Текст книги "Приключения октябрёнка Васи Сомова в прошлом"
Автор книги: Илья Туричин
Жанры:
Сказки
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Илья Туричин
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ОКТЯБРЁНКА В ПРОШЛОМ
Повесть-сказка
Глава первая
Ещё ничего такого не происходит, только Вася находит кругляшок.
Жил да был октябрёнок Вася Сомов.
Это ты уже знаешь. А вот где он жил да был?
Есть на окраине города деревня. Автово. Это только так говорится: деревня. По привычке. А на самом деле Автово – целый город.
Улицы прямые. Дома высокие. А дворы – просто загляденье, сады. Хочешь на турнике подтянуться – пожалуйста. Хочешь хорошую книжку почитать – садись на скамейку в тени, читай.
Однажды весенним вечером играл Вася во дворе с ребятами в прятки. Спрятался в дальнем углу за водосточной трубой и стал ждать.
Вдруг над самой головой что-то зашуршало, заскреблось о железный подоконник.
Глянул Вася вверх – на карнизе сидит старая седая ворона. Склонила голову набок и глядит на Васю.
Всех ворон, каких мне в жизни доводилось видеть, звали Яшками. И эту звали Яшкой. Была она очень умная. Только что говорить не умела. А жила в школьном живом уголке и летала куда хотела.
– Яшка, – сказал Вася шёпотом. – Убирайся. А то меня найдут. Мне водить придётся.
Ворона сердито постучала клювом по железу и, захлопав крыльями, улетела.
Вася вздохнул и от нечего делать взглянул себе под ноги.
В трещине асфальта зеленел какой-то кругляшок.
Вася готов был дать самое честное октябрятское слово, что здесь никогда раньше не было трещины, не впервой он за этой трубой прячется. А уж кругляшок и подавно сразу заметил бы!
Вася очень удивился, присел на корточки и только протянул руку, чтобы взять кругляшок, как тот уж оказался в его ладони. Словно бы ждал Васю и сам прыгнул.
Вася и про игру забыл. Стал находку рассматривать. Но тут в окно выглянула Васина бабушка и позвала ужинать.
Вася сунул кругляшок в карман и побежал домой, крикнув, как полагается:
– Чур, не играю!
А кругляшок так и остался лежать в кармане рядом с металлическими шариками от подшипника.
Глава вторая
Появляется двуглавый орёл, и капают пустые слёзы.
На другое утро Васю разбудило солнышко. Оно забралось в окно и стало считать веснушки на Васином носу.
Папа и мама уже ушли на работу.
Бабушка хлопотала на кухне. Варила манную кашу.
Вася быстро надел брюки, вельветовую курточку, ботинки и попробовал было потихоньку ускользнуть и от бабушки и от манной каши во двор – погулять. Но бабушка заметила его.
– Встал уже? – спросила она, не поворачивая головы.
Надо же! Без очков ни одной буквы в газете не разберёт, а всё видит!
– Ну, встал.
– А встал, так иди умойся.
Вася потоптался немного, потому что умываться не очень-то любил. Потом медленно побрёл в ванную. Там он вспомнил про вчерашнюю находку.
Кругляшок был тяжёленьким, шершавым и позеленевшим.
Вася сунул его в струю воды – отмыть. Брызги полетели во все стороны.
– Не балуй с водой! – сердито сказала бабушка на кухне.
«И всё-то она слышит», – вздохнул Вася и стал умываться.
На кухне он покосился на манную кашу, которую не любил ещё больше, чем умывание, и протянул бабушке кругляшок.
– Во я какую штучку вчера нашёл!
– Ешь кашу. Ешь, ешь. А пока ты ешь, я твою штучку погляжу, – сказала бабушка, взяла у Васи кругляшок и водворила на нос очки.
– Эге… Царский пятачок. Монетка.
– А почему она зелёная?
– А ты ешь, ешь… Это время на неё свои следы наложило. День за днём, год за годом, – тихо, немного нараспев сказала бабушка и вздохнула. – Вот она от времени и позеленела. Человек седеет. Медная монета зеленеет. Вот видишь, Васенька, на этой стороне царский герб – орёл с двумя головами.
– Не вижу, – сказал Вася.
