Текст книги "Пацанка Рика (СИ)"

Автор книги: Игорь Овчинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Пацанка Рика.

0. Крошка Ри.

1. Я дома – Учусь.

2. Я в лесу – гуляю.

3. Я в городе – гощу.

4. Я снова дома – играю и жду праздник.

 

1. Я дома – Учусь.

 

Я очнулась от собственного кашля. Каркающий кашель не давал нормально вздохнуть. В легкие попадали сернистые запахи, от которых их жгло и выворачивало наружу.

– Что за тьма. – выругалась я мысленно. А тьма действительно была, я не видела ничего. Ощупала себя, не переставая кашлять, вроде всё цело. Из раздраженных глаз постоянно текут слезы. Так и помереть можно! Кашляя и размазывая слёзы подумала я. Платье на месте, а еще удача, в сапожках ножи! Надрезала подол платья и оторвала приличный кусок. Непрекращающийся кашель не давал сосредоточится. Из куска ткани сообразила фильтрующую повязку. Стало чуть-чуть полегче. Ещё оторвала кусок ткани и разрезала на ленточки. Парой штук подвязала распустившиеся волосы.

Нужно было что-то делать. Легкие и глаза должны когда-нибудь приспособится, только вот обстоятельства вряд ли будут их ждать. Я поползала по полу и обнаружила, что комната или лучше назвать камерой то помещение, в котором я нахожусь, была полностью пустой и запертой. Немного подумав разрезала подол платья впереди и сзади сверху вниз. Половинки завернула вокруг ног наподобие мужских брюк и связала ленточками.

Снаружи послышались приближающиеся шаги. Кашель ещё не прошёл, но я уже могла более-менее двигаться. Один нож я вернула в сапог, второй взяла в зубы прямо сквозь повязку. Кашлять стало неудобно, но другого быстро доступного места для него я не нашла. Затем подошла к углу комнаты и упершись в разные стенки угла полезла наверх. Напряжение и перестройка организма выводили яды и всё тело покрылось липким потом. Скоро перестану кашлять, отметила я и замерла около потолка. Пот большими каплями стекал со лба заливал глаза и капал вниз с носа.

Судя по звукам, некто остановился у моей камеры и теперь перебирает ключи. Вот кажется выбрал теперь открывает. Я затаила дыхание, благо кашель уже не донимал. Дверь открылась, впуская расширяющуюся полосу света в темницу. Вошёл вроде человек, по первым признакам. Главное не в шлёме и рост небольшой, с меня будет. Слабость от ядовитого воздуха и усталость от неудобной позы играют против меня. Оттолкнувшись от стены, я прыгнула на него и сцепив руки ударила его по голове. Тюремщик зашатался, но терять сознание явно не собирался. Мало того он разворачивался, делая хватательные движения руками. И вот я увидела глаза пуговицы, две дырки вместо носа и пасть от уха до уха.

– Мама моя! – выдохнула я, выхватывая нож из рта, – Это же драгк!

Я быстро присела, пропуская над собой его клешне-подобные руки. И воткнула нож в паховую область противника, в место где я вспомнила находился второй нервный узел, обеспечивающий двигательные функции.

Руки и ноги существа обвисли, это результат моего укола, а вот пасть раскрылась как главная труба из самого большого оркестра. Я с ужасом поняла, что не успеваю. Моя рука с ножом летела к горлу существа, а он издал столь пронзительный крик, что у меня заложило уши. Нож перерезал горло врагу, он забулькал и упал.

Я на гнущихся и дрожащих ногах вышла из камеры, прикрыв её за собой. Неудачно как выходит, подумалось мне. Из ушей текли струйки крови, теперь и слух должен восстановиться, и драгков всполошит предсмертный вопль своего сородича. Шансы выбраться стремительно уменьшались. Дрожь прошла, я вытащила второй нож из сапога и пошагала вперёд по коридору. Серый и унылый со множеством пустых камер по обе стороны он тянулся казалось в бесконечность. Когда я подумала, что попала в какую-то хитрую ловушку коридор закончился входом в широкий зал с большим плоским камнем в центре.

