Текст книги "Удар иглы"

Автор книги: Илья Стальнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Вмиг смешались два потока: команда галиона, владеющие оружием пассажиры и пехота схлестнулись с неудержимыми, несущимися, как лавина, исчадиями ада. Потом эти потоки разбились на отдельные группы отчаянно бьющихся, изрыгающих ругательства, предсмертно хрипящих, стонущих людей. Я старался не упускать из виду Адепта, зная, что он владеет оружием не настолько хорошо, чтобы выбраться из этой каши или хотя бы продержаться достаточно долго.

Это был жестокий беспощадный бой. Помню его урывками. Вот я пронзаю одного из трех головорезов, прижавших меня к стене… Вот второй из них падает, сраженный пулей… Вот нас захлестывает человеческая волна, и я уже не знаю, кто где, чьи удары я отражаю – своих или чужих.

Потом я сошелся с огромным верзилой, ловко управлявшимся кистенем и шпагой одновременно. Он был чертовски опытен. Но все равно умер, когда мой клинок вонзился точнехонько ему в глотку.

Испанцы превосходили пиратов численностью, однако пиратам было не впервой драться с теми, кого в два, в три, или даже в четыре раза больше, чем их самих. Невероятная свирепость, презрение к опасности, панибратство со смертью и воинское искусство делали их страшными противниками. Но и испанцы держались неплохо. Особенно отличался командир отряда пехотинцев, рубивший направо и налево своей тяжелой шпагой. Так что в целом силы были равны. Нам удалось сгруппироваться и занять оборону.

Палуба стала скользкой от крови, повсюду валялись трупы, раненые взывали к Богу о милосердии или проклинали небеса. Это был кровавый пир, когда все божеские и человеческие законы летят к чертям и вселенское зло показывает свой оскал. И каждый из нас становится его частью, попадает под его власть, если только хочет остаться в живых.

Предательство – ты многолико. Ты появляешься в самые ответственные минуты и сметаешь все, что стоит на твоем пути: доблесть, силу, героизм. В самый напряженный момент, когда решалось, кто кого, прозвучал пистолетный выстрел. Командир пехотинцев закачался и упал, царапая пальцами красный от крови палубный настил. Я увидел, как проклятый Джованни, улыбаясь, отбрасывает пистолет и скрывается с глаз долой. Мерзавец, надо было тогда его отправить на тот свет! Жалость и сострадание – вы сыграли со мной злую шутку! Какой же я был дурак! Вместе с тем я знал, что повторись все снова – и я опять бы отпустил негодяя. Не могу совершить хладнокровного убийства.

После гибели командира пехотинцев, дела наши пошли хуже некуда. Командир будто воплощал в себе дух всего отряда, стойкость и смелость, волю к победе. С его смертью боевой порыв угасал. Солдаты гибли один за другим. Иные, поддавшись малодушию, пытались сдаться и получали от пиратов награду в виде пули или клинка в сердце.

Кто мне нанес удар – я не видел. Я провалился во тьму. Очнулся связанный по рукам и ногам. Кроме меня на палубе валялось еще с десяток раненых солдат и матросов. Трупы уже выбросили за борт. Низкое солнце озаряло красными лучами и без того алую палубу. На ней толпилась пиратская братва, возбужденная мыслью о предстоящем грабеже. На специально принесенном стуле сидел худой однорукий мужчина, его щеку и губы пересекал шрам, навсегда придавший ему гримасу зловещей усмешки. Длинные каштановые волосы спускались на плечи и лоб. Когда он встряхнул головой, я увидел, что они прикрывают клеймо на лбу. Он мог заработать это клеймо где угодно – в английском или испанском суде, на французских или арабских галерах, на рабовладельческих плантациях.

Застонав от боли в голове, я попытался повернуться и тут же получил чувствительный удар босой ногой по ребрам.

– Лежи спокойно, испанец, или я отрежу твой длинный нос, которым ты вертишь без надобности!

Я больше не собирался напрашиваться на удары. Я увидел то, что хотел. Сзади меня на палубе лежал Адепт. Связанный. Живой.

Начался скорый и не праведный суд. Однорукий капитан пиратов, развалившись на стуле, поглаживал длинными пальцами лежащий на коленях пистолет. Двое головорезов привели едва держащегося на ногах капитана Родриго Маркеса.

