Текст книги "Русская пленница французского кота"

Автор книги: Игорь Жуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава одиннадцатая, в которой поварёнок сидит под арестом, а повар отправляется в экспедицию

Капитан Фадинар запер Александра на висячий замок в пустом чулане при кухне.

– Этого требует безопасность императора Франции! – сказал бравый кавалерист. – Представляете, что могло случиться, если бы Его Величество съел бульон с касторкой?

– Представляю! – вздохнул мсье Ришар. – Просто ужас! Мог бы произойти международный скандал, а могло бы быть и поражение в решающей битве! А я бы опозорился навеки!.. Но, надеюсь, этого малолетнего преступника можно кормить?

– Кормить арестованных даже положено. Вон в двери чулана и окошечко есть – можно передавать еду…

– Маловато окошечко! – пробормотал повар. – Придётся готовить что-нибудь поменьше размером.

– Но я ведь не просто так зашёл к вам, мсье повар, – продолжал капитан. – Вы просили у Его Величества снарядить для вас экспедицию в подмосковные деревни?

– Да. Экспедицию за отборной провизией. В Москве стало не достать нормальной еды: ни мяса, ни масла – что не увезли с собой сбежавшие русские, то сгорело! Я не могу кормить императора Франции какой-то, извините, тухлятиной!

– Долой тухлятину, не будь я капитан Фадинар!.. Собирайтесь – едем за самым лучшим и свежим. Но хочу вас предупредить, что на дорогах в нашем тылу очень неуютно – разгулялись русские партизаны…

– А кто вместо меня будет кормить императора?

– Вас пока заменит второй повар маршала Мюрата мсье Гийомар.

– Гийомар!.. – мсье Ришар опять сморщился, как от касторки. – Но он же не умеет готовить, этот грубый безвкусный гасконец! Он жарит рябчиков так, что они превращаются в ворон!

– Ничего. Император сказал, что согласен ради торжества кулинарии пару дней потерпеть даже стряпню Гийомара… Вообще, мсье Ришар, Его Величество готов потакать любым вашим причудам.

– Что ж, великий человек способен оценить великое искусство, – скромно сказал повар.

На следующий день карета и несколько повозок в сопровождении двух десятков гусар под командованием капитана Фадинара ехали по лесной дороге в сторону Звенигорода. Во главе обоза в карете сидел мсье Ришар. Сам император сказал: «Мсье Ришар – генерал от кулинарии. А генерал должен ездить в карете!» На коленях у повара развалился кот в обнимку с клеткой. Кто был в клетке, читатель, наверное, уже догадался. Рядом с каретой скакал на своём вороном коне бравый капитан. А в ташке капитана опять ехал мышонок. Недолго думая, Тимка потихоньку влез в гусарскую сумку, когда Фадинар закусывал на кухне перед началом экспедиции. Мышонку не хотелось ехать в одной карете с котом.

Поварёнка Людовика повар оставил присматривать за его братом. Попросту говоря, Людовик должен был следить, чтобы узник чулана не голодал.

Осенняя дорога была размыта дождём. Колёса то и дело вязли в грязи, и людям приходилось помогать лошадям. Они толкали карету и повозки и почти по колено проваливались в жидкое месиво.

В таких случаях мсье Ришар выскакивал из кареты и бегал вокруг, высоко вскидывая ноги. Он охал, подталкивал то с одной, то с другой стороны и давал множество советов – в основном, бесполезных.

Вдруг впереди на дороге раздался громкий треск и поперёк дороги рухнула огромная сосна. Испуганные лошади заржали и взвились на дыбы. И тотчас же вторая сосна не меньших размеров с треском перекрыла дорогу сзади обоза.

– Ну вот – приехали! – сказал капитан Фадинар.

И немедленно вытащил саблю из ножен.

Из пожелтевших зарослей орешника раздался нестройный залп из ружей и пистолетов. Пули защёлкали по деревьям, сдирая кору и сбивая ветки. Несколько гусар свалились с коней, а с капитана Фадинара слетел продырявленный кивер.

