Текст книги "Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора"

Автор книги: Игорь Зимин

Соавторы: Александр Соколов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Безвозмездная административно-хозяйственная служба в богадельнях и благотворительные пожертвования давали права государственной службы, чины и ведомственные мундиры. Попечитель Богадельни цесаревича Николая Александровича имел чин IV класса и являлся председателем комитета из четырех человек, непосредственно управлявшего богадельней. Члены комитета имели чин VI класса. Все должностные лица мужского пола, служившие в богадельне, состояли, согласно уставу, на государственной службе и пользовались «всеми ее правами и преимуществами, присвоенными чиновникам учреждений императрицы Марии, за исключением права на пенсию»[316]316
  Там же. С. 20.


[Закрыть]. Надзирательницы заведения имели право на получение Мариинского знака беспорочной службы. Этим ведомство стремилось повысить престиж довольно хлопотной и однообразной службы в богадельнях и других учреждениях призрения. Разумеется, ни попечитель, ни члены комитета непосредственно не ухаживали за призреваемыми. Однако эти должности не были только представительскими. Их обладатели решали множество непростых управленческих задач при ограниченных финансовых возможностях.

Условия предоставления классных чинов и мундиров собственно за пожертвования были различными. Они оговаривались в положениях и уставах отдельных заведений. В уставе Богадельни цесаревича Николая Александровича конкретные условия привлечения благотворителей не оговаривались. Упоминается лишь о том, что членами комитета могут быть лица, «оказавшие пользу заведению». Напротив, уставы других богаделенных заведений содержали перечисление условий предоставления благотворителям прав государственных служащих и ведомственных мундиров. К таким заведениям относился дом императрицы Александры Федоровны, открытый в Петербурге в 1860 г. Поначалу он находился под непосредственным покровительством великой княгини Александры Петровны, супруги великого князя Николая Николаевича старшего, сына Николая I. Названо заведение было в честь этого императора. В 1884 г., когда великая княгиня оставила связанные с домом дела, он перешел под непосредственное покровительство императрицы Марии Федоровны и получил новый устав, согласно которому, дом предназначался для призрения «лишенных крова и пропитания престарелых и увечных обоего пола без различия сословий и вероисповеданий»[317]317
  Собрание узаконений Ведомства учреждений императрицы Марии. Т. I V. Царствование государя императора Александра Третьего. Кн. I. С 1 марта 1881 по 31 декабря 1885 г. СПб, 1895. Т. 4. С. 471.


[Закрыть]. Заведение было рассчитано на 126 штатных вакансий, из которых 144 предназначались для женщин и только 12 для мужчин. Еще 82 вакансии предоставлялись за пансионерскую плату, составлявшую 250 руб. в год. Попечитель дома императрицы Александры Федоровны имел чин IV класса, члены комитета по управлению заведением – чин VI класса. Эти лица исполняли административно-хозяйственные обязанности. Благотворители, вносившие сумму не менее 300 руб. ежегодно или не менее 5000 руб. единовременно, получали звания почетных благотворителей заведения, чин VI класса и мундир учреждений императрицы Марии. При единовременном взносе чин и мундир предоставлялись пожизненно.

Как отмечалось, единых общегосударственных критериев приема на призрение в богадельни не было. Не существовало их и в благотворительных ведомствах дома Романовых. Условия приема в богадельни различались. Однако в 1870–1880-е гг. в ведомстве императрицы и Человеколюбивом обществе установились некие общие требования, предъявлявшиеся к желающим воспользоваться призрением. Основанием для приема в богадельни было документальное подтверждение «недостаточности», то есть бедности. Кроме того, требовались документы, удостоверявшие личность и состояние здоровья. Принимавшиеся на штатные вакансии люди в возрасте не менее 50 лет. В некоторые заведения женщины принимались в возрасте не моложе 40 лет. Достаточно строгими оставались правила внутреннего распорядка. Призреваемые не имели права покидать заведение и возвращаться без уведомления и разрешения начальства. Такие ограничения имели целью не допустить прошения призреваемыми милостыни на улицах, дабы не вызвать претензии со стороны полиции и не бросить тень на репутацию заведений. В больницы неимущие принимались в зависимости от характера заболевания, как правило, в тех случаях, когда его нельзя было вылечить амбулаторно.

