Текст книги "Ледяной плен"

Автор книги: Игорь Вардунас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Старец замолчал, и девушка решилась открыть глаза. Птах смотрел на нее и грустно улыбался.

– Повторяй ее иногда, и он будет рядом.

– Кто?

– Бог, который придумал тебя и меня, – порывшись под своей лежанкой, Птах протянул девушке маленький потрепанный томик. – Вот, тебе она нужнее.

– Что это? – Лера с любопытством посмотрела на книжку.

– Библия.

– Но я не могу! Это же вера, надежда! – излишне громко воскликнула девушка и, спохватившись, понизила голос, спешно подбирая слова. – Так многие говорят… Она же одна в убежище. Ее нельзя уносить.

– А толку-то? – усмехнулся старик и настойчиво сунул Лере книгу. – За все время у Пташки ее никто не попросил, а свадьбы да отпевания – это так, для ритуала больше. Бери. Теперь все в твоих руках: и вера, и надежда. Только любви нет. А в ней-то и сокрыт ключ к спасению м-м-м… – он поморщился, приложив пальцы к вискам. – Голова… голову ломит.

Это был сигнал, что Лере пора уходить.

– Пойду я, – спрятав книгу под тельняшку, она поднялась, от чего колыхнулось пламя карбидки. – Спасибо вам.

– С богом. Вспоминай Пташку.

Выходящая Лера тихонько прикрыла за собой дверь и разжала ладонь, на которой лежал маленький нательный крестик.

Оставшийся в каморке старик отвернулся к стене и, обняв себя за плечи, жалобно забормотал:

– И взглянул я, и вот Атом, и на нем всадник, которому имя смерть. И ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными. И расступится твердая вода, и белое станет алым…

* * *

Ночью накануне отплытия Лера лежала на кровати, с нетерпением выжидая, когда дед, наконец, уснет.

Прислушавшись к себе, она еще раз убедилась, что решение приняла твердо, несмотря на странные подарки и увещевания Птаха, несмотря и на разговор с Лобачевым.

К побегу давно все было готово, и девушке оставалось лишь выждать удобный момент. Нервы были напряжены, как стальные канаты. Не обратил ли дед внимание, что она слишком много болтала за ужином? Не заподозрил ли чего? Сунув руку под кровать, Лера нащупала плотно набитый рюкзак. На месте. Порядок.

Еще раз проверила несколько аккуратно сложенных листков с планами атомохода в разрезе. Страницы из технической книги в библиотеке Лобачева, которые она вырезала, пока хозяев не было дома, в убежище давно не запирались на ключ. Лера сгорала от стыда, но куда в этом лабиринте без карты?

Вскоре за стенкой перестали возиться, и под дверью пропала неровная полоска света от затушенной карбидки. Еще немного посидев в тишине, Лера достала клочок бумаги с заранее составленной прощальной запиской. Дядя Миша спозаранку собирался совершить длительную вылазку, на целый день, и это могло послужить отличным поводом для неожиданной отлучки девушки, когда Ерофеич поутру обнаружит ее пустую кровать. С первой частью готово. А вот дальше… Дальше надежда на Юрика.

Несмотря на то что времени было в обрез, одевалась медленно. Каждая вещица и деталь, составляющие нехитрую начинку их простенького жилища, вдруг стали пронзительно родными. Немудрено, ведь она прожила в этой комнате всю свою сознательную жизнь. Только сейчас, покидая родной дом, может быть, навсегда, Лера увидела, что вечно занятый делами Совета ворчливый дед все-таки нашел время и починил старый шкафчик на стене, который много лет заваливался на бок. Сколько раз она просила его это сделать. Раздражалась. И вот шкафчик снова висел как положено, а она этого даже не заметила.

