Текст книги "Лишнее золото. Судьбы цвета хаки"

Автор книги: Игорь Негатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Что берем из железа?

– Автоматы, гранаты для подствольника и по пятьсот патронов на брата.

– И все? – удивился он.

– Если нас обнаружат, а еще хуже – зажмут в угол, то уничтожат очень быстро. Мы не продержимся и часа. Сколько в банде человек?

– Около пятидесяти, – поднял голову Виктор.

– Вот… Так что самое главное в нашем положении – это абсолютная скрытность. Иначе обложат, как медведей в берлоге, – и все.

– Логично, – согласился Джек, – хотя и пессимистично.

– Кстати, – вспомнил я, – кроме всего прочего, нам необходимо два костюма «Гилли».

– На Базе таких нет, – Виктор поднял на меня красные глаза и потянулся за сигаретой. Несколько секунд он тупо смотрел в пустую пачку, потом смял ее в кулаке и полез в стол за новой.

– Придется заказывать в Старом Свете.

– Тут есть небольшая проблема. – Он закурил и поморщился. – В ближайшую неделю не будет связи. На той стороне, за «ленточкой», проводят плановую проверку. Так что заказать не получится. У нас просто времени не хватит.

– А здесь нельзя изготовить? – подал голос Джек.

– Можно, – задумался я, – но потребуется не меньше суток. Если будет помощник, то немного быстрее. А потом – по плану.

– Ладно, парни. – Виктор поморщился. – Идем, поспим немного. День будет тяжелый.

– Погоди спать. – Я вырвал из блокнота лист бумаги и набросал несколько строк. – Вот это желательно достать как можно быстрее.

– Что за хрень? – Он уставился на записку. – Мешковина, сетка, два комплекта формы…

– А из чего я буду делать костюмы?

– Дьявольщина. – Он устало потер глаза. – Ладно, все будет. А теперь – спать, парни, спать… Завтра вы мне нужны бодрые и красивые.

– Сегодня, Виктор, – сидящий на подоконнике Джек кивнул на багряно-красный шар солнца, поднимающийся над горизонтом, – уже сегодня.

База напоминала муравейник, в который ткнули палкой. Роту «Браво» построили засветло, когда мы с Чамберсом вышли от Виктора и отправились в гостиницу, чтобы хоть немного поспать. Уже засыпая, я услышал рычание мастер-сержанта, руководившего отправкой колонны. Солдаты собирались с такой скоростью, словно их наградили отпуском на курортах Майами.

5 год по летоисчислению Нового мира.

База Ордена по приему переселенцев и грузов

– Восемьдесят два часа, дьявол их раздери! – Джек пнул ни в чем не повинный стул и подошел к окну. – Осталось восемьдесят два часа, а этот болван куда-то пропал!

– Не суетись, – ответил я и отложил в сторону снаряженный магазин, – и поставь стул на место. Радуйся, что мешки не пришлось на нитки распускать. До сих пор бы возились.

С маскировочными костюмами нам повезло. Просто несказанно повезло. Через несколько часов после того, как мы разошлись, меня разбудил один из сержантов. Как оказалось, у двух снайперов такие костюмы есть – и не по одному комплекту. В общем, два из них уже лежали на моей койке и ждали своего часа.

– Толку с этих лохматых мешков. – Чамберс хмуро посмотрел на кровать, где лежали два упакованных в чехлы «Гилли».

– Ты просто не выспался. Колонна с военными давно ушла?

– Четыре часа назад, не больше.

– Ну вот, видишь, как все отлично складывается. Как в героическом романе или фильме с Бельмондо. Осталось добраться до бандитов и надрать им задницу. Потом будут финальные титры, твое героическое лицо на фоне заката и рыдающая от счастья официантка из нашей столовой.

– В последнем фильме, – хмуро заметил Джек, – который я видел с его участием, главного героя убили из автомата. И никакого хеппи-энда не было. А вот баба – да, была. Красивая. Правда, я не помню, плакала ли она, когда его расстреляли.

– Кого расстреляли?

– Бельмондо, – ответил Джек, – это было шесть лет назад, в восемьдесят втором году. Если память мне не изменяет, фильм назывался «Профессионал». Там еще музыка такая… проникновенная.

– А что было потом? – спросил я.

