Текст книги "Рысь Господня"
Автор книги: Игорь Негатин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 10
Возможно, вам сложно оценить подарок шевалье де Брега. Это было то, о чем я мечтал с тех самых пор, как покинул отцовский замок. Книги… Пусть их было немного, а мое счастье мимолетно, но я благодарен этому человеку за щедрость и милосердие. Наутро, когда аббат прочитал послание настоятеля, нам было позволено пройти в скрипторий, где и хранились эти бесценные сокровища.
Поначалу здешний аббат был против, чтобы «секретарь» был допущен в хранилище, но шевалье умел уговаривать. Они прогулялись по заснеженному саду, а когда вернулись, то на левой руке де Брега не хватало одного перстня, но настоятель изменил свое мнение о моем присутствии в скриптории.
Здешний аббат чем-то напоминал свинью. Был упитан, что несколько удивляло, учитывая вид остальной братии, и крайне неопрятен. Жесткая щетина торчала в разные стороны, а нос был мясист и несуразно огромен. Ко всему прочему, он весьма презрительно отнесся к просьбе де Брега о свечах для чтения и заявил, что Лесная обитель не располагает нужным запасом воска. Шевалье только усмехнулся и покачал головой. Кстати, свечи были найдены, причем в должном количестве. Разумеется, после того, как Орландо расстался с пригоршней монет, переданных настоятелю в виде «скромного подношения для нужд обители».
Признаться, аббат мне не понравился. Он не был похож на достойного служителя церкви, а в глазах мелькала неприкрытая алчность, заставлявшая задуматься о незавидном будущем этого монастыря. Буду откровенен – он недостоин добрых слов. Я не запомнил его имени, о чем ничуть не жалею.
Книги…
Даже сейчас, вспоминая свое прошлое, я улыбаюсь счастливой улыбкой юноши, который открыл неизведанный мир. Открытия были сродни чуду, а труды, с которыми ознакомился в первый день, окрыляли и уносили так далеко, что я забывал обо всем на свете. Увы, но счастье не бывает вечным, и в святую обитель пришла беда…
Это случилось на четвертый день нашего пребывания в монастыре, когда братия после полуденной трапезы отправилась на работу. Мы с де Брегом находились в скриптории, когда услышали псалмы, предваряющие начало трудов, а затем крики и свист. Протяжный и долгий свист, сменившийся ужасными воплями.
В первый момент я застыл от удивления, но Орландо де Брег понял, что на монастырь напали! В те времена подобные случаи были не так уж и редки. Брат шел на брата, а знать грызлась между собой, словно волки над тушей задранного оленя. Разбойники грабили не только путников, но и опустошали деревни, словно стая прожорливой саранчи.
Я бросился к дверям, но де Брег схватил меня за шиворот и отшвырнул в сторону. После этого захлопнул дверь и задвинул засов.
– Им уже не помочь! – рявкнул он.
– Что вы собираетесь делать?!!
– Спасать эти бесценные книги, черт меня возьми! Они дороже, чем жизни этих святош и бездельников!
– Сударь… – прошептал я.
– Ради всего святого, Жак! Заткнитесь! – Он несколько секунд прислушивался, а его лицо скривилось, словно от боли.
– Орландо…
– Тише! Мне, как видите, не до вас! – Он развернулся и протянул мне свое оружие. – Вот, держите!
– Вы отдаете свой меч?!
– Увы, но я не вижу иного выхода! Раздери меня дьявол, как все не вовремя! Я как раз добрался до одной очень интересной главы! Черт побери! Жак, не стойте столбом!
– Что мне делать?!
– Возьмите книги и молите Бога, чтобы он дал вам силы не сойти с ума после этой драки!
– Но…
– Позже поговорим! Отвернитесь! Вы же не дама моего сердца, чтобы разглядывать мои чресла!
