Текст книги "Проклятие ледяной горы"

Автор книги: Илкка Ауэр

Соавторы: Аннти Джокинен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 10

Изрядно утомленные Николас и Хесси остановились на перекрестке двух тропинок рядом с придорожным камнем. Его испещренная временем поверхность была сплошь затянута мхом, и указательную стрелку было едва видно. Дальше нужно было идти по засыпанной еловой хвоей изворотливой тропе в глубь темного бора – туда, где прямо из скал вздымались густые можжевельники, а огромные ели задевали тучи верхушками. Другая тропа вывела бы друзей из чащи, по которой они брели уже много дней, не зная пути.

Потеряв счет дням, Николас и Хесси провели уже некоторое время в холодном лесу без еды и питья. Хотелось есть. Останавливаясь на ночлег прямо под огромными корневищами деревьев, приятели не могли сомкнуть глаз: они вздрагивали от треска ломающейся ветки, глухого удара, рычания или воя – всего, что беспрестанно раздавалось кругом в ночном лесу. Страх того, что Курикка послал по их следам троллей и псоглавых, заставлял друзей бежать без оглядки вперед. Неожиданно они заметили, что зашли так далеко в лес, что уже нигде кругом не видно ни единого следа присутствия живых существ.

И тут указательная стрелка на камне стала первым за много дней знаком присутствия человека – хотя уж больно старым. Шатаясь от усталости, Николас присел поближе к камню и смахнул рукой покрывающие его поверхность мох, старую листву и хвою.

– Что бы это значило? – пробормотал Николас, когда из-под мха показались выбитые на стрелке письмена.

Поглядев на знак, а потом и на Николаса, Хесси проглотил подступивший к горлу комок страха.

– Вот нечистый, ты ведь не хочешь этого знать, – сказал Хесси с дрожью и махнул в другом направлении. – Лучше уж пойти туда. Без шуток!

– Валяй рассказывай, что знаешь, – вздохнув, произнес Николас. Он вытер руки о штаны и, почувствовав боль, поднялся. У него болел живот, и при каждом движении плыли круги перед глазами. Собранные Хесси накануне грибы пошли не впрок, Николас чувствовал, что ему становится все хуже, он слабел, и силы его покидали: еще немного и придется глодать кору, хотя проще умереть, не вставая с места.

Хесси помялся немного, но потом выдохнул:

– Тропа приведет нас к заливу, окруженному скалами. Курикка рассказывал, что там есть трактир.

– Трактир? Это такое место, где дают еду?

– Да, а может, ну его к лешему, этот трактир? Лучше пойдем в другую сторону. Там обязательно найдется чем поживиться. Где трактир – там и люди. Понимаешь? – сказал Хесси и потянул Николаса за край одежды.

– Я пойду в трактир. Присоединяйся, если хочешь, – ответил тот, вздохнув. У него потекли слюнки, стоило ему представить себе вкус поджаренного на огне мяса.

Глянув в сторону чащи, Хесси покачал головой.

– Вот лосиная башка! Поверь, ты еще наживешь себе неприятностей или набьешь шишек в этом трактире, – недовольно бормотал Хесси, но голод уже подточил и его уверенность. Он прямо-таки слышал запах вареного гороха!

– Да плевать на эти неприятности, ведь у нас есть вот что, – произнес Николас, ударив себя в грудь. – С ним мы разживемся чем-нибудь вкусным, есть в трактире ведьмы и калевальцы или нет. А повезет, так добудем золота и чего другого ценного. Доверься мне.

Пошатываясь, Николас двинулся в путь, а немного погодя вослед ему поспешил и Хесси. Вместе они направились в глубь зимнего леса – туда, откуда доносился терпкий запах дыма. Заиндевевшие стволы гигантских сосен и елей вставали стеной в темноте, черные тучи колыхались в небе. Под ногами Николаса то и дело с хрустом разламывался свежий лед, но мороз все крепче сковывал деревья.

Тропа вилась между деревьями. Она была настолько узкой, что путники вдвоем с трудом помещались на ней. Приятели задевали плечами толстые, похожие на змей корни елей, и хотя в воздухе не было движения, деревья издавали скрип и хруст. Порой слышались стук падающих шишек или жуткое клацанье, от которого в жилах стыла кровь.