– Потом? – переспросил он и пожал плечами. – Ничего. Через полгода я попал сюда, и мне было не до фильмов и музыки. Я и так был один.

– Долго?

– Полгода. Потом прибыла первая группа ученых. Четыре человека.

– Понятно. Значит, как Бельмондо, ты не хочешь?

– Иди ты в задницу, Поль!

– Уже ушел, – ухмыльнулся я, откладывая в сторону снаряженный магазин. – Кстати, давно хотел спросить: как ты решился войти в этот мир? Войти первым, причем зная, что обратно никогда не вернешься.

– Как? – Чамберс покосился на меня, ожидая увидеть на моем лице ухмылку. Нет, ее там не было – я спрашивал совершенно серьезно. Он немного помолчал. – Как тебе сказать…

– Как есть, так и скажи.

– Видишь ли, Поль… человека в мире держат несколько вещей. Одна из них – близкие тебе люди. Как ты знаешь, я рос без отца, и когда у меня появилась семья, очень дорожил этим. Это большое счастье, когда тебя ждут дома. Ты возвращаешься, а кто-то выбегает навстречу. Потому что искренне рад тебя видеть и жутко скучал, пока ты где-то бродил. Понимаешь?

Я молча кивнул.

– Вот, – он вздохнул, – а потом случается так, что приходит какая-то мразь и забирает у тебя семью. Однажды, когда мы засиделись в лаборатории над одним экспериментом, ко мне в дом забрались латиносы. Жена родом из Техаса, поэтому долго не думала. Достала пистолет и уложила на месте одного из них. Других не успела. Маленького сына они тоже убили. Выстрелили ему в голову…

– Что было потом?

– Ничего. Полиция, дознаватели… Мне так кажется, что их даже не искали. Полицейский сказал, что такое случается сплошь и рядом, поэтому вероятность раскрыть это дело крайне мала. Я в это не верил. Не хотел верить.

– Начал искать сам?

– Я не сыщик, Поль. Помог счастливый, если так можно сказать, случай. В общем, так получилось, что в латинском квартале на витрине ломбарда я увидел кольцо своей жены. Оно было сделано специально для нее, по моему эскизу, и второго такого кольца быть не могло.

– Ты их нашел?

– Да, – кивнул он, – нашел. Сначала одного, потом еще двоих. Хотел сдать полиции, но наше чертово законодательство – словно жалкий евнух! Меня не устраивало, чтобы убийца, застреливший мою жену и ребенка, вышел из тюрьмы спустя пять или шесть лет! В общем, я с ними разобрался сам. Они долго умирали, эти ублюдки. Когда все было закончено, я пришел к нам в лабораторию и все выложил своему университетскому другу. Садиться в тюрьму не хотелось. Мы посоветовались и решили форсировать разработку «ворот». Месяц скрывался на складе лаборатории. Это был очень длинный месяц. Сложно себя заставить работать, когда мыслями ты там, в прошлом. Оцениваешь, взвешиваешь, вспоминаешь… И вот, через тридцать два дня, я сделал первый шаг в этом мире.

– Тебе стало легче?

– Нет. Эту тяжесть всегда носишь с собой. Но я ни о чем не жалею, если ты имеешь в виду тех ублюдков. Дерьмо, просто дерьмо! – Он потер лицо ладонями и опять полез в карман за сигаретами. – Что ты там делаешь? Зачем тебе трассеры?

– Последние три патрона в магазине желательно заряжать трассирующими, – объяснил я и взял следующий, – и ты не забудешь сменить рожок у автомата. В горячке боя это иногда случается.

– Дерьмо, – как заведенный, повторил Джек, – все дерьмо…

Его нервозность можно понять. Предстартовый мандраж и все такое… Знакомая картина. Я поэтому и разговор этот затеял, чтобы он выговорился. Так все же легче. Правда, не думал, что этот разговор выльется в такое откровение. Теперь можно понять, почему Чамберс никогда не вылезает из экспедиций. И дома у него нет. Он, как и я, живет в одной из гостиниц для персонала. Ни дома, ни семьи… И еще эта разведка, будь она неладна! Ничего; как любил говорить мой дед, un clou chasse l’autre[24]24
  один гвоздь выгоняет другой (фр. фразеолог.) – аналог русского «клин клином вышибают».


