Текст книги "Уровень атаки"

Автор книги: Игорь Огай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Выходя из ванной, Анна так ничего и не надела. Ранний октябрьский закат подсвечивал сквозь окно дверной проем, в котором она остановилась, и смуглое тело светилось ореолом цвета раскаленной меди…

– Если ты отказываешь мне во второй попытке, – мурлыкнула индианка, – я подумала – пусть все случится сразу.

Это было чертовски опасно. Такая связь и сама по себе была чревата межрасовыми разборками, а сейчас к тому же нельзя было исключить и возможность провокации, зачем бы инкам это ни понадобилось… Вот только нормальный свободный мужик в такое мгновение меньше всего будет думать о политических последствиях. Ну, может быть, только слегка попробует смягчить возможный конфликт.

– Я слышал, наши расы генетически совместимы, – сообщил Павел, – а презервативов у меня нет.

– Не беспокойся насчет этого, воин, – проговорила Анна и шагнула, наконец, в спальню.

Они очнулись часа через два. Павел наверстывал упущенное – он, оказывается, успел почти забыть, как это прекрасно заниматься любовью с женщиной, которая отдается тебе не за деньги, а по обоюдной симпатии. Юное тело индианки было просто ненасытно, но, почувствовав, что партнер выдыхается, первой остановилась именно Анна.

– Кажется, нам приносили ужин, – прошептала она, выскальзывая из объятий.

– Да? – переспросил Павел, с трудом припоминая, что Анна отлучалась на несколько секунд во время одного из кратких перерывов.

В этот раз она тоже вернулась быстро, уместила поднос на тумбочку у кровати и снова прыгнула в постель.

– Я просила принести шампанское, – сообщила Анна. – Где-то читала, что этот напиток широко используется землянами в любовных ритуалах.

Павел не удержался и весело рассмеялся.

– Опять что-то не так?

– Наоборот, все так. Ты в курсе, что он алкогольный?.. Ладно, шучу. Спасибо, – он протянул руку и жадно отпил из бокала, обнаружив у себя закономерную жажду. А потом все-таки задал мучивший его с самого начала вопрос: – Аня, послушай, тебе от мамы не влетит?

– За что?

– За все. Я помню – ты уже не девочка, – он улыбнулся, – но и я не инка. Как твои соплеменники относятся к межрасовому сексу?.. Если, конечно, узнают о нем.

Она блаженно потянулась на простынях.

– Как правило, они узнают. Только ведь и я не инка.

Павел приподнялся на локте.

– Это как?

– Очень просто. Вы называете мой народ ацтеками. Инки родственны нам, но разница все же есть, примерно как между земными славянскими народами.

– Погоди… – Павел напрягся, припоминая немногие засевшие в голове факты из истории Южной Америки. – Я думал, что ваша ветвь отделилась, когда инки сумели выстоять перед испанским нашествием. Но ацтеки к тому времени были уже порабощены.

– Порабощены, но не уничтожены. Во всяком случае, не до конца. – Речь шла о слишком далекой истории, но в ее голосе все же прозвучала тень горечи. – Когда инки ступили на путь Золотого бога, они постарались в первую очередь очистить от европейцев свой континент.

– И ацтеки оказались их естественными союзниками, – заключил Павел.

– Те из нас, кто оставался в живых, – поправила Анна. – Атауальпа даже позволил сохранить государство и уважал наши обычаи, тем более что религии очень схожи. Это помогло нам избежать полной ассимиляции, так что я – ацтек по крови, духу и вероисповеданию.

– Вот это да… – совершенно искренне высказался Павел. – Ну, хорошо, пусть ты ацтек… ацтечка… Твой народ терпимее к вопросам генофонда?

– Не беспокойся. Этот предрассудок постепенно изживается.

– Насколько постепенно? – уточнил Павел.

– Пока был только один случай заключения межрасового брака. Официально он даже получил признание.

– А неофициально?

– Семья не смирилась и наняла убийц.

– Ясно, – шампанское плохо утоляло жажду, и Павел допил остатки из бокала одним глотком.

– Но ведь мы не заключаем брак, – успокоила его Анна. – А такими развлечениями многие даже хвастаются…

Она повернулась набок, прижалась к нему.

