Текст книги "Мята. Кот, который полюбил книги"

Автор книги: Илана Сова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Илана Сова
Мята. Кот, который полюбил книги

Глава 1

Бродячий кот в ловушке из книг

Присаживайтесь поудобнее. Я расскажу вам удивительную историю о том, как будучи годовалым котом, некогда бродячим сроком, дескать, в неделю, я обрёл дом и не совсем обычного человека. Может быть вам чашечку молока? Нет? Тогда слушайте внимательно.

Дело было в начале осени 2019 года. Сентябрь, да. Число, увы, я запамятовал, поскольку мой календарь снесло прошлой ночью ветром (газету на которой я лежал). Я лежал на мокром от дождя асфальте и по дороге ехала девушка в инвалидной коляске, читая книгу. Она так увлеклась чтением, что не заметила сигналящую машину, которая вот-вот бы ее сбила! Я хотел было уже сложить лапы, но совесть бы меня загрызла за оба бока и вильнув хвостом, прыгнув на проезжую часть, я лапами дотянулся до железной палки над колесом коляски и резко потянул на себя.

От столь неожиданного жеста девушка оторвалась от чтения и своими карими, человеческими глазами, спрятанными за очками в черной оправе, посмотрела на меня, а затем на проехавшего водителя, осыпавшего ее недобрыми высказываниями, которые лучше всего будет не цитировать. Кажется, в ее взгляде было удивление не от того, что ее чуть ли не сбил сердитый мужчина за рулём автомобиля, а от того, что перед ней сидел огромных размеров кот, то есть я.

Девушка поправила спавшие со своей переносицы очки и погладив меня, по голове, осмотрела мою пушистую шею на которой не было ошейника.

– Ты бродячий? Кто же выбросил такого красивого кота на улицу? – спросила она. – Такой кот, как ты, стоит весьма дорого. Как жаль, что есть на свете такие бессердечные люди, которые купили и выбросили того, кого обещали любить. – она погладила меня по спине, я выгнулся и услышав слово «купили» чуть ли не взбесился!

Я не мог ответить ей на человеческом языке, ведь я не знал его, но мог ответить по-кошачьи, хотя она бы меня все равно не поняла, ведь кошачий язык для людей это вещь, которую они никогда не разучат. Но очень уж хотелось мне тогда возразить ей, ведь никто меня не покупал (я с самого начала был свободным котом, не привязанным к человеку). И тем не менее, я решил промолчать, ведь если ты не можешь доказать живому существу свою правоту, то и начинать даже не стоит, он все равно не поймет.

Сев перед ней, я мяукнул, сделав жалобные зелёные глаза, выпрашивая как бы угощение – награду за то, что я спас ей жизнь, но вместо нее я оказался поднят с земли и опущен на ее колени с которых мне тут же захотелось спрыгнуть, но магия людей – эти их нежные руки, которые почесывают и поглаживают в самых чувствительных труднодоступных точках тел, заставили меня позабыть об идее прыгнуть и исчезнуть с глаз долой, потому, мурлыкая я разлегся на ее нижних конечностях тела, получая удовольствие. Мурьмяу.

«О, да, милочка, почеши мне за ушком! Да, именно там! О, да, я не мог там достать долгое время, ещё, сильвупле! Да, как же мне хорошо!»

Она остановилась, прекратила меня лапать своими руками, когда въехала в мини-библиотеку, которой владела. Запах старых книг в бумажном переплете был весьма приятным и спрыгнув с ее колен, я надеялся на этом с нею попрощаться, но дверь была надежно заперта, а мои лапы застряли в твердом книжном переплете, когда я, не сумев открыть своими лапами и зубами чертову дверь, споткнулся о свой собственный длинный тонкий хвост и попятившись на двух лапах назад, подскользнувшись на лежавшей на полу книге упал и покатился кубарем прямо в камин, пытаясь стряхнуть, с себя, прилипшую к когтям лап бумагу.

А затем чихнул и бумага сдулась ветром сама собой, подняв черную влажную пыль. Девушка засмеялась, а затем подняла книгу об которую я только что и споткнулся (вообще-то был виноват хвост, но и книга тоже имела мотив в этом преступлении, сделавшим меня грязным пушистиком), положила ее на стол и стала прибирать бардак, устроенный случайно мною.

