Текст книги "Апокалипсис в шляпе, заместо кролика. Ковчег"

Автор книги: Игорь Сотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– А что меня в этом убеждает, то сама жизнь, ушедшая в иную плоскость реализации себя и существования, а именно в виртуальную область. Где законы физики и природы никак не действуют, а главным регулятором этой области жизни человека является его сознание, подминающее под себя все бытующие законы, которые отныне играют второстепенную роль для поддержания порядка в существующем виртуальном мире, например, для объяснения того, что штаны с тебя, если и спадают, то только вниз, а не наголову всё это лезет. А что уж говорить о том, что богатства перестали физически выражаться и перетекли в виртуальную область значения. В общем, как я и говорил, интеллектуальная социализация становится главным регулятором человеческой жизни. – И, пожалуй, с этим выдвигаемым тезисом человека практического склада ума и не поспоришь. И его оппонент и не пытается этого сделать, хоть и не полностью согласен с ним, давая шанс человечеству.

А вот у Знакомого на всё это имеется свой, со стороны взгляд постороннего человека. – Вот значит как. – С выражением лица, неожиданно открывшего что-то для себя, сделал такое замечание Знакомый и вслед добавил. – Что ж, учтём и это. А сейчас меня ждёт моя работа. Анюта. – После чего он, больше не задерживаясь на месте, быстро минует эту дверь, ведущую в это дымное помещение, полное так же мыслями людей у кого они не держатся в голове под давлением вдыхаемого ими дыма, затем делает несколько переходов по коридорным ответвлениям, пока не оказывается у двери категорийного помещения, самого высокого доступа ограничения под литерой «А», плюс на ней для дураков было написано: «Вход только по пропускам»». Что, пожалуй, уже лишнее, и если тебя природа за дурака признала, то разве тебя остановит какая-то надпись на дверях, ещё и дискриминирующая тебя по умственному признаку. Да никогда. И ты уже из принципа захочешь попасть за эти двери, чтобы быть в курсе того, чем они здесь таким секретным занимаются, что нужно даже от дураков скрывать, и чего бы любой дурак не знал.

Ну а что нужно сделать дураку, чтобы не чувствовать себя так подстрекаемым на неприятие всей этой дискриминации? Да всё на самом деле очень просто. Нужно-то всего лишь дождаться у этой двери того человека у кого есть этот пропуск, и без лишних объяснений оставить его лежать на полу без пропуска и без сознания. Ну а дальше дело научно-технического и цифрового прогресса.

Знакомый же по всей видимости имел при себе этот открывающий многие тут двери электронный ключ, и ему не нужно было полагаться ещё на кого-то. И он, приложив свой электронный ключ к считывающему устройству, дождался знакового щелчка, затем открыл дверь и скрылся за дверьми этого помещения, куда доступ так лимитирован.

Глава 2

Немного наблюдательной, жизненной теории.

На весьма вместительной площадке, выделенной под парковку корпоративного автотранспорта, окружённой со всех сторон высоченными зданиями, ещё называемыми небоскрёбами, и в результате этого находящейся в тени всех этих зданий, отдельно от всего стоящего здесь автотранспорта расположилось два автомобиля, мало чем между собой схожих, а можно и сказать, что они были чуть ли не антиподами – один автомобиль был весь из себя, представительского класса, а вот автомобиль, стоящий по соседству, еле и до среднего класса дотягивал (ясно, что недотягивала эта развалюха). При этом каждый из этих автомобилей не пребывал в своём одиночестве, а впереди у каждого из этих автомобилей, облокотившись задом о капот, находилось по человеку. Где они с созерцательным видом щурились в глазах от лучей косящегося в их сторону солнца, и, глядя куда-то в незримую даль, перекидывались фразами.

– Знаешь, что интересно, – говорит тот из двух людей, кто присел на капот бюджетного автомобиля, – движемся мы с тобой не настолько и различно. Но при этом твоя жизнь гораздо дороже в обслуживании. А сломайся твоя машина, или авария, то ущерб будет вообще ого-го. – И совсем не трудно догадаться, на что тут намекает и указывает владелец бюджетного автомобиля. Ему, видишь ли, завидно, что у его собеседника автомобиль нечета его автомобилю, и он от бессилия, путём замыливания качественных характеристик представительского класса автомобиля, начинает оправдывать это своё бессилие в деле приобретения такого преотличнейшего для себя автомобиля.