– Ну, правильно. Я этого орла угадываю. Потому что в детстве такие монеты в руках держала. А на твоём пятаке время всё закрыло. Год за годом, день за днём. Человек морщинится, медная монета стирается, – снова вздохнула бабушка. – А ты ешь, ешь.
Вася, сам того не замечая, съел всю кашу.
– А теперь – делать уроки, – сказала бабушка и вернула Васе монету.
– А гулять?
– Потом и гулять пойдёшь.
Вася нехотя побрёл в комнату. Там он высунулся в окно. Во дворе ребята играли в пятнашки.
«И что я за разнесчастный человек! Гулять – не пускают. Умываться – заставляют. Манную кашу – подсовывают».
Васе стало жалко себя. И сами собой из глаз его выкатились слёзы. Не солёные, не горькие, а пустые.
Одна слеза, самая крупная и самая пустая, сбежала по щеке и упала на старый пятачок.
Шлёп!
И Васе вдруг показалось, что заплесневелый, потёртый орёл вздрогнул.
Не успел Вася удивиться, как по щеке сбежала другая точно такая же слеза и – шлёп! – тоже упала на монету.
Монета стала быстро светлеть.
Слёзы на Васиных глазах сразу же высохли. Пустые слёзы быстро сохнут.
А монета совсем посветлела, сверкнула, словно молния.
У Васи закружилась голова. Он закрыл глаза ладонью и, чтобы не упасть, прислонился к подоконнику.
Глава третья
Вася знакомится с Минькой и выясняет, куда он попал.
Когда Вася открыл глаза, он увидел перед собой не окно, а поленницу дров. Откуда она взялась?
Вася потрогал дрова. Они были мокрыми. Вася поднял голову, чтобы взглянуть на потолок. Потолка не было! А было серое небо, и моросил дождик.
Вася тряхнул головой. Сейчас всё исчезнет и он снова окажется дома, в комнате, возле окна.
Открыл глаза – небо и дождик остались. А вот комнаты не было. И дома не было. И двора.
Вася испугался. Куда же он попал? И как попал? Ведь он никуда из дому не уходил, бабушка не пустила.
В ладони зажато что-то твёрдое. Вася разжал пальцы. Монета. Блестящая, новенькая, с чётким двуглавым орлом.
Неподалёку скатилось полено. Вася вздрогнул. Огляделся. На соседней поленнице животом вниз лежал незнакомый мальчишка в странной высокой кепке со сломанным козырьком.
С минуту мальчишки смотрели друг на друга, не скрывая любопытства.
– Эй, мальчик, – окликнул его Вася, но мальчишка быстро, как ящерка, исчез за поленницей.
Стало тихо. Только дождь накрапывал.
– Эй, мальчик, – повторил Вася, обращаясь к опустевшей поленнице. – Выходи, не бойся… Мальчик…
Над поленницей снова появилась кепка.
– Мальчик! – обрадовался Вася. – Ты не исчезай, пожалуйста. Скажи, где я? Понимаешь, ерунда какая-то! Вдруг дождик… Тебя как зовут?
– Минька, – голос у мальчишки был сиплый, простуженный.
– А меня – Вася. Слушай, Минька, а как я сюда попал?
Минька посопел:
– Пришёл, видать.
– Что ж, я с закрытыми глазами шёл? Как лунатик какой?
– Чево?
– «Чево, чево…» – передразнил Вася. Чего это у тебя на голове?
– Картуз.
– Картуз? – удивился Вася. Оглянулся и спросил: А как это место называется?
Автово, деревня.
– Автово?! – воскликнул Вася и рассердился: – Да ты бывал когда в Автове? Там домища – во! В десять этажей! А дворы! Как сады. Болтун ты! Говори, как это место называется? А не то!.. – Вася грозно сжал кулаки.
Минька тотчас исчез за поленницей.
Вася испугался, что останется один в незнакомом месте.
– Минька! Я пошутил! Минька! Ты только скажи, как это место называется?
– Автово, – глухо раздалось из-за поленницы.
«Может, я уснул после каши? Может, сон снится?» Вася ущипнул себя. Больно! А если бы только приснилось, что ущипнул, больно бы не было.
– Слушай, Минька, а город в этой деревне твоей есть?
Минька снова выглянул из-за поленницы.
– Есть…
– Ну и как же он называется?
– Санкт-Петербург.
