Текст книги "Скромница для хулигана (СИ)"

Автор книги: Илона Шикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Не-а, – начинает медленно стягивать с меня одеяло, при этом пристально глядя мне в глаза. И все свои действия сопровождает своей фирменной улыбочкой «Я тебя раздену взглядом».

– Ну, ты и упырь, – говорю любимое слово своей подруги, скидываю резко край одеяла и дефилирую к двери в одном нижнем белье под возгласы и свист в спину. Такое чувство, что он маленький мальчик из детского садика, ей-богу! Никогда девок голых не видел, что ли?

Занимаюсь водными процедурами минут пятнадцать, принимая душ, после чего закутываюсь в огромное синее полотенце, чтобы больше не маячить перед Сторожиловым в полуголом виде. А то еще решит, что соблазняю его.

Антон на кухне делает кофе с бутербродами. Быстренько пробегаю мимо, захожу в спальню и переодеваюсь. Вот сейчас реально сама не понимаю, кто себя по-детски ведет. Чего, спрашивается, бегать? Пусть смотрит, если больше заняться нечем, как пялиться на мой зад в бикини.

– Откуда следователя этого знаешь? – спрашиваю, когда мы пьем кофе на кухне.

– Дело мое ведет. Как говорит твоя подруга-вампирша – упырь еще тот, – усмехается Антон. А я кривлюсь: не нравится мне, как он называет Дарину.

– Расскажешь, в чем там дело? – снова интересуюсь, переводя разговор с темы моей любимой подружки. А то сейчас начну за нее заступаться, и мы поругаемся. – Или это тайна страшная?

– Да нет никакой тайны, – Антон подкуривает сигарету. – Лет девять назад, как раз перед самым переводом отца в столицу, ему предложили выкупить полуразрушенное здание в центре города. Я тогда уже в Москве учился, на пару с другом открыли там наш первый клуб. Отец предложил купить мне помещение тут, дал денег. Оформили все документы, никаких проблем не возникло. И стояло это здание все эти годы, никому не нужное. Сейчас я решил его отреставрировать и открыть новый клуб. А тут, оказывается, кто-то на него глаз положил. Причем не кто-то, а господин Рыжов, есть у нас такой предприниматель в городе, не слыхала?

– Нет, – отвечаю честно, так как мало интересуюсь и политикой, и бизнесом.

– Счастливый человек, – усмехается Антон, делая глоток кофе. – Так вот, этот упырь, как говорит Дарина, владеет строительной компанией. По факту – кидалово чистой воды. Конечно, некоторые дома он строит честно, но на парочке последних народ кинул, причем на очень серьезные бабки.

– Нехило, – откусываю бутерброд и запиваю кофе.

– Рыжов подкатил ко мне с предложением продать ему здание. Я его тактично послал, так как собираюсь открывать там новый клуб. И этот упырь накатал на меня заяву в СК, типа, купил незаконным способом, без тендера и так далее. Обвиняют в мошенничестве. Тендер, конечно, был, но сама понимаешь, кому тогда надо было честные аукционы проводить? В принципе, все законно, но нервы мотают будь здоров.

Дело дошло до суда. Сначала должна была выступать обвинителем Громова, но ее заменили. Думаю, из-за того, что твоя подружка уж очень честная и взяток не берет. А дело мое ведет как раз Прокофьев Сергей Леонидович, не пойму только, что же тут важного, раз подтянули следака по особо важным делам. Но я его пробивал – он всегда ведет именно такие дела, на которых можно заработать. Уверен, Рыжов его тоже проплатил.

– Но ты суд выиграешь? – спрашиваю аккуратно, потому что очень хочу, чтобы так оно и было. Сама не знаю, почему, но я на его стороне.

– Не знаю пока, Анют, – улыбка появляется на его лице. – Очень надеюсь, что все будет хорошо.

И тут у Антона снова звонит телефон. Незнакомый номер, парень смотрит на меня, после чего нажимает кнопку и принимает вызов:

– Слушаю, – говорит серьезно, а я слышу крик своей подруги:

– Сторожилов, твою мать, вы там охренели, что ли?

– И тебе доброе утро, – отвечает Антон, усмехаясь.