Несколько раз Николас и Хесси видели черных змей, ускользающих под камень, а еще им самим несколько раз приходилось прятаться в разломах или под корнями, когда им навстречу вдруг попадалась всякая лесная нечисть – злостно фыркающие лешие или разящие смертью злыдни.

С наступлением темноты они добрались до громадной расщелины в скале рядом с затянутыми мшаником гигантскими валунами.

Пахнущий затхлостью густой дым неподвижно висел плотной паутиной на ветках деревьев. Откуда-то из него раздавались крики и стоны, иногда доносились песни и далекая музыка. С обрывов скатывались камни, глухо ударяясь о мерзлую землю, точно черепа. Эта часть леса казалась Николасу гораздо более пугающей и опасной, чем все те места, где ему прежде приходилось бывать. Даже огненной искры криксы нигде не было видно – хотя тот в общем-то был рассеянным существом. Вечно где-то терялся и появлялся лишь изредка.

Хесси остановился. Он с сомнением огляделся вокруг и похлопал по груди, словно проверяя несуществующие карманы. Потом помотал головой и сказал дрожащим голосом:

– Кажется, я выронил щетку в начале тропинки. Может быть, мне вернуться и забрать ее, чтобы не пропадала попусту?

– Ничего у тебя не выпало. Тебе просто страшно, – ответил Николас и деланно рассмеялся.

– Вот уж я точно не боюсь! – прошипел в ответ Хесси с обидой. – Я ничего не боюсь, а ты, кажется, скоро напустишь в штаны! Лучше будет вернуться, чтобы не обделаться со страху, не то как бы нам скоро не пришлось устраивать постирушки.

– Не напущу, в этом можешь быть совершенно уверен. А если ты думаешь, что проживешь еще хотя бы день на грибах и ягодах, то проваливай отсюда!

В ответ Хесси лишь пнул валяющийся на тропинке камень и недовольно фыркнул:

– Ну, тогда пошли! Но если из-за этого я попаду в передрягу, то не сомневайся, что не сможешь потом долго сидеть.

Сказав это, он угрожающе показал Николасу свои иголки.

– Договорились, – сказал Николас, подумав немного, и с трудом пошел дальше.

Ведущая наверх между скал тропинка становилась все у́же. Запах дыма усилился, и голоса раздавались все громче. С приходом темноты мороз начал покусывать за уши. Наконец путники добрались до самого верха: то тут, то там в скале виднелись окошки, украшенные костями двери и дымовые трубы, выложенные из черепов. Казалось, вся огромная скала была одним сплошным запутанным домом, построенным из гигантских камней.

Посередине возвышался огромный дуб, вокруг которого рос тысячелетний можжевельник.

Немного поодаль, у берега синеющего залива стояли на якоре необычайно большие корабли, их носы были украшены головами высеченных из дерева драконов, и они казались словно явившимися из кошмарного сна. Таких судов Николасу еще не приходилось видывать.

Вокруг скал ютились жалкие, серые, полуразвалившиеся лачуги с покатыми крышами, в которых светился слабый огонек. Массивные шеломы на крышах походили на лесных животных, а по причелинам вился сложный орнамент. Однако домишки были все как один покосившиеся, с провалившимися крышами. Между лачугами бродили взад и вперед сгорбленные фигуры в лохмотьях. Многие из жителей заметили Николаса и Хесси, но никто не обратил на приятелей никакого внимания.

– Ну и где же здесь будет трактир? – спросил Николас, заставив себя отвернуться в сторону от жалких оборванцев.

– Гляди, вон там виднеется какой-то, что ли, столб… – сказал Хесси дрожащим голосом. Его слова утонули в тяжелом холодном тумане – казалось, что он поднимается из ледяных пределов подземного царства Маналы. Туман мешался с запахом еды – от него в животах Николаса и Хесси заурчало пуще прежнего.

Николас подошел к выкрашенному красной краской колу с насаженным на него черепом, нижняя челюсть которого держалась на поржавевших гвоздях. Вдруг в тумане мелькнул огонь, и перед ними появилось похожее на крысу существо со змеиным хвостом, длинным вороньим клювом и раздутыми, как огромные шишки, суставами ног. На голове у него был рогатый шлем, а в костлявой руке болтался фонарь. Под изодранной рубахой, сделанной из шкуры тролля с закрепленными на ней бронзовыми кольцами, виднелось обросшее спутанной шерстью тело. Рубаха позвякивала, будто олений колокольчик, по мере того как существо приближалось к ним, поводя по земле чешуйчатым хвостом.

