Текст книги "Как убивали «Спартак»"

Автор книги: Игорь Рабинер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Но его слов «отыгранные футболисты», публично сказанных о вас, Кечинове и Бушманове, из песни не выкинешь.

– Романцев говорил, что журналисты его неправильно поняли… Тем не менее полагаю, что с тех пор я доказал – и Романцеву, и всем остальным, – что «отыгранным» не являюсь.

По-моему, после этих слов станет гораздо меньше людей, которые удивлены приведенной мною в начале этой главы эмоциональной реакции Виктора Шендеровича на уход Тихонова. Узнав о таком отношении, вполне можно если не перестать болеть за команду, то резко охладеть к ее руководству, которое так недостойно прощается с людьми, многие годы прославлявшими «Спартак». Недаром принято говорить, что интеллигентные люди расходятся без битья тарелок.

Романцев и в этом, и во многих других случаях интеллигентным человеком себя, к глубокому сожалению, не показал. Любому болельщику, обладающему тонкой душевной организацией, такая обстановка нравиться не могла. При Червиченко скандальность нового спартаковского имиджа примет едва ли не комедийные формы, во времена же прощания с Тихоновым эти неприятные ощущения были внове. Если кто подзабыл о первом тезисе этой главы – что именно с уходом капитана началось падение «Спартака», – то вот вам лишний тому аргумент. Прощание это вышло, если называть вещи своими именами, хамским. Большому игроку плюнули в душу. Сам игрок, кстати, не сказал ни одного резкого слова в ответ, и первые откровения о тех днях мы узнаем от него только сейчас, спустя годы.

…В апреле 2001 года произошла горькая для болельщиков «Спартака», но, увы, закономерная в контексте всего, что происходило, история. Рассказали мне ее официальные лица новой команды Тихонова – «Крыльев Советов».

За день до матча первого тура, в котором самарский клуб встречался в Москве с «Динамо», Тихонов обратился через «Спорт – экспресс» к спартаковским фанам с просьбой прийти на стадион и поддержать его, пусть и выступающего теперь в форме другой команды. Оказалось, что была сделана видеозапись этого призыва, которую самарцы планировали показать на экране Лужников во время матча «Спартак» – «Сокол» (он игрался на день раньше). Все уже было согласовано на всех уровнях. Оставалось только получить добро от арендатора Лужников – Романцева. Но президент и главный тренер красно – белых, по информации из Самары, наложил на показ ролика категорическое вето…

Уже тогда возникала мысль: о чем-то, связанном с конфликтом Тихонова и Романцева, мы не знаем. Какие-то были в этой истории подводные камни, подковерные интриги, приведшие к печальному исходу;невозможно такое стремительное низвержение лидера и капитана только на основании не слишком удачного сезона и выяснения отношений в раздевалке. В том же прошлогоднем интервью Тихонов подтвердил мне эти догадки.

– В одном из интервью вы сказали: «Если бы вычеркнул из жизни некоторые мои поступки в пользу футболистов в бытность спартаковцем, играл бы, может, в этой команде до сих пор». Что имели в виду?

– Если бы помалкивал в тряпочку и думал только о себе, может, и по сей день играл бы в «Спартаке». В 2000 году спартаковцам несколько месяцев не платили денег. Долгое время все молчали, не решались открыто высказаться. Но, в конце концов, я как капитан взял инициативу на себя и пошел к руководству.

– К Романцеву, который тогда был президентом клуба?

– Да. Как оказалось – на свою голову. Зла на Романцева я не держу, при встречах обнимаемся. В конце концов, именно он сделал из меня футболиста, и я на него за это молиться должен. Но не сомневаюсь: тот эпизод стал одной из главных причин моего отчисления.

– В большей степени, чем игра?

– Полагаю, да. Действительно, в том году мне сильно не везло. Из-за нереализованного пенальти в ворота Нигматуллина при счете 0:0 на последней минуте матча с «Локомотивом», за который мне до сих пор стыдно, весь сезон пошел под откос. Но в 1999-м я забил 19 голов, сделал 16 голевых передач, «Спорт – экспресс» признал меня, по своим оценкам, лучшим игроком чемпионата. Разве у футболиста, совсем недавно стабильно показывавшего такой уровень, все могло исчезнуть меньше чем за год?

