Текст книги "Время галактики"

Автор книги: Игорь Корнилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Смотрите на нас! – теперь Кондуктор прямо обращался к тем, для кого говорил с самого начала – к жителям притихшей Этны. – Вы думаете, разница между нами в том, что он умер, а я еще жив? Нет, есть еще важней: он знал, а я ничего не знаю.

Вадим чуть запнулся.

– В отличие от вас, мы не приемлем одиночества в космосе. Два часа назад мы опустились на Девкал за вашим «ковчегом» и «вытащили» его на орбиту. Смотрите на карту – нас преследует «Слепая хозяйка». Вот она какая на самом деле. Мы впервые видим, как выглядит это чудовище. Вы называете его «Стражем». Оно погубило много наших товарищей, но теперь его власть закончилась. «Хозяйка» себя рассекретила и люди быстро разберутся, с чем мы имеем дело. Только вот этих женщин и меня может уже не быть в живых…

Оказывается, раньше-то было не тихо. Настоящая, «кромешная» тишина в эфире наступила только сейчас.

Лена попыталась себе представить слушающую Владина планету. Планету! И не смогла.

А «Слепая хозяйка» ждет. Не нападает. Тоже слушает? Неужели что-то понимает?

Молчание нарушил этнайский наблюдатель.

– Просит конфиденциальности, – сообщил «Симбо».

– Я согласен, – сразу отозвался капитан Дробинин. – Максим, сохрани для них эксклюзивный канал. Всех отключай. И нас отключай.

– Но…

– Без разговоров!

Рябов убрал с плоскости связи матричный фрегат. Потом модуль Вагнера. Потом приемники этнайцев. Потом отключился сам.

– Выполнено, – доложила Шет.

– Говорит Главный навигатор Этны, – начал переводить «Симбо». – Я действую от имени Содружества наших народов. Сейчас у вас на «ковчеге» находится подпространственный ключ – самое важное, что имеет наша цивилизация. Самое ценное, что у нас когда-нибудь было…

– И теперь мы… – попытался понять Владин…

– Герой ключ нашел и… активировал, – продолжил «Симбо». – Радиус его действия не превышает пятьдесят тысяч ваших километров. Вы вращаетесь над планетой на пределе этого расстояния, и вам необходимо еще некоторое время сохранять такую дистанцию.

– Что он открыл? – тихо спросила Багрова.

Для перевода не важно – кричишь ты или шепчешь. «Суперпомощник» улавливает самые слабые звуки.

– Портал, – ответил Главный навигатор. – Не открыл, а наоборот, закрыл. Запечатал. Наши предки искали проход в… другой мир. В иное мироздание.

– И что? – не выдержала Шет.

– Нашли, – сказал Главный навигатор.

– Этнайцы значительно старше нас, – подумала Багрова. – Возможно, они самая древняя гуманоидная культура галактики. Они вышли в космос, когда человек едва появился на Земле. Мы жили в пещерах, а «глянцевые человечки» уже постигали тайны пространства и времени. Допостигались.

Нашли…

– С тех пор мы хотели закрыть портал, – вздохнул навигатор. – Но потеряли «ключ». Оттуда, из «изнанки мира», было вторжение. Мы не справились – отступили. Сегодняшнего дня Этна ждала тысячи лет. Через два часа портал замкнется окончательно. Если до «ключа» раньше не доберутся «Стражи».

– Почему погиб Герой? – спросила Шет. Наблюдатель не ответил. Не захотел? Или не услышал?

– Внимание! – заговорил «Симбо», немного подражая голосу Контрольного робота фрегата «Ясон». – Высокая активность в подпространстве.

Проходчики одновременно повернулись к карте. Щупальце напряглось – подвинулось к космолету. Вцепилось в шар силового поля. Проходчики ощутили медленное увеличение тяжести. Так бывает при «встречном» старте со спутника. Сильно не мешает, но раздражает. Портит настроение. Если еще есть, что портить.

– Все серьезно, – предупредил Вагнер. – На триполяр давит невероятная сила. «Золотой орех» колется, котемные генераторы на пределе. Я так долго не удержу.

– Теперь давай плохую новость, – попросила Шет.

– Можно мне сказать? – спросил «суперпомощник». – Фрегат готовит залп.