– Я тебе сейчас устрою доброе утро, – продолжает вопить моя подруга. – Еле телефон твой раздобыла. Где эта звезда пленительного счастья? Почему на звонки не отвечает?

А я бью себя по лбу, понимая, что до сих пор не включила звук. Антон смеется, передавая мне свой смартфон.

– Только не ори так громко, – сразу же предупреждаю. – Знаю, что виновата. Забыла звук включить.

– Следак звонил? – голос у Дарины становится спокойнее.

– На десять вызвал меня, а на одиннадцать Антона.

– Встречаемся без двадцати десять возле здания СК. Без меня туда ни шагу, – и выключается.

Передаю телефон Антону и допиваю кофе.

– Если не хотим опоздать, то пошли собираться, – парень встает, забирает пустые чашки и ставит их в раковину. Включает воду и споласкивает. Нифига себе! Вот это да! Смотрю на его спину, как под обтягивающей футболкой играют мышцы, и не могу отвести взгляда. Как же я раньше этого не замечала?

Мы подъезжаем к зданию Следственного Комитета почти в тридцать пять минут десятого. Сторожилов глушит мотор, а я продолжаю сидеть, глядя на дорогу. Руки начинают дрожать, но в целом чувствую себя неплохо, успев за время поездки немного успокоиться, так как нервничать начала еще в квартире у парня.

– Не бойся, – Антон берет меня за руку, а я в ответ поворачиваюсь к нему лицом. – Я с тобой. Главное, ничего не сочиняй лишнего. Отвечай так, как все было на самом деле. Обвинять тебя в попытке убийства Михалыча никто не будет. Быстрее меня обвинят.

– Почему? – как-то уж очень жалостливо у меня получается.

– Найти можно много поводов, поверь, – на лице у парня появляется подобие улыбки, и он крепче сжимает мою ладонь.

Молчу, не зная, что сказать в ответ. Время идет, а мы смотрим друг другу в глаза. Тишину нарушает звонок моего телефона, благо перед выходом из дома звук наконец-то включила.

– Да, – отвечаю, предварительно посмотрев на экран.

– Долго вы там будете прохлаждаться? – Дарина в своем репертуаре, начав разговор с вопросов. – Я в машине на противоположной стороне. Топайте ко мне.

Антон никак не комментирует, выходит из автомобиля, обходит его спереди и открывает дверь с моей стороны, протягивая руку. Смотрю на него, но от помощи не отказываюсь, понимая, что именно сейчас мне нужна поддержка. Без разницы, чья. Даже Антон в этой роли подойдет. Особенно он.

Парень не выпускает моей руки, пока мы переходим дорогу, и помогает сесть на заднее сидение, располагаясь рядом. Дарина барабанит пальцами по рулю, глядя на меня в зеркало заднего вида.

– Ну, – начинает подруга. – Как на духу, со всеми подробностями.

Молчу, пытаясь собраться с мыслями. Сторожилов, глядя на мое состояние, рассказывает сам. Дарина слушает внимательно, не перебивая, что на нее не очень-то и похоже.

– То, что полицию сразу вызвали, это хорошо, – комментирует подруга, когда парень замолкает. – Чего бояться, если любая экспертиза докажет, что пролежал он там довольно долго. Хотя, с другой стороны, наши следаки потом затаскают и вопросами задолбают, тут согласна. Но оставлять Михалыча одного нельзя было, и тут не спорю. А вот то, что вчера следака чуть не послали – хреново вдвойне. Сегодня на вас отыграются, уж поверьте.

– Делать-то что? – подаю голос, так как после слов подруги начинаю нервничать еще больше. Умеет она поддержать иногда, ничего не скажешь.

– Пока не вижу смысла для переживаний.

И вот как ее можно понять? Говорит какими-то загадками. То пугает, что следователь отыграется, то теперь успокаивает, предлагая не нервничать.

– Если честно, я ничего не понимаю, – мотаю головой. Антон продолжает сжимать мою руку, видимо, чувствуя, как она начинает дрожать еще сильнее.

