Текст книги "Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых"

Автор книги: Игорь Зимин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Все это мы можем только предполагать, но, так или иначе, «предложенная письмом от 19 августа г. Сакс покупная цена всей коллекции драгоценных камней запаса Кабинета, по прилагаемой подробной ведомости, за сумму 1 075 000 руб. получила 20 августа утверждение министра Императорского Двора. 22 августа Камеральная часть Кабинета Его Величества, получив уведомление о внесении в Кассу Министерства Императорского Двора г. Сакс всей покупной суммы (1 075 000 руб.), передала ему всю коллекцию драгоценных камней кладовой Кабинета Его Величества, согласно прилагаемой подробной ведомости, за надлежащими подписями…». ²⁶²

Через короткое время вырученный от продажи коллекции капитал был «записан на особый счет для приобретения ценных подарочных вещей в случаях особых пожалований от Высочайшего Е.И.В. Имени» ²⁶³. А через три года подвели первые финансовые итоги этой операции. Согласно справке, составленной в конце 1909 г.: «В депозитах Кабинета Его Величества, по счету капитала за проданную коллекцию драгоценных камней Кабинета Его Величества, к 1 декабря 1909 г. числится 1 110 327 руб. 49 коп., в том числе процентов 35 327 руб. 49 коп.». ²⁶⁴Таким образом, доход Кабинета по процентам с образованного капитала за три года составил 35 327 руб. 49 коп. При этом никто не мог даже предположить (кроме, конечно, В.И. Ленина), что Романовым история отпустила только 7 лет. И через эти 7 лет процентные бумаги, приносящие твердый доход, превратятся в пыль. Хотя, если бы эти камни и остались бы в Кладовой № 2, их с таким же «успехом» продали бы большевики на рубеже 20-30-х гг. Правда, решая совершенно иные задачи.

«Меховая рухлядь» и иные изделия

Кроме драгоценностей в Кладовой № 2 хранилась и «меховая рухлядь». «Географически» это было отдельное помещение со своими сотрудниками, но организационно меховщики числились «под крышей» Кладовой № 2.

В оглавлении «Описной книги по кладовой мягкой рухляди Камерального Отделения Кабинета Его Императорского Величества» перечислены следующие позиции того, что хранилось в кладовой: «Облачения и ризницы; Почетные кафтаны; Шали, парча и другие материи; Горностаевые опуши; Разные меховые вещи; Шкуры звериные: соболя, лисицы, колонки, белки, росомахи, выдры».

По штатному расписанию Кабинета Е.И.В., утвержденному 1 мая 1839 г., все это богатство обслуживали один меховой мастер (жалованье в 1000 руб. в год) и два скорняка (по 500 руб. в год).

В первой половине XIX в. эта Кладовая была весьма востребована, поскольку в ней хранились драгоценные меха, поступавшие в качестве «ясака» от «инородцев» Сибири. Драгоценные русские меха, столь высоко ценимые на Западе, – один из самых известных «брендов» российского Императорского двора. Эти меха были обязательным элементом приданого русских великих княжон, которые, выходя замуж, навсегда покидали Россию.

Например, когда комплектовалось приданное одной из дочерей Павла I – великой княжны Александры Павловны, то в числе прочего из Кладовой «мягкой рухляди» для нее выделено отдельными шкурками: «соболей якутских 40 шт., камчатских 40, тобольских 40, на муфту соболей якутских 20, тоже на палантин 10, под шубу мех лисичий 1». Кроме этого, там хранились и готовые вещи – «пластинчатые меха», то есть то, что позже стали называть палантинами. Так, в приданном значится один палантин из соболей якутских, один – из соболей камчатских, один – из соболей тобольских и три горностаевых палантина. ²⁶⁵