На дорогу с криком: «Бей их, братцы!» – из леса выскочили верховые и пешие русские партизаны. Тут были и гусары с саблями, и казаки с пиками, и простые мужики в армяках – кто с ружьями с примкнутыми штыками, а кто – с вилами и косами. Командовал всеми усатый всадник в чёрной бурке, надетой на ментик, и косматой кавказской шапке.

Возле кареты и повозок началось кровопролитие с криками и стонами.

Капитан Фадинар увернулся от казацкой пики, отбил саблей нацеленные ему в грудь вилы и встретился лицом к лицу с предводителем русских.

– Сдавайтесь, капитан! – по-французски крикнул всадник в бурке, размахивая блестящим клинком. – Вы окружены!

– Сейчас! – ответил Фадинар, со звоном отражая выпад противника. – Только слегка подправлю вам усы, мсье!

– Ха-ха!.. Люблю достойных противников! Стараюсь оставить их в живых! – главный партизан поднял своего коня на дыбы и сверху ударил саблей плашмя капитана по голове. – А вот вам фу¢хтель!

Бравый гусар на мгновение замер, а потом рухнул под лошадиные копыта. Перед тем как перестать что-либо чувствовать, он почувствовал запах свинины с чесноком.

– Фухтель, – машинально повторил мышонок, который наблюдал из ташки всю эту сцену.

А тем временем двое русских мужиков выволокли из кареты бедного мсье Ришара и под руки потащили в лес. Повар не сопротивлялся, он только прижал к себе кота Симона, а кот не выпускал из лап клетки со своей пленницей.

– Прощайте, капитан! – совсем тонким голосом крикнул мсье Ришар. – Отпустите поварёнка!!!

– Неча орать-то! – сказал один из мужиков.

Мышонок Тимка выскочил из ташки сражённого капитана и помчался вслед за похищенным поваром.

Глава двенадцатая, в которой Тимка знакомится с Денисом Давыдовым

В глухой лесной деревне в горнице крестьянского дома пировали русские гусары. Всё вокруг утопало в трубочном дыму. Стол был уставлен бутылками, кружками и глиняными мисками с варёным мясом, яичницей, солёными огурцами, капустой и грибами.

Предводитель гусар, человек лет тридцати с круглым лицом, вздёрнутым носом, длинными усами и густой тёмной шевелюрой с одной седою прядью надо лбом, был одет в доломан с блестящими шнурами. Он играл на семиструнной гитаре и пел:

 
Ради Бога, трубку дай!
Ставь бутылки перед нами,
Всех наездников сзывай
С закручёнными усами!..
 

Это был победитель Фадинара, подполковник гусарского Ахтырского полка, славный партизан и поэт Денис Давыдов. Он собрал свой отряд из гусар и казаков ещё до Бородинского сражения и с тех пор наводил страх на солдат Наполеона в их тылу. В этом деле ему помогали русские крестьяне.

– Однако, господин подполковник, ваши стихи столь же искусны, как ваше фехтование! – воскликнул самый молодой из сидевших за столом.

– Оставьте, корнет! Мои стихи – всего лишь баловство гусара между фланкиро¢вками, пуншем и картами. Вот, – Давыдов дотронулся до лежащей на лавке сабли, – моё истинное перо!.. Эй, Прошка, как там пленный повар-француз? Всё со своим котом обнимается?

– Ага, Ваше Высокоблагородие! – высунулся из сеней крестьянский мальчик лет десяти в холщовой рубахе, таких же портах и в лаптях и хихикнул. – Так и вцепился в него – не пускает!.. Убогий какой хранцуз-то!.. Все хранцузы страшные, а этот убогий!.. А свистульку мне наладил! Не свистела свистулька-то, а он наладил! Одной рукой наладил, а другой всё кота держит! А кот-то скрючился весь! Вот как!..

– Ну, веди его сюда! Вместе с котом!.. А это ещё что такое?

Прямо перед Давыдовым на столе среди бутылок стоял мышонок в рубашечке, штанишках и ботиночках.

– А не есть ли ты плод моего воспалённого пуншем воображения, мышь? – спросил гусар.

