Текст книги "По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны"

Автор книги: Игорь Прокопенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Из отчета Курского областного управления ОСОАВИАХИМа о проделанной работе по разминированию в 1944–1945 годах: «Подготовлено и работало – 63 команды. Подготовлено бойцов-минеров: в 1944 году – 4 тысячи 558 человек, в 1945 году – тысяча 480. Итого – шесть тысяч 38 человек».

В 1992 году администрация Курской области решила воздать должное бывшим юным саперам. Тогда несколько сот человек получили удостоверения участников войны. Им стали выплачивать надбавки к пенсии. А в 2000 году был принят федеральный закон «О ветеранах». В нем не забыли о наших героях: статус участника Великой Отечественной войны получали те, кто занимался разминированием до 9 мая 1945 года. Вместе с тем в законе имеется существенная оговорка.

Поясняет Дмитрий Гридасов: «Там написано – участники разминирования считаются участниками ВОВ при наличии архивных документов. Согласно закону, все должны пенсию получать как участники войны. Ну, в архивах документов не оказалось. Оказалось из нас – Бобров, Шумаков, Гридасов, Насыров и еще один, я забыл фамилию».

В Курский областной архив пошли запросы. Но чаще всего пожилые люди получали ответ: «Списки бойцов-минеров отсутствуют… Подтвердить ваше участие в работах по разминированию по документам архива не представляется возможным…» Необходимые документы нашлись только для нескольких счастливчиков. Дмитрий Гридасов – из их числа.

Показателен другой список саперов, составленный еще в 1944 году. Против некоторых фамилий стоят отметки – это те, кто получил удостоверение участника Великой Отечественной войны. Таких всего семь человек из 44! Все остальные к 2000 году скончались.

В разгар архивных поисков стали говорить, что списки юных саперов уничтожали специально. И для этого подозрения нашлось основание. В письме офицера Ивана Пумалайнена, возглавлявшего в свое время одну из крупных региональных структур организации, которая пришла на смену ОСОАВИАХИМу, сообщается: «В 1962 году было получено распоряжение об уничтожении всех документальных данных о проведении работ минерами. За исполнение этого распоряжения я обязан был расписаться».

Так кому помешали те списки через 17 лет после окончания войны? Возникла версия, согласно которой исчезновение в нашей стране списков детей-саперов связано с Международным трибуналом, на котором судили руководителей Третьего рейха. Множество документов Нюрнбергского процесса до сих пор находится под грифом «секретно». Не исключено, что среди них есть материалы об осуждении тех, кто привлекал детей к военным действиям, – ведь разминирование к этим действиям приравнено.

Говорит Василий Гуляев: «Предъявили этим фашистам, что они несовершеннолетних, штурмовцев привлекали к боевым действиям, а там адвокаты или сами – я не знаю, кто, – заявили: ну ведь Советский Союз тоже привлекал несовершеннолетних к боевым действиям. К участию в разминировании территории и т. п.».

Есть и другая версия. По мнению многих ветеранов-саперов, засекретить факт привлечения подростков к разминированию решил сам товарищ Сталин. Мол, мера была вынужденная, гордиться тут нечем. Табу на тему детей-минеров было якобы наложено еще до окончания войны, перед одной из конференций глав союзных держав.

Говорит Михаил Горяйнов: «Сталин в 1945 году поехал на Ялтинскую конференцию, задал вопрос, что немцы призывали несовершеннолетних воевать. А ему говорят: «Да, товарищ Сталин, немцы посылали, но они не воевать посылали. Они обули, одели. И те в тылу были. Охраняли, сопровождали и прочее. А вы своих несовершеннолетних детей собрали в кучу, согнали на минные поля, и их там половина осталась». А он говорит: «У нас таких нету».

Но не только отсутствие списков юных саперов и множество ошибок в документах громко аукнулись после 2000 года, когда уже глубокие старики обратились в архивы за необходимыми справками. Мы заглянули в ведомости по сдаче экзамена на минера. Почерк не везде разборчив. Фамилии писали на слух, отсюда ошибки.

Вот на одной из строк написано «Сибилев», хотя правильно – «Себелев». И в напечатанной ведомости – та же ошибка. Несмотря на эту путаницу, в начале 1990-х Виктору Себелеву выдали удостоверение участника войны. Но в последние годы по нему к пенсии ничего не доплачивают. «Даже не могут ничего объяснить. Просто не положено, и все», – пожимает плечами Виктор Себелев.