Де Брег начал стаскивать с себя дублет и рубашку. Одна из пуговиц оторвалась, упала на пол и покатилась в сторону. Этот тихий звук был прерван первым громким ударом…
Атакующие размеренно били в дверь, и, судя по всему, она скоро затрещит и рухнет, открывая проход в это хранилище бесценных книг. Я бросил на них взгляд и похолодел. Многие из фолиантов представляли настоящее богатство – обложки сверкали каменьями и золотыми вставками, выполненными руками искуснейших мастеров. Схватил книги и замер, не зная, куда мне бежать и как можно спасти эти великие творения. Раздался удар, и двери жалобно затрещали. Со стен, поднимая клубы пыли, падали куски штукатурки. Еще один удар! Господи!
– Вон отсюда! – крикнул де Брег и посмотрел на меня. Черты его лица исказились от боли. – Вон! Спрячьтесь…
– Спрятаться?! Я буду сражаться!
– Пошел прочь, щенок!!!
Я попятился и едва не упал, зацепившись за ступеньки, ведущие в небольшую и темную каморку. Де Брег зарычал и упал на колени, обратясь к дрожащим от ударов дверям. Сквозь узкие потолочные окна светило солнце и повисало яркими столбами, отражаясь в повисшей пыли, словно Ангелы Господни протягивали нам руки помощи и благословляли де Брега на этот подвиг.
В руках Орландо держал небольшой нож, которого я прежде никогда не видел. Он взял его обеими руками и с силой ударил в деревянный пол. Тело его содрогнулось. Раздался рык! Страшный рык, подобный рычанию дикого зверя.
Меня словно ударило! Ударило невидимой силой, которая исходила от… Человека?! Нет! Пытался прочитать молитву и сам не заметил, как оказался в этой комнатушке, пропахшей пылью и ладаном. Захлопнул за собой дверь, прижался спиной к стене и вытер рукой лицо. Если разбойники сюда ворвутся, то нескольких убить успею! Пусть и не всех, но этим тварям так просто меня не взять!
Раздался ужасный рев, от которого кровь застывала в жилах. Он был так ужасен, что я был готов поверить в пришествие нечистого, решившего взять штурмом святую обитель. Треск падающих дверей… Звериный рык! Господи… Что там творится?!
Торжествующие крики оборвались и сменились дикими воплями, будто на разбойников напали архангелы, решившие покарать богохульников. Я сжал зубы, дабы не обезуметь от страха, а вопли уже сменились жалобными стонами. Кто-то убивал этих нечестивцев! Я читал одну молитву за другой, но эти голоса проникали в мой разум, убивая надежду на спасение!
За дверью нарастал шум схватки. Трещало дерево, бились стекла. Господи…
Крики начали отдаляться, но во дворе раздались новые, будто на свободу вырвалось нечто ужасное. Господи, помоги! Помоги не утратить остатки разума, слыша звуки резни между разбойниками и неведомым чудовищем, которое их убивало… Меня бросало то в жар, то в холод. Ледяной пот обжигал лицо, а зубы стучали от страха. Я стоял напротив двери, сжимая в руках меч, и молился, чтобы Господь дал мне силы умереть с честью…
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем все стихло и воцарилась мертвая тишина. Так или иначе, но рискнул выбраться наружу. То, что я увидел в зале… Это было не просто ужасно! К горлу подкатил тугой комок, и как ни старался сдержаться, но меня стошнило!
Весь зал был покрыт кусками человеческих тел…
– Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae…[8]8
Верую в Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли… (лат.)
[Закрыть] – шептал я, переступая через кровавые ошметки тел и прижимая к себе книги, словно искал в них спасение от этой неведомой напасти.
Во дворе лежали тела растерзанных разбойников. Чуть дальше, рядом с храмом, лежали убитые монахи, которые пытались спастись от нападавших, а весь двор был залит кровью. Куски тел исходили па́ром. Я не знал и не понимал, что здесь произошло, но это не было простой битвой. Это было бойней! Будто над святой обителью пронесся смертельный смерч, который убил все живое, но по какой-то причине пощадил меня.