– Почему ты не сдался на милость победителя, когда увидел наш флаг? – небрежно осведомился однорукий.

– Потому что не слишком надеялся на эту милость. О твоих милостях, Клейменый Джек, ходят легенды.

– Эти легенды не лгут, ты прав. Но тогда, у вас была бы надежда. Теперь же ее нет.

– Я богатый человек, – без всякого воодушевления и заискиваний, спокойно произнес капитан. – Мои родственники могли бы дать богатый выкуп.

– А разве легенды не говорят о том, что Клейменый Джек не берет выкупов? Тебе не повезло.

Капитан Родриго гордо выпрямился и насмешливо произнес:

– Говорить, что тебе придется несладко на том свете, вряд ли стоит, ты и сам знаешь, что твоя душа безвозвратно погублена. Но еще на этом свете ты до дна изопьешь самую горькую чашу. Будь ты проклят!

– Может, и буду, только не твоими мольбами, – ухмыльнулся Клейменый Джек и разрядил в Родриго пистолет. Тело тут же выбросили за борт. Капитана мне было жалко. Конечно, он отличался жадностью, но все-таки помог нам. Если бы он знал, что, приняв нас на «Санта-Крус», подводит черту под собственной жизнью…

– Тащите следующего. Надеюсь, он доставит нам больше удовольствий, – крикнул Джек, поднимая новый заряженный пистолет.

Следующим притащили Генри. Толстый лысый пират, державший веревку, которой был связан наш друг, сказал по-английски:

– Этот жалкий стручок силен как бык. Он сломал ногу Мартину и свернул челюсть Томазо Людоеду!

– Да, чтобы свернуть такую челюсть, надо немало потрудиться, – хмыкнул Клейменый Джек.

– А еще он визжал диким голосом, что он твой личный друг и что, если с его головы упадет хоть один волосок, ты вздернешь нас на рее.

– Что же, тут он был полностью прав. Здравствуй, Генри.

– Здравствуй, Клейменый Джек.

– Развяжите его, – махнул рукой атаман пиратской шайки.

И путы тут же спали с него.

– Почему ты избил моих людей, Генри? И вообще какого черта ты забыл на этой испанской лоханке?

– У меня здесь немало дел. Одно из них повидать тебя. И ты знаешь зачем.

– Знаю. И сделаю все, что велит наш обычай.

– У меня просьба к тебе.

– Если она не слишком обременительна…"

– Не слишком. Не убивай пленных. Ты завладел их имуществом. Зачем тебе брать еще и их жизни?

– Не выйдет! – резко отрезал пират.

– Тогда сохрани хотя бы жизни вот этих людей. – Он указал пальцем на меня и Адепта. – Это мои друзья.

– Твои друзья еще не мои друзья. Нет!

– Тогда… Тогда я покупаю их. По сто пятьдесят реалов.

Интересно, откуда у Генри взялись такие деньги?

– Не меньше трехсот за каждого!

– Двести – и по рукам!

– Хорошо, двести пятьдесят.

– Договорились.

Торг закончился в нашу пользу. Похоже, наши жизни были спасены. Но вдруг лысый толстяк заорал, тыча в меня пальцем:

– Он же убил Большого Дика! Дика любили все, а ты милуешь его убийцу!

– Большой Дик уже в аду, – резонно заметил пиратский капитан. – Ему все равно.

– Нет. Убийцу Большого Дика надо разрезать на куски, – проговорил второй пират, низенький, кривоногий, в красной повязке на голове.

– Это тебя надо разрезать на кусочки! – вдруг сорвался я. Просто не выдержал последних переживаний. – Как, наверное, разрезали на кусочки твою мать, которая была грязной сукой, почти такой же, как и твой отец!

– Ну-у… – Кривоногий бросился вперед и взмахнул над моей головой ятаганом…

Прогремел выстрел. Пуля из пистолета капитана пробила кривоногому спину, но смертоносная сталь все же обрушилась на мою голову. И я опять погрузился во тьму.