– Олежечка, не смей! – завизжала Лена. – Мы ничего не знаем…

– Нуты и… ты! – возмутилась Виктория. – To y нее – «Вадичка», тоу нее-«Олежечка». Личико не треснет?

– Мною пользуются – значит, я существую, – огрызнулась Багрова. – Не занудствуй.

Вадим недоверчиво посмотрел на девушек. Издеваются? Позируют перед ним? Или друг перед другом? У них что, вообще нет нервов?

– Достали, – сказал Владин. – Две штуки достали.

– Я не помешаю, если поделюсь незначительной информацией? – возник в эфире Дробинин. – Через пять минут фрегат стреляет. И учти, Лена, – я эти пять минут от своей совести отрываю. Рискуете?

– «Табота та-та», – сказала Багрова.

– Генераторы отказывают, – изменившимся голосом сообщил Вагнер. – Что будем делать?

– Выходите из космолета, – потребовал «Симбо». – Необходимо срочно покинуть судно.

– Зачем? – удивился Владин. – Малыш, ты что?

– На «крыше» нет отражения – напомнил «суперпомощник». – Нет передающей биосигналы атмосферной среды. Значит, «Слепая хозяйка» ощущает объект по силе его давления на пространство. А давление зависит от массы тела. Даже «ковчег» она фиксирует слабо. Людей может вообще не заметить. Я понятно рассказываю?

Последняя фраза «Симбо» донеслась уже из перчатки Багровой.

Надо же, «Симбо» выучил сленг – «на „крыше“». С кем поведешься.

– Опять скачки сквозь обруч? – констатировала Виктория.

– Кукла, сколько у тебя осталось защиты?

Шет сунула за пазуху дрыгающий лапками «кругляшек»:

– Я не кукла. Зарядка закончена полностью. А зачем тут защита? Действительно – зачем в Пространстве защита? От «Великого Стража» она не спасет. Если «хозяйка» их нащупает – ничего не поможет. Остается надеяться наудачу. Висеть себе в пустоте. Мечтать.

Привычно ухнули шлемы. Скафандры «доложили» о герметизации.

Багрова покидала рубку последней. Обернулась к капитанскому креслу. Попрощалась с этнайцем:

– Прости, парень. Похоже, ты всех-всех победил. Навсегда.

От космолета отделились три фигурки. Двинулись в сторону перигелия. Разлетелись.

– Отдай «ковчег» и уходи, – приказал Владин Вагнеру.

– Вадим…

– Топай отсюда, – заорал Владин. – Пока не поздно! Хватит с меня! Модуль включил маршевый двигатель и развернулся. Сорвался с места и растворился в кометном свете.

– Режим молчания, – приказал охрипший от крика Куратор.

Вскоре лопнул лишенный энергетической подпитки модуля силовой кокон «ковчега». Но скафандры к тому времени отнесли проходчиков на несколько километров от обреченного судна. «Слепая хозяйка» утащила погибшего Героя и его космолет в негравитационный мир. «Ковчег» завибрировал, посветлел, сквозь него проступили звезды. Вспыхнул, исчез. Но люди., ничего этого люди не видели. Сработавшие фильтры замутили изображение, а когда необходимость в них отпала и видимость восстановилась, в пространстве уже ничего и никого не было. А в подпространстве людей искала смерть.

Залитое абрикосовым светом, шелковое полотнище атмосферы Девкал стремительно неслось у проходчиков под ногами. Сверху, сквозь линзу космической пыли, светилась далекая туманность Юлы. Ее осененные мудростью Вечности звезды с другого берега межгалактической пропасти рассматривали край колечка соседней сверхгалактики, где в отсвете слабых лучей желто-белого солнышка, на орбите третьей планеты, внимали своим феерическим озарениям трое плененных пустотой проходчиков.