Поступали эти меха в Кладовую № 2 из расчета, например, по «3 песца с души» инородца. Были «нормы» поставок и по другим категориям мехов. Меха шли из Архангельской, Тобольской, Пермской, Томской и Иркутской губерний. Причем огромная Иркутская губерния собирала меха, которые поставлялись из Якутского, Охотского и Камчатского и других казначейств. Например, в 1810 г. только из Архангельской губернии в Кладовую № 2 Камерального отделения было поставлено 879 шкурок песцов и 892 шкурки горностая. В 1814 г. из той же губернии в Петербург доставили 876 шкурок песцов, 548 шкурок горностаев и 1350 шкурок белок. ²⁶⁶

Кроме меховых шкурок в Кладовой хранился меховой гардероб высочайших особ. Дело в том, что помещения Кладовой были специально оборудованы для длительного хранения мехов, поэтому туда сдавали меха на хранение все Романовы. Это обеспечивало их сохранность не только «от моли», но и от хищения.

На рубеже XIX–XX вв. мехов в Кладовой № 2 практически не осталось, что связано с изменением политики Министерства Императорского двора, направленной на повышение доходности структур Кабинета. При этом ясак с инородцев продолжал исправно поступать, но эти меха (с 1896 г.) тут же продавались фирмам, занимавшимся скорняжным бизнесом. Например, когда 7 февраля 1895 г. в Кладовую поступили 16 шт. соболиных шкурок, полученных из Бийского Окружного казначейства, по 88 руб. за шкурку, всех их немедленно продали известному меховщику Н.М. Тильману.

Конечно, некоторое количество мехов в Кладовой все же хранилось, но в виде уже готовых изделий, закупленных Кабинетом от поставщиков Императорского двора. Например, с 1895 г. в кладовой хранилась горностаевое полотнище длиной в 30 аршин, изготовленное на фабрике «П. Сорокоумовского с сыновьями» в Москве из 400 шкурок. Это меховое полотнище пригодилось в 1910 г., когда хоронили великого князя Михаила Николаевича. На похороны было отпущено «29 аршин 2 вершка в двух кусках». После похорон горностаевый мех вернули в Кладовую для сушки и чистки.

В конце 1900 г., когда началась срочная подготовка приданого к свадьбе великой княгини Ольги Александровны, то для нее купили соболью ротонду а ее соболиное боа сделали из 10 шкурок, оно обошлось Кабинету в 1750 руб.

Вместе с тем через Кладовую № 2 проходило довольно много вещей по другим, кроме указанных выше, позициям. Например, если взять раздел «Облачения и ризницы», то 18 ноября 1895 г. в Кладовую поступило два комплекта полного архирейского облачения из золотой парчи с голубым узором, изготовленных на фабрике поставщиков Императорского двора «А. и В. Сапожниковых», стоимостью по 1702 руб. 85 коп. В тот же день эти облачения были отправлены преосвященному Тихону, епископу Елисаветградскому, викарию Херсонской епархии и преосвященному Антонию, епископу Великойстюжскому, викарию Вологодской епархии. ²⁶⁷

По документам можно проследить, кто получал церковные облачения вплоть до лета 1917 г. В записи от 16 июня 1917 г. указывается, что последними в истории империи получили полное архирейское облачение «от фабрики Жевержеева» стоимостью по 1100 руб. пять епископов: Смоленский Ефрем, Камчатский Нестор, Аляскинский Филипп, Петроградский Стефан и Трапезундский Хриосанф. ²⁶⁸

Среди номенклатуры изделий, хранившихся в Кладовой № 2, была и такая любопытная позиция, как «Почетные кафтаны». Это был «царский подарок», который, судя по листу выдач, предназначался для квалифицированных рабочих, волостных старшин и прочих низших должностных лиц.

Что касается шалей и парчи, то они шли на подарки для «восточных людей». В декабре 1896 г. 15 кусков парчи и шелковых материй на 2150 руб. подарили «Ея Величеству Таиту, Супруге Негуса Абиссинии Менелика». Этот подарок должен был доставить в Абиссинию российский отряд Красного Креста, который отправлялся с гуманитарной миссией в Африку. В этом же году куски парчи отправили для подарков в Китай. В ноябре 1901 г. парчу послали в подарок тибетскому далай-ламе и послу чрезвычайного Марокканского посольства. В феврале 1902 г. шесть кусков парчи для халатов (от торгового Дома Сапожниковых на 1389 руб.) подарили эмиру Бухарскому.

