Текст книги "Сумка Золушки"

Автор книги: Илона Броницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 3. Сумка Золушки

Прошёл месяц, а Олег снова сидел в пабе Ливерпуль и напивался от тоски. Вроде всё было нормально, готовился новый курс, Артём суетился с рекламой, но внутреннего драйва как не было так и нет. В наваристом супе жизни чего-то не хватало.

“Жениться тебе надо, сынок”, – проворчала бы мама.

Но она жила в своей деревне и не хотела жертвовать привычным комфортом ради того, чтобы поддерживать сына. Приходилось самому справляться. Убеждать себя, что всё хорошо. Что тридцать лет – самый расцвет и всё ещё впереди. Но проклятое одиночество сидело занозой в груди. Нет, сорок кошек ему не грозило, часики не тикали, но приятного тоже было мало. Огромные апарты в двести квадратов оставались пустыми и холодными. И всё чаще появлялся вопрос – а для чего он делает свои миллионные запуски? Вернее, для кого? Себе уже давно всё доказал, всего добился. Что дальше-то?

– Новые вершины, – философски усмехнулся Останин и обвёл мутным взглядом публику в баре.

Никого не узнавал. И сколько ни пытался осторожно навести справки, никто не выдавал Скарлетт. “Мало ли рыжих девушек сюда ходит. Особые приметы есть?” Не было их. Если не считать таковыми увлечённость кельтикой и хендмейд сумками. Что он о ней знал? Ничего. Почему пытался найти? Сам не понимал, что-то зацепило. Они прекрасно подходили друг другу. Со Скарлетт он чувствовал себя так легко, как ни с кем. Но прошёл месяц. Она могла вернуться к бывшему или найти кого-то другого.

“Лузер ты, Олежа, – смеялось подсознание голосом Артёма. – Лу-у-у-зер!”

Обычно он уходил от девушек. Молча, по-английски. Но тут с ним не захотели быть. И жгло это нестерпимо. Найти её стоило хотя бы затем, чтобы снова затащить в постель. Или сходить вместе на фестиваль фолк-музыки. Напиться там чёрного-пречёрного эля, танцевать ирландские танцы. С такими девушками не было скучно. Сколько ни заводи тем для разговора, она всегда найдёт что ответить. А потом снова исчезнет, как фейри в тумане поутру.

– Оставив сумку, будто Золушка туфельку, – усмехнулся Останин.

И ведь он её не выбросил. Сумку. Хранил в шкафу с непонятной надеждой снова увидеть хозяйку. Вручить ей потерю с претензией: “Я тебе не банковская ячейка”. Уникальная сумка, полностью ручная работа. Олег забрался под подкладку и увидел концы ниток, заправленные под стежки. Кто-то шил её по спец.заказу в единственном экземпляре. Иначе бы бирку приделал с названием мастерской, но ничего такого не было.

– Её должны помнить, – Останин полез в карман за телефоном. – Совсем новая сумка.

Хорошие фотографы хвастались расписанием, забитым на год вперёд. Но для основателя одной из самых успешных онлайн-школ всегда делали исключение.

“Надюша, – печатал Олег в директ. – А не слабо ли нам замутить фотосессию через пару часов? Контент подъехал. Бомба будет, обещаю. Хочу предметную съёмку и чуть-чуть своей рожи”.

Нажал на кнопку отправки и в три глотка допил эль. Жестом попросил счёт. Надя Гудзон, как обычно, начала мазаться.

“Олежа, ты в своём уме? Где я за два часа стилиста и визажиста тебе достану? Они на выездах все. Трудовой вечер в разгаре, плавно перетекающий в трудовую ночь”.

“Плачу по двойному тарифу, – смело пообещал Олег. – Знаю, что ты всё сделаешь на высшем уровне. Тема горячая и завтра уже перестанет быть актуальной. Не забывай простую истину. Успех – от слова “успеть”.

“Слушателей своих успешным успехом лечить будешь, – от Нади пришло три смайла подряд. – Говорю же, почти невозможная задача, но я поспрашиваю. Выезжай в студию. Нам же студия нужна?”

Другой разговор!

