Текст книги "Cтихотворения"

Автор книги: Игорь Северянин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Северянин Игорь
Cтихотворения

Игорь Северянин

Cтихотворения

Игорь Северянин (псевдоним Игоря Васильевича Лотарева) (1887– 1941) родился в Петербурге, сын офицера. Учился в Череповецком реальном училище. Начал печататься в 1905 г. в провинциальных газетах. Первый его сборник стихов "Зарницы мысли" вышел в 1908 г. С 1911 г. глава эгофутуристов, выпускавших га-зету "Петербургский глашатай". Книги стихов Северянина: "Громокипящий кубок" (1913) выдержал за два года семь изданий), "Златолира" (1914), "Ананасы в шампанском" (1915), "Victoria Regia" (1915), "Поэзоантракт" (l915). В феврале i31S г. на вечере в Политехническом музее в Москве был провозглашен публикой "Королем поэтов". Вторым был Маяковский. В марте тоге же года уехал в Эстонию и скоро оказался отрезанным от родины. В Россию больше не возвратился, хотя и тосковал по ней. Не удалось ему, несмотря на его горячее желание, вырваться на родину и в июне 1941 г., когда Эстонию захватили немецко-фашистские войска. Он скончался в Таллинне.

ОНА КРИТИКУЕТ

Нет, положительно, искусство измельчало,

Не смейте спорить, граф, упрямый человек!

По пунктам разберем, и с самого начала;

Начнем с поэзии: она полна калек.

Хотя бы Фофанов: пропойца и бродяга,

А критика дала ему поэта роль...

Поэт! Хорош поэт... ходячая малага!..

И в жилах у него не кровь, а алкоголь.

Как вы сказали, граф? До пьянства нет нам дела?

И что критиковать мы можем только труд?

Так знайте ж, книг его я даже не смотрела:

Неинтересно мне!.. Тем более, что тут

Навряд ли вы нашли занятные сюжеты,

Изысканных людей привычки, нравы, вкус,

Блестящие балы, алмазы, эполеты,

О, я убеждена, что пишет он "en russe"

Естественно, что нам, взращенным на Шекспире,

Аристократам мысли, чувства и идей,

Неинтересен он, бряцающий на лире

Руками пьяными, безвольный раб страстей.

Ах, да не спорьте вы! Поэзией кабацкой

Не увлекусь я, граф, нет, тысячу раз нет!

Талантливым не может быть поэт

С фамилией – pardon! – такой... дурацкой.

И как одет! Mon Dieu! Он прямо хулиган!..

Вчера мы с Полем ехали по парку,

Плетется он навстречу – грязен, пьян;

Кого же воспоет такой мужлан?.. кухарку?!

Смазные сапоги, оборванный тулуп,

Какая-то ужасная папаха...

Сам говорит с собой... Взгляд страшен, нагл и туп.

Поверите? Я чуть не умерла от страха.

Не говорите мне: "Он пьет от неудач!"

Мне, право, дела нет до истинной причины.

И если плачет он, смешон мне этот плач:

Сентиментальничать ли создан мужичина

Без положенья в обществе, без чина?!

В ИЮЛЕ

В полях созрел ячмень.

Он радует меня!

Брожу я целый день

По волнам ячменя.

Смеется мне июль,

Кивают мне поля.

И облако – как тюль,

И солнце жжет, паля.

Блуждаю целый день

В сухих волнах земли,

Пока ночная тень

Не омрачит стебли.

Спущусь к реке, взгляну

На илистый атлас;

Взгрустнется ли,– а ну,

А ну печаль от глаз.

Теперь ли тосковать,

Когда поспел ячмень?

Я всех расцеловать

Хотел бы в этот день!

Июль

НЕ ЗАВИДУЙ ДРУГУ..,

Не завидуй другу, если друг богаче,

Если он красивей, если он умней.

Пусть его достатки, пусть его удачи

У твоих сандалий не сотрут ремней...

Двигайся бодрее по своей дороге,

Улыбайся шире от его удач:

Может быть, блаженство – на твоем пороге,

А его, быть может, ждут нужда и плач.

Плачь его слезою! Смейся шумным смехом!

Чувствуй полным сердцем вдоль и поперек!

Не препятствуй другу ликовать успехом:

Это – преступленье! Это – сверхпорок!

1909

ПРОЛОГ

Вы идете обычной тропой,

Он– к снегам недоступных вершин.

Мирра Лохвицкая

Прах Мирры Лохвицкой осклепен,

Крест изменен на мавзолей,-

Но до сих пор великолепен

Ее экстазный станс аллей.

Весной, когда, себя ломая,

Пел хрипло Фофанов больной,

К нему пришла принцесса мая,

Его окутав пеленой...

Увы! Пустынно на опушке

Олимпа грезовых лесов...

Для нас Державиным стал Пушкин,

Нам надо новых голосов!