– Чего-чего?
– Санкт-Петербург, говорю…
«Знакомое, вроде, название, – подумал Вася. – Знакомое…» И тут же, вспомнил: бабушка говорила, что так назывался Ленинград давно, ещё при царе. Да что этот Минька, издевается, что ли?
– А страна какая? – насмешливо спросил Вася.
– Чево?
– Страна, спрашиваю, какая? Ну, как называется?
– Российская империя. Россия, значит.
«Чудной какой-то мальчишка, – подумал Вася. – Мелет ерунду, а лицо серьёзное».
– Минька, слезай ко мне. Поговорим.
Минька не двинулся.
– Да ты не бойся. Я тебя не трону. Я вообще никогда не дерусь.
– Ну да… – с сомнением выдохнул Минька.
– Честное октябрятское!
– Чево?
– Честное октябрятское, говорю.
– Побожись.
– Это как?
– Божиться не знаешь? – удивился Минька и сел на поленнице, свесив ноги.
Тут только Вася заметил, что Минька босой и штаны на нём широченные, грубо обрезанные внизу. И синяя сатиновая рубаха тоже широченная, висит на плечах, и поэтому рукава начинаются где-то возле локтей.
Вася невольно посмотрел на свою курточку, на ботинки.
И Минька рассматривал его, как диковинку.
– Ты где живёшь? – спросил Вася.
– Да здесь, в Автове ж!
Вася снова усмехнулся.
– А в каком доме?
– Эвон он, – Минька махнул рукой куда-то за спину.
– И не врёшь?
– Святой истинный крест, – сказал Минька и быстро перекрестился.
Вася только в кино видел, как крестятся, поэтому очень удивился. И тут же решил, что Минька тоже видел в кино, как крестятся, вот и пускает пыль в глаза.
Вася влез на поленницу и увидел ряд серых деревянных домиков с кирпичными трубами. Дым прибивало дождём к мокрой земле, к покосившимся заборам. У заборов зеленела молодая травка.
– Эва Автово, – пояснил Минька.
У Васи вдруг томительно сжалось сердце. И бабушка рассказывала, что Автово именно таким было раньше – маленькой грязной деревушкой с тёмными заборами и деревянными домами. Но ведь всё это было очень давно. Ещё при царе!
И неожиданно Васе в голову пришла странная и страшная мысль. Уж не попал ли он каким-нибудь чудом в прошлое, царское время?
– Минька… Слушай, Минька, – сказал Вася чуть заикаясь, – а кто… сейчас Председатель Президиума Верховного Совета?
Минька вытаращил глаза. Он явно не понял вопроса.
– Ну, кто страной управляет?
Минька испуганно отпрянул и сказал почти шёпотом:
– Известно, царь.
– Царь? – повторил Вася упавшим голосом и посмотрел на пятачок, который всё время был зажат в ладони. Потом протянул его Миньке.
– Пятак! – обрадовался Минька. – Новенький!
– Не новенький, – жалобно произнёс Вася, но объяснять ничего не стал. Да и как объяснить, когда сам ещё не очень-то понял, что произошло?
– Минька, а какой сегодня день? – спросил Вася, всё ещё на что-то надеясь.
– Вторник.
– Да я не про то. Год какой?
– Год? Одна тысяча девятьсот седьмой.
– Просто седьмой?
– Одна тысяча девятьсот седьмой, – повторил Минька.
Вася посмотрел на пятачок. Под большой цифрой «5» было выбито маленькое «1907».
Значит, с ним, с Васей, произошло невероятное! Каким-то чудом он попал в прошлое. А ещё говорят – волшебства не бывает!
Вася снова взглянул на монету, и ему показалось, что головы орла щёлкнули клювами.
Вася даже зажмурился. И тут подумал о папе, о маме. Вспомнил бабушку. Школу. Товарищей. Вспомнил своё прекрасное Автово – то, настоящее, которое было. Или будет?
Защекотало в носу, и Вася отвернулся, чтобы Минька не видел навернувшиеся на глаза слёзы.
Глава четвёртая
Головы орла пробалтываются.
– Минька, Ми-инька… – раздался за поленницами женский голос.
– Мамка кличет, – вздохнул Минька и спросил: – Не уйдёшь?
«Куда ж я пойду?» – подумал Вася.