– В таком случае были ли у вашего вынужденного ухода из «Спартака» еще какие-то скрытые причины?

– Были. Работал у нас такой тренер – Вячеслав Грозный. С игроками он был на дружеской ноге, и мы принимали его поведение за чистую монету. Порой откровенничали с ним, чего делать не следовало. Как потом оказалось, Грозный «копал» и под меня, и под Егора Титова. Ему требовалось высвободить места для своих ставленников – Артема Безродного и Максима Калиниченко. К самим игрокам у меня нет ни малейших претензий – говорю только о Грозном. При встрече с ним готов повторить то же самое ему в лицо. С нами он был, как говорится, «вась – вась», а потом тут же бежал наверх и рассказывал все так, как ему было выгодно. В итоге меня убрать удалось, а Егора – нет. Думаю, и мой разговор с Романцевым на тему долгов Грозный использовал по максимуму.

Согласен со своим бывшим и нынешним одноклубником (раньше по «Спартаку», теперь по «Химкам») и Владимир Бесчастных. Он тоже убежден, что Грозный дурно влиял на Романцева, настраивал против опытных игроков. Учитывая, что общение с самими футболистами главный тренер давно свел к минимуму, это было несложно. «Если бы Грозный остался в команде, думаю, меня бы из нее убрали не в конце 2002 года, а раньше, – считает Бесчастных. – Но вместо него пришел нормальный человек – Владимир Федотов, который воздействовал на Романцева положительно. Впрочем, окончательные решения к тому моменту все равно принимал уже не главный тренер, а Червиченко…»

Для того чтобы картина была более полной, не обойтись без мнений других игроков. В конце прошлого года я два часа беседовал с Калиниченко – одним из всего лишь двоих футболистов (наряду с Титовым), кто сохранился в «Спартаке» со времен изгнания Тихонова. Вот что он, человек откровенный и умеющий излагать свои мысли, думает о той истории.

– У Романцева в команде должна быть монархия – только в этом случае он чувствует себя в клубе комфортно, что, вероятно, и доказали последующие (безуспешные. – Прим. И. Р.) истории его работы в «Сатурне» и «Динамо». Не скрою, мы его боялись. Особенно после случая с уходом Тихонова. Тогда вся команда была в шоке. Все понимали, что тренер режет по живому. У Тихонова же просто сезон не пошел. Иваныч от него, наверное, ждал продолжения феерии 1999—го, а у Андрея после незабитого пенальти «Локомотиву» как заклинило. И не сказать, что играл плохо, – не забивал и все. Но никто не думал, что его выгнать могут!

Ответил он, что ли, Романцеву резко в раздевалке после матча с «Реалом» – точно уже и не помню. Но прилетаем мы из Мадрида, и в аэропорту перед паспортным контролем второй тренер, Самохин, говорит: «Андрей, завтра в клуб зайди». Тихонов шутит: «Наверное, выгонять будут», мы все смеемся. А когда через день приехали на базу, Андрея на самом деле не было… Это невозможно было передать словами. Тишина. Оцепенение. Все ходят и шепчутся, обмениваются этой невероятной новостью. Тихонов же в дальнейшем всем доказал, что он не «отыгранный».

Читал я его интервью в СЭ, там о Вячеславе Грозном говорит – мол, проталкивал тренер меня и Безродного, а Тихонова с Титовым в глазах Романцева как только возможно порочил. Знаю одно. Я Грозному никакого «отката» со своей зарплаты и премиальных не делал. Если бы Грозный за уши тащил меня в состав, я бы с Грозным из «Спартака» и ушел. А что до их отношений с Тихоновым – у каждого своя правда, и я не имею права как – то это оценивать. Кто такой Тихонов, знают все, но и Грозный тоже чемпион России. То есть свою часть работы он делал хорошо.

Схожую, только более лаконичную оценку ощущений партнеров в момент ухода капитана дал его преемник и друг – Егор Титов. «Когда из „Спартака“ выгнали Тихонова, было чувство, как будто мне отрубили руку».