– Здорово, что ли, – прокашляло оно голосом еще более мерзким, чем внешний вид, – дорогие гости! Никак господа приехали издалече?

Существо ловко подхватило хвостом с земли какую-то щепку и зажгло ее от огня фонаря.

Потом, сопровождаемое молчанием Николаса и Хесси, оно сунуло горящую щепку через глазницу внутрь черепа. Оттуда полился свет.

– Интересно, а ты что за сморчок? – поинтересовался Хесси, взгляд которого был прикован к черепу.

– Это я, что ли? Сморчок, говоришь? – проскрипело существо, отшвырнуло от себя горящую щепку и начало смеяться, да так, что из уголка рта потекла пена. – Я-то здесь всего лишь помощник и ничего другого. Господа, пожалуйте, обойдите вокруг – через другую дверь попадете внутрь. Я вам точно скажу, что пиво сегодня отменное, грех жаловаться.

Затем существо указало таким же кривым, как и оно само, пальцем в сторону тропинки, по которой только что пришло, и исчезло в тумане, трескуче смеясь.

– Так, значит, через другую дверь внутрь? – Хесси скривил рот и посмотрел вслед существу. – Вот ведь бараний недоносок! Экий выродок полусдохшей змеи. Мы и сами догадались, что скажешь, Николас?

Со стороны тропинки послышался звук, похожий на скрип двери, потом раздались пение и гогот, а затем все стихло. Крупными хлопьями пошел снег. В воздухе усилился аромат жаркого и начал щекотать ноздри.

– Первый снег пахнет едой, – буркнул Николас, сморщившись, и продолжил: – Туда ли мы вообще пришли – здесь что-то не так. – Сказав это, он поглядел на череп и поджал губы.

– Пойдем уже, – начал подгонять Хесси, – не будем дожидаться, когда этот хилый уродыш приковыляет обратно. Во второй раз я его хряпотни не выдержу.

Разумеется, Николаса не надо было больше уговаривать. Они обошли скалу с другой стороны, где из валунов был навален гигантский череп. Из его глазниц бил яркий свет, а на месте провала, где должен быть нос, был вход в пещеру, и туда вела узкая лестница. Рядом на привязи стояли две лошади. Их глаза пылали точно угли, а горячее дыхание невыносимо смердело.

– У нас получится, Николас, точнее, у тебя получится, или я не я, леший подери! Ты должен выудить у них для нас котелок вареного гороха, тарелку брюквы и по кружке пенистого пива – ты же сможешь, – пробормотал Хесси, осматриваясь. – Давай уже смухлюем, тиснем все, что только можно, и заживем по-нормальному!

Не говоря ни слова, Николас спустился вниз по лестнице к железной двери. Она была украшена набитой из здоровых медных заклепок головой лося.

Николас потянул за дверь и открыл ее.

Глава 11

После трескучего мороза устроенный внутри скалы трактир показался просто теплым гнездышком, призывающим утомленного путника спрятаться от недоброго мира. Внутри приятели увидели несколько этажей и коридоров, уходящих в разные стороны. Между стропилами торчали корни деревьев, к которым были подвешены черепа и железные подсвечники.

Прямо напротив двери крепились полки высотой с трех взрослых мужей, которые ломились от десятков бочонков с пивом и квасом. Хозяин трактира – сам размером со здоровенного бычару – как раз был занят разлитием напитков в кружки, выделанные из рога, и огромные кувшины. Сам хозяин стоял за столом, вытесанным из цельной сосны; дальний край стола был выше подбородка Николаса, а передний – украшен рядом видавших виды боевых щитов, к которым гвоздями были прибиты черепа.

В трактире сидела пара десятков невообразимого вида пьянчуг, каких только можно найти. Одни были обряжены в меховые или кожаные куртки, другие сидели голые по пояс: их руки и спины были украшены татуировками. От подвыпивших калевальцев стоял невообразимый шум. Их длинные косицы и бороды были вымазаны жиром, а в изрядно пропитых глазах уже сверкало желание драки. Кое у кого из них на голове был жутковатого вида шлем, скрывающий лицо и украшенный шипами и рогами с прицепленными на них украшениями. Но какими! У одного к рогам были прикручены за волосы два странных новорожденных существа размером с Хесси. Они дрыгались во все стороны, страшно ругались, пытаясь высвободиться, и обещали избить друг друга до полусмерти, как только им удастся добраться друг до друга.

