Текст книги "Я начинаю путь..."

Автор книги: Игорь Аббакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 8. Сон Ирины Павловны

Про такую штуку как домашний арест, я слышала в своей прошлой жизни, но что это такое на самом деле, даже не подозревала. Да и с чего бы мне было этим интересоваться, если у меня никогда не было приводов в милицию. Зато здесь, меня дважды в течении четырех лет задерживала не просто полиция, а полицейский спецназ! Удостоилась однако старая небывалой чести! И не просто задерживалась, а еще и под следствием пребываю.

А домашний арест который на всех нас наложен, означает лишь то, что мы не имеем права взять и уехать в другой город. Вроде бы и ничего, но вот про спорт и танцы пришлось пока забыть. Сразу после школы хожу на допрос. А там, пока на все вопросы ответишь, день как-то незаметно заканчивается и я иду домой ужинать, делать уроки и торчу с матерью на кухне. Можно было бы и в Сети посидеть, вот только нужно и Василису Егоровну пожалеть. Она бедная, в последнее время вся на нервах. Вот чтобы она лишнего себе в голову не брала, я занимаюсь вместе с ней стряпней и болтаю о разных вещах. Того гляди, ко времени суда надо мной, она наконец то научится прилично готовить. Учу ее конечно я. Теперь, благодаря мне, она прилично готовит различные супы и уже осваивает мясные блюда. Сперва я ее учила элементарному, а затем, сходив к букинисту, мы купили поваренную книгу. Смешное было в том, что здесь как и у нас, это была книга Елены Молоховец. Смешно конечно, когда дочь учит маму, а не наоборот, как у нас. Но что поделать? Женщины в этой России страх как эмансипированы.

Вот к примеру: вязка, вышивание, занятия макраме… все это прекрасно успокаивает нервы. Тем не менее, не всякая здешняя хозяйка станет этим заниматься. Когда я предложила маменьке заняться вязанием, при этом подразумевая что я ее легко смогу этому научить, то она сразу обиделась:

– Маша! Я ведь от вас никуда уходить не собираюсь. Мне вас нужно вырастить, внуков дождаться… Рано мне еще о боге думать.

Оказывается, тут извечными женскими ремеслами занимаются только монахини! Тем не менее, уговорить ее удалось. Подозреваю, что согласилась она на это с единственной целью: побольше побыть вместе с дочерью. Вот и сидит вместе со мной, учится вязать, а заодно и сплетничаем. Кому как, а в ее ситуации это самая лучшая психотерапия. Заодно на психотерапевте экономим. И обе видим, как это здорово нам помогает. Мне это привычно, а Василисе Егоровне в новинку. Отвыкли здешние обитатели от простой жизни! Хотя, может быть я и неправа. Взять хотя бы Ивана Кузьмича и «братца Иванушку». Меня привела в состояние шока их неспособность забить хотя бы гвоздь. Оказывается, здесь это давно так не принято. Есть развитый сервис, который за ваши деньги всегда готов сделать доброе дело всем нуждающимся. «Зачем париться самому, если достаточно только оплатить предоставленные тебе услуги?» Я это часто слышала и в той жизни. Только я привыкла к тому, что мужчины у меня не беспомощны. «А зачем кому-то платить деньги, если достаточно попросить своих мужчин?» Я обычно так отвечала любителям ничего не делать самому. Здесь меня бесила привычка людей постоянно, по любому пустяку обращаться за помощью к совершенно посторонним людям.

Если мне нужно, то я умею быть занудной. Доставая постоянным нытьем Машиного отца и братца, я добилась желаемого. Теперь, когда я заявляю, что один из них мне нужен как мужчина, они больше не воспринимают это как дикость, а молча идут и делают свое мужское дело. Кстати, им это настолько понравилось, что в скором времени они оккупировали лоджию и прикупив разнообразный инструмент, превратили ее в мастерскую.

Когда Василиса Егоровна пыталась протестовать, я стала на их сторону, заявив:

– Мама! Должно же у наших мужчин быть что-нибудь святое в этой жизни!