Наконец, было бы неправильно оставить читателя без прямой речи Романцева. Повторюсь: эта книга – не учебник футбольной и даже спартаковской истории, а лишь индивидуальный взгляд на нее автора, находившегося все это время в гуще событий. Но привести цитаты одной стороны конфликта и опустить слова другой – это было бы элементарно нечестно. А вот честен ли был в своих словах на встрече в редакции «Спорт – экспресса» в 2001 году сам Романцев, решать уже вам.

– Не жалеете о том, что расстались с Тихоновым и Кечиновым, Олег Иванович? Может быть, слова о том, что они «отыгранные», сорвались у вас случайно?

– Их неправильно интерпретировали. Жалею ли я о расставании? Пожалуй, иногда и жалею. Но давайте вернемся к ситуации прошлого сезона. Хорошие игроки перестали попадать в основной состав. Сидеть на скамейке они и сами не хотели, да и я был не вправе их там держать.

– Расставание с Тихоновым показалось жестким, если не жестоким, а также спонтанным. При каких обстоятельствах оно произошло?

– Тогда у Тихонова игра не шла, и на него все шишки валились. А ведь Тихонов сильно переживал, когда в Лужниках с трибун неслось: «Когда закончишь играть?! Романцев, убери Тихонова!» Мы часто с ним беседовали, и я его успокаивал. К слову, у нас с ним были и сохранились хорошие отношения, что бы вы ни думали. В конце концов, мы с ним поговорили, и я предложил ему вариант за рубежом. Тихонов съездил в Израиль, но в итоге решил остаться на родине – и раскрепостился. Сейчас он играет хорошо, и я радуюсь, потому что в этом есть и моя заслуга. Наш футбол только выиграет, если этот футболист восстановится.

Тихонов восстановился, футбол выиграл – тут с Романцевым не поспоришь. Но не была бы эта победа еще более яркой и убедительной, если бы он, главный тренер, Андрея не выгнал? Если бы спокойно переждал неудачный сезон, какой бывает у каждого самого классного игрока, и к следующему году Тихонов – а это произошло бы неизбежно, что показали последующие сезоны в «Крыльях Советов», – стал самим собой?

С таким стержнем и «Спартаку» ведь рухнуть было бы куда труднее.

…Вскоре после расставания со «Спартаком» Тихонов уже тренировался в Новогорске с самарскими «Крыльями», а чуть позже подписал контракт на несколько месяцев с «Маккаби» из Тель-Авива. То ли поздней осенью, то ли в начале зимы в Останкине на записи ток – шоу я познакомился с молодым бизнесменом Германом Ткаченко, только – только возглавившим «Крылья Советов». В числе прочего новый для российского футбола человек заявил: «Вот увидите – Тихонов будет играть у нас!»

Я с трудом сдержал саркастическую улыбку: из Москвы в провинцию, тем более звезды, в ту пору не уезжали. Многие люди из бизнеса, выбирая новой точкой приложения своих сил футбол и совсем не зная этого весьма специфического мира, потом обжигаются и теряют весь свой пыл – в этом доводилось убеждаться неоднократно. Но когда зимой 2001-го в прессе появилось сообщение о подписании контракта Тихоновым с «Крыльями Советов», разговор с молодым президентом тут же всплыл в памяти. Стало ясно, что Ткаченко удивит нас еще не раз.

Пройдет время, «Спартак» начнет катиться под гору. А Тихонов тем временем проведет в Самаре четыре хороших года. И станет, конечно же, капитаном, и впервые в истории клуб завоюет бронзовые медали чемпионата России, а сам он вступит в символический «Клуб 100», организованный «Спорт – экспрессом» для футболистов, забивших в России и серьезных зарубежных чемпионатах сто и более мячей (в советские времена существовал аналогичный клуб Григория Федотова, основанный еженедельником «Футбол»). Полузащитники, тем более крайние, среди членов такого VIP – клуба – большая редкость. Но это же – Тихонов!

…Время показало, кто больше потерял от спартаковско-тихоновской разлуки. «Отыгранный футболист» и сейчас, в 36, в клубе первого дивизиона «Химки» смотрится прекрасно, а по итогам прошлого сезона был признан лучшим игроком второго эшелона российского футбола. После этого его настойчиво звали в «Москву», претендующую на медали в премьер – лиге, но Андрей, всегда предпочитавший жить не в столице, а в Подмосковье, решил от добра добра не искать. А где работает и чего в последние годы добился человек, пусть и в сердцах назвавший Тихонова «отыгранным»?