– Нет. Я не плод, я совершенно настоящий и говорящий мышонок! – твёрдо пропищал Тимка. – И мне необходима ваша помощь, господин подполковник!

Гусары были люди бывалые, но они вскочили с мест от изумления, а некоторые даже выронили кружки из рук. Но всё-таки гусары есть гусары, и поэтому Денис Давыдов и его лихие рубаки пришли в себя гораздо быстрее каких-нибудь штатских.

Тогда Тимка рассказал всё, о чём читатель узнал из предыдущих глав.

А потом не удержался и спросил:

– А что такое фухтель и эта… как её… флан-ки-ров-ка?

Мсье Ришар в обнимку с котом, который так обхватил клетку со своей пленницей, что клетки не было видно, вошёл в горницу. Гусары дружно захохотали.

– Мсье Ришар, отпустите, наконец, своего кота! Никто его не тронет, честное слово! – по-французски сказал Денис Давыдов. – А кот пусть выпустит русскую пленницу! Он сам теперь пленник вместе со своим хозяином.

Повар осторожно положил Симона на лавку. Кот разжал лапы и поднял их вверх.

– Брат! – закричала из клетки русская пленница.

Мышонок бросился открывать дверцу, но Денис Давыдов опередил его. Он мгновенно вытащил из ножен саблю, взмахнул ей – и маленький засов отвалился, чисто срезанный клинком.

– Мя-а-ууу! – простонал кот. – Прощай, воинская доблесть! Прощай, русская пленница! Сердце бедного Симона разбито, клянусь Котом в сапогах! Моя дорогая Клементина, не оставьте без участия французского пленника!

Глава тринадцатая, в которой Лиза-Людовик Бопертюи кормит брата и сообщает ему о планах Наполеона

А между тем, пока мышонок освобождал свою сестру, император Наполеон переехал из Петровского дворца обратно в Кремль. Конечно же, императорская кухня оказалась там же. Провинившегося поварёнка повар мсье Гийомар лично препроводил в новое помещение, привязав к своей руке верёвкой, чтобы он никуда не убежал, и посадил почти в такой же чулан при кухне, тоже с окошечком в двери. Мсье Гийомар хотя и недолюбливал, но очень уважал мсье Ришара как величайшего повара и полагал, что, когда тот вернётся, в его владениях всё должно быть точно так же, как и было при нём. И, если поварёнок посажен в чулан, он будет сидеть.

На кухне без мсье Ришара царило уныние. Император откровенно ругал стряпню мсье Гийомара, а мсье Гийомар срывал зло на поварёнке Людовике.

Только арестованного никто не ругал. Он сидел в своём чулане и занимался тем, что ел разные вкусные вещи, которые то и дело подсовывала ему сестра.

В отличие от Наполеона, Александру очень нравились блюда, приготовленные мсье Гийомаром. А главное, когда он ел, он не думал о том, что будет дальше, о том, что его, например, могут судить за покушение на жизнь императора Франции.

А Лиза никак не могла придумать, как сломать тяжёлый замок на двери чулана и выпустить брата.

– Эх, Саша! – тихо сетовала она по-русски, пока мсье Гийомара не было на кухне. – Этот замо¢к такой тяжёлый, а дверь такая крепкая!.. Господи, вместо того, чтобы спасать Отечество, мы с тобой увязли на кухне супостата! Для того ли мы оставили бедную маменьку?!

И мышку Клементину не освободили, и ты теперь в чулане сидишь… Хорошо, что капитан с мсье Ришаром, когда уезжали, никому ничего не рассказали про твою касторку! Но ведь они вернутся, и тебя могут судить и даже казнить…

– Умоляю, Лиза, не говори мне ничего об этом! Не хочу об этом слышать! А то мне очень страшно становится!.. Будь любезна, скажи лучше, какие новости у Буонапарте?

– Новостей-то много, да передать их некому! Кажется, Наполеон собирается уходить из Москвы. Говорит, что Кутузов устроил ему из Москвы ловушку. Что приходится сидеть в сожжённом городе без еды, а кого ни пошлёшь за продовольствием – всех или Кутузов громит, или партизаны…

– Вот и пусть уматывает! Тиран корсиканский!