– Нет. Посижу тут.
– Посиди, – обрадовался Минька. – Я – мигом!
Минька убежал.
Вася присел на корточки и стал думать-гадать, как же теперь быть? Что делать?
Долго думал, даже глаза от напряжения закрылись, и он вроде бы задремал.
И тут Васе почудилось, будто у него в кулаке, где монета зажата, кто-то скребётся. Вроде жуков. Прижал Вася кулак к уху: хрруп, хрруп… И вроде бы голоса слышны. Один – хриплый, другой – сиплый.
– Э-ге-ге, сестрица, – произнёс хриплый голос. – Клянусь медью, из которой мы сделаны, нам везёт! Шестьдесят лет мы искали мальчишку с пустыми слезами. И нашли!
– Так-то оно так, – откликнулся сиплый. – Да только не совсем. Он капнул на нас всего две слезы. А надо – три. Только тогда мы останемся здесь, в нашем времени, навсегда.
– Он капнет, он капнет, капнул две – капнет и третью.
– Так-то оно так, да не совсем. А вдруг не заплачет?
– Заплачет! – уверенно сказал хриплый.
– Так-то оно так… А вдруг на нас слеза не капнет?
– Капнет!
– Так-то оно так… – протянул неуверенно сиплый. – А если он нас…
– Тс-с-с… Молчи, сестрица! Он никогда сам не догадается. И никто не научит, потому что никто про это не знает.
– Так-то оно так, да не совсем… Ворона знает.
– Ту ворону давно кошки съели! Солнце кости в пыль превратило, ветер перья по миру разметал! Шестьдесят лет прошло!
– Так-то оно так. Да не совсем. А вдруг та ворона жива?
– Всё равно она по-человечьи не говорит, а мальчишка по-вороньему не понимает! Хе-хе-хе! Клянусь медью, из которой мы сделаны, капнет на нас третья слеза!
– Так-то оно так… – прохрипел второй голос. – А вдруг мальчишка нас перехитрит?
– Никогда! У него одна голова, а нас – две! Он всего-навсего обыкновенный мальчишка, а мы – головы Орла Российской империи!
– Так-то оно так… Но он ведь тоже не простой… Какой-то ок… ок… октябрёнок!
– Ерунда! Наши самые старшие сёстры сидят на спинке царского трона и нашёптывают царю царские мысли! А где его старшие сёстры? Мальчишка капнет на нас третью слезу и останется вместе с нами в нашем времени! Клянусь медью, из которой мы сделаны.
Вася осторожненько раздвинул пальцы, чтобы посмотреть, кто это разговаривает.
На монете головы орла были друг к другу повёрнуты. Но как только на них упал луч света, быстро отвернулись друг от друга и замерли, как ни в чём не бывало.
Вот оно что! «Клянусь медью, из которой мы сделаны…» Значит, разговаривали головы орла, на монете!
Васе даже жутко стало. Вот он сидит здесь один, а кругом только мокрые дрова. И дом, в котором он живёт, ещё не построен. И школы, в которой учится, ещё нет. И никто из его друзей ещё не родился. И, наверно, где-нибудь живёт маленькая девочка, которая через шестьдесят лет будет его бабушкой… Через шестьдесят лет!
И орёл на монете ждёт, чтобы на него капнула третья слеза. Тогда и он, Вася, останется в этом времени навсегда!
Лучше бросить, бросить эту проклятую монету! Зашвырнуть её подальше – и дело с концом!
Вася изо всей силы швырнул монету. Она блеснула над дровами и исчезла за поленницей.
И только тогда Вася подумал: а как же он вернётся обратно в свой 1967 год? Может быть, и вернуться можно только с помощью монеты, из-за которой он попал в прошлое?
У Васи похолодело сердце.
Найти! Отыскать монету!
Он перебрался через поленницу и, ползая на коленях, стал искать монету. Долго искал. Монета не находилась.
Отчаявшись, Вася снова влез на поленницу. И в это мгновение увидел Миньку.
Тот вышел из калитки с куском хлеба в руках и уселся на лавочке возле дома. В Васину сторону даже не посмотрел.
«Что ж это он? Обещал скоро вернуться, а сам…»
Вася окликнул Миньку.
Минька увидел его и сперва очень удивился, а потом заулыбался.