Я обвел взглядом монастырский двор. Везде царила смерть. Многие тела превратились в кровавую кашу, из которой торчали обломки костей. Не понимая, что делаю, я повернулся и пошел к воротам. Ноги не слушались, будто я шел на деревянных ходулях.
Несколько зданий были подожжены и уже пылали ярким пламенем, бросая в темнеющее небо снопы длинных и быстрых искр. Трещало пламя, пожиравшее стены. Дым расползался по двору и начинал душить. Это был конец… Конец Лесной обители. Казалось, что сама смерть витала над землей в поисках добычи. Она воцарилась в этом монастыре как хозяйка, а ее ужасный лик преследовал меня в каждом убитом.
Рядом с распахнутыми воротами увидел груду останков. Руки, ноги… Кровавая требуха… Оторванные головы, на лицах которых застыл смертельный ужас. Это были последние из разбойников, которые пытались спастись бегством, а когда поняли, что это бессмысленно, то приняли бой. На груде останков увидел… Поверьте, я оцепенел от страха!
Среди тел лежала рысь, размеры которой поражали своей величиной. Зверь был размером с хорошего теленка. Мощные лапы напоминали руки деревенского кузнеца, а густая рыжая шерсть была испачкана кровью. Меня пронзила ужасная догадка! Оборотень! Одна из тех тварей, о которых в Ровальи ходит множество легенд и преданий. Оборотень… Человек, скрывающий в себе личину ужасного зверя. Страшная догадка, подобная яркой вспышке, пронзила мой разум и поразила душу. Я понял, кто именно лежит передо мной.
Орландо де Брег. Этот человек был оборотнем…
Он истекал кровью и даже не попытался броситься на меня. Я знал, что должен сделать, но руки бессильно повисли, и я едва не выронил меч. Огромным усилием воли сжал оружие и пошел прямо на зверя. Я должен убить это исчадие ада… Должен.
Когда подошел ближе, то рысь дернулась, подняла голову и посмотрела на меня. В ее глазах я увидел такую глубокую скорбь, что поднятый меч стал невыносимо тяжел. Сделав еще несколько шагов, я опустился на колени и посмотрел на морду оборотня. Будь я проклят, но мне показалось, что сквозь звериный лик проглядывают знакомые черты.
– Де Брег?.. – прошептал я.
Зверь обессиленно уронил голову на окровавленную лапу и затих. Чуть погодя его веки дрогнули и закрылись, словно он уснул или умер.
Глава 11
Лесная обитель выгорела дотла, если не считать чудом уцелевшей конюшни и жалкой хибары, где некогда лежала упряжь. Чудом… Кто-то усмотрит в этом Божье провидение, а кто-то – дьявольский искус, которым нечистый проверял твердость моей веры. Я должен был уничтожить это дьявольское отродье, но не смог! Почему? Полагаю, что вы и сами ответите на этот вопрос. Пусть даже и осуждая меня, но ответите…
Перетащил рысь в сарай, где устроил ложе из плаща и найденной соломы. Пусть де Брег и обуян дьяволом, но долг христианина – воздавать добром за добро. Я не смог забыть, что шевалье дважды спас меня от смерти и подарил возможность увидеть книги.
Поэтому я омыл и перевязал раны, которые покрывали его тело. В воздухе витал запах гари, в котором чувствовался жестокий смрад сгоревшего мяса. Во дворе обители валялись тела убитых, но это меня больше не занимало. Наступал вечер, и пошел снег, словно Господу Богу было невыносимо больно смотреть на мертвые, разорванные в клочья тела. Снег… Он падал большими пушистыми хлопьями, укрывая убиенных белым погребальным саваном.
Недалеко от входа в сарай лежал труп молодого монаха. Ему было лет двадцать, не больше. Кто-то из напавших разбойников нанес ему подлый удар в спину. Он упал на колени и умер, привалившись плечом к ограде… Смерть… Везде царила смерть.