Обширная номенклатура мехов, отраженных в ведомостях Камерального отделения, была «следом» XVIII в., когда драгоценные сибирские меха приравнивались к золоту и бриллиантам. Со второй половины XIX в. количество вещей в Кладовой постоянно сокращалось, а готовые изделия покупались у придворных поставщиков, которым в ходе тендеров продавались меха, поставляемые в императорские резиденции.

Кладовая № 3 для каменных изделий

Эта кладовая предназначалась для хранения различных каменных изделий,доставляемых с Екатеринбургской и Колыванской фабрик, с Петергофского гранильного завода, императорских фарфоровых, зеркальных и стеклянных заводов. Естественно, и эта кладовая находилась под охраной постоянного воинского караула. ²⁶⁹Пополнение запасов кладовой № 3 обеспечивал Четвертый отдел Камерального отделения – горный, в ведении которого была не только добыча драгоценных камней и металлов, но и все шлифовальные заводы и фабрики.

Именно из этой кладовой членам царской семьи перед Пасхой отправлялись фарфоровые и каменные пасхальные яйца, которые в день Пасхи раздавались охране, слугам и ближайшему окружению ²⁷⁰

«Географически» кладовые № 2 и 3 до 1886 г. находились в общем здании Кабинета близ Аничкового дворца. В этом здании, построенном при Николае I, изначально на первом этаже были оборудованы кладовые Кабинета для хранения гранитных изделий и мягкой рухляди. Для кладовых № 2 и 3 архитектор Н.А. Шильдкнехт в 1886 г. построил во дворе, при здании Кабинета, особую кладовую,состоящую из двух частей: одна кладовая поступила в распоряжение Кассы, другая кладовая использовалась для хранения драгоценностей Кабинета и мягкой рухляди. ²⁷¹

Во второй четверти XIX в. сложился высочайше утвержденный ²⁷²порядок посещениякладовых Камерального отделения Кабинета. Например, заведующийКамеральным отделением мог заходить в кладовые № 2 и № 3 только вместе с их хранителями.

Таким образом, подводя итоги, мы можем констатировать, что в конце XVIII – начале XIX в. ювелирная коллекция российских монархов расширилась настолько, что появилась необходимость в создании специализированных кладовых с соответствующим штатом чиновников-хранителей. Эти кладовые располагались в жилых императорских резиденциях: Кладовая № 1 (Бриллиантовая комната в Зимнем дворце), Кладовые № 2 (ювелирные изделия, коллекция драгоценных камней и меховой рухляди) и № 3 (каменные изделия) на территории Аничкового дворца.

Галерея драгоценностей Императорского Эрмитажа

Одним из установлений Министерства являлся Императорский Эрмитаж. К началу XX в. все его драгоценные коллекции официально считались государственной собственностью. Во времена Екатерины II, собирательская деятельность которой и положила начало коллекции Эрмитажа, ни у кого не было и тени сомнений, что весь Императорский Эрмитаж есть личная собственность матушки-императрицы. Начало эволюции отношения императорской семьи к коллекции Эрмитажа как к общенациональной, государственной собственности, можно отнести уже к первой четверти XIX в. При Николае I чиновники Кабинета уже четко разграничивали «собственные» художественные коллекции российских императоров и «государственные» коллекции Императорского Эрмитажа.

При Николае I в Императорском Эрмитаже появляется открытая для публики Галерея драгоценностей. Еще раз подчеркнем, что вещи, находившиеся в Галерее драгоценностей, по своему юридическому статусу являлись государственными и принадлежали Императорскому Эрмитажу. Соответственно все вещи, передаваемые из Бриллиантовой комнаты в Галерею драгоценностей, немедленно меняли свой юридический статус.

