Текст книги "Гарики на все времена (Том 2)"

Автор книги: Игорь Губерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Увы, подковой счастья моего
кого-то подковали не того

126

 
Вчерашнюю отжив судьбу свою,
нисколько не жалея о пропаже,
сейчас перед сегодняшней стою —
нелепый, как монах на женском пляже.
 

127

 
Декарт существовал, поскольку мыслил
умея средства к жизни добывать,
а я, хотя и мыслю в этом смысле,
но этим не могу существовать.
 

128

 
Любая система, структура, режим,
любое устройство правления —
по праву меня ощущают чужим
за наглость необщего мнения.
 

129

 
Моих соседей песни будят,
я свой бюджет едва крою,
и пусть завистливо осудят
нас те, кто сушится в раю.
 

130

 
Я пить могу в любом подвале,
за ночью ночь могу я пить,
когда б в уплату принимали
мою готовность заплатить.
 

131

 
Главное в питье – эффект начала,
надо по нему соображать:
если после первой полегчало —
значит, можно смело продолжать.
 

132

 
А пьянством я себя не истреблял,
поскольку был доволен я судьбой,
и я не для забвения гулял,
а ради наслаждения гульбой.
 

133

 
Канул день за чтеньем старых книг,
словно за стираньем белых пятен, —
я сегодня многого достиг,
я теперь опять себе понятен.
 

134

 
В тюрьму однажды загнан сучьей сворой,
я прошлому навеки благодарен
за навык жить на уровне, который
судьбой подарен.
 

135

 
Вчера я пил на склоне дня
среди седых мужей науки;
когда б там не было меня,
то я бы умер там со скуки.
 

136

 
Ценя гармонию в природе
(а морда пьяная – погана),
ко мне умеренность приходит
в районе третьего стакана.
 

137

 
Судьбу свою от сопель до седин
я вынес и душою и горбом,
но не был никому я господин
и не был даже Богу я рабом.
 

138

 
Ввиду значительности стажа
в любви, скитаниях и быте
совсем я чужд ажиотажа
вокруг значительных событий.
 

139

 
Исполняя житейскую роль,
то и дело меняю мелодию,
сам себе я и шут, и король,
сам себе я и царь, и юродивый.
 

140

 
Подвальный хлам обшарив дочиста,
нашел я в памяти недужной,
что нету злей, чем одиночество
среди чужой гулянки дружной.
 

141

 
Сполна уже я счастлив оттого,
что пью существования напиток.
Чего хочу от жизни? Ничего;
а этого у ней как раз избыток.
 

142

 
Услышь, Господь, мои рыдания,
избавь меня хотя б на год
и от романтики страдания,
и от поэзии невзгод.
 

143

 
Когда мне часто выпить не с кем,
то древний вздох, угрюм и вечен,
осознается фактом веским:
иных уж нет, а те далече.
 

144

 
Кофейным запахом пригреты,
всегда со мной теперь с утра
сидят до первой сигареты
две дуры – вялость и хандра.
 

145

 
Дыша озоном светлой праздности,
живу от мира в отдалении,
не видя целесообразности
в усилии и вожделении.
 

146

 
Дар легкомыслия печальный
в себе я бережно храню
как символ веры изначальной,
как соль в житейское меню.
 

147

 
С людьми я избегаю откровений,
не делаю для близости ни шага,
распахнута для всех прикосновений
одна лишь туалетная бумага.
 

148

 
И я носил венец терновый
и был отъявленным красавцем,
но я, готовясь к жизни новой,
постриг его в супы мерзавцам.
 

149

 
Я нашел свою душевную окрестность
и малейшее оставил колебание;
мне милее анонимная известность,
чем почетное на полке прозябание.
 

150

 
В толпе не изобилен выбор масок
для стадного житейского лица,
а я и не пастух, и не подпасок,
не волк я, не собака, не овца.
 

