Текст книги "Чистилище (СИ)"

Автор книги: Игорь Юдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Annotation

Фантастически жёсткий триллер про войну, мистику, любовь и много чего ещё...Если наша жизнь всего лишь сон – то это всего лишь один из её кошмаров...

Я тут как-то подумал, а как выглядел бы наш мир сейчас, если бы в прошлом случилось «нечто такое», что изменило бы ход всех последующих событий, а нашего героя вдруг занесло бы туда...

Но, как говорится, где наши не пропадали. Максим Марьялов, человек войны, то есть определённой редкой породы, и побывал практически во всех горячих точках планеты. Но в этот раз судьба его закинула туда, куда можно попасть только в страшном сне...

В общем, кому интересно, предлагаю заглянуть – мало не покажется...

Чистилище

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Nota bene

Чистилище

Глава 1

Последний бой Макса Марьялова

Территория страны «У» 2018 год.

Группа спецназа под командованием Максима Марьялова должна была скрытно выдвинуться к позициям «бандеровцев», откуда их батарея 120-мм миномётов уже несколько дней обстреливала Горловку. Эта батарея была как кость в горле ополченцев и жителей села, погибло уже восемь мирных жителей, раненых были десятки. На какой-то там режим прекращения огня эти выродкам было глубоко наплевать. Обстрелы могли начаться когда угодно, глубокой ночью, вечером, под утро. Снаряды градом сыпались тогда, когда их совсем не ждали. Большинство домов в посёлке уже представляли из себя жалкое зрелище, надо было что-то срочно предпринимать, чтобы найти и обезвредить ведущую обстрел эту миномётную батарею. Поэтому и была сформирована группа Марьялова из шести человек.

Макс посмотрел на часы, было уже 4:27 утра. «Самое то», – подумал он. В это время бандеровцы уже, как всегда, нажирались до усрачки и вовсю спали после тяжёлых трудов. Макс прислушался, звук выстрелов прекратился ещё с полчаса назад, но чем чёрт не шутит – может, кому-то из особо стойких вояк придёт в голову ещё немного покуражиться.

Через час отряд вышел в заданную точку. По сведениям разведки, вокруг занятого «неонацистами» села сплошной линии обороны не было – только небольшие блокпосты боевого охранения. Бойцы так называемой нацгвардии «незалежной» в этот период ещё не очень утруждали себя рытьём бесполезных, по их мнению, окопов, а ополченцы ещё только начинали предпринимать подобные рейды. Взяв в руки бинокль, Макс начал внимательно осматривать окрестности. В предрассветной туманной дымке, стелившейся по земле, это было непростым делом, но в ста метрах левее он всё-таки засёк мешки с песком и выглядывающий из прорези ствол ручного пулемёта.

– Так, есть, – прошептал он и показал рядом находившемуся бойцу с позывным Леший знак «трое». Тот и ещё двое бойцов из его группы растаяли в тумане. Через 10 минут послышался сигнал, извещающий, что блокпост взят. Достигнув его, Макс огляделся: три трупа боевиков лежали в недвусмысленных позах здесь же. Через минуту шестеро спецназовцев короткими перебежками двинулись к ближайшему к ним дому. Батарея должна была находиться где-то рядом, по сведениям разведчиков, её огонь вёлся откуда-то с этой окраины.

Достигнув дома, бойцы рассредоточились вдоль забора, в посёлке стояла абсолютная тишина, улица была совершенно пустынна, за исключением одиноко притулившегося с краю БМП. Прикрепив к его днищу взрывное устройство, бойцы, изображая из себя подвыпивших захистников Незалежной, двинулись дальше в открытую тремя группами. В руке у Макса появилась бутылка с водкой. Ведя пьяную болтовню друг с другом, они в обнимку продвигались вперёд, внимательно наблюдая по сторонам.

Пройдя четыре дома вдоль улицы, Макс дал знак остановиться. Миномётов не наблюдалось, и надо было срочно брать языка, а то так можно было бродить часами. Показав на двухэтажный коттедж, из которого сквозь открытые окна слышалась музыка, он дал знак. Прикрутив глушители к оружию, трое спецназовцев, включая Макса, изображая своих, вошли в дом. Трое других, рассредоточившись, остались снаружи прикрывать подходы.