Осторожно приоткрыв дверь на половину деда, тихо постояла на пороге. Поцеловать не решилась, боясь разбудить. А ведь сколько все-таки для нее сделал этот неумолимо стареющий, родной человек! Вырастил, выходил, рассказывал истории перед сном, заказывал у добытчиков книги и игрушки. У них всегда была неплохая еда. Получается, сейчас она, неблагодарная, его предает? Шмыгнув носом, Лера размазала бегущие по щекам упрямые слезы. Но было ли предательством ее желание самостоятельно решать свою судьбу? Пожизненный гнет семейного быта с нелюбимым человеком в обмен на право всего лишь иметь слово в бессмысленных спорах…

Как ее выходку расценит Совет и что сделают с беглянкой, когда… если она вернется? Плевать! Лопоухая образина наверняка успеет жениться на одной из своих смазливых расфуфыренных поклонниц, у него (а вернее – у богатств его папаши) их целый табун. На Лере что, свет клином сошелся? Она не приз и не вещь, которой можно распоряжаться по своему усмотрению. Девушка снова тихонько шмыгнула носом, посмотрев на укрытую пледом фигуру. Все у деда будет хорошо.

Оставалось последнее. Где Ерофеев прятал ключ от сейфа, в котором хранилось оружие, Лера подглядела давно: день ото дня все сильнее назревало желание как следует пугнуть распоясавшегося жениха. Медленно проворачивая ключ, чтобы замок щелкнул как можно тише, девушка не сводила испуганных глаз со спящего. Сердце колотилось, как после бега по пересеченной местности.

Разряженный «Макаров» лежал на нижней полке. Сунув пистолет в висящую на бедре кобуру, девушка быстренько выскребла из сейфа запасную обойму и две коробки с патронами.

Возвращая ключ в тайник у двери в перегородке, нервничающая, а от этого совершающая много лишних движений, Лера выронила одну из них. К счастью, пол покрывал старый стоптанный половик, смягчивший звук удара и позвякивание брызнувших во все стороны патронов. Лера замерла на полусогнутых, боясь вздохнуть. Заколотившееся сердце словно макнули в ведро с колотым льдом. Все, что должно было произойти дальше, четкой картинкой встало перед глазами. Сейчас дед проснется и, несмотря на возраст девчонки, всыплет ей дубленым армейским ремнем так, что она потом неделю не сможет нормально сидеть.

Ерофеич всхрапнул, причмокнул губами, поворачиваясь на бок, но глаз так и не открыл. Полуживая от страха, Лера быстро опустилась на колени. Руки в свалявшихся шерстяных перчатках с отрезанными пальцами, подбирающие патроны, замелькали над половиком, словно головы птиц, клюющих рассыпанное зерно.

Наконец, рассовав по карманам боеприпасы и натянув на уши шапку, Лера присела на дорожку. Провела ладонью по ворсистому одеялу, которое бережно стирала и штопала все эти годы. Так хотелось взять его с собой, но исчезновение могло вызвать ненужные подозрения деда. Зачем, спрашивается, на охоте одеяло, да еще и днем?

Взглянув на съежившийся в бутылке цветок, положила рядом записку и, на цыпочках перейдя свою комнату, тихонько прикрыла за собой дверь.

– Прощай, деда! Прости…

В коридоре стояла наполненная важностью предстоящего события тишина.

Теперь нужно было найти Юрика, который колобродил как обычно в бесчисленных коридорах. Проходя мимо двери в жилище капитана Лобачева, Лера различила тихие женские всхлипывания и рокочущий мужской голос.

– Так и знал, что ты что-то задумала! – звонко прошептал появившийся из сумрака Юрик. – А мне сложно сказать? Друг называется!

– Тихо! Я как раз тебя ищу! – схватив под локоть, Лера оттащила парнишку к стене. – Вот, послезавтра передашь деду.

Она протянула приятелю сложенный листок бумаги.

– Что это? – Юрик попытался развернуть листок.

– Не читай! – остановила Лера. – Это записка для деда. Убегаю я.

– Куда?!

– С лодкой. В Антарктику.

– А-а, это чтобы за лопоухого замуж не идти? – немного подумав, понимающе протянул Юрик.

– Что-то вроде.

– Понимаю, не сахар. А с тобой можно?

– Нет. На кого мать оставишь, подумал?

– А ты деда своего? – тут же парировал Юрик.

– Он мужчина и член Совета. Не пропадет.

– Вечно все испортишь, – со вздохом опустил голову парнишка и, неожиданно что-то вспомнив, засуетился. – Погоди! Я сейчас быстро домой сбегаю, только никуда не уходи!

Лера собиралась возразить, но Юрика и след простыл. Впрочем, через несколько минут он вернулся и протянул ей что-то замотанное в тряпицу.

– Вот, хотел на свадьбу подарить, но раз такое дело, держи сейчас.