Трудовая помощь во второй половине XIX в. не получила широкого распространения в благотворительных ведомствах дома Романовых. Долгое время единственным крупным учреждением такого рода являлся Демидовский дом призрения трудящихся. По новому уставу 1882 г. заведение имело целью: «1. Призревать бедных лиц женского пола всех сословий, способных к труду. 2. Воспитывать бедных девиц, также без различия сословий, и предоставлять им ремесленное образование, путем которого они могли бы, по выходе из заведения, честным и полезным трудом снискивать себе средства к жизни. 3. Снабжать бедных готовой, здоровой пищей за весьма умеренную плату»[318]318
  Там же. С. 191–192.


[Закрыть].

Группа врачей и горожан со священником у входа в здание, где размещалась амбулатория и приемный покой Станции подачи первой помощи за Московской заставой. С.-Петербург. 1910-е гг. Фото ателье К. Буллы

В соответствии с этим заведение было разделено на четыре отделения. Первое предназначалось для призрения взрослых «трудящихся женщин», второе – для призрения бедных детей. Третье отделение предназначалось для обеспечения бедных питанием. Четвертое должно было призревать надзирательниц и учительниц, ранее работавших в Демидовском доме.

Пациенты в приемном покое Петербургской части. С.-Петербург. 1910-е гг. Фото ателье К. Буллы

Отделение для взрослых женщин не претерпело изменений. В него, как и раньше, принимались «бедные и практически способные к разнообразным рукодельным работам женщины всех сословий не старше пятидесяти лет»[319]319
  Там же. С. 192.


[Закрыть]. Комплект отделения составлял 50 человек. Из их заработка удерживалась суточная плата за пребывание в заведении, остальное выдавалось на руки. Размер платы устанавливался попечителем. Реформировано было отделение для воспитания бедных девушек. В него по уставу принимались «девицы всех сословий и вероисповеданий» в возрасте не моложе 10 и не старше 16 лет, которые приготовлялись «к снисканию себе пропитания рукодельными работами, ремеслами и искусствами, свойственными женскому труду»[320]320
  Там же. С. 193.


[Закрыть]. Комплект отделения был установлен в 150 человек, из которых 40 содержались на капитал Анатолия Демидова. На эти вакансии принимались сироты или дети «самых бедных родителей». Для выставки-продажи изделий воспитанниц или взрослых призреваемых при Демидовском доме действовал магазин. Таким образом, призрение девиц отчасти сочеталось с трудовой помощью. Общеобразовательная программа отделения соответствовала программам низших женских заведений ведомства императрицы. Отделение снабжения бедных пищей оказывало неимущим самую простую помощь, предоставляя им питание за «самую дешевую плату». Отделение надзирательниц и учительниц принимало на призрение женщин, прослуживших в Демидовском доме не менее 15 лет. Еще до введения устава 1882 г. при Демидовском доме была учреждена пенсионная касса для служащих. Средства из нее поступали и для оказания помощи призревавшимся непосредственно при заведении.

Рабочий сенатской типографии в амбулатории во время перевязки. С.-Петербург. 1910-е гг. Фото ателье К. Буллы

Демидовский дом использовал для привлечения благотворителей право предоставлять чины и мундиры за пожертвования. Лица, передававшие заведению каждый не менее 5000 руб. единовременно или не менее 300 руб. ежегодно, получали звание почетных членов-благотворителей Демидовского дома. Жертвовавшие не менее 3000 руб. каждый или ежегодно не менее 150 руб. получали звания действительных членов-благотворителей. «Почетными и действительными членами без взноса денег могли быть лица, содействующие пользам заведения своими личными трудами», но при этом они обязаны были вносить «на составление пенсионного капитала»[321]321
  Собрание узаконений Ведомства учреждений императрицы Марии. Т. I V. Царствование государя императора Александра Третьего. Кн. I. С 1 марта 1881 по 31 декабря 1885 г. Т. 4. С. 193.