Нажав на ручку двери, Макс к своему удивлению увидел, что она не заперта.

«Совсем расслабились вояки, как на курорте», – краем сознания отметил он. Пройдя по коридору, спецназовцы вошли внутрь. За уставленным бутылками и закусками столом находились двое. Один, притулившийся в кресле слева, явно находился в полной прострации, сладко похрапывая. Второй, со знаками различия старлея, ещё подавал некоторые признаки жизни. Подперев рукой голову, он задумчиво рассматривал гранёный стакан, видимо, решая, что с ним делать. Заметив вошедших, он через силу поднял голову и уставился на них мутным взором.

– Что надо! – промычал офицер, еле ворочая языком.

– Т-с-с! – ответил ему Макс, приложив палец к губам, затем выстрелил тому прямо в лоб из пистолета с глушителем. Старлей завалился набок. Проходя мимо второго, Леший приподнял тому голову за волосы и резанул ножом по горлу. После чего он осторожно приоткрыл дверь в соседнюю комнату и, заглянув в неё, на время остолбенел. Двое явно пьяных по всему ублюдков, пуская слюни от удовольствия, с довольными возгласами насиловали тихо верещавшую от ужаса девушку, разложив её прямо на столе с задранными кверху ногами. Один за другим бойцы, стараясь не глядеть на это, зашли туда, изображая заглянувших на огонёк побратимов. В комнате явно прошёлся «Мамай», судя по творившемуся там бедламу, так как двое других защитничков неньки валялись прямо на полу, обнимая различные предметы обихода. Один, уткнувшись головой в стол, облизывал тарелку. На единственной кровати, как видно, сладко похрапывал сам начальник местного гарнизона. Его китель со знаками различия майора висел на стуле. В углу комнаты, прижавшись друг к другу, сидели ещё две оцепеневшие от ужаса девушки, прижимая к груди остатки разорванной одежды. На вошедших спецназовцев они не обратили никакого внимания, видимо, посчитав их за представителей данного воинства.

Макс на всякий случай снова прижал палец к губам и покачал им в воздухе. После того как испуганные девушки согласно кивнули головой, что поняли, бойцы начали одного за другим, как в тире, расстреливать находившихся в помещении, за исключением майора. Начав сначала, естественно, с насильников, которым Макс лично всадил по пуле в голову. Подойдя затем к безмятежно дремлющему командующему Гарнизона, он с силой похлопал его по щекам. Ошеломлённый от подобного будильника, тот моментально открыл глаза и ошарашенно уставился на Макса.

– Ты что, охренел! – истошно заорал он, водя непонимающим бараньим взглядом по сторонам.

– Вставай, власть сменилась! – сказал ему Макс, для пущей убедительности подтверждая свои слова ударом в челюсть.

– Ты что! – заорал повторно тот, пытаясь вскочить с кровати.

Наконец ему это удалось, сев на кровать, он начал испуганно озираться по сторонам. Когда его взгляд упёрся в разбросанные неподвижные тела своих гвардейцев, он всё понял. Посмотрев растерянно на стоящих вокруг него людей, он, заикаясь, процедил:

– И чт… о⁈ – Других слов у него, видимо, уже не было. Макс, достав карту посёлка и его окрестностей – ткнул в неё пальцем.

– Покажи, где расположена миномётная батарея, и будешь жить, я обещаю!

Посмотрев налитыми кровью глазами на Макса, тот процедил:

– Пошёл ты, «москаль», на хер!

– Вот это видал, – он показал дулю. Судя по всему, главарь этих уродов был к тому же заядлым националистом и уже вполне пришёл в себя. Посмотрев на него, Макс вытащил нож.

– Как знаешь!

– Нацистская морда… Второй раз предлагать не буду!

Закрыв глаза, тот застыл неподвижно, как памятник самому себе. По всему было видно, что он не из робкого десятка и просто так его на испуг было не взять.