Их было почти 150  000. Сейчас из бывших юных саперов живы единицы. А скольких несправедливо обидели? В Курской области бывали даже случаи, когда представители власти попросту отбирали у ветеранов эти удостоверения участников войны.

Дмитрий Гридасов – один из тех, кто получил удостоверение участника Великой Отечественной. Но ему горько за тех своих товарищей, которым было сказано: «В списках не значитесь, значит, саперами не были»: «Представьте себе, людям было по 15 лет, по 16. Даже за патриотизм им нужно было присвоить «участника войны». Плохо обученные, не принимавшие присягу. На тот свет уходили, калеками становились».

Ему вторит Михаил Горяйнов: «Извините, я говорю то, что думаю. Я за это отвечать буду, пусть меня за это казнят. Я скажу это перед смертью. За что над нами издеваются сейчас?»

Сколько в стране ветеранов с подобной судьбой! Пойди сосчитай! А ведь речь идет не только о крошечной прибавке к пенсиям, но и о восстановлении справедливости.

О смертельно опасных, совсем не детских играх тех мальчишек и девчонок сегодня мало кто знает или помнит. Именно поэтому мы сочли необходимым рассказать о столь незаслуженно забытой странице Великой Отечественной войны.

Глава 5
История любви и разведки

Эта история началась в Тегеране более полувека тому назад. Из церкви в окружении многочисленных родственников и друзей вышла красивая пара. Гости расселись по каретам, и свадебный кортеж с криками и песнями двинулся к дому жениха, где всем предстояло гулять на свадебном пиру, по восточной традиции, не меньше трех дней. Женился сын известного тегеранского фабриканта – женился по большой любви на первой красавице иранской столицы. Такого переполоха в городе не было, пожалуй, вот уже три года. Да-да, именно три года. На дворе стоял 1946 год, и совсем недавно, в 1943-м, здесь состоялась знаменитая Тегеранская конференция. Но сегодня о ней и не вспоминали. Гоар выходила замуж за Геворка, и это было главной городской новостью.

Вспоминает Гоар Вартанян: «Мы познакомились, когда мне было 13 лет. 39-й год это был. Я познакомилась с Геворком, потому что он был другом моего брата. Мы встречались в компании вместе с друзьями, потом постепенно выросли, и эта наша дружба перешла в любовь. Мы полюбили друг друга, и после этого Георгий Андреевич завербовал меня в свою группу.

Свадебная фотография Геворка и Гоар Вартанян

Ну, я, конечно, выполняла все задания, которые ставились передо мной, по мере возможности. А в 1946 году мы поженились, была очень хорошая свадьба… Но я должна сказать, что вообще-то я замуж выходила три раза. Но за одного и того же человека. Ну, потому что по разным документам. Нужно было еще раз выходить замуж, и еще раз, в других странах легализовать документы. Вот потому я трижды выходила замуж».

В их семейном альбоме – три свадебные фотографии. Три раза Геворк и Гоар говорили друг другу «да». Трижды разные фотографы увековечивали эти кусочки счастья и любви. Любви, которой хватило бы, наверное, на тысячу судеб.

Высокопоставленные политические деятели многих стран предоставляли им свои личные самолеты и считали это для себя большой честью. Они были частыми гостями светских раутов и балов, где собирались только избранные. И это была их работа.

Тридцать лет они жили под вымышленными именами и даже признавались друг другу в любви на чужих языках. Именно они стали прототипами главных героев знаменитого фильма «Тегеран-43», но знало об этом лишь несколько человек в мире. Все их документы и шифровки всегда были подписаны именами Анри и Анита. Их любовь родилась в том самом году, когда три великие державы решили заключить Союзный договор, а местом для этого выбрали Тегеран.