[Закрыть]. Почетные члены ежегодно вносили 30 руб. и получали чин VI класса, действительные члены – 15 руб. и становились обладателями чина IX класса. Благотворители получали особые дипломы за подписью попечителя заведения и с печатью дома.

Трудовая помощь была лишь одним из направлений деятельности Демидовского дома призрения. Оно не получило дальнейшего развития. Позже Демидовский дом был преобразован в женское учебно-воспитательное заведение.

Развитие медицинских учреждений Ведомства императрицы Марии в 1870-е гг. прекратилось, а в 1880-е гг. часть Петербургских и Московских больниц была передана органам городского общественного управления. Оказание медпомощи бедным было одним из традиционных направлений деятельности ведомства с начала его существования. Однако в 1860-е гг. его руководство задумалось над тем, как избавиться от дорогостоящих больничных учреждений и в итоге пришло к выводу, что «назначение ведомства имеет цель чисто благотворительную, тогда как содержание больниц есть дело не столько филантропическое, сколько вызываемое условиями благоустройства в виду предохранения города от заразы. Следовательно, обязанность учреждать и содержать больницы не есть обязанность благотворительных учреждений»[322]322
  Селезнев Н. Я. Хроника Ведомства учреждений императрицы Марии, состоящих под непосредственным их императорских величеств покровительством. С. 426.


[Закрыть]. Это рассуждение характерно для той эпохи. Деятельность ведомства императрицы рассматривалась исключительно как благотворительная, обусловленная не общественными потребностями, а волей августейших покровителей и финансовыми возможностями. Существовала и более прозаическая причина. Стационарная медицинская помощь была сложным и дорогостоящим видом призрения. Неимущих следовало не только лечить, но также содержать и кормить. Медицинская помощь требовала привлечения значительного числа врачей и других работников, которые соглашались трудиться безвозмездно лишь за право обладания чинами и мундирами учреждений императрицы Марии. Во второй половине XIX в. приоритетным направлением работы ведомства стало призрение детей и юношества. Оно требовало больших расходов и организационных усилий. Содержать медицинские учреждения ведомству было очень сложно.

В начале 1880-х гг. руководство учреждений императрицы приняло принципиальное решение избавиться от большей части больниц и некоторых богаделен. В июне 1884 г. Государственный совет рассмотрел предложение главноуправляющего ведомством и постановил: «состоящие в заведовании Санкт-Петербургского совета заведения общественного призрения больниц: Обуховскую с фельдшерской при ней школой, Александровскую для рабочего населения в память 19 февраля 1861 г., Калинкинскую с суворовским при ней училищем и лечебницей для приходящих, Петропавловскую, св. Марии Магдалины, св. Николая Чудотворца, а также городскую богадельню передать в ведение Санкт-Петербургского городского общественного управления»[323]323
  Собрание узаконений Ведомства учреждений императрицы Марии. Т. I V. Царствование государя императора Александра Третьего. Кн. I. С 1 марта 1881 по 31 декабря 1885 г. Т. 4. С. 456.


[Закрыть]. Передавались эти заведения городу на тех же условиях, что и приказы общественного призрения земствам в земских губерниях. Городское общественное управление получало не только больничное хозяйство, но и все капиталы этих заведений, право взимания денег с платных больных, капиталы бывшего Санкт-Петербургского приказа общественного призрения, а также капитал в 175 050 руб., завещанный статским советником Редкиным для содержания коек в петербургских больницах для русских и греческих подданных[324]324
  Там же.


[Закрыть].

В составе учреждений императрицы Марии в Петербурге остались больницы: Александровская женская, всех скорбящих, принца Петра Ольденбургского и Мариинская с лечебницей для платных больных. В 1887 г. в ведение городского общественного управления Москвы на тех же условиях были переданы «московская городская больница с домом Горихвостова при ней для призрения неизлечимых больных и увечных, Преображенская больница для чернорабочих и несколько богаделен с капиталами всех указанных заведений…»[325]325
  Собрание узаконений Ведомства учреждений императрицы Марии. Т. I V. Царствование государя императора Александра Третьего. Кн. 2. 1886–1890. Т. 4. С. 190.


[Закрыть].

