Текст книги "Последний поход"

Автор книги: Игорь Вардунас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Не помешает. Тем более она идет одна. На секунду остановив сборы, Лера замерла и прислушалась к внутренним ощущениям. Не безрассудство ли? Не минутный порыв, подпитанный юношеским максимализмом, взывавшем о немедленной демонстрации собственной самостоятельности?

Нет. Она действительно была готова. Сейчас ей жизненно важно что-то делать, двигаться, самой принимать решения. Любым

Рундук – морской ящик. Все старшины и матросы получают стационарные койки и рундуки для вещей согласно расписанию по каютам и кубрикам для жилья.

1 Трйкони – стальные зубчатые набойки на подошвы горных ботинок.

2 Химический источник света.

способом отвлечься от призраков, острыми когтями рвущих душу на части.

Найдя среди прочих свой респиратор-полумаску, она повесила его на шею. Добавила несколько сменных фильтров. Мало ли что. Правда, об этом «что» думать хотелось меньше всего.

Следующие два пункта были самыми важными. Первый – как не заблудиться в стиснутых льдом катакомбах. Лера оглядела стеллажи со всевозможным инвентарем.

Как бы на ее месте поступил дядя Миша?

Она снова одернула себя. Хватит. Давно пора приучиться думать своей головой, наставник за эти годы и так во многом ее натаскал. Пришло время накапливать собственный опыт.

Лере требовалось нечто простое и в то же время действенное, то, что молено было бы с легкостью превратить в ориентир. Размышляя, девушка прошлась вдоль стоек и остановилась напротив катушек с альпинистскими страховочными тросами, которые перетащил сюда с «Новолазаревской» Ворошилов.

Ориентир, ориентир. След. Думай. Что же выбрать, как обезопасить себя?

Взяв катушку поменьше и прочитав длину троса, выбитую на пластиковой боковине, Лера немного размотала его и, вскарабкавшись по полкам одного из стеллажей, закрепила титановый крюк на выводной трубке под потолком. Потом, крепко стиснув трос, повисла на нем, поджав ноги. Страховка ее вес выдержала, и довольная девушка пружинисто спрыгнула на пол.

Сгодится. Катушка перекочевала на пояс рядом с фальшфейерами. Так, с этим разобрались.

Второй пункт был еще сложнее. Каким именно образом уничтожить вирус, а точнее, контейнеры, в которых хранились штаммы, Лера не знала. Тут нужно было сработать наверняка, не оставив заразе ни малейшего шанса.

Девушка растерянно огляделась. Несмотря на достаточный охотничий опыт, динамита и гранат она все еще побаивалась, а после гибели Азата и вовсе не могла на них смотреть. Поэтому решение напрашивалось только одно.

Лера посмотрела на темнеющую массу в дальнем углу хранилища.

Огонь.

Пользоваться ранцевым огнеметом Лера умела. В далеком Пионерске содержимое многочисленных складов неизменно привлекало полчища крысюков – мутировавших потомков своих вечно голодных сородичей. И девушка неоднократно с брезгливым содроганием наблюдала, как Азат, поводя из стороны в сторону шипящим стволом, выжигал хвостатых вредителей, спасая от прожорливых тварей драгоценный продовольственный запас.

А когда оружейник бывал занят или находился в рейде на поверхности, Лера, пересилив себя, все-таки пару раз подменяла его, вызывая недоумение у подруг. То ли подначивая саму себя, то ли не желая попадать под стереотип «трусихи».

И ведь надо же – пригодилось.

Но вот как побыстрее доставить огнемет на базу? От одной мысли проделать путь по снегу до Двести одиннадцатой с многокилограммовым баллоном за спиной у Леры заныл позвоночник. Нет, не вариант. Силы еще понадобятся ей внутри.

Недолго думая, она решила позаимствовать санки, воткнутые в сугроб у трапа «Грозного», на которых Макмиллан и Зэф приволокли остатки уцелевших вещей с «Новолазаревской». Взвалив на них огнемет, Лера накинула капюшон и, бросив последний взгляд в сторону видневшегося вдалеке «Поликарпова», двинулась вдоль веревочной растяжки, позволявшей обходить опасные фирны¹⁵ и проложенной к запасному выходу из Двести одиннадцатой.

