Текст книги "Новая Зона. Тропа Мертвых"
Автор книги: Игорь Недозор
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
По поросшему гигантским папоротником берегу Новомосковского моря шли три девушки. Все они были бойцами спешно сформированной добровольной дружины города Вереи.
Новоявленная власть прислушалась к мнению Дракона, что, дескать, худшее, что разлагает любой коллектив, это безделье на фоне навалившихся проблем. Посему для тех горожан, для которых не нашлось применения на восстановительных работах, «дело» пришлось выдумать.
Вот и девушки вместе с еще полусотней представителей молодняка (главным образом из спортклуба «Медведи») были назначены тройками обходить вверенную им часть побережья, чтобы «в случае чего» (чего именно, не уточнялось) успеть поднять тревогу.
Впереди мерно вышагивала, солидно переставляя ноги в резиновых сапогах, Ника Ложкина, старшая по патрулю, дочка хозяйки торгового центра «Радуга».
За ней двигалась облаченная в камуфляж долговязая тощая длиннолицая Лариса Гончарова – член женской команды «Медведей».
Сейчас она откровенно грустила. По идее, старшей в патруле должны были назначить ее как самую физически подготовленную, но Дракон при ее виде не удержался от брезгливой гримасы и мало того что приказал снять клубную форму «и прочую фурнитуру», как он выразился, так еще и поставил под начало этой клуши. Впрочем, это она зря. Ника не такая уж дура вопреки анекдотам про блондинок. Правда, черты лица и полные цыганские губы к ее платиновой шевелюре и синим глазам не идут…
Лариса неловко ступила и поморщилась. Купленные за сто баксов новенькие лакированные «берцы», как оказалось, не очень подходили для длительных переходов и уже натерли ноги. С завистью она посмотрела на кроссовки последней из патрульных, Мариелены Романец, студентки биофака, прибывшей волонтером по программе спасения чупакабр, будто бы браконьерски отлавливаемых для продажи. (Кто бы от них спас, проглотов зубастых!) Та, похоже, по молодости и глупости (она на целых два года младше Ларисы) еще толком не понимает, чем они занимаются. Романтики ей, видите ли, захотелось. Одно только и есть, что третий юношеский по стрельбе.
Вообще-то сперва патрули делали смешанными, но после того, как буквально в первый же день две девчонки пожаловались на настойчивые приставания ребят, а затем еще один патруль был накрыт в лесочке за, по-старому выражаясь, «свальным грехом», сопровождаемым «распитием», это дело прекратили. И вообще нечего во время дозорной службы, пусть и формальной, отвлекаться на противоположный пол.
– Вот тишина, – пробормотала Романец, думая о своем. – И море… Только пиратов с Джеком Воробьем не хватает.
– Это смотря кому не хватает, Маришка, – сквозь зубы бросила Гончарова. – Мне и так хорошо, тем более что оружие у нас, конечно, есть, – она поправила ремень помповика, – но, чую, нам с такими кадрами, как ты, придется, если что, пиратов и всяких там мутантов в рукопашной побеждать.
Старшая по дозору хитро прищурилась.
– Ну, кое-что и для рукопашной найдется…
Вообще-то и в самом деле их штатное оружие – две гладкостволки и «Грач» Мариелены – было выдано больше для порядка. Главная их задача – при любом сомнительном или подозрительном происшествии вызвать подмогу с помощью спутникового телефона или рации…
Ника приподняла полу выгоревшей штормовки и показала висевший на поясе нож. И даже вытащила его наполовину из кустарной работы деревянных ножен.
Необычный нож, прямо скажем.
Синее со странным красно-золотым отливом и крупными завитками узоров непонятной текстуры металла лезвие – даже на вид очень острое. Рукоять из янтарного полупрозрачного материала, похожего на литое стекло, удобно лежала в ладони. Гарда из резной твердой кости была украшена знаками неведомого письма, а в навершие был вделан «глаз дятла» – безопасный артефакт, улучшающий свойства металлов.
– Солидный найф! – похвалила Лариса. – Почем брали, товарищ командир?