Возникновение Галереи драгоценностей связано с тем, что во второй четверти XIX в. Зимний дворец окончательно разделяется на несколько зон со своими специфическими функциями. Это были жилые половины императорской семьи, включавшие собственно комнаты императора и императрицы (второй и третий этажи северо-западного ризалита), с детскими комнатами (первый этаж северо-западного ризалита) и комнатами-квартирами ближайшего окружения (например, так называемый «Фрейлинский коридор»), запасными половинами и торжественно-парадными залами. Кроме этого, часть помещений использовалась как хранилище художественных ценностей, получив название Императорского Нового Эрмитажа.

Согласно проекту Л. фон Кленце, три зала около корпуса «Лоджий Рафаэля» подлежали сносу и среди них – «новая» Бриллиантовая комната (№ 2). Находившуюся там коллекцию драгоценностей переместили в одну из галерей, расположенную вдоль Висячего сада в здании Малого Эрмитажа.

В Галерею драгоценностей поступили на хранение художественные предметы и редкости, издавна принадлежащие Императорскому дому и хранившиеся до того времени в Кунсткамере, в Старом Эрмитаже и, отчасти, в Московской Оружейной палате. Кроме этого, в 1856 г. из Бриллиантовой комнаты в Галерею драгоценностей переместили 165 вещей. ²⁷³В Галерее драгоценностей вещи хранились в 26 шкафах и 11 витринах. ²⁷⁴Галерею драгоценностей официально открыли для посещения в декабре 1856 г. ²⁷⁵

В связи с переездом сокровищ в здание только что построенного Нового Эрмитажа, составили первый каталог Галереи драгоценностей, в котором сделана первая попытка атрибутировать произведения и зафиксировать их историю. Все эти «наработки» использовались при составлении последнего каталога Галереи драгоценностей Императорского Эрмитажа, составленного в начале XX в., когда в Галерее хранилось уже 6400 уникальных предметов.

Говоря об этом собрании, следует напомнить, что весь нынешний Государственный Эрмитаж буквально вырос из антресолей императрицы Екатерины II на ее личной половине, где она поначалу размещала свою коллекцию редкостей. В письмах к барону М. Гримму эти четыре антресольные комнатки она называла «Императорским Музеимом». Со временем антресольная коллекция разрослась, и если в 1770-е гг. на антресоли были «снесены с четырех концов света золотые и серебряные вещи и драгоценные камни», то к середине 1780-х гг. здесь сконцентрировались восточные редкости, и антресоли стали называться «Китайскими». ²⁷⁶

Возвращаясь к Галерее драгоценностей, укажем, что в «шкафу № 13» хранилось «оружие, принадлежащее Особам Российской Императорской фамилии, и предметы, принадлежащие Наполеону I». ²⁷⁷В «шкафу № 9» были расставлены вещи принадлежащие императрице Екатерине II, императору Александру I и другим российским императорам и императрицам. ²⁷⁸

От времен Екатерины II среди прочего здесь хранились такие ювелирные курьезы, как «куриное яйцо в золотой оправе с эмалированной надписью». Там же хранилась ложка из кедрового дерева, собственноручно вырезанная Екатериной II во время ее путешествия в Крым.

Следует подчеркнуть, что Романовы помещали в Галерее драгоценностей не просто драгоценные вещи, но памятные семейные реликвии, выполненные из дорогих металлов и усыпанные бриллиантами. В результате фактор мемориальности вещи отчетливо преобладал над материальной составляющей экспоната. Например, на полке № 4 «Полукруглого шкафика 25» хранился «Деревянный ящик для красок, принадлежавший великой княгине Марии Федоровне, впоследствии императрице». Этот ящик был «Украшен портретами детей этой государыни, гравированными Уокером по рисункам великой княгини (21 апреля 1790 г.). Надпись исполнена эмалью». ²⁷⁹Там же хранились детские, весьма «непростые» игрушки российских императоров ²⁸⁰

М.Э. Ухтомский. Галерея драгоценностей. 1861 г.