А хозяин автомобиля представительного класса, а может он просто место рядом с ним занял, и виду не подаёт, что насквозь видит своего собеседника и куда он клонит. И он, продолжая смотреть вперёд, только покосился в сторону своего недовольного и завистливого соседа, краями губ усмехнулся, и дальше остаётся при своём хладнокровии. А владелец бюджетного автомобиля, и так уж и быть, такой своей судьбы, которая не слишком его балует и держит в бюджетном теле, – тебе достаточно самого необходимого, смирись уже, – между тем идёт дальше в своём рассуждении.

– И всё это есть следствие твоих потребностей. – Резюмирует собой же сказанное владелец бюджетной судьбы и автомобиля в придачу. – А есть ли смысл их в таком качестве иметь, если и разницы особой нет, бензин-то для всех марок автомобилей по большому счёту одинаков? – Задаётся вопросом всё он же, теперь со вниманием смотря в сторону своего соседа.

Тот же замечает это движение души своего опять же соседа, переводит свой взгляд от здания небоскрёба на него, с проскальзывающей во взгляде снисходительностью фиксировано на него смотрит и, ухмыльнувшись, задаёт вопрос. – Это ты к чему это всё говоришь? Что, наметилась какая-то идея?

– Наметилась. – Уже со своей стороны не сдержав на лице улыбки, сказал хозяин бюджетного автомобиля.

– И в чём её оригинальность? – спрашивает его сосед.

– Квестирование не во вне от себя, а самого себя, с отысканием не просто внутренних резервов, а тех качеств, способствующих преодолению вставших перед тобой препятствий. – Даёт ответ хозяин бюджетного автомобиля.

– Мудрёно. – Чуть ли не присвистнув, говорит сосед владельца бюджетного автомобиля.

– Хочешь сказать, что без чашки крепкого кофе не разберёшься? – заметил бюджетник.

– Угадал. – Усмехается сосед бюджетника. – Сам знаешь, что теории игр на ногах не разрабатываются.

– Тогда идём. – Приподымаясь с капота автомобиля, говорит бюджетник.

– Идём. – Приподымается вслед за бюджетником его сосед. После чего он оборачивается, оценивающе смотрит на автомобиль перед собой, и с долей сожаления в голосе говорит. – Хороша, падлюка. – Затем переводит свой взгляд на своего товарища, посматривающего на тот же автомобиль не без сожаления, и добавляет. – Я же говорил, что на свежем воздухе, да ещё в такой компании, голова начинает лучше работать.

– Согласен. – Согласно кивает в ответ бюджетник, как оказывается, на словах и с первого взгляда.

– Прочувствовал владельца? – спрашивает бюджетника его товарищ.

– Немного.

– А я вот достаточно, чтобы замотивировать себя. – Отбивая зубами слова, сказал товарищ бюджетника.

– Надеюсь, не слишком жёстко по отношению к нему? – кивком указав на автомобиль представительского класса, так спросил бюджетник.

– Сойдёт. – Отмахнулся словом товарищ бюджетника, выдвинувшись на выход с парковки.

– Знаю я, как это сойдёт. – Проворчал себе в нос бюджетник, выдвинувшись вслед за своим товарищем.

– А что там у нас сегодня по плану? – не меняя своего пространственного положения, продолжая двигаться, задался вопросом товарищ бюджетника.

– Расписка основных действующих лиц кафешного симулятора. – Даёт ответ бюджетник.

– Есть уже наметки? – спрашивает товарищ бюджетника.

– С администрацией заведения определился. Теперь дело за посетителями. – Отвечает бюджетник.

– О красотках уже подумал? – интересуется товарищ бюджетника.

– В первую очередь.

– А во вторую о ком?

– Об интриге. – Отвечает бюджетник, заставив своим ответом остановиться своего товарища. Где он оборачивается к нему, внимательно смотрит и спрашивает. – И что за интрига?

– А вот об этом надо подумать. – Отвечает бюджетник.

– Согласен. – Отвечает товарищ бюджетника, задумавшись.

Глава 3

Мысли навеянные воспоминаниями и мысли приходящие на ум при виде настоящего. А есть ли между ними разница, то это никого не волнует и не интересует.