«Как же мы не сообразили, что все этнайцы больны? – ерзал в скафандре Вадим. – Когда их родной мир постигла вселенская катастрофа, „глянцевые человечки“ переселились на соседнюю Этну. Но массовая миграция не прошла бесследно. Приютившая человечков Этна оказалась ловушкой. Условия жизни на ней изменили – ослабили „жизненный код“ несчастной расы. Лишили возможности космических путешествий. Но этнайцы мечтали о возвращении, и космос был им необходим. И правительство „глянцевых человечков“ нашло выход – искусственно изменило метаболизм своих навигаторов. Превратило их в других существ. В мутантов, неспособных вернуться обратно в общество. Зато способных жить в Пространстве. Правительству приходилось скрывать эту тайну. Прятать истину за завесой профессиональной надменности и романтических легенд… Вот почему пилоты „ковчегов“ никогда не снимали скафандры, никого не пускали в свои орбитальные дома. Воздух, вода и продукты Этны превратились для них в яд. А для остальных этнайцев губительным был состав смеси, которым дышали навигаторы. Губителен и для людей…»

«Герой увидел нас „раскрытыми“ и испугался, – мучался Владин. – Признаться этнаец не мог, а мы понятия не имели про отличие метаболизма. Герой уничтожил наполнитель, и в обитаемый отсек „ковчега“ пошла чистая смесь. Убивающая его…»

«Какая трагедия остановила их эволюцию? – думала висящая в пустоте Багрова. – Может, у этнайцев шла война? Или был мирный научный эксперимент? Чем „человечки“ заслужили такую участь? В какие неведомые миры пробили тоннель? В центр планеты, вроде нашего Нептуна или Урана? В измерение, где вообще не бывает планет и светил? И хлынул газовый океан…»

«Уходя с Девкал, этнайцы поклялись очистить его и вернуться, – заглядывала в прошлое Шет. – Тысячелетия, тысячелетия жили этой мечтой. Но прежде надо было исправить последствия страшной ошибки. Исправить самим… потому что им было стыдно…»

– Мра-мра-мра-мра… – глухо завыло Пространство.

Будто до шлемов проходчиков долетело лесное эхо. Отзвуком сонного плача:

– Ay! Ау! Иду искать! Куда вы подевались? Где спрятались?

– Мра-мра-мра-мра…

Вдруг Пространство дрогнуло. По поверхности планеты прокатилась легкая рябь циклонов.

И через минуту в эфире зазвучал веселый голос Вагнера:

– Ребята, все нормально! Вы не представляете, что внизу творится! Гравитационный коллапс! Девкал трясется, орет и плачет!

– Как «Слепая хозяйка»? – отрешенно поинтересовалась Багрова.

– Представляете, она вас разыскала! Почти прикоснулась. Тогда мы стерилизовали подпространственный ярус. И «хозяйка», конечно, сразу погибла…

Надо же! Дробинин все-таки выстрелил! Не побоялся, не промахнулся. В плоскости связи звучал уверенный голос. Капитан фрегата объяснял свое решение. Говорил со всей планетной системой:

– …как командир матричного корабля «Ясон», представляющего союзную вам высокоразвитую цивилизацию, я определил уровень вторжения в наш мир как критический, принципиально антигуманный и, согласно нашим договоренностям, принял меры недопущения распространения инвазии в пространстве Окон…

Голос капитана отодвинул «эксклюзивный канал».

– Говорит Главный Навигатор! – приступил к переводу «Симбо». – Портал закроется через десять минут. Благодарю людей от имени Содружества народов Этны. Формулу победы мы рассчитали правильно. И мы… рассчитали ее вместе.

– Пожалуйста, – вежливо ответила за всех Шет. Главный навигатор продолжил:

– Уничтожать «ключ» ни в коем случае нельзя. – Ладно, – согласился Владин. – Нельзя, так нельзя. Этнаец помолчал. Следующая фраза далась ему нелегко:

– Вы не виноваты – Герой хотел умереть. Он не собирался возвращаться домой. С Девкал его «ковчег» должен был лететь в бездну. Лететь навсегда. Вы обязаны взять «ключ» себе. Его нельзя… нам. Нельзя оставлять в нашей системе.

– Нельзя, так нельзя, – снова согласился Владин. – Будем осторожны.

– Мы и не собирались его уничтожать, – сказала Шет, глядя, как темный силуэт модуля Вагнера разрывает ожерелья звезд. – Я к нему уже привыкла.

На груди Шет приятно шевелились маленькие мягкие лапки.

Эпизод пятый. Оборотни

А для низшей жизни были числа, как домашний, подъяремный скот…

Николай Гумилев. Слово

Планета:СОЭЛЛА.

Спутник:КАНО (Звезда класса G).