Хранились в Галерее драгоценностей и современные вещи, поступившие туда при Николае II. Так, в «полукруглый шкафик № 8» поместили знаменитые реплики императорских регалий в уменьшенном виде: две императорские короны ²⁸¹, скипетр ²⁸², держава. Все эти изделия повторяли оригинал в масштабе 1 к 10 и были украшены бриллиантами и жемчугами. Эти копии императорских регалий изготовили мастера ²⁸³фирмы К. Фаберже в 1900 г. к Всемирной выставке в Париже. На изготовление копий регалий было получено специальное разрешение Кабинета. По итогам выставки К. Фаберже получил золотую медаль выставки и французский орден Почетного легиона. После окончания выставки эти ювелирные изделия поступили в Императорский Эрмитаж по Высочайшему повелению от 22 мая 1901 г. ²⁸⁴

При Николае II Галерея драгоценностей пополнилась еще одним раритетом, который ценен не своими ювелирными достоинствами, а «следом», оставленным в истории России. Это золотая табакерка, которой, по устойчивой легенде, был убит Павел I. Массивную, овальную золотую табакерку пожаловала Екатерина II Николаю Александровичу Зубову, старшему брату Платона, который являлся последним фаворитом старевшей императрицы. Именно Николай Зубов первым ударил Павла I массивной золотой табакеркой (1,6 х 8, 6 х 6,2 см) в висок, свашш императора на пол. Эту табакерку ²⁸⁵в 1897 г. выкупили по приказу Николая II из собрания Тапызиных и поместили в качестве исторического раритета в Галерею драгоценностей.

Также там была представлена небольшая, но весьма ценная коллекция произведений эпохи Возрождения. Традиционной частью «ювелирного собрания» Эрмитажа стали «деликатные предметы» XVIII столетия: разнообразные табакерки, мушечницы, туалетцы, нессесеры, часы, веера, флакончики для духов, перстни и прочие изысканные мелочи.

В результате Галерея драгоценностей стала самым крупным в России общедоступным (она функционировала в музейном режиме) собранием памятников ювелирного искусства. В 1850 г. для входа в Галерею драгоценностей отпечатали билеты по рисункам Ф.А. Бруни. Они выдавались по предписанию Придворной конторы «на один только раз, впускать же по оным можно не одно лицо, но семейства и компании». Тогда же начали решаться новые вопросы: систематизация и описание коллекции, режим работы с посетителями, вопросы охраны коллекции. ²⁸⁶

«Потенциал» экспонатов, которые периодически передавались в Галерею драгоценностей Императорского Эрмитажа из личных покоев императорской семьи, сохранялся вплоть до 1917 г. Например, одним из таких экспонатов могла со временем стать «маленькая серебряная каретка, запряженная четверкой цугом, каковая двести с лишком лет тому назад принадлежала ребенку, Петру Великому». Эту «каретку» подарил цесаревичу Алексею князь Лев Сергеевич Голицын в Крыму, летом 1912 г. Как отметил мемуарист: «Вещице этой цены не было». ²⁸⁷

При всем этом, следует иметь в виду, что, несмотря на статус государственной собственности экспонатов Императорского Эрмитажа, российские монархи довольно свободно оперировали его фондами. Предметы из коллекции Императорского Эрмитажа периодически использовались в качестве государственных подарков на «высочайшем уровне». Например, в 1902 г. Николай II распорядился передать в качестве «высочайшего подарка» в коллекцию королю Италии «И разновидностей генуэзско-крымских серебряных алеров XV в.» ²⁸⁸, хранившихся в отделе нумизматики.

Эвакуация ценностей Камерального отделения Кабинета Е.И.В. в 1914–1917 гг

19 июля ²⁸⁹1914 г. Германия объявила войну России. Уже 4 августа 1914 г. русские войска Северо-Западного фронта перешли в наступление в ходе Восточно-Прусской операции. Однако поражение русских армий привело к тому, что к 2 сентября 1914 г. германские войска отбросили 1-ю русскую армию за р. Неман. Это было первое поражение русской армии в Первой мировой войне.