Почему в основном не дают покоя события с неприятным для твоего я контекстом? О которых ты вдруг вспомнишь и в тот же момент горечью в сердце обожжёшься. Скорей всего, по причине незавершённости для тебя этих событий, которые шли вразрез с твоим мнением. И сейчас, когда тебе об этом всём вдруг с горечью вспоминается, а ты уже не тот прежний, с кем можно было вот так поступать и говорить, как не тебе, а тому, кто это говорит, заблагорассудится, и тебе всё это вспоминаемое хочется изменить, или другими словами, себя переговорить, но у тебя ничего из этого не получается и остаётся только мучиться под давлением того прошлого, где не ты имел право слова, а тот другой, кто всё это горчеливое воспоминание наполнял собой, имел.

– Город, а тем более такой, только для хищников. – Из туманной дымки памяти молодого человека, сидящего в своём одиночестве за столиком в углу одного из баров, выскальзывал человек представительной наружности, в дорогом костюме в полоску, который с неоспоримой убеждённостью в своих воззрениях на мир, себя и вокруг, глядя куда-то в общий зал такого же бара, через глоток другой из своего бокала, вот так обстоятельно доводил до своего невольного слушателя (этого молодого человека) сентенции жизни в этом городе.

– А ты даже и близко не хищник. – Проговорил представительный человек, пригубив из бокала укрепляющую сознание вот таких людей жидкость. – А природа во всём стремится удерживать баланс, он ей необходим для сохранения жизни. А это значит, что она берёт в расчёт всё. Что это значит на практике? – Представительный человек повернулся к своему слушателю, посмотрел на него и, уже обращаясь к нему, заговорил. – Ладно, это была прелюдия, а теперь поговорим о вас. – Сказал представительный человек и, не дожидаясь разрешения от своего собеседника на затрагивание этой, касающейся только его темы, продолжил. – Вы влюблены, – с кивком в сторону общего зала, а точнее танцевальной площадки, где шли танцы, вот так пояснительно заговорил представительный человек, – и пока ни о чём не задумываетесь. И я рад за вас сегодняшнего. Но вот завтра обязательно выставит вам свой счёт, и что тогда вы ему ответите. – На этом месте представительный человек замолчал и принялся выжидающе смотреть на своего визави.

А его безмолвному собеседнику совершенно непонятно, спросил он его сейчас или же таким образом подчеркнул некий утверждаемый им тезис. А вот на что он намекает, так заявляя, то это совсем не нравится молодому человеку, подспудно чувствующему, к чему этот тип ведёт этот разговор. Ведь все, с большим расчётом на твою глупость разговоры, с пока что со скрытым в них подтекстом и расчётом на твоё малодушие, и начинаются вот с таких, подводящих к одному безальтернативному итогу разглагольствований. Все эти типы, умудрённые опытом обмана людей бесхитростных и простодушных, с математической точностью опираясь на психологию, знания больных точек самосознания человека и законы этого подлого жанра, всё просчитав в том простачке, которого они будут сбивать с праведного пути, и подступают к намеченной ими жертве с заманчивым предложением, которое как впоследствии выясняется, то на поверку оказывается подлейшим обманом.

Но сейчас всё это крайне сложно уразуметь, когда так всё умело, в нейтральной незаинтересованности обставлено этим представительным типом, которому, по его заявлениям, нет большого дела, ни до них, ни до кого другого, а он лишь констатирует факты на основании своего огромного опыта в подобных делах. – У меня имеются личные счёты с человеческой природой. Вот и всё. – Объяснил свою невоздержанность на дельные советы этот привилегированный опытом господин.

– И что это за счёт? – спрашивает представительного человека после небольшой паузы молодой человек.

– Что за счёт? – повторяет вопрос в своей задумчивости представительный господин. – Всё на самом деле очень просто. Она, и вы с этим не сможете поспорить, всеми своими душевными силами стремится к успеху, и попробуй её только на этом пути остановить. Ничего у вас из этого не выйдет. А это рано или поздно даст свои всходы. А вот какие, то … – Здесь представительный господин как будто сбивается с мысли и вновь переводит свой взгляд в сторону танцевальной площадки, где среди мелькающей массы людей, с такой беззаботностью и счастьем во всей себе, с полной отдачей себя всему этому, танцует та, о ком ведётся разговор за этим столом. И с такой полной отдачей отдаётся этому своему танцу эта вся в огнях иллюминации девушка, что за неё становится немного страшно (вдруг она в своём увлечении забудет о гравитации, а вот та о ней и не подумает забыть, хотя на мгновение и поддастся её очарованию), а за себя не немного боязно, – а вдруг она так же забудет и о тебе и растворится в неизвестности, – и поэтому все на неё так внимательно смотрят, страшась хоть что-либо упустить из виду.