Вечерело, и мир, казавшийся таким большим, сжался до размеров этой хибары, в которой горел костер, словно путеводная звезда среди заснеженных холмов и перелесков. Я сидел и смотрел на пламя, а рядом лежали спасенные книги. Раненая рысь иногда вздрагивала и подергивала лапами. Поднялся ветер. Его завывания напоминали песню, которую любила петь моя кормилица. Наконец усталость взяла свое, и я заснул.
Когда проснулся, снегопад уже закончился и на дворе занимался рассвет. Вчерашние события промелькнули перед глазами, и сонную одурь словно рукой сняло. Перед глазами возникли тела погибших и… Оборотень! Я откинул попону, которой накрывался, и замер. Лежанка, которую я обустроил для зверя, была пуста! Повернувшись, увидел Орландо. Он сидел у порога, завернувшись в плащ, и смотрел на восходящее солнце.
– Господи, помилуй… – прошептал я и прижался спиной к бревенчатой стене, нащупывая меч. Де Брег даже не повернул головы.
– Странное чувство… – сказал он. – Кажется, что жизнь бьет наотмашь, ломает, корежит, а подчас и убивает, но вдруг судьба дарит вот такой рассвет, и все кажется не таким плохим. Мир прекрасен. Несмотря на все беды, которые выпадают на долю живущих.
– Ты… – начал я, но голос подвел меня и стал хриплым. – Ты оборотень!
– Да, я оборотень, – спокойно кивнул он. Потом прищурился и продолжил: – Орландо де Брег… Оборотень из монастыря Святой Женевьевы. Ты доволен моим признанием?
– Нежить…
– Ты ошибаешься. Нежить мертва! Мертва по сути своей, а я живой человек, который носит в себе зверя. Не самое плохое, что может случиться с простым смертным. Тем более не по своей воле.
– Как это?.. – неожиданно даже для себя самого спросил я.
– О чем именно ты спрашиваешь?
– Как это… быть оборотнем?
– Это больно, – пожал плечами он. Потом поднял голову и посмотрел на меня: – Почему ты не убил меня? Ведь мог это сделать.
– Не смог, – покачал головой я и после небольшой паузы задал вопрос: – Что мне делать?
– Ничего. Лесная обитель погибла, и тебе нет нужды оставаться на этом пепелище. После всего, что здесь произошло, это место не годится для монастыря. Главное, что спасли книги. Ты можешь взять их и отвезти в монастырь. Поверь, это зачтется тебе как достойный труд, который искупает все твои грехи. Как прошлые, так и будущие.
– Отец настоятель думает, что я служу Святому Трибуналу. Он не потерпит меня в своей обители.
– Да, он будет подозревать тебя в сговоре с отцом Раймондом и не спустит с тебя глаз.
– Что же мне делать?
– Можешь поехать со мной в замок Буасси. После этого мы вернемся в Баквсэр, и кто знает, может, мне удастся убедить настоятеля в том, что ты не шпион.
– Разве ты можешь отправиться в дорогу? Вчера не мог и пошевелиться.
– Полагаю, что у меня хватит сил, чтобы подняться в седло. Нам повезло, что огонь не перекинулся на конюшню и наши лошади уцелели.
Полагаю, вы готовы задать вопрос: как мог я, верующий, общаться с оборотнем? Ну что же… Нахожу вопрос справедливым и готов ответить, объясняя свои поступки и побуждения.
Невзирая на мой возраст, я прекрасно знал, какие напасти грозят мне в будущем. Святой Трибунал с радостью вздернет меня на дыбу, а затем сожжет на костре как пособника нечистой силы, но даже в этом случае мне было любопытно, тем более что страх перед оборотнем исчез. Жажда познаний – вот причина моей смелости и одновременно моей слабости. Признаю это со всем смирением и пониманием, чем все может обернуться. Юность часто бывает безумна в своей безрассудной храбрости.