Поскольку столица империи – Петербург – находилась в относительной близости от района военных действий, то на высочайшем уровне принимается решение об эвакуации императорских регалий и коронных бриллиантов из хранилищ Камерального отделения Кабинета Е.И.В. Это было вполне оправданное решение, поскольку речь шла не просто о бриллиантах и каратах, а о важнейших символах власти императорской России.

После этого решения драгоценности уложили в специальные сундуки, и эти восемь сундуков в сопровождении помощника заведующего Камеральной частью Бантышева отправили (21–23 июля 1914 г.) по Николаевской железной дороге в распоряжение Московского дворцового управления. 24 июля 1914 г., прибывшие из Зимнего дворца, сундуки, в которых были упакованы коронные драгоценности, принял хранитель Оружейной палаты Московского Кремля В.К. Тру-товский. В числе восьми сундуков, вывезенных из Петербурга, были два сундука с коронными драгоценностями (без номеров). В сундуках № 4 и 5 были упакованы родословные книги и документы.

Кроме восьми сундуков с ценностями из Бриллиантовой комнаты Зимнего дворца, были и другие сундуки, в которых поместили наиболее значимые ценности из Кладовой № 2. Так же вывезли и ценности, принадлежавшие семье Николая II на правах личной собственности. В сундуке № 9 находились вещи запаса кладовой Камеральной части и драгоценности великих княжон, дочерей Николая II. В сундуках № 12,13 и 14 были упакованы вещи от камер-фрау М.Ф. Герингер и ковчег от фамильных документов. Все эти сундуки поместили в Оружейную палату вместе с другими ящиками с эвакуированными ценностями Камерального отделения, поступившими в распоряжение Московского дворцового управления.

Пока в этой истории все правильно и логично. Единственное, что вызывает вопросы, – лихорадочная поспешность эвакуации. К этим восьми сундукам не прилагалось никаких описей или акта передачи. ²⁹⁰Это противоречило всем инструкциям, поскольку речь шла о перемещении важнейших предметов, за хранение которых отвечало Камеральное отделение. Еще раз напомним, что война с Германией началась 19 июля, а уже 24 июля императорские регалии и коронные бриллианты оказались в Москве. За эти несколько военных дней ни о какой угрозе Петербургу не могло быть и речи. Кстати говоря, подобное решение об эвакуации ценностей Оружейной палаты Московского Кремля в Сибирь также приняли в первые дни Великой Отечественной войны.

До 1917 г. эти ящики несколько раз вскрывались. К ним, по распоряжению Управляющего Кабинетом, допускались только два человека: помощник заведующего Камеральным отделением Бантышев и камер-фрау императрицы Александры Федоровны Мария Федоровна Герингер. При этом никаких письменных распоряжений не давалось и все делалось по словесному распоряжению императрицы. Сундуки вскрывались в 1915–1916 гг., для того чтобы достать из них те или иные драгоценности.

Когда в марте 1917 г. Николай II подписал отречение, то все Романовы весьма озаботились судьбой своих «пакетов» и «ящиков», хранившихся в кладовых Камерального отделения Кабинета. Поэтому летом 1917 г. о Камеральном отделении часто упоминалось в приватных беседах и в официальной переписке Романовых. Хотя Камеральное отделение Кабинета Его Императорского Величества было официально ликвидировано одновременно с ликвидацией самого Кабинета 26 февраля (1 марта) 1918 г.