Я поглядела и никого незаметлив, пошла вдоль одной из стен до другого выхода, а выходов или может быть входов у него было аж двенадцать. Не успела я добраться до ближайшего как из всех этих входов-выходов повалили драгки, в серых кольчужных доспехах с короткими копьями. Враги окружили меня и поняла, конец, добегалась! Их пасти с ужасными мелкими треугольниками зубов раскрылись в мою сторону, я выронила ножи и заткнула руками уши.

Вдруг драгки стали бледнеть и пропадать, кроме одного стоящего передо мной. Он же вырос вдвое и преобразился. Передо мной стоял статный красивый человек, в чёрном костюме с вязью серебряных погон. Это Себастьян и конечно же он не человек. Идеальное безбородое лицо, и чёрные короткие волосы, и холодные мрачные иглы глаз. Он слуга, дворецкий, мрачный дух замка, из которого он творит всё что угодно, а заодно и мой учитель своему искусству, которое имеет весьма чёрные корни.

– Ри, – без всякого почтения сказал мне Себастьян, – шансы выбраться были и немаленькие три к десяти. -

– Ну, дядя Себас, – топнула я ногой, а мои ушки вытянулись вверх – это нечестно, не пользоваться магией! -

– Всё честно, бывают разные ситуации. Привыкай. – Прозвучал холодный и бесстрастный голос, от которого у меня частенько бегали мурашки по спине. – Первые два шанса пропали, когда ты бездарно выводила из игры тюремщика. Третий здесь в ритуальном зале. -

– Ну Себас, – я умильно посмотрела в его глаза задрав вверх голову.

– Не нукай, – произнёс несколько подобревший Себастьян, – будешь учиться без магии пока не достигнешь приемлемых результатов. Мне тоже нелегко создавать гомункулов и перестраивать часть замка для твоих тренировок. -

– А сейчас, – продолжил он, – иди приводи себя в порядок и разбирай свои ошибки. -

Я покраснела, поглядел на порванное, грязное и уже совсем не белое платье, а еще волосы растрепались. Уши – предатели, прижались назад. Они как будто живут своей собственной жизнью, всем про мои мысли расскажут. Я покраснела ещё сильнее и прикрыла ушки руками. Себастьян довольно засмеялся. Вот, вредина! Ведь, сам же учил, а смеётся!

Тук-тук-тук тихий стук иголки по обручу пяльцев вернул меня из воспоминаний в действительность.

– Дочка Ри не нужно уходить в столь глубокую медитацию о посторонних предметах на занятии по вышиванию, – мама слегка наклонила свою прекрасную голову. Кончики её длинных ушей чуть-чуть двинулись назад. По этим признакам я смогла уловить некоторое недовольство. Но в то же время уголки розовых губок немного приподнялись, подбадривая меня.

Госпожа Мэрилиринэма, как большинство высших эльфов слишком холодна! – недавно я слышала, как делились мнением между собой новые девушки служанки, набранные из вассальных кланов лесных эльфов, но они плохо знают маму и не умеют видеть её настроение. Хорошо, что её дочка Ри не такая, добавили служанки и приложив руки к груди выдохнули, миленькая!

У Себастьяна не забалуешь, сказал мне папа и оставил меня с этим тёмным чудовищем. То, что не забалуешь, я убедилась уже много раз. Так бы и стукнула его кулаком. Да только его стукнешь! Дядя Себас сам кого угодно стукнет, очень силён. Он плотный дух, может принимать любую форму, правда только в пределах домена. Утром меня вымотал так, что даже у мамы не могу забыть про его уроки. Ах папа, вот уже пять лет, как его не было дома! Когда же он наконец вернется со своих дальних рубежей? Соскучилась! Мои ушки грустно повисли, выдавая настроение.