* * *

Голова раскалывалась. В ней гудело так, словно внутри работала кузнечная мастерская. Меня сильно тошнило, но главное – я был жив. Я с трудом поднял Руку и ощупал место, куда пришелся удар. Голова была забинтована. Главное, что я цел. Видимо, когда кривоногого настигла пуля, ятаган в его руке повернулся и мне достался удар плашмя.

Я лежал на чем-то мягком. Надо мной раскачивался фонарь. Похоже, немного штормило. Я застонал и попытался приподняться. Чьи-то руки помогли мне усесться. Я находился в тесной каюте, заваленной тюками…

Надо мной склонился Генри:

– Как вы себя чувствуете?

– Получше, чем покойник, но похуже, чем живой человек. Где я?

– На «Альбатросе», фрегате Клейменого Джека. Я выкупил вас и Винера, и теперь вы – моя собственность.

– Это очень приятно. Надеюсь, у тебя нет железных рудников. Где остальные?

– Где им и положено быть. Разграбив галион, Клейменый Джек пустил его ко дну вместе со всеми людьми. Такого не позволял себе даже Морган.

– Ох! – Я снова застонал. Несколько сот человек погибли по воле этого клейменого чудовища! Меня будто еще раз ударили ятаганом по голове.

– А что вы хотели? Клейменый Джек – самый отпетый и кровожадный супостат в этих морях. Рассказывают, он взял один из испанских прибрежных городов и, как принято, приступил к пыткам жителей, требуя золото. Когда ему заявили, что золота нет, он рассек грудь одного из горожан, вырвал сердце и надкусил его. И добился своего… Кстати, в те времена он еще так не озверел.

– Что он сделает с нами?

– Думаю, ничего. Несмотря на дурной и чересчур суровый характер, он человек слова. Он высадит нас в каком-нибудь удобном месте, Отдыхайте, вам надо быстрее выздоравливать. – Генри дал мне попить и ушел, а я провалился в сон.

День был или ночь – не знаю. Я проснулся от того, что Генри тормошил меня за плечо.

– Вставайте, Эрлих. Нас всех хочет видеть капитан.

– Что ему надо?

– Похоже, мы здорово влипли.

В сопровождении нескольких вооруженных матросов, поглядывающих на меня, как мне показалось, с некоторой опаской, я проследовал в капитанскую каюту. Там нас уже ждал Адепт.

Клейменый Джек катал ладонью по столу три огромных жемчужины. Он посмотрел мне в глаза, в его лице читалось любопытство.

– Где ты подобрал этих людей, Генри?

– Они спасли мне жизнь. Я их должник. Они мои друзья.

– Друзья! – Капитан ударил по столу с такой силой, что жемчужины подпрыгнули и упали на пол. – Джованни!

В каюту, почтительно согнувшись, проскользнул Джованни.

– Ты-то вряд ли считаешь их своими друзьями.

– Нет, капитан, это не мои друзья.

– Да? И почему же?

– Они адовы отродья.

– Неужели? Рассказывай.

Джованни кратко изложил историю погони за нами по всей Испании, а заодно и стычку с Аррано Бернандесом.

– Капитан, они продали душу дьяволу. Они приносят несчастья всем, кого коснутся. Шторм. Вы видели когда-нибудь такой шторм, как вчера?

– Никогда.

– Это все он! – Джованни указал пальцем на Адепта. – Он стоял на палубе и весь горел, как свеча, сатанинским пламенем, выкрикивал богохульные слова и призывал все силы ада на наши головы. После шторма обоих едва не выкинули за борт галиона, но их языки Длиннее даже их шпаг.

– И он о тех же глупостях, – произнес, улыбнувшись, Адепт. – Неужели вы верите этому иуде?

– Никогда бы не поверил. Но у меня есть еще один свидетель. Приведите!

В каюту влетел монах-бенедектинец Игнасио, которому придали скорость хорошим пинком. Он был в ножных кандалах и сильно избит. Вольная братва, ненавидящая и боящаяся испанских священнослужителей, прихватила его для жестоких развлечений, чтобы отыграться на нем за все обиды, нанесенные инквизиторами. Хотя наверняка в команде было много католиков, но при воспоминании о своих товарищах, замученных по приговору инквизиции, вся набожность куда-то исчезала и на ее место приходило ожесточение.

Игнасио за последнее время не придумал ничего нового. По привычке он призывал убить нас, выкинуть в море, а лучше всего, сжечь.