После того, как все препятствия были убраны человеком, она выманила меня из камина с помощью щетки, которая туда-сюда ходила по полу, шантажируя меня. Я всего лишь лапами зацепился за нее, а затем проехался по линолеуму и отцепился, когда щётка подобралась к лестнице, ведущей наверх. На ней появился очень красивый молодой человек, который спустился по лестнице в одних трусах, что было очень неприличным жестом в присутствии дамы и потому я царапнул его, когда он повернулся ко мне «лучшей» своей частью, оставляя помимо дыры в семейных трусах в уточку три красных полоски на его теле. Это были не очень сильные порезы. Он вскрикнул и обернувшись ко мне лицом, одарив оскалом, через минуту уже растаял. Стоило ему взглянуть в мои невинные зеленые глаза, как он с улыбкой до ушей сжал мои щеки и присев на корточки, гладил, восхваляя меня:

– Ути-пути, боже, а кто у нас такой красивый и пушистый? – Я перевернулся на живот и стоило ему лишь погладить его, как он получил новые царапины от меня.

Я усмехнулся.

«Будет знать, как лапать чужое!»

– Сестра, на какие деньги ты купила белого пятнистого сервала с редким цветом глаз? – спросил двуногий мужского пола.

Я понял, что речь обо мне и навострив свои уши, напоминающие мышиные, стал подслушивать их разговор (это не красиво, но вдруг они скажут важные детали, которые помогут мне сбежать из этой треклятой ловушки с книгами?), перекатившись на бок.

– Я нашла его на улице, он бродячий. – И на этой фразе я возражающе мяукнул, что было расценено, как просьба принести мне поесть, хоть я и был голоден, но имел своим громким «мяу» не это, а всклик с фразой: «– Ложь!».

«Когда уже люди научиться понимать кошачий язык?»

Я перекатился на другой бок и встав на все четыре лапы прошел на кухню, где человек мужского пола, осматривал камеру, в которой хранил добычу. Вроде бы, это называлось «холодильник». Прочел в улетевшей газете. Там было предложение купить два холодильника по цене одного с бесплатной доставкой.

Я поднялся на задние лапы и оперевшись лапой о его плечо, принюхавшись, пытался второй лапой подвинуть к краю тарелку с куриной ножкой, чтобы схватить ее пастью, как награду за оказанную услугу и выйти через не закрывшуюся дверь, которую открыл посетитель этого места, другой человек в шляпе. Но человек, который стоял у холодильника дёрнул плечом и я, прежде, чем упасть на свою пятую точку, слишком сильно ударил по тарелке. Куриная ножка взлетела вверх, а с нею взлетел и салат, который стоял рядом. Салат приземлился на лицо человека, а куриная ножка в мою пасть, которую я раскрыл, чтобы словить свою добычу, а вот тарелка на которой все это лежало выпала из холодильника и разбилась на маленькие частицы. Я, качнувшись назад и вперёд, сев на задние лапы,подойдя к разбитому предмету, сложив его лапами по кусочкам вместе, вернул тарелке былой вид, правда на ней остались трещины, но зато все было цело, а девушка, что привела меня сюда, к слову – моя будущая хозяйка, услышав шум, извинившись перед посетителем, въехав на кухню, смела осколки щеткой, той самой, в совок и выбросила в открытый мусорник, сказав:

– На счастье.

И улыбнувшись, вернула неразлучную пару одних из самых популярных предметов домашнего обихода, поддерживающих в доме чистоту, – совок и щетку, на свои места – в угол кухни, возвращаясь на инвалидной коляске к пришедшему за книгой человеку.