– Балда! Это сталкерский нож. Не штамповка какая – знаменитый мастер, говорят, делал, ручная работа. У нас бродяга вольный жил, ну и что-то прихварывать стал. Он и свалил на Большую землю, а денег было мало, так эту штуку в уплату оставил. Говорит, ходил к самой Москве и там в брошенном лагере сталкеров нашел…
Они в молчании прошли еще метров сто, а потом Гончарова возобновила разговор, но уже на другую тему. Должно быть, разные там ножи, даже сталкерские, не были предметом ее интереса.
– Слушай, – начала Лариса, – извини, конечно, Ник, но я просто смотрю на тебя и удивляюсь. Ты вся прямо такая натуральная блондинка, и глаза синие, ну и вообще прям русская красавица, все при тебе! Хоть сейчас в модельное агентство! А вот губы у тебя прямо как у Бейонсе, да и в лице чего-то такое… Словно натуральная мулатка! Была б я парнем – ухаживать бы начала!
– А я б тебе отказала! – неодобрительно фыркнула Ника.
Сама того не зная, Ларочка угодила в больное место. Дедом по матери ей приходился чернокожий кубинец, курсант Бронетанковой академии Хуан Эрнесто Арголидо. Он не исчез, когда выяснилось, что связь с бабкой не без последствий, и женился «как порядочный», увезя молодую жену на Остров свободы. Но потом, уже на Кубе, сбежал во Флориду, где пять лет спустя погиб в гангстерской разборке, ибо свои военные познания смог применить лишь в криминале. И бабушка Вероники с маленькой Василисой поневоле вернулись домой в 1987-м, как раз в самый разгар перестройки… Заодно сменила себе и дочке экзотическую фамилию испанских конкистадоров Арголидо на материнскую, простецкую, Ложкина.
– Уж извини, парни с лошадиными челюстями не мое, – пнула она и в самом деле не блещущую красотой Лару.
– Тише вы! – выкрикнула Мариелена. – Смотрите, там человек!
– Где? – Пару секунд рука Ники неуверенно гладила рукоять сталкерского ножа, а Гончарова, забыв о наезде на свою внешность, поудобнее перехватила «Сайгу».
А потом все трое быстро направились туда, где в полосе прибоя распростерлась странная серая фигура. Могло даже показаться, что человек одет в скафандр или нечто подобное.
На свою беду, первой к незнакомцу подбежала Маришка. И каменистый берег огласил истошный девичий визг, какой в дурацких комедиях актрисы издают при виде мыши. Но то была не мышь, совсем не мышь…
С минуту подоспевшие Ника и Лариса смотрели на выброшенное морем тело.
Молча, как зачарованные, стояли девочки перед жутким человекоподобным существом, от которого инстинктивно хотелось бежать. Словно бы один его вид пробуждал древние страхи тех времен, когда их далекий пещерный предок сражался с подобными тварями за место под солнцем.
Оно было заметно крупнее обычного человека и все покрыто длинной свалявшейся грязно-серой шерстью. Мощные жгуты мышц под поросшей шерстью, местами покрытой чешуйками кожей. Угловатая голова с гребнем на макушке.
Руки, именно руки, а не лапы, были длиной чуть ли не до колен. Пальцы заканчивались длинными черными когтями. Зловоние, какая-то дикая смесь мускуса с тухлятиной и нечищеным хлевом, перебивало даже свежий морской дух. И что особенно бросалось в глаза – не было в нем той гротескной уродливости, что отличает мутантов. Чувствовалось, что перед ними продукт эволюции, шлифованный миллионолетним отбором.
И не произнося вслух или про себя таких слов, именно в этот миг три такие разные девушки из России XXI века осознали по-настоящему, что мир вокруг них и впрямь изменился.
– Офигеть! – только и произнесла Лариса.
И в этот момент существо чуть приподняло длинную жилистую лапу… нет, руку, зашевелилось…
– Аааа-иии!!! – Мариелена ринулась прочь и, споткнувшись, полетела наземь…
Лариса отступала, беззвучно шевеля губами – то ли проклятья шептала, то ли молитвы. Лишь Ника осталась на месте, как-то неуверенно вытягивая нож из ножен. Может быть, потому, что неким инстинктом осознавала – бегством от такого не спастись.