Развернув сверток, Лера с удивлением повертела в руках самодельную рогатку.

– Я у добытчиков специально с поверхности несколько веток попросил, – с гордостью прокомментировал мальчишка. – Думал, может, тебе пригодится?

– Где? В семейной жизни? – Лера засмеялась но, видя серьезность приятеля, осеклась.

– С оружием сейчас сама знаешь, перебои. Дед вон твой «макарыч» в сейф запирает…

– А ты откуда знаешь?!

– Разведка донесла. С рогаткой ты всегда вооружена, мне спокойней будет. Оставь мне что-нибудь на память, – неожиданно попросил он.

– Что? – растерялась беглянка.

– Не знаю.

Посмотрев на поникшую фигурку приятеля, Лера поддалась секундному порыву и, наклонившись, чмокнула Юрика в щеку.

– Мне пора, – выпрямившись, она пошла по коридору. – Приглядывай за дедом, ладно? Надеюсь, еще увидимся.

– Пудреницу взяла? – с беспокойством окликнул девушку Юрик, у которого от внезапного счастья запылали уши.

– Да, – кивнула Лера, пощупав задний карман джинсов.

– Переложи. А то сядешь, – посоветовал Юрик и тихо добавил: – Вспоминай обо мне.

– Хорошо, – смутилась остановившаяся Лера: вечно дуркующий парнишка как-то неожиданно повзрослел.

В этот момент в коридоре мягко погас свет, и силуэты замерших ребят несколько секунд выхватывали из сумрака малиновые сполохи аварийного освещения.

– Лодку отключили, – догадалась Лера, когда под потолком с едва слышным гудением снова разлился тусклый желтоватый свет. – Я пошла.

– Ты вернешься?

– Обещаю. С кем еще ты будешь собрания старейшин срывать?

– А помнишь, как мы подложили бомбу-вонючку Климову, когда они совещались о ремонте дренажных систем? – лицо Юрика тут же растянулось в улыбке.

– Еще бы! С ним потом неделю не разговаривали, – засмеялась Лера. – Завтра тоже будет финт – накануне свадьбы старейшин невеста сбежала!

– Класс! – оценил Юрик. – Крик поднимут! Я тебе потом все в подробностях расскажу…

Где-то в глубине коридора гулко хлопнула дверь.

– Возвращайся быстрее, – обернувшись, поторопил подругу Юрик. – Я буду скучать.

– Я тоже, – прошептала Лера.

Юрик кивнул и растворился во мраке коридора. Но сгустившаяся темнота еще пела его звенящим голосом:

 
Выбери меня!
Выбери меня!
Птица счастья завтрашнего дня!
 

* * *

Ствол вентиляционной шахты по обыкновению встретил ее таинственной полумглой и тишиной. Лера немного постояла, задрав голову, привычно всматриваясь в невидимый конец колодца. Ни шороха, ни знакомых аккордов чарующей мелодии, ради которых она столько лет тайком убегала с плантации, чтобы здесь, в одиночестве, укрывшись от посторонних глаз, побыть наедине с фотокарточкой родителей и своими мыслями.

Ни звука.

Загадочное место словно давало понять, что сейчас не желает посторонними шумами нарушать торжественную тишину, пронизывающую убежище и ее обитателей. Сверху долетел легкий порыв теплого воздуха, пропитанный запахом смазки работающих где-то наверху воздухоочистительных фильтров, и тихонько потрепал выбившуюся из-под шапки челку.

Как будто прощаясь.

Ждать не решилась – время стремительно утекало, словно песок сквозь пальцы.

– В другой раз, – сунув большой палец за лямку рюкзака, уверенно прошептала Лера и, в последний раз оглядев свое секретное место, быстро зашагала назад.

* * *

Рядом с дырявой бочкой, в которой с потрескиванием трепыхалось пламя, расположились трое ребят, оставленных на карауле. Переговаривались вполголоса. Неуверенно тренькала гитара.

На цыпочках прошмыгнув в ангар, Лера в очередной раз поразилась размерам окутанной сумраком лодки. Наверное, в старину все враги бросались наутек, едва завидев такое чудище, подумалось девушке. «Иван Грозный». Стошестидесятиметровый кит-исполин с душой былинного богатыря. Лера понятия не имела, кто такой Иван Грозный, но почему-то была уверена, что человек с таким именем обязательно должен быть похож на героев многочисленных сказаний, которыми изредка пересыпал свои сбивчивые проповеди Птах.