Расстояние до Солнца:84 световых года.

Тип планеты:«Напоминание».

Открыта:в 51 году НВ (Новое времяисчисление. Звездная эра).

Автор:Конкурсный рейд Броуса – Катали.

Парадигма:«Поточный зондаж пространства».

Планетные разработки:в рамках программы «Присутствие», проводятся стационарной орбитальной базой «Призрак-4» Авангардного Представительства Координационного Отряда Разведанного Мира (АП КОРМ), при поддержке репликантов – «перевертышей» супермастера Талия Грекова.

Параметрические данные…

Черные шары лун неподвижно висели на фоне морковного цвета неба. Таящие невнятную угрозу медовые облака тянулись к «обкусанному» силуэтами янтарных скал горизонту. Пастельную картину небес мутным зеркалом отражала золотая гладь водоемов.

Художник, рисовавший этот мир, потерял зеленые и синие краски. На подушках оранжевых холмов сонно лежали розовые рощи ордо-плодов, по малиновым каналам, растопырив ветки высоких мачт, скользили коричневые шхуны; желтую рубашку полей гладил густой и теплый туман. Толстые щупальца тумана ползли по горным расщелинам к лесным болотам, где в суспензиях сиреневой тины мерцали загадочные «искры безумия».

Ближе к поверхности небеса темнели.

Багряный закат укололся о башни замка Вождя, отпрянул, покатился по крышам пузатых лотен, просочился сквозь решетки палисадников оторванными темнотой клочьями. Растаял, растворился в сумраке арок сторожевых ворот.

Наступило «ночное время» – пора.

Чер-Чиг отделился от стены таверны, натянул боевую маску, поправил клинок на поясе, призывно махнул рукой. Вооруженные обоюдоострыми ледонопардами стражники перебежали широкую аллею и оцепили дом Хранителя Чести.

У входа на опустевший рынок «Тысячи ремесел» выпустил свои личинки Герметик.

Теперь знаменитый рынок, как и весь город, затихал рано. Ночью на улицах было трудно кого-нибудь встретить. Разве что мелькнет в переулке треуголка спешащего лекаря, прошмыгнет запоздалый носильщик, пройдет патруль. Или затопают, заноют перед рассветом в стойлах постоялых домов проголодавшиеся многоноги.

Утром улицы наполнятся тихими голосами. Замельтешат пустые лица горожан, заскрипят уключины повозок, захлопают двери лотен, разбитые тротуары скроют стоны стоптанных башмаков. Гулкое ночное безмолвие спрячется в подворотнях.

Но страх останется. Словно нет живых в этом городе, и по улицам бродят призраки. Словно навечно поселились в нем злые сестры: Сомнение, Боль и Печаль. Они чинно гуляют по анфиладам «расторопных школ», суетятся в чреве «творительных фабрик», вдыхают запахи жаровен в комнатах «зазывал-таверн».

Командир отряда стражников – пожилой офицер, притаившись за колонной, преданно глядел на Чер-Чиг, ждал указаний.

– Ты пойдешь первым, кадатор, – шепотом приказал Чер. – Передашь Хранителю пакет. Я буду сопровождать тебя как твой солдат.

Офицер молчал. Даже в тени аркбутаны было видно, как он побледнел. «Трусит стражник, – понял Чер-Чиг. – Он никогда не бывал в таком богатом доме и очень боится высокопоставленного вельможу».

– Я повинуюсь, Милосердный, – сказал офицер. – Но угодно ли Возвращению дело, которое ты велишь?

– Угодно, – нетерпеливо ответил Чер, забирая у подошедшего слуги оружие и натягивая неудобный солдатский камзол.

– Весьма угодно, – повторил он. – Ты, кажется, трусишь, отрядник?

– Милосердный! – взмолился офицер. – Я три полных солнца несу Истину Возвращения! Я дрался с инородцами на Далеких островах, шел через Вечную пустыню, держал герб Повелителя в битве при Тартур. Но разве искусство воина способно противостоять печали бытия и зловредным чарам Посторонних?

– Поэтому и доверился. – Чер поправил наплечники и застегнул ремни. – Знаю, ты честный, исполнительный командир и готов отдать имя, чтобы приоткрыть Врата Возвращения. Приказываю – иди!

– Верую и повинуюсь, – склонил голову кадатор.