Эта немая сцена продлилась несколько десятков секунд, а потом Ложкина резко вбила клинок обратно в ножны.
– Эй вы, трусихи, отставить! – заорала она товаркам, поднимая с гальки хнычущую Маришку. – Он дохлый, просто волна его треплет! – пояснила она, расхохотавшись.
И в самом деле, тушу всего лишь сдвинуло с места прибоем. И теперь стало возможно разглядеть морду (или все же лицо?). Далеко выступающие надбровные дуги, грубые острые скулы – достойное украшение брыластой морды. Вытянутое вперед рыло, заканчивающееся своеобразным хоботком, образованным тремя ноздреватыми сегментами. Торчащие хрящеватые перепончатые уши. Из-под черной губы выступали мощные острые зубы.
Смех оборвался. Забыв про мобильник, Ника выдернула шнур фальшфейера и высоко вздела над головой плюющийся оранжевым химическим дымом факел…
* * *
г. Верея, филиал Центра Аномальных ЯвленийВ биолаборатории светила только одна лампа над письменным столом, за которым сидели люди, ожидавшие результатов вскрытия монстра. Бакланов уже снял клеенчатый фартук и перчатки – те валялись в мойке, и сорвал респираторную маску. Еще недавно под потолком светила вся полудюжина люминесцентных светильников, но сейчас генератор станции был остановлен – артефакты тоже имели особенность перегорать в самый неподходящий момент.
Мощнейший дух хлорки не мог перебить вони, исходившей от секционного стола, где было распотрошено немало «быкунов» и «волкарей».
Сейчас то, что на нем лежало, было накрыто старой клеенкой.
– Ну и как вы объясняете вот это с научной точки зрения, Семен Семенович? – осведомился начальник полиции.
– Разрешите докурить! – попросил жадно затягивающийся сигаретным дымом доцент Бакланов, откинувшись на стуле.
– Да-да, конечно, – поддержал коллегу-интеллигента Виктор.
Портнов лишь пожал плечами в ответ на реплику журналиста. Сам он бросил курить после московского «харма» – просто взял и бросил, хотя это ему стоило немалых сил и нервов.
Докурив, начальник биолаборатории филиала ЦАЯ поднял несколько скрепленных степлером исписанных листов и начал зачитывать, как в аудитории:
– Протокол исследования неопознанного биологического объекта от…
– Вы, гражданин ученый, давайте самую суть, – буркнул Портнов.
Покосившись на нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу полицейского, «гражданин ученый» пожал плечами:
– Самая суть… хм… Имеет место мертвый человекообразный организм мужского пола, явно не принадлежащий к биологическому виду хомо сапиенс или иным известным видам. Тело в начальной стадии разложения, причина смерти, видимо, утопление – в легких вода, а внешних повреждений нет. Ну, что еще? Судя по состоянию зубов и, так сказать, организма вообще, объект еще не старый. В волосяном покрове, а это именно волосы, а не шерсть, имеется большое количество погибших насекомых-паразитов. В желудке обнаружены переваренные остатки рыбы и растительной пищи, что в сочетании со строением зубов говорит о всеядности. Внутреннее строение в целом соответствует отряду приматов. Отобраны биопробы и законсервированы в специальном составе КС-13, чтобы было понятно – в формалине, а также произведена видеосъемка вскрытия, – последняя фраза сопровождалась печально-саркастическим выражением лица. – Общий вывод. Предположительно исследуемый экземпляр фауны является представителем вида неизвестных науке гоминидов, называемых также в разговорной речи снежными людьми. И второе: данный экземпляр, исходя из известных науке данных, не может быть представителем мутантной фауны. Подпись – начальник Верейской биостанции ЦАЯ, старший лейтенант ФСБ, эс-эн-эс Бакланов С.С. Вот, собственно, и все. – Бакланов закончил импровизированный доклад.
– Да уж, негусто наука насоображала, – резюмировал Портнов. – Прямо хоть в уголовное дело подшивай: «Дохлый труп мертвого человека…» А что это не мутант – это точно?