Домашние уже давно со мной ни о чем не спорят, а лишь обсуждают возникшие проблемы. Вот и мать в итоге согласилась, что домашняя мастерская, это святое! Это то, что превращает мужчину из дикой обезьяны в цивилизованного человека.

Вот так и проходит теперь наша домашняя жизнь. После посиделок с мамой, мы с Машей ложимся спать. Правда, уснуть в последнее время получается не сразу. Меня постоянно мучает один и тот же вопрос: «Зачем все это и кому это понадобилось?»

Судя пол всему, спокойной и размеренной жизни у меня не выйдет. Я так и буду влипать в истории и скандалы. Ну что тут поделать? Не вписываюсь я в этот мир! Мне многое здесь чуждо, незнакомо и совсем неприемлемо для меня. Самое противное, что это не только мои проблемы. Маша – вот заложница ситуации. Благодаря мне, она уже стала «белой вороной» и это только начало процесса.

И все-таки, какова цель моего пребывания здесь?

Так и не найдя ответа на этот вопрос, я незаметно для себя уснула и… вляпалась в нужный мне сон! Самое интересное, что я ясно понимала то, что это всего лишь сон.

В этом сне я оказалась на своей даче, в своей комнате-студии, где я обычно занималась с детьми наших дачных приятелей. Я сидела за столом, а напротив меня сидел человек, как две капли воды похожий на Николаича – приятеля моего мужа и его напарника по дачным «шабашкам». Вот только это был совсем не Николаич. Сидящего напротив меня типа выдавал взгляд. Мне трудно описать разницу, но она была. Именно это с головой выдавало знакомого незнакомца.

– Вы кажется желали получить ответы на свои вопросы? – не стал тянуть кота за хвост «подменыш».

– Для начала я хочу знать, как к вам можно обращаться. Извините, но вы плохо умеете прикидываться другим человеком.

В принципе, меня устраивал и этот облик моего гостя. Просто хотелось заставить его продемонстрировать хотя бы часть своих возможностей.

– Я понял вашу задумку. Мне не сложно принять любой облик, который не будет вас шокировать или вызывать отвращение. Но я предпочту остаться именно в этом облике.

– Вы не очень хорошо играете роль бога.

– Потому, что им не являюсь. Впрочем, имейте в виду: сейчас по времени ограничены вы, а не я. Советую не тратить СВОЕГО времени даром.

Понятно, пора задавать интересующие меня вопросы. А их было немало. Подумав, я задала самый для меня главный:

– Я жива или умерла? Я имею в виду свое время.

– Могу вас успокоить. В своем времени вы живы и здоровы. Вы там даже продолжаете жить как ни в чем не бывало. Здесь, в этом временном потоке, находится лишь слепок вашего сознания.

– Вы можете вернуть меня домой?

– Могу, но не стану. Ваша миссия еще не выполнена. Она даже толком не начата. Однако могу сказать сразу: как только она будет завершена, мы вернем вас в тоже самое место и в тоже самое мгновение времени, из которого ваша матрица покинула свой мир.

Что же, уже легче. Значит мне больше не нужно беспокоиться о своих родных и близких. Ведь во время моего отсутствия с ними ничего не сможет случиться. Стоило мне так подумать, как «подменыш» сразу дал мне понять, что чужие мысли для него являются открытой книгой:

– Я не советую вам совсем так уж радоваться. Дело в том, что по вам еще не принято окончательное решение. Вполне может случиться, что миссию свою вам придется поочередно выполнять в совершенно разных мирах. Кроме того, учтите, что физическая смерть вашего биологического носителя, будет еще и смертью вашего слепка сознания.

– Значит я могу и не вернуться? Веселенькую долю вы мне назначили…

– Зато теперь вы поняли, что жить и умирать придется по-настоящему, а не в виртуале?

– Зачем вам это нужно? Вы так развлекаетесь?

– Нет, дорогая Ирина Павловна, я не развлекаюсь. Я просто хочу с вашей помощью поменять этот мир.

