Текст книги "Продавец таблеток (СИ)"
Автор книги: Илона Соул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Словно гром, каждый раз в голове звучали слова Клео: «Дай Бог, что бы у тебя никогда не возникло желание сдохнуть».
Возможно, сейчас Клеопатра уже мертва, а может еще какая-то непонятная ниточка удерживает ее в этом мире. Но это не отменяет того, что она дала ценный совет Тамаре. Такой участи не пожелаешь даже врагу. Да будь Клео трижды сукой, она все равно не заслужила такой участи!
Внезапно, крупица ясности скользнула в голову к Тамаре. Она поняла истинную суть слов Клео…
Живи так, что бы умереть только от радости, а не от боли и одиночества.
Девушка поднялась со скамьи и, вытерев слезы, решительно зашагала к дороге.
Вечер того же дня.
Капли дождя гулко тарабанили по железному подоконнику. Они изредка залетали в комнату сквозь открытое настежь окно. Их заносил ветер, вместе с запахом мокрого асфальта и цветущей вишни. Никогда еще в пятнадцатом номере на улице Радости 24 не пахло настолько восхитительно. Идеальную симфонию грозы не нарушали никакие посторонние звуки. Только гром и шум дождя. Умиротворяющее.
Каждый раскат грома действовал на Тамару, словно пластырь на рану. Она по не многу приходила в себя от утреннего происшествия. Разъем в душе под названием «Клеопатра» саднил, но уже не болел настолько сильно. Нужно уметь не только проигрывать, но и мириться с утратой.
Сколь она еще так просидит у окна, наблюдая за дождем? Час? Два?
Столько, сколько нужно для того, что бы зализать свои раны. Это касалось не только Клеопатры. Просто этот случай надломал печати, за которыми прятались настоящие чувства Тамары.
Очередной раскат грома очень напоминал стук в дверь. Девушка не обратила на это никакого внимания и продолжала бездумно глядеть на улицу. Стук повторился. Кто бы это ни был, сейчас у нее не было настроения общаться или «работать». Но, этот кто-то был настроен решительно. Тамара с огромной неохотой спрыгнула с подоконника и зашаркала тапочками в сторону двери.
Какого же было ее удивление, когда на пороге она увидела Антонио. Он выглядел непринужденно и расслабленно. Белая рубашка выгодно облегала атлетической формы торс, а черный пиджак был небрежно заброшен на плечо.
– Здравствуй. – улыбнулся он.
– Привет. – робко ответила девушка.
Они так и топтались на пороге. Тамара не решалась впустить журналиста внутрь. Не смотря на все попытки Чейза облагородить номер девушки, там все равно царил хаос. И сейчас ей было крайне неловко и стыдно за беспорядок. Антонио не спешил заглядывать в комнату и внимательно оглядывал девушку с ног до головы.
– Я пришел по поводу информации. – наконец сказал он, прекращая терзать Тамару своим стальным взглядом.
– Ах да! – вспомнила она, все так же не решаясь отойти в сторону. Антонио с явным интересом посмотрел ей за спину. Затем он перевел свой взгляд обратно на нее и испытующе уставился прямо в глаза. Она хотела отвернуться или моргнуть, упасть и заскулить, но не смогла сделать ничего. Серые глаза пригвоздили ее к месту и не позволяли сдвинуться с места. Одна бровь мужчины иронично взмыла вверх.
– Ты разрешишь мне войти? – вкрадчиво поинтересовался он.
Это был вопрос, но приданная ему интонация, скорее походила на решительное утверждение. Антонио был подобен ледоколу: блестящий внешне, титановый внутри и абсолютно не замечающий преград под своими габаритами.
Тамара, наконец, ожила и смущенно отошла в сторону, пропуская мужчину в комнату. Он вошел неспешно, вглядываясь в каждую деталь. Иногда его губы сжимались в тонкую линию, иногда он слегка округлял глаза, а иногда откровенно качал головой. В итоге Антонио остановился и внимательно посмотрел на девушку.