– Ну что, воин, восстановил силы?

Павел честно оценил свой потенциал.

– Почти. Еще пару минут…

– Хорошо. Тогда дождись меня, – она соскочила с кровати и скрылась в давно наступившей тьме по направлению к ванной.

Павел отставил бокал и закрыл глаза. Тяжелые веки сразу слиплись – денек сегодня и так выдался неординарный, а уж последние два часа… Еще несколько минут он честно боролся, пытаясь сосредоточиться на шуме воды, но монотонный звук вскоре оказал обратное действие.

А когда всплески душа превратились в шум живописного водопада в зеленых дебрях, он подумал что, наверное, уже спит… Ему даже приснилось, что Анна вернулась в спальню, присела у кровати, поцеловала в лоб. И уж наверняка приснились ее слова:

– Извини, воин, я почти готова пожалеть, что все так вышло, и, может быть, даже смогла бы простить… Но теперь уже ни на что не осталось времени…

2

Это был на редкость крепкий и здоровый сон, какого он давно уже не мог себе позволить. Отпечатавшийся на щеке рисунок складок подушки говорил сам за себя. Когда Павел открыл глаза, не чувствуя никаких признаков сонливости, на редкость безоблачное для конца октября небо только начинало светлеть. Умиротворенный предутренний сумрак – лучшее время суток, если только веки не слипаются от хронического недосыпания…

Павел повернул голову. Анна была здесь, и воспоминания о прошедшем вечере теплой волной всколыхнули душу.

Анна… Аня…

Он протянул руку, прикоснулся к ее черным волосам. Разговор с шефом, конечно, еще предстоит, но это вполне можно пережить. А как пройдет у нее беседа с Акаром? Пустят ее вообще теперь в город?..

Рука скользнула ниже, пальцы пробежали по прохладной шелковистой коже спины. Она что, спала без одеяла всю ночь?.. Павел почувствовал прилив утренней бодрости в чреслах, и его пальцы скользнули еще ниже… еще… Он уже почти готов был окликнуть индианку, когда…

Словно ужаленный, Павел отдернул руку и вскочил. Шальную мысль о чудовищах и вылезающих из спины шипах он прогнал сразу: жизнь – не голливудский триллер, в ней все проще и банальнее… Если из спины женщины торчат полтора сантиметра отточенной стали, значит…

Черт!.. Черт!!!

Лихорадочно нашаривая выключатель ночника и огибая кровать, он уже знал, что увидит. Знал и не верил, до последнего мгновения надеялся, что ошибся, что, может быть, Анна все-таки монстр…

Он опустился на колени, и безумная надежда взорвалась и погасла. Искаженное тенью смертельного страха лицо, пропитанная кровью простыня, побелевшие от последнего усилия пальчики, сжатые на кольце штыка… И трехсотмиллиметровое плоское лезвие, почти целиком погруженное в мягкий живот.

– Кто? – прошептал Павел и не узнал своего голоса. – Сволочи, кто?!.

Крик был бесполезен – отвечать было некому.

Он уселся прямо на пол, закрыл голову руками и покорно переждал сначала холодную опустошающую волну отчаяния, затем горячий приступ ярости. Несколько секунд бездействия, когда невозможно заниматься анализом, а хочется взять побольше «ствол» и…

Ничего, сейчас это пройдет. Еще пара глубоких вдохов, иначе ничего стоящего не получится.

Павел в последний раз с усилием выдохнул и поднялся. Значит, все-таки провокация. Вот такая простая, как грабли, подстава, и он попался на нее, словно мальчишка, несмотря на все свои прозорливые подозрения. А сама Анна… Бедная девочка, похоже, не знала, на что шла. Вероятно, ее заданием было просто навязаться к нему в номер и уложить в постель, провоцируя расовый скандал на сексуальной почве. Однако некто, спланировавший операцию, пошел дальше…

Павел снова непроизвольно сжал кулаки, но время эмоций прошло. План наверняка подразумевал взятие «с поличным», значит, отсрочка – была ли она ошибкой планирования или просто везением – могла закончиться в любую секунду. Он нашарил штаны и рубашку, подхватил обе кобуры, барсетку с деньгами и документами…

Нет, так не годится! Еще секунду, господа провокаторы, только одну секунду.