Медленно отворились украшенные орнаментом двери лотены. Первым пошел отрядник, за ним Чер. Несколько шагов, и оба оказались в круглом, поражающем своими размерами и убранством зале.

Вот она – знаменитая Пристань Подобия! Чер наконец-то увидел ее воочию. Вокруг расположенного в центре фонтана стояли сплетенные из меистовых жил гладкие статуи диких зверей. Гробницы мертвой животной страсти. Среди причудливых изваяний выделялся безухий степной болыпеглав. Страшный, огромный. Изготовившийся к прыжку.

В глазах статуй утренним светом горели странные, ни на что не похожие свечи. И казалось, выложенный зеркальными плитками пол уносит отсветы этих свечей вниз, куда-то в самую глубь мироздания.

Какие только жуткие истории не рассказывали об этом зале на базаре и в тавернах Города Учителей! Но мало кто действительно видел Пристань. Теперь вот Чер видел.

В глубине помещения начинались ступени спиральной лестницы, уводящие взгляд в верхние покои дома. Над головами тянулась навесная галерея.

У порога их встретил закутанный в накидку, сгорбленный привратник. Прямые жесткие волосы, крючковатый нос. Под воротником металлический ошейник – знак парии.

– Грамота Вождя для Хранителя Чести, – отрапортовал кадатор, снимая перчатки. – Ты должен разбудить Доступного.

Удивленный поздним визитом привратник внимательно посмотрел на строгого офицера. Потом перевел взгляд на высокого стражника с церемониальной ледонопардой.

– Доступный не спит, – осторожно ответил привратник. – Доступный заботится о нас. Сейчас он прядет Похожести.

«Сидит где-то наверху и делает своих жутких зверей, – сообразил Чер. – Неужели верит, что они когда-нибудь оживут?»

– Пусть заботится, – офицер демонстративно засунул пакет за обшлаг рукава и повторил: – У меня послание Повелителя.

Привратник сипло втянул воздух и отправился докладывать. Когда он неуклюже поднимался по лестнице, под полою накидки мелькнул кончик хвоста.

– Так я и знал, – подумал Чер, разглядывая напряженный затылок кадатора. – Хранителю служат Глупцы. По обычаям Ромба, одно это наказуемо долгой смертью. Хотя зачем вельможе Лок-Лик соблюдать наши обычаи? В городе на них не обращают внимания. Пока не обращают.

Наверху хлопнула дверь. Мигнул свет – колыхнулись свечи в глазах каменных зверей. Словно все они разом пошевелились.

Вернулся служитель.

«Только бы он не пригласил нас подняться, – вдруг испугался Чер. – Из-под прищуренных век Возвращения я много солнц следил за оборотнями и знаю – в доме может прятаться кто угодно. Все что угодно. Если сейчас Лок вырвется, ответный его удар будет страшен. Нет, не может быть – пройти к хозяину с главного входа – слишком большая честь для посыльных. Просто страхи отрядника передались мне. Ужасный дом».

Вслед за служителем, набрасывая халат и протирая глаза, вышел Бессмертный рыцарь.

– Я Пар-Паг, страж Хранителя Чести. Где послание?

– Простите, равный, – покачал головой офицер. – Мне приказано передать пакет в добрые руки самого Лок-Лик.

– Доступный занят, – отрезал Бессмертный рыцарь. – Грамоту мне. Офицер склонился:

– Что доложить Повелителю?

Пар хмыкнул и ушел. Не присмотрелся к сопровождающему офицера стражнику. Иначе он узнал бы Чер-Чиг. Но рыцари не рассматривают слуг и солдат. Не обращают на них внимание. Недоброе почувствовал пария-привратник. Только не решался сказать, боялся.

Скоро в сопровождении Пар появился Хранитель Чести. Облачен в просторную домашнюю одежду. Движения скупые, уверенные.

Зевнул. Уставил в посланца отсутствующий взгляд.

Отрядник отсалютовал и, склонив колено, протянул послание. Хранитель взял пакет, сбросил на пол печати. Офицер выпрямился, сделал два шага в сторону.

– Доступный! – пронзительно закричал слуга. – Берегись, Доступный!