Иногда богадельни и медицинские учреждения входили в состав самостоятельных благотворительных обществ, подчинявшихся центральному управлению Ведомства императрицы Марии. В частности – «община сестер милосердия во имя Христа спасителя имени М. Ф. Барятинской», основанная в 1846 г. в Петербурге княгиней Марией Федоровной Барятинской. Она лично управляла созданными ею учреждениями. Со временем в связи с болезнью княгиня передала управление заведениями общины своей дочери Ольге Ивановне Орловой-Давыдовой. Традиции благотворительности продолжила и внучка, графиня Мария Владимировна Орлова-Давыдова. Во второй половине XIX в. на средства О. И. Орловой-Давыдовой и М. В. Орловой-Давыдовой для общины были построены пятиэтажные каменные здания, двухэтажный каменный флигель и церковь[326]326
  Юкина И. И., Гусева Ю. Е. Женский Петербург: Опыт историко-краеведческого путеводителя. СПб, 2004. С. 73.


[Закрыть].

Община имела целью призрение бедных в богадельне, а также оказание им медицинской и денежной помощи, и действовала, в основном, в пределах Литейной части Петербурга. В 1853 г. община была принята под покровительство императрицы Александры Федоровны, получив название «община сестер милосердия Литейной части». В следующем году она вошла в состав учреждений ведомства, получив наименование в честь основательницы. Во второй половине XIX в. община окончательно приобрела черты религиозного благотворительного общества. Согласно уставу 1890 г., она состояла «из девиц и вдов православного исповедания, желающих преуспеть в духовной жизни постоянным, в духе любви христовой, служением меньшей братии»[327]327
  Собрание узаконений Ведомства учреждений императрицы Марии. Т. I V. Царствование государя императора Александра Третьего. Кн. 2. 1886–1890. Т. 4. С. 584.


[Закрыть]. Под «меньшей братией» понимались бедные. Средством к духовному совершенствованию членов общины была помощь нуждающимся в благотворительных заведениях, созданных при ней. «желающая поступить в общину, – говорится в уставе, – должна твердо решиться, для пользы ближних, на совершенное самоотвержение, жертвовать собственным спокойствием и посвящать себя постоянным трудам; смирение, кротость, терпение и христианская любовь должны быть отличительными качествами сестер общины»[328]328
  Там же.


[Закрыть]. В деятельности общины, таким образом, сочетались традиционная русская благотворительность, рассматривавшаяся как выполнение христианского долга, и организованное призрение. Община располагала богадельней для призрения неимущих, отделением пансионерок, являвшимся, по существу, тоже богадельней, яслями, рукодельной школой и больницей. В отделении пансионерок плата за содержание в зависимости от качества услуг и условий проживания составляла от 150 до 500 руб. в год. Богадельня предназначалась для бесплатного призрения неимущих. В отделение пансионерок принимались женщины в возрасте не моложе 50 лет. Возраст для приема неимущих не устанавливался. Сословное положение и отношение к государственной службе не давали никаких преимуществ при поступлении в число призреваемых. Комплекты призреваемых уставом не оговаривались. Их количество зависело от финансового положения общины. Для тех призреваемых, которые в меру своих сил могли и желали трудиться, община содержала квартиру, где они занимались различными ремеслами и рукоделиями. Несмотря на то, что цель существования общины и ее название были связаны с христианской религией, конфессиональная принадлежность призреваемых в уставе не оговаривалась.

Кроме богаделенных заведений, при общине действовали детские ясли, работавшие ежедневно, кроме субботы и воскресения, летом с 7 часов утра до 9 часов вечера, зимой с 8 утра до 8 вечера. Никаких сословных ограничений на помещение детей не существовало, однако принимались только законнорожденные дети с прививками от оспы. Допускался прием детей на пансионерские вакансии стоимостью 60 руб. в год. Для детей старшего возраста при общине действовала рукодельная школа. В нее принимались девочки из бедных семей в возрасте от 7 до 12 лет. Помимо женских рукоделий в школе изучались закон Божий, чтение и письмо по-русски и четыре действия арифметики. Комплекты яслей и школы не были точно определены и зависели от финансового положения общины.