И за всем этим, более чем внимательным наблюдением за девушкой, молодой человек и не заметил, как его собеседник, представительный господин, вот он, уже повернулся к нему и выжидающе смотрит на него. Молодой человек не сразу сообразил, чего от него ждёт его визави, пока не увидел лежащую перед ним брошюрку размером с билет на какое-нибудь представление. Молодой человек не стал всматриваться в него, а переведя взгляд на представительного господина, повёл себя более чем предсказуемо, спросив того. – И что это?

Представительный господин, видимо, был привычен к такого рода реакции на такие свои предложения, которые он делал не просто через день, а когда ему это заблагорассудится, и он другой реакции не ожидал, с лёгкой меланхолией в своём взгляде на молодого человека посмотрел на него, затем на уложенный на стол его заботливой рукой билет на столе, и, вернувшись к такому непонятливому молодому человеку, которому предлагается птица счастья, о которой не нужно ничего расспрашивать, а её нужно без не нужных рассуждений хватать за хвост, говорит. – Это счастливый билет для вашей любви всей жизни.

Молодой человек пристально смотрит в ненавистное лицо представительного человека и спрашивает его. – И вы считаете, что я его возьму?

– Для начала я посчитал, что вы именно это скажите. – Откинувшись на спинку стула, усмехнулся представительный господин и добавил. – А любой счёт зиждется на определённых правилах и алгоритмах. Так что совсем не сложно просчитать дальнейшие ваши шаги и действия. – На что молодой человек, уже на этих словах представительного господина переполнился злобой к нему, но тем не менее, сдержался, сообразив, что тот от него этого взрыва негодования и ожидает – такое его поведение отлично вписывается в расчётные формулы этого, чёрт знает что за типа. И молодой человек только процедил сквозь зубы вопрос. – И каков будет мой следующий шаг по вашей формуле?

– Вы, стиснув зубы, будете следовать тому, что вам подсказывает разум. – Как-то совсем незатейливо сказал это представительный господин, что его собеседник, молодой человек, ничего и возразить не смог. И ему только оставалось, как принять эти его слова и вернуться к билету. Чего, собственно, и хотел этот представительный тип, а это значит, что молодой человек отвечал всем расчётам этого счетовода. – Так что это? – кивнув в сторону билета, спросил молодой человек.

– Пропуск в театральный мир для вашей девушки. Куда она так всеми своими силами стремится. – Со всё той же, напоказ бесхитростностью, под которой, по мнению молодого человека, однозначно скрывалась та дьявольская лукавость, которая сбивает с праведного пути людей, сказал этот искуситель, представительный господин (теперь-то стало понятно, кого он собой представлял – силы греха и сумасбродства). Ну а как только молодой человек настроился ему, как следует, ответить, – ей не нужна протекция, она талантлива по настоящему, – то этот искуситель, явно и это рассчитав, тут делает то самое знаковое добавление, которое и является тем основным подтекстом, правилом, определяющим весь смысл данного предложения, об которое и должны споткнутся те люди, кому делаются все эти лестные предложения со стороны лукавых сил.

– Как знаете, – говорит этот искуситель, – это только вам решать. Немедленно вручить этот пригласительный билет и открыть для неё двери в высокое искусство, или пока попридержать у себя, пока в вас не созреет уверенность в себе. – На этом месте представительный господин, этот дьявол в приличном костюме и с дорогими перстнями на руках, в общем выглядящий так, как и должен выглядеть человек не трудовых доходов, чей успех зиждется на чужом труде и неуспехе, не давая возможности молодому человеку, переполненному негодованием за такую подставу, как-то ему ответить, – а ему хотелось, ох, как ответить, – поднимается из-за стола, на мгновение фиксирует своё внимание к молодому человеку, ошарашенному такими будущими для себя перспективами на такой невозможный выбор, и чуть ли не исчезает, растворившись в толпе людей.