Крик «подтолкнул» Желтую змею. Она блестящей стрелой вылетела из конверта, и трезубец плоского жала вонзился в грудь Лок-Лик. Хранитель Чести зашатался, рухнул. Покатился под ноги безухому большеглаву.

Одновременно Чер-Чиг сильным ударом пригвоздил кричащего Глупца к полу.

– Сигнал! – скомандовал он офицеру. – Скорее сигнал!

Кадатор одной рукой достал свисток, а другой выхватил меч и попытался ударить рыцаря. Пар плавно качнулся в сторону, перехватил оружие, сбил стражника с ног. Офицер, падая, громко засвистел.

Раздался топот. В зал, тревожно озираясь, вбегали стражники.

Поздно – рыцарь успел подготовиться к бою. Сбросил неудобный халат. Личным Роковым перстнем провел по лезвию отобранного меча. Недовольно покачал головой и принял боевую стойку. Что-то прокричал Хранителю Чести на незнакомом языке.

Чер рефлекторно потянулся к своему клинку, но вовремя опомнился – остановился. Драться на мечах с Бессмертным рыцарем – пожалуй, глупей занятия и не придумаешь.

Но чем, как не глупостью, отличается наша стража?

Двое из первой десятки ворвавшихся в лотену солдат атаковали Пар-Паг не останавливаясь. И сразу погибли. Рыцарь не шагнул – рассек им спины. Чер готов был поклясться: рука Бессмертного при этом удлинилась. Прошелестел меч. Задергались разрубленные тела.

Пар-Паг наступил на грудь упавшему офицеру. Кадатор обратил молящий взгляд на своего господина, но Чер не собирался за него заступаться. Рыцарь напряг ногу. Треснули кости. Задушенно всхлипнув, отрядникумер.

Еще трое стражников напали на Бессмертного рыцаря. А увернуться от встречных ударов успел только один – вертлявый длинноволосый солдат. Залитый кровью товарищей, сумел отпрыгнуть назад, за фонтан.

– Во имя Возвращения, поторопись, – мысленно взмолился Чер. – Долго они не выдержат. Он всех перебьет. Изрубит по парам.

Рыцарь перешел в наступление. Угрожая мечом, приблизился к Хранителю, попытался поднять своего сюзерена.

Но оказалось, меча Пар-Паг стражники боялись меньше, чем гнева Чер. Ощетинившись ледонопардами, они строем двинулись вперед. И опять запорхал, заиграл отблесками свечей трофейный меч рыцаря.

Прямо над схваткой, под самым потолком Пристани, произошло никем не замеченное движение. На галерею бесшумно сползла большая маслянистая капля. Осторожно свесилась над сражающимся Пар – прицелилась. Оторвалась и скомканным одеялом спланировала вниз. Липкая слизь ядовитой медузы облепила Бессмертного рыцаря. Парализовала тело, сковала движения.

– Не прикасайтесь, – скомандовал Чер. – Всем наверх!

Осмелевшие стражники кинулись внутрь резиденции мимо неподвижного Хранителя Чести и опустившего руки Пар-Паг. На теле рыцаря копошились сотни отвратительных червяков. Личинки Герметика.

В лотене грохотали сапоги, зазвенело оружие. Солдаты, срывая замки и вышибая двери, бегали по коридорам. До захода третьей луны все было кончено. Об этом Чер-Чиг доложил помощник убитого отрядника.

– Установить дозоры, – приказал Чер. – Никто не может покинуть дом. И не может в него попасть.

– Верую и повинуюсь, – бормотал помощник.

– За рынком повозка. Там мои ученики. Передашь им Хранителя Чести и Бессмертного рыцаря. Я пленил Доступного надеждой Возвращения и доверием Вождя.

– Но если Посторонние очнутся, мой Милосердный? – решился помощник кадатора. Тот самый длинноволосый стражник, что чудом выжил в бою.

– Они не очнутся. Как ты спасся, воин?

– Я не желал расстаться с тобой, мой Милосердный, – ответил солдат. – У Ромба много врагов, и я пригожусь тебе для войны.

Пленных унесли к повозке. Стражники заняли указанные посты. Тишину нарушал только плач Глупцов. Утром, по приказу Центрального комиссара Ромба дидатора Чер-Чиг, всех их должны будут сжечь. Ведь известно, что Возвращение принимает жизни Глупцов только в Рассветное время. Но плакали парии не из-за этого. Им было жаль своего славного покровителя, которого они не смогли уберечь.