– Ну… – Бакланов пожал плечами. – У меня тут, конечно, не Парижский центр неспецифической биологии и даже не наша питерская объединенная лаборатория аномальной фауны… Но все три стандартных теста – Морковина, Джексона-Соломона и Ли Хо – дали отрицательный результат… Хоть по теломеразе, хоть по аминокислотам и энзимам… Короче, прошу поверить на слово… специалисту, – нотка высокомерия прозвучала в его голосе.
Сейчас в здании местного ЦАЯ собрались три человека, в руках которых, официально выражаясь, сосредоточилась большая часть нитей управления Вереей. Не было лишь Борзенкова.
Назначенный сходом врио главы администрации начальник филиала ЦАЯ сейчас объезжал полузаброшенные деревни на восточном берегу Новомосковского моря, изучая обстановку и пытаясь найти желающих рискнуть сунуться в треклятый туман.
А Ложкиной, занятой инвентаризацией продуктов, было не до какой-то там дохлой «гориллы», как она сообщила. Да уж, и в самом деле, сколько суеты из-за одной мертвой макаки, тьфу!
Сперва поднятые по тревоге стражи порядка, примчавшиеся на «уазике» на побережье, ошалело изучали находку, приводили в чувство хнычущую патрульную, как ее, Мариелену, и матерились в рации. Потом явившийся на место происшествия майор думал, что делать в такой ситуации. После связались с биостанцией и руководством. Затем вызывали телегу с лошадью, оставив девиц присматривать за дохлятиной, ибо грузить массу зловонной плоти в полтораста, как позже выяснилось, кило весом в машину не было никакой возможности.
Потом грузчики с руганью затаскивали «облезьяну» на брезент и взгромождали на телегу, да еще успокаивали старого мерина, что все косился на жуткий груз и прядал ушами, испуганно всхрапывая. Далее пришлось еще урезонивать подоспевшую публику, среди которой распространились слухи, что нашли то ли инопланетянина, то ли неизвестного науке мутанта, то ли оборотня, то ли вообще нечистую силу, в общем, гомонида, как преобразовал ученое слово местный острый на язык народ. И даже что именно эти (неприличное слово) всю фигню с туманом и Барьером и учинили…
Но вот теперь можно подвести итоги.
– Так все ж таки, как оно с научной точки зрения? – повторил вопрос Портнов. – Что называется, в итоге чего имеем?
– С научной точки зрения? – переспросил начальник биостанции, пожимая плечами. – С научной точки зрения все объясняется довольно просто. В лице этого мертвого тела мы имеем обычное ответвление на древе эволюции. Нет, наверное, наш уважаемый архимандрит и не согласился бы… – Усмешка тронула губы ученого. – Хотя вряд ли даже владыка Иоасаф счел бы это создание чертом или дьяволом.
– Ответвление, говорите? – переспросил Рузин.
– Да, если угодно. Или, точнее сказать, тупиковая ветвь. К сожалению, в имеющемся у нас палеонтологическом атласе именно этого вида нет, но родство явно прослеживается. Я бы заподозрил, что это представитель той же линии, что и гигантопитек, или, может, даже его неизвестный подвид, но, прошу прощения, не хватает познаний. Тут нужен эволюционный биолог, а я, так сказать, все больше практик и диплом вообще по грызунам и сусликам защищал. Вкратце, когда-то, лет этак миллионов десяток тому назад, у нас и этого красавца был общий предок.
– То есть что-то типа шимпанзе? – вступил в разговор Дракон.
– Вот это вряд ли. Я, сами понимаете, больше по части биологии моря специализируюсь, как и было сказано, но это, несомненно, родич человека, а не обезьяны. – Семен Семенович показал на стол, где были сложены стопкой раскрытые зоологические атласы.
– Все-таки… человек? – настойчиво справился сталкер.