Останин мельком взглянул на цифру в чеке, приложил мобильник к терминалу и подхватил сумку, на ходу продолжая печатать. Кровь кипела, прогуляться хотелось. Такси можно и на улице вызвать.

“Да, студия подойдёт. Но подожди, я сначала домой за реквизитом заеду”.

“Что снимать-то будем? – занервничала Гудз. – Учти, я провокацию и эпатаж воспринимаю только в рамках УК РФ и других кодексов”.

“Расслабься. Хендмейд. И ещё раз расслабься. Не реклама. Точно не реклама, чем хочешь поклянусь. История у меня личная. Именно она на бомбу и тянет”.

“Заинтриговал, – Надя прислала своё селфи на фоне двери студии. Скорчила рожу. – Тащи свою задницу сюда. Лена, кажется, свободна. Шмотки будут”.

Отлично!

Олег закрыл инстаграм и зашёл в приложение вызова такси. Вечер в Москве был на удивление душным. Разгар лета. Самое время для безбашенных поступков. После его поста в стиле принца из сказки “Золушка” рыжеволосую Скарлетт будут искать все.

***

Я с трудом выбрала, в чём идти на встречу с Давыдовым. Трижды переодевалась и поменяла с десяток сумочек. Не получалось у меня подобрать подходящий образ. Не хотелось показаться ему жертвой. Вопить: “Ах, ты, сволочь, меня обрюхатил и бросил! Ты во всём виноват!”

Рассчитывала, что смогу переговорить с ним спокойно. Не знаю, о чём конкретно. Обсуждать алименты и дни, когда ребёнок будет навещать папу? А если ему вообще продолжение рода никуда не упёрлось? Ну не хочет он детей. Буду выглядеть круглой дурой!

Так что к выбору лука стоило подойти ответственно. Я решила взять салатовую сумку и одеться в чёрное. В меру агрессивно, но вроде как без намёка на яростно-красный. Волосы не собирала, нацепила на кудри несколько металлических бусин и махнула рукой. Не собиралась я для него наряжаться! Просто не знала, чем себя занять.

Ссора с мамой наложилась на общую нервозность дня. В итоге, пока ждала отмашку от Алины, накрутила себя до такой степени, будто к бою готовилась. Через пятнадцать минут вошла в уютное кафе и самым своим стервозным тоном попросила хостес проводить меня к столику Андрея Давыдова. Девушка как-то неуверенно кивнула и повела меня к гению-хирургу, забывшему о предохранении. Ладно я – неопытная донельзя да ещё и пьяная в дрова, но почему он не позаботился? Или у нас в стране теперь диплом медика давали людям, не знающим, откуда дети берутся?

“Выдыхай! – приказала я себе. – Никто не просил тебя напиваться в компании незнакомого мужика. Так что сама хороша!”

Я так целенаправленно шла к Алине, выстукивая каблучками воинственный ритм, что она напряглась, ожидая то ли скандала, то ли драки. Зато её спутник выглядел до мерзости уверенным.

– Чем обязан такому вниманию? – он вскинул брови, взглядом скользя по моему лицу. Вспомнить пытался, сволочь. – Мы с вами знакомы?

Ну конечно! Ты же настолько хорош, что девицы сами в твою кровать прыгают. В порядке живой очереди или по талончикам?

– Нет, ты посмотри на него, – я едва сдерживалась от крика. – Серьëзно не помнишь?

– Поверьте, настолько яркую внешность я не смог бы забыть, – признался кардиохирург. – А что случилось?

Я терялась от непробиваемого спокойствия Давыдова. Он будто на самом деле верил в то, что говорил. “Девушка, вы, конечно, эффектная, но я вас знать не знаю. И не очень-то жалею”.

– Двенадцатое июня, – настойчиво произнесла я. Пыталась настойчиво, но голос дрогнул. – Паб "Ливерпуль". Мы пили эль и говорили о друидах. Припоминаешь?

– Нет, простите, – Андрей одарил меня вежливой улыбкой. – Двенадцатого июня я был в Германии. Коллега попросил ассистировать ему на сложной операции. Намечался научный прорыв.

Я внимательнее присмотрелась к доктору. Вроде он. Такой же уверенный взгляд карих глаз, прямой нос и чувственные губы. Даже голос, кажется, похож.