– Я знаю! – прозвучал вдруг сдавленный женский голос. Поднявшись на ноги, одна из девушек смотрела на Макса.

– Для этого эта мразь тебе не нужна, – произнесла она с расстановкой, подходя к нему и хватаясь за нож в его руке. После чего она перевела взгляд на сидевшего истуканом бандеровца. Растерявшись, Макс неожиданно для самого себя отдал ей финку. Подойдя к вновь прозревшему от услышанного националисту, девушка, не раздумывая, нанесла тому удар прямо в грудь. За ним ещё один и ещё, пока опешившие от происходящего бойцы не вырвали её у неё. Опустившись на пол, девушка обхватила голову руками и зашлась рыданиями в истерике.

Уничтожить батарею тихо не удалось, группу Макса обнаружили, и теперь она с боем пыталась вырваться из посёлка. Прорываясь к его окраине, Макс потерял уже одного человека, ещё один был серьёзно ранен. Разбуженные стрельбой боевики вылазили изо всех щелей и тут же палили во все стороны, если им что-то где-то показалось подозрительным. Через некоторое время стрельба звучала повсюду, наверно, они думали, что в посёлок ворвался целый батальон ополченцев. Именно эта неразбериха позволила его бойцам добраться до самого последнего дома на его окраине. Но здесь их практически и блокировали.

Забаррикадировавшись в нём, спецназовцы заняли круговую оборону. Даже освобождённые и увязавшиеся вслед за ними девушки взяли в руки оружие. Понимая, что с подходом дополнительных сил ловушка захлопнется полностью, Макс приказал всей группе прорываться к лесу, оставшись с раненным в ногу Лешим, прикрывать их отход. Уйти с ним они всё равно бы не смогли, а бросить его уже он просто не мог.

Через полтора часа.

Он помирал и это прекрасно понимал. Пуля угодила в бок, и, по всему, видимо, туда, откуда её при этой жизни уже бесполезно извлекать, – прямо в печень. Кровь хлестала через зажатую пальцами маленькую пробоину нескончаемой тёмно-багровой струёй. Сомнений в том, какой исход его ожидал, уже не было. Сколько ему осталось при таком неприятном раскладе⁈

– Пятнадцать, максимум 20 минут! – Макс, поморщившись, усмехнулся. Он лежал, прижавшись спиной к стене у окна, положив автомат на колено и нацелив его на проём двери.

– Ничего! – процедил он.

– Первый, кто засунет сюда свою глупую голову, получит своё напоследок.

Он бросил искоса взгляд на лежавшее в лужи крови безжизненное тело своего товарища. Леший, безусловно, был мёртв. Этот день, по-видимому, оказался самым неудачным в их жизни и, как ни прискорбно, судя по всему, последним.

К его удивлению, его почему-то это совсем уже не пугало – всё, что было до этого в его жизни, вдруг в одно мгновение обесценилось. Ему теперь совсем не было за что-то в ней держаться. Она ещё в нём теплилась – но уже ничем не согревала. Она стала ему в этот миг безразлична. Это нельзя было передать словами, просто все связывающие его с ней ощущения – вдруг куда-то пропали.

«Видимо, когда наконец-то до мозга доходит, что смерть неизбежна и он больше не в силах что-либо уже поделать с этим неприятным для него казусом, все предохранители начинают один за другим выходить из строя, пережигая все нити прежних ощущений, так сказать, чтобы избавить рассудок от дальнейших негативных процессов» – успел ещё подумать он и усмехнулся.

Макс был «человеком войны» – вне неё он себя не видел, не ощущал и не знал, как жить. Последние три года он нанимался по контракту через ЧВК в ту или иную горячую точку на планете. Задачу для себя в этой жизни он видел простую – привести в чувство тех или иных зарвавшихся деятелей или ещё какого-нибудь совсем обезумевшего персонажа, которому было уже давно наплевать на всё, кроме денег, власти или мании величия.

Он побывал за свои 38 лет во многих горячих точках, участвовал в первую и вторую чеченские кампании, уничтожая свихнувшихся «представителей рода человеческого» на джихаде и американских долларах. Принимал участие в спецоперации в Сирии, а сейчас его вот занесло и в эту обезумевшую от гражданской войны страну.