Я выпустил куриную ножку из пасти и хотел обратить внимание на то, как выходит человек уже купивший за два евро и тридцать три цента книгу в двести сорок три страницы с неизвестным мне названием, но девушка преградила мне собою обзор и подняв с пола, положив вновь на свои ноги, повезла в место, которое ненавижу не только я, но все из моей семьи и моего рода – ванну, полную воды. Я пытался из нее выбраться и заодно посмотреть в какую сторону открывается и закрывается входная дверь этой ловушки, но девушка возвращала меня обратно в ванну. И я выпустил из лап когти, однако, ей не только удалось избежать стандартного царапанья, который я использовал в качестве защиты, и, иногда, в качестве развлечения, как с трусами того другого человека, но и удалось помыть меня от уличной грязи, и сажи камина, которая превратила часть моей шерсти в черный уголь.

После ванны меня сперва обтерли махровым полотенцем, ловя каждый раз, как я пытался сбежать, а затем обдули приятным ветерком из этой штуки… из «фена», а затем расчесали мою шерстку и наконец-то выпустили из комнаты водных пыток.

К слову, название этого устройства, как и его изображение я видел в той самой газете, которую снесло ветром буквально накануне нашей встречи.

Я подбежал к куриной ножке, которую оставил на кухне, однако, ее медленно утаскивали муравьи, которые забрались в это помещение через щель. Я попытался отобрать ее у них, а в итоге меня покусали.

«Что за невезение? Сперва человек со своей магией в руках, потом эти злосчастные книги, потом комната пыток и теперь похищение моей добычи, которую я надеялся съесть за пределами этой ловушки! Что же за день такой? Пятница тринадцатого?!»

Я издал томный кошачьий вздох и с прискорбием, побежденный, почесав муравьиные укусы задней лапой, лег на теплую подушку, лежащую на подоконнике, как аксессуар, скинув хвостом вазу.

«Кажется, мне скоро повезет, ведь разбить что-то означает к везению и счастью, верно?»

Я посмотрел на лужу, в которой плавало много осколков и увядшие цветы. Человек на инвалидной коляске выехал из той комнаты пыток. В ее руках была серая тряпка, которой она вымывала ванну от меня, и подъехав ближе с мокрыми короткими волосами, которые ей пришлось отмывать от сажи, в которой я ей их испачкал, она опустила ее на пол, затем нагнулась и вытерев лужу, аккуратно собрав в тряпку осколки, взяла в руки цветы. Погладив меня влажной рукой, отчего я поморщился, губами поцеловала меня в макушку, желая приятных снов и выбросив тряпку с цветами в мусорник, отправилась в свою спальню, что располагалась под лестницей, выключив свет, горевший надо мною.

«Сегодня уже поздно строить план побега, потому завтра начну искать пути выхода из этой ловушки, а сейчас, подушечка такая мягкая, что я, пожалуй, на ней, совсем чуть-чуть, самую малость, вздремну…»

Я зевнул и потянувшись лапами, взбив ими подушечку, вильнув хвостом, лег на нее, закрыв глаза.

Хр…хрх…

Глава 2

Утренняя прогулка

Я проснулся, когда перевернувшись на другой бок, упал на пол. Не самое приятное ощущение, но зато бодрое пробуждение. В мой нос влез запах свежеиспеченных блинчиков, молока и сосисок. Встав с пола я вбежал на кухню и встав на четыре лапы, я украл с тарелки человека мужского пола целую длинную сосиску пока он был занят приготовлением кофе. Войдя под стол я уронил ее на пол и прижав лапой начал жевать, слушая разговор своей будущей хозяйки – Лиззи и ее помощника, – Гарри (который часто называл ее «сестра», хотя они не были родственниками). Их имена я узнал из этого разговора.

– Лиззи, сервал это дикая порода кошек, их не просто содержать в домашних условиях, тем более, если он бродячий и ему стукнул уже год! – воскликнул молодой юноша, по меркам человеческой жизни.

– Гарри, я уверена, мы сможем содержать этого кота, тем более, ты разве не видел? Он такой милашка. Как мы можем такого милого кота бросить одного на улице, где полно машин, диких собак, диких котов и людей из службы отлова, а ещё всякой заразы? – Она подъехала к столу. Доев сосиску я выглянул из-под стола. Заметив меня, она протянула мне ещё три сосиски. Одну я съел из ее нежных приятно пахнущих рук, а остальные две утащил под стол.