– Отец скоро прибудет, срок его дозора подходит к концу, – сказала мама ровным мелодичным голосом. От мамы повеяло сочувствием, спокойствием и уверенностью скорой встречи с папой. Из маминых красивых больших глаз тёк умиротворяющий синий свет. Её длинные тонкие брови слегка приподнялись. Им не хватало места на лице и они выносились далеко за пределы как крылья ласточки, а любое их движение я сразу замечала. Золотые волосы ровным водопадом спускались и терялись в облаке белого платья. Ожерелье и серьги из истинного серебра гармонично вписывались в образ. А образ такой: жена ждёт мужа, потому и платье-облако скрывает фигуру, минимум украшений, минимум цветов, всё строго, лишь необходимое без роскоши и излишеств. Папа приедет, всё изменится!

Мы вдвоём с мамой сидели на диванчике в пол-оборота друг к другу. Зелёная обивка с ромашками создавала иллюзию, что это не диван, а удобный холмик. Я была в белом платьице колокольчике и в синеньких босоножках, из украшений на мне лишь жемчужная нитка. В подошвах босоножек маленькие ножи, пряжки особой формы – крючочки с лезвиями, в поясе струна, в золотистых кудряшках прически длинные иглы заколок, в узорах рукавов ... Ах, опять этот Себас, вздохнула я, его образ сам собой возник пред глазами: «Всё в мире инструменты и оружие, но бывает их не хватать будь запасливой».

– Иногда я жалею, что согласилась на твое обучение искусству Себастьяна. – матушка тоже вздохнула. – Я понимаю, что утром он устроил тебе серьёзное испытание, но ты уже достаточно большая чтобы контролировать свои мысли. -

Она воткнула иголку в полотно вышивки и не глядя подала рукоделие в сторону. Возникла лесная эльфийка в форме горничной и приняв двумя руками пяльца исчезла. На самом деле она не возникала и не исчезла. Комната, в которой мы с мамой находились была покрыта иллюзией нашей любимой лесной полянки. Хоть мои вибрисы на бровях не столь длинные как у мамы, но я всё равно хорошо ощущала окружающее пространство и чувствовала волны, исходящие от девушки. Я отложила своё вышивание в сторонку и пододвинувшись к маме легла ей на колени, поправив платьице, чтобы было опрятно.

– Покиньте нас, пожалуйста. – попросила мама. Пространство колыхнулось.

– Как пожелаете, госпожа Мэрилиринэма. – хором произнесли горничная Туилиндэ и нянечка Аркуэна. Я проследила чувствами как они с достоинством удалились. Иллюзия свернулась, проявив комнату. Это значило что, Себастьян убрал частицы своего сознания. Высокая комната, стены завешены гобеленами со сценами счастья и мира. Перед нами стоял небольшой столик с яблоками и виноградом. С одной стороны, располагался камин с ажурной решёткой, за ней медленно текла лава, с другой высокое окно нижняя половина которого невидима, а верхняя играет подвижными витражами. На пятне света под окном дремал волк Ами. Огромная туша всхрапнула и в этот момент от неё отделилось одно из многочисленных призрачных тел. Призрачный волк подошёл к нам и вопросительно уставился на меня.

– Спи волчок. – разрешила я. Призрак волка благодарно вильнул хвостом и прыгнув скрылся в основном теле.

– Рассказывай, – попросила мама, погладив меня по голове. Захотелось мурлыкнуть, но я опять вспомнила Себастьяна и пожаловалась:

– Мама! Это было испытание без магии! Я очнулась и ничего не видела. Он даже чувства пространства меня как-то лишил! -

– Я уж подумала, что ты опять переживаешь, от того что прекращаешь существование бездушных гомункулов, – легко вздохнув, она опять погладила меня.

