Текст книги "Сумка Золушки"
Автор книги: Илона Броницкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Илона Броницкая
Сумка Золушки
Глава 1. Встреча в баре
– Какие цыпочки, какие цыпочки, – бормотал Олег, старательно передразнивая Артёма.
Да уж, друг-тусовщик вряд ли бы оценил собравшихся в баре девушек. Обязательно нашёл бы к чему придраться. То слишком толстая, то худая, то глупая, то потасканная.
– Где ж я тебе Деву Марию найду в наши-то дни? Уж точно не в пабе “Ливерпуль”.
Говорить вслух можно было не стесняясь, музыка грохотала, перебивая любые звуки. Хоть матом ори, хоть “Майн Кампф” цитируй. Но публике нравилось. Творческая молодёжь пила чёрный-пречёрный эль и обсуждала всякую ерунду. Справа от Олега сидели ролевики, слева музыканты. Художники и геи тоже должны были быть, но поди их разбери в одинаковых шмотках. Шарфики у всех, тоннели в ушах.
– Что я здесь делаю? – взвыл Останин и надолго приложился к высокой кружке.
Эль доставлял. Правильный был, с густой кремовой пенкой. Включить бы нормальное освещение и можно наделать контента. Но лень. Олег сегодня намеренно разгружал мозг и всячески останавливал внутренний диалог. Бухал. Хорошее, кстати, ресурсное занятие. Незаслуженно забытое в век повального увлечения здоровым образом жизни. Все ходили в качалку, заказывали на дом доставку ПП-обедов и считали КБЖУ. Выпить было не с кем, ага.
“Останин, давай лучше поплаваем. Или помедитируем. Расслабляет”.
Напрягает. Вот он сейчас допьёт третий стакан эля, подцепит какую-нибудь красотку, отвезёт её домой и окончательно войдёт в ресурсное состояние, столь необходимое для успешного проведения тренинга. Эх, надо было назвать его “А по бабкам ли нам по бабам?” Вот ему по бабкам. А с красотками напряг.
– Урод! – громко прорычала рыжая девица в льняном платье и с размаху плюхнулась на отполированную скамейку. – Лена! Лена, эля хочу! Залить душевный пожар. У-у-у, козёл. Чтоб тебя импотенция поразила в… Самое сердце. Лена!
“Тише, тише, не буянь”, – должна была сказать официантка, но она с улыбкой наблюдала за колоритной знакомой, пока бармен цедил эль в высокий стакан.
Рыжая поставила на колени вышитую сумку, откинула ленточки в сторону и полезла за телефоном.
– Стой, детка, – рассмеялся Олег, навострив лыжи к явно одинокой особе. – Ты ещё не напилась, чтобы звонить бывшему.
– Чтобы ему позвонить, нужно обкуриться, – проорала она, метнув взгляд в парочку за одним из самых шумных столов. – У него зрение село? Планку раз в десять занизил, художник-недоделок!
Останин, не стесняясь, окинул взглядом фигурку возмущённой “брошенки”. Ну да, ничё так. Талия осиная, кости таза, наверняка торчат. Грудь маленькая и аккуратная, мордашка симпатичная. Даже без двух кружек эля она спокойно тянула на “ябывдул”, а под градусом так вообще напоминала богиню.
– Не-ме-зи-да, – проворковал Олег, усаживаясь напротив, – так ты ему тут мстишь?
– Пока – нет! Закажу куклу вуду и проткну ему что-нибудь булавкой. Не глаза. С ними и так проблемы. И с головой. И… Да пошёл он вообще! – Она отпила эля. – Вот скажи честно – зачем жениться на первой попавшейся дуре? С чего я взяла, что она дура? Да с того, что никто не носит такие туфли в наше время. Ты знаешь, как они натирают? Даже хуже, чем выглядят!
Останин ничего не понял, но ему было очень интересно. Особенно смотреть, как рыжая фурия залпом проглотила половину кружки и не заметила.