– Это полная бессмыслица, – сказал Адепт. – Вы допускаете, что этот сумасшедший говорит правду?

– Не знаю. Может быть.

– О, безумие!

– В вас есть что-то такое, чему я не могу подобрать слов. Возможно, вы действительно как-то связаны с дьяволом.

– Вам ли, Клейменый Джек, бояться дьявола?

– Не мне. Я давно сроднился с ним. Но я не люблю конкуренции на моем судне.

– Это навет. Они обычные люди, я их знаю давно, – выступил вперед и прижал руку к груди Генри.

– Конечно, они не бесы, как уверяет эта длиннорясая скотина, – сказал Клейменый Джек. – Скорее всего они какие-нибудь чернокнижники. А может, и нет – не знаю. Но все равно – если есть сомнения, их надо разрешать. Балласт за борт! Дело решенное!

– Но это же моя собственность, Джек!

– Я возвращу тебе деньги за них.

– Так нельзя!

– Ты хочешь последовать за ними? Не испытывай мое знаменитое долготерпение. В море! – Он взмахнул кулаком, и на его скулах заиграли желваки.

Да, нам ненадолго удалось пережить «Санта-Крус».

– Подожди, Джек! – крикнул Генри. – Мы подошли к Антильским островам. Измени немного курс. Высади их на необитаемом острове. Это же нетрудно.

– Я устал от тебя… Такой крюк недешево стоит.

– Я заплачу. Возьми весь долг себе.

– Как хочешь. Ты сам решил. И ты останешься на острове вместе с ними.

– Но на эту сумму будет справедливо подбросить нам порох, ружья и съестные припасы…

– О снисходительности Клейменого Джека ходит много рассказов. Пускай они пополнятся еще одним.

Ждать долго нам не пришлось. Ранним утром шлюпка высадила нас на поросшем буйной растительностью, едва выступающем из воды плоском, вытянутом на несколько миль острове. Как и было обещано, нам оставили немного припасов, три топора, два ружья, бочонок пороха, пару сотен пуль и еще кое-какие необходимые вещи.

– Судьба еще милостиво обошлась с нами, – произнес Генри, усаживаясь на песок и глядя на удаляющуюся шлюпку.

– Со мной и Эрлихом – да. Но ты ради нас пожертвовал слишком многим.

– Мы столько раз спасали друг другу жизни, что грех было бы позабыть об этой привычке.

– Нас связывает вместе общее предначертание. Я все больше убеждаюсь в этом… Кстати, – сменил тему Адепт, – откуда ты знаешь Клейменого Джека?

– Мой бедный отец, о горе мне, умер два года тому назад. На Тортуге, в почете и уважении. Перед смертью он отправил мне письмо. У него за душой осталось не так уж много денег, но он сообщил мне о некоторых старых долгах, которых так и не стребовал. В числе его должников был и Клейменый Джек. Сумму он задолжал значительную. Мне бы хватило на всю жизнь, чтобы иметь хороший дом, выезд, да еще давать деньги в рост и гулять во всех притонах и тавернах.

– Такой зверь, как Клейменый Джек, платит долги? – удивился я.

– О да, и очень пунктуально. У него бездна воистину ужасающих черт, но при всем этом он честен со своими, и ни один из членов команды не может сказать, что капитан когда-нибудь обсчитал, надул его. Отныне долг погашен.

– И ты опять без су за душой, да еще сидишь на необитаемом острове, – заметил я.

– Тут ничего не попишешь. Вы сами говорили – нельзя избежать того, что суждено. Все мы – игрушки в руках высших сил. Кстати, не хотите просветить меня насчет них? Мне же интересно, кто там, на небесах, решил загнать меня в эту морскую пустыню.

– Да, пожалуй, пришло время кое-что рассказать, – согласился Адепт. – Итак, слушай…

Выслушав рассказ Адепта, который решил поведать хоть и не обо всех, но о многих вещах, Генри недоверчиво спросил:

– Я должен поверить во все это?

– Должен.

– Хорошо. Я поверю. Хотя в моей голове это не укладывается.

– Ты слышал не простые слова. Вместе с ними на тебя легла большая ответственность. Ты попал в водоворот таких сил, которые влекут вперед и нас. Теперь у тебя нет обратного пути.