До всего этого, впрочем, надо было еще дожить. Отчисление же Тихонова из «Спартака» вызвало шок.

Несмотря на весь авторитет Романцева, многие болельщики и журналисты обрушились на него с критикой: как можно выбросить за борт футболиста, который многие годы служил верой и правдой «Спартаку» и был ему так верен, что отказывался от зарубежных вариантов продолжения карьеры? Говорили, что Тихонов заслужил более бережного и терпеливого отношения со стороны Романцева. Для примера приводили Федора Черенкова, у которого из-за проблем со здоровьем тоже бывали долгие, едва ли не на год, спады. Но Константин Бесков безгранично доверял Черенкову – и в награду получал от него на следующий год волшебный футбол, от которого кружилась голова.

Тем не менее, несмотря на все эти аргументы, чемпионская магия Романцева оказывала – таки на общественность большое влияние. Тогда твердо считалось: кого этот тренер отправляет восвояси, тот нигде больше на прежнем уровне не играет. Вот и о Тихонове задумывались – может, видит Романцев что – то такое, что недоступно нашему пониманию, но ему, специалисту неоспоримой квалификации, ясно наперед? Может, пройдет год – два, и все мы, вспоминая о той непопулярной мере, вновь восхитимся романцевским даром предвидения, а на месте Тихонова будет сверкать неведомый пока преемник?

Но на поверку выяснилось, что преемника – то – не было. И что поступок тренера был не чем иным, как грубой стратегической ошибкой. Ведь в те осенние дни 2000 года из «Спартака» ушел не только Андрей Тихонов – из команды начала уходить ее душа.

Произошло это, правда, не сразу – вначале сработала сила победной инерции, помноженная на вызванный отчислением Тихонова общий страх. После инцидента в Мадриде в команду словно вкололи какой-то психотропный препарат, снявший болевой порог, – глядите, для Романцева не существует ничего святого, каждый из нас может исчезнуть отсюда в любую секунду, надо умереть, но доказать! Такие периоды не бывают долгими, но на коротких отрезках команда способна обыграть кого угодно.

И «Спартак» – 2000 выдал феерическую европейскую осень, заставившую многих сделать скоропалительный и, как окажется позже, неверный вывод, что в истории с Тихоновым крутой на расправу Романцев был прав. Исходя из сиюминутного результата так оно и было: впервые с 1995 года «Спартак» вышел из группы в крупнейшем клубном турнире Европы.

На лиссабонском стадионе «Жозе Алваладе» был в пух и прах разнесен местный «Спортинг» – 3:0. В составе португальцев играли шестеро футболистов тамошней сборной, несколькими месяцами ранее завоевавших «бронзу» чемпионата Европы. Но всех и каждого из них затмил Егор Титов, проводивший в 2000-м лучший сезон в своей карьере. Цена на спартаковского дирижера после того сезона в Старом Свете взметнется на уровень 15—20 миллионов долларов, но Романцев так никуда его и не продаст: тренер в нем возьмет верх над президентом. И того Титова мы больше никогда не увидим – вначале у него снизится мотивация, затем он получит тяжелую травму колена, а когда восстановится, на него обрушится самый страшный удар – допинговый скандал и годовая дисквалификация, речь о которых впереди. Расскажи кто Егору о такой перспективе той счастливой для него осенью 2000-го – побежал бы парень в западный клуб, сверкая пятками…

– Можно было, конечно, как Дима Аленичев, прийти и поставить Олега Ивановича перед фактом: я уезжаю и вы меня не удержите! – рассуждает теперь Титов в интервью еженедельнику «Футбол. Хоккей». – Это был бы выход. Наверное, я был в состоянии на все это повлиять. Локти, конечно, не кусаю, но что – то меня гложет. Вернись я сейчас назад, наверное, рискнул бы и поступил как Аленичев.