Риск был второй натурой Макса, а без «Адреналина» он вообще не мог жить. Он прыгал с парашютом с таких мест, откуда большинству людей даже смотреть было страшно. Он залазил туда, куда даже птицы старались не забираться. И вот сейчас он – Максим Марьялов, бывший капитан Российской армии – видимо, испытал свою судьбу до конца. Макс сплюнул кровавую жижу, скопившуюся во рту, на пол и прислушался к доносившимся с улицы крикам.

– Эй, Москаль! – орал кто-то за окном.

– Бросай свой самострел в окно – он тебе больше не понадобится!

– Тебе кранты, Ватник, добачился, хай к нам – мы тебе лекарство пропишем! – Захохотал ещё кто-то.

– Кидай ружьишко, если хочешь мамочку увидеть, – съязвил ещё один.

– На панели. Гы. Гы. Гы! – пропищал фальцетом третий.

– Москаль! – Если не выкинешь ружьишко, мы закинем тебе гранатку, усёк, твою мать! Ластай лапы и выползай, даём тебе пять минут! – Послышался ещё чей-то, более уверенный и жёсткий голос.

Сомнений не было, сейчас в окно полетит граната. Макс со злостью сплюнул, оценил свои перспективы и крикнул:

– Хай, бандерлоги, сдаюсь! – И деревенеющей рукой вытолкнул автомат в окно.

Через минуту в дверном проёме, одна за другой – показались три ухмыляющиеся морды бандитов.

– Ну что, Москаль, допрыгался, – с усмешкой сказал мордатый бандеровец, поигрывая огромным тесаком в руке. На его голове гордо красовалась каска с намалёванной нацистской свастикой. На губах играла ехидная, противная ухмылка. Щека была обезображена давним ножевым шрамом, а подбородок недельной рыжей щетиной.

– Сейчас мы тебя будем немного резать, кацап, – заметил ещё один, тощий, как кочерга. В его руке тоже появился нож.

– Этот готов! – прокомментировал третий, похожий на расплывшуюся амебу, пиная ногой безжизненное распростёртое на полу тело Лёхи.

– Ну, Москаль, хочешь что-нибудь сказать напоследок своим «ватным дружкам»? – поинтересовался мордатый, вытаскивая смартфон.

– Давай, не стесняйся! Я запишу и передам по назначению, – заметил он с гнусной ухмылкой.

– Землице ему нашей захотелось, – процедил тощий, присаживаясь перед Максом на корточки.

– Щас мы тебя ей накормим! – захохотала «Амёба», имевшая когда-то явно женское начало.

«Сборище явных дегенератов», – подумал Макс, наблюдая за ирреальной троицей.

– Это уже не ваша земля, продажные твари, вы её давно просрали и продали всякой нечисти! – процедил он, еле двигая языком.

В угасающем сознании пришельцы уже начали терять нормальные очертания. Собрав последние силы, он прошептал, вытаскивая из-за спины руку:

– Но я сомневаюсь, что вам придётся топтать её и дальше. Из разжатых пальцев к ногам нацистов покатилась граната. Последнее, что он запомнил, проваливаясь в пустоту, – это расширившиеся от ужаса зрачки глаз тощего.

Через секунду взрыв разметал тела всех собравшихся в комнате по стенам, урегулировав все разногласия. Время остановилось.

Яркий свет ослепил Макса, когда он открыл глаза. Он не чувствовал своего тела, не ощущал запаха, тепла или холода – он не чувствовал ничего, как, впрочем, и не слышал. Вокруг была тишина и странная бездонная пустота, в которой он болтался, словно приколотая иголкой бабочка посреди какой-то странной вязкой субстанции. Но он не был здесь один, у него осталось зрение. Он мог видеть, и он видел прямо перед собой, вокруг себя, под собой. Везде висевших в пелене бездонной пустоты бесконечными рядами – тысячи, миллионы людей. Вернее, их тела, такие же голые и беззащитные, как и он. Никакого ни одного движения или звука – время словно полностью остановилось в этом непонятном месте.