– Но… его же могут искать! – не унимался Гарри. Мое присутствие вовсе не раздражало его, наоборот, он волновался о том, что меня будут искать люди, которые бросили меня (он предположил, что они потеряли меня в ходе поездки или прогулки, что было вздором и полной нелепицей).

– Кто? Он же даже без ошейника, Гарри. – сказала Лиззи, издав смешок. Она не считала Гарри глупым, просто его аргументы казались ей слишком притянутыми за уши.

– Но ошейник мог потеряться! – сказал Гарри.

– Это верно, согласна, но если бы его искали, то до нашего района бы первее дошли слухи, поскольку неподалеку от нас находится участок Скотлонтьярда. – смела заявить Лиззи. И я кивнул ее доводам.

– Тогда, все это странно, ты так, не думаешь? – поинтересовался Гарри.

– Думаю, но если мы говорим об этой ситуации «странно», то нам стоит и считать так о самой жизни, которая крутиться вокруг нас. У некоторых вещей просто нет объяснения, Гарри. – сказала Лиззи, взяв в руки нож, которым стала разрезать свой завтрак.

– Но! – Гарри хотел предъявить новый факт, однако, Лиззи его перебила, закончив одной фразой сию недолгую беседу:

– Я больше ничего не желаю слышать о том, что этот кот должен быть выставлен на улицу, а сейчас доедай завтрак и иди на чердак. Как найдешь ошейник и поводок, оставшиеся от покойного кота моего покойного дедушки, принеси их вниз, одень на шею коту и выведи его на утреннюю прогулку, а я пока займусь уборкой, а то после недели скидок в нашей книжной лавке остался бардак до которого никак не дошли руки. Вчера я только начала уборку, как полка ночью рухнула и все книги до открытия книжной лавки должны быть выставлены в новом виде. – Она разрезала ножом ещё один блинчик, насадила его на вилку и запихнула в свой рот.

– Давай лучше ты прогуляешься с ним, а я займусь уборкой. – Гарри за пять минут доел свою порцию блинчиков и запивал их кофе, боязливо смотря на мой хвост, который радостно танцевал туда-сюда между его ног. Он вовсе не боялся меня, просто не хотел снова получить нежный царап.

– Да, думаю, так будет правильнее, но, чтоб не пылинки, Гарри, не осталось ни в книгах, ни в углах, ни в полках. – Произнесла она, звуча угрожающе. Даже у меня от ее тона пошли мурашки и шерсть встала дыбом.

«Какая женщина!» – подумал я, укусив свою собственную лапу, увлекшись подслушиванием чужого разговора. Вернёмся к мурашкам. Я думал, что они незаметны всегда для наших глаз, а тут они ползут по мне и уходят в щель. И присмотревшись, я понял, что по мне прошлись вовсе не они! Это по мне муравьи проползли.

«Да какая разница, кто по мне прополз, если меня добровольно выведут из этой ловушки?»

Мой хвост завилял от радости и я, стащив лапой ещё одну сосиску, съев ее, вылез из-под стола, когда Гарри поднялся по лестнице на второй этаж, затем дотянулся до колечка на потолке и потянув его вниз, забрался по ещё одной лестнице внутрь квадратной дыры. Он исчез на целых три часа, а затем, весь взмокший и растрёпанный спустился по лестнице вниз и сложив ее, закрыл квадратную черную дыру на потолке. Пригладив волосы рукой он спустился на первый этаж и протянул Лиззи два кожаных ремня. Один был верёвочный с табличкой, другой длинный с крючком. Лиззи с теплой улыбкой приняла их и взяв в руки молоток и гвоздь стала стучать по табличке с кличкой умершей кошки, переделывая буквы, выгравированные на ошейнике. Подправив их напильником и раскрасив лаком, она высушила его феном. Я спрыгнул с подоконника на котором все это время сидел, делая вид, что наблюдаю за аппетитными птичками, чирикающими на ветке за окном. Навострив уши и обернув голову на еле слышимый топот муравьев, я поднял лапы, пропуская их и в итоге запутавшись в собственных лапах пал на линолеум, пытаясь прийти в себя. Лиззи в это время надела на меня ошейник и прицепив крючком к нему поводок взяла за другой конец и открыв дверь, вышла первее меня навстречу теплому солнышку. Я, услышав скрип двери, подняв голову, отряхнувшись от звездочек, круживших перед глазами, выбежал из этой ловушки и вдохнув свежий воздух свободы ушел вперед, но недалеко. Примерно, на метра два-пять. Шаг дальше и веревочный ошейник начал душить меня, потому я отступил и лапами попытался снять его с себя, не совсем понимая, когда это я разрешал этому украшению залезть на мою тонкую шею. Естественно, после небольшой одышки.