Чуть позже, когда мы оседлали лошадей и покинули разоренную и сожженную обитель, у меня мелькнула ужасная мысль: уж не почудилось ли все это? Не было ли это одним из тех ужасных кошмаров, которые одолевают уставших путников? Увы… Стоило прикоснуться к седельной сумке, куда я спрятал книги, как пережитое оживало в памяти и тревожило душу. Душу, которая металась в сомнениях.
Мы мало разговаривали, но это молчание стало несколько иным, нежели при отъезде из Баксвэра. Я признался Орландо, что не служу Святому Трибуналу, а он предстал предо мной в своем истинном облике. Облике зверя.
Лес сменился огромными заснеженными лугами. Редкие заросли кустарника, одинокие деревья и огромные валуны, напоминавшие древних исполинов, о которых я читал в книгах. Небеса были благосклонны, и мы без приключений добрались до земель графа де Буасси. Казалось, что судьба смилостивилась, давая нам передышку перед новыми испытаниями.
Замок возник неожиданно, словно пустынный мираж, о котором рассказывал Уэшем. Не считая нужным описывать всю историю этой провинции, позволю себе заметить, что возраст крепости насчитывал больше трех столетий. Она снискала себе заслуженную славу, защищая королевство от иноземных вторжений.
Старый граф де Буасси был довольно известной личностью. Один из ярых приверженцев старого короля, почившего десять лет назад. Сторонник сильной власти, не раз обнажавший меч, дабы защитить сюзерена от врагов, невзирая ни на их титулы, ни на силу, которой они угрожали. Увы, буйный нрав Арно де Буасси не пришелся по сердцу нынешнему правителю, и граф оказался здесь – в замке своих предков. Я уже знал, что старик умер, и, судя по словам аббата, весьма загадочной смертью. Смертью, которая потребовала приезда Орландо де Брега, хоть я и не понимал роли шевалье в этом деле…
Не прошло и получаса после нашего прибытия в замок, как нас принял Лион де Буасси, наследник старого и, увы, почившего графа. Это мужчина лет двадцати, невысокий, но довольно статный. Холеные русые волосы, доходившие до плеч, тонкие усы и бородка делали его похожим на одного из придворных малых, которые проводят дни в безрассудной праздности и безделье. Разве что глаза… Карие глаза, в которых светился плохо скрываемый страх. Молодой граф вышел навстречу и посмотрел на нас:
– Чем обязан чести видеть вас, господа?
– У меня есть письмо от настоятеля монастыря Святой Женевьевы, которое объяснит вам причину нашего появления, – учтиво произнес Орландо и подал хозяину свиток. Граф Лион распечатал и прочел письмо. Лицо его смягчилось, и он даже попытался изобразить улыбку:
– Рад, что святой отец пребывает в добром здравии и не забыл о беде, которая посетила наш дом.
– Смерть вашего отца, граф, была тяжелым ударом для всех, – сказал шевалье и прижал руку к груди. – Поверьте, мы скорбим вместе с вами.
– Благодарю, – кивнул граф. – Распоряжусь, чтобы вам приготовили покои, где вы сможете отдохнуть после длинной и тяжелой дороги. Ваш спутник…
– Его зовут Жак де Тресс. Мой секретарь и помощник.
– Ваши комнаты будут расположены рядом. Прошу прощения, господа, но у меня есть неотложные дела, которые требуют моего присутствия. Полагаю, мы встретимся завтра и побеседуем.
– Как вам будет угодно, граф.
Старый слуга, похожий на сказочного гнома, проводил в отведенные нам покои. Комната, которую мне любезно предоставил наш гостеприимный хозяин, была небольшой, но очень уютной. Узкое зарешеченное окно выходило на внутренний двор замка, усыпанный снегом, на котором темнели редкие пучки соломы, брошенные нерадивыми слугами.
Я оглянулся и посмотрел на комнату. Кровать с балдахином, камин и распятие на стене. Слуги уже разожгли огонь, но, прежде чем насладиться отдыхом, я решил задать де Брегу один вопрос.