– Значит, так, – игнорирует мои слова Дарина. – Михалыч пролежал с проломленным черепом часа три-четыре. Пока в коме, и врачи ничего внятного сказать не могут. Точный диагноз не знаю, но дела его хреновые. Вы скорую сразу вызвали, как только его нашли? – мы утвердительно киваем одновременно. – Это хорошо. На место преступления выезжал районный следак, по дежурству. Я с ним только раз пересекалась, поэтому ничего толком сказать не могу. Знаю только, что парень на вас очень осерчал, так как носом ткнули неслабо и отказались давать показания. Адвокат постарался? – Дарина смотрит в зеркало заднего вида на Антона. Тот хмурится, но снова утвердительно кивает, теперь уже один.

– Ане плохо было, – говорит, глядя на мою подругу через зеркало.

– Не додумались справочку у врача попросить? Давление померили бы, сердечко послушали, авось какую-нибудь бумажку накатали, – мы с Антоном переглядываемся, но молчим. – Трубки надо вовремя брать, – а это уже мне адресуется.

– Ты пугать завязывай, – просто произносит Антон. – Лучше бы совет какой дала, а то только и делаешь, что умничаешь.

Девушка медленно разворачивается всем корпусом, поворачиваясь к нам лицом. Глаза горят, искры летят, но говорит довольно спокойно:

– Сторожилов, голос подавать будешь у следака на допросе, а пока сиди и конспектируй на будущее, что надо делать, чтобы проблем избежать. Там районный следак на тебя такую телегу накатал, как ты ему все следственные мероприятия сорвал, что отмазываться замучаешься. Мне знакомый из СК позвонил, Валера Дьяков, Ань, ты его знаешь, – кивает в мою сторону. – Тачку его постоянно ремонтируешь. Он вчера дежурил, вот его и оповестили. Он, как только услышал фамилию Михалыча, а следом еще и твою, сразу мне позвонил, зная нашу с тобой теплую дружбу. До тебя я дозвониться не смогла, поэтому сразу же помчалась на работу, разнюхать, что к чему.

– Я разговаривала с другим следователем, не помню, как зовут. Мы с ним не знакомы.

Все коллеги моей подруги, как, в принципе, и остальные мужчины, делятся на две категории – нормальные пацаны и упыри, о которых нельзя сказать ни одного хорошего слова. А уж тем более тратить время, чтобы их обсуждать.

– Знаю, – кривится Дарина. – Очередной упырь. Прокофьев Сергей Леонидович, редкостный пакостник. Но с главным, а также прокурором области у них идиллия, поэтому я уже предчувствую какой-то подвох.

Тут мне становится по-настоящему плохо. Если уж Дарина говорит, что грядут неприятности, а она их всегда за версту чует, то своими вопросами следователь меня и подавно загонит в тупик. Еще вспоминаю рассказ Антона, и точно хочется грохнуться в обморок.

Парень еще сильнее сжимает мою руку, пытаясь поддержать.

– Завязывай ее пугать, – обращается к моей подруге. – Лучше кратко, что успели накопать.

– Значит так, – Дарина делает уж очень серьезное лицо. – По предварительному заключению, как я уже говорила, ударили Михалыча сзади тупым предметом по голове, за три-четыре часа до вашего приезда. Скорее всего, какой-нибудь железной статуэткой, довольно тяжелой. Орудие преступления не нашли. Не помнишь, было у него что-то подобное? – обращается ко мне, а я отрицательно качаю головой. – Что похитили из сейфа – неизвестно, так что следователь тебе обязательно задаст этот вопрос. Я тоже хочу знать, что ты ответишь.

– Понятия не имею, – пожимаю плечами. – Я даже не знала, что в спальне сейф есть, хоть и была у него дома пару раз. Что бы вы ни думали, но мы с Михалычем общались только на работе. Все события отмечали в автосервисе, рабочим коллективом. И чем он занимался в свободное время, мне не известно.

– Допустим, – продолжила подруга. – Мобильный не нашли, но я дала его номер, так что пробить входящие не составит труда. Я так понимаю, ты тоже ему звонил накануне? – обращается к Антону. Тот утвердительно кивает в ответ, глядя ей в глаза. – Скажи на милость, тебе на кой хрен понадобился Михалыч, что ты вечером поперся к нему домой? Еще и эту дуреху с собой прихватил.