[Закрыть]. Сядем в вертолет и успокоимся. Тем более что до вылета осталось всего ничего – меньше трех часов. Я закончил набивать последний магазин к «Калашникову». Два из них попарно скрутил клейкой лентой, а остальные рассовал по карманам разгрузки. Так, теперь надо заняться рюкзаком. Набирать много вещей смысла не было. Воевать, даст Бог, не придется, но с этим лучше не шутить. Патронов никогда не бывает много.

– Слушай, Джек, – я поднял голову и посмотрел на Чамберса, – сходи в арсенал.

– Тебе что, мало того, что мы набрали? – Он кивнул на кучу снаряжения, разложенного по всей комнате.

– Нет, но лишним не будет. Лучше что-то принести обратно, чем подбирать патроны у погибших. Возьми два «Клеймора». И взрыватели с радиоуправлением.

– Поль, ты ничего не перепутал? Мы идем не воевать, а на разведку. На простую, дьявол ее разорви, разведку!

– Именно поэтому и берем только две штуки.

– Как скажешь. Тебе лучше знать, – пожал плечами Джек и, прихватив шляпу, лежащую на журнальном столике, отправился в арсенал.

Так, что я еще мог забыть? Сходить к медикам, забрать у них аптечки и инъекции с противоядием от разнообразных ползучих тварей, которых в этих местах хватает. Надо было Джека попросить. Он лучше знает про местных змей. Идем на несколько дней, значит – шоколад, несколько сухих пайков и по две фляжки с водой. Надо не забыть подсолить воду. Пять грамм соли на литр воды. По рассказам Джека, в горах есть ручьи, так что смерть от обезвоживания нам не грозит. Вдобавок к «Клейморам», за которыми отправился Чамберс, выкладываю на кровать десяток «горных» гранат. Русские РГО, с запалом УДЗ.

– Привет, парни! – Дверь распахнулась, и на пороге, как всегда, без стука, возник Виктор. Он осмотрел комнату и покрутил головой. – Ну вы и набрали! А где Чамберс?

– Ушел в арсенал, за минами.

– За какими минами?! – Он вытаращил на меня глаза. – Вы что, воевать там собрались?!

– Пригодится, – отмахнулся я.

Мне уже надоело повторять, что планирование и реальная жизнь – это разные вещи. Не помню ни одной операции, которая обошлась бы без каких-нибудь проблем. Вечно приходилось подстраиваться, что-то менять, импровизируя на ходу, чтобы спасти свою драгоценную задницу. Так было в Африке, так было в Латинской Америке, так было всегда.

– Смотри сюда. – Виктор разложил на столе карту. – Мы вас забрасываем в Западный форт, потом вдоль горного хребта, к истокам Стикса.

– Мы это ночью обсуждали.

– Знаю, что обсуждали. Повторить не грех. Одновременно с вами на аэродром подскока вылетает «Хьюи» с группой огневой поддержки. В десанте – восемь человек. Они смогут быть у вас через два с половиной часа после того, как вы окажетесь в точке высадки. За это время вы осмотрите окрестности. Чамберс утверждает, что перевал на машинах можно пройти лишь в одном месте, – он ткнул прокуренным, с пожелтевшим от никотина ногтем пальцем в карту, – вот здесь. Джек говорит, что только по этому ущелью можно проехать на машинах. Для бандитов это единственная возможность.

– От аэродрома подскока до горной гряды – около пятисот километров. Дальность полета «Хьюи» – пятьсот с небольшим. Это означает одно – билет в один конец. Ты согласен рисковать вертушкой ради того, чтобы прикрыть наши задницы? Виктор, как мило! Еще минута – и заплачу от умиления.

– Не будь идиотом, Поль! Никуда эта вертушка не пропадет. Горючее можно и подвезти. А вот если мы упустим эту банду, то нам скоро и летать будет некуда. Их развелось слишком много.

– Виктор, – я придвинул стул и сел напротив него, – скажи мне одну вещь…

– Что тебе сказать, Поль? Кто убил Джона Кеннеди? Не знаю.

– Ведь это не первое нападение на конвой?

– Нет, не первое… – Он покосился на меня.