– Что же вас так удивило, Жак де Тресс? – поинтересовался шевалье, когда я вошел в его комнату.
– Почему вы так решили?
– У вас во время разговора с графом был весьма растерянный вид. Будто вы увидели в его облике нечто такое, чего никак не ожидали.
– Вы правы.
– Я всегда говорил, что вы неглупый малый! Итак, что же вас удивило?
– Он испуган.
– Заметили? – улыбнулся де Брег.
– Скажите, шевалье… – Я замялся, но все-же задал этот вопрос: – Зачем мы здесь?
– Где же нам быть, Жак? Лесная обитель не самое лучшее место для двух путников. Там слишком холодно и неуютно.
– Вы…
– Я должен прояснить некие обстоятельства смерти старика графа. Вам этого довольно?
– Но…
В этот момент в дверь постучали. Как выяснилось, пришла служанка, которая принесла легкий ужин. Она поставила поднос на стол и залилась румянцем, перехватив веселый взгляд де Брега, который смотрел на нее как домашний кот, дорвавшийся до сметаны.
– Друг мой! – сказал мне шевалье. – Вы задаете слишком много вопросов для уставшего путника. Ступайте в комнату и отдохните. У меня другие планы на вечер, нежели обсуждать с вами превратности людских судеб…
– Да, конечно, – кивнул я. – Покойной вам ночи, сударь.
– Это уж как получится! – улыбнулся Орландо и посмотрел на служанку.
Наутро де Брег ввалился ко мне в комнату еще до рассвета. Сдернул с меня покрывало и уселся на скамью, стоявшую подле камина:
– Поднимайтесь, сударь!
– Что-то случилось? – Я сел на кровати и обвел взглядом комнату.
– Можно сказать и так, – с хмурым видом кивнул де Брег. – Дело в том, что наш молодой граф, Лион де Буасси, убит.
Глава 12
Если мне и суждено было увидеть нечто ужасное, способное затмить резню в обители, то события, последовавшие за словами де Брега, отвечали высказанным мной опасениям. Я не выдержал и остановился в дверях, ведущих в покои убитого графа, едва не зацепившись за порог и не разбив себе голову. Слуга вовремя поймал меня под руку и удержал от падения.
– Господи, что здесь произошло? – удивленно выдохнул шевалье де Брег. Он огляделся по сторонам и прищурился.
– Я едва не лишился чувств, когда это увидел, – прошептал управляющий.
Это был темноглазый и седовласый бородач лет пятидесяти, который, несмотря на свой возраст и тучность, сохранил легкость движений и ясность мыслей. Он был стар, но до сих пор служил верой и правдой своим хозяевам. Верность, достойная уважения.
– Вы трогали здесь что-нибудь? – спросил Орландо.
– Боже упаси! Меня обуял такой страх, что я поспешил уйти. Мы… Мы посоветовались и решили обратиться к вам, господин де Брег. Молодой граф…
– Что граф?
– Граф соизволил мне сообщить, что вы прибыли по просьбе отца настоятеля, и я…
– Очень разумно с вашей стороны. Кстати, с кем вы держали совет?
– С оруженосцем его светлости.
– Его имя?
– Гуарин Гранд.
– Где он сейчас?
– В своей комнате. Это старый воин, но увиденное поразило его до глубины души, и он попросил разрешения удалиться для молитвы.
– Хорошо, я поговорю с ним позже. – Де Брег оглянулся и посмотрел на меня. – Жак, мне будет нужна ваша помощь.
– Да, сударь, – кивнул я и с большим трудом сделал шаг вперед.
Взгляду предстала одна из «уединенных комнат», впоследствии получивших название «кабинета». Она представляла собой довольно большое помещение квадратной формы. По левую руку от двери находилось два закрытых арочных окна, рядом с которыми стояла длинная скамья, обитая пурпурной тканью. Десяток мягких, небрежно брошенных подушек, перевернутая подставка для ног и небольшая скамейка с одной сломанной ножкой.