Теперь повсюду дирижабли

Летят, пропеллером ворча,

И ассонансы, точно сабли,

Рубнули рифму сгоряча!

Мы живы острым и мгновенным,-

Наш избалованный каприз:

Быть ледяным, но вдохновенным,

И что ни слово – то сюрприз.

Не терпим мы дешевых копий,

Их примелькавшихся тонов,

И потрясающих утопий

Мы ждем, как розовых слонов...

Душа утонченно, черствеет,

Гнила культура, как рокфор...

Но верю я: завеет веер!

Как струны, брызнет сок амфор!

Придет Поэт – он близок! близок! -

Он запоет, он воспарит.

Всех муз былого одалисок

В своих любовниц претворит.

И, опьянен своим гаремом,

Сойдет с бездушного ума...

И люди бросятся к триремам,

Русалки бросятся в дома!

О век безразумной услады,

Безлисто-трепетной весны,

Модернизированной Эллады

И обветшалой новизны!..

Лето 1911

ЭТО БЫЛО У МОРЯ...

Это было у моря, где ажурная пена,

Где встречается редко городской экипаж...

Королева играла – в башне замка – Шопена,

И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

Было все очень просто, было все очень мило:

Королева просила перерезать гранат,

И дала половину, и пажа истомила,

И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.

А потом отдавалась, отдавалась грозово,

До восхода рабыней проспала госпожа...

Это было у моря, где волна бирюзова,

Где ажурная пена и соната пажа.

Февраль 1910

ПЛЯСКА МАЯ

В могиле мрак, в объятьях рай,

Любовь – земля услада!..

Ал. Б у д и щ е в

Вдалеке от фабрик, вдалеке от станций,

Не в лесу дремучем, но и не в селе -

Старая плотина, на плотине танцы,

В танцах поселяне, все навеселе.

Покупают парни у торговки дули,

Тыквенное семя, карие рожки.

Тут бесполья свадьба, там кого-то вздули,

Шепоты да взвизги, песни да смешки.

Точно гул пчелиный – гутор на полянке:

"Любишь ли, Акуля?.." – "Дьявол, не замай!.."

И под звуки шустрой, удалой тальянки

Пляшет на плотине сам царевич Май.

Разошелся браво пламенный красавец,-

Зашумели Липы, зацвела сирень!

Ветерок целует в губы всех красавиц,

Май пошел вприсядку в шапке набекрень.

Но не видят люди молодого Мая,

Чувствуя душою близость удальца,

Весела деревня, смутно понимая,

Что царевич бросит в пляске два кольца.

Кто поднимет кольца – жизнь тому забава!

Упоенье жизнью не для медных лбов!

Слава Маю, слава! Слава Маю, слава!

Да царят над миром Солнце и Любовь!

1910

ВЕСЕННЯЯ ЯБЛОНЯ

Акварель

Перу И. И. Ясинечего посвящаю

Весенней яблони, в нетающем снегу,

Без содрогания я видеть не могу:

Горбатой девушкой – прекрасной, но немой -

Трепещет дерево, туманя гений мой...

Как будто в зеркало, смотрясь в широкий плес,

Она старается смахнуть росинки слез

И ужасается, и стонет, как арба,

Вняв отражению зловещего горба.

Когда на озеро слетает сон стальной,

Бываю с яблоней, как с девушкой больной,

И, полный нежности и ласковой тоски,

Благоуханные целую лепестки.

Тогда доверчиво, не сдерживая слез,

Она касается слегка моих волос,

Потом берет меня в ветвистое кольцо,-

И я целую ей цветущее лицо.

1910

ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ

Дорогому К. М. Фофанову

Весенний день горяч и золот,

Весь город солнцем ослеплен!

Я снова – я; я снова молод!

Я снова весел и влюблен!

Душа поет и рвется в поле,

Я всех чужих зову на "ты"...

Какой простор! Какая воля!

Какие песни и цветы!

Апрель 1911

****

Скорей бы – в бричке по ухабам!

Скорей бы – в юные луга!

Смотреть в лицо румяным бабам,

Как друга, целовать врага!

Шумите, вешние дубравы!

Расти, трава! Цвети, сирень!

Виновных нет: все люди правы

В такой благословенный день!

Июнь

ЛЕСНОЙ НАБРОСОК

Леса сосновые. Дорога палевая.

Сижу я в ельнике, костер распаливая.

Сижу до вечера, дрова обтесывая...

Шуршит зеленая листва березовая...

Пчела сердитая над муравейниками,

Над мухоморами и над репейниками

Жужжит и кружится, злом обессиленная..

Деревья хвойные. Дорога глиняная.

Июнь

НА РЕКЕ ФОРЕЛЕВОЙ

На реке форелевой, в северной губернии,

В лодке сизым вечером, уток не расстреливай:

Благостны осенние отблески вечерние

В северной губернии, на реке форелевой.