“Когда кажется, Анюта, креститься надо!” – съехидничал внутренний голос.

Вот теперь я точно выглядела абсолютной и бесповоротной идиоткой. Вряд ли же Давыдов выдумал командировку на ходу. Незачем ему такие сложности. Подумаешь, переспал с кем-то. Ну лишил невинности, что теперь? О беременности он не знал, так что причин прятать голову в песок я банально не видела.

– И как? – хрипло спросила я. – Прорвало?

"Твою мать, Королёва, ты обозналась, – шипела я сама на себя. – Не узнала мужика, с которым провела ночь, да ещё и сцену устроила брату бойфренда своей лучшей подруги. Поздравляю! Ты – королева неловких ситуаций!”

– Операция прошла успешно, – ответил Андрей. – Пациент давно дома, а коллега готовится представить результаты научному сообществу. Послушайте, милая девушка, мне правда жаль, но вы обознались.

– Мне тоже жаль, – призналась я. Такого вежливого папочку своему малышу прикарманила бы с удовольствием. Гениальный врач, помогает с операциями за рубежом. Права была Василевская, генофонд был бы отличный. – Алин, я тебя на улице подожду. Можешь не торопиться, я пока воздухом подышу.

– Хорошо, – ответила подруга, а я даже не нашла в себе сил попрощаться с Давыдовым.

С трудом дождалась, когда выйдет Аля. Хотелось сбежать, а не обсуждать то, как серьёзно я умудрилась облажаться. Она всё поняла по одному взгляду.

– В ту ночь ты была пьяна и расстроена разрывом с Васькой. А мажор твой, видимо, не настолько запоминающаяся личность, как мы думали, – развела руками сокурсница. – Поехали ко мне? Там осталось мороженое, и мама грозилась испечь пирог с мясом

А моя мама грозилась убить своего внука. И с папой ещё стоило поговорить. Я отговорилась какой-то чепухой и очень быстро попрощалась с подругой. Отчаянно хотелось побыть одной.

***

Вера Игнатьевна, как всегда, была в своём репертуаре. Плевала с высокой колокольни на желание дочери поговорить с отцом о том, что он вскоре станет дедушкой. Нет, она решила действовать на опережение. Когда я вошла в квартиру, дома уже пахло скандалом. С кухни раздавался грохот посуды – это мама показательно гремела кастрюлями, чтобы продемонстрировать, насколько зла.

– Она даже имени его не знает! – выкрикнула мама, и я поспешила закрыть входную дверь. – Куда нам сюда ещё и ребёнка? Ну куда?!

Меня затошнило. Я скинула туфли и бросила сумку в коридоре.

– Найдём куда, – спокойно ответил отец. – Живут же люди как-то.

– Как-то, Витя, ключевое слово “как-то”! – взвилась мама. – Такой жизни ты желаешь нашей дочери?

Я привалилась спиной к дверному косяку и устало вздохнула.

– Мать Илона Маска растила его и ещё двоих детей без мужа. Сейчас он один из богатейших людей планеты.

– А тысячи российских матерей-одиночек едва сводят концы с концами! – зашипела она в ответ. – Аборт, Аня, и никаких возражений!

– Нет, – безэмоционально ответила я. – Я уже сказала тебе, что не сделаю аборт. Если вас с папой это не устраивает, я прямо сейчас соберу вещи. Поживу у Алины, пока не найду жильё.

Комнату в коммуналке. Или у какой-нибудь бабушки. Потому что большего я себе позволить не могла.

– Никто никуда не съезжает, – отрезал папа.

Отец развернулся ко мне и внимательно посмотрел в глаза. Пожалуй, его осуждения я боялась даже больше, чем маминого. У Виктора Королёва была настолько непоколебимая система принципов, что он запросто мог указать мне на дверь, если бы я нарушила один из них. Я так думала, хотя папа даже голоса ни разу на меня не повышал.

“Дам ребёнку отчество от деда, если папаша не объявится,” – решила я между делом.

– Вот! – указала мама на мужа пальцем. – Даже отец согласен, что лучше сделать аборт!