Рядом с хозяйским столом возвышалась фигура калевальца размером с хорошую избушку, перед которым хозяин только что поставил ведро пива, да такое большое, что Хесси вполне мог пуститься в нем вплавь. А когда муж распахнул шубу, чтобы достать кошелек, у него на поясе оказалось четыре болтающихся высушенных головы. Николас не поверил своим глазам, заметив, как эти головы начали злобно шипеть друг на друга.

– Ты воняешь гнилой кониной, понятно тебе? – пищала крайняя голова соседке.

Голова рядом только лениво шевельнулась в сторону писка:

– Это ты про меня? Это я – кониной? А в прошлый раз, когда я тебя и твою мамашку взгрел по самое этое, ты такого не говорил! А ну иди-ка сюда, я тебе приготовил взбучку!

– Погоди, дай мне только отцепиться. Я повыковыриваю глаза из твоей гнилой башки да отправлю пинком твою черепушку к едрене фене.

– Ну и каким местом ты, выросший в чреве ящерицы сухоглаз, собираешься пнуть меня?

Хесси кашлянул и затараторил, дергая Николаса за рукав:

– Чтоб мне усохнуть! Это же самые настоящие душегубцы и клятвопреступники. И каждый наполовину зверь. У меня здесь мурашки бегут – даже по иголкам. Погляди-ка на этого корчмаря, он же, черт подери, страшнее того одноглазого чумного, которого мы видели позапрошлым летом, помнишь? Тот самый, у которого половина лица была сгнившей, а вторая половина была покрыта такими же нарывами, как на ногах у Курикки. Ты же видел эти нарывы, может быть, даже нюхал его пальцы. Раздери меня леший, от них же воняет.

– Да успокойся ты, Хесси! Что и говорить – кабак омерзительный, и корчмарь выглядит так, будто родился в кошмарном крысячьем сне, но эти оборванцы, поверь, богаты как тролли. Они же упились до полусмерти, и глупее их может быть только щетина на животе Курикки. Вон того старика я и оберу в первую очередь, – прошептал Николас, горячо дыша. – Он выглядит так, будто кто-то наказал его за тупость, ударив столешницей промеж глаз, а потом еще раз по башке для освежения памяти.

И не успел Хесси вымолвить и слова, как Николас двинулся в сторону здоровяка, сидящего в компании своих товарищей. На лице этого бычары и впрямь было больше шрамов, чем живых мест, его череп со скошенным лбом был совершенно голым, разве что на затылке росла пара слипшихся пучков, перехваченных ремешком у корней. Он сидел, опершись на стол, с видом последнего забулдыги, но на поясе его болталось столько кошельков, сколько бывает цветков на ландыше весной.

– Эээ… извините, господин, – начал Николас противным голосом избалованного ребенка. Он едва доставал до края стола и протянул калевальцу руку. – Меня зовут Николас Похьела, точнее, меня так называют, наверное, потому что сам я буду родом с севера, из страны Похьи.

Здоровяк медленно повернул голову в сторону Николаса, но проигнорировал протянутую руку: пьянчуга смотрел на Николаса, словно не понимая, что происходит. Его друзья начали гоготать, да так, что пол в трактире заходил ходуном.

– Послушайте, – сказал Николас, хохотнув через силу. – Кажется, вы неверно поняли мои слова. Я не побираюсь на жизнь или на пропой, а всего лишь хочу заработать себе на выпивку.

Смех за столом не утихал, но этот бычара вдруг поскреб у себя за ухом и громко отрыгнул. В воздухе разнеслось жуткое зловоние, от которого у Николаса аж защипало в глазах.

– Интересно, чем эта шелкова головушка намеревалась заработать себе на выпивку? Может, хотела прирезать кого, а?

До этого сидевшие в трактире было примолкли, чтобы послушать разговор, но сейчас вновь разразились хохотом. С потолка посыпались земля и мелкие камушки.

Николас присоединился к хору, смеясь так мило, как только мог:

– Значит, прирезать, говорите, а что – неплохо сказано. Нет, ничего такого, добрый господин. Я зарабатываю иначе. Скажем, маленькой дракой в шутку.