– Я и так уже по уши во всем этом. Теперь я хотя бы знаю, что творится вокруг меня.

– Да, ты знаешь теперь столько, сколько знают немногие посвященные…

– Я польщен, – усмехнулся безрадостно Генри…

Мы попали не в самое плохое место. Сезон дождей еще не пришел, так что не было проблем с крышей над головой/однако Адепт и Генри все-таки построили хижину. Я участия в работе не принимал, потому что никак не мог оправиться после потасовки на борту «Санта-Крус» и нуждался в отдыхе и покое. А уж их-то на острове было хоть отбавляй.

Я постепенно выздоравливал, головокружения и мигрени донимали меня все меньше. Адепт приготовил из трав, которые он умудрился как-то сохранить и даже вынести с пиратского фрегата, настой, и тот прилично помог мне.

В первый же день удалось найти источник пресной воды. В пище недостатка не было. Мы подстрелили дикую свинью и несколько птиц, а также ловили крабов и прочую морскую живность. Не было недостатка и во фруктах.

– Мы неплохо здесь устроились, – сказал я однажды. – Интересно, но я почти перестал ощущать нить, связывающую нас с Робгуром. Может быть, он оставил нас в покое?

– Он никогда не оставит нас в покое. Просто он сейчас ослаб. Он хотел покончить с нами разом, и это отняло у него много сил. Кроме того, здесь, на безлюдном острове, он обладает гораздо меньшими возможностями. Он питается энергиями страстей и зла, которых больше всего в больших, многонаселенных городах.

– Но рано или поздно он накопит силы, – сказал я. – И однажды придет сюда. Кроме того, если мы просидим здесь еще некоторое время, то просто пропустим те три дня, которые Абраккар появится в пустыне и будет открыт вход в него. Если только нам не повезет и сюда не зайдет какой-нибудь корабль.

– Зайдет, как же! – воскликнул Генри. – Кому нужен этот дикий Эдем? Только пиратам.

– Да, обстоятельства складываются против нас, – произнес Адепт. – Но вы забыли, что мы не просто жалкие рабы слепого случая. Мы можем подчинять себе события, их смену и течение. Случай всего лишь непознанная и строго определенная цепь ситуаций. Кто обладает умением и знанием, может сдвигать звенья этой цепи. На этом основано все противостояние Орденов.

– Но как это поможет нам? У нас нет сейчас никаких возможностей для того, чтобы хоть немного поколебать великую цепь. Нет никаких орудий.

– Ошибаешься, такое орудие есть Гризрак. Я не знаю, что это такое, но в нем собрана невиданная мощь, которой мы вряд ли когда-нибудь до конца овладеем, но часть которой использовать все же попытаемся.

– Как может гризрак помочь нам?

– Так же как во время шторма. Я чувствую его, я вливаюсь в него, мое существо становится его частью, и я ощущаю внутри него нечто мягкое, теплое, почти что живое, податливое, как глина, и вместе с тем упругое, ускользающее из рук.

– Так почему мы до сих пор здесь? Пусть волшебная палочка из сокровищницы великого джинна перенесет нас к нужному месту, – усмехнулся я.

– Странно, но в шторм, при величайшем противоборстве и напряжении всех сил, мне было легче «договориться» с гризраком. Сейчас мне дается это гораздо труднее. И я до конца не уверен, что у меня это получится.

Адепт провозился с гризраком три недели. Он часами просиживал, поглаживая его пальцами. Он произносил слова давно вымерших языков. Пытался учесть влияние звезд и тонких смещений эфира. Он всеми способами концентрировал волю. И все равно порой казалось, что Винер взялся за совершенно невыполнимую задачу

Но ровно через месяц Адепт вырвал у судьбы милостивую улыбку. В бухту зашла израненная в тяжелом бою испанская галера.

* * *

Два королевских английских военных судна, заполненных жаждущей добычи солдатней, высадили десант близ города Санта-Анна, гарнизон которого решил биться до последнего. Испанцы оказали отчаянное сопротивление и в результате англичане были отброшены огнем мушкетов и орудий, понеся значительные потери Им пришлось отступить. Но их беды только начинались. Им не повезло – на горизонте появились четыре испанские галеры. Командир англичан капитан Джексон решил, что не стоит ввязываться в морское сражение. Все равно добычи и воинских почестей в этом походе не видать. Поэтому, не принимая боя, англичане устремились прочь.