– Вера, ты в своём уме? – выцедил папа сквозь зубы. – Аня родит и останется жить здесь. Не хватало только грех на душу взять на старости лет. Прокормим, не впервой. Начну снова халтуры брать.

– Я рекламу запущу, чтобы заказов больше было, – добавила я не слишком уверенно. – Справимся.

Мама молчала, прожигая нас взглядом исподлобья. Не нравилось ей, когда что-то шло не по плану. Такой же скандал у нас был, когда я отказалась поступать на экономический факультет. Мама надеялась сделать из меня бухгалтера, чтобы устроить в фирму и обеспечить стабильный доход. Она даже договорилась с коллегами о дополнительных занятиях. Лишь бы мне хватило баллов поступить на бюджет в хороший университет.

“Прости, мама, я художник!” – объявила я и подала документы в профильные вузы.

Дизайнеров готовили много где, но папа посчитал, что лучше платное место в хорошем учебном заведении, чем бюджетное в шарашкиной конторе. Так что да, ему пришлось очень много работать, чтобы я получила диплом, о котором мечтала.

– Делайте что хотите, – махнула мама рукой. – Я не собираюсь в этом участвовать.

Да, точно так же она сказала, когда пришёл приказ о моём зачислении. Ничего. Тогда смирилась и сейчас привыкнет. Полюбит внука и ещё сама будет рада, что мы с отцом заняли глухую оборону.

Глава 4. Явление бывшего народу

Я и папа ещё долго сидели на кухне и говорили о будущем. Он пытался объяснить мне, что после рождения ребёнка жизнь сильно изменится. Я уже не смогу допоздна сидеть в баре или срываться к Алине по первому звонку. Работать придётся гораздо больше.

– Может, стоило бы устроиться в какую-нибудь фирму, чтобы быть уверенной в достатке? – папа почесал подбородок. – Свободы меньше, но тебе теперь думать нужно не о творчестве и самореализации, а о ребёнке в первую очередь. А как подрастёт – снова займёшься сумками.

Я понимала, что он в некотором роде прав, но расставаться со своим маленьким бизнесом не хотелось.

– Если сейчас отступлю, потом не вернусь к тому, что мне нравится, – я потёрла виски пальцами. – Затянет болото рутины. Не вырвусь.

– Подумай хорошенько, – посоветовал Виктор Степанович. – Я помогу чем смогу. Да и мама успокоится, поддержит. Но нам не по двадцать лет, вечно жить не получится, а дети хотят есть всегда.

– Пап!

– Подумай, – повторил он. – А я пойду спать. Нужно привыкнуть к роли деда. Когда намекал на внуков, не думал, что ты примешь это как руководство к действию.

Я фыркнула. Намекал папа на свадьбу и больше Васе, чем мне. Но внуков действительно хотел.

– Осторожнее нужно быть с желаниями, – пробормотала я, обнимая ладонями чашку с остывшим чаем.

Сколько ни отгоняла надоедливые мысли, а они лезли в голову. Страшно было до дрожи. Кому расскажу – не поверят. Ну какая из меня мать? У самой детство в одном месте играет. Я не нагулялась ещё. На личной жизни можно крест поставить.

– Ага, сейчас! – я отодвинула чашку и откинулась на спинку стула. – Только депрессии из-за загубленной молодости мне не хватало. Нет уж! Я им всем покажу, где раки зимуют!

Кому собиралась раков показывать, я понять не смогла. Отвлеклась на настойчивый звонок в дверь. Противная трель перемешивалась с бешеным стуком.

– Два часа ночи, кого там принесло? – зашипела я, выбегая в прихожую. Споткнулась о сумку и чуть не навернулась, но ухватилась за вешалку с куртками. – Твою мать!

Дверь открыла, даже не взглянув в глазок, а потом сильно пожалела. В квартиру ввалилось пьяное тело и повисло на мне, щедро обдавая “ароматом” перегара.

– Фу, Антюшин, – я с трудом дотянулась до ручки и захлопнула дверь. – Ты что тут забыл?

– Я лю… люблю тебя, А-а-нечечка, – с большим усилием выдавил из себя Вася. – Пр-р-расти дурака.