Конец 30-х – начало 40-х. Страшный смертоносный триумф нацизма. Гитлер захватил практически всю Европу. Теперь его главная цель – война с Советским Союзом. В мире у него немного открытых союзников, но некоторые страны, в первую очередь на Востоке, молчаливо поддерживают фюрера. Правители этих государств предпочитают дружить с сумасшедшим диктатором, лишь бы не допустить проникновения «красной чумы» в свои роскошные шахские дворцы. Фашисты приезжают на Восток под видом торговцев, инженеров, бизнесменов. К началу 1941 года только в Иране их более 20 000. Узнать планы немцев – основная задача нашей резидентуры в Тегеране. Это задание получает и отец Геворка Вартаняна – Андрей Вартанян…

Из воспоминаний Геворка Вартаняна: «Вначале было очень трудно, нуждалась семья… Иногда терялась связь с Центром. Отец раза три попадал в тюрьму по подозрению в сотрудничестве с Советским Союзом, но обвинители ничего не могли доказать. И когда он сидел в тюрьме, наша резидентура материально нам помогала. А потом уже отец в дальнейшем встал на ноги, стал крупным предпринимателем… И поэтому никогда ни одной копейки не брал. Все сам, на нужды разведки. Помимо этого, очень много нелегалов направляли в Иран на работу, и если они теряли связь, то у них, видимо, явка была на отца, они выходили на него. Он им помогал материально, создавал им «крышу», прикрытие, связывал с Центром».

В планах Гитлера Ирану отводилась весьма важная роль. Иран – это страна нефти и стратегических коммуникаций. Именно поэтому Советскому Союзу было крайне важно укрепить здесь свои позиции. В Тегеране действовала главная резидентура нашей разведки, ее возглавлял Иван Агаянц. Однажды в начале 1940 года к резиденту пришел сын одного из наших нелегалов. Шестнадцатилетний подросток предложил Агаянцу, казалось, невероятное – организовать из своих сверстников, таких же мальчишек и девчонок, разведотряд. Резидент согласился. Он понимал, что западные спецслужбы вряд ли обратят внимание на стайку подростков, которые крутятся у стен, скажем, английского посольства. Мальчишку, который пришел к Агаянцу, звали Геворк Вартанян. Впрочем, отныне у него появился и псевдоним – Амир. Группа, созданная Амиром, в шифровках называлась «легкая кавалерия».

Из воспоминаний Геворка Вартаняна: «К нам обратилось за помощью ГРУ (военная разведка) – к нам, к нашему резиденту. Они долго следили за одним фашистским агентом. А он сам вообще немец был. Немец, но замаскированный под видом иранского коммерсанта. Они знали, что он фашистский разведчик, за ним следили. Очень тесно работали и каждый раз ни с чем приходили.

Он никакие контакты ни с кем не заводил, водил наружку за нос по городу, возвращался домой, а потом через другие источники мы получали информацию, что он провел встречу с агентурой, с одним, другим, третьим. Ну, тогда нам поручили, группе: «Давайте вы ведите наружное наблюдение». То же самое и у нас получалось. Водим-водим – все чисто. А потом агентура докладывает, что у него встреча произошла.

Ну, тогда мы посоветовались, подумали, кто на крышу залез, кто на дерево, и начали наблюдение вести уже внутри дома. А у него такой дворик с бассейном был. И вот через несколько дней, в один прекрасный день, вышел он – и вдруг выходит близнец, копия его… Оказывается, это близнецы были, братья. Сидят около бассейна, распивают что-то. Вот тут-то все и выяснилось. Один, значит, из дома выходит, знает, что наружка идет за ним, и водит их по всему городу, а второй, после того как наружка уберется, выходил и шел на встречу. Вот такие штуки тоже бывали в жизни».

Только однажды «легкая кавалерия» была близка к провалу. Геворка Вартаняна бросили в тюрьму. Но на защиту сына влиятельного фабриканта встал весь город, и Геворка отпустили. А спустя всего лишь несколько месяцев именно ему предстояло выполнить задание, которое перевернуло всю мировую историю.

Рассказывает Юрий Дроздов, генерал-майор КГБ СССР, начальник управления «С» нелегальной разведки ПГУ КГБ в 1979–1991 годах: «Могу сказать, что Анри, когда смотрит – в который раз – кинофильм «Тегеран-43», говорит, что все было иначе… Ясно, что человек, который имеет соответствующую подготовку, видел события изнутри. Тем более что его возможности в Тегеране распространялись от возможностей английской разведки и до других официальных и неофициальных учреждений. И нужно сказать, что в том, что удалось тогда предотвратить провокацию против руководителей Большой Тройки, есть его огромная заслуга».

1943 год. Вторая мировая война в разгаре. Гитлер захватил уже практически всю Европу. Оккупированы Белоруссия и Украина. Для того, чтобы в войне наступил перелом, Советскому Союзу необходима помощь союзников – англичан и американцев. Однако Черчилль, который отличается своей ненавистью к Советскому Союзу и коммунистам, пытается оттянуть открытие второго фронта и вступает в сепаратные переговоры с американским президентом Рузвельтом.