– И ты здесь живешь? – спросил он. В этом вопросе было столько презрения, что оно могло бы свалить Тамару с ног. Ей ничего не оставалось, кроме как угрюмо кивнуть головой. Журналист остановился посреди комнаты и широко развел руками.
– И ты считаешь, что это нормально? – немного повысив тон, спросил он, подходя к столу и одним махом сбрасывая все на пол. Посыпались бутылки из-под пива и тарелки с едой. Недопитая жидкость растеклась по полу, а сверху посыпался холодный рис.
Тамара отошла на несколько шагов назад и сжалась в комок. Ей было страшно, она чувствовала себя крысой, загнанной в угол удавом. Здравый смысл где-то внутри кричал, что нужно выгнать Антонио, пока он не размазал ее по полу. Она смотрела на него широкими от страха глазами и собирала в себе крупицы мужества, что постоять за себя. Но мужчина не собирался ее уничтожать.
– Что ж, это отличная возможность попытать свои силы. – внезапно суровое лицо смягчилось, на нем даже появилась легкая улыбка. Журналист присел на диван и призывно похлопал по сидению, зазывая Тамару сделать то же самое. Она не решалась. Так и стояла у противоположной стены, ожидая очередной вспышки.
– Присядь, я расскажу тебе кое-что. – мягким тоном велел он.
Это подействовало, словно на ребенка, который ожидал наказания, но вместо этого ему дали сладость. Девушка короткими осторожными шагами подошла к дивану, не спуская недоверчивого взгляда с Антонио. Аккуратно присев на противоположный край, она внимательно посмотрела на мужчину. Он с минуту задумчиво глядел на нее, подбирая нужные слова.
– Ответь мне на один банальный вопрос: в чем суть твоей жизни? – внезапно спросил журналист, постукивая пальцем по щеке.
Обескураживающее. Тамара не знала, что ответить. Не знала, что ответить в первую очередь себе, потому что это был главный вопрос ее подсознания. Но, так как оно было надежно упаковано в маску отрицания, то этот вопрос был едва слышным. Она отвела взгляд.
– Так я и думал. Человеческая жизнь создана для познания истины. Если говорить научными словами – гностицизм. Возникает другой вопрос: а где прячется истина? – снова спросил Антонио, все так же внимательно глядя на девушку. Словно учитель, который объяснял первокласснику задачу по математике.
– В самих нас? – робко ответила-спросила Тамара.
Губы мужчины вздрогнули в одобрительной улыбке. Он согласно кивнул.
– Верно. Почему у тебя нет ни одного растения в квартире? Я думал, что девушки любят ухаживать за цветами. – хмыкнул он, окидывая номер взглядом, но нет, никаких горшочков с цветами там действительно не было.
– Не люблю с ними возиться. – поморщившись, ответила Тамара.
– И со своей собственной жизнью ты не любишь возиться. Предпочитаешь обрастать мхом, дерьмом и грязью. И совершенно не сопротивляешься, когда другие гадят на твою клумбу. – резким тоном неподкупного судьи вынес вердикт журналист.
У Тамары в очередной раз отвисла челюсть.
Антонио делал то же, что и Чейз – тыкал носом Тамару в ее же кучку. Но, слова журналиста были реальными, даже осязаемыми. Они прозвучали, как пощечина. И девушке вдруг стало стыдно. Только с помощью сильного пинка журналиста, она смогла осознать, что сама является причиной «грязи» в своей жизни.
Тамаре захотелось разрыдаться и упасть на колени, что бы просить прощения за свою ничтожность. Глаза защипало.
– Ты никогда не увидишь солнца, если не будешь пропалывать свой огород, уничтожать вредителей и удобрять почву. Смысл в удовлетворении собственных желаний, а твоя жизнь больше похожа на жизнь первобытного животного – только природные инстинкты.
– Я… я… – начала Тамара, не в силах закончить из-за душащих слез. Это были слезы обиды в первую очередь на себя. Антонио уверенно ломал выстроенные печати и не прилагал к этому никаких особых усилий.