Община располагала больницей, предназначавшейся как для лечения ее членов, так и бедных женщин и детей. Бесплатных вакансий в больнице было 12 для взрослых и 20 для детей. Имеющим средства больница предоставляла платные медицинские услуги. Врачи привлекались путем предоставления им классных чинов и ведомственных мундиров учреждений императрицы Марии. Главный врач больницы имел чин V класса. Содержания и жалования врачи, как и другие медицинские работники ведомства, не получали, но пользовались служебными квартирами и «столом» от общины.

Организация помощи бедным, подобная той, которая осуществлялась общиной сестер милосердия княгини Барятинской, была одним из наиболее перспективных направлений развития призрения, основанного на благотворительности, на местном уровне. Она учитывала многовековые традиции русской благотворительности, давала возможность исполнять религиозный долг с реальной пользой для общества. Однако подобные общины, использовавшие бескорыстный труд своих членов во имя религиозного долга и опиравшиеся исключительно на благотворительность, могли эффективно действовать лишь в локальном масштабе. Существуя автономно и не получая средств из сумм общегосударственных благотворительных ведомств или непосредственно от государства, подобные организации не могли расширить своей деятельности.

К концу XIX столетия цели, задачи, формы деятельности богаделенных и медицинских учреждений, входивших в благотворительные ведомства под покровительством дома Романовых, оставались прежними. Призрение в богадельнях было сравнительно дорогостоящим, но простым видом помощи. Никаких преобразований, кроме создания специализированных отделений в некоторых богадельнях, эти заведения не претерпели. От большей части больничных учреждений ведомство императрицы Марии избавилось, передав их городским общественным управлениям Петербурга и Москвы. Не получило развития больничное призрение в Человеколюбивом обществе. В его составе имелись только три небольших больницы. Более широкой стала помощь бедным в открытой форме, заключавшаяся в выдаче денежных пособий и амбулаторном медицинском обслуживании. Эта простая, но достаточно эффективная помощь получила дальнейшее развитие в начале XX в.

«Будьте милосердны и нравственно, и материально…». Совершенствование системы призрения бедных на рубеже XIX–XX вв. Развитие трудовой помощи

На рубеже XIX–XX вв. число призреваемых в учреждениях Ведомства императрицы Марии для взрослых неимущих несколько увеличилось. По данным «сборника сведений о благотворительности в России с краткими очерками благотворительных учреждений в Санкт-Петербурге и Москве», вышедшего в 1899 г., на начало 1897 г. в Петербурге в составе ведомства числились: вдовий дом, богадельня в память цесаревича Николая Александровича, Волковские богадельни, дом императрицы Александры Федоровны для призрения бедных, дом Анатолия Демидова, а также больницы Мариинская, св. Ольги, всех скорбящих, елизаветинская, николаевская детская и детская принца Петра Ольденбургского. Кроме того, в Петербурге располагались входившие в ведомство императрицы Марии императорский клинический повивальный институт, глазная лечебница и родовспомогательное заведение. Богаделенные заведения северной столицы тогда единовременно призревали около полутора тысяч взрослых и несколько сотен детей. Демидовский дом, помимо призрения девочек, ежегодно раздавал более 35 000 обедов. В медучреждениях императрицы в Петербурге на 1 января 1896 г. стационарно единовременно лечились 877 взрослых и 1590 детей, а, кроме того, приблизительно 280 000 человек помощь была оказана амбулаторно[329]329
  Сборник сведений о благотворительности в России с краткими очерками благотворительных учреждений в Санкт-Петербурге и Москве. СПб, 1899. С. 6.


[Закрыть].

В числе московских учреждений ведомства императрицы на начало 1897 г. действовали вдовий дом, богадельня Ермаковых, дом призрения штаб– и обер-офицеров Шереметевой (находился в управлении московского воспитательного дома), родовспомогательное заведение, софийская детская, Мариинская, Павловская, Голицынская больницы. Свои богадельни имело дамское попечительство о бедных. На 1 января 1896 г. в московских медучреждениях ведомства на стационарном лечении находились до 2700 больных. Амбулаторная помощь была оказана более чем 6000 человек. Во вдовьем доме пользовались призрением единовременно 140 человек. В богадельнях дамского попечительства о бедных – приблизительно полторы тысячи нуждающихся. Около восьми тысяч человек получили различную единовременную помощь[330]330
  Там же.