Бредя мимо холма, за которым находилась церковь, Лера замедлила шаг. Может, зайти? Хотя оставлять огнемет без присмотра не хотелось, а если она возьмет его с собой, придется отвечать на кучу ненужных вопросов.

Лера была более чем уверена, что Михаил вряд ли одобрит ее затею. Девушка досадливо покусала губу. Ведь сейчас она не могла доверять даже всегда готовому ее выслушать священнику.

Да и кому сейчас в полной мере можно довериться, каждый миг ожидая радиоактивного отравления, ножа или пули в спину? Как ни горестно было признавать, доверие, дружба, любовь, в конце концов, сейчас оказывались настолько хрупкими и призрачными, что полагаться на них в полной мере было чистым безумием. Всего лишь пустые, ничего не значащие слова из ушедшего прошлого.

И все же Лера ощущала в сердце уверенность, что Мигель, в отличие от скрытного и пьющего Батона, не относился к ней, как к ребенку, и даже понимал, пожалуй, лучше всех на свете. Не командовал, не заставлял беспрекословно слушаться. На правах старшего не навязывал свою точку зрения.

Он был сильным не только внешне, но и внутренне, и знал, казалось, ответы на все вопросы. Ему Лера могла полностью открыться. И от этого ее тянуло к нему еще больше.

Но не сейчас.

Снова подавшись вперед, девушка потащила за собой санки. Перед открытой дверью в коридор, уводящий в недра ледника, сокрывшего базу, Лера перевела дух, и, прикрепив «Бизон» к бедру, надела баллон на спину.

С неба начинала сыпаться подхватываемая ветром мелкая снежная крошка. Приложив ладонь к глазам, девушка задрала голову, чувствуя на щеках быстро тающие кристаллики. К ночи разыграется нешуточный снегопад, так что надо постараться управиться затемно.

Присоединив лебедочный замок к толстому железному пруту, вбитому в ледник, от которого начиналась веревочная «дорога» к лодке, Лера несколько раз резко подергала, проверяя прочность крепления.

Нормально, выдержит.

Изнутри коридора лился ровный электрический свет, ставший, правда, заметно тускнее: заправленные Колотозовым генераторы пока справлялись, но, судя по всему, продлится это не долго – скоро закончится топливо, да и сами механизмы чудом еще не развалились. А бродить по катакомбам в потемках с факелом у Леры не было никакого желания.

Значит, нужно спешить. Травя потихоньку трос, Лера твердо пошла вперед.

Брошенная почти столетие назад немецкая база снова встречала безмолвием. Замерзших останков немецких солдат девушка уже не боялась. Стараясь не тратить время на осмотр боковых помещений, она осторожно продвигалась вперед, к мостику, перекинутому через гигантский разлом в леднике.Единственный раз она остановилась, оказавшись в круглом помещении с низким потолком, в центре которого зияла овальная дыра, словно проделанная гигантским сверлом. По краю ямы, в леднике, служившем полом, были аккуратно выведены непонятные символы и завитушки.

Отверстие по периметру окружал хоровод поникших прожекторов на штативах, соединенных змеящимися проводами. В некоторых давным-давно лопнули стекла. Тут же в стороне стоял обледенелый генератор, к которому были прислонены кирки и лопаты из нестареющей нержавейки. У противоположной стены – несколько полуистлевших ящиков с еле различимой военной маркировкой на немецком и оттиском расправившего крылья орла.

Привлеченная загадочными письменами на полу, Лера подошла к краю провала и осторожно заглянула внутрь. Сразу же закружилась голова. Вниз ямы вела вмонтированная в ледник лестница. Интересно, для чего это было устроено? Кому понадобилось спускаться в глубь материка?

С невидимого дна налетел порыв соленого ветра и потеребил выбившуюся из-под шапки челку, напомнив Лере о вентиляционной шахте в Убежище, куда она часто сбегала, чтобы в одиночестве насладиться чарующей музыкой, льющейся неизвестно откуда. Только там коридор вел вверх, а тут углублялся вниз.