Стены украшали тяжелые резные панели и гобелены с изображением охотничьих сцен. Эти украшения не только услаждали взгляд, но и защищали хозяев от холода и промозглой сырости – причины многих ранних смертей и болезней. На противоположной стене блестели рыцарские доспехи, которые, судя по всему, пережили не одну схватку. Скорее всего, они заняли это место еще при старом графе.
Рядом с доспехами высился огромный камин, над которым висели оленьи рога. Подле него на полу лежала медвежья шкура. Несколько изящных стульев, богато украшенный стол и два массивных серебряных подсвечника. Признаться, богатая красота вещей меня изрядно удивила. Прошедшие войны сильно отразились на королевских подданных, и большинство дворян так обнищали, что не имели ни досуга, чтобы предаваться роскоши, ни средств на ее приобретение. Надеюсь, вы представили себе кабинет, а теперь…
Теперь я вынужден описать то, что казалось кошмаром. Рядом со столом лежал молодой граф. Было нелегко подойти к его телу, но де Брег так красноречиво нахмурился и заломил бровь, что не оставил мне выбора.
Я не мог представить, что за человек или зверь совершил подобное злодеяние! Голова графа была отделена от туловища и покоилась в его ногах. Руки покойного сложены крестом на вскрытой груди. Да, кто-то разрезал грудь графа и вырвал сердце. Оно лежало на столе, испачкав кровью развернутый свиток. На одной из стен виднелись кровавые, начинавшие подсыхать подтеки…
– Господи… – прошептал я.
– Да, Жак… – задумчиво протянул Орландо и опустился на колени перед телом. – Кто-то здесь здорово потрудился.
Неожиданно раздался глухой стук. Я резко обернулся и схватился за кинжал, а де Брег лишь зашипел и выругался. Как выяснилось, это был звук падающего тела. Один из слуг не выдержал и упал в обморок.
– Уберите его отсюда! – недовольно скривился шевалье. – Еще одно такое падение, и мы все умрем от страха!
Управляющий распорядился унести слугу, а сам подошел к нам и замер, будто хотел что-то сказать, но не осмеливался потревожить де Брега, который внимательно осматривал тело. Орландо поднял взгляд и спросил:
– Скажите, мой друг, а как был убит старый граф?
– Мне страшно это вспомнить, сударь, но…
– Рассказывайте, – кивнул де Брег.
– Его убили так же, как и молодого графа, – обреченно выдохнул старец.
– Вы хотите сказать, что ему тоже отрезали голову и вырвали сердце?
– Да, сударь. Эта смерть так потрясла нас, что Лион де Буасси обратился с просьбой о помощи к господину аббату…
– Это мне известно. Очень… Очень мило. Где умер старый граф?
– Здесь же, – глухо ответил старик. – В этой комнате все и случилось. Признаться, нам стоило больших трудов очистить комнату от крови.
– Да, я уже заметил, что один из гобеленов не подходит к двум остальным.
– Он был так испачкан кровью, что мне пришлось его убрать и заменить другим.
– Когда вы видели Лиона де Буасси в последний раз? Живым, разумеется.
– Около полуночи, сударь. Я знал, что он любит засиживаться над книгами своего отца, и осмелился потревожить, чтобы решить один вопрос, касающийся предстоящей охоты.
– Когда вы собирались на охоту?
– Послезавтра.
– Мда… Кто-то преуспел в этом деле и устроил охоту на графа.
– Это нечистая сила, сударь! – Старик осенил себя крестным знамением и оглянулся.
– Нечистая сила? Вот как! Это становится интересным. Кто же именно?
– Люди… Люди говорят, что какой-то чернокнижник навлек беду на род Буасси.
– С какой стати неизвестному бездельнику заниматься судьбами этих несчастных?