Нет, кажется, он ошибся – движение появилось в его голове. Оно сначала медленно, а затем всё быстрей начало раскручивать его вокруг какой-то оси. Его только что обретённое заново сознание вдруг начало сминаться и стягиваться куда-то внутрь какой-то сингулярной точки внутреннего пространства. Последнее, что он почувствовал, затягиваясь в неё, – это безмерный покой охвативший его.

Но уже через мгновение всё изменилось – он снова оказался в мире, где была реальная материальность окружающего пространства. А может, он опять ошибся – он стоял посреди какого-то серебристого мерцающего круга в столбе падающего сверху света. Он снова полностью ощущал свое тело и окружающее его. Он видел, он слышал, он чувствовал – и значит он почему-то был ещё жив.

Прямо перед постаментом, на котором он находился, стояли два стола. За одним, справа, сидел одетый в ярко-белую сутану благообразный, с окладистой бородой человек. Он с глубоким сочувствием взирал на находившегося сейчас на постаменте человека. В его бездонно-голубых глазах, казалось, можно было утонуть. Они словно затягивали в себя, кружили голову, проникая вглубь, пронизывая всю его суть. Для них не было недоступных мест, они видели всё – всю его сущность.

За другим, слева, находился не иначе как сам «Диавол» собственной персоной. Он был словно соткан из разных оттенков тьмы – а в его глазах горело адское переливающиеся пламя. Существо, которое сидело за этим столом, ничего иного, кроме дрожи в коленях, не вызывало. На его губах играла плотоядная хищная ухмылка, наклонившись вперёд, оно с удовольствием поглощало сочный кусок мяса, сдирая его с кости зубами. Закончив трапезу, оно бросило её остатки под стол, в которые тут же вцепились два чудовищных пса, вырывая кость друг у друга. С усмешкой посмотрев на разыгравшуюся битву между псами, «существо» налило в бокал красного вина и внимательно посмотрело на находившегося перед ним на постаменте человека. То есть на него.

Макса охватил всепоглощающий ужас. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой – тело ему, как и прежде, не принадлежало. Впрочем, судя по всему, оно не принадлежало ему никогда, но это до него дошло только сейчас. И теперь, как он уже понял, пришло время расплачиваться за предоставленную ему в прокат или в кредит жизнь.

Кадр за кадром она заново пронеслась перед его глазами. Двое, сидевшие в своих креслах, пока молча наблюдали её вместе с ним. Макс чувствовал их незримое присутствие в своей голове.

Когда перед взором Макса появлялся поступок, который двое интерпретировали как благородный, на весах вниз опускалась белая чаша. Когда плохой – чёрная. Пока перед глазами Макса проносились события его жизни, чаши балансировали то в одну, то в другую сторону, определяя его дальнейшую судьбу.

– Ну и что ты на это скажешь⁈ – лениво заметил «Дьявол», повернувшись к своему оппоненту в виде «Архангела», когда весы наконец-то остановились. Чаши застыли ровно напротив друг друга, и сердце у Макса заколотилось, как птица в клетке.

– Данная особь, как ты сам видел, вряд ли достойна переступить Ваши райские чертоги – он за деньги нанимался убивать людей, и руки у него просто по локоть в крови себе подобных⁈ – заявил с плотоядной ухмылкой первый.

– Не так ли, юноша? И разве тебе не доставляло радости убивать себе подобных и отправлять их сюда. А⁈ – И довольно захохотав «Дьявол» пристально посмотрел на Макса. В его глазах уже разливалась сплошная, могильная, чёрная пустота.

Открыв рот, Макс попытался было вымолвить хоть что-то в своё оправдание: «Что они ему ни как не подобные, и он мол, не убийца, а солдат», но так и не смог произнести нужных слов. Язык ему в данный момент будто не принадлежал.

– Знаю, знаю, ты хочешь сказать, что защищал этот мир от таких, как я! Но это ты, признай, всего лишь оговорка, ты от этих же проклятых денег не отказывался! – тот опять довольно заржал.