– Он уже три раза посылал нашему государю императору Александру предложение мира, но не получил никакого ответа… Наполеон до того разозлился, что хочет взорвать Кремль! Уже минёров послал…

– Так надо же Кремль спасать!

– Надо! Но я же тебя бросить не могу! Ведь твоя жизнь в опасности, понимаешь ты это?!..

В это время в кухню императора с грохотом ввалился капитан Фадинар. Он был весь в грязи, без кивера, с обвисшими усами и держался за голову. Сверкая совершенно безумными глазами, капитан ринулся к чулану.

Дети замерли от ужаса и приготовились к самому худшему.

Глава четырнадцатая, в которой капитан Фадинар делает нечто совершенно неожиданное

Капитана Фадинара привезли оставшиеся в живых после партизанского набега французские гусары. От фухтеля Дениса Давыдова капитан полдороги в Москву был без сознания, а остальные полдороги постоянно твердил: «Свинина с чесноком!.. Свинина с чесноком!..»

Удар Дениса Давыдова выбил из его головы всё, кроме этой свинины. И только возле са¢мого Кремля, куда его доставили вместо Петровского дворца, в его голове, наконец, появилось кое-что ещё. Это были прощальные слова мсье Ришара: «Отпустите поварёнка!»

– О да, мой бедный друг! – воскликнул капитан Фадинар. – Ваша последняя воля для меня – закон!

Шатаясь, капитан сшиб несколько кастрюль и вёдер, потом, наконец, нашёл новый чулан и, из последних сил разбежавшись, плечом вышиб дверь.

– Ты свободен, мальчик! – сказал он. – И благодари мсье Ришара, этого святого человека!

– Благодарю мсье Ришара! Благодарю вас, капитан! – Александр едва удержался, чтобы не броситься гусару на шею. – Вы так великодушны!..

– А где же сам мсье Ришар? – спросила Лиза.

– Увы! Он в лапах русских партизан! – капитан изо всех сил дёрнул себя за усы. – Партизаны перебили почти всех моих гусар!.. И мсье Ришар вряд ли теперь жив!.. И по моей вине, не будь я капитан Фадинар!.. Ну что ж, я отвечу перед Его Величеством!

Бедняга кавалерист заглянул в сковороду, стоявшую на плите, и втянул носом запах свинины с чесноком… А потом махнул рукой и отправился на суд императора.

– Бедный мсье Ришар! – на глазах Александра появились слёзы. – Он был так добр к нам!

– Да, – кивнула Лиза и отвернулась. – Странно как-то! Русские партизаны победили, а я не радуюсь… Я пла¢чу! Плачу из-за француза!

– Твоя Жанна д’Арк тоже, между прочим, француженка!.. – всхлипнул Александр. – И мой мсье Бопертюи – тоже! А я по нему уже соскучился-а!..

– А моя мадам Жирардо не француженка, что ли?! Я ведь тоже к ней привыкла, хоть она меня и замучила совсем своими замечаниями и гризеткой обзывается!

– Бедный милый мсье Ришар! Царствие вам Небесное! – Александр перекрестился.

– А вот это вы напрасно! – раздался совсем рядом мышиный писк. – Ваш драгоценный повар жив и здоров.

Лиза и Александр оглянулись и очень удивились.

Глава пятнадцатая, из которой читатель узнаёт, как Тимка и Тинка помирились с котом и о приключении маленького партизана Прошки

На кухонном столе сидели рядышком Тимка, Тинка и кот Симон. Они мирно делили сосиску.

«Но как кот и мыши опять оказались на кухне Наполеона? – спросит дотошный читатель. – Да ещё так быстро?»

Очень просто. Их кратчайшей дорогой довёз до Москвы на лошади крестьянский мальчик Прошка – тот самый, которому мсье Ришар починил свистульку. Они добрались до Москвы так быстро, что оказались на кухне в Кремле почти вместе с Фадинаром, хотя им и пришлось мчаться в центр города от уже пустого Петровского дворца. Мыши скакали верхом на коте, вцепившись в его густую шерсть.