Тахионный сигнал– 1000.

Луч-информация. Восточная секторальная база.

Адресация:Морису Раму.

Объективно:Вождь центральной страны Прекрасного континента – Пала-Пинк-Пала – два оборот-цикла назад, при поддержке комиссаров церкви Ромба, совершил государственный переворот и вступил на путь Возвращения.

Возникшая ситуация позволит миссионерам Ромба проникать во внутренние области Приморья и ставит под угрозу уничтожения последний оплот атеизма на планете – Город Учителей.

Религиозное безумие охватило прибрежные районы и достигло горных селений. Участились обряды с групповыми жертвоприношениями подданных Пинк-Пала. Раннее от них, согласно расовой теории Возвращения, преимущественно страдало мутировавшее население островов – Глупцы.

Вывод:В случае падения Города Учителей и «замыкания» Ромба процесс самоуничтожения цивилизации Соэллы примет характер необратимого.

Официально:Предлагаю экстренно рассмотреть возможность использования программы «Деятельное участие».

Дополнительно:Карты машин, формуляры медицинского контроля, специальные справки и запросы прилагаю.

Корреспондент:Капитан – директор базы «Призрак-4»

Ярослав Ховрат.

Орбита Соэллы.

4-й оборот-цикл.

Январь.

– Какой смысл в жизни, если нельзя жить вечно?

Чер брел по Слезному побережью со своими ближайшими учениками и проповедовал, спрашивал, утверждал. Ученики провожали его на Встречу.

Со стороны Угольного моря дул холодный ветер. Низкие красные тучи пробирались по небу, преследуя затерянные в пустоши песочного берега маленькие фигурки в трепещущих от ветра одеждах.

Издалека четверка соэльцев походила на дозор, границы света и тени, разлучившей видения Прекрасного континента с глянцевой чистотой водяного безмолвия. Беспенные языки моря тянулись к босым, трехпалым ногам путников, проглатывая цепочки брошенных хозяевами следов.

Дорога была длинной. И хотя в охотничьи ловушки Чер-Чиг недавно попался целый выводок ездовых многоногов, ими никто не подумал воспользоваться. На Встречу всегда ходили пешком.

– В жизни нет смысла, – сказал лучший Первый ученик.

– Цель жизни – приблизить тех, кого судьба увела от Ромба, – не согласился старательный Второй ученик.

– Что скажешь ты? – спросил Чер своего странного Третьего ученика. Третий вздрогнул. Он отвлекся, задумался. А на самом деле слушал, как за Угольным морем раскаленные глотки вулканов доносят до поверхности планеты надрывные вздохи мехов ее первородной кузницы. Это завывание недр Соэллы ее коренные жители слышать не могли. У них не было «направленного слуха» Третьего, не было его «спрятанных ушей». У них много чего не было.

«Например, будущего», – надеялось существо, притворяющееся Третьим учеником.

С каждым солнцем притворяться было трудней и трудней. Но ничего – осталось недолго. Скоро никто не помешает слушать нутряное контральто Соэллы и собирать в болотах драгоценные «искры безумия», фантастическое топливо телепортации. Тогда наглым пришельцам «с края спирали» не поздоровится.

– Зачем спрашивает знающий все ответы? – опомнился Третий. – Я верую слепо и ничего не знаю.

Впервые увидев будущего Третьего ученика, Чер-Чиг сразу возненавидел жуткого карлика. Внешностью Третий напоминал Глупца, был заносчив, дерзок, хитер. Он вряд ли долго пробыл бы в свите комиссара и вообще на свете, если бы не два обстоятельства. Во-первых, дидатор нуждался в его советах, а во-вторых… Чер боялся себе признаться, что голос уродца напоминал ему… другой голос.

– Рассказывай про Лок-Лик, – приказал Чер-Чиг своему лучшему Первому ученику.

– Когда я узнал, что Доступный может отвести любую опасность, я растерялся, мой Милосердный. Но ты учил: материальный мир не знает совершенства и только на пути Возвращения возможна истинная гармония природы и духа, только там счастливо горит совершенный Ромб абсолюта.