Наша разведка докладывает об этом Сталину, и тот выдвигает союзникам ряд условий, которые и Черчилль, и Рузвельт вынуждены принять. Наконец назначен день конференции и место, где лидеры трех стран подпишут историческое соглашение: Тегеран, 28 ноября 1943 года.

Об этом становится известно немцам. Гитлер в бешенстве. Он прекрасно понимает, что, если будет открыт второй фронт, нацистская Германия обречена на поражение. Необходимо каким-то образом сорвать переговоры. Единственное, что может помешать заключению соглашения, – это уничтожение лидеров Большой Тройки.

Из воспоминаний Геворка Вартаняна: «Первую информацию наша резидентура получила из Москвы, а Москва получила от Николая Кузнецова. Он дал информацию, что намечено провести теракт, уничтожить Тройку в Тегеране, поэтому были приняты все меры обеспечения безопасности этой конференции. И нашей группе тоже было поручено очень плотно и активно включиться в это дело. Мы подключились, и надо сказать, что нашей группе повезло – мы первые узнали о том, что фашисты выбросили десант на окраину Тегерана. Это были шесть человек радистов, которые потом перебрались в Тегеран, окопались на одной вилле, и у них уже прямой радиоконтакт был с Берлином. Мы это все проверяли, следили за ними, пеленговали их передачи. И потом они были арестованы, и их заставили работать под нашим «колпаком». Но они, конечно, успели передать в Берлин, что работают «под колпаком», поэтому фашисты отказались от второго десанта. А второй десант – именно террористы, во главе – Скорцени. Отто Скорцени должен был туда прибыть».

Отто Скорцени был правой рукой Гитлера. Именно ему поручили организовать теракт в Тегеране. Выбран даже день – 30 ноября, день рождения Черчилля. Группа Геворка Вартаняна проводит операцию, в ходе которой удается установить, каким образом и где немцы осуществят диверсию. Кстати, именно этот момент является единственным подлинным документальным фактом в художественном фильме «Тегеран-43».

Из воспоминаний Геворка Вартаняна: «Ну, конечно, художественный фильм всегда накручивает, это естественно. Но и там есть эта правдивая сцена, когда фашисты хотели проникнуть через водоканал в английское посольство в день рождения Черчилля и там провести теракт. Два родника в Тегеране находилось – один был в английском посольстве, второй в шахском дворце, эту воду продавали за деньги людям. И вот через этот водоканал хотели вылезти в английское посольство в то время, когда чествовали Черчилля – а там находились и Сталин, и Рузвельт, – и там совершить теракт. Но это тоже пресекли».

Тегеранская конференция была успешно завершена. Второй фронт открыт. Только спустя несколько недель каждому из лидеров Большой Тройки доложат о том, что Гитлер готовил на них покушение. В здании, где проводилась знаменитая Конференция, уже после войны появилась памятная табличка, возле которой всегда фотографировались туристы. О том, как удалось избежать трагедии, ни английской, ни американской разведке не было известно. Они знали лишь одно: покушение века предотвратила советская резидентура в Тегеране.

Настоящая история «Тегерана-43» стала известна только сейчас. Ее герои – прототипы любимцев кинозрителей – рассекречены лишь недавно. И все-таки есть сходство у реальных и «киношных» героев: и те, и другие были влюблены друг в друга.

Вспоминает Гоар Вартанян: «После этого, конечно, мы все время вместе работали, до 1951 года. И каждый раз у нас была мечта приехать в Советский Союз. И всегда мы просили, чтобы нас туда отправили. Даже купили такой сундучок, чтоб туда ехать, и наши ребята – Георгий Андреевич, мой брат и его брат – сшили пальто кожаные, длинные, сапоги заказывали. Думали: вот приедем, чтобы не отличаться от других людей, которые живут у нас в стране. И вот, когда мы приехали сюда в 1951 году, конечно, ничего из этого нам не пригодилось».