Девушка отпрянула и огляделась. От одной из ножек генератора в колодец тянулась веревка, исчезавшая в сумраке, скрывавшем от взгляда дно. Да и было ли оно там вообще? Несмотря на любопытство, проверять, что находилось на другом конце веревки, Лере почему-то не захотелось. В воображении рисовался подвешенный за костлявую шею скелет в давно истлевших лохмотьях.

Сняв с ремня ХИС, девушка надломила палочку и кинула ее вниз. Через несколько секунд светящийся огонек в стеклянной капсуле, тускнея, утонул в темноте. Лера некоторое время прислушивалась. Отзвука падения не последовало, и ее интерес так и остался неудовлетворенным.

Ну и черт с ним. Световую шашку только зря потратила, но те– перь-то чего. Ехало-болело. Забей. Не оружие, в конце концов.

Покинув загадочное помещение, охотница двинулась дальше, не увидев, как за ее спиной слабо дернулась, натягиваясь, веревка.

Она помнила, что за мостом находился облицованный плиткой коридор с покатым потолком арочного типа, по обе стороны которого тянулись массивные железные двери под два метра высотой. Иход шел вдоль огромного ангара с двумя застывшими дизельными подлодками, – одна накренилась набок, к стенке дока; ее обледенелые, закрытые створы украшали большие белые цифры «211».

А там и до открытой взрывом лаборатории рукой подать.

«Главное, чтобы троса хватило», – думала Лера, проходя мимо двери с надписью «Der Uferposten № 4»¹⁶ и виднеющимся в проеме артиллерийским орудием, когда-то нацеленным на ледяное ущелье вдали.

Мостик переходила медленно, стараясь не смотреть вниз, и один раз все-таки пожалела, что решилась на эту затею, поскользнувшись и чуть не упав. Баллон сильно тянул ее назад.

Оказавшись на другой стороне, Лера проверила трос и навалилась плечом на стену ангара, ожидая, пока уймется головокружение. В висках упругими толчками пульсировала кровь.

Почувствовав, наконец, что готова двигаться дальше, девушка, подергав, проверила трос – держит – и продолжила путь.

В этой части базы было заметно темнее – лампы грязнее, – но ориентироваться без фонарика Лера еще могла.

Миновав несколько дверей, которые со скрипом покачивал гулявший по помещениям ветер, девушка, наконец, достигла цели.

Оказавшись перед развороченной, покрытой копотью дверью, Лера потянула из-за спины пистолет огнемета и вошла в помещение. Она была тут всего один раз, но успела запомнить многое, – включая изуродованные тела на операционных столах. Не то, чтобы она испугалась, но сейчас, в одиночку, было как-то неуютно.

«Сколько же в прошлом было зла и жестокости, – с внутренним отвращением подумала Лера. – Люди вот так запросто издевались и убивали себе подобных. Ради чего? Чтобы я спустя двадцать лет это увидела? Спасибо. Мне и своего “наследства” хватает».

Все стены занимали стеллажи с хирургическими инструментами, о назначении которых даже не хотелось думать, морозильными камерами, центрифугами для сепарации и пузатыми колбами с залитыми формальдегидом препарированными органами и обезображенными конечностями людей и животных.

В ту часть лаборатории, где во льду неподвижно скорчились вмурованные тела несчастных военнопленных, отправленных на биоматериал, Лера даже не посмотрела. По телу пьяной волной растекался адреналин.

Ладно, пора приступать. Запаливая огнемет, она прошла к хранилищу, где находились штаммы вируса. Здесь все было так же, как несколько дней назад, когда ударили австралийцы.

Несколько железных контейнеров, водруженных друг на друга в дальнем углу небольшой технической комнаты. Она пересчитала ящики. Семь, восьмой разломан. Было десять. Значит, еще три успели отнести на лодку.

Потратив некоторое время, чтобы поставить их в ряд, Лера повозилась с креплениями и открыла каждый, проверяя аккуратные ряды мутных маленьких колбочек, окруженных давно истлевшей поролоновой прокладкой.

Позади в коридоре чуть хлопнула дверь, с которой игрался налетавший снаружи ветер.

Было и еще несколько ящиков, в которых оказались такие же колбочки, но с жидкостью посветлее. Не в силах прочитать маркировки на немецком, Лера решила действовать наверняка и присоединила контейнеры к остальным. Мало ли что в них.