Лиззи погладила меня по голове, почесала за ушком, затем под мордочкой и мне приспичило в туалет. Вчерашняя вода из лужи и, разумеется, еда из мусорного бака просились наружу. Посмотрев на Лиззи, принюхавшись к ее рукам, я понял, что она приличная дама, а я приличный кот, потому повел ее в ближайший сортир, благо он был в двадцати метрах, иначе бы пришлось идти в кусты и делать там свои «кошачьи большие дела», которые не только неприятно пахнут, но и на вкус весьма отвратительны. Как-то раз из интереса попробовал. Больше эту бяку я в рот никогда в жизни не брал.

Я вошёл в мужской туалет, прошел в кабинку и заперев дверь, издал пятой точкой неприятные звуки, царапая двери кабины. Нанизав на свои когти туалетную бумагу и тщательно ею вытерев все места, которые испачкались от природного зова, я стряхнул бумагу с лап в мусорный бак и спустив правой передней лапой воду в унитазе, немного залип на то, как она крутиться в нем, а после вышел из кабинки, открыв ее когтем. На задних лапах я подошёл к раковине и подставив лапы под кран вымыл их тщательно, даже под когтями, а после смыл водой и вновь нанизав на лапы бумажные салфетки, вытерев их, я стряхнул их в мусорный бак. А затем гордо вышел, опустившись на все четыре лапы.

Мужчины человеческого рода были шокированы от столь цивилизованного кота, который не хотел позорить девушку, которая знала как нужно чесать за ушком, по пузику и под подбородком, вызывая у меня ощущение райского блаженства, которого мне будет не хватать после того, как я сбегу, выбравшись из ловушки из книг и избавившись от этого украшения, который мне совсем не подхо–…

«А эта кожаная кругляшка с табличкой делает меня весьма величественной персоной, пожалуй, ее я оставлю себе.»

Я сел напротив витрины мимо которой мы проходили, разглядывая свою чистую белую шерсть с пятнами на теле и полосками на хвосте, уделяя внимание своим сапфирово-изумрудным глазам, что от лучей солнца стали лишь ярче. Осень весьма теплая. На дворе уже сентябрь, а солнце до сих пор столь же теплое, как и месяц тому назад.

Человек дернула за поводок, направляясь в сторону парка, где плавало много уток, которых я бы с радостью сейчас съел, да только Лиззи бросала мне в след кусочки вяленой колбасы, сперва достав пачку из своей сумки, лежащей на коленях, затем открыв ее, и которые я с радостью ловил и проглатывал.

На вкус они были весьма неплохими, как на свой внешний вид.

Поэтому до парка я добрался сытым и уточки меня уже не волновали, а вот слухи, которые я пытался расслышать, так сказать, намотать на ус, в моем случае усы, были весьма о тревожном известии.

Весь парк только и шептался о том, что в город приехала Маркуна де Кюри – известная леди; любительница шуб и жена одного известного дизайнера, который ещё промышлял бизнесом – открытием собственных магазинов с изделиями шуб разных животных. Одним словом я мог охарактеризовать их: живодеры.

Весь парк только и говорил о том, что среди людей она известна, как жена известного дизайнера (я вам так и сказал выше), а среди животных, как волк в овечьей шкуре.