– Вот именно, – уточнил я, – это нападение, можно сказать – рядовое событие для нравов Нового мира. Подумаешь, конвой ограбили! Мало здесь грабят? Нет, наоборот, очень даже часто. Ты сам мне рассказывал, что даже на Базу нападения были. И ничего, никаких последствий, никаких армейских операций и акций возмездия. А тут все стоят на ушах, словно форт Нокс ограбили. Только не надо мне рассказывать, что тебя заботит безопасность переселенцев, и прочую лабуду. Я не вчера родился, чтобы верить в благородство и заботу о ближних.

– Что ты хочешь этим сказать? – Виктор медленно достал из кармана сигарету и закурил.

– Сказать? – усмехнулся я. – Помилуй бог, даже и в мыслях не было. Спросить хочу.

– Так спрашивай, черт тебя подери! Не тяни кота за самое дорогое…

– Что такого особенного унесли бандиты, ограбив этот конвой?

21 год по летоисчислению Нового мира.

В трехстах километрах западнее Шато Нардин

– Неужели перстень царя Соломона? – усмехнулся Карим.

– Иди сюда, посмотри. Смеяться будешь потом.

– Завещание этого бродяги? – Алжирец кивнул на человеческие останки и подошел к Полю. Заглянул внутрь и даже присвистнул от удивления. – Ничего себе! Вот уж правду говорят – на ловца и зверь бежит.

– К дьяволу таких зверей вместе с такими сувенирами! – Нардин высыпал на ладонь несколько крупных чешуек темно-желтого цвета.

– Отец, что вы там нашли? – подал голос Никита. Он устроился на капоте «лендровера», положив на колени пулемет и, прищурившись от яркого солнца, внимательно осматривал окрестности. – Что-нибудь интересное?

– Куда уж интереснее, – сквозь зубы процедил Нардин-старший.

– Что именно?

– Золото нашли, Никита, – пояснил Карим, – золотой песок.

– С наших приисков?!

– Нет, – покачал головой Поль, – это не демидовский шлих. Песок слишком крупный. Русское золото не такое, оно более мелкое, а тут – смотри, какие экземпляры попадаются! – Он показал Кариму несколько маленьких самородков и аккуратно пересыпал найденное обратно в коробку.

– А что, среди золотого песка не может быть самородков? – удивился алжирец.

– Может, – задумчиво ответил Поль, – но на русских приисках такого нет.

– Ты в этом уверен, Медведь?

– На все сто процентов, – подтвердил Нардин. – Помнишь, как люди Демидова «нашли» золото?

– Еще бы! Интересный был мужик, этот Демидов, хоть и головорез, каких мало. Земля ему пухом…

– Значит, и Аверьянова помнишь.

– Конечно, помню, – кивнул Карим. – Именно он и «обнаружил» первое золото в Новом мире. Южнее того места, где сейчас расположена База Русской Армии.

– Вот именно! Так что русское золото мне доводилось видеть, и не один раз. Ничего похожего. А вот это…

– Что – это?

– Ничего хорошего.

– Не тяни кота за яйца, Медведь! Толком объясни.

– Надо понимать, что абреки нашли одну из террасовых россыпей, открытую геологом из поисковой партии Джека Чамберса.

– Это когда была драка за Аламо?

– Да, – кивнул Поль.

– Одну из россыпей?.. Что, есть и другие?

– Есть коренное месторождение. Но то, что они копают, – уже плохо.

– Если бы они нашли золото, – Карим недоверчиво покачал головой, – то все бы кругом знали. Такую новость не спрячешь.

– Это если прииск большой – не спрячешь. А если копается где-нибудь в горах десяток старателей из числа невольников? Обессилевших пускают в расход, а потом привозят новых рабов, и все – тайна соблюдена. Голову даю на отсечение, что никто, кроме маленькой группы абреков, про это не знает. Правда, нам от этого не легче. Получается, что времени совсем мало.

– Ты уверен, что они доберутся до основной жилы?

– Нет, не сразу. Золото, скорее всего, моют по старинке, дедовскими методами, которые не изменились со времен Клондайка. Но, раздери меня дьявол, одно из старых русел они нашли…

– При чем здесь старые русла? – спросил Карим.

– Потом объясню, – отмахнулся Нардин, – надо еще раз осмотреть машину.