После Февральской революции 1917 г. и отречения Николая II Временное правительство среди огромного количества первоочередных вопросов, требовавших безотлагательных решений, не забыло о судьбе ценностей, хранимых в Камеральном отделении Кабинета. Поэтому уже 17 марта 1917 г. Канцелярия бывшего Министерства Императорского двора по приказанию комиссара Временного правительства потребовала немедленно «сообщить… подробные и самые точные описи находящегося в подведомственных бывшему Кабинету Его Величества установлениях ценного, художественного и иного имущества, составляющего личную собственность бывших Государынь императриц, детей быв. Императора и членов быв. Императорского Дома». ²⁹¹

Наряду с составлением списков «личной собственности» была составлена «Ведомость драгоценным вещам, находящимся в Кладовой бывшего Кабинета Его Императорского Величества». Полная инвентаризация драгоценных вещей закончилась летом 1917 г. В указанной ведомости перечисляется огромное количество различных ювелирных изделий с «разносом» цен в тысячи рублей. Например, в Кладовой хранилось 4 фельдмаршальских жезла стоимостью в 2500 руб. каждый; пять обер-камергерских ключей стоимостью от 2605 до 3300 руб.; 143 сабли с надписью «За храбрость» стоимостью от 1000 до 1500 руб.; 17 орденов Св. Андрея Первозванного и 41 комплект орденских знаков этого же ордена для «не христиан» стоимостью 5186 руб. каждый. Там же хранились знаки для статс-дам (от 5000 до 5400 руб.) и фрейлин (от 250 до 620 руб.). Бесчисленные посохи, панагии, кресты на клобуки, крестильные крестики (16–19 руб.), миниатюры, медали, медальоны, настольные, табакерки, перстни, булавки, портсигары, запонки, бинокли призматические (по 63 руб.).

Хранились в Кладовой Камеральной части и уникальные вещи, штучной ювелирной работы. Например, такие как «диадема украшенная бриллиантами» стоимостью в 51 268 руб. или «диадема лучистая, украшенная бриллиантами» стоимостью в 35 700 руб. К сожалению, в этой ведомости приведены только названия ювелирных изделий и их стоимость, без всяких дополнительных описаний. Но и этот сухой бухгалтерский список впечатляет, как впечатляет и итоговая цена всех этих «кабинетных» предметов, составившая 1 484 068 руб. 47 коп. ²⁹²

Судьбой императорских сокровищ озаботилась и «демократическая интеллигенция». Вскоре после Февральской революции 1917 г. создается «Комиссия по делам искусства», во главе с М. Горьким, впоследствии преобразованная в «Особое совещание по делам искусств при комиссаре Временного правительства». В подчинении этого «Особого совещания» оказалось бывшее Министерство Императорского двора. ²⁹³

В сентябре 1917 г. по просьбе владельцев драгоценностей – «граждан Романовых», была организована ревизия предметов, пакетов и ящиков, хранившихся в кладовых Камерального отделения. Это оказалось довольно сложной процедурой, поскольку значительную часть ценностей после начала Первой мировой войны вывезли на хранение в Москву.

Начало этой проверки отчасти связанно и с тем, что 1 августа 1917 г. семью Николая II вывезли из Петрограда в Тобольск. В середине сентября 1917 г. бывший обер-гофмаршал Императорского двора П.К. Бенкендорф, представлявший финансовые интересы семьи императора, отправил комиссару Временного правительства, курировавшему бывшее Министерство Императорского двора Ф.А. Головину письмо, к которому приложил список «сданных в разное время в Камеральный отдел бывшего Кабинета Его Величества драгоценностей, принадлежащих бывшей императрице Александре Федоровне… расписки в получении которых находятся у бывшей камер-фрау М.Ф. Герингер». В письме обозначалась не только принципиальная позиция по вопросу о собственности на хранящиеся ценности: «За исключением коронных бриллиантов все эти предметы составляют частную собственность бывшего Государя, бывшей Императрицы…», но и содержалась следующая просьба: «По поручению владельцев покорно прошу хранить их в Камеральном Отделе бывшего Кабинета Его Величества до того времени, когда возможно будет получить их обратно». ²⁹⁴

Ни А.Ф. Керенский, ни В.Ф. Головин не возражали против такой постановки вопроса, признав, что все ценности действительно принадлежат Николаю II и членам его семьи. Дальнейшая переписка между Бенкендорфом и Головиным посвящалась исключительно уточнению списка хранимых ценностей. Последними письмами они обменялись в октябре 1917 г., буквально за неделю до того, как большевики взяли власть в свои руки, чем и поставили точку как в дискуссиях по перечню ценностей, так и по вопросу об их принадлежности.