Испанцы, ободренные бегством ненавистного врага, решили преподать ему хороший урок и устремились в погоню. Англичане уходили в открытое море, пытаясь скрыться от преследователей. Но надежды на то, что их оставят в покое, не оправдались. Из-за низкой, всего лишь двухметровой, осадки галеры неважные океанские ходоки, и обычно они не удаляются на значительное расстояние от берега. Но упрямство и злость гнали испанцев вперед, и они не собирались упускать добычу.

При добром ветре у фрегата имеются все преимущества в ходе перед галерой, ведь треугольный латинский парус не может составить конкуренцию их богатой парусной оснастке. Но ветер был слаб, и преимущество перешло к галерам. Двадцать пар весел, к каждому из которых приковано по семь негров, индейцев или преступников, неумолимо влекли галеры вперед

Преследование длилось довольно долго Гребцы падали в изнеможении на весла, но снова оживали под градом сыплющихся на них ударов плетей. И вот настал миг, когда англичане и испанцы схлестнулись в кровавой схватке.

Одна из галер затонула сразу – в нее очень удачно угодил бортовой залп фрегата. Солдаты и матросы барахтались в воде, сбрасывая с себя одежду, тяжелые панцири, стараясь отплыть подальше от тонущего корабля, чтобы не быть затянутыми в воронку. Они надеялись, что их кто-нибудь подберет. Ну а несчастные гребцы шли на дно, скованные со своим кораблем одной цепью.

Фрегат тут же был взят на абордаж с другой стороны, и закипел жаркий рукопашный бой. И испанцы, и англичане бились с отчаяньем обреченных, никто не ждал пощады. Вопли сотен глоток, грохот орудий, стоны раненых далеко разносились по водной глади. Молчали только галерные рабы, которым во время сражений деревянными затычками затыкали рты, чтобы в случае ранения или с перепугу они не сеяли панику

Вот раздался оглушительный грохот, казалось, сам небесный свод затрещал и сейчас обрушится в океан Но это всего лишь взорвался пороховой магазин взятого на абордаж фрегата, и корабль запылал, а затем отправился на дно. Пламя от него перекинулось на галеру – Испанцы прыгали в воду, понимая, что сейчас взорвется боезапас и на галере. Так оно и произошло. Снова оглушительный грохот, летящие во все стороны деревянные обломки и изувеченные тела.

Это было одно из тех сражений, где не выигрывает никто. Победа была достигнута слишком большой ценой. Печальный результат – оба английских фрегата пошли на дно, компанию им составили три испанские галеры. Четвертая, перегруженная спасенными моряками, тоже была сильно повреждена, что вынудило ее встать на ремонт в бухте ближайшего острова. Безлюдного, если не считать трех оставленных пиратами человек. То есть нас.

Капитан галеры любезно согласился принять нас на борт. Нам сильно повезло, ибо галера держала курс на Картахену, которая и являлась целью нашего путешествия. На ремонт ушло всего два дня, и после месячного пребывания на острове мы опять бороздили океанские воды. Вскоре мы уже сходили по деревянному трапу на портовый пирс.

Перво-наперво нас отвели на прием к губернатору, который с интересом выслушал рассказ о наших приключениях, разумеется, несколько сокращенный и сильно измененный. Оказалось, наш флот потерял в шторм три галиона. Но никому и в голову не пришло, что «Санта-Крус» стал жертвой Клейменого Джека, который уже года полтора не заплывал в эти края, довольствуясь разбоями у берегов Северной Америки.

– Нужна ли вам какая-нибудь помощь, сеньоры? – вежливо осведомился губернатор, хотя по его лицу можно было понять, что на серьезную материальную поддержку нам рассчитывать нечего.

– Не стоит беспокоиться. Хоть все наше имущество и Досталось этим бешеным псам, но у нас в Картахене есть друзья, способные протянуть руку помощи в трудную минуту, – произнес Адепт.

– Прекрасно, когда в жизни есть на кого положиться в час испытаний. – Губернатор повеселел, поняв, что его ни о чем не будут просить.