А молодой человек теперь сидит и не сводит своего взгляда с этого билета, совершенно не зная, что ему теперь делать. Хотя он отчасти уже знает, что ему хочется и нужно сделать с этим билетом. Ему хочется этот билет разорвать прямо сейчас на мелкие кусочки и развеять их над танцевальным полом, хоть здесь мусорить и запрещают. Но он не рвётся прямо сейчас рвать этот билет-пропуск, уже подловленный словами этого искусителя о его эгоизме.

– А что скажет она, узнай о том, что я не поставил её в известность об этом приглашении? – задался вопросом молодой человек, продолжая испепелять взглядом этот билет. – И оправдание типа, я верил в твой талант и не хотел, чтобы ты мучилась над решением, принять это предложение или нет, тут не пройдёт. «Да что ты во всём этом понимаешь!», – с такой горечью и ненавистью во взгляде это скажет она, что после этого нам точно не о чем будет говорить. Но откуда она об этом приглашении узнает? Кто ей скажет? – вопросил себя молодой человек и тут же сам себе ответил. – А разве не ясно. Он и скажет. Понаблюдает за мной стороны, на то, как я буду мучиться над решением этого вопроса, – а для этого удовольствия всё это и затеяно им, – а как только я немного успокоюсь, то тут-то он и нагрянет со своим сообщением о моём поступке. Где я скрыл от неё это предложение, открывшее ей двери туда, куда нужно особое, именно такое предложение. Ах, ты! – на этом месте молодой человек уже не смог сдержаться и схватил билет, чтобы … Спрятать от той, кто сейчас вдруг подошёл к столу и не заметил всего того, что столько что происходило за столом. И эта её не приметливость за молодым человеком и определила его дальнейшие шаги с этим билетом, который был далеко-далеко им спрятан. Правда, не настолько далеко и глухо, чтобы он не выскакивал в памяти, когда для этого складывалась подходящая минута, или две.

А уж когда жизненные обстоятельства так сложились, что скрываемое раньше уже не имело особого смысла скрывать, и не по причине того, что всё скрываемое уже раскрылось, а для этого могли быть и другие причины, которые и привели к тому, что этот вопрос перестал быть актуальным, а тебе лишь теперь оставалось делать свои предположения, чтобы тогда случилось, если бы скрытое тобой не скрывалось, то этих подходящих минут выпадало всё больше и больше. Правда, итоговый результат всех размышлений всегда сводился к одному и тому же результату, и он совсем не нравился размышляющему об этом молодому человеку.

– Этот тип заранее всё знал, что так будет. – Делал итоговый вывод молодой человек. – Согласно его расчётной формуле. Где всё подчинено своей расчётной логике, и исходная данность всегда даст запланированный твоей сутью неизменный ответ. – Рассудил молодой, а также программно-устроенный человек, посмотрев в окно своего офиса в общий зал. Где расположились в своём шахматном порядке и чехарде столы офисных сотрудников, чья работа не требовала такой сосредоточенности на своих служебных обязанностях, нежели у упомянутого нами человека программно-мыслящего, и занимающего весьма ответственный пост в компании, требующего для себя более чем вдумчивого подхода. Ну а то, что этот программно-мыслящий человек бывало так вдумчиво отвлекался, то это он делал в свой рабочий перерыв и это нисколько не сказывалось на его работе.

– Но может не всё подчинено счёту, – продолжая глядеть сквозь жалюзи окна в зал, размышлял этот программно-мыслящий молодой человек и по совместительству программист, – и есть некий алгоритм действий человека, предусматривающий иную комбинацию и логику взаимодействия человека с окружающим миром. – Сам себе противоречил в своих рассуждениях этот программно-мыслящий человек. В чём его осуждать сложно, тогда как он всегда так программно мыслил. И это всё и накладывало свой отпечаток в его взаимоотношении с окружающим миром. О чём, скорее всего, и прознал тот представительный тип, так воспользовавшись его логической и математической предсказуемостью в своих целях.