«А почему кот и мыши вместе? Почему кот не ловит мышей?» – опять спросит читатель. Потому что кот Симон дал слово Денису Давыдову, что поможет мышам спасти поварёнка в обмен на освобождение повара. Кот при этом уверял, что ради хозяина готов на что угодно, готов даже не ловить мышей. Кот говорил чистую правду.

Прошка верхом на старой, спокойной, серой в яблоках лошади тайными лесными тропами довёз наших героев до самой Москвы в корзинке, притороченной к седлу.

До прихода французов Прошка был обыкновенным крестьянским мальчиком. Вместе с соседскими детьми он играл в бабки и горелки, выстругивал деревянные ружья и сабли для себя и кукол – для своей маленькой сестры Арины, но уже начал помогать отцу в поле.

Когда французские гренадеры вошли в село, где жил Прошка, они первым делом ограбили церковь – революционная Франция, как известно, Господа Бога не жаловала, а потом принялись за дома сельчан.

Возмущённые и испуганные святотатством и грабежом крестьяне целыми семьями стали убегать в лес к партизанам. Среди беглецов был и отец Прошки вместе со своими женой и детьми. Так Прошка стал маленьким партизаном в отряде Дениса Давыдова. В бой его взрослые не брали, но кое-что разведать он мог.

Всю дорогу до Москвы Прошка то и дело заглядывал в корзинку и приговаривал:

– Ах ты! Мыши-то и кот, как люди, говорят!.. А повар-то, мусью Рычал, убогий, да добрый! Все хранцузы страшные, церквы грабют, а этот – ничаво!..

Часа через два после того, как Прошка отправился в путь, на повороте широкой лесной тропы он неожиданно столкнулся с тремя французскими всадниками. Это были конные егеря в зелёных мундирах и мохнатых шапках с белыми перьями. Они, видимо, отстали от отряда и заблудились.

Прошка быстро развернул лошадь и ударил её пятками по бокам. Лошадь рванулась вперёд, но у неё было недостаточно сил, чтобы ускакать от французов, – она была слишком стара.

Французы уже опомнились от неожиданности и с криками пришпорили своих коней. Вслед Прошке с раскатистым эхом раздались выстрелы. Одна пуля просвистела совсем рядом с его головой.

«Догоняют! – думал мальчик, колотя пятками лошадиные бока. – Эх, просил я у Их Высокоблагородия подполковника пистолет, да не дали! С пистолетом-то тебя, говорит, скорее сцапают!..» Мыши и кот на дне корзинки прижались друг к другу и притихли. А французы были уже совсем близко.

«Ладно, – решил Прошка. – Я здешние места-то знаю. Авось, сейчас на повороте уйду!»

Он пригнулся к самой шее лошади и повернул с широкой тропы направо – на узенькую тропинку.

В этом месте над тропинкой очень низко навис толстый дубовый сук. Лошадь под ним могла проехать без помех, а вот всаднику надо было нагибаться, чтобы не стукнуться головой.

Прошка проскочил под препятствием, выпрямился в седле и помчался дальше. А вот ничего не подозревавшие об опасности трое французов на полном скаку один за другим врезались головами в мохнатых шапках прямо в толстый сук и так же один за другим свалились с лошадей на землю и подняться с неё не могли очень долго…

Дальнейшее путешествие прошло без приключений. Когда Прошка прощался со своими новыми знакомцами, он сказал:

– А за мусью Рычала не бойтесь! Я его сам беречь буду!

– Да-да! Мсье Ришар жив и здоров! – повторила Тинка поварятам, проглотив свой кусок сосиски. – И скоро будет на свободе, раз вы, Александр, уже свободны! Не правда ли, мсье Симон?

– Чистейшая правда, клянусь Котом в сапогах! Свобода повара в обмен на свободу поварёнка… – кивнул кот и приложил лапу к сердцу. – Ах, мадемуазель Лиза, если бы я знал, что вы не дрянной мальчишка, а героическая девица, я был бы с вами гораздо учтивее!