Через двадцать минут Поль закончил обыскивать машину и вылез наружу. Найденные в джипе вещи они аккуратно разложили на молитвенном коврике. Уже упомянутый револьвер, заржавевший автомат и несколько магазинов к нему. В спальном мешке нашелся завернутый в чистую тряпку Коран (изданный в Старом Свете) и четки, сделанные из неизвестной, но очень ароматной древесины. Несколько пачек револьверных патронов, консервы из говядины и ничем не примечательный охотничий нож.

– Негусто, – Карим осмотрел находки, – даже карты Ай-Ди нет.

– Может, она и была, – Поль кивнул на кости, – но съедена вместе с хозяином. Ты ведь кости не осматривал?

– Делать мне больше нечего – в этом гнилье копаться, – покосился на кости алжирец, – да и что там можно найти? Ничего же не осталось… почти.

– Ладно, парни, давайте собираться; и без того много времени потеряли. – Нардин еще раз осмотрелся, захватил револьвер с патронами и кивнул на Коран. – Оставим или возьмешь?

– Не дело эту книгу оставлять, – нахмурился Карим, – но и брать незачем. Дайте лопату, здесь закопаю.

– А кости?

– Кости? – переспросил он. – Ну уж нет, с этим возиться я точно не собираюсь! Пусть в пыли валяются. Как там русские говорят – по мощам и елей?

Спустя полчаса они продолжили свой путь. Только Карим молча курил, крутил руль и изредка чертыхался, когда машину подбрасывало на выбоинах. Через два с половиной часа они прибыли к месту встречи с конвоем.

На берегу безымянной речушки стояли развалины фермы. Южнее, примерно в восьмидесяти километрах отсюда, эта маленькая река впадала в другую, носящую имя Большая. На закате, когда вся саванна окрашивалась в красный цвет, острозубые развалины были похожи на челюсть огромного животного, владевшего этим миром много миллионов лет назад. Кости вымерших динозавров не были редкостью – их часто находили ученые, фермеры и просто бродяги, колесившие по этим пустым землям в поисках приключений.

У одной из разрушенных стен путники разложили небольшой костер, поставили палатку и наконец принялись за ужин.

– Еще несколько часов – и начнет темнеть, – заметил Карим и прислушался к треску рации, установленной в машине. – Они что, в темноте пойдут?

– Нет, – покачал головой Поль, – они уже на подходе. Я связывался с ними, пока вы дрова собирали. Еще полчаса – и будут здесь.

– Орденский конвой? Кто-нибудь из знакомых есть?

– Конфедераты. Знакомые? Может, и есть кто-нибудь, но вряд ли. Сколько лет прошло…

– Да, – Карим обхватил ладонями кружку с горячим чаем и задумчиво посмотрел на костер, – ты прав, времени прошло много. Жизнь меняется, и люди меняются вместе с ней. Парадокс: людей становится больше, а человеческого тепла – меньше.

– Тоже мне, нашелся романтик диких земель. Хотя… – протянул Нардин и поднялся со своего места, чтобы подбросить в костер дров, – в чем-то ты, пожалуй, прав.

– Почему бы и нет, – с деланой обидой спросил алжирец, – может, я и есть тот самый последний романтик этого Нового мира? Ты сам посмотри, Медведь, – люди ездят по саванне под охраной конвоя, спокойно и расслабленно. Нет, стычки, конечно, бывают, но все равно по сравнению с первыми годами здесь становится скучно и холодно. Даже бандиты уже не те. Помнишь, как в Аламо…

– Погоди, Карим, – Поль предупреждающе поднял руку и прислушался. Сквозь помехи и треск эфира донесся спокойный, бесцветный голос:

– «Медведя» вызывает «Ящерица», «Медведя» вызывает «Ящерица»… Как меня слышите? Прием.

Поль подошел к джипу и снял с держателя микрофон.

– «Ящерица», здесь «Медведь». Принимаю чисто и громко. Прием.

– Подходим на три часа. Как меня приняли? Прием.

– «Ящерица», здесь «Медведь». Вас понял, ждем на три часа…

Нардин повесил микрофон на рацию и вернулся к костру.

– Ну вот, а ты беспокоился. Пришел конвой.

– Никиту предупреди, – кивнул Карим.