Подумалось, что героиня какой-нибудь мелодрамы сейчас затащила бы мужика в постель. Потом нашла бы гинеколога, который вписал бы в справку ложный срок беременности. А дальше дело техники – родить “недоношенного” малыша, выйти замуж и всю жизнь скрывать, что невинность потеряла не с мужем. Но я героиней фильма не была, а потому потащила бывшего умываться.

Пара метров до кухни показались настоящим марафоном. Васька постоянно норовил упасть, а, когда я его ловила, лез целоваться, бормоча что-то про проституток и истинную любовь. Я дотащила его, матерясь под нос, и сунула голову в раковину. Поток холодной воды остудил Антюшина и привёл его в сознание. Он вытер лицо футболкой и осоловело посмотрел на меня.

– Анька, – выдохнул и поморщился. – А я мириться… пришёл.

– Приполз, – поправила его я. – И зря, между прочим. Полз бы лучше к невесте. Там тебя хотя бы ждут.

– Да не нужна мне эта, – он неопределённо махнул рукой. – Я тебя люблю. Только сейчас вдруг понял, что лучше моей Анечки никого быть не может. Моя добрая, чистая, солнечная девочка. Давай забудем всё и начнём сначала, а?

Красиво говорил. Речь всю дорогу репетировал или на ходу импровизировал? Сволочь. Сколько слёз из-за него пролила. Сколько глупостей наделала. А он “вдруг понял”.

– А что случилось, Антюшин? – я сложила руки на груди. – Откуда такое озарение?

– Почему озарение? Я просто осознал, и всё… Ну зачем мне всякие прос… прости господи. Ну не люблю я её, и она меня тоже. Лучше терпеть до самой свадьбы, чем рогатым ходить.

– Ах, вот оно что? – я не сдержала довольной улыбки. Весёлая ситуация получилась, ничего не скажешь. – Нет, я знала, что в жизни всё возвращается бумерангом, но чтобы так быстро? Вот это сервис у высших сил, вот это скорость!

Васька явно протрезвел не до конца. Глаза оставались стеклянными, а сознание слегка заторможенным.

– Я не понял. Это “да”?

– Это “нет”, – фыркнула я. – Опоздал ты, Вась. У меня другой. Понимаешь? Другой мужчина.

– Аню-ю-ю-т, – протянул бывший. – Ну кому ты, кроме меня, нужна-то со своими тараканами, а? Кто ещё с таким динамо свяжется? Не неси чушь. Обида пройдёт, я подожду. Ждать я, знаешь ли, умею.

Он громко заржал, а мне вдруг так противно стало. Так мерзко. Вспомнились все обидные слова, сказанные им за время отношений. Все упрёки. Вся злость, что выливалась на меня оскорблениями и колкими фразами.

“Никто тебя больше терпеть не будет!”

“Да кто ещё на тебя посмотрит?”

“Носишься со своими сумками, как сумасшедшая!”

Может, это моим тараканам и не нравилось? Может, не только в страхе стать женщиной было дело? С незнакомцем в баре же я расслабилась. Да, алкоголь сыграл значительную роль, но с Васей я пила много раз и никогда не позволяла больше поцелуев. Будто в голове мгновенно включался тумблер. Я трезвела, как только его рука забиралась под мою одежду.

– Вась, я беременна от него, – ответила я. – И буду рожать.

До него долго доходило. Антюшин шевелил губами и смотрел на меня с сомнением.

– Месяц прошёл, а ты уже другому дала? – хрипло уточнил он. – А со мной недотрогу три года корчила? И чем он лучше? Богаче, да? Шлюха!

– Я вызову тебе такси, – не стала я комментировать его обвинения. – Уезжай, пожалуйста, и не возвращайся больше. У меня очень ревнивый жених.

– Обойдусь! – Вася оттолкнулся от стены и поспешил на выход. – Жених ревнивый у неё. Беременна, видишь ли…

Почти триумф над бывшим-козлом. Жаль только не было того самого богатого жениха. Было только неизвестное будущее и одиночество.

– Свобода, – упрямо поправила себя я.

А ведь точно. Столько мелких запретов было из-за вкусов Васи. Я целый месяц по инерции придерживалась их. Не носила длинные ногти, не делала стрелки, не красила волосы. И дреды! Как давно я хотела дреды? Пару лет точно. И отказывалась от них, потому что Васенька был против. А теперь нет Васеньки.