[Закрыть]. Дом призрения штаб– и обер-офицеров Шереметевой призревал не более 40 человек. Богадельня Ермаковых была рассчитана на 300 мест. В губерниях ведомство императрицы Марии к началу XX в. имело восемь обычных богаделенных заведений, в которых, в общей сложности, призревались около 500 человек. Кроме отдельных стационарных учреждений призрения взрослых, ведомство объединяло многочисленные благотворительные общества, оказывавшие самую разнообразную помощь, как взрослым, так и детям. На рубеже XIX–XX столетий число этих обществ достигло трех десятков. Одни существовали при учебно-воспитательных, медицинских и богаделенных учреждениях и предназначались специально для оказания помощи лицам, покинувшим эти заведения или призревавшимся в них. Другие действовали самостоятельно. Их помощь предназначалась беднякам, проживавшим в тех районах Петербурга и населенных пунктах, где эти общества располагались. В Петербурге их насчитывалось до полутора десятков. Вблизи города действовали кронштадтское и Колпинское благотворительные общества. Всего богаделенные и медицинские заведения императрицы Марии в конце XIX в. единовременно призревали около 4000 человек. Амбулаторная медицинская помощь ежегодно оказывалась примерно 286 000 лиц. Кроме того, помощь взрослым оказывали Попечительство императрицы Марии Александровны о слепых и Попечительство императрицы Марии Федоровны о глухонемых, созданные в конце XIX столетия.

Незначительно увеличилось к концу XIX столетия число взрослых, призреваемых Императорским Человеколюбивым обществом. В Петербурге к 1 января 1897 г. оно располагало пятью богадельнями, пятью благотворительными обществами, двумя домами дешевых и бесплатных квартир (всего 46 номеров), столовой для бедных и лечебницей для приходящих. В богаделенных учреждениях единовременно призревался 301 человек. Благотворительными обществами за предыдущий год были выданы 226 периодических и 3834 единовременных пособия на сумму 19 тыс. 770 руб. медицинской помощью воспользовались около 25 000 человек.

Столовая для бедных ежедневно раздавала 200 бесплатных обедов[331]331
  Сборник сведений о благотворительности в России с краткими очерками благотворительных учреждений в Санкт-Петербурге и Москве. С. 28–29.


[Закрыть]. Кроме того, около 30 000 человек в год получали денежные пособия от комиссии для регистрации бедного населения города, созданной в 1892 г. при Попечительном о бедных комитете. В общей сложности различной помощью петербургских богаделенных и медицинских учреждений, а также благотворительных обществ, входивших в состав Императорского Человеколюбивого общества, в конце XIX столетия ежегодно пользовались не менее 60 000 человек. Всего в России на 1 января 1897 г. Человеколюбивое общество располагало 63 богадельнями, единовременно призревавшими не менее 2000 человек. В 32 домах дешевых и бесплатных квартир ежедневным приютом пользовались до 2500 тысячи нуждающихся. В 7 столовых каждый день получали пищу 2500 тысячи бедняков, 6 заведений трудовой помощи предоставляли работу более 1000 лицам. Помощь деньгами, одеждой, обувью, топливом, которую оказывали 26 разных благотворительных организаций, ежегодно получали приблизительно 150 000 человек. В медицинских учреждениях Человеколюбивого общества стационарно лечились более 2000 больных одновременно и до 140 000 неимущих получали помощь амбулаторно[332]332
  Там же.


[Закрыть].

По числу призревавшихся в богадельнях ведомство императрицы Марии и Человеколюбивое общество уступали всем прочим взятым вместе благотворительным учреждениям империи. Но в оказании денежной и медицинской помощи нуждающемуся населению их роль была велика. Особенно в Петербурге. По смете 1897 г. расходы городского общественного управления на «собственно общественное призрение» составляли 132 204 руб., из которых 79 133 руб. были потрачены непосредственно городом и 53 071 руб. израсходован на пособия различным благотворительным заведениям[333]333
  Там же. С. 12.