– Слышу я, слышу! Наконец-то приехали, тормоза амерские… – Послышался шорох, и со стены спрыгнул Никита; там он устроил наблюдательный пункт. – Папа, я вообще-то проголодался! Просто сил нет, как жрать хочется! Мы ужинать будем?

Не прошло и пятнадцати минут, как послышался рев моторов, и на пригорок выскочили несколько солдат верхом на мощных квадроциклах «Поларис» – передовой дозор. Позади седоков качались длинные антенны радиостанций.

Конвои в Новом мире – вещь привычная. Вместе с ними ехали новые переселенцы, мелкие торговцы и, конечно, почта. Этим вполне прибыльным бизнесом занимались многие. Русская Армия, конфедераты и даже Орден. Кроме них, существовали несколько частных компаний; правда, на их долю выпадали короткие рейсы – как правило, сопровождение колонн между соседними городами. Цены были примерно одинаковыми – сто экю с человека и триста с машины. Охрана конвоя состояла из десяти – двенадцати человек, вооруженных русскими АК-101 под натовский патрон калибра 5,56 миллиметра с подствольными гранатометами. Несколько американских армейских вездеходов «Хамви», ощетинившихся крупнокалиберными пулеметами «Браунинг» M2HB и гранатометами Мк.19. Машины были выкрашены в стандартный для саванны камуфляж – «шоколадный чип», а на боках красовалось изображение флага конфедератов: ящерица и надпись – «Savannah Lizards». Когда конвой подъехал к развалинам, передовой дозор взревел моторами и уехал вперед – осмотреть окрестности перед ночлегом. Из джипа выбрался плотный мужчина в песчаном камуфляже, и подошел к костру.

– Добрый вечер, господа! Мистер Нардин? – Он вопросительно посмотрел на путников.

– Это я, – Поль поднялся и потянул руку к нагрудному карману. – Карту?

– Если вас не затруднит. Вашу и ваших спутников. – Словно извиняясь, он развел руками. – Таков порядок, сэр!

Взяв удостоверения, мужчина по рации продиктовал номера Ай-Ди и отошел к джипу. Несколько минут спустя вернулся и вернул карты, с уважением посмотрев на Никиту.

– Приятно видеть коллегу, сэр! Отпуск?

– Небольшое путешествие, – улыбнулся Никита.

– Все в порядке, господа! Вы пойдете с нами до Сао-Бернабеу?

– Да, – подтвердил Поль.

– Прекрасно! Завтра утром укажу ваше место в колонне. Хорошего отдыха!

5 год по летоисчислению Нового мира.

Западный форт «Последний привет»

На голове пилота, встретившего нас на борту «Скаута», красовался ярко раскрашенный шлем с длинной надписью на боку: «Where life had no value, death, sometimes, had its price»[25]25
  «Жизнь не имеет ценности, но иногда смерть имеет цену» (англ.).


[Закрыть]. Символично, если учесть некоторые реалии этого мира.

Его винтокрылая машина выглядела очень ухоженной. На правом боку, позади номера, был нарисован грозный, вставший на дыбы дракон. В одну краску, без полутонов и ненужных завитушек. Как эмблема. Коротко и ясно: «Не трогай меня, я огрызаюсь огнем!» И вместе с тем эта нарочитая грубость прекрасно сочеталась с идеальным состоянием и порядком. Было в них обоих что-то такое… щегольское… Казалось, что летчик сделан из того же материала, что и машина. Оба – подтянутые, ухоженные и… слегка с придурью. Как и все пилоты, с кем мне доводилось летать.

Когда мы забросили вещи в кабину, летчик повернулся к нам и вопросительно поднял большой палец. Кивнув в ответ, я потянулся за наушниками внутренней связи. Послышался щелчок.

– Вы готовы, сэр?

– Да, можем отчаливать.

Рядом, на соседнем сиденье, развалился Джек Чамберс, придерживая ногами наши рюкзаки, сваленные на пол кабины. Он посмотрел на меня, словно хотел что-то сказать, но потом лениво махнул рукой и отвернулся, уставившись в боковой блистер. Через несколько минут мы поднялись в воздух и отправились на запад – туда, где находилась самая последняя точка на карте Нового мира. Западный форт, или «Последний привет», – место, по рассказам моих коллег, довольно интересное. Небольшой гарнизон, численностью около двух рот, и сотня гражданских. Количество жителей периодически менялось, когда прибывали конвои с переселенцами, отправлявшимися на освоение диких земель.