После подавления попытки государственного переворота генералов во главе с Верховным главнокомандующим Л.Г. Корниловым в августе 1917 г. и «большевизации» Советов, которые начали готовить свой государственный переворот, руководство Кабинета поставило перед Временным правительством вопрос о необходимости срочной эвакуации всех ценностей,хранимых в Камеральном отделении из Петрограда в Москву. Временное правительство согласилось с аргументами руководства Камерального отделения, после чего началась практическая подготовка к эвакуации огромных ценностей.

Напомним, что предшествующая эвакуация ценностей Кабинета осуществлялась в 1812 г. Повеление Александра I об эвакуации ценностей состоялось после того, как войска Наполеона 2 сентября 1812 г. вошли в Москву, откуда так и не успели вывезти из Кремля колоссальные ценности, собиравшиеся на протяжении веков. Прецедент учли и уже 11 сентября 1812 г. Управляющий Кабинетом в документе с грифом «Секретно» подготовил предложения по эвакуации ценностей Кабинета из Петербурга.

В документе предлагалось подготовить к эвакуации из Петербурга прежде всего «денежную казну» (160 000 червонных и 1 500 000 серебром). Во-вторых, к эвакуации готовились «разные вещи из III Отделения Кабинета». В-третьих, «вещи, назначенные в приданое великим княжнам Марии Павловне и Екатерине Павловне и назначенные Анне Павловне». Кроме этого, эвакуировались именные указы из архива императора Петра I. Весной 1813 г. вывезенные ценности возвратили из г. Вытегры в кладовые Кабинета. ²⁹⁵После этого, вплоть до 1914 г., а затем до сентября 1917 г., ценности Камерального отделения Кабинета оставались в Петербурге.

15 сентября 1917 г. спецпоезд «для нагрузки эвакуируемого из Петрограда в Москву ценного имущества б. Дворцового ведомства» был подан к 8 часам утра на товарную станцию Николаевской железной дороги. Эвакуируемые ценности быстро погрузили, и к 17 сентября 1917 г. их уже разместили в кладовых Оружейной палаты Московского Кремля под надежной охраной. ²⁹⁶Второй эшелон ушел 6 октября 1917 г., третий предполагалось отправить в Москву около 25 октября.

Подводя итоги, можно констатировать: во-первых, что жесткая, законодательно оформленная система материального обеспечения членов императорской семьи формируется двумя высочайшими указами 1797 и 1886 гг. Согласно этим указам не только определены суммы ежегодного «жалованья» членов Императорской фамилии, соответственно их месту в семейной иерархии, но и определены источники его финансирования – Государственное казначейство и Департамент уделов. Кроме этого, в 1886 г. разросшаяся императорская семья была разделена на две категории: великих князей и княгинь и князей и княгинь императорской крови, что также связано с корректировкой семейного «жалованья».

Во-вторых, «установления», связанные с повседневным обслуживанием императорской семьи, в 1826 г. были сведены в мощную структуру – Министерство Императорского двора, через которую «прокачивались» колоссальные финансовые потоки.

В-третьих, одним из зримых символов превращения Московского царства в Российскую империю стал комплекс коронационных регалий, сформировавшийся на протяжении XVIII в. не только усилиями придворных ювелиров, но и политиков. Сама же процедура коронации впитала в себя как традиции Московского царства, так и новые, имперские политические реалии.

В-четвертых, при Императорском дворе возникают структуры, которые профессионально занимались «производством» и хранением колоссальных ценностей, являвшихся зримыми символами мощи Российской империи. В рамках этих структур возникает иерархия должностных лиц, несших персональную ответственность за эти ценности. Кладовые (№ 1, 2, 3) Камерального отделения Кабинета Е.И.В. становятся главными центрами концентрации этих колоссальных богатств.