– У моего друга сломалась машина, – голос у парня ровный и спокойный, в отличие от моего. – Михалыч обещал, что сделают быстро и качественно, правда, по двойному тарифу, но друга это устроило. Договорились созвониться. Вчера надо было пригнать тачку, но Михалыч пропал. Пришлось его искать, – выдает Антон на одном дыхании.

– Прокатит, – немного подумав, отвечает Дарина.

– Подозреваешь меня?

– А надо? – девушка смотрит пристально, но мой спутник выдерживает ее взгляд, усмехаясь. – Пока не вижу причины, хотя это не значит, что ее нет. Если ты звонил, то об этом узнают. Друг хоть в природе существует?

– Конечно, – улыбается ехидно Сторожилов.

– Ладно, об этом поговорим позже.

– Иди, – обращается ко мне. – Главное, ничего не бойся. Если будет сильно давить, постарайся расплакаться. Стресс, состояние аффекта – все прокатит. Главное, не дай себя запугать. И еще. Там кое-какие факты вашей с Михалычем совместной трудовой деятельности всплыли, вроде какие-то бумаги нашли, – вот теперь я нервничаю по-настоящему. – Поэтому могут начать подозревать. Но ты, главное, не бойся и не поддавайся на провокации. Это не страшно, профессия у следователей такая. Ты стой на своем – ничего не видела, ничего не знаю. И вчера вечером вы поехали проведать мужчину, так как накануне у него зашкаливало давление, а надо было решить вопрос с ремонтом. Все понятно? – обращается к нам двоим, а мы киваем в ответ. – Ни возле подъезда, ни во дворе камер нет, но тачка у Антона приметная, кто-то по-любому заметил, когда вы туда прибыли. Всё, топай.

– Лучше адвоката дождемся, – вставляет Антон, глядя на часы.

– Вот с адвокатом лучше сам, – Дарина кивает мне на выход. – Пока не стоит следака дразнить вашей тёплой дружбой. Хотя он уже наверняка в курсе. Если будет совсем туго, тогда подтянешь и ей адвоката. Топай, сказала, – прикрикивает на меня, и я открываю дверь.

Выхожу на улицу, оставляя этих двоих в машине. Руки трясутся сильнее, но сжимаю кулаки, чтобы немного успокоиться, а главное, чтобы следователь не заметил, как я нервничаю.

Нужный мне кабинет нахожу быстро, благо, мне встречаются на пути исключительно мужчины, которые в ответ на мою вымученную улыбку соглашаются меня провести.

Перед нужным кабинетом вздыхаю полной грудью, задерживаю на несколько секунд дыхание и резко выдыхаю. Стучу, слышу за дверью громкое «войдите», опускаю ручку вниз и медленно вхожу.

За столом сидит мужчина лет тридцати пяти, довольно приятной внешности. Единственный минус – взгляд. От которого мурашки бегут по коже, и я, кажется, начинаю бледнеть.

Глава 5

Стою на пороге, а следователь пялится на меня, не отводя взгляда. Пронизывает насквозь. Пытаюсь унять дрожь в руках, стараюсь не нервничать, но у меня это слабо получается.

– Добрый день, – произношу первой, закрывая за собой дверь, поворачиваясь к нему спиной, тем самым отвлекаясь от ненавистного взгляда и оттягивая время допроса.

– Анна Алексеевна, как я понимаю? – следователь улыбается, когда я снова поворачиваюсь к нему лицом. – Присаживайтесь, – головой кивает на стул, стоящий рядом с его столом.

– Спасибо. Сергей Леонидович, если я не запамятовала? – пытаюсь выдавить в ответ улыбку, но у меня это плохо получается.

– Абсолютно точно.

Он начинает рыться в бумагах, а я в этот момент следую к указанному стулу. Слава Богу, хоть смотреть временно перестал, давая мне слабую, но передышку.

– Надеюсь, – говорю робко, усаживаясь на стул и сжимая руки в кулачки, чтобы мужчина не видел, как я нервничаю, – вы меня надолго не задержите? У меня ещё работы полно.

– Тогда приступим. – Вытаскивает из целой кипы нужную папку, достает пустой лист допроса и начинает его заполнять, спрашивая полное имя и фамилию, возраст, прописку и остальную стандартную ерунду. – Как вы понимаете, – поднимает на меня глаза, – дело очень серьезное, поэтому юлить и не договаривать не советую.