“Сейчас, сейчас, – бормотал внутренний голос с похотливой усмешкой. – Она на правильном пути. Только не мешай, а то спугнёшь. Кому нужен зажигательный вечер в прекрасной компании?”
– То есть тебя бросили прямо у алтаря? – Олег подбросил дровишек в костёр разговора и жестом попросил официантку заменить пустой стакан эля на полный.
Бармен с готовностью открыл краник.
– Никто меня не бросал, – огрызнулась она. – Он изменил. А потом первой попавшейся, раздвинувшей перед ним ноги, сделал предложение. Ну не имбецил ли?
– Имбецил, – согласился Останин, чувствуя мощнейший внутренний дискомфорт от того, что не проявляет мужскую солидарность. Но первое правило поручика Ржевского гласило: “Если хочешь затащить даму в постель – не спорь с ней”. – И что ты с ним сделала?
– Бросила, конечно, – рыжая захлопала глазами. – До того как он сделал ей предложение, но после того как изменил.
– Молодец, – на полном серьёзе похвалил её Олег и протянул руку. – Пойдём танцевать?
– А пойдём!
На ногах она ещё держалась и даже двигалась в такт музыке. Играл какой-то фолк. Свистели духовые, стонали струнные и бодро выстукивали барабаны. Спасибо, что не Битлы, хоть название паба и располагало. Останина так разморило, что даже понравилось. А особенно то, что со столиков сначала послышались одобрительные выкрики, а потом к ним присоединились другие парочки. Не обманул Артём, завсегдатаи тут действительно уникальные. Даже близко не похожие на стандартных мажоров, нюхающих кокс по клубам. И Останин к ним вписался. Чувствовал себя как дома. А может, льстил себе. Большую часть приятной атмосферы создавало то, что рыжую тут все знали. Именно ей хлопали и подпевали, когда она, узнав мелодию, затянула что-то на незнакомом языке.
– Ирландская народная, – разулыбалась девушка. – Сегодня вечер фольклора. И я не спросила, как тебя зовут.
– Питер, – ляпнул он первое попавшееся имя. – Пётр, то есть.
– Тогда я Скарлетт. Скарлетт О’Хара, и мой девиз – я подумаю о своей дерьмовой жизни завтра.
– Прекрасно, – Останин обнял её за талию. – Предлагаю выпить за это.
– С удовольствием! Ножки устали-и-и-и, – зажмурилась она.
Олег довёл её до стола и помог сесть. Девушка ему отчаянно нравилась. Раскованная, свободная и явно не пустая внутри. Начитанная, как минимум. То, что надо на пьяную голову, когда тянет с кем-то поговорить. Останин нашёл в меню нехитрые закуски и через две полные кружки они с рыжей фольклёрщицей уже болтали, как старые друзья.
– Так вот, – рассказывала она, помахивая над головой луковым колечком, – друиды не нашли ничего лучше, чем спать на могилах. Дескать, так связь с мёртвыми крепче. Можно услышать их голос с того света. А я так считаю. Проще допиться до белочки, если уж позарез нужен чей-то посторонний голос в голове.
– Или провалиться навсегда в виртуальную реальность, – поддержал Олег. – Где искусственный разум, роботы-андроиды.
– Точно, – она съела колечко и взялась за гренки. – И чтоб было как в “(Не)идеальном мужчине”. Крид там такой лапочка, прям мечта любой женщины. Не то, что скучные друиды. Я чуть не уснула, пока мат.часть курила. Зачем, спрашивается, если меня только кельтский орнамент интересовал? Нет же. Мы ж на всю голову отбитые профессионалы. Нам нужно глубокое погружение… – девушка беззвучно икнула и на мгновение прикрыла рот рукой. – В тему. А не поехать ли нам домой? Как смотришь на это, Питер?
Останин смотрел на озвученное предложение настолько положительно, что потянулся за телефоном.
– Да, я вызову такси. Не возражаешь продолжить банкет у меня на квартире? Попросим пару полторашек налить с собой или по дороге что-нибудь купим. Шашлык закажем. А то у меня от эля аппетит разгулялся.