– Нет, пожалуй, все же не совсем человек, – успокоил его старший научный сотрудник. – По крайней мере не думаю, чтобы существо было разумно в нашем понимании и тем более чтобы у него с нами могло быть, извините, общее потомство. Но опять-таки никакой мистики… Целый ряд антропологов считают, что прежде на Земле разумных или околоразумных существ было несколько видов. Просто человек оказался самым приспособленным и гибким, потому и выиграл гонку. Ну а по разным дремучим углам остались какие-то представители других приматов, всяких йети и прочих сасквачей.
– Обычный? – изумился Дракон. – А хобот этот? А гребень?
– Ну… – покачал головой Бакланов. – Хобот? Вы еще не видели ревуна или носача, вот у кого хобот, а это так, просто нос большой. Гребень – это для крепления челюстных мышц, как у многих ископаемых обезьян.
– И откуда они взялись в наших краях? – почесал затылок майор.
– Оттуда же, откуда и ракоскорпионы с трилобитами, – пошутил Рузин. – Зона…
Дракон недоверчиво покачал головой.
– Трилобиты с ракоскорпионами, положим, как говорит наука, жили в подземном море… Хотя другие ученые отрицают, что подобная фауна могла выжить там. По крайней мере те пару сотен миллионов лет, когда их наземные собратья отправились в небытие… Но вряд ли кто скажет, что эти питекантропы выползли из какой-нибудь пещеры, где все это время жили, пока землетрясение их не выпустило… – Издевка в голосе Дракона стала совсем уж откровенной.
– А вам больше по душе гипотеза Снежневского о пространственно-временных флуктуациях? – ухмыльнулся Бакланов. – Стоившая ему репутации сумасшедшего и кафедры в Киевском университете?
– Сергей Петрович Снежневский по крайней мере лично облазил все три Зоны в нашем ареале в отличие от тех, кто его освистывал на ученых советах, – прокомментировал сталкер. – Я сам с ним в двух экспедициях побывал. И кафедры в Киеве он, может, и лишился, зато место в Оксфорде все-таки получил. Ну ладно, не будем спорить о научных теориях. Вернемся к нашим баранам, в смысле – макакам. Что с их стороны нас может ожидать?
– Я так понимаю, вы имеете в виду, исходит ли с их стороны угроза для нас? – проницательно прищурился Бакланов. – Думаю, что никакой опасности нет. Даже не считая того, что они вряд ли многочисленны… Даже если считать, что тут имеется их популяция, а не какой-то одиночка… Я, признаться, не особо силен в криптозоологии и прочих псевдонауках. – Улыбка тронула его губы. – Но насколько помню всю эту писанину, во время всех встреч человека с так называемыми снежными людьми не отмечено ни единого случая явной агрессии с их стороны. Даже в случае нападения со стороны людей ответная реакция гоминида состоит лишь в том, чтобы защититься и убежать. Да и вообще против человека разумного, даже с примитивными рогатиной и копьем, у бедных реликтов нет никаких шансов! А уж тем более с вашими «Абаканами» и прочим железом.
– Вы уверены? – пытливо посмотрел на ученого проводник.
– Лучшее доказательство тому – их жалкая участь в известной нам истории. Боюсь, даже раньше, чем до них доберется наука или охотники на мутантов, их сожрут местные аборигены вроде лысых собак или чупакабр.
Бакланов вновь закурил и самодовольно ухмыльнулся.
– Думаю, тушку следует законсервировать, лучше заморозить. И с первой же оказией отправить в Калугу, в головное отделение ЦАЯ. Думаю, генерал Лазненко оценит находку по достоинству. Красиво будет звучать: «Homo mareneomoscovitus» – «человек новомосквоморский», он же «Гоминид Бакланова»!
– Как знаете, – бросил Дракон. – Но я бы на вашем месте распорядился, чтобы тело отволокли на катер и захоронили в море.
* * *
Вернувшись к себе, Дракон включил компьютер и принялся просматривать снимки, сделанные его парнями с катера пару дней назад во время попытки найти путь на Большую землю. Точнее, один из них, вызывавший у него все больше вопросов.