– Понимаю, – киваю в ответ. – Мне скрывать нечего.

– Тогда расскажите, в каких отношениях вы были с Потапенко Борисом Михайловичем.

– С кем? – удивляюсь я.

– Подождите, – мужчина перелистывает бумаги. – Потапенко Борис Михайлович, директор автосервиса «100 миль в час». Вчера на него было совершено покушение.

Вот черт! Угораздило же меня так вляпаться! Просто я уже и забыла, как Михалыча зовут на самом деле, потому что кроме как по отчеству, по-другому никто к нему не обращается. Тем более фамилии уж точно не называют. И я второй раз за день так лажанулась.

– Простите, я немного волнуюсь. Перенервничала, – делаю глубокий вдох. – Отличные у нас были отношения с шефом. Мы уже долгие годы работаем бок о бок.

– А с кем он общался помимо работы, вы в курсе? – слишком уж пристально смотрит на меня.

– Понятия не имею, – честно отвечаю, стараясь не обращать внимания на его взгляд. – Ни с кем водку пил, ни с какими женщинами встречался, ни где проводил свои выходные – я не в курсе.

– Так уж и не знаете? – от его взгляда в очередной раз хочется забиться в угол.

Но я демонстрирую силу воли и с достоинством выдерживаю. Интересно, все следователи такие, или только мне достался подобный уникум? Может, все дело в волнении?

– Послушайте, Сергей Леонидович, вы немного неправильно понимаете наши с Михалычем отношения, – говорю довольно спокойно, стараясь придать своему голосу максимум серьезности. – Он – друг моего родителя, по возрасту сам мне в отцы годится. Когда я закончила автодорожный техникум, предложил мне место в своем сервисе. Я согласилась. Не спорю, относился ко мне лучше, чем ко многим остальным механикам, но, скорее всего, чувствуя за собой ответственность, так как родители мои живут сейчас далеко. Но о его личной жизни за пределами автосервиса мне ничего не известно, на что бы вы тут ни намекали. Я не знаю его друзей. И с его женщинами не знакома.

– Так уж из чисто отцовских чувств опекал? – следователь прищуривается. – Нам известно о вашей доле в бизнесе Бориса Михайловича.

– Вот вы о чем, – даже не удивляюсь, потому что заранее знаю, что он затронет эту тему. Дарина четко намекнула мне, поэтому врать не имеет смысла. Да и ничего криминального я в этом не вижу. – Да, пятьдесят процентов фирмы принадлежит мне, и что?

– Может, вы захотели весь бизнес себе забрать?

– И за это двинула ему по голове? – отвечаю вопросом на вопрос.

Усмехаюсь, потому что в жизни не слышала подобной чуши! Придумал, тоже. Зачем мне этот геморрой в виде бумажек, налоговой, нетерпеливых клиентов и бесконечной череды проверок? Моя страсть – машины, быстрая езда и ремонт.

– Объясняю популярно, чтобы вы сразу оставили при себе ваши грязные намеки, – он меня реально развеселил. Даже забыла о дрожи в конечностях. – Когда Борис Михайлович брал меня к себе в автосервис на работу, он планировал расширяться. На тот момент у него было небольшое здание с двумя маленькими боксами. Доход сервис приносил, но копеечный. Средств на расширение не хватало. Мой отец предложил деньги в долг, но Михалыч в ответ настоял, чтобы сделать меня совладелицей. Причем, заметьте, сам предложил, никто его об этом не просил! Тем более, я. Мне оно нафиг не надо.

– И получали вы тоже пятьдесят процентов прибыли, как и ваш партнер? – продолжает давить следователь.

– Нет, – честно отвечаю. – Всего тридцать, остальные семьдесят забирал Михалыч. На этом я настояла. Налоги, зарплата сотрудникам, да и много всего остального, в чем у меня не было и нет желания разбираться. Но при этом я, в отличие от остальных, получала не процент, а все деньги за свою работу. Такой у нас был договор. Остальные сотрудники, как вы понимаете, имеют только процент от выполненных заказов.

– Так может, вы захотели все получать? – не унимается мужчина.