…Но больше всего запомнился той осенью даже не Лиссабон, а Москва, заснеженные, замороженные Лужники. 21 ноября в первом матче второго группового этапа Лиги чемпионов «Спартак» встречался со знаменитым лондонским «Арсеналом», одной из самых ярких и эстетичных по стилю команд Европы, законодателем мод в Туманном Альбионе, атаку которой возглавлял едва ли не лучший нападающий мира – француз Тьерри Анри.

На Москву в те дни обрушился мороз: матч начался при температуре минус девять градусов, а дальше стало и того хуже. Британцы, конечно, к холодам отнеслись без восторга, но надеялись, что и зрителей в такую погоду будет немного. Главный тренер «Арсенала» француз Арсен Венгер спросил сопровождавшего лондонцев помощника начальника «Спартака» Валентина Покровского, сколько ожидается народу. Тот ответил: «Полный стадион, 84 тысячи. На ничего не значившем матче последнего тура первого этапа с „Реалом“ было столько же». Венгер, по рассказу Покровского, схватился за голову. «А я – то думал – максимум 50 тысяч», – изумленно промолвил тренер.

В лютый мороз на матч пришли 80 тысяч болельщиков. И не пожалели: игра осталась в их памяти на всю жизнь, они будут рассказывать о ней внукам.

В самом начале игры «Спартак» пропустил гол, да и вообще «Арсенал» показывал футбол даже не XXI, на пороге которого тогда стоял, а XXII века. Как можно противостоять такой команде, на всем стадионе, уверен, в те минуты не понимал никто. Но «Спартак» сделал невозможное, забив за оставшееся время «канонирам» не один, не два – четыре мяча! Бог ты мой, что бы сделали с человеком, который сказал бы неистовствующей публике, что это будет последняя победа красно – белых в Лиге чемпионов на ближайшие пять лет…

Два гола в том матче оказались на счету бразильца Маркао, который дважды поразил и ворота «Спортинга». Казалось, команда Романцева надолго нашла нового снайпера. Хотя и резанула ухо после матча парадоксальная фраза главного тренера: мол, бразильцу еще расти и расти до уровня «Спартака». Да что же он должен сделать, чтобы дорасти?!

Что хотел сказать тренер, не понял никто. Но Романцев был горазд на подобные парадоксы, и фразу привычно отнесли на счет его непостижимого тренерского гения. Того, что явно перестаравшийся (а скорее, к тому и стремившийся) репортер Алексей Зинин, выбившийся вскоре в спартаковские пресс – атташе, любвеобильно назвал в своем издании «восьмым чудом света, объединяющим в себе семь предыдущих». Да – да, хоть вы и не верите своим глазам, но именно так в «Советском спорте» окрестили Романцева после очередного чемпионства, возведя в ранг небожителя!

Можно, конечно, объясняя изменения в романцевском характере, сослаться на такую вот атмосферу лизоблюдства, окружавшую работу тренера, – как, мол, в этой обстановке остаться адекватным человеком? Но те, кто был близок в те годы к «Спартаку», не дадут соврать: подобную обстановку Романцев создавал и поощрял сам. Без него никогда бы не было в его «Спартаке» конца 1990-х – начала 2000-х сугубо потребительского отношения к прессе: похвалил – друг, покритиковал – враг. Причем навсегда.

А если возвращаться к Маркао, то очень скоро у него последовал еще один резкий поворот колеса судьбы. На зимнем Кубке чемпионов СНГ Маркао стал лучшим бомбардиром, но чем ближе был новый сезон, тем реже он появлялся в стартовом составе. По так и оставшимся неведомыми причинам бразилец потерял расположение Романцева, за первый круг сезона – 2001 вышел на поле лишь трижды, а летом несолоно хлебавши убыл в немецкий «Санкт – Паули». По сути дела, одному из героев осени – 2000 в новом году не дали шанса. Это еще одна из загадок правления позднего Олега Ивановича. И еще одно прямое продолжение «синдрома Тихонова». Синдрома превращения людей в материал, которого, по тогдашнему убеждению Романцева, не убудет.