– …вот такой он Женька-фармазо-он, – с неуклюжим завершающим аккордом донеслось от костра, и негромко зашелестел одобрительный мужской хохоток.

Лера осторожно выглянула из-за поставленных друг на друга пустых топливных бочек. Рома-Дрын, Витя-Кальмар и местный заводила – Петя по кличке Шкура, которого так прозвали за ношение добытой с поверхности фасонистой кожаной куртки. Как всегда – с гитарой. Говорят, он ее обнимает куда чаще и охотнее, чем свою Вику… Нашли, кого оставить! Хотя, по большому счету, беглянке это даже на руку. Будет легче осуществить задуманное.

И Лера не стала медлить.

Достав из рюкзака фонарик и схему лодки, она подбежала к перекинутому на судно трапу и, изо всех сил стараясь, чтобы под ботинками предательски не скрипела доска, призрачной тенью юркнула на борт.

– Шкура, давай еще одну, – попросил Витя-Кальмар, прикуривая от мятущегося пламени самокрутку. – Да чтоб так, позабористей.

– Сейчас, подтяну только, – заскрипел струнами гитарист.

– Ты хоть настраивать умеешь? – фыркнул Дрын и бросил в бочку окурок.

– Не учи папу любить маму, – авторитетно оборвал Шкура.

Снова засмеявшиеся караульные не заметили, как от сложенных рядом с лодкой бочек отделилась еще одна тень и взбежала по трапу на борт, вслед за Лерой.

Натужный скрип досок заглушил первый гитарный аккорд.

* * *

Утром провожать лодку собралось все убежище от мала до велика. Пока створы ангарных ворот неторопливо расползались в стороны, успели в очередной раз наплакаться, заново перецеловать родные детские и женские лица, обнять друзей и рассовать по карманам памятные безделушки. Песен не было: «Прощание Славянки» без инструментов исполнить не получалось. В воздухе стоял возбужденный гомон.

– Ой, кровиночка ты моя! – в сотый раз приглаживая натянутую на могучие плечи Тараса химзащиту, причитала зареванная Михална. – Смотри, не простынь там. Деткам гостинцев привези.

– Ледышек, что ли? Так, глядишь, не довезу. Ну, полно, полно, мать, – пытался успокоить всхлипывающую жену явно растроганный Тарас. – Свидимся еще.

Чинно попрощавшись со старейшинами, облаченный в хрустящий кожаный плащ и начищенную фуражку капитан, гремя сапогами, поднялся на борт. Оставшиеся на берегу молча следили, как неторопливо убирали трап.

– Отдать швартовы! – наконец зычно скомандовал Лобачев.

– Ну, вот… Бог дал, бог и взял, – тихонько всхлипнула горстка толпящихся на пирсе старушек. – Как же мы без Иванушки-то теперь, горемычные?

– Хватит причитать, никуда они не денутся! – буркнул кто-то из мужиков в потертых офицерских кителях. – Мертвая та ледышка. Если тогда кто-то и выжил, то наверняка передохли все давно с голоду. Не найдут там ничего, да обратно воротятся. Благо, хоть «Грозный» разомнется, а то застоялся совсем. Глянь, как на волю тянет!

Лодка отправлялась в путь, медленно выходя в Балтийское море.

На крыше опустевшего ангара стояла одинокая фигура, под которой с гулким рокотом сомкнулись створы ворот. Соленый ветер трепал прикрывающие худое тело лохмотья. Что-то бормоча невидимыми под всклокоченной бородой губами, человек неторопливо крестил удаляющуюся навстречу неизвестности лодку.

Это был Птах.

Глава 4
СОЛЯРИК

Коридоры, коридоры, перегородки между отсеками, лестницы, двери с непонятными словами и буквами, змеящиеся трубы и пузатые вентили… все в обрамлении сложнейших приборов и устройств непонятного назначения. Пробираясь по этому рукотворному лабиринту накануне побега, Лера благоговейно глазела по сторонам. Прав был Юрик – лодка казалась плавучим городом. Сколько же она могла вместить людей? И как капитан с командой не потеряются здесь? Ха! А она-то думала, что будет трудно найти, где спрятаться. Теперь осталось присмотреть уголок поукромней. В поисках убежища девушка инстинктивно продолжала спускаться вниз, с каждым пролетом глубже проникая в недра лодки.