Господи, что ж он такой твердолобый? Объясняю ему тут битых полчаса, что мне этот сервис и даром не нужен, а он, как попугай, заладил одно и то же!

– Зачем? – задаю вопрос, поражаясь чужой тупости. Еще немного, и нервничать совсем перестану, так как уже начинаю закипать от этого дурацкого, по моему мнению, допроса. – Если бы я хотела получать все, то отец бы дал мне деньги на собственный сервис. Можете проверить, у меня достаточно состоятельные родители. Поэтому я ни в чем не нуждаюсь. Мне нравится машины ремонтировать, а не бумажки перебирать и подписывать. Я и эти деньги не знаю, куда девать. Тем более, какая мне выгода, если не дай Бог Михалыч умрет? Прибегут наследники, и начнется дележка. Да, кстати, позвольте и мне задать вам один вопрос, – ухожу от темы, а следователь молча кивает утвердительно головой.

– Мы всё это время с Борисом Михайловичем скрывали наши партнерские отношения, даже в сервисе никто не знает о том, что я тоже являюсь совладелицей. По голове моего шефа ударили вчера, нашли мы его уже поздно вечером, а сегодня с утра вы в курсе всех событий. Совпадение? – смотрю пристально на мужчину, а он выдает мне свою, я бы даже сказала очаровательную улыбку, если бы он мне нравился. – Или у нас следователи научились так оперативно работать? – продолжаю настраивать на своем.

– А вы интересная девушка, Анна Алексеевна, – мужчина откидывается на спинку кресла, закидывая ногу на ногу и продолжая улыбаться.

Игра взглядами идет полным ходом, но мне уже не страшно. Где-то в глубине моего сознания возникает мысль, что все это неспроста – и вопросы дурацкие, и такой оперативный сбор информации. Конечно, сейчас любой школьник может залезть в Интернет и найти нужные данные, но оперативность следователей наводит на серьезные подозрения Поэтому надо быть внимательнее вдвойне, как бы и в правду чего лишнего не ляпнуть.

– И чем же я вам так интересна, Сергей Леонидович?

– Отвечаю на один из ваших вопросов – дележка имущества не начнется, – мужчина вздыхает, но снова впивается в меня взглядом. – Потому что единственная наследница – это вы, Анна Алексеевна, – он немного удивляется, глядя, как у меня округляются глаза и задерживается дыхание. – Может, воды?

– Что? – переспрашиваю, все еще находясь в трансе от происходящего. – Объясните мне, пожалуйста, о чем вы?

– Очень натурально, – следователь хлопает в ладоши. – Прямо Фаина Раневская в лучшей роли! Я здесь и не такое повидал, скажу вам откровенно. Но уважу ваше любопытство, хотя ни за что не поверю, что вы не знали, – делает паузу, продолжая меня сканировать. Но я уже не так бурно реагирую, потому что последняя новость заставляет мои извилины шевелиться еще быстрее, прогоняя страх. – Потапенко написал завещание, в котором все имущество в случае его смерти он оставляет вам, Анна Алексеевна.

– Откуда вы это знаете? – видимо, долгое общение с Дариной принесло свои плоды, раз я уже соображаю лучше и даже вопросы задаю по теме.

Следователь опускает взгляд, ищет в папке какую-то бумажку и протягивает ее мне. Кривлюсь, кивая головой, тем самым говоря, что готова выслушать мужчину без официальных протоколов.

– После того, как вас вчера отпустили домой, в квартире Потапенко был произведен осмотр.

– Нас предупреждали, – зачем-то вставляю, видимо, чтобы немного оттянуть время и собраться с нужными мыслями окончательно.

– В ходе проверки помещения было найдено завещание, в котором указаны вы, как единственная наследница Бориса Михайловича. Что можете сказать по этому поводу?

Вижу, что следователь недоволен ни моими ответами, ни моим удивлением. Но продолжает пялиться, правда, уже без усмешек и улыбочек.

– А где, простите, завещание нашли? – спрашиваю аккуратно, так как мысли все же движутся в нужном направлении.

– Анна Алексеевна, а не много ли вы вопросов задаете? – кривится в ответ мужчина. – В зале нашли, в одном из ящиков под телевизором. А теперь, будьте так любезны, ответьте на вопрос, что вы думаете по этому поводу?