Боже мой! Как это знакомо! Все как в дешевой голливудщине! Герой или героиня должны спасти мир! Они это серьезно? И как они все это себе представляют? Я что похожа на существо со сверхспособностями? Никогда этого за собой не замечала и «звездной болезнью» не страдала.

– Вы ошибаетесь Ирина Павловна. Этот мир не требуется спасать. Его нужно только слегка изменить. И он изменится. Правда менять его будут совершенно иные люди. Но сперва поработать предстоит вам. И это не обсуждается!

А вот давить на меня, это лишнее. Будь ты хоть кем, хоть богом, хоть чертом, но я пока еще человек, пусть даже и в чужом теле. А у человека есть очень неприятное для любой сверхсущности качество – свобода воли. Я конечно не смогу на равных противостоять тому, кто намного меня сильней, но это еще не значит, что мной можно помыкать. Что там про самоубийство пишут? Грех говорите? Неужели? А в чем грех-то? Уж не в том ли, что ты оставляешь бога с носом? В данной ситуации, намеренный уход из жизни, это всего-лишь способ нарушить планы противника.

– Не стоит преувеличивать свою значимость, – немедленно ответил на мои мысли «подменыш», – в случае вашего преждевременного выхода из строя, мы легко найдем вам замену. Развитие здешнего общества рано или поздно заведет его в тупик, но это произойдет не сегодня и не завтра. В принципе, вмешаться можно будет и через сто лет. Так что время нас не поджимает. Ваша эскапада – это будет всего лишь нашей мелкой неудачей, от которой никто не застрахован. Принципиально это ничего не изменит. И не стоит считать нас великими гуманистами. Любые изменения в жизни общества неизбежно порождают тьму маленьких трагедий. Ваша смерть – только одна из них. Да и о своем носителе подумайте. Маленькой Маше вряд ли хочется умирать из-за того, что некая старая кобыла, которой она доверяла, решила потешить свою гордыню.

– Бьете на жалость? Напрасно! Мне нет нужды заставлять Машу совершать самоубийство. Все, что сейчас у меня есть моего – воля и сознание. Мне хватит собственной воли для уничтожения своего сознания. А Маша… Она всего лишь станет жить без моих подсказок, что ей ничего кроме пользы не принесет. Так что прощай мой мальчик! Конец связи!

После этих слов я проснулась. Придя более или менее в себя, я обнаружила, что бодрствует только мое сознание. Машино наоборот, погружено в сон настолько глубоко, что вывод о том, что сон мой не случаен, напрашивался как разумеющийся. Обычно мое пробуждение будило и ее. А сейчас все не так, как обычно. Значит, «подменыш» продолжает воздействовать на нас. И вряд ли он так просто откажется от своего намерения, каким бы оно не было. Вопрос о том, как мне поступить в этой ситуации, встал в полный рост. После долгих раздумий, я решила, что выслушать «подменыша» все-таки стоит. Я от этого ничего не теряю. То, что ему не удалось ни подчинить мое сознание, ни подавить мою волю, внушало мне оптимизм. Сказано – сделано, стоило пожелать и сон мгновенно пришел. Причем тот же самый.

– Вот и хорошо, что вы все-таки решили меня выслушать, – как ни в чем ни бывало продолжил беседу «подменыш», невозмутимо хлебавший из кружки неизвестно когда заваренный и налитый в нее чай.

Заварка была явно не из моего буфета. Очень уж она незнакомо пахла. Впрочем, аромат был настолько чудесным, что мне и самой захотелось попробовать.

– Вы не стесняйтесь, я уже понял, что захотите попробовать, – с этими словами гость подвинул ко мне мою любимую кружку, уже наполненную до краев горячим напитком.

Попробовав, я решила, что ни разу в жизни ничего подобного не пробовала. Впервые в жизни я поняла любителей чая. Действительно, с таким и вина не нужны будут.