– Логика действий рассматриваемого объекта, есть его соответствующая реакция на некие внешние воздействия. – Поднявшись из-за стола и, принявшись прохаживаться по кабинету, продолжил размышлять программист. – А исходность любой реакции подчинена закону сохранения жизни, а в физической транскрипции, энергии объекта воздействия. Где на объект жизни также действуют законы мироздания. И всё это, в общем, в своей совокупности и определяет логику нашей жизни. Чьё движение вперёд, в будущее, тоже подчинено этой элементарной цепочке. А этим (будущее) векторальным значением и определяется эта сторона направления пространства-времени – человеку для устойчивости своего нахождения и стояния на земле, необходимы ориентиры в жизни и движении. И вот тут-то человек в своём движении вперёд, а это вперёд, как правило, определяет его поиск смысла своей жизни, и наталкивается на свою нелогичность. Своего рода когнитивный диссонанс. – Программист останавливается у окна, за которым наметилось некое движение, и, застыв в одном внимательном к происходящему там, за окном, положении, продолжил свои думы.

– Необходимость смысла своего существования для человека, обусловлено тем, что его жизнь есть движение от своего положенного начала (прошлое) к своему концу (будущее), иными словами, к некой цели. А цель, по умозаключению самого человека, всегда должна заключать в себе некий смысл. Что в тактическом, на малом расстоянии, может быть и так, и отвечает природному замыслу насчёт человека, чей срок жизни как раз соответствует тому промежутку времени, которое отведено человеку для выполнения возложенных на него природой задач, но на глобальном уровне природного мировоззрения это всё служит только для объяснения человеку его необходимости. Ведь если есть некая конечная точка, смысл, просматриваемая человеком в своём будущем, – это его смерть и дальше нет ничего, или по крайнем мере, он ничего больше видеть не способен, исходя из его умственной данности, – то получается, что за этой конечностью и нет ничего для него, одна только бессмыслица. А это всё ограничивает само природное существование, со своей бесконечностью бытия. Но для природы нет такой знаковой конечности в виде так нужного для человека смысла объяснения своей конечности бытия, она себя измеряет и осуществляет иными умозрениями. Ну а если человеку так сильно нужно объяснение своего существования (такой в нём эгоцентризм, который в него природа заложила для продолжения своего рода, а он вон что тут на этот счёт надумал), то, чем настоящее не смысл и не объяснение его необходимости. Тем более в реальности он другого времени и не может ощутить и прощупать. – Но на этом моменте программист остановился в своих философских рассуждениях, так необходимых ему для мотивации в своей работе, – программисты ведь все отчасти творцы нового, виртуального мира и им для его создания тоже нужны свои духовные скрепы и основы, на которых они будут строить этот свой мир. И не потому, что ему не о чём было больше подумать, а просто реальность за стеклом вмешалась в его ход мыслей и отвлекла его на себя.

Ну а там, за стеклом, в общем, ничего сверхъестественного не происходило. Всего лишь обыденность вступила в свои права и напомнила людям, рядящимся здесь под служащих и столь важных и деловых офисных работников, то есть клерков, что они в первую очередь всего лишь люди со своим житейством, а уж затем всё остальное. Ну а для проявления человечности в столь монолитных коллективах, как этот, наблюдаемого программистом здесь, в окно своего отдельного офиса, и вообще в какой-другой сфере человеческой жизнедеятельности, завязанного на финансах, фундамент которого зиждется на корпоративной этике, нужно совсем немного – достаточно одного фигурального, а лучше, конечно, буквального, прямо в лицо чиха, или чирка спички, чтобы со взрывом не удержать в себе столько уже тебя переполнявшего возмущения и всякого негатива, который всё копится, копится, не находя для себя выхода в этих рамках ограничений, которые налагает на каждого служащего всё та же корпоративная этика.

А потом вдруг все начинают удивляться тому, как это такое могло случиться и как это они просмотрели в этой тихоне всей этой дикости и невероятности, на которую он к полной неожиданности для всех оказался способен, вынеся начальнику отдела весь мозг с помощью компьютерной клавиатуры. И ладно бы он это сделал фигурально, как это делают все на досуге, погружаясь с головой в одну из своих отдушин, социальную сеть, где можно выпустить пар и прочихвостить ненавистное тебе начальство во всех степенях негативной социологии, но этот тихоня, видимо, и там себя не нашёл, и пошёл другим путём в своей психотерапии. В общем, он, сам всего сразу не осознав, решился на обострение конфликта, и в ответ на очередное демонстративное подначивание, даже не своего начальника, а так, всего лишь своего коллеги по службе, с одного ударного раза клавиатурой распечатал на его лице всё, что он об этом доставале думает.