А пока что под нами простиралась саванна. Я видел разные страны и континенты, но с большим интересом смотрел на эту, новую для меня землю. Погода была прекрасной и видимость, по уверению нашего пилота, – «миллион на миллион». Саванна, как оказалось, очень похожа на африканскую, хорошо знакомую по службе в Легионе. Безбрежный простор, увенчанный ослепительной лазурью неба. Те же высокие травы, редкие островки кустарника и деревья с широкими кронами. Животных, как и рассказывали, много. Стада антилоп, похожих на своих земных собратьев, и большая гиена – помесь бультерьера с крокодилом, только размером с кабана и мощными, как у льва, лапами. Лениво жующие шерстистые носороги и покрытые длинной спутанной шерстью бизоны. Джек несколько раз ткнул пальцем, называя представителей местной фауны, а через полчаса зевнул, надвинул шляпу на глаза и заснул, привалившись к переборке. Спал он крепко, не просыпаясь. Легенда… Новой и прочих земель… Храпел так, что временами перекрывал свист вертолетных турбин.

Через несколько часов мы увидели длинный шлейф пыли и догнали колонну армейских грузовиков, которые отправились утром с нашей Базы. Рота «Браво» – те самые, «ликвидаторы банд», дьявол их раздери. Впереди, метрах в двухстах, ехал джип головного дозора, с крупнокалиберным «браунингом» на турели. Стоявший у пулемета стрелок помахал нам рукой и чуть не вылетел из кузова, когда их машину тряхнуло на очередной выбоине. Пилот сделал круг над колонной, обменялся по радио несколькими фразами с командиром роты и, положив машину почти на бок, отвалил в сторону. Лихой парень. Хотя вертолетчики все такие, этого у них не отнять. В Конго мы их называли «небесными байкерами» – они летали так, словно вновь оседлали свои «Харлеи», оставшиеся в далекой гражданской жизни. Надо отдать им должное: парни не боялись ни Бога, ни дьявола, вытаскивая наши задницы из таких переплетов, что и вспоминать неохота…

Прошли над рекой Стикс, где на берегу чернели останки сгоревших машин. Еще через сто километров заправились на аэродроме подскока и продолжили путь. Когда мне наскучило смотреть на саванну, я последовал примеру Джека. Да, именно так – устроился поудобнее и заснул. Тем более что прошлой ночью, учитывая совещание у Виктора, нормально поспать не получилось.

Я не верю в вещие сны. Как не верю в гадания, предсказания и астрономические прогнозы. Казалось бы, военные – самые суеверные люди на свете. Может, это и так, не буду спорить. Многие из моих коллег верят. Одни – в силу амулетов, другие – в возможность переиграть судьбу, если познать сложный и запутанный мир примет.

Знавал я одного парня, который везде таскал камень с дыркой. Это как-то связано со славянскими преданиями. Он называл его камнем Велеса. Не знаю, насколько всемогущ этот Велес, но парень погиб в Гвиане. Камень оказался слабым амулетом против пули, выпущенной почти в упор.

Другой мой приятель носил на шее серебряный молот Тора. На толстом кожаном шнурке. Правда, это уже совсем другая история. Никак не связанная с религией.

Мне приснился Джузеппе Марино. Молодой, дочерна загорелый. И живой… Мы находились в какой-то хижине с глинобитными стенами. В небольшое квадратное окно светило солнце. Замершая от жары африканская саванна, пожелтевшие пучки высохших трав. Земля, опаленная безжалостным климатом и бесконечными войнами. Жара… Пеппино сидел напротив меня, устало положив руки на автомат, лежащий на коленях. Он с грустью смотрел в мою сторону, но как-то странно – я не мог поймать его взгляд.

– Что случилось, Марино?

– Ты слишком торопишь события, Медведь, – сказал он, – это не твоя война…

– Разве в моей жизни их было мало?

– Их было предостаточно, – он махнул рукой, – но эта может сломать твою судьбу.

– Меня не сломать.