– Продолжим дальше, Ирина Павловна, – как ни в чем не бывало продолжил гость, – и начнем с того, что мы не требуем от вас спасения мира. Просто потому, что одиночки мир не спасают.

– Тогда зачем я здесь?

– Понимаете, если мир чего-то стоит, он спасает сам себя, своими собственными средствами и в посторонней помощи как правило не нуждается. Из этого правила есть исключения. Одно из них – принятие решений глобального масштаба, которые приводят к необратимым последствиям. В рамках доступных вам понятий, это ядерный конфликт высокой интенсивности. Он конечно не уничтожит полностью жизнь на Земле. Сказки о том, что можно десятки раз подряд уничтожить эту самую жизнь, сказки и есть. Человек невероятно живучее существо и потому выживет. Но выжив, человечество утратит самое ценное свое качество – способность к развитию. Просто потому, что все силы будут уходить на борьбу с тяжелыми последствиями этого конфликта. В общем, ни на что кроме борьбы за выживание как вида, ни сил ни ресурсов не останется. К счастью, в вашем мире у людей хватает здравомыслия и последствия таких поступков вы ясно представляете.

– А здесь что происходит? Я пока что не вижу конца света.

– Вы его и не увидите, ибо до него еще далеко. Тем не менее его не избежать. Если конечно не принять вовремя нужных мер.

– И что тут не так?

– Эволюционный путь развития, на который сделало ставку здешнее человечество, вещь коварная. Это только кажется, что отсутствие потрясений и больших жертв приближает людей к всеобщему счастью. На деле же, это путь в тупик.

А дальше пошло пространное объяснение. По словам моего собеседника, их цивилизация на множестве наблюдаемых ею примеров, пришла к выводу, что делать ставку на какой-то один путь развития опасно. Революционный путь – кровь и страдания могут оказаться чрезмерными и не всегда приводят к желаемой цели. Эволюция – только на первый взгляд хороша. Хороша она лишь стабильностью и спокойствием. С которым тоже перебарщивать не стоит. Потому, что в конце этого тоннеля тупик. А когда человеку больше некуда двигаться, он сам себя и уничтожит. Или деградирует до животного состояния.

Если смотреть на человечество Земли как на популяцию с ограниченным ареалом обитания, то для того чтобы оно не застоялось и не деградировало, время от времени нужны конфликты высокой интенсивности: мировые войны и революции. Обычно так везде и происходит. Но тут – особый случай. Зацикленность элиты большинства ведущих стран на спокойствии, имели свою цену. Подавив в 19 веке протестные выступления наиболее буйных революционеров, не допустив существования независимой силы ни в мировой политике, ни в мировой экономике, лидеры «Священного Союза» убедились в том, что всеобщего благоденствия нет и не будет. Все-равно в каждом поколении рождаются новые смутьяны. Раньше, пока не был завершен раздел мира между ведущими игроками, их энергию можно было направить вовне. Но мир уже давно поделен. Затевать войны за его передел? Но от этого давно отказались. Ради этого и существовал «Священный Союз». Но если с буйными ничего не делать – жди внутренних смут. А этого никому тоже не хочется.

Ради поддержания спокойствия и порядка, правящие этим миром силы готовы были на многое. В частности, им показалось выгодным и правильным не отстреливать «белых ворон», а запустить процесс самоликвидации этих беспокойных птиц. Тут пошло в ход все, что отвечало этой цели. Часть честолюбивых и энергичных особей поглотили военные конфликты низкой интенсивности. Часть этих людей удалось склонить к ненормальному, с точки зрения роста и сохранения численности популяции, образу жизни.

– Вы думаете, почему на вас взъелся Гозман? Он конечно тот еще русофоб, но сам по себе он мало на что способен. А вот имея поддержку властей, он способен на многое. Он один из работников той индустрии, целью работы которой – осуществление отрицательного отбора. Зная это, не стоит удивляться снисходительному отношению властей к здоровью и развитию своих народов.