– Ага, закусывать уже пора плотно, – рыжая нахмурившись созерцала дно своего пивного бокала. – Но я не поняла, почему к тебе? Чем моя квартирка в Бибирево хуже?
– Я живу в Москва-Сити, – усмехнулся Олег. – Южная башня “Око”, семьдесят шестой этаж. Поверь, больше нигде в городе такого вида из окон нет.
– Вау, – Скарлетт округлила глаза. Останин только сейчас разглядел, что они зелёные. – Никогда не была на такой высоте. Заинтриговал, поехали.
Поднялась на ноги она уверенно. Даже ни разу не пошатнулась, когда Олег вёл её до такси. Усадил свою новую знакомую на кожаное сидение и закрыл дверь.
***
Я никогда не умела пить. Вернее, пила я отлично, а вот последствия переживала с трудом. Обычно каждая гулянка заканчивалась головной болью, сухостью во рту и “вертолётиками”. Что ж, видимо, раньше я просто мало выпивала.
– Твою мать, – хрипло выдохнула я, нащупывая бутылочку минералки, предусмотрительно оставленную мамой.
Её не было. Как и тумбочки с допотопным будильником. Я медленно открыла один глаз, затем второй. Зажмурилась, искренне надеясь, что чужой потолок над головой приглючился. Но тот никуда не делся. Издевательски продолжал нависать надо мной, отражая глянцевой поверхностью кровать, растрёпанную меня и… Какого-то мужика.
Он лежал на животе, лицом зарывшись в подушку. Загорелая широкая спина и тёмные волосы – всё, что я могла разглядеть.
Я откинула одеяло, неприязненно поморщившись от болезненных ощущений, и бесшумно встала с постели. Ничего не помнила после танцев в Ливерпуле, но понимала, чем закончился вечер. Вещи мы вчера разбросали по всей комнате. Вряд ли парень из паба всего лишь подумал, что мне неудобно будет спать в одежде, и поэтому раздел. Бельё-то в таком случае оставил бы.
“Ты бредишь, – констатировала я мысленно. – Одевайся и вали, пока герой не проснулся! Или придётся неловко оправдываться. Ох, обычно я себя так не веду!”
С такой сцены обычно у героини фильма начинаются огромные проблемы. Красавчик непременно должен оказаться женихом моей сестры, новым начальником или соседом. Хорошо, что я была безработной и единственным ребёнком в семье. Да и квартира незнакомца не походила на недвижимость в Бибирево. Таких модных и богатых апартаментов у нас не водилось. Минималистичный дизайн, ванная – мрамор и золото. А вид из окна? Боже, я тут осталась бы жить, если бы не голый мужик в постели!
Телефон нашла выключенным на журнальном столике. Платье лежало рядом, а сумки, как назло, нигде не наблюдалось. Я подхватила жакет и на носочках прокралась в коридор.
Кажется, свой последний шедевр хендмейда умудрилась забыть в баре.
Ноги подгибались на неудобных туфлях, а щёки горели. Казалось, что все смотрят на меня и знают, какую глупость я совершила ночью.
“Дура, – корила себя, пока спускалась в лифте и вызывала такси. – Идиотка! С первым встречным уехала чёрт знает куда! Чем думала? А если бы он тебя изнасиловал?”
На этой мысли я рассмеялась. Насиловать меня, кажется, не потребовалось. Как ни странно, я даже не чувствовала себя использованной. Должно было возникнуть ощущение, что меня напоили специально. Лучший способ затащить девушку в постель. Как говорил несколько раз Вася: “Пьяная женщина себе не хозяйка”.
Смех я больше не сдерживала. Бедный мой бывший! Три года страдал, не зная, как подобраться. Скандалы мне устраивал, предлагал к психологу сходить, кучу денег на дорогое вино спускал. А нужно было всего лишь меня бросить и сделать предложение другой.
– А ларчик просто открывался, – фыркнула я, оглядываясь в поисках машины.