Павел вернулся к кровати. Прости, Аня, что не отшил тебя в том дворе. Провалила бы задание, но осталась жива…

Подтянув одеяло, он укрыл тело индианки. От прощального поцелуя и мелодраматичной попытки прощупать пульс – удержался: все было слишком очевидно.

Вот теперь все, господа ассамблейщики. Теперь потягаемся в скорости…

Павел затянул ремень, перекинул через плечо перевязь с оружием. Так. Еще понадобится связь, только трубу придется сменить. Он взял с вешалки куртку, с сожалением выбросил из кармана телефон и осторожно приоткрыл дверь в коридор. Пока здесь было тихо, но провокаторы не могли не воспользоваться плодами своих усилий. Придут, конечно, не сами – для пущего эффекта арест должна осуществить дежурная мобильная группа.

Павел покинул номер и быстро зашагал к лестнице. Два из четырех лифтов, выходящих на площадку, одновременно пришли в движение, и табло принялось резво отсчитывать этажи снизу вверх. Не слишком характерная картина для гостиницы в начале пятого утра. Павел прибавил шагу. Если параллельщики воспользовались лифтами, значит, «паузу» не включали. Везенье продолжалось – еще полминуты, и они взяли бы Павла тепленьким, «заморозив» его вместе со всем этажом.

Он толкнул дверь на лестницу и ринулся вниз. Кто бы ни руководил сегодня группой, пару бойцов здесь он выставит обязательно. Если это будут инки – шансы прорваться есть, если же гипербореи или атланты… Об этом варианте Павел старался не думать – слишком много улик осталось в номере, чтобы надеяться на оправдание в трибунале Ассамблеи.

Навстречу тоже кто-то поднимался. Стремительная тень мелькала в просвете между периллами, поглощая пролет за пролетом. Павел вспомнил, как вот так же бесшумно взлетал на восьмой этаж другой московской высотки Чщахт, и похолодел. Сам он успел спуститься только на три этажа, когда встреча стала очевидной.

Павел на бегу всем телом ударился в дверь лестничной площадки, отпрыгнул к стене, обнажив оба ствола. И застыл, стараясь не дышать, – смарр вполне мог уловить движение воздуха сквозь закрытые створки.

Обе кабины лифта почти бесшумно пронеслись вверх. Плащ ящера на миг заслонил свет в дверном витраже… Мелькнул – и тут же вернулся вновь. Павел превратился в камень – оружие в его руках было совершенно бесполезно против такого врага. Здесь, при большом везении, скорее пригодился бы штык, который остался в… Впрочем убивать смарра при исполнении было равносильно подписанию себе смертного приговора – тут и трибунала никакого не надо.

Дверь скрипнула, открываясь. Ящер сделал два плавных шага, оказавшись на середине площадки. Черный зев его капюшона повернулся вправо почти на 180 ^о, потом влево… Не увидеть Павла он просто не мог. Долгих пять секунд тьма под плотной тканью вглядывалась в землянина, затем ящер молча развернулся и шагнул обратно в сторону лестницы.

Павел опустил оружие. Что это значило? Ему попался слепой смарр? Или этот ящер…

– Чщахт! – Павел рывком распахнул дверь и почти уперся носом в темный плащ.

– Молч-чи, ч-человек… – не оборачиваясь, ящер двумя плавными движениями преодолел лестничный пролет. – Ух-ходи быс-стро…

Предлагать дважды Павлу не понадобилось. Чщахт или другой ящер – не важно. Главное – отпустил, а угадывать их мысли ничуть не проще, чем опознавать смарров по голосам.

Добежав до второго этажа, Павел перешел на шаг и по широкой лестнице в холл спустился уже почти спокойно. Ввязываться в недоразумения с охраной отеля в его планы не входило, тем более что парочка секъюрити и так принялась щупать взглядами красноречиво оттопыренные бока его куртки.

Киоск сотовой связи у самого выхода на удивление работал. Видимо, телефонные услуги пользовались у постояльцев спросом в любое время суток. Зевающая продавщица читала книгу.