– Значит, моя маскировка вполне удалась, мсье кот!.. Саша, а теперь надо бежать Кремль спасать!

– Я готов, Лиза!.. А как?

– Господи, Саша! Опять ты со своими вопросами!.. Право, я сама не знаю ещё как!

– И мы с вами! – твёрдо сказал мышонок Тимка.

Глава шестнадцатая, в которой Наполеон уходит из Москвы, а Тимка и Тинка спасают Спасскую башню Кремля

Повозка императорской кухни ехала через Кремль, трясясь на ухабах и огибая большие лужи. На козлах сидели поварята Бопертюи… Впрочем, теперь их опять можно было называть дворянские дети Копьёвы, потому что они навсегда покинули императорскую кухню. Русские дети угнали французскую повозку и вместе с мышами, которые сидели в кармане поварского передника Лизы, спешили спасать Кремль.

В повозке ехал и кот Симон. Он не спешил спасать Кремль, он спешил спасать своего хозяина повара. Но поварята и мыши сказали, что сначала Кремль, а потом всё остальное. Коту оставалось только ждать, что он и делал, надев сапоги и свернувшись клубком в своей корзине.

По дороге спасателям встретилась колонна солдат в сине-белых мундирах. Великая армия начала уходить из Москвы.

Повозка остановилась у белёных стен Кремля. Дети и мыши увидели, как несколько французских солдат тянули длинные фитили из недавно выкопанной ямы у самого подножия Спасской башни.

– Пороховые мины в подвал заложили! – сказал начитанный Тимка. – А к минам фитили приладили и через подкоп на улицу вытащили. Сейчас фитили подожгут – и всё!

Неподалёку раздался громкий взрыв. Все вздрогнули. Задремавший было кот очнулся, но из своей корзины не вылез и зажал на всякий случай уши.

– Эх! – в сердцах махнул рукой Александр. – Уже что-то в Кремле взорвали!.. А следующая – Спасская башня!

– Надо немедленно что-то делать, Саша!.. – начала Лиза.

Но ей не дал договорить грохот следующего взрыва, который донёсся откуда-то справа. А потом ещё грохот, и ещё, и ещё!..

– Сколько всего угробил проклятый корсиканец! – Александр натянул вожжи, чтобы удержать испуганную лошадь. – Эх! Хоть бы одну башню спасти!

Тут два француза из команды минёров направились в сторону повозки. Их усы и бакенбарды не предвещали ничего хорошего. Тогда Тимка и Тинка переглянулись и выскочили из кармана передника Лизы.

– Езжайте прочь из Кремля! – скомандовал Тимка детям. – Вас к башне всё равно не подпустят, да ещё, глядишь, и арестуют или чего похуже. А мы – маленькие, мы проберёмся. Ждите нас снаружи, на Красной площади!

Мыши соскочили на землю, а Александр развернул повозку и погнал лошадь к воротам.

Двое французов махнули вслед повозке ружьями, но преследовать не стали и вернулись к своим. Они и не думали смотреть себе под ноги, а то бы увидели двух одетых и обутых мышей, пробежавших совсем рядом с их сапогами.

– Ой, как мне страшно! – пропищала Тинка. – Вечно ты меня втягиваешь в какие-то истории!

– Так мы же мыши из Исторического музея! Нам сам Бог велел в истории попадать!

Начался дождь, и минёры заметно заторопились. Длинные фитили могли от воды не загореться или, всё же загоревшись, потухнуть.

Офицер щёлкнул огнивом. Пламя побежало по нескольким фитилям к пороху, а французы побежали прочь на безопасное расстояние.

– Грызём, сестра! – отчаянно пискнул Тимка и нырнул в подкоп, обгоняя бегущие по тонким верёвочкам огоньки.

– Грызём, брат! Грызём!!

– Если не успеем перегрызть всё, подзорвёмся вместе с башней! Прощай, на всякий случай, Клементина!..

И Тимка впился зубами в первый фитиль совсем рядом с пороховой миной.

Тинка очень быстро принялась за второй.

Мыши грызли так, как грызут мыши, когда от этого зависит их жизнь….