Безумно хотелось залезть под душ и забыть о случившемся раз и навсегда. Подумаешь, переспала непонятно с кем. Он красив, богат и умеет ухаживать, иначе я сбежала бы. Да и вообще! Двадцать первый век на дворе! Секс даже не повод для знакомства в наше время.
Угу, почти получилось не краснеть под взглядом таксиста, мысленно убеждая себя в том, что резко стала феминисткой. Как они там пишут? Мы тоже имеем право спать, с кем хотим?
Да пожалуйста! Только если этот кто-то – законный муж. Иначе моралисты заклюют. А самый злой и беспощадный моралист всегда сидит внутри тебя.
Мамочки, что я наделала?
– Так, Анюта, встряхнись, – прошептала под нос. – Ничего страшно-смертельного и жутко-ужасного не случилось.
Прорвёмся, как говорила подруга Василевская.
***
Кошмары Останину всегда снились стандартные. До выезда пять минут, таксист ждёт, а он никак не может собраться. Мечется по закоулкам своих апартов и то телефон не может найти, то сумку с документами. Время летит, солнце клонится к горизонту. И вот уже вечер, а он никуда не выехал.
Зато глаза открыл, как по команде. Ещё даже будильник не звонил. Скосил взгляд на чёрное табло настенных часов.
– Десять утра, нормально.
Не поднимая голову от подушки, зашарил в верхнем ящике тумбочки. Где-то там завалялся шипучий аспирин. Но лучше бы бутылка пива, ага.
– Олег с утра опохмелившись, вдруг вспомнил, что вчера не пил.
Голос звучал хрипло. Значит, вчера не только пил, но и песни орал.
– Оратор, мать тебя. За что тебе люди деньги платят?
Башка трещала, стакан воды с вечера не налил, раздевался, как заправский порноактёр, разбрасывая вещи по комнате. И девушку не проводил. А она точно была.
– Рыжая бестия с зелёными глазищами.
“Скарлетт”, – всплыло в памяти вместо имени. А дальше были ирландский фольклор, кельтские друиды и настоящая магия.
– Признавайся, Скарлетт, ты фэйри?
Да, точно фэйри. Охмурила, окрутила и ушла за туманы на Ту сторону. Он хотя бы телефон её записал?
– Останин, ты дебил, – простонал Олег, открыв журнал вызовов на телефоне.
Всё, не получится продолжить знакомство. Да как же так, ити его за ногу? Впервые за год такая девушка, что хочется под окнами серенады петь, и та пропала без следа. Ни фотографии, ни номера, ни общих знакомых. Хотя, может, её Артём знал? В одном баре тусовались. Должен был знать, рыженькой все завсегдатаи подпевали.
– О, лёгок на помине, – проворчал Останин, принимая вызов от друга. – Как твоё “чудесное утро”? Отмедитировал уже, свизуализировал, аффирмации зачитал?
– Катись в бездну, – фыркнул продюсер. – У нас оплата зала не прошла. С утра ношусь, вспоминая студенческое бессмертное. “Жопа в мыле…”
– Рожа в грязи, – подхватил Олег. – Вы откуда? Мы из Связи.
Бывшие одногруппники дружно заржали. Потом Гараев затараторил, цитируя расписание, и Останину пришлось прямо с телефоном идти в душ. Мыться и бриться, пока продюсер душу выворачивал. В последний момент удалось договориться с крутым экспертом, чтобы он выступил на семинаре, но из-за него всё сдвигалось.
– Такси к тебе минут через десять приедет, – бубнил Артём. – С поправкой на пробки через час ты у нас.
“Отлично, – мелькнула мысль, – хотя бы высплюсь в Майбахе”.
Он отключил телефон и пошёл одеваться. Выпил всё-таки аспирин. Хотелось, чтобы таблетка прямо во рту отшипела, но лучше было дождаться, пока в воде расстворится. За свежей рубашкой Останин полез в шкаф. Открыл дверцу и с верхней полки на него что-то вывалилось. Смачный мат оскорбил своим звучанием высококультурное пространство апартаментов. Потирая голову, Олег наклонился, чтобы разглядеть врага. Сумка. Бирюзовая замшевая сумка с вышивкой и бахромой. хендмейд, как вчера говорила Скарлетт. Выходит, она забыла свою сумку?