[Закрыть]. Эти средства направлялись на призрение всех категорий нуждающихся. В то же время только 7 петербургских учреждений и структур Человеколюбивого общества израсходовали на призрение не менее чем 82 582 руб.[334]334
  Подсчитано автором по кн.: Троицкий В. Исторический очерк Совета Императорского Человеколюбивого общества и подведомственных ему благотворительных учреждений. СПб, 1898.


[Закрыть] Это были Исидоровский дом убогих, Орлово-Новосильцевкое благотворительное заведение, дом призрения Кушелева-Безбородко, Бесплатные квартиры Захарьинского, Столовая для бедных императора Николая II, медико-филантропический и Попечительный о бедных комитеты.

Развивая и совершенствуя призрение взрослых, ведомство императрицы и Человеколюбивое общество отдавали предпочтение традиционным формам помощи бедным деньгами, одеждой, обувью, топливом, продуктами. В конце XIX столетия получила развитие помощь бесплатным или дешевым питанием. Столовые и чайные для бедных создавало Человеколюбивое общество. Как правило, они открывались в крупных городах, где проживало большое количество нуждающихся, не имевших возможности воспользоваться помощью общины либо сословия. В Москве к началу XX в. Человеколюбивое общество открыло пять «народных» столовых, отпускавших в совокупности 650 000 обедов в год[335]335
  Сборник сведений о благотворительности в России с краткими очерками благотворительных учреждений в Санкт-Петербурге и Москве. С. 5–6.


[Закрыть]. Столовая для бедных была открыта и в Казани.

В 1897 г. Императорским Человеколюбивым обществом также была открыта столовая для бедных в Санкт-Петербурге, в районе галерной гавани, где проживало, главным образом, неимущее население. Средства на ее содержание были внесены Министерством императорского двора. Предполагалось, что столовая будет обеспечивать обедами 100 человек. По случаю коронации Николая II совет Человеколюбивого общества постановил отпускать дополнительно еще столько же. Деньги на это были выделены из сумм совета. Обеды выдавались не всем желающим, а только по прошениям, подаваемым в совет общества. Обеды стоимостью 9 коп. Выдавались по ходатайствам общества вспомоществования бедным в приходе св. Троицы, действовавшего в той же галерной гавани[336]336
  Троицкий В. Указ. соч. С. 185.


[Закрыть]. Чтобы выяснить, на какое меню могли рассчитывать бедняки в этой и других подобных столовых, следует упомянуть о ценах в заведениях «общепита» того времени. Сведения о них можно почерпнуть в воспоминаниях коренных петербуржцев Д. А. Засосова и В. И. Пызина «Из жизни Петербурга 1890–1910-х годов. Записки очевидцев». Авторы отмечают, что, например, в ресторане «Квисисана» на Невском проспекте в «механическом» буфете-автомате салат стоил 10–20 коп., бутерброд – 5 коп. Заведение «охотно посещали студенты, представители небогатой интеллигенции»[337]337
  Засосов Д. А., Пызин В. И. Из жизни Петербурга 1890–1910-х годов. Записки очевидцев. Л., 1991. С. 107.


[Закрыть]. Обед в петербургской столовой «для бедных служащих и студентов» стоил 15–20 коп.[338]338
  Там же. С. 104.


[Закрыть] В примечаниях к этим мемуарам, со ссылкой на книгу Н. Н. Животова «Петербургские профили», говорится, что в столовых для бедных стакан чая стоил 1 коп., порция хлеба также 1 коп., «кусок хорошего мяса» – 2 коп., обед из двух блюд – 6 коп.[339]339
  Там же. С. 244.


[Закрыть] Но дать действительно хороший обед на сумму 9–10 коп. столовая для бедных не могла. Хлеб стоил 1 1/4 коп. за фунт[340]340
  Шмелев И. Рождество в Москве // Родина. 1995. № 1. С. 12.