– Говори связно. Если не можешь, то лучше молчи. – безапелляционно заявил он.
– Я не знаю как… – тихо сказала она, пряча лицо в ладонях.
– И никогда не узнаешь. Даже у величайших умов этой планеты были учителя. – ответил мужчина, положив руку ей на плечо.
– Научи меня. – еще тише попросила Тамара.
Теплые руки оторвали ладони девушки от лица. Но она упорно старалась не смотреть мужчине в глаза. Он схватил ее за подбородок и вынудил поднять взгляд.
– Я могу научить тебя. Но, позволь предупредить: ты добровольно доверяешь свою жизнь мне, а это значит, что ты беспрекословно следуешь всем моим правилам.
– Хорошо. – прошептала Тамара.
– Запомни – это нужно тебе, а не мне. Для меня это просто проверка своих способностей, как ювелира. – резко сказал Антонио.
– Я согласна. – все так же безропотно ответила девушка. Журналист просиял широкой улыбкой.
– Договорились. – подмигнул он. Тамара вновь ощутила, что жар прилил к ее щекам.
Мужчина поднялся с дивана, одевая пиджак, а затем протянул руку ей.
– Вставай. Мы идем. Снова разговор о жутко удачливом парне, который выиграл четырнадцать миллионов в лотерею, откладывается. – хмыкнул Антонио.
– Я могу рассказать по дороге. – сказала Тамара, принимая руку и поднимаясь с дивана.
– Я четко разделяю работу и досуг. И никогда не совмещаю эти два понятия. Так что для этого разговора мы выделим специально время. У меня появилось вдохновение, ты ведь не хочешь его перебить? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Нет. – усердно покачала головой девушка.
– Умница. – проворковал мужчина.
Тамара, словно завороженная не могла оторвать взгляда вмиг изменившегося мужчины. На его лице сияла игривая улыбка, а взгляд был прищурен. Казалось, что он стал совсем по другому смотреть на нее. Как скульптор ласкает взглядом брылу гранита, которая со временем станет шедевром. «Брыла» же смотрела на своего скульптора с нескрываемым обожанием.
Разница между Чейзом и Антонио была в том, что первый принуждал Тамару к изменениям. Возможно, если бы он действовал более мягко, то у него был бы шанс на успех. Антонио же никого ни к чему не принуждал. Все было сугубо добровольно. Даже более того: если Тамара ослушается, то журналист просто откажется от нее. Даже гениальным скульпторам попадаются никудышные брылы гранита, с которыми невозможна дальнейшая работа.
А еще была разница конкретно в них самих. Чейз не внушал трепета и уважения. Он не заставлял ее смущаться или чувствовать себя неловко. Тамара чувствовала свое превосходство над ним и это было ей не интересно. Антонио был для нее неприступной горой, которую она очень хотела покорить. Или покориться. Она еще не определилась с понятием.
– Куда мы идем? – спросила она, засовывая руки в рукава куртки, которую любезно подал ей журналист.
– Отметим наше соглашение. – бодро ответил Антонио.
– Но, я не одета для ресторана. – возразила девушка.
Журналист остановился в дверях и окинул ее оценивающим взглядом.
– Ты выглядишь не лучше, чем в прошлый раз. Так что не имеет значение, во что ты одета – все это жуткая безвкусица. Весь твой гардероб нужно отправить в топку. – заявил он.
– Но… – начал было Тамара, но Антонио прервал ее, подняв руку вверх.
– Не смей возражать мне. Ты сама дала согласие на полное повиновение. Еще одно возражение и я уйду. – неожиданно резко и холодно сказал журналист.
Девушка от неожиданности больно прикусила язык. Слова застряли в горле, не смея выбраться наружу. Шпилька была проглочена вместе с возмущением. Несколько секунд мужчина любовался эффектом своих слов. Его лицо снова смягчилось. Он мягко улыбнулся.
– Мы идем в одну хорошую пиццерию. Туда не нужно надевать платье.