Геворк и Гоар часто мечтали о том, как когда-нибудь приедут в далекую Москву и придут на Воробьевы горы, к Московскому университету. Их мечта сбылась в середине 50-х, когда они, выпускники Ереванского института иностранных языков, впервые попали в столицу. Казалось, что группа «легкая кавалерия», тайники, вербовки и разведка остались в далеком прошлом. Однако на Лубянке у них произошел разговор с начальником нелегальной разведки – и они не раздумывая ответили «да» на его предложение уехать на долгие годы нелегалами в совсем чужую страну, отправиться в почти 30-летнюю командировку – командировку, которая в случае провала могла стоить им жизни, которая запрещала им говорить на родном языке и, самое главное, запрещала иметь детей… Но о том, что происходило в жизни разведчиков после этого приезда в Москву, нельзя будет рассказывать еще очень и очень долго. И многие известные политики и бизнесмены в некоторых странах мира были бы поражены, увидев их лица и узнав настоящие имена.

Рассказывает Юрий Дроздов: «Я думаю, что их деятельность оказывала влияние на политику, которую проводило советское руководство. И по целому ряду вопросов, может быть, заставляла больше думать руководителей иностранных государств. По одной простой причине: характер их работы и характер отношений с целым рядом людей позволял оказывать влияние на определенный ход мыслей – подтверждать, вселять сомнения. Короче говоря, они делали такую большую работу, которая сегодня еще не потеряла своего значения».

За 30 лет своей командировки Геворк и Гоар сменили не один десяток стран. Менялись друзья, дома и даже религии. Вербовались новые агенты. Впрочем, большинство из них даже не подозревали, что являются агентами. Обаяние Геворка и Гоар просто притягивало к себе самых разных людей. Иногда просто так, по секрету, им сообщали информацию, которая впоследствии ложилась на стол советских руководителей…

Из воспоминаний Геворка Вартаняна: «Бизнесмен должен политикой заниматься, иначе он не будет знать ситуацию. А кроме того, и информацию не получит. Мы под этим предлогом, что нам нужна политическая информация, так, для бизнеса, получали очень хорошие сведения. Был один очень богатый человек, можно сказать, миллиардер. Ну, как-то разговорились – он любил выпить, а мы у него дома жили, потому что он пригласил нас к себе. Из гостиницы вытащил, домой к себе позвал, мы несколько дней там жили. И вот он с работы приходил, напивался виски и начинал говорить: «Вот я этих коммунистов ненавижу! Если передо мной окажется… – а у него здоровый кулак, пудовый, перед моим носом машет: – Я бы ему сейчас морду разбил». Да, вот так знал бы, кто сидит напротив него. «Вот этой рукой, – говорит, – сам…» А сам не знает, кто у него дома живет».

Гоар блистала в изысканных компаниях, иногда находясь в центре самых громких европейских событий. Но постоянно чувствовалось внутреннее напряжение – только бы чем-нибудь себя не выдать. Об этом она думала и тогда, когда однажды ее в полубессознательном состоянии привезли в больницу.

Вспоминает Гоар Вартанян: «У меня были очень сильные приступы, и мне пришлось делать операцию там. Мы уже не могли приехать, чтобы у нас сделали. И это беспокоило, все время думали: как же быть, а вдруг я заговорю, что-то скажу?.. Но Георгий Андреевич стоял до последней минуты около меня, пока меня везли в хирургическое отделение. А он за дверью стоял. Операция длилась четыре с половиной часа. Сто девяносто пять камушков в желчном пузыре и семь – в протоках нашли. Представляете? Ну… после наркоза, когда меня привезли уже в палату, он все время рядом был. Только я прихожу в себя и открываю глаза, он говорит: «Ты только сказала «ну как»…»

Рассказывает Геворк Вартанян: «Она вопросительно так глазами на меня. Я говорю: «Все в порядке», – и она тут же опять провалилась в сон и спала потом спокойно. Ну, значит, в подсознании где-то работает все-таки, что нельзя говорить».

Говорит Гоар Вартанян: «Все время думаешь об этом. Уже не об операции, а чтобы не сказать. Ну, я не знала, что так долго будет длиться. Но пришла в сознание уже в палате. Это хорошо, что он рядом со мной был».

Модные дефиле, дорогие бутики, светские рауты – все это было неотъемлемой частью жизни нелегалов. Общество, в котором они вращались, не допускало одежды от неизвестных модельеров или отсутствия модной прически. Однажды именно в парикмахерской произошел курьезный инцидент, который мог бы привести разведчиков к провалу.