Максимально увеличив его, сталкер минут пять сосредоточенно всматривался в экран, где в квадратиках пикселей было видно, как два человекоподобных создания, копии того, что выбросило на верейский берег, жадно пожирали пойманного ими ракоскорпиона. Ни в облике их, ни в жестах и позах не имелось ничего общего с теми самыми робкими существами, которые были описаны в упомянутых начальником биолаборатории книжках и статьях, сочиненных восторженными энтузиастами.
Напротив, лично Дракон предпочел бы с ними не встречаться, разве что имея под рукой всуе помянутый Баклановым «Абакан».
Да уж, сюрприз! Вот так сюрприз! Удружила судьба! Мало им Зоны с ее уже более-менее «привычной» живностью. Мало им этого чертова барьера с туманом, так вот тебе «хомо цапус», вспомнил сталкер древний юмор, еще и родственнички для полного счастья!
Значит, никакой опасности?! Хм, хм…
Глава 7
п. Наумово, Наро-Фоминский район– Все, братва, пошабашили, завтра отсыпной день! – рявкнул Грызун.
Заросшие мужики в грязных комбинезонах покидали мотыги, а наблюдавший за перегонным кубом самогонщик Ерофеич, гогоча, залил огонь под своим агрегатом «пионерским способом».
Спустя минут десять народ потянулся к центру импровизированного поселка, где уже ждали миски с тушеной картошкой и корнями папоротников.
Правда, запивать было нечем, кроме чистой родниковой воды. Последние литры «горючего» были допиты позавчера, даже на опохмел не осталось. Биохимический реактор упорно отказывался перерабатывать целлюлозу – то ли настроить не удалось, то ли артефакты утратили силу.
Поев, сталкеры развели на площадке перед давно брошенными хозяевами, но еще довольно неплохо сохранившимися избами костер – не столько для «сугрева», сколько по привычке. Пришла пора нехитрого досуга – рассказывания историй и анекдотов, игры в «города» и пения песен. Но насухую чего-то не пелось.
– Значит, так, мужики… – первым начал молодой сталкер Кроха. – Было раз дело…
Его тут же наперебой поддержали другие. Потекли лживые истории про добычу хабара, картежные выигрыши и победы над женщинами. Однако позорно быстро запас историй и неприличных анекдотов был исчерпан. И люди погрузились в угрюмое молчание.
Как говорят умные люди, у каждого сообщества есть свои отбросы. Сталкеры не исключение.
Часть отбросов этого общества, группа «диких сталкеров» под предводительством атамана-неудачника Грызуна, обосновалась в небольшом селении Наумово, расположенном в двадцати километрах от Вереи и состоявшем из полутора десятков дворов. После второго «харма» и появления Новомосковского моря наумовские жители, побросав то, что не смогли вывезти, сбежали кто в Можайск, а кто и подальше.
Грызун с компанией, не найдя общего языка с верейскими властями и тамошним сталкерским сообществом, облюбовали здешние места, благо, местные аномалии порождали кое-какие артефакты, которые «мигранты» и добывали, сдавая хабар городским скупщикам, прежде всего, конечно, Акбару. Акбар не жадничал и платил исправно. Ему же «дикие» сбывали и настрелянную в окрестностях дичь, а несколько позже – и ракоскорпионов, которых ловили в нехитрые ловушки. После того как пришел проклятый туман, артефакты стали никому не нужны, ну, почти никому, а вот населения прибавилось.
Перебрались сюда и аборигены – к примеру, легенда Вереи и многолетняя головная боль майора Портнова самогонщик Ерофей Ерофеевич Ерофеев. Родители его, видать, были большие юмористы, выбрав сыну именно такое имечко, а вот Совет не оценил юмора этого деятеля, пытавшегося украсть у соседки полмешка сахара для нужд своего промысла, и выдал ордер на его арест. Пришлось Ерофеичу уносить ноги, прибившись к группе Буратино. Был и один турист, юный искатель приключений – Сергей Шохин, он же Серый, отличившийся тем, что попытался подлезть «под бочок» к разменявшей полвека вдовой хозяйке дома, куда его определили на постой, и не понявший отказа с первого раза. Были тут и разные подозрительные типы, что предпочли убраться с глаз долой. Но в основном тут собрались прожженные охотники за хабаром.