И я преодолел смятение. Начал следить и спрашивать, стал надеяться и молиться. Я подкупил вольных бродяг, с которыми Хранитель путешествовал на север и они поведали мне тайну. Однажды в лесу Лок-Лик укусила Желтая змея. Никто не встревожился – ее укус болезненен, но безвреден. Однако на Доступного он подействовал странно – Хранитель Чести окаменел. Перепуганный лекарь испробовал все средства, но ничего не помогло. Только через пять солнц к Лок начали возвращаться силы.

Так я принес тебе, Милосердный, оружие против оборотня, которым мы сумели воспользоваться.

Песчаный пляж, по которому Чер-Чиг шел на Встречу, отгораживала от прибрежной зоны намывная возвышенность. Вид на равнину закрывали массивные валуны. Вот если бы подняться над камнями, но… Чер едва ли мог себе такое представить. Природа Соэллы не знала феномена воздушных полетов, здесь вообще не было ни птиц, ни летающих насекомых. К нежному небу планеты никогда не прикасались ничьи крылья.

Но если бы кому-то все-таки удалось воспарить над побережьем и полететь вдоль ажурных подносов-равнин Прекрасного континента, его глазам открылась бы незабываемая картина. Между лесочками матовых нектароносных шарокустов брели к водопою стада многоногов, раскрывали бежевые кувшинки лежбища попалов, прятались за испарениями улиточных рек избушки стручковых поселков, крутились ковшики ветряных плотин. А дальше…

«Возвратные церкви» пробили мягкую почву, расползлись по ней черными бесформенными корягами. От «молитвенных крематориев» Ромба к укрытым в лесах деревенькам тянулись вытоптанные сотнями ног дорожки – «Последние шаги». По этому пути стражники вели к печам население выбранных для Возвращения селений. Над «корягами» стоял удушливый запах смолы и паленого мяса.

Какой смысл в жизни, если нельзя жить вечно?

Вокруг крематориев качались шесты с гроздьями черепов соэльцев. Оторванные головы Посторонних, не принявших ласки Возвращения, обиженно смотрели на мир пустыми глазницами.

– Говори, – приказал Чер-Чиг старательному Второму ученику.

– Я обратился к Мудрецам, мой Милосердный, – ответил Второй ученик. – Спросил их: как победить рыцаря, удержавшего сотню воинов при штурме замка Тартур, истребителя Гигантов, знаменосца армии Повелителя? Как одолеть рыцаря, чей меч не имеет равных во всем Приморье, владельца лучшего Рокового перстня, устрашающей боевой маски, самого сильного многонога… И Мудрецы не знали ответа. Но ты учил, Милосердный: материальный мир не знает совершенства и только на пути Возвращения возможна истинная гармония природы и духа, только там счастливо горит Ромб абсолюта.

И я преодолел смятение. Я начал следить и спрашивать, стал надеяться и молиться. Я обратился к пленным Отшельникам, и они под пыткой поведали мне тайну. С Бессмертным рыцарем нельзя воевать, на него надо… охотиться! А есть ли в природе что-то, что охотится лучше Герметика? Я выкрал старый плащ Пар-Паг и вырастил на нем помет ночных личинок. Указал их жертву.

Так я принес тебе, Милосердный, оружие против оборотня, которым мы сумели воспользоваться.

Отшельники укрывались на юге, в горах. Их хижины, спрятанные в чащобах «поющих дерев», часто становились пристанищем бежавших Посторонних. С Отшельниками было трудно – поющие растения играли роль надежных часовых и сами порой нападали на стражников.

Одиночество на Соэлле, впрочем, как и везде, приходилось тщательно охранять.

– Рассказывай ты, – приказал Чер странному Третьему ученику.

– Я подготовил стражников и повозки, мой Милосердный. В башне Преступных Сомнений я выбрал самую дальнюю келью, сковал самые крепкие цепи…

– … ты приготовил запасных змей, свернутые личинки! Но как, во имя Ромба, как ты узнал Посторонних? Как разгадал оборотней?

– Я так верую, мой Милосердный, – ответил Третий ученик. – И благодатный Ромб награждает меня истинным знанием.

«Скоро сам, – с наслаждением подумал Чер. – Сам сожгу Третьего ученика. Даже если мои страхи верны. Уничтожу всех уродов на моей несчастной земле. Всех, не таких как я.»