– Да пошёл ты знаешь куда, гнида из преисподней, жаль, что у меня сейчас гранаты при себе нет! – Наконец Максу удалось найти нужные слова, и он снова почувствовал себя человеком.

Изумленно воззрившись на него, как на какое-то вдруг заговорившее насекомое – Диавол опять расхохотался и чуть ли не похлопал его по плечу.

– Я думаю, он мой, отдай его мне, и я найду для него тёплое местечко!

– Я так не думаю, Ди! – Архангел задумчиво барабанил пальцами по столу.

– Индикатор весов показывает распределение поступков поровну, 50 на 50. Он пока ни Вам, ни нам не принадлежит.

– Не понял! – Нечестивый уставился на показания индикатора.

– И правда! – разочарованно произнёс он.

– И что нам теперь с ним делать⁈ – «Дьявол» вопросительно взглянул на Макса.

– Может, монетку кинем? А⁈ – Он дико захохотал.

Архангел поморщился: «Ди, хватить мутить воду. Азартные игры – это грех, не искушай!»

– Ну-ну! – усмехнулся «Дьявол».

– Эй, вы там! – Он повернул голову к стоящей позади свите.

– Подайте-ка мне что-нибудь промочить горло! – Через мгновение около стола возникла суккуб с подносом в руке. Поставив на стол бутылку, она тут же удалилась.

Открыв пробку, существо, которое Макс обозначил для себя как «Дьявола», налило целый стакан и большими глотками выпило его, после чего с хрустом закусило огурцом.

– Хороша, однако! – С рыком заметило оно.

Архангел опять поморщился.

– Ты, Ди, когда-нибудь погубишь себя этим греховным пойлом, – язвительно заметил он.

– Ты о чём, Архи, я же бессмертен! – Нечестивый ехидно ухмыльнулся.

– Это пока Всевышний тебя терпит, Ди, но терпение и у него не вечно!

– Не вспоминай всуе нашего Господа, Архи! – «Дьявол», наклонившись, облокотился на стол.

– Один, который по имени Люцифер, уже доболтался – теперь вон у меня уже загорает. Я и для тебя рядом с ним местечко могу подыскать. Незаменимых-то, как известно, и у Всевышнего нет!

Архангел искоса посмотрел на того и про себя послал его к чёрту.

– Ладно, хватит. Пора что-то решать!

– А что тут решать! – «Дьявол» в недоумении развёл руками.

– Стерилизуем память и отправим его в какой-либо из нейтральных миров. Благо их предостаточно. А по возвращению – видно станет, что он на этот раз заслужил.

Задумчиво посмотрев на Макса, Архангел нажал на какую-то кнопку на панели стола. В воздухе появилась голографическая проекция какой-то планеты. Перелистав несколько миров, он остановился на одной из них.

– Земля с индексом × 1203. Я думаю, там найдётся достаточно испытаний, чтобы определить его судьбу.

Диавол вальяжно махнул рукой.

– Мне без разницы, куда хочешь, туда и отправляй. Мы и так на него уйму времени убили.

Посмотрев ещё раз на с безумными глазами наблюдавшего за дебатами Макса, Архангел заметил:

– Этот мир, сынок, географически во всём подобен твоей «Земле» – за исключением одного, истории. Я думаю, там тебе будет чем заняться. Удачи тебе, сынок!

– Всех благ! – процедил Дьявол.

Через секунду Макс почувствовал, как его сознание начало вновь проваливаться куда-то в пустоту, свет погас.

Глава 2

Другой мир – реинкарнация

Когда Макс открыл глаза, он не сразу понял, где находится. Голова раскалывалась и кружилась, словно в неё налили чайник кипятка, тело нестерпимо ныло практически повсюду. Морщась от боли, он провёл взглядом по сторонам: белые стены, белый потолок, кровати по сторонам, тут и там лежащие на них люди, бинты, знакомый запах хлорки – сомнений не было, это была больница, а не АД, куда он только что чуть не угодил по прихоти одного из него типа. «И то слава Богу», – подумал он и попытался спустить ноги на пол и приподняться. Но всё вокруг поплыло перед глазами, и он снова рухнул на кровать. Рядом же кто-то радостно прокричал.