– И это тоже. – поддакнула я. – но уже не так страшно, в них невидно жизни. -

– Крошка Ри, – Мама гладила меня, и я довольно мурлыкала, – Очень редко, но даме приходится сражаться. Мы об этом уже говорили, потому про смерть, случающуюся в бою повторятся не будем. А вот решение Себастьяна, что ты готова к испытаниям без магии очень меня радует. Все истинные эльфы в молодости проходят такое. Я думала, начать урок, когда ты будешь немного постарше, но Себастьян решил, что ты готова. Я поддерживаю его полностью. С сего дня ты не пользуешься магией. -

– Но! – Я уже не мурлыкала, а пыталась в панике найти хоть какие-то слова, чтобы изменить столь суровое решение. На глазах появились слёзы. Такого! Такого! От мамы, я просто не ожидала. Я вскочила с дивана. Ушки прилегли, выразив мою обиду.

– Никаких, но. – Строго сказала мать.

– Не смотри на меня так! – Мама наклонилась и приобняв меня, поцеловав в лоб. – Об этом испытании не принято предупреждать. -

– Давай свой атрибут. – Потребовала она. Я материализовала на ладони палочку. Та, полетев к маме исчезла.

– Но, зачем! – наконец я смогла спросить.

– Растёт сила воли. – мама усадила меня к себе на колени и обняла. – Ты научишься прятать магию и жить без неё. Если упустить время, то во взрослой жизни такой навык уже не приобретешь. Магия естественное наше продолжение как руки или ноги. Ещё важно, ты поймёшь, как живут существа со слабой магией или вообще без неё, есть и такие. Урок продлится недолго, думаю год или два. -

– Год или два. Ууу! – протянула я, но моя обида стала отступать. Я понимала, что всё, что делают родители, только для моего блага. Все, все любят меня: и слуги, и нянечка, и дядька Себас, и конечно же мама с папой. Я опять вспомнила про папу и немного взгрустнулось.

– Успокойся, отец вернётся намного раньше, чем мы думали. – Мама опять узнала мои мысли.

– Мама как тебе удается? – давно уже хотела поинтересоваться я как она мои мысли читает.

– Не забывай, у тебя идёт всего лишь первое столетие от рождения. – ответила мне матушка, – Мысли и эмоции у тебя такие же как твоя жизнь маленькие-маленькие, коротенькие-коротенькие и прямые как стрелы лесных эльфов. А ещё я твоя мама. -

– А о том, как узнала, что дозор завершился, сейчас поведаю. – Она нажала на мой нос своим изящным пальцем. Я глупо моргнула, а матушка улыбнулась уголками губ. – Как ты знаешь, основное моё искусство ткать полотно судьбы и что каждый день я проверяю судьбу всех живых и некоторых умерших нашего владения, затем к полотну добавляю несколько новых нитей. Так вот вчера я не смогла заправить нить дозора твоего отца. Я сначала подумала, что тьма нарушает перемирие, были признаки. Получилась нить возвращения. Я почувствовала муж со своим отрядом уже начал движение и поддержала его. -

– Как ты думаешь, – неожиданно спросила мама, сколько бы жили человечки не будь у них смерти от старости, будь они бессмертны? -

– Бесконечно долго. – ответила я, удивляясь столь необычному переходу.

– Возможно, но очень немногие, – чуть качнув головой согласилась она, – а у большинства продолжительность жизни была бы примерно такая же как сейчас, ну может на пару десятилетий побольше. -

– Почему? – сильно удивилась я.

– Сейчас объясню. – мама внимательно поглядела на меня словно решая давать мне или нет это знание и продолжила. – Каждый год из миллиона человек двое или трое погибают от удара молнии. То есть если человек может прожить полмиллиона лет, то его убьёт молния. Кроме этого человек может упасть со скалы, утонуть, умереть от болезни. У людей очень много умирает во младенчестве и в старости по состоянию здоровья. От болезней и травм у них умирает один из семидесяти каждый год. -

Мои уши прижались, а на глазах появились слезы. Такого ужаса я никогда не слышала из уст мамы.