Нашлось и им дело – вместо артефактов и всякой измененной растительности вроде одолень-травы и синеягодника люди начали копать коренья папоротников, ловить рыбу и тех же ракоскорпионов. Кто-то догадался вскопать заброшенные огороды, а Ерофеич запустил самогоноварение. Спившийся сталкер Рокот, неудачливый аспирант, наладил биохимический реактор, в котором обрабатываемые полем нескольких артефактов дрожжи перерабатывали древесину и солому в нечто условно съедобное, хотя первач из него получался дерьмовее не бывает.
За прожитые здесь полтора месяца одного из группы, сталкера, известного под кличкой Оглобля, засосало в «хладку», еще двоим «пофартило» столкнуться с гигантским медведем, причем не мутантом, а вполне обычным. Остальные же понемногу втянулись в такую жизнь и даже находили в ней известный вкус. Плохо, что не было женщин, а так – ничего особенного, если не считать мутантов с аномалиями. Разве что тяжелая тоска от осознания оторванности от «цивилизованного» мира.
При этом Верея о своих «выселенцах» не забывала. Раз в две недели либо сам Грызун с Чарой наведывались в город на кое-как починенном «уазике» с грузом «ракоскопионины» и корней и возвращались с закупленным провиантом. Либо же приезжали посланцы Акбара на грузовике со снедью и снаряжением, принимали на месте добычу и оплачивали по установленным хозяином ценам. Как бы то ни было, ни голод, ни жажда диким (во всех смыслах) сталкерам никоим образом не грозили.
Досуг разнообразием не отличался и был под стать здешнему народу. В вагончиках имелось несколько книг и шахматы, а также найденная в ходе мародерских походов видеодвойка и домашний кинотеатр.
Но к книгам сталкеры особо не приохотились, а шахматы были не по силам надежно проспиртованному мозгу. Видеоплееер же они почти сразу ухитрились сломать, после чего попросили у Акбара новый, но тот заломил совсем несуразную на их взгляд цену, так что пока сидели без «кина».
Некоторое время всех развлекали издевательства и подшучивания над худым и щуплым Серегой-Серым, который быстро занял место неприкасаемого. Некоторые из сталкеров даже шушукались на тему, мол, лоха молодого невредно бы «опустить», но пока ограничивались жестокими шутками. В результате у парня прибавлялось синяков вдобавок к не сошедшим еще следам от ударов вдовушкиной скалки на спине.
В свободные часы забивали «козла» или играли в карты, а когда несколько засаленных донельзя колод полностью истрепались, в ход пошла старая тюремная наука, и в мозолистых руках запорхали «стиры», нарезанные из книжных страниц. Играли на щелчки, на папиросы, на хмельное. (Сереге уже пару раз даже предлагали сыграть в картишки на «очко».)
Ну а когда игра надоедала, зло собачились из-за пустяков, хотя до мордобоя доходило редко. Но если уж дрались, то всерьез, без поблажек, до крови и разбитых физиономий, а потом весело мирились за стаканом самогона.
Так, однако, развлекались не все. Кое-кто обсуждал планы на будущее.
В домишке сидели назначенные в караул люди. Если бы кто-то залез в базу данных МВД, то узнал, что перед ним уголовники средней руки – Тыква, Бочка и их бригадир Слон.
– Нет, сглупили мы! – Наморщив прыщавый лоб, Тыква (Ленька Тыквин, мелкий картежный шулер-неудачник) бухнул кулаком по столу. – Нужно было не чухаться, а нах… бомбить конкретно этот чертов город! Под себя нагибать! Ну, сам посуди, сколько тех ментов? Десяток-полтора? Мы бы их порезали вместе с их новым дружком Драконом, да лохов местных поприжали, те б и не пикнули! Ружбайки бы пособирали, правильных ребят из местной сталкерни бы нашли. Акбара, чурбана этого, на нож! Ну, Слон, скажи ж?
Приблатненный молодой парень заглянул в лицо начальству.