Вырвавшаяся из сопла струя шипящего пламени хлестко прокатилась по помещению. Через несколько секунд огонь вовсю пожирал контейнеры, стены и пол. Плавилась пластмасса, бодро трещало дерево, не способное гнить в Антарктике. Вскоре жалобно зазвякали колбы со штаммами.

Запоздало спохватившись, Лера поспешно натянула на лицо респиратор, хоть и помнила, что вирус боялся огня и не передавался воздушно-капельным путем.

– Сгори ты к черту, – сквозь зубы пробормотала она, вспомнив, сколько было потеряно жизней и надежд по пути сюда. – Тварь.

Пожар разгорался. Но разошедшейся девушке этого было мало. Выйдя из хранилища, она прошлась между прозекторскими столами, щедро угощая огнем привязанные к ним мутировавшие тела, стараясь ничего не упустить. Чтобы ничего не осталось. Только угли и пепел.

«Мерзость. Хоть они и несчастные, – мысленно содрогнулась Лера и вдруг заметила на одном из столов оставленный кем-то подсумок. – Да это же сумка Ежи! – догадалась она, обходя огонь и подходя ближе. – Скорее всего, он забыл ее здесь, когда со станции пришел сигнал о нападении австралийцев». Она не только выполнит за мужиков их работу, но еще и вернется не с пустыми руками, а с чем– то ценным. Девушка помнила, что каждая вещь, принадлежавшая Ежи, никогда не лежала просто так и могла быть пущена в дело в любой момент.

Взяв сумку покойного поляка, Лера застегнула грузный подсумок на бедрах. Времени рассматривать содержимое не было – хотелось довершить задуманное и убраться отсюда как можно скорее. Еще успеет, когда вернется на лодку и гордо покажет свою находку остальным, и особенно дяде Мише.

Становилось жарко. Пятясь, Лера отошла к развороченному дверному проему, наблюдая дела своих рук. Позади в коридоре снова хлопнула дверь.

Разбушевавшийся огонь с ревом пожирал всё и вся. Рушились полки, лопались банки и колбы, и из них на кафель вместе с жидкостью выворачивались фрагменты дымящейся плоти. Защищенная респиратором Лера даже представить себе не могла, какой они, должно быть, издавали чудовищный смрад.

Теснимая близостью пламени, она вышла в коридор и обернулась. Дело сделано, пора уходить. Так чего же она ждала? Хотела окончательно удостовериться? Но гореть еще будет долго...

Теперь лаборатория была полностью охвачена неконтролируемым огнем, быстро наполняясь дымом и копотью. Забитые льдом или попросту сломанные системы вентиляции не работали, и запертое в подземелье пламя быстро нашло единственный выход.

Пронесшийся по коридору ветер снова распахнул дверь в нескольких метрах от девушки, и, повинуясь обратной тяге, пожарище с ревом кинулось из лаборатории в сторону Леры, которая в ужасе бросилась наутек.

Миновав злополучную дверь, она, не останавливаясь, понеслась к видневшейся впереди следующей, нажав на катушке кнопку забора троса, чтобы не стелился за ней.

До ангара с подлодками оставалась какая-то пара шагов...

Преследующий ее жар настигал, неровно освещая коридор багровыми сполохами. Вдруг Лера с ужасом вспомнила, что за спиной у нее баллон с газом и, дернув лямки, сбросила лязгнувший огнемет со спины. Бежать стало легче. Лера навалилась на приоткрытую дверь; сзади раздался взрыв, и обдавшей спину жаром ударной волной ее вышвырнуло в ангар и куда-то сторону, через брызнувшие трухлявой ржой перила, выбивая пол из-под ног. Закричав, когда пронесшийся над головой султан пламени подпалил верхушку шапки, Лера начала падать прямо на дно доков, где леденели туши подлодок.

Трос натянулся, катушку заклинило и, описав в полете дугу, Лера с размаху впечаталась в отвесную бетонную стену, от удара потеряв сознание.