– Ребята, смотри-ка, разведчик ожил! – Над ним тут же появилось чье-то забинтованное лицо, через прорези в которых на него с любопытством взирали чьи-то любопытные глаза.

– Надо вызвать врача! – прозвучал ещё чей-то участливый голос, и Макс снова провалился в пустоту. Когда он опять пришёл в себя, то увидел девушку в радующем душу белом халате. Заметив, что он открыл глаза, она, убрав в сумку какой-то прибор, прикоснулась рукой к его и улыбнувшись радостно известила:

– С возвращением, Филатов!

– Откуда! – еле шевеля языком, прошептал практически ничего не соображая Макс.

– С того света, разумеется, счастливчик! Мы уж думали, что вы так и не выйдете из комы – почти две недели пролежали в ней. Но теперь вам уж точно незачем беспокоиться не о чем, все показатели у вас практически в норме, – она снова улыбнулась.

– Скоро мы Вас полностью поставим на ноги!

В это время в комнату вошёл дородный мужчина в белом халате, пройдя к кровати Макса, он внимательно его оглядел.

– Ну что, голубчик, как Вы себя чувствуете⁈

– Паршиво! – прошептал Макс.

– А Вы как хотели, молодой человек, почти две недели в коме. Это Вам не «хухры-мухры». Теперь всё придётся начинать заново: учиться ходить, есть и тем более танцевать, – он весело засмеялся.

– Но жить будете, это я Вам гарантирую!

Посмотрев на него пристально, доктор с интересом спросил:

– Что Вы помните⁈

– Взрыв! – буркнул Макс.

– Оно и понятно, что взрыв, а ещё что⁈

– Больше ничего! – опять буркнул Макс.

– У вас остановилось сердце во время операции, – доктор снял очки и задумчиво их протёр платком.

– Вот так-то, молодой человек. Считайте, что вы родились в рубашке, не каждому удаётся вернуться с того света. Вот так-то⁈ – пробурчал он довольно и направился к двери.

Первое, что сделал Макс, когда начал понемногу ходить, – это подошёл к зеркалу. Когда он взглянул в него, то обомлел – оттуда на него глядело совершенно чужое ему лицо. Как он уже начал догадываться, это лицо принадлежало какому-то Глебу Филатову. Во всяком случае, именно так его всё это время величали теперь медсёстры и врачи. Макс долго стоял перед зеркалом, не веря своим глазам и ощупывая дрожащей рукой щёки, нос, лоб. Он вконец перестал понимать что-либо в происходящем. Как могло произойти, что он оказался в этом чужом теле и вообще непонятно где?

За прошедшие две недели он уже понял, что оказался совсем в другом мире, нежели тот, который помнил. Это был какой-то кошмар – других слов он просто не мог найти данному положению вещей. Ко всему прочему, как вдруг оказалось, здесь вот уже как несколько десятилетий шла практически бесконечная война, которая то затихала, то вновь разгоралась с неистовой силой и в которую были втянуты практически все страны. Все крупнейшие города и мировые столицы участвовавших в ней сторон были уже стёрты с лица земли после применения ядерного оружия. Но война не кончилась даже после того, как все участвовавшие в ней государства пришли к соглашению больше не применять ядерное оружие друг против друга. Она просто перешла в новое русло – на выматывание ресурсов и сил друг у друга, а все боевые действия переместились в руки военно-морского флота, авиации, разведки и диверсантов. И самое главное, в этом мире СССР не распался в результате прихода к власти Горбачёва. Здесь о нём даже и не слышали. А после гражданской войны и распада США на отдельные независимые друг от друга штаты ведущую роль в НАТО возглавила и взяла на себя Германия. К власти в которой снова пришли поднявшие голову нацисты.