– Здравствуйте, мне нужен телефон, – без лишних слов Павел полез за бумажником.

– Какой? – девушка подняла на него сонные глаза.

– Любой, – Павел кинул на стойку пять стодолларовых бумажек, – только побыстрее.

– Контракт?

– Нет, только аппарат.

– Понятно. Посмотрите, только вчера завезли новую модель… Почти как раз в вашу сумму… Если добавите еще двадцать пять долларов…

– Девушка, вы не поняли. Мне нужен любой телефон, готовый к работе.

– Конечно, я поняла… Вот посмотрите: аппарат со встроенной камерой. Память рассчитана на…

Сколько нужно мобильной группе, чтобы вернуться вниз? Обыск этажа под «паузой» займет от силы пару десятых долей секунды, значит, запас времени упирается в скорость лифтов.

Павел перегнулся через стойку.

– Дайте вот этот, – рядом с книгой, которую отложила продавщица, лежал в потрепанном чехле видавший виды «Сименс».

– Но… Это мой… Он без гарантии…

– Зато заряженный, – Павел взял аппарат и без лишних слов просочился сквозь стеклянные двери холла. Основная задача – покинуть зону действия «паузы» – была близка к положительному решению, а привычка парковать машину у самого края стоянки давала еще пару драгоценных секунд форы. Только вот…

В миг когда «Лендкрузер» приветливо мигнул сигнализацией, из известного всей фабрике микроавтобуса «Мерседес» на другой стороне улицы появилось трое деловитых парней.

– Павел Головин! – окликнул идущий первым, вынимая руку из-за пазухи. – Остановись!

Характерный акцент, футуристический силуэт лучемета… Слава богу – инки! Акар, похоже, настоял на усилении мобильной группы своими бойцами, но второй «паузы» не дал.

Не притормаживая, Павел изменил направление бега.

– Скорее! – крикнул он. – Наверху засада! Нужна помощь!..

– Что?! – сбить с толку старшего удалось лишь на мгновение, но и этого хватило с лихвой. – Головин, стой!..

Поднять ствол в боевое положение индеец уже не успевал. Павел использовал оружие только в качестве кастетов – лишний шум и новые обвинения были ни к чему. Старшему хватило попадания рукояткой «гюрзы» в лоб. Второй инка успел нажать кнопку, но луч опалил лишь каменную колонну крыльца за спиной землянина. Стрельба не позволила краснокожему позаботиться об обороне, и Павел нанес точный удар в солнечное сплетение. Третий учел ошибки товарищей и на бегу перехватил лучемет за ствол.

Булава – исконное оружие инков в рукопашном бою…

Павел вспомнил эту строчку из скудного наставления по боевым возможностям параллельщиков одновременно с началом атаки. Вовремя. Предплечье пронзило болью, когда оно приняло удар – кость спасло только то, что рукоятка лучемета была мягкой. Сходу выстроить новую линию боя оказалось невозможно – индеец танцевал вокруг Павла, словно под бубен шамана, гримасничая и потрясая оружием. Совершенно незнакомая техника. Одно неверное движение, и потерей сознания, пожалуй, не отделаешься, а отпущенное время форы стремительно таяло…

Извини, краснокожий брат, потанцуем в другой раз.

Падение на спину с перекатом через голову… Выстрел с левой руки, не выходя из движения, не глядя, почти на звук…

Нанесенные бесшумной вспышкой света раны стерильны и не кровоточат. Выронив лучемет, инка скорчился над пробитым бедром – хорошего мало, но не смертельно, тем более что помощь придет быстро.

Павел вернул оружие в кобуру и прыгнул за руль «Лендкрузера».

Четырехлитровый дизель непринужденно вынес машину на шоссе, и только тогда в зеркале заднего вида замелькали темные силуэты людей, высыпавших на крыльцо из освещенного холла. Воины Ассамблеи безнадежно отставали, и командир группы сделал знак прекратить преследование. Чтобы задействовать другие ходы, даже параллельщикам нужно время, значит, у Павла появилось несколько минут на осмысление ситуации… А еще лучше – на консультацию с людьми, которые в интригах нелюдей давно съели десяток собак.