[Закрыть] (приблизительно 409 г), но «кусок хорошего мяса» за 2 коп. – преувеличение. Будь так на самом деле – революционная пропаганда не имела бы никакого успеха на питерских предприятиях, где высококвалифицированный рабочий мог зарабатывать до 35–40 руб. в месяц. В столовых для бедных Человеколюбивого общества и других ведомств бедняк мог получить стакан чая, фунт черного хлеба и самую непритязательную еду. Более или менее качественный обед на рубеже XIX–XX вв. стоил не менее 15–20 коп. Скудное меню столовых для бедных было обусловлено нехваткой средств. Но, кроме того, Императорское Человеколюбивое общество исходило из общего принципа призрения, согласно которому людям «простого звания» следовало оказывать самую элементарную помощь, удовлетворяющую лишь минимальные потребности. Бесплатное или дешевое питание в столовых для бедных было сравнительно простой формой помощи. Она предназначалась как лицам, испытывавшим временные материальные затруднения, так и окончательно опустившимся на социальное дно.

К концу XIX столетия население северной столицы заметно выросло. Если в 1860-е гг. оно составляло около 540 000, то, по данным всероссийской переписи 1897 г., в Петербурге проживали 1 267 000 человек[341]341
  Россия. Энциклопедический словарь. Л., 1991. С. 79.


[Закрыть]. Возросло и количество нуждавшихся в социальной помощи. Это заставило руководство Императорского Человеколюбивого общества задуматься о создании системы учета бедных в городе, которая позволяла бы охватить призрением возможно большее число неимущих. Прежняя система, применявшаяся петербургским Попечительным о бедных комитетом, была пассивна по сути и не всегда могла отсеять профессиональных нищих.

Точных сведений о том, сколько жителей северной столицы нуждалось в конце XIX в. в социальной помощи, не имеется. Последние по времени расчеты были сделаны статистическим отделением городской управы еще в середине 1880-х гг. и опубликованы в «сборнике сведений о благотворительности в Санкт-Петербурге» за 1889 г., изданном под редакцией профессора Ю. Э. Янсона. По этим данным, в то время к благотворительной помощи в северной столице ежегодно прибегали не менее 250 000 человек или 27 % населения[342]342
  Сборник сведений о благотворительности в России с краткими очерками благотворительных учреждений в Санкт-Петербурге и Москве. С. 24.


[Закрыть]. Это весьма приблизительные цифры, поскольку научно обоснованной методики таких подсчетов тогда не было. В вышедшем в 1899 г. «сборнике сведений о благотворительности в России с краткими очерками благотворительных учреждений в Санкт-Петербурге и Москве» указано: «… статистика благотворительных учреждений и призреваемых лиц находится у нас еще в совершенно неустроенном виде, поэтому представить более или менее точные выводы, обнимающие всю благотворительную деятельность в Санкт-Петербурге в настоящее время, не представляется возможным»[343]343
  Там же.


[Закрыть]. В такой ситуации Императорское Человеколюбивое общество попыталось создать, говоря современным языком, базу данных о жителях северной столицы, нуждающихся в социальной помощи. Эта работа осуществлялась под эгидой Петербургского Попечительного о бедных комитета, оказывавшего денежную помощь бедным в виде периодических или единовременных денежных пособий. Прошения о помощи регистрировались и, по мере возможного, проверялись, но лишь для того, чтобы не превращать их в источник существования профессиональных нищих. О том, чтобы Попечительным о бедных комитетом в Петербурге велась какая-либо работа по выяснению реального количества нуждающихся в социальной помощи, сведений не имеется.

Чтобы создать более обстоятельную базу данных о нуждавшихся в денежных пособиях и сделать помощь более эффективной, в декабре 1892 г. при Петербургском Попечительном о бедных комитете создали комиссию для регистрации жителей города, относящихся к этой части населения. Она была призвана собирать, систематизировать и хранить сведения о бедняках Петербурга. Эти данные предоставлялись Попечительному о бедных комитету и другим заинтересованным структурам. Комиссия состояла из председателя, нескольких его помощников и неограниченного числа, так называемых, членов-обследователей, имевших звание сотрудников Попечительного о бедных комитета. Последние должны были не только проверять материальное положение просителей, но и отыскивать нуждающихся на подведомственной территории. Таким образом, помощь приобретала активный характер.