Стало тихо, как в могиле. Сидевшие протрезвели и уставились на Николаса.

Одна из засушенных голов, висящих на поясе громилы, шелохнулась в сторону Николаса и нарушила тишину:

– Кто там и что пропищал про драку?! Ох уж эти цветы жизни! Тащи-ка, щенок, свой зад сюда, и я мигом превращу твою гладкую мордашку в грибок! – заверещала голова, да так громко, что чуть не выронила глаз из сморщенных глазниц.

– Ну куда лезешь, сало? Я всыплю щенку так, что его родная мать не узнает даже по размеру штанишек. Иди сюда, растрепыш, я утоплю тебя в болоте! – заорала другая голова пуще прежнего.

Пьянчуги заржали как лошади, застучали ногами об пол и загрохотали по столу кружками.

– Говоришь, прямо драться? Ты, парень, поди, грибов объелся, и в головушке у тебя дурман!

– Клянусь! За кружку пива, котелок запеченной поросятины и порцию запаренной в мясном бульоне брюквы обещаю бросить тебя на лопатки и держать, пока не сосчитаю до пяти. И это только потому, что ты не робкого десятка.

Здоровяк рассмеялся, отхлебнул из кружки добрый глоток и с такой силой грохнул ею по столу, что у того треснула одна ножка.

– Договорились! – рявкнул калевалец. – И потом не говори, что я не предупреждал!

Николас пошел на него, но тот даже не шелохнулся. Громила лишь вздохнул, отрыгнул и посмотрел в сторону Николаса.

– И знаешь что, мальчуган? Я соглашаюсь на это только лишь потому, что ты заслужил…

Только вот бычара не успел закончить. Николас пнул его в живот и двинул кулаком ниже колена, затем швырнул об пол так, что его колени захрустели, а стены затрещали. Калевалец вдруг обмяк, и Николас перекинул его через себя, сел ему на живот и прижал руки к полу.

Прежде чем кто-либо успел и глазом моргнуть, в руке Николаса появился нож, который он приставил к горлу лежащего. И теперь, когда он заговорил, в его голосе уже не было и намека на недавнюю слезливость.

– Без лишних движений, погляди лучше на нож, – сказал Николас голосом, не предвещающим хорошего. – А теперь я встану, выпью твое пиво, а потом хозяин нальет мне лучшего напитка, какой только найдется в этой дыре, а ты тем временем будешь лежать и не двигаться. Ясно?

Публика в трактире начала подниматься из-за столов, недовольно мыча, а взбешенный громила зашевелился. Николас двинул ножом и клок бороды калевальца упал тому на нос.

– Так будешь ли ты лежать смирно, мой славный песик? – спросил Николас, но взгляд его был как кремень.

Громила перестал дергаться. Через мгновение он кивнул.

– Вот и славно, – произнес Николас и потрепал калевальца по щеке. Он спокойно встал, отряхнул одежду и медленно подошел к столу. Потом поднес кружку ко рту.

– Юноша!

Николас обернулся на злобный окрик.

Из угла поднялся огромного роста калевалец, разливавший напитки. Его блестящая от пота грудь была широкой, точно пивная бочка, ручищи походили на дубовые ветки, а ладони были что железные лопаты.

– Я хозяин этого милого местечка, и я хочу вызвать тебя на честный бой. Ставлю десять золотых слитков! – прорычал он.

Николас уже успел глотнуть пива, так что опустил кружку и облизнул губы.

– Звучит как вызов, – произнес он, довольный тем, что кто-то клюнул на наживку: теперь они с Хесси и вправду смогут поживиться, ведь у них при себе и была-то всего пара жалких бронзовых слитков.

– Но с одним условием. – Сказав это, хозяин начал скидывать с себя железные пластины доспехов и меховую одежду. Еще он отстегнул пояс с ножами, топорами и кошельками и продолжил: – Если ты и сам разденешься и будешь драться честно. Он подал сигнал нескольким воинам, стоящим рядом с ним, и они окружили Николаса.

Николас оглянулся вокруг, посмотрел на Хесси, потом на входную дверь, но там уже стоял один из калевальцев с не предвещающей ничего хорошего гримасой на лице. Юноша вздохнул.