– А в ней телефон, паспорт и карту Москвы с отметкой, где стоит её дом, – усмехнулся Останин.
Вот тебе и скорость материализации мыслей. Не успел отправить запрос во Вселенную, как уже получил ответ.
Жаль, что ответ вышел странным. Олег открыл сумочку, успокаивая себя, что шарится в чужих вещах исключительно с благими намерениями, но телефона там не нашёл. Вообще ничего указывающего на личность хозяйки. Косметичка, визитница с безликими дисконтными картами в разные магазины, мятые чеки, расчёска, образцы кожи, юрки ниток с иголками.
– Женщины, – вздохнул он. – Хлама полно, а ничего толкового нет. Ладно, времени нет.
Он поставил сумку обратно в шкаф и пошёл за своим телефоном. Взгляд случайно зацепился за что-то яркое на простынях.
“О, – вспыхнуло в сознании. – Красный женский чехол на мобильники? Ещё одна удача”.
Олег сдёрнул простынь, но пятно оказалось действительно пятном. Кровавым.
Минуту больная голова скрипела шестерёнками, чуть не взровалась. Себя он худо-бедно осмотрел, когда мылся в душе. Ни одной раны, ссадины или царапины. Значит, кровь чужая. Женские дни? Нет, тогда бы её было больше и везде. Оставался последний вариант.
– Точно фэйри в женском обличии, – грустно улыбнулся Останин. – Обратилась в человека на один день и, естественно, оказалась невинной.
Но прагматичная часть мышления всё объясняла по-другому. Жест отчаяния вчера был со стороны Скарлетт. Она бывшему с другим мстила. Олег не мог её за это осуждать. Каждый переживает боль, как может.
– И всё равно зря ушла не попрощавшись. Я оценил бы жертву.
Невинных девушек у него не было никогда. Хоть бы предупредила.
Телефон звякнул, сообщая, что пришла СМС. Останин прикрыл пятно одеялом и ушёл.
Глава 2. Обычная жизнь
Мне пришлось долго извиняться перед родителями. Мало того что не предупредила о планах переночевать у Алины, так ещё и трубку не брала. Да, я соврала, что задержалась у Василевской. Не могла признаться, что переспала с незнакомцем. Язык не повернулся, хотя я действительно собиралась сказать правду маме. Задумалась на секунду, как изменится её взгляд, и решила лгать до последнего.
Даже самой Алине ничего не рассказывала. Очень хотела позвонить и всё выложить как на духу. И про Ваську, и про свою выходку в баре. Я ведь помнила, как наши общие знакомые улюлюкали и аплодировали, когда я танцевала. Точно знала, что бывший жених взгляда не сводил до того самого момента, пока секси-брюнет не увёл меня из Ливерпуля.
Месяц я скрывала ото всех своё моральное падение, с головой ушла в работу, чтобы отвлечься от самоедства и тоски по разрушенным отношениям. Иногда плакала из-за расставания с Васей, но по большей части банально нервничала по другому поводу. Я читала в интернете статьи о начале половой жизни и пыталась успокоить себя тем, что “гормоны скачут, так бывает”. Поэтому цикл сбился. У некоторых критические дни не приходили по несколько месяцев после первого раза. Но когда меня стало тошнить по утрам, я решила не дожидаться стадии “хочу огурчики”, а сразу побежала за тестами в соседнюю аптеку. Договорилась с Василевской о встрече и поехала к ней, потому что в одиночку узнавать результаты было страшно.
За что любила свою подругу, так это за её умение поддержать. Я себя поедом ела за пьяную глупость, а она ни словом, ни жестом не показала осуждения. Будто её вообще не волновало, что я натворила. Она ничего не говорила о самом поступке. Переспала и переспала, с кем не бывает? Тем более ради мести бывшему. Этот козёл мне изменил. Можно считать, что я залечивала душевную травму.