* * *

Когда стало окончательно очевидно, что на борту «Грозного» девушки нет, прочесывавшие палубы члены команды снова собрались в кают-компании. Узнав от Тахомы, что Лера ушла к себе днем, сославшись на неважное самочувствие, Батон заглянул в ее каюту, но обнаружил лишь смятую койку и Чучундру, с недовольным писком шмыгнувшую у него между ног.

Невеселых известий добавил Мичиган, шумно высыпавший на стол кают-компании содержимое рюкзаков, привезенных с «Поликарпова», и вынесший унылый вердикт.

– К сожалению, ничего не выйдет, ребята, – раздув ноздри, он исподлобья оглядел окруживших стол мужиков. – Есть пара более– менее годных деталей, но их все равно недостаточно, чтобы как следует отладить всю систему. Слишком много возни, да и не факт, что сработает. Тут половину можно под лед для коктейлей использовать. Боюсь, зря мотались. Так лодку не починить.

– Че-е-ерт, – устало протянул сидевший за столом Савельев, роняя голову на руки.

– Значит, это все, – сникли повара.

– Выходит, все, братухи, – оперевшийся кулаками на стол Тарас ощутил, как на плечи неподъемным бетонным грузом наваливается усталость. – Застряли мы тут.

Последний лучик надежды на спасение угас.

– По крайней мере, мы попробовали, – Рэнди пожал плечами. – Может быть, еще варианты, джентльмены? Кто следующий?

– Да иди ты, – не поднимая головы, буркнул метеоролог.

– А ты чего его посылаешь, – вскинулся Ворошилов. – Это ведь была твоя идея – «давайте поплывем», «поищем».

С этими словами он зло толкнул Савельева в плечо.

– И что? – вскинулся тот. – Я хоть предлагаю, а не сыплю обвинениями!

Всегда спокойного Женю словно подменили. Подпрыгнув, он схватил спелеолога за грудки.

– А ты только и делаешь, что воняешь везде!

– Я из-за тебя чуть не погиб! – сквозь зубы процедил Ворошилов, стараясь стряхнуть хватку метеоролога.

– Да? Скажи еще, что это я перепилил веревку!

– А ну-ка, тихо. Тихо, я сказал! – рявкнул вклинившийся между драчунами Батон, разнимая их за шкирятники, словно сцепившихся котят. – Чего размахались? У нас и без мордобоя проблем хватает. Лера пропала, а вы устроили тут...

– Вот, хоть одна умная нашлась с вами не связываться, – ехидно кинул Ворошилов; не сводя глаз с Савельева, он задиристо одернул куртку, но тут же присмирел под взглядом охотника. – Да молчу я, молчу. Все. Остыли.

Дело было к ночи, с Атлантики надвигался непонятный шторм, а девчонки и след простыл. Одежды в рундуке нет, оружия на складе – тоже. Вдобавок пропал огнемет Азата. Черт-те что.

Батон с досадой ткнул кулаком по переборке. Что на этот раз удумала взбалмошная лиса? Надо было все-таки взять ее сегодня на «Поликарпова». Пусть бы мешалась, зато все время маячила бы перед глазами.

– Что за вожжа ей под хвост попала, черт, – теребя усы, хмурился Тарас. – Батон, ты бы внимательнее следил. Хоть она и не ребенок уже, а дисциплину соблюдать нужно. Чего тебя не слушается?

Разъяснительную беседу там проведи, что ли. Ей тут не по окрестностям Пионерска буренок гонять.

– Да знаю я, – с досадой отмахнулся и без того нервничающий охотник.

– Делать-то что будем? – кисло поинтересовался со своего места Треска.

– Прочесывать, – ответил Батон. – Что ж еще остается. Фонарей на всех хватит.

– И какой у нас план? – Савельев с готовностью надел шапку. – Лучше поторопиться, пока температура совсем не упала.

– Разделимся. Далеко она все равно уйти не могла.

– Главное – куда, – покачал головой Савельев.

– Осмотрим окрестности. Кто-нибудь, наведайтесь на «Новолазаревскую».

– А может, она на кладбище пошла, – предположил Паштет. – Ну, к родителям.

– Вот и проверьте, – одобрил Батон и, накидывая куртку, процедил: – А я навещу нашего отшельника.