Он вытащил свой новый телефон, заправил в него карту и, поглядывая временами на дорогу, принялся листать адресную книгу. В сложившихся обстоятельствах Павел мог рассчитывать только на двух человек – шефа и Филиппыча. Но звонить сейчас Потапову – значит, подставлять весь отдел.

Номер Павел набрал по памяти и нажал кнопку вызова. Извини, Семен, за новые проблемы…

– Да! – рявкнул рассерженный, но отнюдь не заспанный голос. Филиппыч уже был на ногах, и это само по себе говорило о многом.

– Привет, – сказал Павел. – Это я.

– Паша! Черт!.. Откуда звонишь? – Пронин, как обычно, сразу брал быка за рога.

– Не беспокойся, я сменил аппарат. Тебя уже подняли?..

– А ты как думал?! Ладно, в гробу отосплюсь. Докладывай.

– Эта девчонка меня развела, – честно признался Павел. – Как лоха. Подстава простая, но грамотная.

– Ясно, что простая, – фыркнул Филиппыч, – потому и сработала. А зачем ты ее грохнул?

– Я?!. – Павел задохнулся, не найдя адекватного ответа на такую ложь.

– Не ты? – уточнил Филиппыч. – Ясно. Значит, еще хуже. Кого-то ты конкретно задел, Паша.

– Или вы, – подсказал тот.

– Да, – согласился Филиппыч, подумав. – Или мы. Как же они это сделали?

– Небезупречно. Мошенники на Дмитровской были фальшивые, зато сама практикантка – вполне убедительна.

– Представляю, – Пронин усмехнулся. – Но я имел в виду убийство…

– Да какая разница? У ассамблейщиков сто способов проделать такое. Не говоря о том, что, по их плану, Аня сама могла открыть дверь…

– Аня… Ну-ну. В общем, ты прав – не главный вопрос. Подозреваешь инков?

– Конечно. Кто еще мог пойти на убийство индианки, рискуя получить межрасовые разборки в Ассамблее?

– Кто угодно – если крайним все равно останешься ты.

Павел задумался. Очевидная, казалось бы, версия вдруг предстала в ином свете.

– Использование агента иной расы усложнило бы подготовку, – проговорил он наконец.

– И поставило бы под угрозу секретность, – согласился Филиппыч. – Надеяться можно только на своих, это знают все… Хорошо, принимаем вариант инков за рабочий. Остается понять мотив.

Павел пожал плечами, но, сообразив, что Филиппыч этого не увидит, проговорил:

– Усиление наших позиций многим не по душе. Даже тем, кто официально признал новые права…

– То есть, личную тему ты предлагаешь опустить?

– Предлагаю. Слишком сложно для одного меня, скорее подкоп ведется под весь Отдел.

Филиппыч помолчал.

– Ладно, над этим я еще подумаю. Что ты сейчас делаешь?

– Уношу ноги.

– С мобильной группой встретился?

– Почти, – Павел припомнил взгляд тьмы из-под колпака смарра и решил, что пока об этом говорить не стоит.

– Они все целы?

– Жить будут.

– Ну, и то хорошо. Тебе нельзя сейчас попадаться, Паша. Тело найдено в твоей постели, на креплении штыка только ее и твои пальчики. Ее – понятно почему, а твои…

– Так быстро пробили? – удивился Павел.

– Да уж, не поленились! К тому же в девчонке наверняка остался… твой генетический материал. Я прав?

– Да.

– В общем, если дойдет до трибунала рас, мы не сможем тебя защитить. Надо искать провокатора и выдвигать встречное обвинение. По-другому никак.

– Согласен. Я могу…

– Ты пока ничего не можешь, Паша. Найди местечко где-нибудь в Подмосковье и заляг там. Все, что до МКАДа, ящеры скоро накроют поисковыми заклинаниями. Понял?

– Вполне, – Павел очень постарался, чтобы его ответ прозвучал максимально убедительно.

– Вот и хорошо. А мы с Сергеем помозгуем, как дальше жить. Твой номер у меня определился, так что я сам позвоню.

Не прощаясь, Пронин дал отбой. А Павел усмехнулся. Ящеры? Заклинаниями?