– Как бы сказать… Звучит не слишком заманчиво. Пожалуй, я удовлетворюсь и этим… – сказал Николас и заметил, что стоящий в углу Хесси отчаянно подает ему сигналы. В тот же миг крепкие руки ухватились за Николаса сзади и содрали с него куртку. Из-под нее показалась необычайно странная конструкция из железных обручей и поперечин, с перекрещивающимися тросиками, болтающимися грузиками, шестернями, пластинами и натянутыми пружинами. Между ними извивались медные змеи, управлявшие всем этим похожим на клетку сооружением. Отовсюду торчали ножи, ножики и стрелы.

– Ах вот оно как! Кажется, ты из дружков Курикки и знакомый кузнеца Илмаринена. Я не ошибся! – прорычал хозяин и в то же мгновение второй рукой сорвал сооружение с Николаса: послышался звон лопающихся натянутых пружин и треск поддавшегося крепежа. Медные змеи расползлись в разные стороны, а грузики, ножики, колесики и прочая требуха с грохотом посыпались на пол. Хозяин одним движением зашвырнул клетку в огонь, где она мгновенно занялась.

Хесси сжался в ощетинившийся комочек и попытался откатиться в сторону двери, но один из калевальцев всадил топор в пол прямо перед ним. Хесси остановился, облизнулся и стал осторожно поглядывать из-за выдвинутых иголок.

– Знаешь, мы за честную игру, – начал хозяин трактира. На его лице расползлась широкая улыбка, оголившая беззубый рот. На месте отсутствующего клыка мелькнуло что-то, сильно напоминающее волчий клык. – Чтобы состязание стало сильно интересным, удваиваем ставки!

Когда он прокричал это, весь трактир загоготал. Николас побледнел.

– По правде говоря, сопляк, неужто ты думаешь, что я шутки шутить собрался? Ошибаешься. Я никогда не шучу. Давай сотвори тот же фокус, что сделал с моим приятелем. Ну давай!

Николас заметил, что отовсюду на него смотрят кровожадными глазами: его не пощадят. Стоявший перед ним хозяин казался спокойным, но все жилы на его напряженных мышцах выступили, точно коренья деревьев, – все в нем было готово к схватке.

– Послушайте, уважаемый хозяин, одного я бы не стал делать, – сказал боязливо Николас.

– И что это могло бы быть? – спросил хозяин.

– Валить тебя!.. – прокричал Николас и тут же крутанулся вокруг, собираясь одним обманным движением сбить хозяина с ног, но его попытка была обречена на неудачу.

Единственным тычком в грудину хозяин откинул его от себя прямо в кучу покрытых с ног до головы шрамами и жадных до драки калевальцев. И прежде чем Николас успел грохнуться на пол, ему поддали пинка, и он перелетел прямо под ноги сурового вида девицы, да так, что та пороняла все кружки на пол. Рассвирепев, она подняла Николаса за волосы и что есть силы ударила в висок, а за ней и другой здоровяк двинул ему в грудину так, что Николас полетел кубарем в угол трактира.

Хозяин шагнул к Николасу, ухватил его за штаны и рывком поставил перед собой. А потом заглянул ему в глаза.

– Все с тобой ясно, парень. Ты мне должен двадцать золотых слитков. Ровно двадцать с тебя и с твоего дружка. Вернешь мне их к завтрашнему утру, или вас обоих ждет это, – сказал хозяин и протащил Николаса по полу и далее вниз по мокрой лестнице в подвал, кишащий пауками и крысами.

Хозяин пинком раскрыл дверь в подвал, где выпивала и резалась в непонятную игру публика еще ободраннее той, что сидела наверху.

Посреди пола возвышалась конструкция с закрепленным на ней колесом от телеги, к которой был привязан страшно изможденный человек. Один из пьянчуг ухватился за колесо и начал его раскручивать. Вокруг послышался гогот, выпивохи начали спорить, в каком положении окажется висящий, когда колесо остановится.

Один из них бросил нож в крутящееся колесо, пытаясь попасть в жертву, но, на ее счастье, он воткнулся в обод.

Хозяин трактира поднял Николаса за грудки к своему лицу и спросил:

– Знаешь, что хуже этого колеса?

В ответ Николас помотал головой.

– Значит, узнаешь! Ну-ка сымай этого с колеса, – приказал кому-то хозяин и вытер каплю крови с лица Николаса. – Так вот, не шестнадцать – нет, и не восемнадцать, а все двадцать. Ровно двадцать слитков, парень, двадцать!