– Это значит, что, прожив семьдесят лет, – сделала я вывод, – человек скорее всего умрёт или от травмы, или от болезни. -

– Правильно, – бесстрастно подтвердила она, – не забывай, есть хищные звери, которые нападают на них и чем больше продолжительность жизни, тем больше самых необычных факторов, которые могут прекратить эту самую жизнь. Может на человека упасть дерево или уж совсем невероятно, камень с неба. -

– Мама! – воскликнула я, поняв, куда она клонит. – Мы не болеем и мы крепче чем люди, но нам, тоже грозит камень с неба, и молния, и те самые необычные факторы! -

– Не грозит. – Успокоила матушка меня, – Потому что мы не отдаем эти процессы хаосу и случайности. Каждая юная эльфийка прядёт нити жизни, каждая взрослая эльфа ещё ткёт полотно судеб своего владения. Владычицы судеб мира пресветлая и претёмная вышивают ткань нашего мира. Владычицы заботятся о всей жизни, камни и другие неприятности летящие в бездне неба или таящиеся в недрах могут быть огромными! -

– Ах, – я преисполнилась важности урока.

– Теперь, моё солнышко, садись рядышком, бери пяльца, будем учится вышивать, сначала крестиком. – сказала мама. Я покорно перебралась с маминых коленей на диванчик.

– Почему вышивать? – поинтересовалась я, – А не сначала прясть, потом ткать, и уж после вышивать! -

– Это лучше объяснять после урока! – В руках наставницы Мэрилиринэмы появилась цитра. Да именно так с этого момента и до конца урока следует называть маму, а цитра её атрибут. Это красивый божественный музыкальный инструмент, развивающийся вместе с Мэрилиринэмой, его корпус из неизвестной этому миру древесины с изящными с плавными закруглениями и отблесками лака удивляет, сияние струн подобно лучам солнышка восхищают, а музыка может творить всё, что пожелает хозяйка.

– Наблюдай внимательно и запоминай, – распорядилась наставница Мэрилиринэма.

Мама принялась неспешно перебирать струны. Тихая мелодия разлилась по комнате. Спустя мгновения я услышала шорох прибоя. Вокруг нас закружился солёный морской ветер. Мама появилась на свет около моря и любила его. Мои руки уверено взяли иголку и первый стежок появился на полотне. Я удивлялась, как ловко прячется иголка в ткани выныривает, образуя по маленьким крупицам картину. Вот ниточка легла немного неровно. Тут же ловкие пальчики поддели кончиком иголочки, чуть-чуть потянули и всё выправилось. Мама хорошо управляла моими руками, а я превратилась в само внимание, чтобы каждой частичкой своего тела и разума запомнить и впитать мастерство вышивания крестиком. Музыка играла, время бежало. Я увлеклась настолько, что лишь когда последний стежок завершил картину и последняя нота растворилась в пространстве, я поняла, урок закончен.

– Хорошо, – Мама наклонилась, рассматривая работу, выполненную моими руками. Над нами обеими возвышалась чёрная голова волка Ами. Ему тоже было интересно, что же у меня получилось.

– Я вышивала твоими руками только половину изделия, остальное ты выполнила сама. – неожиданно добавила мама. Я почувствовала её радость за мой успех и обрадовалась сама.

Море выплескивалось через край полотна, пыталось захватить комнату, шумело прибоем, шуршало по песку пляжа, кружили чайки вылетая в наше пространство. Пахло морским бризом. Вдоль белоснежного пляжа росли стройные высокие кипарисы. По пляжу чинно прогуливалось семейство золотоволосых эльфов, красивая эльфийка-мама в изумрудном шелковом платье, подчеркивающем фигуру и в босоножках, прекрасный эльф-папа в белоснежной сорочке с галстуком бантом изумрудного цвета, в длинных бежевых брюках-панталонах и мягких сапогах. За руки родителей держала голубоглазая девочка в белом платьице, беспечно босая, едва достающая своей макушкой отцу до пояса.