Наконец она нашла его за очередной массивной дверью с загадочной надписью «АСА». Застыв в дверном проеме и забыв про карту в опустившейся руке, Лера водила лучом фонарика по необъятному боку застывшего в чреве лодки механизма. Это был большой спасательный бот, изготовленный специально для субмарины такого класса, в экстренной ситуации способный вместить всю команду – без малого сто человек. Забравшись внутрь спасательного аппарата и оглядев каюту, Лера подумала, что здесь запросто могла бы поместиться их столовая в убежище.

Внутри бота было тепло. Стоячий воздух уютно пах резиной. Бросив рюкзак у круглой двери, Лера пошла по каюте, оглядывая ряды сидений вдоль стен. Может быть, так выглядели вагоны метро, о котором рассказывал дед? Присев на одно из посадочных мест, девушка стянула ботинки с шапкой и легла на бочок, подложив под щеку ладони. Тут ее точно не найдут! Кому в начале путешествия может потребоваться спасательный бот?

Несмотря на нервоз, вызванный дерзкой выходкой, уснуть удалось почти сразу – все-таки Лера еще была дома…

Ее разбудил громкий хруст. Спросонья привстав на сиденье, девушка включила фонарик и огляделась. На первый взгляд каюта по-прежнему была пуста…

– Эй, – шепотом позвала Лера. – Тут есть кто-нибудь?

Глупый вопрос. Понятно, что есть, – кто-то же издает эти звуки. Неужели нашли?! Дед все-таки заподозрил неладное или Юрик заложил, приревновав Леру к опасному приключению? Или, что еще хуже…

– Юрик, это ты?

Тишина. Сбросив куртку, которой она укрывалась вместо одеяла, девушка быстро зашнуровала ботинки. Даже через толстые подошвы чувствовалось, как едва ощутимо вибрирует пол.

Перестав суетиться, Лера облегченно выдохнула.

Значит, она проспала отплытие и лодка уже в море. Вот и славно. Берег наверняка далеко, а это значит, что теперь уже поздно препираться с собственной совестью. Возвращаться из-за нее все равно никто не станет. И к тому же, никто не знал, что она пробралась на борт.

Шевеление и хруст доносились от двери в каюту. Там, где был оставлен рюкзак. Лера подняла фонарь, и в луче света показался торчащий из раскрытого рюкзака белый пушистый зад. Толстый, похожий на вытащенного из земли червяка, лысый хвост энергично елозил по полу. Больше всего это напоминало…

Лера чуть не заорала от ужаса. На оставшейся позади суше содержимое многочисленных складов привлекало в убежище полчища крыс, и девушка неоднократно с содроганием наблюдала, как Азат выжигает пищащую массу из огнемета.

– А ну пошла, – неуверенно пробормотала девушка.

Грызун не шелохнулся. Невидимые челюсти продолжали невозмутимо харчить Лерины запасы.

– Кому говорю! – перехватив фонарь, Лера непослушными пальцами расшнуровала ботинок и, стащив его с ноги, запустила им в рюкзак.

Послышался глухой удар, и высунувшееся из сумки существо издало громкий, угрожающий писк. От неожиданно резкого звука Лера дернулась и выронила фонарь.

Убранный перед сном спасительный пистолет и рогатка, подаренная Юриком, остались все в том же рюкзаке. Отбиваться было нечем.

– Мамочки…

В сумраке сверкнули два глаза, красные, словно ягоды смородины. Подобрав фонарь, Лера попятилась, тщетно пытаясь найти выход из положения. Серый мародер находился как раз перед входной дверью бота, отрезая напуганной девушке путь к спасению. От обычной крысы он несколько отличался: уши и голова покруглее, морда не такая вытянутая. Хотя кто их знает, может, корабельные крысы (про них Лера неоднократно слышала) именно так и выглядят? Зверь пока не проявлял агрессии, но кто знает, чего от него ждать?

– Брысь! – чувствуя, как губы начинают предательски дрожать, Лера топнула, от испуга сделав это ногой без ботинка, поэтому толстый шерстяной носок заглушил звук удара. – Ну, пожалуйста.