Мы расстались с ним, как лучшие друзья, и он заверил, что и дальше готов оказывать нам посильное содействие. Выйдя из богатой губернаторской резиденции, мы отправились искать дона Марио Донайрэ.

Город расположен на узком перешейке, выходящем одновременно на море и на широкую полузакрытую бухту, глубоко врезавшуюся в берег. Состоит Картахена из двух частей – верхнего и нижнего города, каждый из которых обнесен крепостной стеной. Климат здесь очень жаркий и влажный С наступлением периода дождей, который длится полгода, здесь вообще невозможно дышать, все покрывается плесенью, и даже ночь и ветер с моря не спасают от духоты. Картахена – последний пункт, где собираются атлантические флоты, которым предстоит путешествие через океан. Торговля здесь в связи с этим шла очень бойко, город процветал много лет и мог похвастаться роскошными каменными зданиями, неприступными стенами и, конечно же, величественными церквями и монастырями. Из Испании в Новые Индии устремилось немало желающих нести Слово Божье погрязшим во грехе индейцам, которые до прихода европейцев поклонялись кровавым и ложным божкам. Немало индейцев сгорело на кострах инквизиции, но еще больше было просто уничтожено, погибло от завезенных благодетелями болезней, сгинуло на плантациях.

Картахена всегда влекла к себе орды грабителей, но мало кому удавалось одолеть мощные форты, окружавшие город, и проникнуть за крепостные стены.

Но все-таки иногда удавалось. В 1543 году экспедиционный отряд из трехсот французов захватил город. Делались и другие попытки. Всего лишь десять лет назад капитан первого ранга французского военно-морского флота барон де Пуэнти заключил договор с флибустьерами и повел три тысячи матросов и почти две тысячи солдат на штурм города. И взял его с боем! И до сих пор бывалые пираты сопровождают рассказы об этой экспедиции грязной руганью. После взятия Картахены добыча выражалась в восьми миллионах ливров, но Пуэнти при дележе надул флибустьеров так, как не умудрился бы надуть ни один самый наглый ростовщик. Представитель корсаров даже добился приема у Людовика Четырнадцатого, и следствием этого явился высочайший рескрипт о том, чтобы выплатить все присвоенное бароном, но решение это так и не было выполнено до конца.

Дон Марио проживал в роскошном каменном доме. Это был маленький невзрачный человечек, очень уважаемый в местном обществе. Обычно слуги Ордена занимают достаточно высокое положение в обществе, которое необходимо для выполнения некоторых задач, требующих определенных усилий, в том числе финансовых. Многие из слуг обязаны этим положением Ордену, его могучей, проявляющейся исподволь, тайной поддержке. Марио Донайрэ не входил в число посвященных и имел весьма смутное представление о силе, с которой связан, но вместе с тем прекрасно понимал, что за его спиной кроется нечто мощное и значительное.

Дон Марио принял нас несколько сухо, но вполне Доброжелательно. Он уже получил сообщение и знал, что обязан выполнять все, что мы прикажем, чего бы это ни стоило. Но требовали мы не так уж много: организовать экспедицию, нанять небольшое, с низкой осадкой судно и команду.

– Как быстро это нужно? – спросил дон Марио.

– Послезавтра. Не дольше, – сказал Адепт.

– Но это невозможно! Найти судно, подобрать достойную команду, заключить договор.

– Это вопрос не времени, а денег.

– Можно попытаться, но это обойдется очень дорого.

– Промедление обойдется гораздо дороже. И для нас, и для вас. Вы просто не представляете, по какому тонкому канату мы идем. А теперь и вы вместе с нами.

Дон Марио помрачнел. Он понял, что действительно для него будет лучше, если мы быстрее отправимся восвояси.

И все-таки обстоятельства снова складывались против нас. Команду, соблазнившуюся хорошими деньгами, удалось собрать быстро. Но единственное подходящее судно, которое сумели отыскать, нуждалось в ремонте. Так что нам пришлось задержаться еще на несколько дней.

– Нам просто повезло, – сетовал дон Марио. – Могло статься, что под рукой вообще не оказалось бы подходящей посудины.