– Во, понимаешь, забыл про тебя! Совсем. Будто тебя и не было. Вот ведь! – он покачал головой и снова посмотрел на Васю. – Чудно!
А ведь в том, что Минька забыл про Васю, ничего удивительного не было. Вася был из будущего, а помнить можно только прошлое.
Минька поделился с Васей хлебом, и они уселись на дровах.
Глава пятая
Минька с трудом верит Васе, а Ворона открывает тайну двуглавого орла.
– Ты чего такой грустный? – спросил Минька.
– Пятачок обронил… Бросил… Вон там…
– Жаль пятачка! – сказал Минька.
Вася только вздохнул и отвернулся.
– Давай вместе поищем, – предложил Минька.
Они стали искать вдвоём. Но так ничего и не нашли.
– Ладно, – сказал Минька, стараясь подбодрить вконец огорчённого Васю. – Подумаешь, пятачок! Вот если бы двугривенный затерялся или полтин:
– Эх, Минька! Если бы он был простым пятачком! А то ведь он – волшебный! – Вася впервые произнёс это слово вслух, и оно прозвучало необычно таинственно. – Может, мне без этого пятачка и домой не попасть.
Услышав про то, что пятачок волшебный, Минька только усмехнулся. Не очень-то он верил в волшебство, ничего волшебного в его жизни не происходило.
– Не веришь, – вздохнул Вася. – Я и сам не поверил бы, если бы мне рассказали. Ну вот скажи, в каком году я родился?
Минька задумчиво пошевелил губами, потом ответил:
– В одна тысяча девяносто восьмом или в девяносто девятом.
– Э-хе-хе, – вздохнул Вася, точь-в-точь как вздыхала бабушка, вспоминая свои молодые годы. – То-то и оно, что родился я в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году.
Минька снова пошевелил губами, что-то подсчитывая, и сказал:
– Ври, да не завирайся. Выходит, ты ещё не родился.
– Так и выходит, – вздохнул Вася и стал рассказывать Миньке о том, как нашёл монету с двуглавым орлом, как жил до этой проклятой находки. И какой у них большой дом, и какая добрая у него бабушка, которая варит самую вкусную на свете манную кашу! Словом, всё-всё про свою прошлую жизнь в будущем.
Минькин рот не закрывался от удивления, словно он не переставая ахал: «Ах, ах, ах…» «Верить или не верить? Дома здесь большие стоять будут, – Минька огляделся по сторонам. – А что? Если построить, будут стоять. И сады посадить – цвести будут. Только чудно всё-таки, как же так: ни бедных, ни богатых – все равны. У одного полтинник – так всем полтинники дадут? Или тот полтинник на всех разделят?.. Чудно!.. Вот оно какое волшебство бывает!.. Пропала Васина монета. Жаль. Может, и он, Минька, при той монете заглянул бы в то Автово, про которое Вася рассказывал? Может, и с ним что волшебное случилось бы?»
Миньке стало жалко Васю.
– Ты посиди, – сказал он тихо. – Я тебе ещё хлеба принесу.
И только он скрылся, над Васей зашуршали крылья – и на поленницу села седая ворона. Точь-в-точь Яшка. В клюве она держала новенькую монету.
Вася даже не удивился. Уж попал в сказку, так держись!
– Мой пятачок? – обрадовался он.
Ворона кивнула, пятачок упал и по щепочкам подкатился к самым Васиным ногам.
– Спасибо, ворона. Очень ты похожа на Яшку. – Вася вспомнил, что и головы орла говорили о какой-то вороне, вздохнул и сказал: – Жаль, что ты по-человечьи не умеешь говорить.
– Кар-р-р… Крра… – сказала Ворона.
– И я по-вороньему не умею.
Ворона спрыгнула, расчистила лапками клочок земли и, водя по ней чёрным блестящим клювом, аккуратным ученическим почерком, как первоклассник, вывела:
Пополам раз…
Но тут над поленницей показался Минька, и ворона, не успев дописать слово, хлопнула крыльями и взлетела.
Минька протянул Васе кусок хлеба.
Стал Вася хлеб жевать и думать, что же означает это «пополам раз»?
И Минька увидел написанное.
– Чего это?
– Угадай.
– По-по-лам раз… раз… разделить!
Вася подумал.
Нет. Делить нечего.