В этот момент снова сунувшаяся в рюкзак крыса стала пятиться задом, и Лера увидела в ее зубах изрядно пожеванный план лодки. Беглянку словно водой окатили – без спасительной схемы она мгновенно заблудится в бесчисленных коридорах и, что еще хуже, обнаружит себя раньше времени. Хоть Лера и была уверена, что ее не ссадят, но все-таки решила подождать, пока судно достаточно углубится в море.

И вот теперь какая-то хвостатая гадина все портит в самом начале пути! У Леры даже сбилось дыхание, настолько гнев пересилил страх. Подскочив к рюкзаку, девушка пнула взвизгнувшую крысу ботинком. Та отлетела к стене, выпустив недожеванную добычу. Девушка же опустилась на колени и, отложив фонарь, подняла план лодки, превращенный в бесформенные бумажные лохмотья. Ей стало так обидно, что к глазам подступили слезы. Лера подняла голову и посмотрела в ту сторону, куда отфутболила крысу. Та уселась на задние лапы и, привалившись к стене, положила передние на живот. За девушкой внимательно следили умные глазенки, под которыми словно антенны шевелились большущие усы.

– Тебе грибов было мало? – всхлипнула девушка, позабыв про недавний страх. – Вот и перчатки испортила, чучело! Чего смотришь?

Вспомнив о подарке Птаха, Лера судорожно выпотрошила рюкзак – Библия оказалась цела. Крыса продолжала сидеть молча, словно обдумывая, что ей ответить.

– Как я без карты? – причитала Лера. – Дорогу сюда не запоминала, торопилась. А теперь и до туалета не дойду.

– Пи! – невозмутимо донеслось от стены.

– Конечно, – увидев, что крыса не собирается нападать, Лера немного успокоилась. – Сама, небось, каждый закоулок давно обнюхала.

– Пи-пи!

– Ну да, у тебя-то с этим проблем нет. А мне туалет нужен, понимаешь? Ту-а-лет!

– Пи! – на мгновение Лере показалось, что зверек… кивнул.

Прищурившись, девушка всмотрелась в сливающийся со стеной силуэт. Обитательница лодки была неподвижна, словно изучала незнакомое, невесть откуда взявшееся существо.

– Ничего ты не понимаешь. Что, грибы понравились? – Лера вздохнула и просунула пальцы сквозь прогрызенные в мешке дырки. – Я их запасла, чтобы первые дни отсидеть. Теперь, похоже, придется кухню искать.

Ссыпав остатки грибов на ладонь, Лера сунула один в рот, а другим поманила зверька.

– Иди сюда, не бойся.

Крыса по-прежнему была неподвижна, но девушка заметила, что усы-антенны зашевелились энергичнее.

– Иди же. Ц-ц-ц! – протягивая руку, Лера поцокала языком. – Ты крыса или кто?

Опустившись на все четыре лапы, грызун сделал несколько шагов к девушке, забавно виляя увесистым задом.

– Давай, не трону я тебя, – стараясь придать голосу дружелюбности, пообещала девушка. – Извини, что поддала.

Зверек, предварительно обнюхав ее руку, все-таки взял корешок и, усевшись на задние лапы, с удовольствием захрустел.

– Но ведь нельзя же ломиться без стука, – продолжала Лера, а сама подумала, что ситуация как раз выглядит наоборот, и это она бесцеремонно вторглась на чужую территорию.

– А есть тут еще такие, как ты? – стряхнув с ладоней крошки, спросила она.

Расправившийся с грибом зверек неожиданно выдал длинную тираду, состоящую из писков различного тембра и длины. Прислушавшись, жующая Лера с удивлением отметила, что крыса меняет интонации, словно выражая какие-то свои вовсе не односложные мысли.

– Есть хочется, – вздохнула девушка и оглядела каюту. – Не знаешь, где кухня? Может, удастся, чего-нибудь, стянуть.

– Пи? – подала голос крыса и почесала острую мордочку.

Еще раз, посмотрев на изжеванный план лодки, девушка стала натягивать ботинок.

– Вот и я не знаю.

«Ионы во чреве китовом», – вспомнилась Лере таинственная присказка Птаха.