– Значит борьба за трезвость…

– С точки зрения здешних властей – преступление. Политика спаивания и прочего одурманивания – действенная альтернатива мировым войнам и революциям. Причем, жертв и трагедий даже в разы больше. Просто это все происходит в сравнительно спокойном виде и стало привычной обыденностью.

– Хотите, чтобы я подняла бунт?

– Нет, Ирина Павловна. Это лишнее. Раскол общества с кровавым итогом нам тоже не нужен. Просто есть одна вполне неплохая альтернатива в развитии человеческого общества. И вам она хорошо известна.

На что намекал мой собеседник, я уже поняла. Поняла и то, почему они решили использовать для этой миссии обычную обывательницу параллельного мира. Тут все дело в том, что засылкой гения мысли и духа, поставленной цели не добьешься. Коммунисты правильно в свое время говорили, что все коренные изменения в обществе являются результатом деятельности масс. А кто такие массы? Да обыкновенные совсем люди. Не получится их долго вести куда-либо, если им не понятна цель. Причем, цель эта должна быть им желанна. В принципе, с этим справится и гений. Вот только кому это все выполнять? Конечно самым обыкновенным людям! А тут, в этом мире с обыкновенными людьми большая проблема. Они просто не обладают нужными для выполнения задачи качествами. Вот предки их, способны были много чего одолеть, лишь бы вожди не подкачали. А здешние?

– Думаете, что я справлюсь с воспитанием целого народа?

– А почему нет? Вы кстати очень даже неплохо взялись за это дело, даже не подозревая о стоящей перед вами задаче.

– Вообще-то, ничем подобным я заниматься не собиралась. Я просто боролась за свою красоту, здоровье и безопасность…

– И в результате, вокруг вас объединились те, кто хотел того же. А последствия? Сложилось сообщество, способное многого добиться собственными силами. Парни и девушки, которые вместо нытья о невозможности что-либо сделать, просто берут и делают. Вам не кажется, что люди вокруг вас уже начали меняться?

– То есть, я играю роль только точки кристаллизации?

– Это уже немало. И вот мой вам совет: Не пытайтесь руководить всем этим. Что людям нужно, они разберутся и без вас. И лидеры подходящие найдутся. Вы просто продолжайте подавать пример. Этого уже будет хватать.

«Подменыш» допил свой чай, глянул на свои наручные часы и начал собираться:

– Ну вот и все, мне пора. Хотите еще о чем-то спросить?

– Почему я и почему именно Россия?

– Начну с России. Нам нужен был человек, родившийся и выросший в обществе, не утратившем способности к мессианству. Таких на вашей Земле всего три. Америка, Россия и Саудовская Аравия. В принципе, можно было заслать сюда эмиссаров из всех трех стран. Но не вышло. Сауды обращены взором в прошлое, американцы живут настоящим и только Россия думает о будущем. Я не про выдающихся людей говорю, а про обывателя. Ну а теперь о вас. Нам требовался человек, который с одной стороны самый обыкновенный, а с другой стороны разносторонне развитый. Кроме того, он должен обладать богатым жизненным опытом. Вы подошли нам со всех сторон.

Дочь офицера, сменившего множество гарнизонов: От Камчатки до Калининграда и от Мурманска до Ростова. Высшее образование по одной из естественно-научных специальностей. Спортсменка, художница – это тоже было вам в плюс. Ну и достаточный опыт воспитания детей. Разве не впечатляет такое сочетание?

– Понятно теперь. И до свидания. Надеюсь, что скорого и окончательного.

Глава 9. Особенности национального судилища

А трагикомедия с судилищем тем временем шла своим чередом. Благодаря увиденному мной сну, я его воспринимала не как дурость наших родных властей, а как обыденное явление ультра-либеральной диктатуры. Заодно мне стало понятно, во что же такое вляпался Гозман. Именно так, не мы вляпались, а знатный стахановец правозащитного движения.