– Гладко говоришь, – процедил коллега Тыквы, сорокалетний грузный Бочка (хулиганство и легкие телесные). – Только это тебе не Москва, здешний народ с налету не обломаешь. Да и с ментами не так просто – это языком легко болтать. А уж Дракон со своими пацанами еще те волки. Придавят – не успеешь пикнуть!
– Че-ево? – взвился Тыква. – Ты чё несешь, Бочка? Да имел я этих Драконовых сопляков крупным планом!
– Ша! – каркнул Слон – мужик крепкого сложения, со сломанным носом и охотничьим ножом у пояса (Иван Семенович Бивнев – три ходки за грабеж, условно-досрочное освобождение). – Ша, я сказал! Кого ты там имел? Петухов на зоне да шмар вокзальных? Фуфло гнать всякий может. Бочка правильно говорит, тут с налету много не сшибешь. С умом подойти надо.
Бригадир в тысячный раз мысленно проклял себя за эту поездку. «Капнул» верный человек, что есть в местном монастыре иконы древнего письма в окладах золотых с камешками – возвращенное из Гохрана добро, какое по непонятной причине не пустили за семь десятков лет в переплав. А ризницу, дескать, гвоздем открыть можно. Да и власти с ментами почитай что нет, самого храброго следака в Зону только под автоматом загнать можно. И ездили ж только на разведку. Что ж было Тыкву того же не послать?..
– Опять же, чего за прошлые дела тереть? – вслух продолжил он. – Кто ж знал, что все так обернется с этим… екалэмэнэ… туманом?! Тут теперь хорошенько подумать надо!
– Да чего думать, шеф, когти рвать надо.
– Мудак! – брякнул Бочка. – Куда бежать задумал? Говорят же, туман. Нет на Большую землю прохода.
– Так мы по морю, до самой Нерезиновой…
– Тьфу ты, – сплюнул заместитель предводителя. – Ему что в лоб, что по лбу – один хрен.
– Ладно, – вдруг напрягся Слон. – Ну-ка, выйди, проверь, что там за кипеш.
На улице и впрямь творилось что-то непонятное. Шум, громкая ругань.
– Слышь, что говорю? Сходи проверь, Тыква.
– Да ладно, шеф, чего там? – поежился тот.
– Иди! – Предводитель подкинул в красный зев «буржуйки» еще одно полено.
– Ну, лады… – Прихватив с накрытого изрезанной клеенкой стола АКМ, парень направился к выходу.
А через несколько секунд послышался яростный вопль, подхваченный множеством голосов…
Ночное небо нависало над землей непроницаемым черно-антрацитовым пологом в игольчатых крапинках звезд и туманной рекой Млечного Пути, чей бледный свет был единственным привычным и неизменным. Тонкий серпик луны не позволял человеку рассмотреть что-то дальше собственной вытянутой руки. Кибела – новый спутник Земли – астероид, а может быть, кто знает, – и искусственный объект, запущенный то ли атлантами, то ли «зелеными человечками». И ничто не могло развеять эту тьму.
Ночь – не время человека, а у тьмы были свои хозяева. И не одни лишь простые хищники, которым издревле принадлежало время после захода солнца. И даже не мутанты. Во мраке обитало кое-что иное.
В тусклом свете ущербного месяца двигалась зловещая мохнатая тень странного существа.
До XXI века такие не дожили, оставив лишь смутные предания, сложенные теми, кто встречал этот полуразумный первоначальный ужас, олицетворение темной стороны мироздания.
Откуда же явился этот? Да просто вышел из тумана, и все…
Огромный и заросший длинной шерстью, он, тяжело переваливаясь, двигался сквозь ночной вязкий туман, безошибочно хлюпая по глубоким топям даже там, где тонули лоси, и перескакивая вековые буреломы.
Время от времени когтистые лапы стремительно хватали опрометчиво уснувшую в ночном логове жертву – зайца, сову, лисицу – и жадно рвали на куски еще живое, трепещущее тело, ибо в еще не умершем мясе было нечто важное и ценное, без чего жизнь существа была неполной, а сила – недостаточной. Каббалисты и мудрецы позднейших времен назвали бы его гаввахом, твари же не называли никак, но отлично умели его усваивать.