– Мог бы и сразу сказать. – едва слышно проворчала Тамара, закрывая двери на два оборота ключа.
Антонио не то засмеялся, не то закашлялся.
– Я говорю, что хочу и когда хочу. Не привык подстраиваться под ожидания других. Что и тебе советую делать.
– Э-э-э… хорошо. – замялась Тамара.
– Еще одна твоя проблема в том, что ты не умеешь связно изъясняться. Либо мычишь, либо заикаешься, либо мямлиш, словно у тебя каша во рту. Ни один человек никогда не захочет слушать тебя. Первое правило успешного оратора – уверенность. Ты всегда должна говорить уверенно, даже если несешь полную чушь. Тогда у собеседника не возникнет и толики сомнения в правдивости твоих слов.
Они шли по коридору прямиком на парковку. Она встретила их мягким вечерним солнцем и теплым весенним воздухом. Тамара прищурилась и полной грудью вдохнула дурманящий свежий аромат.
– Как тебе погода сегодня? – внезапно спросил Антонио.
Девушка оглянулась на него и по хитрому прищуру глаз, поняла, что это наводящий вопрос, что бы проверить, как она восприняла урок.
– Вдохновляющая. Приятный ветер, словно кашемировый свитер, а солнце светит, словно раритетный торшер у бабушки дома. – ответила девушка, подставляя лицо лучам.
– Хорошо, только с торшером и бабулей ты явно переборщила. Но, уже намного лучше. – улыбнувшись, похвалил журналист.
Что ж, это можно причислить к маленьким победам. Антонио обошел машину и открыл перед Тамарой дверь. Она робко улыбнулась ему в ответ и села. Ее будоражило неизвестное ей чувство. Ей хотелось бежать вперед, ходить босиком по песку, танцевать под дождем и делать все это одновременно. Рука так и порывалась включить на стерео какую ни будь заводную мелодию и качать ногой в такт. Она едва себя сдерживала. Журналист сел на соседнее сидение, завел мотор, который взревел, словно разъяренный лев. Девушка ерзала на месте, не в силах сидеть спокойно.
Антонио сурово посмотрел на нее из-под лба. Она тут же застыла, словно кто-то нажала на паузу.
– Не дергайся. Дергаются только психически неуравновешенные люди. К тому же это действует на нервы.
Тамара нахмурилась.
– Есть, хоть что-то, что не действует тебе на нервы? – проворчала она, отворачиваясь к окну. Антонио насмешливо хмыкнул.
– Да, когда рядом сидит опрятная эрудированная женщина и при этом не дергает ногой. Это не только НЕ раздражает, а даже вызывает эстетическое восхищение. – спокойно ответил он.
Тамара ощутила себя грязной побирушкой, которая чавкает супом за господским столом. Сколько всего, оказывается, она не знала! Интересно, хватит ли у нее сил запомнить все, что говорит ей сероглазый демон?
Даже более того – ей будет мало этого.
Тамара украдкой посмотрела на мужчину. Он выглядел расслабленным, но стальные глаза не прекращали веять холодом. Густые черные ресницы отбрасывали тень, из-за чего взгляд казался хищным. На щеках и подбородке красовалась щетина. Она именно красовалась. У этого человека все было идеальным. Даже, если бы он месяц не мыл голову, то его волнистые каштановые волосы все равно выглядели бы превосходно и никто бы не посмел заикнуться, что что-то не так. Даже его брови выглядели идеально! Разве такое возможно? Он что, пользуется пинцетом?
Антонио вдруг потянулся рукой к стерео и Тамара поспешно отвернулась к окну. Салон наполнил уже знакомый блюз.
– Почему именно эта музыка? – с интересом спросила девушка.
– Мне нравится саксофон. Чистые ноты сменяются хриплыми и делают это плавно. Они могут быть как высокими, так и низкими, грубыми и тонкими. Разве это не прекрасно? – улыбнулся журналист.