Согласно замыслу хозяев Гозмана, должна была пройти рутинная операция по «прополке сорняков». В роли «сорняков» должны были выступить наши благодетельницы из трезвеннического движения. В этом спектакле, наша роль была чисто вспомогательная. Мы должны были предстать перед публикой в роли жертвы тоталитарной пропаганды. Обычно, роль жертвы тоталитаризма играли созданные силами полиции марионеточные группки изображавших на публике ужасных русских шовинистов. Правда, этот спектакль давно приелся публике, потому что рожи «жертв тоталитарной пропаганды» годами не менялись. И тут, подвернулись мы!

Мы подходили этим затейникам по всем статьям: в кои-то веки они повстречали достаточно многочисленное сообщество, причем настоящее а не липовое. Вот только наш юный облик ввел их в заблуждение. Мы ведь были совсем не такими, какими они нас представляли. Само по себе, систематическое занятие спортом требует от человека таких качеств, как самодисциплина, выдержка и упорство. За четыре прошедших года, все кто был слабохарактерным, отсеялись сами собой. А наша борьба за безопасную жизнь? Тут уже требовались смелость и хладнокровие. Но и это не все. Я ведь с Иваном не зря писала уставы. И вовсе не зря их обсуждал, дополнял и совершенствовал Мужской Круг. Трусам, подлецам и эгоистам тоже было не место у нас. «Мы привыкли гордиться победами…» Это как раз про моих ребят и девчат. И те сказки, что я им рассказывала, тоже в тему оказались. Мы стали как те котята, которым хоть и не светит победа в схватке с рысью, но прежде чем проиграть безнадежный бой, мы выпустим когти и зашипим. А потом бросимся в атаку. Такими людьми уже не получится ни манипулировать, ни помыкать. А уж доносить на кого-либо… У нас так не принято! За это мы изгоняем из своих рядов любого, кто оступился.

Именно эти качества и поставили в тупик следствие. Ни те, кто был задержан полицией, ни те, кто остался на свободе, вожаков и зачинщиков не «сдавали». Благодаря этому, Мошкальский так ничего и не «нарыл» на трезвенниц-филантропок. Впрочем, нужно отдать должное этому поляку: при всей традиционной для его соплеменников неприязни к русским, особого рвения он не проявил и позориться не стал. Его участие в процессе следствия практически не ощущалось. Зато «доброхоты» во главе с Гозманом проявили небывалый энтузиазм, чем и порадовали нашего адвоката.

– Вы Татьяна Сергеевна не переживайте, – успокаивал Ривкин нешуточно обеспокоенную Алексееву, – пусть эти идиоты трудятся в поте лица.

– Но ведь они не побрезгуют свалить все на детей!

– И пускай стараются! Уверяю вас, что в конце затеянного ими разбирательства, смеяться будет кто угодно, но только не они.

Что там задумал Соломон Абрамович, я поняла лишь тогда, когда не найдя ничего противозаконного в действиях наших патронесс, правозащитники плотно взялись за нас. Сделать из нас жертв чужого коварства у них не вышло. А шумиху они подняли такую, что окончить дело ничем, уже не могли. Общество «завелось» и жаждало крови. И тогда, команда Гозмана не придумала ничего лучшего, как выставить нас в роли подрастающих злодеев.

Такой подход даже жандармов возмутил:

– Леонид Саулович, – ответил Гозману подполковник Берг, к которому тот сунулся с письменным предложением о возбуждении уголовного дела уже против нас, – я не подпишу этой бумаги. Что хотите, то и делайте, но ни я, ни мои подчиненные, в этом деле вам не окажут ни малейшей поддержки.

Впрочем, правозащитников это не остановило. Обладая всеми необходимыми полномочиями, они и без жандармов сумели добиться нужного им решения в прокуратуре.