– Я Михалыча не просила, – вздыхаю, начиная понимать, что влипла. Черт бы побрал этого старого хмыря с его завещанием! – И много он мне оставил? – снова поднимаю взгляд на следователя.

– Долю в автосервисе, квартиру и домик в деревне.

– И за это я его треснула по башке, в надежде, что он не выживет? – задаю вопрос в лоб. – За облезлую двушку в панельном доме или халупу в неизвестной мне деревне?

– Ну, милая моя, – качает головой мужчина, вертя ручку в руке. – И за стольник иногда убивают, а тут, считай, целое состояние.

– Я его не била, – отвечаю зло, чтобы не думал, что я белая и пушистая, а значит меня можно запугивать и угрожать. – И тем более даже мыслей не имею, чтобы навредить Михалычу, – теперь уже я сканирую следователя. – И дома его с квартирами мне не нужны. Так и запишите!

Небольшая пауза, во время которой я пылаю гневом, а следователь всё так же крутит ручку в руке, начиная действовать мне на нервы. Теперь я понимаю, почему люди иногда берут вину на себя, лишь бы избавиться от подобного нервного напряжения и давления.

– Пока поверю, – мужчина начинает что-то писать. После чего дает мне, чтобы поставила свою подпись. – Последний вопрос. Какие у вас отношения с Антоном Владимировичем Сторожиловым?

– А он-то тут при чем? – удивляюсь, ставя свою подпись под проколом.

– Вы же вчера вместе были? – как же он мне надоел со своими тупыми вопросами и постоянными взглядами! – К тому же он вчера несколько раз звонил Борису Михайловичу, – спокойно продолжает мужчина. – Хотелось бы узнать, зачем.

– Антон – наш постоянный клиент. Часто ремонтирует у нас свой автомобиль. Видимо, хотел о чем-то договориться, – пытаюсь выгородить парня. Может, он и наглый тип, но не идиот, чтобы пытаться убить Михалыча, а потом притащить меня на место преступления спустя несколько часов. Да и не верю я, что Антон на это способен. А самое главное, зачем это ему надо?

– Так в каких вы отношениях с Антоном Владимировичем?

Ох, и настырный какой! Никак не уймется, что б ему! И вот что мне сейчас отвечать на этот вопрос? А интересно, что скажет Сторожилов, когда у него спросят, в каких он со мной отношениях? Думай, Аня, думай, чтобы еще больше не загнать себя и не подставить парня.

– А это еще зачем? Или вы его тоже подозреваете? – вопросы сыпятся сами собой.

– Всех подозревать – наша профессия, – расплывается в улыбке.

– Мы с ним друзья.

А что, самый нейтральный ответ. Вроде и соврала, а вроде и нет, особенно в ходе последних событий и вчерашних вместе пережитых неприятностей.

– Давно? – продолжает следователь, убирая лист в папку.

– Мы с ним учились вместе в школе, – вздыхаю, подбирая слова. – Теперь я хожу к нему в клуб потанцевать, а он привозит мне свои машины в ремонт, или это законом запрещено?

– Нет, что вы, – смеется следователь. – Ни в коем случае не запрещено.

– А вот мне кажется, что вопрос о моих отношениях с Антоном Владимировичем вы должны были задать еще в самом начале нашего допроса, – ох, и вывел он меня из себя, этот следователь! – А также поинтересоваться, где я находилась в то время, когда Михалычу кто-то проломил голову. Или я ошибаюсь?

– Вы слишком осведомленная барышня, Анна Алексеевна. Подруга подсказала, или кто другой просветил? – опять этот неприятный взгляд, но я уже точно не боюсь.

Ничего мне этот следователь не сделает, пусть подозревает, мне-то что. Как же я забыла, что всегда изначально спрашивают, где человек находился в момент совершения преступления? А все этот следователь, голову мне запудрил своими дурацкими вопросами, и я вон сколько лишнего наболтала! Как бы хуже не сделать.

– А при чем здесь моя подруга? – прищуриваюсь, сканируя следователя в ответ. Пусть не думает, что я его боюсь.

– Дарина Александровна – очень принципиальная девушка, – продолжает скалиться этот гад. Вот уж кому надо злодеев в кино играть!