На реке форелевой в трепетной осиновке

Хорошо мечтается над крутыми веслами.

Вечереет, холодно. Зябко спят малиновки. .

Скачет лодка скользкая камышами рослыми.

На отложье берега лен расцвел мимозами,

А форели шустрятся в речке грациозами.

Август 1911

ЯНТАРНАЯ ЭЛЕГИЯ

Деревня, где скучал Евгений, Была прелестный уголок.

Л. Пушкин

Вы помните прелестный уголок -

Осенний парк в цвету янтарно-алом?

И мрамор урн, поставленных бокалом

На перекрестке палевых дорог?

Вы помните студеное стекло

Зеленых струй форелевой речонки?

Вы помните комичные опенки

Под кедрами, склонившими чело?

Вы помните над речкою шале,

Как я назвал трехкомнатную дачу,

Где плакал я от счастья, и заплачу

Еще не раз о ласке и тепле?

Вы помните... О да! забыть нельзя

Того, что даже нечего и помнить...

Мне хочется Вас грезами исполнить

И попроситься робко к Вам в друзья..

1911

ЭЛЕГИЯ

Вы мать ребенка школьнических лет,

И через год муж будет генералом...

Но отчего на личике усталом -

Глухой тоски неизгладимый след?

Необходим для сердца перелом:

Догнать... Вернуть... Сказать кому-то слово..

И жутко Вам, что Все уже в былом,

А в будущем не видно и былого...

1911

ОТКРЫТКА ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ

Вы поселились весной в Нидерландах,

Бодро и жизненно пишете мне.

Вы на оплесканных морем верандах,

Я же в колосьях при ветхом гумне.

Милый! но Вы не ошиблись, что волны

И за моим нарастают окном:

Только не море – то ветрятся волны,

Волны зеленые – поле с овсом.

Вам – о полянах – на море Немецком,

Мне же в полях – о просторе морском:

В сердце поэта – и мудром, и детском -

Неумертвима тоска о ином...

Август 1913

ВАЛЕНТИНА

Валентина, сколько счастья! Валентина, сколько жути!

Сколько чары! Валентина, отчего же ты грустишь?

Это было на концерте в медицинском институте,

Ты сидела в вестибюле за продажею афиш.

Выскочив из ландолета, девушками окруженный,

Я стремился на эстраду, но, меня остановив,

Предложила мне программу, и, тобой завороженный,

На мгновенье задержался, созерцая твой извив.

Ты зашла ко мне в антракте (не зови его пробелом)

С тайной розой, с красной грезой, с бирюзовою грозой

Глаз восторженных и наглых. Ты была в простом и белом,

Говорила очень быстро и казалась стрекозой.

Этот день!.. С него – начало. Телефоны и открытки.

К начинаньям поэтессы я был очень милосерд,

И когда уже ты стала кандидаткой в фаворитки,

Ты меня сопровождала ежедневно на концерт

А потом... Купе. Деревня. Много снега, леса.

Святки. Замороженные ночи и крещенская луна.

Домик. Нежно и уютно. Упоенье без оглядки.

Валентина безрассудна! Валентина влюблена!

Все прошло, как все проходит. И простились мы неловко:

Я "обманщик", ты сердита, то есть просто трафарет,

Валентина, плутоглазка! остроумная чертовка!

Ты чаруйную поэму превратила в жалкий бред!

Март 1914

РОДНИК

Восемь лет эту местность я знаю.

Уходил, приходил,– но всегда

В этой местности бьет ледяная вода

Неисчерпываемая вода.

Полноструйный родник, полнозвучный,

Мой родной, мой природный родник,

Вновь к тебе (ты не можешь наскучить!)

Неотбрасываема я приник.

И светло мне глаза оросили

Слезы гордого счастья, и я

Восклицаю: ты – символ России,

Изнедривающаяся струя!

Июль 1914

УВЕРТЮРА

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Удивительно вкусно, искристо и остро!

Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!

Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!

Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!

Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!

Ананасы в шампанском – это пульс вечеров!

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском

Я трагедию жизни претворю в грезофарс...

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Из Москвы – в Нагасаки! Из Нью-Йорка – на Марс!

Январь 191S

РЕСКРИПТ КОРОЛЯ

Отныне плащ мой фиолетов,

Берета бархат в серебре:

Я избран королем поэтов

На зависть нудной мошкаре.

Меня не любят корифеи -

Им неудобен мой талант:

Им изменили лесофеи

И больше не плетут гирлянд.

Лишь мне восторг и поклоненье

И славы пряный фимиам,

Моим – любовь и песнопенья!

Недосягаемым стихам.

Я так велик и так уверен

В себе, настолько убежден,

Что всех прошу и каждой вере

Отдам почтительный поклон.

В душе – порывистых приветов

Неисчислимое число.

Я избран королем поэтов.-

Да будет подданным светло!

1918