– Раз… раздобыть!
Вася помотал головой.
– Тогда это… разбить.
– Разломить! Вот это что! – сообразил Вася.
– Чего разломить?
– Монету разломить пополам. Орла!
– Зачем?
Вася не ответил. Достал монету из кармана.
– Вот те на! – сказал Минька с обидой. – А притворялся, переживал.
– Так я ж и вправду переживал. Честное октябрятское. Мне только сейчас её ворона принесла.
– Ворона? – удивился Минька.
– А чего тут удивляться, – вздохнул Вася, – когда я сам сюда из будущего попал. Минька, как бы монету пополам разломить?
– И что тогда?
– Тогда я, наверно, домой попаду.
Вася ухватил монету пальцами, надавил, закряхтел. Пальцы побелели от натуги. А монета какой была, такой и осталась.
– Не выйдет, – сказал Минька, – тут силища знаешь какая нужна!
Вася утёр пот со лба:
– Где ж я её возьму, силищу?
– Постой! Я одного знаю! У них мамка бельё стирает. Здоровенный, как бык! Купеческий сын. За один присест на спор целую свинью съедает, с костями вместе. И чаю трёхведёрный самовар выпивает на закуску. Он разломить сможет. Если захочет. Айда!
Глава шестая
Купеческий сын мало каши ел.
Идти пришлось далеко. На извозчика денег не было.
«Ну и жизнь, – думал Вася. – Ни трамваев, ни троллейбусов. Не говоря уж о метро!»
Порой Вася узнавал улицы. Они были непривычно тихими, пустынными. Без машин и светофоров. Но всё же какими-то родными, ленинградскими.
Наконец добрались до четырёхэтажного дома в мощённом булыжником переулке.
– Вот здесь купец с сыном живут. Собственный дом.
– Чего ж они в четырёх этажах делают? – удивился Вася.
– В одном, верно, спят, в другом – едят, в третьем – прохлаждаются.
– А в четвёртом?
– В четвёртом не иначе как продукты держат. Ведь сколько едят! Ужас!
Они постояли перед домом. Потом Минька сказал:
– С парадного не пойдём. Ещё по шеям надают. Пойдём со двора.
Во дворе их встретил дворник с большой медной бляхой на белом фартуке. На Миньку покосился, а у Васи спросил:
– Чего изволите-с?
– Нам Купецкого сына повидать надо, – сказал Минька солидно, а чтобы дворник не прогнал, добавил, показывая на Васю: – Вот их благородию.
– Пожалуйте с парадного-с, – поклонился дворник.
– Вели, чтоб открыли, – бросил Минька через плечо и, степенно выходя на улицу, шепнул Васе: – Я с Купеческим сыном разговор заведу, а ты поддакивай. Его раззадорить надо.
Купеческий сын сидел в большой комнате, на огромном стуле, возле огромного стола. И сам он был огромным, как хорошо откормленная огромная свинья.
– Здраствуйте, – сказал Минька. – У нас к вам дело.
– Купить, продать, поменять, заложить? – спросил Купеческий сын.
– Вот он говорит, что вы силач, – сказал Минька, кивая на Васю.
– Силач, – согласился Купеческий сын.
– А я говорю, что нет, – дерзко сказал Минька.
– То есть как это нет? – обиделся Купеческий сын.
– А вот так. Вот, например, сможете вы кочергу согнуть?
– Смогу.
Минька взял кочергу, повертел в руках.
– Нет, не сможете.
– А ну дай сюда!
Минька дал Купеческому сыну кочергу. Тот связал её в узел и бросил на стол.
– Видал?
– Подумаешь, – почти пропел Минька и незаметно подмигнул Васе. – А вот простого пятака пополам вам ни за что не разломить!
– Мне? Не разломить? Пятака? – рассердился Купеческий сын.
– Вася, дай ему пятак, – быстро сказал Минька.
Вася достал свою монету из кармана и молча протянул Купеческому сыну.
Мальчики, взявшись за руки и затаив дыхание, следили, как мнут монету огромные жирные пальцы. Она то совсем тонула в них, то появлялся её сверкающий край.
Сначала Купеческий сын пробовал поломать её одной рукой. Монета не поддавалась. Тогда он ухватил её пальцами обеих рук и начал давить. Лицо его побагровело от напряжения. Монета не поддавалась.