«…Молч-чи, ч-человек…»

Кажется, сейчас эта раса не слишком заинтересована в игре по правилам Ассамблеи или просто не желает вмешиваться. Причем второе более чем вероятно – все давно привыкли, что смарры участвуют в делах иных миров ровно настолько, насколько сочтут нужным.

Расслабляться, впрочем, не стоило. Даже если ящеры бойкотируют директивы совета безопасности Ассамблеи, параллельщики найдут способ добраться до Павла. Например – поручат Потапову поднять московскую милицию по плану «Вулкан 5». Филиппыч не прав – на отлёживание нет времени.

Итак. Анна – единственный известный участник операции – мертва. Ее официальные связи и контакты в земном представительстве Ассамблеи едва ли приведут к главному провокатору, да и отработать их все равно нет никакой возможности – на фабрику Павлу ход заказан. Значит, возвращаемся на исходную – без помощи не обойтись. Только вот много ли осталось на фабрике разумных индивидуумов, не питающих сейчас к землянину острой антипатии и не стесненных служебными обязанностями в рамках дела, как шеф и Филиппыч?

Он вздохнул и снова взялся за телефон. Этот номер не был занесен в память даже его собственной трубки, но такие контакты не забываются. Павел выбил нехитрую мелодию на кнопках и молча взмолился, чтобы Градобор оказался на Земле.

3

Станция «Белорусская» в начале шестого утра не была многолюдной. Десяток ранних пассажиров из только что отошедшего состава втянулись на эскалатор, и Павел сразу увидел фигуру в неизменном черном пальто, белом кашне и с огромными очками на носу. Гиперборей, широко расставив ноги и сунув руки в карманы, неподвижно стоял напротив перехода на кольцевую линию. Павел ничуть не удивился бы, если б в этой точке действительно оказался геометрический центр платформы в полном соответствии с договоренностью.

– Приветствую, – сказал он, приближаясь. – Не стоило так отсвечивать на проходе. Если рядом есть скамейки, мы, люди, обычно предпочитаем присесть.

– Полагаешь, я вызываю подозрение? – Градобор выразительно обернулся. Сонный милиционер у противоположного выхода о чем-то негромко совещался с дежурной по эскалатору, указывая на них пальцем. – Не о том беспокоишься, Павел.

– Возможно. Но давай все-таки сядем. Мне не хватает только разборок с ментами…

– Хорошо, – Градобор сдвинулся с места по направлению к лавочке. – Кому ты еще звонил?

– Больше никому.

– Эхтинору? Чщахту?

– Да никому я больше не звонил!

– Хорошо, – повторил гиперборей. – Ты должен понимать, что наша встреча носит сугубо конфиденциальный характер, и в разглашении этой тайны я крайне не заинтересован. Если это ясно, то можешь говорить по делу.

– Я не убивал ее, Градобор. Если ты не веришь в это, говорить больше не о чем.

Гиперборей посмотрел на него сквозь свои фальшивые стекла.

– То, что ты сказал, – очевидно. Я просил говорить по делу. У тебя не так много времени.

– Единственная возможность доказать мою невиновность – выйти на организаторов провокации. Для этого мне нужна информация с фабрики.

Градобор вздохнул.

– Я понимаю тебя, Павел. Не так давно мы были союзниками, и твое желание обратиться ко мне – объяснимо. Однако, без обид, почему ты считаешь, что я стану помогать тебе? Ведь, прежде всего, я слуга Общины, и, оказывая тебе поддержку, рискую вовлечь ее в скандал.

Павел, конечно, допускал, что такой вопрос может быть задан, но так и не смог подготовить адекватный ответ. Что можно сказать этому прагматику, чем убеждать?

– Ассамблея заинтересована в стабильности… – слова прозвучали жалко даже для него самого, но Павел все-таки договорил: – Если меня утопят, отдел пойдет следом.

– А ты думал о стабильности, когда по подсказке ящера выколачивал у Эхтинора новые полномочия?

– Я думал о деле!

– Вот и я сейчас думаю о деле.

– Хорошо. Тогда попробуй просчитать ситуацию еще раз. Ради чего инки все это затеяли? Планировали операцию, готовили агента… а потом вот так запросто пожертвовали им – девчонкой девятнадцати лет от роду. Может быть, их планы идут дальше, чем завалить отдел?