Глава 3

Новости, небольшие неприятности и хотдоги

В парке было многолюдно. Люди со своими домашними питомцами бродили то тут, то сям. Одни просто гуляли, другие резвились, наблюдая за глупыми хозяевами, которых считали своими питомцами и которые бросали то мячи, то пищалки, то палки, то летающие тарелки на которые бы уместилась целая курочка. Другие сидели без дела, животные, естественно, ну и их хозяева: одни уставились в гаджеты, другие в книги или бумагу (газету) с напечатанной информацией, которой иногда подтирали одно очень популярное место, которое будет фигурировать в этом предложении под кодовым словом «пятая точка», весьма чувствительное место и у животных, и у людей. Обычно такое случалось, когда заканчивалась туалетная бумага или другой бумаги не было под рукой, в моем случае, под лапами. Третьи же бегали, пытаясь сбросить килограмм или поддерживая уже имеющуюся фигуру. И питомцы тренировали их. К моему счастью, Лиззи не имела возможности ходить и найдя свободное место у пруда, оперевшись на рукоятки коляски, опустилась на траву, а меня привязала к своему инвалидному креслу да так крепко, что даже когти не помогут мне развязать этот узел. И открыв книгу, которую, конечно же, взяла с собой, начала читать, погружаясь в ее мир, представляя себя в роли главного героя или другого полюбившегося персонажа, не замечая ничего вокруг. Стоило ей услышать скрип коляски, как она поднимала руку и возвращала ее на место одним резким движением руки. Я так и не смог понять как она это делает, если все звуки стихают вокруг нее и реальный мир в данную минуту не имеет для нее никакого смысла?

И все, что я смог – смириться. Я лег рядом с коляской. Мой взгляд устремился на плавающих уточек, которым то взрослые человеки, то их человеческие дети кидали хлеб и я представил их жареными под каким-нибудь соусом. Они крякали о своем, о чем я не слышал. Мои мысли о еде, которые заставили пускать меня слюни, которые я облизал, прервал сперва шум в кустах через дорогу, а затем разговор двух бродячих котов, что высматривали кого-то в парке, выглядывая из-за них. Навострив уши я сконцентрировался на их голосах:

– Послушай, видишь вон того большого котяру? – спросил рыжий кот, явно говоря обо мне.

– Это тот у которого пятна и уши мышиные? – спросил сероватый кот, указав пальцем лапы на меня.

– Да, да, этот. – сказал рыжий.

– Ты должен выйти к нему и передать, что вчера в зоопарк прибыли две таких же больших кошки, как он. – дал указание рыжий кот.

– Подожди, пара двух кошек или пара из кота и кошки? – переспросил сероватый, нагнув голову набок.

– Пара из кота и кошки. – Сказал рыжий кот и отпрыгнул в сторону, почувствовав мое дыхание. – Мята, дружок, я… я смотрю, ты себе хозяйку нашел… – Он приветливо улыбнулся, помахав мне лапой.

– Мята? У меня нет имени. – Сказал я, вильнув в раздражении хвостом и нахмурив брови.

Благо, мой рост и длина поводка позволили мне бесшумно подойти к ним так, чтобы Лиззи не потревожила меня, и присоединиться к беседе.

Сероватый кот указал на табличку, которая висела на ошейнике, который я никак не мог снять, как бы не пытался.

«О, нет.» – Взяв лапами табличку и прочитав свое новое имя, подумал я, начиная ощущать паническую атаку.

«Я теперь домашняя кошка…» – Я выровнял дыхание, поглаживая рыжего кота лапами по голове, прижав к себе.

Он немного успокоил меня и привел в чувства.

– Мне никак нельзя быть домашним питомцем, иначе я не смогу попасть на родину, домой, да и к тому же, помимо этой проблемы, есть женщина, которая ведет на меня охоту! Мне нужно выбраться из этой книжной, черт ее побери, ловушки, найти корабль, который отходит в Африку и уплыть на нем домой, но прежде, узнать, как обстоят дела у пары, которую привезли в зоопарк, а значит нужно сперва выбраться из книжной ловушки и попасть в зоопарк, взять небольшое интервью у двух моих сородичей и затем уже искать корабль, который увезет меня домой. – сказал я, ходя кругами у кустов, отпустив рыжего кота по имени Олли. Олли был бродячим котом, который спрятал меня, когда работники зоопарка бросились на мои поиски, затем мы разыграли перед ними спектакль моей смерти и они, вроде бы, разочарованные, ушли, оставив меня в покое. Ну, или, там был один сотрудник… я уже не помню, это было давно, неделю тому назад. И с тех пор я жил на улицах города, пытаясь отыскать путь домой.