Купеческий сын шлёпнул ею о стол. Вытер краем скатерти пот со лба и шумно передохнул.
– Надо подкрепиться, – сказал он и крикнул. – Эй, кто там! Каши!
И тотчас две девушки-прислуги поставили перед ним огромный котёл с кашей, целый каравай хлеба и поварёшку.
Вася с Минькой и переглянуться удивлённо не успели, как котёл оказался пустым, а Купеческий сын уже облизывал поварёшку, стряхивал со скатерти хлебные крошки и отправлял себе в рот.
– Сейчас я её поломаю, – сказал он и взял со стола монету.
Надулся Купеческий сын, закрякал, запыхтел, чуть не надорвался, а так ничего и не смог поделать с монетой. Даже не согнул.
– Что она у вас, заколдованная? – рассердился он. – Я одной рукой десять пудов подымаю. Я за копейку одним щелчком человека могу убить! Я пол-аршина сукна в аршин вытягиваю! А тут пятака не сломать! Да вы кто такие? А может, вы воры? Может, вы этот пятак у меня украли! Крепче моих денег ни у кого не сыщешь! Значит, и этот пятак – мой.
– И вовсе он не ваш, – сказал Вася. – Это мой пятак. Отдайте.
– Ишь какой быстрый! У купца денежку хочет отнять!
– Отдайте! – настойчиво повторил Вася.
– Эй, кто там! – крикнул Купеческий сын. – Зовите городового.
– Ну его! – сердито шепнул Минька. – Пойдём отсюда. А то и верно городовой придёт, ф-фараон!
– Не пойду, – сказал Вася. – Моя монета, и я без неё не уйду!
В дверях появился Городовой. Краснолицый, сивоусый, в чёрной шинели, с шашкой на боку.
– Ага, ага, – обрадовался Купеческий сын. – Вот он, заступничек наш, вот он, его благородие господин Городовой пожаловал!
– Чего случилось, господин Купецкий сын? – спросил Городовой густым голосом и вытер пышные сивые усы.
– А вот эти два маленьких вора хотели мой пятак украсть, – сказал Купеческий сын ехидно.
– Врёт он! – крикнул Минька. – Мы ему пятак дали, разломить. А он не смог. Вот и злится и пятак не отдаёт!
– Слышали, господин Городовой! Чтобы я не мог пятака разломить!
– Да это ж курам на смех, – сказал Городовой и засмеялся.
– Хватайте их, – промурлыкал Купеческий сын. – Проучите их. Чтобы в другой раз не крали у честных людей пятаки!
– Да врёт он всё! – крикнул Минька.
– Я те дам «врёт», – гаркнул Городовой и стукнул Миньку по затылку.
Тут Вася не выдержал: за что Городовой ударил Миньку?
Вспомнил Вася, как однажды какой-то прохожий толкнул его приятеля Вову. Так того прохожего в милицию повели! В два счёта! Нельзя людей обижать! А тем более маленьких!
– И не стыдно? – сказал Вася, строго глядя на Городового. – Ведь взрослый человек, а мальчика ни за что ударили!
Городовой так удивился, что даже посинел.
– Отведём вас куда надо, будете знать, как драться! – запальчиво крикнул Вася.
Городовой часто-часто заморгал. Потом вытянулся и гаркнул:
– Рад стараться! – Но сообразил, что перед ним всего-навсего мальчишка, и из синего стал лиловым: – Эт-то что такое!
– Ага! – обрадовался Купеческий сын. – Хватайте их, они воры, разбойники! Пятак мой украли!
– Давайте сюда пятак, – сказал Городовой. – Как вещественное доказательство.
Купеческий сын отдал ему пятак, порылся в кармане и достал оттуда серебряный рубль.
– А это вам за беспокойство, – сказал он. – И построже с ними, с разбойниками!
– Рад стараться! – гаркнул Городовой, пряча рубль, и спросил: – Которого хватать?
– Обоих.
– Рубля мало… – сказал Городовой.
– Тогда хватай этого, – Купеческий сын ткнул пальцем в Васю, – пятак у него был.
Схватил Городовой Васю и повёл в полицейскую часть.
А Купеческий сын вдруг почувствовал голод и крикнул:
– Эй, кто там! Тащите мне каши!