– Может, и так, кто знает… Вообще-то я тебе немного завидую, – друг улыбнулся, – будет тяжело, но…

– Что значит твое «но», Джузеппе? Я не люблю, когда фразы обрывают на середине. Тем более так многозначительно.

– Не надо торопить жизнь, Медведь. – Он словно не слышал моей реплики. – Ладно, скоро увидимся…

– Скоро? Неужели смерть так близко?

– Для тебя – может, и нет, а для меня – это одно мгновение.

– Ты знаешь дату моей смерти… Скажешь?

– Mi scusi[26]26
  Извини (ит.).


[Закрыть], Медведь: нет, не скажу. Зачем тебе это знать? Чтобы считать минуты, отмерянные нашей судьбой?

– Чтобы подготовиться.

– Поверь мне на слово: времени будет достаточно.

– Почему ты не смотришь мне в глаза, Пеппино?

– Не надо смотреть мертвым в глаза. Плохая это примета, Медведь. – Джузеппе встал, привычно закинул автомат на плечо и что-то бросил мне на руки. – Лови! На память…

На моей ладони лежал небольшой камешек, величиной со спичечный коробок. Его округлые бока тускло блестели металлическим темно-желтым цветом. Даже во сне я чувствовал приятную тяжесть.

– Это золото, Марино…

– Именно так, Медведь, – золото. Лишнее золото.

– Разве золото может быть лишним?

– Может, поверь мне на слово. До определенной поры. А сейчас – просыпайся, тебе пора в путь. И не надо торопить жизнь, сержант Нардин… Удачи тебе!

Джузеппе махнул на прощанье и ушел, растворясь в ослепительном солнечном свете. Я хотел окликнуть его или догнать, но что-то держало на месте, словно не пуская за моим другом. Будто еще не пришло мое время, чтобы идти следом за ним…

– Просыпайся. – Кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел Джека Чамберса. – Ну и здоров ты спать, Поль. Настоящий медведь! Подлетаем!

– Куда? – толком не проснувшись, спросил я.

– Протри глаза! Под нами знаменитый «Последний привет»! Добро пожаловать на край света, старина!

Я посмотрел в блистер и увидел проплывающий под брюхом вертолета утес. На его вершине была небольшая площадка, где расположился один из постов, прикрывающий форт с восточной стороны. Брезентовый навес, накрытый маскировочной сеткой, сложенный из мешков с песком бруствер и ствол крупнокалиберного пулемета, торчащий из амбразуры. Серьезно они здесь устроились, ничего не скажешь. Времени осматривать поселок у нас не было – пилот заложил очередной крутой вираж и пошел на посадку. Да и что там разглядывать? Территория гарнизона огорожена высоким забором из колючей проволоки, вдоль периметра – пулеметные гнезда; несколько ангаров и десяток приземистых домов. Сразу за ограждением находится гражданская часть форта. Одна широкая улица, вдоль которой выстроились запыленные домишки. Ничего необычного, привычный набор для пограничных поселений: десяток небольших магазинчиков, два бара и бордель. Помесь Дикого Запада с легким налетом изнеженной современности. Сразу после высадки мы отправились к командиру гарнизона. От вертолетной площадки до штаба – около ста метров, не больше. Сразу навалилась духота, а на зубах захрустела пыль. Саванна, господа…

Полковник Рэй Бирсфорд был поразительно похож на Жана Габена. Ему около пятидесяти лет; невысок ростом, нетороплив в движениях и фразах. Холодные голубые глаза, грубые черты лица и хриплый голос. Такой же угрюмый и ворчливый, как и знаменитый на весь мир актер – кумир многих поколений французских дамочек. Выцветший до белизны камуфляж, начищенные до зеркального блеска ботинки с высокими берцами и армейский «Кольт 1911-А1» в набедренной кобуре. Старый служака…

– Добрый день, джентльмены, – прохрипел он и кивнул на стулья, – присаживайтесь. Времени у нас мало, так что перейдем сразу к делу.

– Рэй, ты уже связывался с Виктором? – спросил Чамберс.

– Конечно, – кивнул полковник, – он разбудил меня ни свет ни заря, чтобы сообщить о двух самоубийцах, готовых отправиться в район предгорья. То, что один из них – ты, – он ткнул пальцем в Джека, – меня совершенно не удивило. Но что здесь делает этот парень с французским акцентом?