А затем я решил помочь человеку и вот, что из этой кутерьмы вышло – еще большая кутерьма.

– Ты имеешь в виду тебе нужно выбраться из книжной лавки, которой владеет твоя хозяйка, та двуногая, которая едет сюда? – спросил сероватый кот, Уинстон, друг Олли. Весьма противоречивая персона по которой не ясно: глупый он или же нет.

Я взял в лапы мышь, которая хотела по-тихому пройти мимо нас и запихнув в рот, обернулся к Лиззи, улыбнувшись, надеясь, что она испугается и сбежит, а я смогу пойти своей дорогой, но вместо моих ожиданий, что снова с треском рухнули, она стала хвалить меня, гладить и мять мои щеки, надавливая на болевые точки:

– Какой хороший кот, охотник, поймал мышку-воровку, которая хотела стащить угощение, да? Ах, ты, маленький добытчик. – Она вытащила за торчащий хвост из моего рта мышь и отпустив ее, отвязав от своей коляски поводок, повела меня в сторону лавки с хотдогами от которой пахло вкусным ароматом сосисок, держа на коленях вместо меня книгу.

– Раз ты у нас приличный кот, то мыши на обед не самое приличное блюдо, а вот хотдоги – самый быстрый перекус, пусть и не полезный, зато весьма сытный. – сказала она, подмигнув мне.

Я так и не смог расшифровать значение этого символа.

«Как же я ненавижу эти книги. Зачем вообще только люди держат их у себя дома?» – я тронул ее лапой, пытаясь скинуть с ног и занять ее место, ибо на коленях Лиззи было удобно; ее ноги были мягкие, ехать, а ещё я устал самостоятельно идти, но эта книга не сдвинулась с места. Даже не подумала шелохнуться!

Я грозно рыкнул, а затем растаял от рук Лиззи, которая указательным пальчиком почесала меня за подбородок. Она снова применила свою магию рук (я был не против), а затем соблазнила меня сосиской в булочках хлеба, пытаясь влюбить в себя, чтобы я забыл про родину и остался жить с ней.

По-крайней мере, я так думал.

«Как же это вкусно!» – Я приподнял языком хлеб и откусывал его вместе с сосиской пока они не остыли, забыв про книгу.

Напрочь.

Но мне не удалось доесть последний кусочек хлеба, поскольку Лиззи, уже съев свою порцию этого вкусного, чертовски, лакомства, поехала вперёд и утащила меня с собой. Я пытался схватить его лапами, но он был горячий. Зато, я успел лишь жалобно мяукнуть, а далее, протянувшись по асфальту, врезавшись в столб, встав на четыре лапы, когда она остановилась, чтобы попить воды, которую достала из своей сумки, и подождать меня, висевшей уже на ручках коляски, подошел к ней.

– Снова пришел он… – Я услышал в ее голосе грусть, тоскливую грусть с нотками терпкого переживания. Проследив за взглядом у входа в эту книжную ловушку, которую Лиззи называла своим домом и местом работы, я увидел пса породы бульдог. Отвратительная порода. У них слюни идут изо рта и один вид на них вызывает отторжение. Но я джентльмен, поэтому по своему воспитанию не мог позволить себе пренебрежитнльное отношение даже ко псу этой прроды.

Лиззи проехала во внутрь ловушки, я зашёл следом за ней, а бульдог следом за мной. Его слюна капнула мне на лапу и стряхнув ее, я отодвинулся на шаг в сторону от него.

Я же кот. Любая вода мне противна, но я пользуюсь ею, да, потому, что я джентльмен.

Я переступаю через свои принципы и рушу стереотипы о кошках. Мяу.

– Прости, я нервничаю. – сказал пёс.

– По тебе заметно. – Заметив, я взглянул на мужчину, что осматривал помещение с важным видом, пренебрежительно, называя его «лачугой», то проверяя полки (которые Гарри починил за время нашего отсутствия) с книгами на пыль, то проверяя нет ли в доме вредителей. Одни были – муравьи, правда он их не заметил, ибо они незаметно тащили еду с кухни. Настоящие профессионалы своего дела. Но это не столь важно, как само присутствие этого наглеца, чей вид не нравился не только мне, но и Гарри с Лиззи.