Последний бегущий огонёк опалил Тимке усы, но он всё-таки успел перекусить оставшиеся волокна фитиля, и пламя погасло на конце огрызка.

– Всё, что ли? – немного погодя спросила Тинка. – Мы уже не подзорвёмся?

– Да вроде всё, – слабым голосом произнёс её брат, а потом выкатил грудь колесом и важно добавил: гуси Рим спасли, а мыши – Москву!

– Ну, Москву – не Москву, а Спасскую башню – это точно!.. Ну, теперь-то мы вернёмся домой? Я ведь уже здесь два раза чуть со страху не умерла – когда меня кот поймал и только сейчас! Совсем я не боевая мышь!

– Я, что ли, боевая… то есть боевой? Всё само как-то получается. Как накатит – и начинаешь донесения жевать и фитили грызть! А потом и представить страшно, чем могло всё кончиться!.. И главное – ведь давным-давно знаешь, что Кутузов выгнал Наполеона из России, и без всяких твоих геройств – а в такие моменты забываешь. Кажется, что и от тебя что-то зависит… Чудно¢!.. Ладно, давай домой!

Их ждали в повозке на Красной площади.

– Всё-таки как-то странно! – сказал Тимка. – Стены Кремля – белые! На Красной площади – ямы и лужи!

– Да уж! – кивнула мышка. – И между зубцов стен наверху кое-где трава выросла. Вон какая высокая!..

Дети, мыши и кот хотели обняться на прощание, но этого не позволяла их разная величина, и они ограничились поклонами.

– Любезные моему сердцу мыши, вы настоящие герои! – торжественно произнесла Лиза. – Вы совершили подвиг!.. А вот нам с братом это никак не удаётся!

– Да! – печально кивнул Александр. – Всё как-то не получается!

– Как это не получается? – возразил Тимка. – Вы с братом тоже герои! Дети-патриоты! Не зря вы на императорской кухне служили – мы бы без вас ничего не узнали, никуда не успели и Спасскую башню не спасли!.. А кто касторку Бонапарту в бульон подлил? Я, что ли?

– Вы тоже совершили подвиг! – не удержалась Тинка. – И ещё совершите, когда к Денису Давыдову доберётесь. А потом – к Кутузову. Только уж поосторожней там с французами!

Лица детей заметно повеселели.

– Значит, всё-таки не зря, Саша! – сказала Лиза.

– Конечно, не зря! Ты, сестра, уже почти как Орлеанская дева!..

– Передайте привет мсье Ришару, – попросил Тимка. – Хоть нам так и не привелось познакомиться, он мне очень понравился.

– И мне! – улыбнулась Тинка. – Он такой добрый! Он мне всё время в клетку сыр подкладывал, эпуасс.

– Да! – кивнула Лиза. – Мсье Ришар – лучший из этих проклятых французов!..

А из француженок – Жанна д’Арк!

– А мне будет очень не хватать вас, моя дорогая Клементина! – вздохнул Симон. – Клянусь Котом в сапогах, вы были лучшей в мире русской пленницей французского кота! И, пожалуй, только чтобы угодить вам, я больше никогда не буду ловить мышей… Да и не смогу!.. Да и не надо!.. И с русскими котами воевать не буду! Мне бы только мсье Ришара выручить!

– Знаете, я к вам тоже по-своему привязалась, – призналась «дорогая Клементина» и сделала книксен.

– Примите же на память от бедного кота, мадемуазель! – Симон ловко отцепил от сапога серебряную шпору и вложил в лапку своей бывшей пленнице.

Тогда Тинка быстро поцеловала кота в шерстяную щёку. Потом она взялась за браслет из шнурка от лорнета на левой передней лапке брата, а Тимка размахнулся хвостом…

– Постойте, совсем забыл! – Александр вытащил из кармана лорнет в золотой оправе с обгрызанным шнурком. – Вот! Я его в Шевардино в сарае подобрал, когда вы за сыром охотились.

– Спасибо! Вы спасли музейный экспонат! – Тимка прижался к лорнету и щёлкнул хвостом.