Изредка поглядывая на темнеющий горизонт и негромко напевая, отец Михаил, вооружившись старенькой метелкой, неторопливо расчищал снег за церковью. Увидев поднимавшегося по тропинке Батона, он остановился и стал дожидаться гостя, облокотившись ладонями о черенок и положив на них подбородок.

– Приветствую. Михаил, кажется?

– Да уж, тезка... Она у тебя? – без предисловий попер Батон.

– Кто? – выпрямился священник.

– Не валяй дурака. Она у тебя, спрашиваю?

– О чем вы?

– Ты прекрасно знаешь, о чем, – отрезал Батон, подойдя к священнику практически вплотную. – Еще раз спрашиваю, она у тебя? Эй, Лерка!

– Нет. Леры здесь нет. Что-то случилось?

– Случилось. Пропала она. Нету нигде.

– Странно, – нахмурился Мигель. – Сегодня она не заходила. Давно?

– Не заходила, значит...

– Да, не заходила. А в чем, собственно, суть? А суть в том, что тебя неожиданно стало как-то много. И мне это очень не нравится. Короче, не пудри девчонке мозги, понял? Она девушка, ты тут двадцать лет без бабы сидишь, смекаешь? Она доверчивая – поманишь, на край света пойдет. Она мне как дочь родная, ребенок мой. Цветок домашний, всю жизнь под присмотром. Но вот упустил один раз. Недоглядел, и что получилось? Из– под венца сбежала. Мужик, который ее любил, погиб, родители тоже. Ей и так сейчас не сладко приходится. Так что сиди-ка ты тут да псалмы наматывай, усек? – не дождавшись ответа от выдержавшего взгляд священника, Батон веско положил тяжелую ладонь ему на плечо. – Усек, спрашиваю?

– Усек, – без тени покорности ответил Мигель, лишь крепче сжав черенок метлы.

– Вот и славно.

Пока Батон спускался по тропинке, отец Михаил молча смотрел ему вслед. В воздухе отдаленно пророкотало.

Буря приближалась.

Сознание возвращалось медленно, неохотно, упрямо отзываясь в голове тупой ноющей болью. Словно неуклюже пытались встать на место частицы одного разбитого целого. Мысли, чувства, воспоминания...

Лера куда-то бежала. Или от кого-то. Длинный коридор никак не хотел кончаться, и каждый раз сердце девушки сжималось от страха, когда она думала, что вот-вот споткнется и упадет, и тогда невидимый монстр наконец-то настигнет ее и начнет разрывать когтями.

По ушам ударил раскатистый хриплый хохот. Капитан австралийцев! Обернувшись, Лера увидела пылающий взор убийцы и бороду, в которую были вплетены водоросли и ракушки. В воздухе сверкнул занесенный зазубренный тесак, измазанный кровью ее отца.

Ныли ноги. Что-то терлось о подошвы. Лера бежала...

Опасность.

Бред.

Дезориентация...

Коридор никак не хотел заканчиваться. Спасительная дверь, словно издеваясь, постоянно отдалялась, не желая приближаться к беглянке. И все-таки она споткнулась и рухнула на пол, больно вывернув ногу. Подняться не успела. Подскочив сзади, дьявольский капитан схватил Леру за волосы и с размаху вонзил тесак между лопаток так, что острие с фонтаном крови вылезло из груди. Отчаянный крик заглушила хлынувшая из горла кровь...

Лера застонала и, с усилием подняв руку, потянула с лица респиратор. Голову пронзила страшная боль. Ее знобило. Мех на капюшоне слипся от крови из разбитого виска и расцарапанной о бетон щеки. Было залито правое веко. Конечности затекли – не долетев нескольких метров до обледенелого дна доков, девушка скорчилась в беспомощной позе, удерживаемая тросом, тянущимся вверх от ремня. Сколько она так провисела? Несколько мгновений? Несколько часов?

Судя по сгущающейся темноте и тускнеющим алым отблескам, видным сквозь бреши в воротах ангара, – действительно долго. Бедра и талия ныли, оттягиваемые подсумком Ежи, и очень хотелось пить. Чтобы не поддаться панике, девушка вспомнила инструкции дяди Миши. Ситуация была плачевная, но она постарается выбраться, как только немного восстановит силы, – что в Лерином положении было не так уж и просто.