“Почему столько тянула с тестом? Почему сразу мне не позвонила?” – возмущалась Алина.
Но щёки всё равно пылали от стыда. Руки дрожали, когда я заперлась в её ванной. Тошнота так и не проходила, голова кружилась от волнения. Когда увидела две полоски, едва в обморок не упала. Но в дверь затарабанили с требованием немедленно выйти и показать тесты.
– Я в такой…
– Да, у нас проблема, – нахмурилась Василевская. – Но с другой стороны это всего лишь на девять месяцев.
Иными словами, я временно беременна.
Конечно, Алина отправила меня к врачу. Предложила пойти вместе с ней, но я знала, как ей надоели больницы. Последние годы моя сокурсница постоянно навещала в них больную маму. Стены палаты видела чаще, чем друзей. Так что я отказалась от её помощи и уехала домой.
Заказы были временно забыты. Всё воскресенье я мониторила аккаунт паба Ливерпуль и пыталась откопать фотографии месячной давности. Вдруг мой первый мужчина попал в кадр, кто-то его отметил, и я могла бы чудом найти его. Чудо пришло оттуда, откуда не ждали.
Алина скинула скрины с профиля брата своего босса. В голове что-то щёлкнуло. Те же тёмные волосы, жгучий и страстный взгляд. А как он двигался под музыку!
– Он! – я подскочила со своего дивана. – Значит, доктор?
С каких пор врачи могли позволить себе жить в одной из башен Москва-Сити? Ах да! Он же гениальный хирург, продолжатель династии Давыдовых. Тогда да, тогда понятно.
Я ещё раз внимательно посмотрела скриншоты, вчитываясь в описания и названия мест, где будущий папаша любил бывать. На третьей фотографии Андрей отметил тот самый бар.
“Твою мать, Василевская! Это он! Отец моего ребёнка!”
Я кругами по комнате ходила, пытаясь хоть немного успокоиться. Просматривала статьи про сложнейшие операции, проводимые моим первым мужчиной и раз за разом вспоминала наши разговоры. Что-то про друидов обсуждали, но ничего про клапаны и пороки сердца!
“Он предлагает встретиться, – писала Алина. – Не хочешь поговорить с ним о случившемся?”
Я хотела поговорить о будущем. На кольцо и свадьбу не рассчитывала, но не могла не рассказать мужчине, что у него будет ребёнок.
“Давай, завтра утром как раз к врачу схожу. Выясню наверняка, беременна ли”.
Свидание втроём тоже назначили на завтра. Ох и насыщенный же день получится!
Утром я делала УЗИ, сдавала анализы и молилась, чтобы оба теста оказались бракованными. Нет, я ничего не имела против детей. Но и в страшном сне не могла представить, что первенца рожу от человека, которого видела один раз.
“Сегодня увидишь снова,” – успокаивала я себя мысленно, нервничая, потому что врач молчала слишком долго. Вообще, после новости о профессии горе-папаши спокойно смотреть на докторов я уже не могла.
– Беременность 4-5 недель, – наконец обрадовала меня Лидия Михайловна. – Плодное яйцо в матке, эмбрион есть. Поздравляю.
– Спасибо, – мрачно кивнула я и положила ладонь на живот. Яйцо есть, класс, через восемь месяцев снесу его. А потом что? Покупать коляску, ползунки, кроватку? Синюю или розовую. – А это мальчик или девочка?
– Ну я же не оракул, – она улыбнулась. – Пока рано говорить о поле.
Значит, есть время найти у кого бы по бартеру выменять крутые детские шмоточки.
Я снова поблагодарила врача, отписалась Алине и поехала на казнь. Мама уже должна была вернуться со школы. А поговорить лучше сначала с ней. Тогда она подготовит к новостям папу, и шансы пережить грозу сильно возрастут.