– Всё, решено, запишусь сейчас же.

***

У Нади Гудзон чай носом пошёл от смеха, когда Останин вытащил из икеевской авоськи бирюзовую сумку Скарлетт.

– Ба-а-алин, Олег, предупреждать надо. Не сочти за попытку обидеть, но ты себя в зеркале видел с таким-то аксессуаром?

– Я тебе больше скажу, – оскалился блогер с двумя миллионами подписчиков. – Сейчас ты будешь думать, как меня с ним снять, чтобы у читателей кровь из глаз не пошла.

– Изверг, – фотограф продолжила отфыркиваться чаем и потянулась за салфетками. – Полночь на дворе, Ленка свинтила с какого-то корпоратива, а ты действительно бомбу принёс. Знаешь, что мне в тебе всегда нравилось? За слова отвечать умеешь. Тринадцатитонная Фау-2 с вышивкой и бахромой.

– Вообще не в кассу, – замогильным голосом отозвалась вышеупомянутая Ленка. Его стилист последние два года. “Фея шмоток и богиня незаметного мужского макияжа”. Человек, который решал, как Олег будет выглядеть на всех фотосессиях. – Она нам визуал сломает. Хоть в чёрное тебя наряжай, хоть в белое.

– Мужа можно белого, а попу как у Ким, – процитировал Останин песню Насти Каменских, чтобы окончательно добить девушек отборным трешем сложившейся ситуации. – Попу как у Ким, попу как у Ким.

– Я тебя сейчас тресну, – пообещала Елена Шамова. – Садист. Сил с тобой никаких нет. Ну назови хотя бы одну причину, почему мы должны выставлять в аккаунт бирюзовую сумку?

– Потому что я хочу жениться на её хозяйке.

Гудз, выражаясь на интернет-сленге, убилась фэйспалмом. Медленно провела ладонью по лицу и тихо застонала. Шамова сложила руки на груди. Хорошо, будут им подробности. Олег сел в кресло-мешок и убил десять минут на рассказ о пабе “Ливерпуль”, рыжеволосой Скарлетт и своём провале с продолжением знакомства.

– Ты серьёзно сейчас или пытался поиграть в неопытного писателя? – нахмурилась Ленка. – История так себе.

– А мы не будем её рассказывать, – ответил Останин, пропуская сквозь пальцы бахрому. – Подадим всё проще. Вместо хрустальной туфельки у принца есть сумка. Но он так же, как в сказке, отчаянно ищет потерянную возлюбленную и хочет на ней жениться.

– Хештег “сумка золушки”, – подсказала Надя, заедая чай холодным круассаном.

– Безумие, – отрезала Шамова. – Тебе взорвут директ. Ты хоть представляешь, сколько девушек бросятся писать: “Олежа, какое счастье, что ты нашёлся. Ведь я – та самая!”.

– Миллион? – сморщился и прикрыл один глаз Останин.

– Если репостов не будет, то да, миллион. Но тебя же растащат по всему инстаграму. “Дешёвый и безвкусный хайп! У Останина кончилась фантазия!”. Феминистки подключатся. Господи, Олег, да радфемки тебе половину охвата сделают. Жалобами администрацию инсты закидают. Такую дичь сочинят, что не отмоешься.

– Технические специалисты мне на что? Пусть мониторят аккаунт.

– И всё равно давай не будем. У нас запуск скоро, прогревы идут. Ты сам себе противоречить будешь. Топишь за экологичность, аутентичность. Да что я распинаюсь? Артём в курсе?

Всё, до козырей дошли. Продюсера призывали в спор, как последнюю инстанцию. Он один имел право сказать: “Нет, такой ерундой мы страдать не будем”. Но девушкам не повезло.

– Я говорил с Артёмом. Он не в восторге от формы, но считает, что хайп нам поможет. Нужно только сделать его аккуратно. В том числе по визуалу. Времени до запуска мало, поэтому работаем.

Останин захлопал в ладоши, но кислое выражение с лиц фотографа и стилиста ушло только через две минуты. Начался мозгоштурм по выбору образа.