– Всё-таки, напитала вышивку магией! – сделала вывод мать, – вот тебе и объяснение, почему буду учить тебя прясть нити в последнюю очередь. Для того чтобы вышивка повлияла на картину мира у тебя не хватит ни сил, ни уменья. То, что у тебя получилось просто забавная живая картинка, отраженье нашей семьи, а вот прядя нить ты вполне могла бы повлиять на жизнь какого-нибудь полу-разумного существа. Как сможешь контролировать свою магию, так сразу же я научу тебя прясть. Теперь иди ложись спать. Через неделю можно будет учиться вышивать гладью, когда захочется продолжить занятия скажи. И помни никакой магии, учись контролю. -

Ой, как быстро день пролетел, подумала я, и забрав с собой вышивку побежала ложиться спать. Похвастаюсь Аркуэне, она хоть и нянечка, но очень юна, ей ещё и двухсот нет. У лесных эльфов живые картинки не каждый может сотворить, а я могу.

– Ами, за мной! – скомандовала я своему любимчику, и побежала еще быстрее. Большущий черный волк вскочил и сорвался галопом.

– Хи, хи ...! – засмеялась я, представляя, как смешно будут жаться к стенкам коридора слуги. Завтра конечно придётся извиниться перед ними и мама скажет, что я недостойно себя веду, но это будет завтра!

***

 

2. Я в лесу – гуляю.

 

Утро раннее, я сидела в полусне на стуле с низкой спинкой, а нянечка Аркуэна расчёсывала мне волосы.

– Просыпайся дочка Ри, уже скоро, – услышав голос мамы, я открыла глаза и увидела её перед собой. Она застыла словно, прислушиваясь к чему-то.

Замок наполнялся силой очень доброй к её обитателям, дарящей всем чувство абсолютной безопасности и надежности. Сила начала растекаться по владению словно лавина. Мама радостно улыбнулась и исчезла. Я поняла, папа вернулся и забыв, что нельзя пользоваться магией шагнула вслед за ней.

За нами на расстоянии перестрела белели высокие стены нашего замка, с красивым именем Белая Ласточка. Из распахнувшихся ворот выходили слуги и домочадцы. Перед нами возвышались высокие горы. Вокруг замка и до самых гор не было ни единого деревца. У основания скал, из сиреневого тумана тянулись отряды высшего эльфа Альэмолурарулдада, под предводительством его самого, моего папы. Растекались разъезды. В воздухе кружили три грифона, оповещая резкими криками о своей радости.

Вдруг раздался удар грома и землю перед нами ударила молния. Яркая вспышка погасла, оставив сияющего всадника. Он спешился и снял шлем уменьшая блеск доспехов. Красивое лицо истинного эльфа озарила улыбка. Воин двинулся нам навстречу.

Мама заскользила к нему, словно плывущая по глади озера лебедь. Её пышное платье-облако растворялось подобно туману и вместо него проявилось элегантное, длинное, голубое платье подчеркивающее фигуру.

– Муж мой, Альэмолурарулдад!?!

– Жена моя, Мэрилиринэма!?! -

Воскликнули родители на мгновение приостановившись за пару шагов друг от друга. Этого мига им хватило понять, что имена не изменились и Альэмолурарулдад с Мэрилиринэмой оказались в объятиях друг друга.

Я побежала к папе и позабыв про правила приветствия прыгнула к родителям на руки. Они на миг расступились и снова обнялись ласково заключив меня между собой.

– Ах, – я млела от счастья, обняв батюшку руками и ногами.

– Дочка Ри!? – всё же, напомнил мне папа о традиционном приветствии.

– Да, папа Альэмолурарулдад! – согласилась я довольная и счастливая.

Пространство пошло рябью. Я конечно знала, что всё мне сниться, но с удовольствием купалась в воспоминаниях. Картина сновиденья исчезла. Осталась только мама. Она сияла подобно маленькому солнцу.

– Здравствуй, малышка Ри, – поприветствовала мама меня.

– Да это я, – подтвердила я радостно и тоже поздоровалась, – Здравствуй мама Мэрилиринэма.