Мама сидела на нашей старой кухоньке, обложившись какими-то бумажками. Всегда удивлялась, почему у учителей летом остаётся работа. Учебные планы, программы и чёрт знает, что ещё.
– Ма, нам надо поговорить, – с порога заявила я. – Отложи, пожалуйста, документы. Это важно.
– Важнее проверки из министерства? – уточнила она, поправляя очки на переносице. Я была не настроена на шутки, после посещения врача до сих пор поколачивало. – Вижу, что важнее. Ну-ка садись. Я ромашку заварю. Неужели, Васька, паразит, опять объявился?
– Нет, Васька женится на следующей неделе, – отмахнулась я. – Не надо ромашки. Я сейчас струшу, пока ты её заваривать будешь.
Мама не успела встать, только освободила стол и зажгла плиту под чайником. Благо, дотянуться можно было, просто развернувшись.
– Ну что такого произошло? – она устало вздохнула. – Ты меня такими вступлениями в гроб загонишь.
Ох, мамочка, не вступлениями. Ох, не вступлениями!
– Помнишь, несколько недель назад я у Алины на ночь оставалась? – закинула я удочку. Учитель со стажем тридцать лет кивнула, уже предчувствуя, что продолжение будет не из приятных. – Я была не у Василевской, мам. А у мужчины.
Она медленно выдохнула, расслабляя напряжённые плечи.
– Ты уже взрослая девочка и имеешь право на личную жизнь, – пробормотала мама. – Хотя я предпочла бы сначала познакомиться с твоим новым молодым человеком. Да и предупреждать нужно, мало ли что?
– Он не мой молодой человек. Я его видела всего один раз. Слишком много выпила в тот вечер, – я зажмурилась. Щёки пылали, а сердце колотилось как бешеное. Большего стыда я никогда в жизни не испытывала. Проще было бы пройтись по Москва-Сити обнажённой, чем признаться родной матери, что её дочка лишилась девственности по пьяни. – Мам, я беременна.
Вера Игнатьевна сняла очки, положила их на стол и закрыла лицо руками. Минуту я сидела, не в силах даже вдохнуть. Боялась, что она плачет, что её сердечный приступ хватит. Но мама убрала руки и высказала мне с металлом в голосе.
– Значит так. Отцу ничего не говори, он будет против аборта. Завтра пойдёшь в консультацию и лепи там, что хочешь, но получи направление. Срок большой? Если нет, то хватит одной таблетки и пары-тройки дней в стационаре. Не растаешь, не сахарная. И впредь научишься предохраняться, раз уж повзрослела. Женщиной стала. Дурой очередной! Чем ты думала? Отвечай!
Я ушам своим не верила. Уверена была, что родители даже не заикнутся об аборте, а тут такой сюрприз. Неприятный до ужаса. Мама упёртая. Если решила, что мне рожать нельзя, то будет мозг чайной ложкой есть, пока я сама не побегу записываться в консультацию.
– Видимо, тем же, чем ты, когда подумала, что я убью своего ребёнка, – слишком резко ответила я. – Не будет аборта, мама. Я рожу и воспитаю малыша.
“Как воспитаешь? На какие шиши?” – вопрошал внутренний голос.
Ничего, справлюсь как-нибудь. Заказов хватает, с голоду не умрём.
– Кому ты потом с ребёнком нужна будешь? – прикрикнула она и стукнула ладонью по столу. – Думаешь, очередь из желающих взять бабу с прицепом выстроится? Нет, милая моя, никому твой ребёнок не сдался. Воспитает она! А о нас с отцом ты подумала, воспитательница? Для этого он на две ставки работал, горбатился как проклятый? Хочешь диплом дизайнера – на тебе, пожалуйста, деньги на учёбу. Хочешь творчеством заниматься – конечно, оборудуем твою комнату под мастерскую. Совсем обнаглела! На шею села и ножки свесила.
– Всё, хватит! – я сложила руки на груди. – Вернёмся к обсуждению вечером, когда папа придёт с работы. Если он тоже будет против, я съеду, чтобы не сидеть ни у кого на шее.