А такие обыденности и перипетии на производстве, как раз и сбивают людей творчески мыслящих (в нашем случае программиста), в момент опуская их с небес на землю, указывая им на то, что как бы не грандиозны были его проектные планы, им в итоге придётся иметь дело с самыми обычными людьми, и все свои проекты адаптировать под человека. А человек, как бы он не был совершенен, всегда несёт в себе свою человечность, с которой не считаться себе и своему проекту дороже встанет, так что приходится это учитывать и в своей перспективной разработке делать локализацию под человека. Вот и программист не мог не обратить своё внимание на происходящее там, в общем зале, служащим для него своего рода площадкой для наблюдения, и возможно, что и полигоном для неких скрытых испытаний своих новых, прорывных разработок (вот почему один из его офисов разместился здесь, в самой гуще производственных событий).

Правда, сейчас события в общем офисном зале развивались по-другому, а не приведённому выше для примера самому обыденному сценарию, которые сплошь и рядом случаются в таких ограниченных общей деятельностью и пространством деловых площадках. А сейчас пока что только складывались свои взрывные предпосылки и должные обстоятельства для выхода из себя ответственного и полностью подчинённого корпоративной этике одного из служащего, а вернее служащей. И первым это не мог не заметить и обнаружил программист, кто находился не в гуще событий, а в стороне, и кому это было удобней и сподручней делать, находясь в полном уединении и отстранении от происходящего в общем офисном зале, где началось броуновское движение в связи с наступлением обеденного перерыва и доставкой курьером того, что нынче называется сытным обедом.

И теперь служащие и работники офиса на самую чуть-чуть распустились и позволяли себе несколько больше, чем того они смели в рабочее время. И вот это позволение и несёт в себе самую большую опасность – ты можешь забыться и зайти слишком далеко в своём позволении. Например, под прикрытием шутки высказать всё, что ты думаешь о своём коллеге, который ни в чём не соблюдает аккуратности и умеренности, ни в еде, ни в своих амбициях на открывшуюся вакансию.

– Вот скажи нам, Сократ, ради бога, для чего тебе это повышение, – с сарказмом обратится к своему коллеге по работе, Сократу, дородному мужчине, всего перепачкавшегося в соусе из под ход-дога, его коллега, с таким же эпическим именем, Аристотель (его имя по паспорту другое, но так уж рабочие обстоятельства сложились (спасибо пусть скажет Сократу), что Вадика, – это его настоящее имя, – так здесь все звали), – на новом месте ты, конечно, сможешь себе позволить ни один, а сразу два ход-дога на обед, но ведь при этом и твои затраты возрастут. При этом тебе придётся на несколько этажей подыматься выше и при этом пешком. А для этого тебе придётся вставать пораньше, чтобы не опоздать на работу. И от этого тебе не отвертеться с помощью лифта, сам знаешь требование к персоналу со стороны начальства, подтянутость во всём. Так вот для чего тебя повышают, твой внешний вид никого не устраивает, и тебя хотят подтянуть! – озарится догадкой Аристотель, отбив всё желание у своего коллеги, Сократа, доедать свой ход-дог.

И теперь потерявший аппетит Сократ и не знает, как смотреть на такое самоуправство в своих словесных выражениях Аристотеля, который не просто обесценил ему цель своего продвижения по иерархической лестнице вверх, а он внёс разлад и сомнение в этом его стремлении достичь этих высот. Ведь Сократ, если быть откровенно честными им с самим собой, и стремился занять эту более высокую должность, лишь по одной только причине, быть поменьше занятым человеком и побольше уделять времени для своего сна, до которого он такой большой любитель. И эта его внешняя дородность обусловлена большой любовью ко сну, а не как все ошибочно считают, не сдержанностью в поглощении пищи. А тут, как из слов Аристотеля выясняется, то этот путь наверх, это путь к бессоннице и меньшему сну, что совершенно не устраивает Сократа, теперь плюс ко всему вышеупомянутому, и не знающего, как за такое «открытие» благодарить Аристотеля.

– А может он сам на это место зарится, вот и пытается меня сбить с толку всеми этими разглагольствованиями. – Теперь уже Сократа озаряет догадкой. Отчего Сократ начинает с подозрением смотреть на Аристотеля и постепенно убеждаться в правоте своих подозрений.