Чем выше она поднималась, тем явственнее ощущалось присутствие других людей. Вот где-то по лестнице прогремели шаги, за очередной приоткрытой дверью кто-то щипал гитарные струны. Здесь разместилась калининградская группа, догадалась прошмыгнувшая мимо девушка. Крыса семенила следом.

Неожиданно впереди послышался смех, и Лера сбавила шаг.

– Хотите самый короткий? – поинтересовался невидимый за приоткрытой дверью кают-компании Азат. – Девушка спрашивает моряка: «Скажите, а море красивое?» «Извините, – отвечает тот, – никогда не видел. Я – подводник!»

Прозвучало несколько смешков.

– А вот еще один, – притаившаяся Лера узнала веселый голос Савельева. – Аварийная ситуация. Подлодка лежит на дне, балласт продуть не удается. Командир берет «каштан» и объявляет: «Ребята в отсеках, у меня для вас две новости, первая – плохая, вторая – хорошая. Начну с плохой: воздуха у нас на два часа. А хорошая: зато продовольствия – на семьдесят дней».

Из-за двери снова донесся одобрительный хохот, и Лера призрачной тенью мелькнула в узкой полоске света, льющегося изнутри.

– Какая огромная кухня! – не сдержалась она.

В этот час пустые владения Бориса Игнатьевича произвели на девушку впечатление. Начищенные кастрюли и сковородки, развешанные над мойками и разделочными столами, рифленые трубы вытяжек и полки с тарелками… И все эти годы, что лодка стояла в убежище, никто не удосужился принести хоть чуточку этой красоты в столовую?

И сразу заметила вместительную кастрюлю на огне, в которой что-то аппетитно шкворчало. Схватившись за крышку, тут же с шипением отдернула руку, закусив губу. Нашла тряпку, обернула ею ручку… В кастрюле пузырилось бурое варево непонятной консистенции, источающее такой восхитительный аромат, что Лера даже зажмурилась от удовольствия. Поиски ложки заняли чуть больше времени. Наконец, зачерпнув из кастрюли, девушка легонько подула на дымящуюся пищу. Только вот донести ложку до рта не получилось.

– Было же ясно сказано, обед через два часа!

Лера дернулась от неожиданности и, уронив ложку в кастрюлю, резко обернулась, встретившись взглядами с Паштетом и Треской.

Отправляясь в поход, Борис Игнатьевич не мог не взять двух своих главных помощников. Низенький и полный Треска, прозванный так за недюжинную искусность в рыболовном деле, и долговязый Паштет, вытянутое лицо с орлиным носом которого было похоже на настороженную мордочку грызуна, были признанными мастерами поварского дела.

– Едрить-мадрить… – вытаращил глаза Треска, чью небритую физию, увенчанную блестящей лысиной, обрамляли сальные нитки волос. – Лерка, ты, что ли?!

– Женщина на корабле не к добру, чувак! – прогундосил славящийся суеверием Паштет, но напарник шикнул на него.

– Тайком, что ли, пролезла? – прищурившись, догадался Треска.

– Да, – испуганная девушка так вжалась в стол, что лежавшая в заднем кармане джинсов пудреница, с тревожным хрустом больно впилась в ягодицу. – Не сдавайте меня пока, хорошо?

Парочка заговорщически переглянулась и скорчила садистские рожи.

* * *

– Смотрите, какого зайца на камбузе поймали! Борис Игнатьевич, я ее первый заметил! – Паштет подтолкнул сопротивляющуюся Леру в кают-компанию.

– Отпустите, дураки! – брыкалась в руках парочки пленница. – Больно же!

– Иди-иди.

– Здравствуйте, – ни кому не обращаясь, пробормотала Лера, не в силах поднять на сидящего во главе стола Лобачева испуганные глаза.

– Чудо-юдо, мосальская губа! – удивленно выдохнул сидящий рядом с капитаном Тарас.

– Ты?!

– Я же говорил, не надо было пацанье у лодки в дозоры ставить, – хмыкнул Азат и отпил из жестяной чашки.

– Простите, Юрий Борисович… – вконец растерявшись под многочисленными взорами, пролепетала Лера. – Понимаете, просто…

– Понимаю, – сурово откликнулся Лобачев. – Не понимаю только, что мне теперь делать? Ссадить тебя на первой попавшейся суше? Или посадить в резинку и отправить на веслах назад? Ты хоть представляешь, как далеко мы уже ушли?