Пройдет два года. Новый президент «Спартака» Червиченко еще не уберет Романцева из команды, но к подбору игроков главный тренер отношение уже будет иметь весьма отдаленное. Тьма африканских, бразильских и балканских легионеров будет сменяться новой тьмой – Максим Калиниченко позже в разговоре со мной назовет тот «Спартак» «затерянным миром» Конан Дойля. О том, что в команде когда – то верховодил Тихонов и она выходила из группы в Лиге чемпионов, будут вспоминать как о чем-то очень далеком и нереальном.

И тогда в секторах спартаковских болельщиков появится вдруг пробирающий душу насквозь плакат: «Тихонов навсегда».

В этой фразе нет восклицательного знака. Нет надрыва и пафоса. Оттого она и пробирает насквозь. Шепот – он ведь убедительнее крика. А грустная улыбка – перекошенного от ярости лица.

Тихонов навсегда остался символом того «Спартака», который играл и дышал в такт, который не был, конечно, великой европейской командой – но, вне всяких сомнений, был самим собой. А «лица необщее выраженье» в нашем новейшем футболе такая большая редкость…

Тихонов до сих пор не устал что – то кому – то доказывать. Потому мы и не устаем изумляться его игровому долголетию.

Может быть, когда-нибудь изумимся еще не раз – уже на тренерской стезе? Тихонов, кстати, стал первым на моей памяти действующим игроком, который честно сказал, что в роли тренера видит себя диктатором. Обычно футболисты думают, что, сменив статус, обязательно будут демократами. Получается, как правило, наоборот.

Тренер – диктатор Тихонов? Уже интересно. Будем ждать. В конце концов, диктатор или демократ – не так важно. Важно, чтобы, помимо спортивной составляющей, был порядочным человеком. Чтобы не делал подлостей и не расставался с людьми так, как расстались с ним самим.

Жизнь потрясающим образом закольцовывает сюжеты. Первый из них: накануне сезона – 2005 самый любимый спартаковскими болельщиками человек перешел в клуб к самому нелюбимому – Андрею Червиченко, возглавившему (как позже выяснится, всего лишь на сезон) «Химки». Иные отчаянные поборники спартаковской религии на Тихонова тогда ополчились: мол, как же он так мог, духовно предал наш клуб, пошел к супостату, его развалившему.

Но футболисты живут другими реалиями, нежели их поклонники. Даже те, кого судьба напрочь связала с тем или иным клубом. Тихонов не играл в «Спартаке» при Червиченко, экс – президент ему ничего плохого не делал, зато «Химки» предложили солидный контракт. И он его подписал, потому что за годы в Самаре устал от кочевой жизни и жить хотел дома, под Москвой. А тем из болельщиков, кто игрока за такой шаг осудил, один совет: поставьте себя на его место. И подумайте, Тихонов ли виноват, что отечественные ветераны сейчас в футбольной Москве не в почете: любят все больше иностранцев.

– Многие спартаковские болельщики восприняли ваш переход болезненно, поскольку относятся к бывшему президенту красно – белых, мягко говоря, без пиетета, – сказал я Тихонову во время интервью. И услышал:

– Я не был в «Спартаке» при Червиченко, но, думаю, зря они на него обижаются. По – моему, он делал все, что мог, но помешало стечение обстоятельств. Из-за этого пришлось проститься с Романцевым и пойти на другие трудные шаги. Болельщики – люди эмоциональные, и для них, мне кажется, Червиченко попросту оказался крайним.

– При нем ведь был вариант с вашим возвращением в «Спартак»?

– Да. Андрей Владимирович хотел вернуть меня – подтверждаю для спартаковских болельщиков. Но они с президентом «Крыльев» Германом Ткаченко не сошлись по трансферной сумме. Вероятно, она действительно была завышенной. Мне кажется, можно было позволить мне вернуться в команду, где я провел столько лет, и доиграть в ней год – два до окончания карьеры.

Вряд ли можно было ожидать, что Тихонов скажет что – то другое, – во время интервью он был подчиненным Червиченко. Но сам факт этого перехода должен дать болельщикам понять: футбольный мир, по крайней мере для игроков, не делится на белое и черное. Случаются и полутона, и компромиссы, и оказываются способными совмещаться несовместимые, казалось бы, вещи и люди. И не стоит на них за это обижаться, потому что реальная жизнь куда сложнее созданного в воображении фанатов простого миропорядка.