После всего того, что он узнал об этом мире, Максу оставалось только одно – стать Глебом Филатовым и, как и раньше, изображать полную потерю памяти. За последующие две недели он практически полностью встал на ноги и был выписан домой под наблюдение врачей. Глядя сейчас на собравшихся в этой комнате людей, с некоторыми из которых он уже успел познакомиться в больнице, когда они приходили его навестить, а точнее Филатова, Макс, он же Глеб, чувствовал определённую неловкость. Его душу терзали сомнения: а может, сказать им, что он вовсе не Глеб, а Макс и что его каким-то образом просто занесло в это тело и в этот чуждый для него мир. А может, всё это просто какой-то дурной сон и он сейчас закончится! Но чем больше он – Макс – Глеб глядел на эти улыбающиеся ему лица, тем больше понимал: этот сон не кончился, он только начался, и ему придётся в нём жить и дальше. Если он, конечно, хочет жить, а не провести остаток своей жизни в психушке, а быть может, и похуже где.

– «Нет, ничего я им говорить не буду. Пусть будет, что будет»! – решил он для себя и засмеялся над очередной шуткой майора Томилина, чтобы показать, что он – это он, а не кто-то иной, вернувшийся из комы.

Сергей Томилин и ещё двое из присутствующих были, как он уже понял, друзьями и сослуживцами Филатова в одном из специальных подразделений ГРУ. Ещё четверо принадлежали к близким родственникам. Отец, контр-адмирал Константин Филатов, сидел во главе стола и задумчиво наблюдал за ним. Мать с сестрой сейчас что-то стряпали на кухне. Жена сидела справа и о чём-то оживленно беседовала с Ольгой Терехиной, тоже служившей в его части. Атмосфера в комнате нельзя сказать, чтобы была раскованной, в воздухе словно витала какая-то напряжённость и наигранность. Для Макса все эти люди были чужими, для Филатова – нет, и он, псевдо-Глеб, никак не мог стать для них своим, как бы ни старался. Единственное, что его спасало в данный момент, – это «Амнезия». Макс просто не знал, о чём говорить с ними, он ничего про них толком практически не знал. Он был здесь чужой, пытавшийся стать своим.

– Да, Глеб! – Томилин пристально посмотрел на Макса.

– Я сейчас создаю группу для заброски на оккупированную территорию. Я думаю, для тебя там бы нашлось в ней место – с твоими-то способностями!

– Какое ещё место⁈ – Недовольно пробурчал новый отец Макса.

– Он мать родную и то не помнит, а ты о каких-то способностях. Ему сначала здоровье надо поправить, а в особенности память, а потом уже думать о каких-то группах и диверсиях⁈ Он скептически посмотрел на него и фыркнул.

– Зря Вы так, Константин Сергеевич! – Томилин зачем-то повертел в руке пустой стакан и опять поставил его на стол.

– Врачи считают, что ему нужно окунуться в привычную для него обстановку, это поможет быстрей восстановить как силы, так и память. Месяц в тренировочном лагере, несомненно, пойдёт ему на пользу!

– Ну-ну! – Язвительно пробурчал отец.

– А дома ему, значит, непривычная обстановка. Надо обязательно с аквалангом поплавать или с парашютом попрыгать или морды друг другу побить, тогда точно мозги встряхнутся и память вернётся! – и в недоумении покачал головой.

– Да ладно, бать, может, он и прав. Что я буду тупо сидеть дома и глупо пялиться в окно? – Макс, и он же теперь Глеб поймал вилкой маринованный гриб и отправил его в рот.

– Может, и правда что из этого выйдет. Заодно проверю, подрастерял я свои навыки или нет. Немецкий язык я же помню, да и стрелять, думаю, не разучился. Налив ещё одну рюмку водки, он выпил её залпом и, вздохнув, добавил:

– Хуже не будет!

– Как знать! Как знать! – буркнул отец, прикуривая очередную сигарету.

С того момента, как Макс – Глеб появился в его доме, он курил одну за одной. Макс вообще к сигаретам не притрагивался, и это тоже очень его удивило в первый же день. Когда же Макс лёг первый раз со своей доставшийся ему по наследству женой в кровать, он удивил её ещё больше – он ничего не испытывал к этой женщине. Не знал ни её, ни того, как вести себя с ней. К тому же он уже успел влюбиться совсем в другую девушку из своего нового окружения. Поэтому он не придумал ничего лучше, как притвориться больным и спящим.