«Похоже, что теперь влип этот очкарик» – подумалось мне, когда нам всем предъявили обвинение. Выглядело все это действительно дико. Угрозу обществу и государству составило двадцать семь подростков обоего пола, в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Нас обвиняли в совершении преступлений аж по четырем статьям Уголовного Кодекса:

– проявление национальной нетерпимости

– проявление религиозной нетерпимости

– проявление социальной нетерпимости

– проявление сексуальной нетерпимости

Когда Соломон Абрамович ознакомился с этим списком, он аж подпрыгнул на месте, а затем обратившись к Татьяне Сергеевне, торжествующе произнес:

– Вот теперь Танечка, я точно раздену этого поца до самых трусов, – увидев усмешку на моем лице, поинтересовался:

– Машенька! А вас что так обрадовало?

– Да так, просто вспомнилось изречение: «Если человек идиот, то это надолго!»

– Никогда такого не слышал. Впрочем, не спешите радоваться. Пора хорошенько продумать наше поведение на процессе.

– Вот вы Соломон Абрамович и готовьте речь. А мы с девочками продумаем во что одеться и как причесаться.

– Маша, я не шучу.

– Я тоже. Как вы не поймете, что одежда и прическа тоже аргумент, да еще какой! Нужно будет подобрать такую одежду и прическу, чтобы глядя на нас, самый добрый на свете джигит захотел зарезать Гозмана прямо в зале суда.

– Сколько можно вам объяснять… Погодите, джигит говорите? А ведь это мысль! Дикая дивизия нам в этом деле совсем не помешает!

О костюмах и прическах я задумалась не от большой глупости. Вопрос этот можно сказать имеет политическое значение. А я с ребятами уже вляпалась в политику. Как-бы не проходил суд, но окончательное решение по вынесению приговора, будут принимать политики. Именно они а не судья с присяжными будут решать, какой приговор выносить. Будет выгодно оправдать нас – оправдают. Будет выгодно наказать – накажут. Но даже если суд признает нас виновными в том, в чем обвиняли нас правозащитники, вряд ли власти пойдут на то, чтобы наказывать нас по всей строгости закона. Просто потому, что в глазах публики мы пока еще дети. Скорее всего, сразу после вынесения приговора, мы будем помилованы монархом. Это нам всем объяснял Соломон Абрамович. А вот в этом и вся соль. Какая бы форма монархии в стране не была, но опорой монарха являются консервативные элементы общества. Мне, как дочери офицера и бывшей гражданской служащей Балтфлота, это было ясно с самого начала. Военное ведомство всегда будет консервативной силой, какая бы погода на дворе не стояла. Там конечно есть и свои вольнодумцы, но их окружающая среда либо отторгает, либо со временем радикально перевоспитывает. Примерно тоже самое можно сказать и о представителях правоохранительных органов. Симпатии именно этой части публики нужно нам завоевывать. А каковы ее симпатии для меня секретом не было.

Поэтому в первый день судебного разбирательства, проходившего аж во Дворце Правосудия, мы явились выглядя как мальчики и девочки из приличных семей. Впрочем, мы не только выглядели, мы и вели себя соответственно. На этот счет, Татьяна Сергеевна провела отдельный инструктаж:

– Ребята, что бы ни происходило в зале, ведите себя сдержанно и спокойно. И помните, что отвечать вам стоит только на вопросы, заданные официальным порядком. Ради бога! Никаких реплик, не относящихся к делу! И доверьтесь во всем Соломону Абрамовичу.

Что можно сказать о судилище? Первый день его прошел весьма скучно, мы еле вытерпели. Шла какая-то непонятная нам говорильня. Интересней стало на следующий день, когда Гозман, как полномочная сторона обвинения начал эти самые обвинения зачитывать и обосновывать. Похоже, что государственный обвинитель не пожелал участвовать в затеянном кем-то спектакле, потому Гозман и выступил в непривычной для себя роли. Что я могу сказать по этому поводу? Приходилось слышать, что кто не был в молодости либералом – у того нет сердца, а кто не стал к старости консерватором – у того нет ума. Похоже, что Леонид свет Саулович и на старости лет останется либералом.