Но по-настоящему напугало ее не это. А раскрытые пасти огромных зверей, которые не в силах достать добычу, хрипло ворча, привставали на задние лапы, касаясь подошв и мысков ботинок девушки алыми шершавыми языками.

От накатившего ужаса у Леры душа ушла в пятки. Хаски! Несколько штук. Но не те милые верные псины, с которыми она успела познакомиться на станции, – а огромные оголодавшие волкодавы с массивными широкими челюстями, с которых на лед густо стекала слюна, и злыми, налитыми кровью глазами. У каждого на шее болталось металлическое кольцо, от которого по льду волочилась оборванная на одном из звеньев цепь. Собаки из упряжки австралийского трактора, догадалась Лера.

По всей видимости, после столкновения на «Новолазаревской» стая была раздроблена; предоставленные самим себе животные, не решаясь показываться людям, бродили по окрестностям и в результате забрели в катакомбы Двести одиннадцатой. Или учуяли ее кровь...

Да какая теперь, к черту, разница! Ситуация стремительно принимала критический оборот.

Как они попали сюда?! Наверное, через одну из многочисленных брешей, ведущих наружу. Лера посмотрела на ворота ангара, стараясь делать как можно меньше движений, чтобы ненароком не растревожить привлеченных кровью животных.

Единственный путь к спасению – подняться наверх. Или перестрелять хищников из болтающегося на ремне «Бизона»? Но патроны следовало беречь. К тому же у нее еще есть шанс выбраться из переделки живой. А поскольку в плане спасения имелся второй вариант, она решила им и воспользоваться.

Лере не хотелось думать, что бы произошло, если б трос не выдержал и она оказалась без сознания на дне. Бесновавшиеся звери внизу принюхивались и глухо сопели, оскалив громадные зубастые пасти. Морозный воздух огласил длинный протяжный вой, от которого у Леры душа ушла в окоченевшие пятки. Одичавшие собаки были готовы стоять до победного конца.

Стараясь подавить рвущийся из груди жалобный стон и избегая пристальных взглядов хаски, Лера как можно медленнее подняла руку, цепляясь за трос, и осторожно поджала ноги, принимая вертикальное положение.

– Лерка-а-а!

– Да нету ее тут, идем, – окликнул приятеля Паштет, шаря лучом фонарика по обугленным останкам «Новолазаревской». – Кладбище уже осмотрели.

– Тьфу ты, пигалица, – выругался Треска. – Одни приключения с ней. Не понос, так золотуха, блин! Ладно, возвращаемся, а то мести сильнее начинает. Может, другим повезет. И чего ей на ум-то взбрело?

– А туда? – Паштет кивком указал в сторону веревочной дороги, тянущейся к входу на Двести одиннадцатую. – Забыл? Мы же еще не все осмотрели.

В этот момент откуда-то издалека донесся протяжный собачий вой, эхом разнесшийся по долине.

– Не, чувак. Ты как хочешь, а я туда не пойду, – хмуро буркнул Треска.

– Мы должны все проверить, – понимая, что и сам не на шутку трусит, все-таки настаивал Паштет. – Думаю, у нее вряд ли хватило мозгов внутрь лезть, да и зачем ей? Снаружи посмотрим для порядка – и назад.

– Точно? – недоверчиво буркнул напарник.

– Точно. Я тоже замерз, да и жрать охота.

–Угу.

У входа на базу повара наткнулись на припорошенные снегом санки.

– Вот тебе и новости, – удивился Треска. – Это ж волокуши америкосов со станции.

– Может, и другие, – светя фонариком, Паштет оглядел землю. – Следов-то не видать, намело. Э, слышь...

–      Чё.

– Прислушайся.

–      Ну.

– Как лает кто...

– Да иди ты со своими глюками, надоел уже.

Убедившись, что катушку совсем заклинило, Лера обхватила трос обеими руками и уперлась о стену подошвами с трикони. Только бы выдержал...

– Пожалуйста, не порвись, – словно молитву прошептала девушка. Увидев, что задвигавшаяся добыча предпринимает попытку к бегству, собаки внизу заволновались и заворчали, напирая друг на друга.