– Да. – согласно кивнула Тамара. Она не стала говорить, что ей больше по вкусу биты и рифмованные строки. Голос здравого разума шептал ей, что за такое заявление ее просто выкинут из машины на ходу.
Они неспешно колесили по городу, пока Антонио не припарковался у заведения «Семейная пицца».
– Я уже бывала здесь. Здесь делают потрясный горячий шоколад! – радостно заявила девушка.
Антонио закатил глаза. Тамара насторожилась, пытаясь сообразить, где в очередной раз дала промах.
– Нужно говорить: потрясающий, изумительный, восхитительный. Но, никак не «клевый» или «потрясный». Это язык подростков. И если ты себя ассоциируешь со взрослой женщиной, то должна избавляться от таких словечек. – ответил он, открывая дверь.
Тамара заскрипела зубами и открыла свою дверь. Журналист остановился и, скрестив руки, все так же хмуро смотрел на девушку. Она вопросительно вскинула бровь. Мужчина тяжело вздохнул, словно на его плечах лежал тяжелый камень и, облокотившись об машину, навис над ней.
– Я вижу, что ты крайне далека даже от самых примитивных правил этики. Наивно было полагать, что для обработки сырья мне понадобится только зубило и молоток. Тут нужна кувалда. И бензопила. – не смотря на Тамару, ворчал себе Антонио под нос.
Зал «Семейной пиццы» был выдержан в бело красных тонах и напоминал самую обычную закусочную. Журналист предоставил право выбора места Тамаре. Оглянувшись, она уверенно направилась к столику у окна. Уже хотела умоститься, но увидела тяжелый взгляд мужчины и тут же спохватилась. Он отодвинул для нее стул и только тогда она села. Журналист сел напротив и взял в руки меню.
– Ты ведь не против, если выберу я? – спросил он, углубившись в чтение.
– Нет. – ответила она, подперев голову рукой.
– Хорошо. Тогда я закажу пиццу с курицей и ананасами.
– С двойным сыром. – со скучающим видом добавила она.
Антонио вынырнул из-за меню и с легкой улыбкой посмотрел на нее.
– Хорошо. Только вот… меня смущает наличие алкогольных напитков. – проворчал журналист, снова спрятавшись.
– Тут неплохое пиво.
– Я не пью это дрянь. Возьмем вина. Красного.
Тамара ничего не ответила и только пожала плечами. Антонио двумя пальцами подозвал официантку. Она тут же подскочила и, усердно трепеща ресничками, поинтересовалась нашим заказом. Мужчина с вопиющим равнодушием игнорировал все посылаемые ею сигналы. Тамару грела гордыня и легкое презрение к наивной дурочке в полосатом чепчике.
«Он сидит со мной. Он мой» – звучало у нее в голове.
Смерив Тамару завистливо-презрительным взглядом, официантка убежала.
Последующие двадцать минут они переговаривались на посторонние темы. Мужчина больше не одергивал Тамару за каждое ее слово или действие и она чувствовала, как начинает расслабляться. Потом вернулась официантка и начала расставлять на столе приборы. Положив по несколько салфеток под тарелки, она уже намеревалась уйти, но Антонио ее остановил. Во взгляде девушки мелькнула искра надежды.
– Уберите грязную салфетку. – холодным ровным голосом велел он. Глаза официантки округлились.
– Что вы, они чистые, я только что сама из пачки достала! – заверила она.
Журналист одним резким движением вытащил из-под тарелки салфетку и поднес ее практически к самому лицу официантки, при этом его взгляд снова начал источать смертельный холод. Для того, что бы разглядеть, что там такое, Тамаре пришлось даже привстать. Девушка приобрела оттенок своего чепчика и резко выхватила салфетку с номером и отпечатком розовой помады.
– Извините. – пискнула она и убежала.
Тамара опустила взгляд и закусила губу, чтобы не рассмеяться вслух. Она не знала, как на это отреагирует журналист, по этому, старалась молчать. Этот человек был опаснее бритвы.