– Не знаю, сударь, – покачал головой старик.
– Не знаете или не хотите об этом говорить? – покосился на него де Брег.
– Н-не знаю.
– Ну что же… Раз так, то… прикажите подать завтрак.
– Завтрак?!
– Разумеется. Вы же не думаете, что мы с моим помощником станем поститься?
– Да… Конечно. Я тотчас распоряжусь, – запинаясь, произнес управляющий и попятился, словно перед ним возник дьявол. Он бросил взгляд на Орландо и быстро удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь. Де Брег довольно хмыкнул и повернулся ко мне:
– Что скажете, мой друг?
– Это ужасное зрелище… – прошептал я, с трудом отводя взгляд от убитого.
– Согласен, это не самое приятное, что мне доводилось лицезреть в графских покоях. Я не об этом вас спрашиваю.
– О чем же?
– Жак, а вы ничего странного не заметили?
– Сударь, графу отрубили голову, положили в ногах, а после вырвали сердце! Разве это не странно?
– Если быть точным, Жак, то ему сначала вырезали сердце, а уж потом отрубили голову. На это указывают следы крови. Если вы будете чуть внимательнее, то сможете убедиться в моей правоте. Не скажу, что это обычный поступок для убийцы, но мне интересно другое.
– Что вас интересует, де Брег?
– Во-первых, как вам понравился невнятный лепет старика про оруженосца, который так поразился увиденному, что удалился от тела, которое обязан охранять денно и нощно?!
– Человек увидел своего хозяина мертвым… – попытался объяснить я, но шевалье меня не дослушал и продолжил:
– Где книги, о которых вспомнил управляющий? Если не ошибаюсь, граф читал. Я что-то не вижу фолиантов на столе. И наконец – что за бред о чернокнижнике, который проклял род Буасси!
– Он проклял не просто так… – заметил я.
– Разумеется, была какая-то причина. Стал бы он связываться! Причина… Хм… Причина, о которой, позволю себе заметить, старик очень не хочет рассказывать.
– Возможно, это очень личное.
– Сейчас, мой друг, все личное осталось в прошлом. Разумеется, если мы хотим выяснить причины этого злодеяния. Ладно, об этом мы поговорим чуть позже. После завтрака.
– Сударь, как вы можете думать о еде?
– Не знаю, – он вздохнул, развел руками и осмотрелся, – но на голодный желудок я не умею думать. После завтрака мы вернемся и осмотрим еще раз.
– Надо позвать священника, – выдавил я, чувствуя, как к моему горлу подкатывает тугой комок.
– Успеется. Лион де Буасси уже никуда не торопится. Идемте! Кстати!
Де Брег неожиданно остановился и, прищурившись, окинул меня с головы до ног:
– Раздери меня дьявол, Жак, но вам пора бы сменить свой наряд! Вы совсем не похожи на моего помощника.
– Господи, как вы можете говорить о таких вещах?! – искренне возмутился я.
– Разве смерть графа – это причина выглядеть как разбойник с большой дороги? Жак, не нужно хмуриться! Когда вы сердитесь, то становитесь похожи на моего знакомого, который так рвался послужить Богу, что обрюхатил двух монашек. Не помню, чем закончились его приключения, но, полагаю, довольно скверно. Идемте, вам надо подышать свежим воздухом и проветриться! На вас лица нет. Съездим в город, а заодно наведаемся к портному и кузнецу-оружейнику.
– Сударь, я послушник!
– До возвращения в монастырь Святой Женевьевы, Жак, хотите вы этого или не хотите, являетесь моим секретарем, а это, поверьте на слово, довольно хлопотная должность! Тем более, Жак де Тресс, вы возложили на себя обет.
– Какой обет? – не понял я.
– Сохранить спасенные вами книги. Разве не так?
– Да, разумеется, вы правы…
– Вот видите! Одним кинжалом их защитить довольно трудно! Вам понадобится нечто более смертоносное, чем эта память об отчем доме.