Слушая перспективы своего возможно недалекого будущего, Лера почувствовала, как у нее задрожали колени.

– Это тебе не прогулочный катер, а военный корабль, – продолжал сурово выговаривать капитан. – Ну, чего молчишь?

– Не знаю, – Лера опустила голову и почувствовала, как по щекам мягким шелком скользнули волосы. «Сейчас лицо наверняка такого же цвета, как они», – отчего-то подумалось девушке.

– А кто знает? Я? – устало спросил Лобачев. – Ладно, шут с тобой. Разворачиваться, ясное дело, нельзя, время потеряем. Володя, поколдуй со связью, может, удастся в убежище передать, чтобы Ерофеев не волновался. Боря, а ты не обессудь, – капитан посмотрел на сидящего тут же кока. – Раз уж такое дело, бери в помощники. Пристроить ее больше некуда, а на камбузе девчонке всяко спокойнее будет.

– И чем мне ее занять? – развел руками Борис Игнатьевич.

– Я готовить умею! – выпалила обрадовавшаяся Лера.

– Это тебе не приманки из объедков для чудищ варганить, – авторитетно заявил Треска. – Тут, подруга, высокая кулинария! Искусство!

– Котлеты поджарить? – огрызнулась Лера.

– Ага, а сама трескаешь за обе щеки, – обиделся Паштет.

– Ша, Федя! К плите я ее всяко не пущу, – Борис Игнатьевич оглядел собравшихся в кают-компании и, не увидев поддержки на прятавших улыбки лицах коллег, махнул рукой. – Ладно, шагай за мной.

Пока Леру распекали в кают-компании, крыса дежурила снаружи у двери. Когда ботинки кока и девушки, которую отпустила расторопная парочка, вновь застучали по коридору, она тут же увязалась следом.

– Это еще что?! – нахмурился Борис Игнатьевич.

– Антисанитария, чуваки! – испуганно ахнул Паштет.

– Она моя, – сразу соврала Лера, обрадовавшись, что забавный зверек вернулся. – Из убежища.

– Ручная, что ли? – Треска подозрительно оглядел семенящего рядом зверька. – Что-то я там таких больших не видал.

– Ага. Она просто много ест, – беззаботно пропела девушка.

Борис Игнатьевич пробурчал что-то невразумительное – Лере удалось разобрать только про «лишний рот».

– Классная кухня, – желая смягчить кока, сказала девушка, когда они вернулись в плавучее царство поварешек и кастрюль.

– Не кухня, а камбуз, – возмущенно поправил Борис Игнатьевич. – Будто не с моряками всю жизнь прожила! Кухня! Еще гальюн «туалетом» назови… Значит, так. Готовить у меня уже есть кому, посуду лучше тоже не трогай… брысь! Там не доварилось еще. А вот по части уборки народу не хватает.

– Ну вот, – разочарованно застонала Лера, увидев довольные ухмылки Паштета и Трески.

– Цыц! На флоте до любого чина дослужиться надо, а ты, стало быть, с юнги начинаешь. Так что – есть к чему стремиться. Сейчас же и приступай. Держи ключ от шкафчика, в нем швабра с ведром лежат. Да смотри: потеряешь – новый заставлю сделать. Сдавать будешь каждый вечер после ужина.

Борис Игнатьевич скептически оглядел джинсы девушки и высокую, обтянутую тельняшкой грудь, над которой из выреза выглядывали острые ключицы.

– Что касается одежды, носи что-нибудь посвободней. Дырки на штанах зашей. А лучше поищи себе комбез в кладовке. В личном составе одни мужики, а у них по этой части нервы не железные.

– Ну, буду я раздутая, как пузырь, что они там себе, остальное не додумают? – подначила начальника Лера.

– Додумают или не додумают, то не твое дело. Делай, как сказал. Одежду и исподнее всегда сама стирай, в прачечной оставлять не советую. Пряталась-то где?

– В спасательном боте.

– Можешь в любую свободную каюту перебираться, какая понравится. А что до нее, – Борис Игнатьевич безжалостно ткнул пальцем в испуганно съежившуюся крысу, – чтобы духу этой твари на камбузе не было, ясно? Это в первый и последний раз. У меня весь паек по суточным расписан – талмуд потолще «Войны и мира». Каждая крупинка на счету! И это еще не говоря про чуму…