Вот только фанаты никогда этого не поймут, потому что, по меткому наблюдению английского писателя, автора блистательной книги «Футбольная лихорадка» Ника Хорнби, жену поменять можно, а любимую команду – нельзя. Футбольное боление – это вирус, неизлечимая болезнь, когда ты смотришь на мир сквозь очки строго определенной расцветки и ничего не можешь и не хочешь с этим поделать. Но разве без них, этих упрямых, наивных, ортодоксальных людей, которых легко обмануть, которым невозможно что – либо логически доказать, зато кристально честных и преданных своему клубу до гробовой доски, было бы интереснее жить?

Во время поездки в Англию меня потрясла одна деталь: под полем стадиона «Гудисон парк», на котором принимает своих соперников ливерпульский клуб «Эвертон», захоронены сотни… урн с прахом болельщиков – тех, кто пожелал такой «загробной жизни». Вы представляете, что чувствуют игроки, бегая по полю – кладбищу, где даже с того света за ними наблюдают пристрастным взглядом? Убежден: будь у «Спартака» свой стадион и разреши клуб подобную невероятную практику, желающих нашлось бы немало. Поэтому, даже удивляясь ограниченности многих взглядов на то, что происходило и происходит с самым популярным клубом России, не надо забывать, с какой любовью и самоотречением эти взгляды выражаются.

А тому, что футбольная жизнь неоднородна и многоцветна, недавно мы получили самое свежее подтверждение. 8 апреля 2006 года в спартаковском семействе разразился чудовищный скандал: капитан команды Дмитрий Аленичев дал интервью «Спорт – экспрессу» под заголовком, который говорит сам за себя: «Старков – тупик для „Спартака“». Мнения мгновенно поляризовались, большинство болельщиков поддержали Аленичева. Но нашлось и немало противников позиции игрока, заявивших примерно следующее: «Аленичев поставил свою обиду выше интересов команды, взорвал обстановку в „Спартаке“, навредил клубу, которому на словах так предан. Вот Тихонов – как ему было обидно, а ничего не сказал, стерпел, потому что он по—настоящему любит „Спартак“! Уж он – то бы так никогда не поступил!»

И вот корреспонденты «Спорт – экспресса» спрашивают у Тихонова, как он относится к «делу Аленичева».

– На матч «Спартак» – «Локомотив» ходил с сыном – мы оба были в красно – белых футболках с восьмым номером и фамилией Аленичев. На стадион пришли, чтобы поддержать Диму, как и многие болельщики. По – моему, по их реакции было видно, какую из сторон они поддерживают. Нельзя таких людей убирать из команды! Дима – честный и порядочный человек. При Старкове же команда не играет, а большую часть времени мучается на поле.

Эти слова Тихонова – еще один ответ тем людям, которые в безмерной и подчас слепой преданности команде не хотят видеть за ней человека. Может, и не стоит выстраивать в данном случае столь мудрую философию, и Тихонов попросту встал на защиту своего друга и бывшего одноклубника. Даже наверняка это так.

Но, думаю, вы уже получили немало доказательств того, что «Спартак» Тихонову по—прежнему дорог. И он, Тихонов, прекрасно понимает, что Аленичев выступил не из корыстных интересов, а потому что больно ему за потерявшую прежний фирменный росчерк, усредненную и обезличенную игру «Спартака». И что этой честной, вылившейся наружу болью Аленичев «Спартаку» не помешал, а только помог. Даже принеся в жертву самого себя.

У Тихонова, Аленичева, Титова, Бесчастных и многих других, где бы они сегодня ни играли, – особая группа крови. Красно – белая. Они мыслят о футболе и чувствуют его не как среднестатистические российские игроки, а как спартаковцы. Болельщики «Спартака» видят в них своих, тех, кто думает так же, как они, – потому и поддерживают в любой ситуации. Потому и пишут: «Тихонов навсегда».

Он есть, особый спартаковский образ мышления, и никто не убедит меня, тоже выросшего на философии «Спартака», что она – миф.

Если бы «Спартак» был таким же, как все, ему не поклонялись бы столько людей.

И не было бы в том числе этой книги.