Градобор покачал головой.

– Инки?.. Ты думаешь, им это под силу? Нет, Павел. Возможно, это выглядит слишком расточительно для тебя и Земного отдела, но дальше они не пойдут, по крайней мере, в этот раз. Их комбинация не имеет возможности развития, и ты это знаешь.

– Их комбинация – возможно, – Павел вдруг понял, что нащупал почву под ногами, и вовремя прикусил язык.

Гиперборей клюнул сразу:

– Что значит «их»?

– Похоже, это комбинация не только инков. Или совсем не инков.

– Чья еще? – глаза гиперборея сузились за плоскими стеклами – гончая почуяла след. – Атлантов?

Павел отрицательно покачал головой.

– Когда я уходил из гостиницы, то встретился со смарром. Он наверняка мог меня взять, но не сделал этого.

– Ящер?..

– Именно. Голову даю на отсечение, что их поиск ничего не даст. Потому и остался в городе.

– Твоя голова сейчас немного стоит, Павел. Но смарры… – Градобор колебался недолго. – Хорошо. Если они скажут, что магия тебя не обнаружила, я буду готов поучаствовать в этой интриге. Что тебе понадобится от меня?

– Информация. Оборудование. Возможно, убежище, но это в крайнем случае.

– Я еще в прошлый раз заметил, что тебе нельзя класть в рот палец. Но сейчас ты не в том положении, чтобы диктовать условия. Я возьмусь поставлять тебе информацию и, возможно, кое-что из спецсредств, хотя ты и так не безоружен, – гиперборей выразительно посмотрел на правый бок Павла, где болтался в кобуре лучемет. – В убежище откажу сразу – провести тебя через прокол, минуя формальности, не удастся, а моя земная квартира защищена не более, чем любая другая.

– Что ж, и на том спасибо.

– Не благодари, ты пока ничего не получил. Если ящеры тебя вычислят…

– То мне ничего и не понадобится, а ты будешь свободен от обязательств.

– Каких обязательств? – Градобор посмотрел на Павла и широко улыбнулся.

Тот ответил тем же.

– Ты прав – никаких. Я даже не знаю, кто ты вообще такой… И кстати, вот твой поезд. Поторопись.

– Почему? – гиперборей проследил взгляд Павла и обернулся. – Впрочем, согласен. Это мой поезд.

Эскалатор опустил на пустую платформу троих молодых людей. Атланты: двое парней и девушка – черты лица и едва уловимые особенности одежды не позволяли ошибиться. Милиционер проводил троицу подозрительным взглядом.

Градобор поднялся и шагнул за колонну.

– Это не служители! – крикнул он, перекрывая шум подходящего состава. – Но один воин среди них есть! Тебе точно не нужна помощь?

Павел качнул головой.

– Нужна, но не такая! Не попадайся им на глаза – я не хочу их убивать!

Не тратя больше слов, гиперборей вошел в затормозивший перед ним вагон. А Павел скрючился на скамейке, втянув голову в плечи и закрыв лицо рукой. Остаться незаметным в жидком потоке сошедших с поезда пассажиров было невозможно, но жалкий вид противника сам по себе расслабляет. Сломленный беглец, слишком хорошо знающий, что его ждет в ближайшем будущем, трясущийся от вида собственной тени… Такой недостоин ни уважения, ни жалости, ни даже презрения. И уж тем более – упреждающего удара.

Они подошли не сразу. Сначала остановились у противоположного края платформы, потом чей-то взгляд скользнул по фигуре на скамье… Обмен мнениями, несколько энергичных жестов… Спорят, что делать? И, наконец…

– Павел Головин, – видимо, подошедший на шаг ближе остальных парень и был воином. – Встань. Ты арестован с санкции трибунала Ассамблеи Миров…

Павел очень натурально вздрогнул, поднял голову.

– Что?..

Периферийным зрением он отметил, как уверенно шагает по платформе сержант и двое рядовых, должно быть, подоспевших по вызову. Идиоты. Параллельщик, конечно, не станет убивать их сразу, но если сержант сумеет вынуть пистолет…

Последний пассажир ступил на эскалатор, но сверху уже показались другие. В преддверии часа пик люди потянулись в метро – выжидать больше не следовало.