Гораздо веселее пошли дела, когда начались прения сторон. Ривкин вначале был немногословен. Складывалось впечатление, что он не очень то и стремится нас защищать. Поэтому мы слегка приуныли. Заметив это, он во время перерыва нас начал успокаивать:

– Ребята, все в порядке. Сейчас просто нужно дать этому павлину высказаться наиболее полно. Вот увидите, он не выдержит и начнет извергать все, что у него на душе скопилось. Давайте не станем ему в этом мешать.

И действительно, приняв отсутствие должного сопротивления за слабость, «павлин» начал расходиться. Ривкин только время от времени просил судью задать тот или иной вопрос. Зато Гозман уже разрешения ни у кого не спрашивал. Получив в свое распоряжение трибуну, он как то быстро забыл, что Дворец правосудия, это не политический клуб.

Чего мы только от него в свой адрес не наслышались! Терпения выслушивать его речи могло не хватить. От резких движений в его адрес, нас удерживало обещание данное своему адвокату: ни на что не реагировать. К концу дня, было видно, что наши парни с удовольствием использовали бы этого гада в качестве снаряда для отработки ударов. На лицах девчат легко читалось желание запустить свои коготки поглубже в его плоть. Но мы хотя бы сдерживались, чего не скажешь о публике в зале суда. Полиция уже несколько раз выводила из зала тех, у кого не выдерживали нервы.

Когда наконец закончился первый день прений, мы задали вопрос нашему защитнику:

– Сколько еще это можно терпеть?

– До конца прений. А чтобы вы поняли, для чего это нужно, вот вам выборка отдельных фраз этого чуда в перьях, – Соломон Абрамович достал свой диктофон и прокрутил несколько выделенных им фрагментов сегодняшних речей Гозмана:

«… это представители народа, появившегося на свет по сущему недоразумению. Я бы даже подчеркнул, неполноценного народа…»

«… обществу стоило бы добиться запрета на исповедание этой пародии на иудаизм, названное христианством…»

«… вы посмотрите на этих представителей быдла, предков которых пороли на конюшне. Зря отменили эту чудесную воспитательную меру. Она как раз для таких как они…»

«… эта самая „традиционная ориентация“ не более, чем проявление обычных скотских инстинктов».

Кажется я поняла, зачем нас призывали помалкивать. Ривкин по праву считается лучшим адвокатом Питера! Это же надо, заставить оппонента подставиться по тем статьям обвинения, по которым он собрался засудить нас! И ведь вроде бы не совсем дурак, да и опыт сутяжничества богатый.

– «На дурака не нужен нож, ему немного подпоешь – и делай с ним что хошь!» Я правильно вас поняла?

– Маша! Чудесно! Вы очень умная девочка! Эти слова полностью отражают то, что нужно сейчас делать. Только пожалуйста, об этом никому!

– Заметано! Но ребятам я все-таки объясню.

– Но только им! И чтоб больше никому!

Ну и Ривкин! Ну и сукин сын! Теперь нужно ребятам это все объяснить. Правда, тем, кто находится под судом, запрещено проводить собрания. Поэтому на Общий Круг нам всем сейчас хода нет. Но ведь нет запрещения на общения в Сети. Вот по сети и проведем свой Круг!

То, что наше общение контролируют соответствующие «органы», меня не беспокоило. Ну и пусть перехватывают наши сообщения! Мы ведь ни о чем противозаконном не ведем бесед. К тому же, сдается мне, что власти сейчас на нашей стороне. Видимо там «наверху» решили осадить потерявших всяческие берега ультралибералов и досыта накормить их варевом их собственного приготовления. Это кстати объясняет необычную активность ветеранов Дикой дивизии. По идее, этим людям нет дела до наших печалей. Но коль поступила команда, они ее выполняют. Хотя среди них могут быть и сочувствующие нам.

Кстати, ничего хорошего в таком внимании властей для нас нет. Мы просто пешки в задуманной ими игре. Пропадет нужда – о нас и не вспомнят. До поры до времени. И где гарантия того, что в следующий раз это внимание будет благожелательным? Понадобится – найдут и на нас нужную статью. Вот тогда и обвинитель будет правильный, и адвокат беспомощный.