Вспоминает Гоар Вартанян: «Это в самом начале было. Я пошла в парикмахерскую, Георгий Андреевич говорит: «Я пока погуляю и подожду тебя». Ну, я пришла, завивку сделали, сижу, волосы сушу. И вдруг Георгий Андреевич проходит. Я на русском языке ему говорю: «Жора, Жора, сейчас, скоро кончаем». Он на меня посмотрел, и я на него. И он исчез, а я… окаменела. И боюсь смотреть по сторонам. Думаю: что ж я сказала, как же это… Ну, потихонечку оборачиваюсь, смотрю по сторонам – никто на меня не обращает внимания. Все под касками сидят, никто не слышит… Но, конечно, это было ужасно… В общем, это больше не повторилось».

Радиосеансы проходили несколько раз в месяц. Анри и Анита получали задания и рекомендации. В Москву шли шифрограммы с информацией, которую нелегалам удавалось получить от своих многочисленных источников. Однажды из Центра пришла шифровка с весьма необычным текстом.

Из воспоминаний Геворка Вартаняна: «1984 год. Обычно Гоар Левоновна занималась радиоделом – принимать, расшифровывать. Но в этот день она немного закопошилась по домашним делам. Я принял. А телеграмма была очень-очень короткая. А когда телеграмма короткая, это всегда нас настораживало. Это значит – или опасность какая-нибудь и нам велят быть осторожными, или куда-то подальше уезжать. Или же какой-то несчастный случай у родных или друзей, потому что мы всегда Центр просили честно нам сообщать».

А вот как вспоминал этот случай Юрий Дроздов: «Я хорошо помню этот день, это был самый обычный рабочий день. Мы рано утром получили почту, и на стол лег правительственный пакет, при вскрытии которого внутри оказалось решение нашего руководства, руководства нашего государства, о присвоении звания Героя Советского Союза нелегалу российской разведки Анри. Аните – орден Красного Знамени. Мы сидели и думали, как нам поступить, что написать. А поскольку знали, что это люди, которые занимаются делом и у которых каждая минута очень дорога, решили написать очень кратко. И написали: «За достигнутые… – по-моему, так было написано, – положительные результаты в работе вам присваивается звание Героя Советского Союза. Анита награждена орденом Красного Знамени». Поставили точку и подписались: «Центр».

Рассказывает Геворк Вартанян: «И вот когда такую короткую телеграмму получили, я быстренько расшифровал, а Гоар все время смотрит на меня – в чем дело. Ну, когда я расшифровал – она мне потом рассказала, что я побледнел. А я как-то остановился, раз прочитал, второй раз прочитал, глазам не поверил, потому что такая высокая награда, она не присуждалась после войны… Глазам не поверил, что так вот оценили нашу работу».

Юрий Дроздов уверен: «Деятельность этих людей подтверждала поговорку «И один в поле воин». Когда материалы на них представили в Центральный комитет, то там с недоверием и с огромнейшим удивлением подняли глаза на докладчика: «Неужели это было под силу одному человеку?» – была реакция руководителя Центрального комитета. Да, это было под силу».

Вспоминает Геворк Вартанян: «Я Гоар даю телеграмму: «Читай, что там». «Нет-нет, – говорит, – там плохое, не буду я читать». Я говорю: «Читай, все хорошо». Она не хотела, но я ее заставил – громко же я не могу сказать, что я стал Героем… Она прочла, мы сразу все собрали, сожгли и в ресторан – и как следует отметили это дело, как положено».

Рассказывает Гоар Вартанян: «А когда приехали, я Юрию Ивановичу говорю: «Почему вы так коротко написали?» Он говорит: «А что я должен был лучше этого писать? Что, – говорит, – плохого?» Коротко, но зато хорошее».

Их командировка закончилась только в конце 80-х. Через несколько промежуточных стран супруги добрались до Москвы. И когда обычный самолет «Аэрофлота» приземлился в Шереметьево, Анита закрыла глаза и прошептала только одну фразу: «Мы дома…» Спустя несколько дней председатель КГБ Виктор Чебриков вручил Геворку Андреевичу звезду Героя, а Гоар Левоновне – орден Боевого Красного Знамени. Вручил уже на их фамилии – Вартанян, – а не на вымышленные, как это было в той памятной шифровке.

И по сей день в истории нашей внешней разведки всего лишь два разведчика-нелегала удостоены звания Героя – Николай Кузнецов и Геворк Вартанян.