– А это еще что, – Треска указал на привязанный к железной палке конец троса, тянущийся за дверь базы.

– Фиг его знает, – пожал плечами Паштет. – Может, с момента, как вскрыли, осталось. Поляки же вон сколько ящиков нам на борт натаскали. Несколько дней возились. Вот и забыли. Австралийцы когда напали – не до порядку ведь было.

Он потрогал туго натянутый трос.

– Крепко сидит. Видать, привязано к чему-то.

Глубоко в недрах базы сантиметр за сантиметром поднимавшаяся Лера замерла и насторожилась, почувствовав, как вибрирует трос.

– Не знаю и знать не хочу, – проворчал Треска, глядя на темнеющее небо и щурясь от снежной крошки, летящей ему прямо в лицо. – Нет тут Лерки – и нет. Бери санки и потопали на лодку.

– Погоди, пусть та дрянь там и сидит дальше, – предложил любящий порядок Паштет. – Давай хоть дверь закроем.

– Это можно, – охотно согласился Треска.

Но та не хотела слушаться – мешал тянущийся внутрь трос.

Чувствуя его подергивания, Лера запаниковала и засучила скользящими по бетону ногами, отчаянно пытаясь ускорить подъем. В натруженные руки словно плеснули свинца. Ныли мышцы, сердце бешено колотилось. В ушибленной голове вновь помутилось. Да что же такое! Неужели где-то перетерлось... Только не сейчас!

Внизу бесновались ревущие хаски, наваливались лапами на стену и вгрызались изогнутыми когтями в крошащийся бетон. У торопившейся Леры отцепилась от ремня одна из перчаток и тут же была разорвана в клочья могучими челюстями.

Быстрее... Быстрее! Только бы не упасть!

– Сейчас я ее, – отцепить крепление не получилось, натяжение было слишком велико. Вынув из ножен огромный армейский нож с зазубренным лезвием, чтобы перепиливать кости свежеванных туш, Паштет принялся за дело. Но крепкие переплетенные полиэстровые шнуры поддавались закаленному металлу не сразу.

Охваченная ужасом Лера карабкалась как могла, не чувствуя рук, которые словно резали сотнями лезвий, позабыв про ушибы и животных внизу. Струящаяся по лицу кровь застилала глаза. Либо жизнь, либо зубы вечно голодных переродившихся антарктических чудовищ – третьего не дано.

Вдруг на мгновение, на какую-то долю микросекунды ей почудилось знакомое лицо там, за краем выступа наверху... Те же взъерошенные волосы, знакомые очки из шкатулки, дымящая трубка в зубах, как на фотографии. И протянутая вниз рука.

– Отец!

Давай, родная! Ты сможешь!

Сопя, Паштет продолжал усердно перепиливать начавшие поддаваться волокна.

Лера всхлипнула и до скрежета стиснула зубы.

– Да что ты там телишься, чувак, – Треска снял с пояса короткий топорик и, по-свойски отстранив приятеля, несколькими рубящими ударами перебил лопнувший трос.

Степанов-старший улыбнулся и, подхватив протянутую руку, потянул дочь на себя...

Натяжение спасительной нити резко ослабло, но Лера с последним нечеловеческим усилием подтянулась на крае площадки с вывороченными перилами и со стоном перевалилась на спину, стараясь унять срывающееся с губ дыхание. На ладони правой руки зияла глубокая рваная рана, из которой сочилась кровь. Обрабатывать ее йодом из аптечки не было времени.

Плевать. У нее получилось. Она успела. Теперь она в безопасности и можно хоть на несколько коротких мгновений успокоиться и перевести дух.

Отец!

Привстав на локтях, Лера подслеповато огляделась, освещаемая сполохами мятущегося кругом огня. Или это – всего лишь галлюцинация, вызванная сильным ушибом головы? Нет-нет! Конечно же, это был ее отец, и он пришел, чтобы спасти ее!

Лера снова повертела головой. Ну, где же он? Может, тушит пожар в лаборатории? Или побежал звать на помощь остальных?

На самом деле она прекрасно понимала, что была одна. Призраки не возвращаются. Это шок. Из раздумий ее вывело горящее перекрытие, с ярким снопом искр косо обрушившееся позади.