Я рычал и скалил зубы на него, когда он пытался меня погладить, чуть не укусил, но он тут же обернул свою руку с испуганным видом.

От него смердело зловонием коварства, жадности и желанием достичь поставленных целей, несмотря ни на что. Таких людей принято в мире людей называть «акулы бизнеса». Он был этой самой акулой, при чем самой мерзкой, а ещё я снюхал в его запахе духи миссис Кюри.

Они точно были заодно, в сговоре, но в каком мне пока что не было понятным. Да и бульдог не дал никакой ценной информации, только слюни свои и распускал.

– Это мой хозяин – Ричард Фондюберт, он приехал сюда, чтобы заключить сделку: деньги хозяевам в обмен на помещение. На прошлой неделе он уже таким способом заполучил магазин игрушек и теперь там магазин мехов. – сказал бульдог. – Я, кстати, – Эдди, но хозяин часто зовёт меня «псина».

– Псина, заткнись, я же просил тебя ждать на улице, разве так сложно запомнить команду «сидеть»? – воскликнул он, впав в ярость от лая моего нового знакомого.

Людям не был понятен наш язык и они слышали только звуки, что мы издавали. До чего же вы, глупые, создания. – Мисс, Клауд, не могли бы вы, подписать договор купли-продажи и продать мне эту «лачугу»? Ваш бизнес же все равно угасает, книги нынче не в моде, у всех есть гаджеты и вы впустую тратите свое время! – Лиззи отстегнула поводок от ошейника, чему я обрадовался. Я прыгнул на кресло и вильнув хвостом, посмотрел на Лиззи. Аргумент этого человека был сильным, но Лиззи по непонятной ни ему, ни мне причине, отказалась:

– Сэр Фондюберт, не могли бы вы покинуть мою книжную лавку, если не собираетесь ничего покупать, видите ли, скоро двенадцать утра и сюда приедут пенсионеры из пансионата. – Он поправил шляпу, хмыкнув. Недовольно посмотрев на нее, издав рык, он позвал своего пса:

– Тупая псина ко мне!

Эдди, встав на четыре лапы, посмотрев на меня, произнес:

– До свидания, Мята, мой новый друг и сосед. – И подъехал к нему, подскользнувшись о собственные слюни.

– Тупая ты псина, когда ты уже научишься не гадить ни в моей жизни, ни себе под ноги?! – И ушел прочь, хлопнув дверью так, что все полки с книгами упали, а стены дома задрожали.

– Алло, моя бусинка, я видел твоего сервала. Он у Лиззи Клауд в книжной лавке «Сова», но эта особа весьма меркантильна и так просто не вернёт его тебе. Целую тебя, моя бусинка. – Он позвонил своей возлюбленной – Кюри, сбросил звонок и нажав на газ, уехал прочь.

Лестница на которой сидел Гарри, прочищая дымоход, пошатнулась и он упал в камин, приземляясь прямо на свое «мягкое место», пролетев сквозь черный тоннель в виде квадратной из кирпичей трубы камина формы прямоугольника.

Я ему посочувствовал. Получить между ног было не самым приятным. Помню, как однажды антилопа мне рогами двинула между ног, так я не мог два или три дня ни охотиться, ни ходить нормально.

– Ай… – Издав писклявый звук боли, он вылез из него и скрючившись, прошел сквозь гостиную, сел в кресло, выгнав меня, пытаясь расслабиться. Лиззи поехала на кухню. Выехав из нее с пачкой льда, швырнув на поврежденное, «мягкое место» Гарри, стала поднимать с пола упавшие книги.

Я, выгнанный с мягкого кресла, подошёл к ней и телом прижался к ее, вытянул мордочку, замурчав, а затем, получив ответное прикосновение нежных рук Лиззи и улыбку за место гнева, который она испытывала раздраженностью на этого паршивого мужчину в шляпе, негодяя и прохвоста, скривил морду, увидев книгу в ее руках к которой она относилась также, как ко мне.