– Терпеть не могу такое. – процедил он сквозь зубы. Его стальные глаза скользнули по девушке и вдруг… смягчились. Это выбило Тамару из колеи.
– Да, бывают настырные люди. – поддакнула она.
К ним снова подошла официантка, только другая. Постарше. Она принесла открытую бутылку вина и попыталась разлить его, но Антонио вежливо отобрал у нее бутылку.
– Позвольте, я сам. – сказал он.
– Да, конечно. – согласилась женщина и ушла, но вернулась через минуту, держа на круглом подносе пиццу.
Пахла она изумительно! Тонкое тесто, пропитанное соусом и специями, отлично сочеталось с куриным мясом и сладкими ананасами. Рот у девушки тут же наполнился слюной. Журналист разлил вино по бокалам и протянул один Тамаре.
– Ну что ж, давай выпьем за будущее сотрудничество! – сказал мужчина, поднимая бокал вверх.
Тамара подняла свой. Толчок в спину и почти все его содержимое оказалось на белоснежной рубашке Антонио. Она с ужасом смотрела на него и вжала голову в плечи, ожидая долгой и мучительной смерти.
– Ой…ик…извините…я…Тамара? – внезапно раздалось над ней.
Она была настолько напугана и поглощена своим шоком, что не заметила того, кто ее толкнул. Голос показался смутно знакомым. Сильно разило потом и алкоголем. Девушка подняла взгляд и ее еще больше приковало к месту.
Это был Чейз. И он был пьян. А Антонио был слишком зол. С таким раскладом можно смело резервировать места на кладбище.
– Привет. – сухо поздоровалась она, стараясь не смотреть парню в глаза. Она вскочила и протянула журналисту оставшиеся салфетки, что бы хоть чем-то помочь.
– Бесполезно. Можно смело выбрасывать.
Тамара старалась игнорировать присутствие пошатывающегося Чейза. Но, он не собирался никуда уходит и с явным интересом наблюдал за ними.
– Может, ее еще можно спасти? Я слышала, что соль помогает вывести такие пятна. Или в химчистку отдать.
Чейз схватил ближайший свободный стул и оседлал его задом наперед. Его пьяный взор был направлен исключительно на Тамару.
– Что тебе нужно? – прошипела она.
– Убирайся отсюда, пьянь или я позову охрану. – почти что прорычал Антонио, застегивая пиджак.
Чейз смерил его удивленным взглядом, а затем расхохотался, периодически икая.
– И ты повелась вот на этот блеск? Эй, сколько ты получаешь за то, что он тебя трахает? – спросил парень, вплотную придвигаясь к девушке.
Если сначала ей было неприятно, но она себя сдерживала, то это было уже слишком.
– Убирайся отсюда! Придурок! – процедила она сквозь зубы.
Терпение Антонио закончилось. Он резко поднялся на ноги и схватил Чейза за локоть. Парнишка на его фоне выглядел прыщавым школьником. Пошатываясь, он брезгливо выдернул руку.
– И хочется тебе марать руки об эту грязь? – брезгливо спросил Чейз, кивая в сторону Тамары.
К их столику подошел охранник. Все посетители в безмолвии наблюдали за происходящим. Увидев охранника, парень поднял руки.
– Я уже ухожу. – сказал он и, пошатываясь, вышел из здания.
Антонио сел на стул. На лбу появилась вена. Он смотрел в след уходящему Чейзу таким убийственным взглядом, что того должно было свалить с ног.
– Отстреливал бы таких. – прошипел он.
Тамара ничего не ответила. Слова парня очень сильно задели ее. Раньше она бы не обратила на это никакого внимания, но сейчас ее печати были сломаны. Эмоции зашевелились. До чего же отвратительно! Даже горький привкус появился во рту.
– Кто это? – требовательно спросил журналист.
– Одно недоразумение, которое по воле случая ворвалось в мою жизнь и попыталось внушить мне свои идеалы.
Бровь Антонио недоверчиво взлетела вверх. Либо он не понял, либо не спешил делиться выводами.
Вечер был безнадежно испорчен.