– Мы и так сильно задержались, – обернулся ко мне Адепт. Мы сидели втроем за столом во дворике дома Марио Донайрэ. – Здесь много людей. Здесь блеск золота и кипение самых низменных страстей, Здесь он сильнее.

– Кто? – удивился Марио.

– Лучше бы вам никогда не узнать этого. Только бы не стало слишком поздно.

Но было уже слишком поздно. Со шпиля колокольни, которая выглядывала из-за пальмовых листьев, сорвалась черная точка и устремилась к нам. С ужасом я увидел нашего давнего преследователя – черную птицу. Она пронеслась, срезав крылом пальмовый лист над нашими головами.

– Никогда раньше не видел подобных тварей! – воскликнул Марио.

– И славу Богу, – сказал Адепт.

– Мне показалось, я видел ее взор, обращенный на меня. Он продрал меня до печенки, как ветер в северных морях. Что это было?

– Это была смерть.

– Какая ерунда. Что за смерть?

– Ваша смерть. Она может поджидать где угодно – вечером за углом, в лице старого врага или лучшего друга. Сегодня или через месяц. Но она придет…

– За кем?

– Может быть, за вами. Потому что она не может достать нас.

– По-моему, вы шутите, – с напускным равнодушием произнес Марио, но я видел, что слова Адепта пробрали его.

– Не шучу. Вы должны быть очень осторожны. С та-, кой опасностью вы не сталкивались никогда в жизни.

– Не знаю, как вам и верить.

– А разве те, кто приходил к вам со знаком Ордена, хоть раз солгали?.. Может, вам повезет больше других. Я буду молиться за вас. Горячо молиться…

* * *

За кормой нашего корабля осталась Картахена, бухта с высокими белыми стенами фортов Санта-Крус и Сан-Ласар, которые казались непреодолимыми, но которые удальцы барона де Пуэнти взяли без особого труда, поскольку мало кто из солдат-испанцев готов был до смерти биться за этот опостылевший, влажный кусок земли и за золото, пролетавшее мимо их карманов, чтобы осесть в сокровищницах важных сеньоров.

Наш путь сейчас лежал не через океан, а вдоль побережья. Вскоре судно достигло необъятного, изрезанного островами устья великой реки Амазонки, проходящей через весь континент и берущей начало где-то в Кордильерах, в тех местах, где не был никто из белых людей и не будет еще много лет.

Команда из обычной портовой братвы, одинаково хорошо управляющейся и с ножом, и с фалом, считала, что мы идем за золотом. Время от времени я ловил на собственной персоне косые взгляды, и тогда мне становилось не по себе, С этими добрыми молодцами надо держать ухо востро.

– Куда же мы все-таки держим путь? Интересно, в каких краях мне предстоит навеки успокоиться, – не выдержав неизвестности, в лоб спросил меня Генри, теребя ворот новой рубахи.

– Это ведомо только Винеру, – ответил я.

– Почему бы ему не поделиться с нами своими планами?

– Потому что и он точно не знает, куда нас ведет

– Как это?

Я объяснил ему все, что знал насчет бабочки, компаса и внутреннего чувства направления.

– За время общения со мной вы напустили туману во сто крат больше, чем я видел за два года из окна лондонской тюрьмы.

Амазонка была грандиозна. В некоторых местах вообще не было видно берегов, иногда же река сужалась. В ее мутных водах водились такие твари, которых просто невозможно себе вообразить: крошечные рыбы пираньи за две минуты способны обглодать дикую свинью или человека до скелета; кайманы, лежащие часами в полной неподвижности, словно коряги, но, когда необходимо, способные двигаться стремительно и резво, как арабские скакуны; плоские рыбы, прикосновение к которым создает ощущение, будто тебя ударили кувалдой по голове, и способные вызвать потерю сознания. Несколько раз мы встречали гигантских змей, причем над водой возвышалась только их треугольная голова. В сплошной зеленой массе берегов, казалось, не может быть места людям, там могут жить лишь монстры и чудовища из свиты самого Вельзевула, но это далеко не так. В сельве живут примитивные племена, большинство из которых не знает железа и письменности, а некоторые питаются людьми. Раза два мы видели длинные каноэ, а однажды, когда подошли поближе к берегу, в борт воткнулось несколько стрел с костяными наконечниками.