Атланты – не гипербореи, они не оттачивали веками мастерство рукопашного боя. К тому же это все-таки не патруль. Просто ехали ребята по домам и решили сыграть в героев… А в общем – не важно, главное, что не по наводке смарров, потому что «паузы» у них нет. Ведь нет же у них «паузы»?

– Помоги… – жалобно протянул Павел, глядя снизу вверх на ближайшего из троицы.

Тот скривил губы в усмешке и повторил:

– Павел Головин, встань и следуй за нами!

– Помоги… – голос Павла снизился до шепота, и сам он начал медленно валиться вперед.

– Ты ранен? – поинтересовался атлант. Что бы он ни думал о беглеце, ранение, безусловно, повышало статус последнего в его глазах. Воины уважают раны, полученные в бою, и атлант сделал, наконец, недостающий шаг навстречу…

Удар получился совсем не благородный – на Земле это понятие давно кануло в Лету вместе со шпагами и дуэльными пистолетами. Двадцать первый век ставит во главу угла эффективность, а удар неготовому к обороне противнику в пах, безусловно, эффективен. Атлант еще не успел согнуться от боли, когда Павел, продолжая движение вперед, швырнул его в объятия соплеменницы и бросился навстречу наряду.

Сержант отреагировал быстро и однозначно:

– Стоять!

Его рука дернулась к поясу. Не к дубинке, удивляя Павла, сразу к пистолету.

– Не стреляй! – он был уверен, что сержант не спустит курок, пока не увидит угрозу собственной жизни. Необходимость давать отчет за каждый использованный патрон у любого отобьет охоту палить налево и направо.

Удар атланта настиг их обоих. Молния хлестнула Павла по спине и шальной веточкой зацепила вытянутую вперед руку милиционера. Мышцы пальца на курке рефлекторно сократились – выстрел из табельного «ПМ» грянул почти в лицо… Вот только Павел уже падал. Электрический шок сковал мускулатуру, и пуля лишь потрепала волосы на голове.

– Стоять!.. Стоять!.. – сержант все повторял это слово, не в силах объяснить себе происходящее. Ствол метнулся к Павлу, потом к атлантам…

– Назад, человек! – воин направил на сержанта стик из орихалка. – Он наш!

– Руки за голову!.. – родил, наконец, милиционер новый выкрик и…

Похоже, боец был слишком молод и неопытен, а может, просто побоялся убивать аборигена, с молоком матери впитав инструкции о недопустимости случайных жертв. Его новый удар оказался слишком слабым даже для парализующего действия. Сержант успел трижды спустить курок, прежде чем разряд, наконец, сковал его в объятиях судороги. Прицельным был только первый выстрел, легко отраженный воином…

– Юния! – другой атлант подхватил пошатнувшуюся девушку, и та безвольно упала ему на грудь. – Талий, помоги!.. Юния!

Он не смог удержать подругу, когда у нее подогнулись колени, и вместе с безвольным телом опустился на каменную мозаику пола.

– Ты! Лежать! – самый смелый из рядовых занес над Павлом дубинку, когда тот, ощутив, наконец, токи крови в конечностях, попробовал пошевелиться. – Сеня! Наручники, живо!.. Лежать, я сказал! Мордой в пол!

Нет, дорогой. Если и слушать приказы, то не от тебя. И плевать, что еще нет координации, а руки-ноги едва обрели чувствительность. Противник не ожидает атаки из такого проигрышного положения, и это главное…

Нерасторопный Сеня успел лишь нагнуться за наручниками к поясу парализованного сержанта, а его не в меру инициативный напарник уже летел по баллистической траектории через ближайшую скамью от удара в челюсть рифленым каблуком.

Все-таки Талий оказался непростительно беспечным для воина, если только в его стремлении оказать помощь соплеменнице не было глубокой личной заинтересованности. Когда атлант все-таки дернулся, было уже поздно. Павел рефлекторно выбрал правильное оружие – «гюрза», приставленная к виску потенциального заложника, заставила замереть даже оставшегося на ногах милиционера, что бы тот ни собирался делать – бежать или нападать. Воин же просто окаменел.