– Мы будем обсуждать достоинства Дарины Александровны?

– Можете быть свободны, Анна Алексеевна, – пододвигает мне лист бумаги. – Это подписка о невыезде. И держите телефон всегда включенным, я в любой момент могу вас вызвать на повторный допрос. Город не покидайте, – заканчивает после того, как я ставлю свою подпись. – Всего доброго.

Фыркаю в ответ, говоря сквозь зубы «До свидания», и выхожу из кабинета. Черт, по-моему, я облажалась. Причем еще и Антона, по ходу, подставила. Вместе с Дариной.

С такими невеселыми мыслями выхожу из здания Следственного Комитета, направляясь к автомобилю подруги.

* * *

Антон

– Топай, сказала, – повторно прикрикивает Дарина на Аню. Та смотрит на меня несколько секунд. Сжимаю ее руку в последний раз. Девушка аккуратно вынимает свои тоненькие пальчики из моей ладони, открывает дверь и выходит на улицу.

Провожаю ее взглядом. Черт, как же не хочется ее отпускать одну! Лучше бы с адвокатом, мне так спокойнее. Но прокурорша права – не стоит пока дразнить следователя. Как бы не обозлился еще больше.

А Мартышка стала красоткой! Она и в школе была миленькой, а сейчас так просто бьет наповал своей красотой, добротой и нежностью. Как же хотелось сегодня с утра забить на все допросы и закрыться с Аней в спальне! Еле сдержался, наблюдая, как она шастала в одних бикини перед моими глазами. Собрал всю силу воли в кулак и отправился делать кофе от греха подальше. Интересно, она бы ответила взаимностью, если бы я сжал ее офигенно красивое тело в своих объятиях?

Фигура у нее отпад, многие модели позавидовали бы – тонкая талия, красивая грудь и аккуратная попа – всё, как мне нравится. Еще немного, и, боюсь, сорвусь с катушек.

Все эти годы я прогонял из головы образ милой блондинки, который крепко засел в голове. Я обратил на нее внимание в самый первый день, когда она с подружками пришла, как потом узнал, поглазеть на новенького. Ни грамма косметики, миловидное лицо и нежный взгляд – Аня тогда уже была гораздо красивее всех этих расфуфыренных барышень, которые зачем-то умудрились еще и подраться, не поделив, кто же со мной будет сидеть за одной партой. Лично мне было все равно, кого каждый день лицезреть рядом с собой.

Единственный, с кем подружился я в новой школе, это Мишка Андреев, мой сосед по лестничной клетке, и как выяснилось – одноклассник моей красотки. Еще и сосед по парте. Честно говоря, немного завидовал ему, что смотрит на Аню каждый день. Кстати, чуть позже узнал, что Мишка, оказывается, тоже влюблен в милую блондинку, что меня не удивило. Но позлило.

Черт меня дернул тогда ляпнуть это идиотское прозвище – Мартышка. Но она так мило краснела, что мне понравилось ее дразнить. А сейчас искры летят во все стороны, стоит только произнести это слово!

– Сторожилов, ты со мной? – слышу женский голос и понимаю, что увлекся воспоминаниями.

– С тобой, с тобой, – возвращаюсь в реальность, наблюдая, как Дарина пристально смотрит на меня.

– О чем задумался, красавчик?

Фыркаю в ответ, так как из уст строгой прокурорши подобное обращение звучит, как приговор, и уж никак не в виде комплимента.

– О личном, – отвечаю размыто, чтобы не напридумывала Бог весть чего, но девушка усмехается:

– Все твое личное, Сторожилов, написано у тебя на морде. Даже не думай снова ее обидеть, точно посажу!

Смотрю на девушку пристально, так же, как и она на меня, вздыхаю, кривясь и мотая головой.

– Завязывай пугать, никто не собирается обижать Аню. Я тебе даже больше скажу – она до сих пор меня не простила.

– Ответь мне честно, – продолжает на меня давить Дарина. – У вас с ней что-то было тогда?

Вздыхаю, отводя взгляд. Зачем она вспоминает прошлое и бередит раны? Столько лет прошло, а до сих пор сам себя не могу простить за трусость. Благо, звонит телефон, и я отвлекаюсь от ненавистных вопросов.