151

 
Чертил мой век лихие письмена,
испытывая душу и сноровку,
но в самые тугие времена
не думал я намыливать веревку.
 

152

 
У самого кромешного предела
и даже за него теснимый веком,
я делал историческое дело —
упрямо оставался человеком.
 

153

 
Явившись эталоном совершенства
для жизни человеческой земной,
составили бы чье-нибудь блаженство
возможности, упущенные мной.
 

154

 
Я учился часто и легко,
я любого знания глоток
впитывал настолько глубоко,
что уже найти его не мог.
 

155

 
Увы, не стану я богаче
и не скоплю ни малой малости,
Бог ловит блох моей удачи
и ногтем щелкает без жалости.
 

156

 
Я, слава Богу, буднично обычен,
я пью свое вино и ем свой хлеб;
наш разум гениально ограничен
и к подлинно трагическому слеп.
 

157

 
От боязни пути коллективного
я из чувства почти инстинктивного
рассуждаю всегда от противного
и порою – от очень противного.
 

158

 
Сижу с утра до вечера
с понурой головой:
совсем нести мне нечего
на рынок мировой.
 

159

 
Напрасно умный очи пучит
на жизнь дурацкую мою,
ведь то, что умный только учит,
я много лет преподаю.
 

160

 
Полным неудачником я не был,
сдобрен только горечью мой мед;
даже если деньги кинут с неба,
мне монета шишку нашибет.
 

161

 
Причины всех бесчисленных потерь
я с легкостью нашел в себе самом,
и прежние все глупости теперь
я делаю с оглядкой и умом.
 

162

 
Вон живет он, люди часто врут,
все святыни хая и хуля,
а меж тем я чист, как изумруд,
и в душе святого – до хуя.
 

163

 
Единство вкуса, запаха и цвета
в гармонии с блаженством интеллекта
являет нам тарелка винегрета,
бутылкой довершаясь до комплекта.
 

164

 
Я повторяю путь земной
былых людских существований;
ничто не ново под луной,
кроме моих переживаний.
 

165

 
Я проживаю жизнь вторую,
и как бы я ни жил убого,
а счастлив, будто я ворую
кусок чужой судьбы у Бога.
 

166

 
Житейская пронзительная слякоть
мои не отравила сантименты,
еще я не утратил счастье плакать
в конце слезоточивой киноленты.
 

167

 
Болезни, полные коварства,
я сам лечу, как понимаю:
мне помогают все лекарства,
которых я не принимаю.
 

168

 
В нашем доме выпивают и поют,
всем уставшим тут гульба и перекур,
денег тоже в доме – куры не клюют,
ибо в доме нашем денег нет на кур.
 

169

 
Я курю, бездельничаю, пью,
грешен и ругаюсь как сапожник;
если бы я начал жизнь мою
снова, то еще бы стал картежник.
 

170

 
Заметен издали дурак,
хоть облачись он даже в тогу:
ходил бы я, надевши фрак,
в сандалиях на босу ногу.
 

171

 
И вкривь и вкось, и так и сяк
идут дела мои блестяще,
а вовсе наперекосяк
они идут гораздо чаще.
 

172

 
Я сам за все в ответе, покуда не погас,
я сам определяю жизнь свою:
откуда дует ветер, я знаю всякий раз,
но именно туда я и плюю.
 

173

 
Я жил хотя довольно бестолково,
но в мире не умножил боль и злобу,
я золото в том лучшем смысле слова,
что некуда уже поставить пробу.
 

174

 
Ушли куда-то сила и потенция.
Зуб мудрости на мелочи источен.
Дух выдохся. Осталась лишь эссенция,
похожая на уксусную очень.
 

175

 
Моя душа брезглива стала
и рушит жизни колею:
не пью теперь я с кем попало,
из-за чего почти не пью.
 

176

 
На лень мою я не в обиде,
я не рожден иметь и властвовать,
меня Господь назначил видеть,
а не кишеть и соучаствовать.
 

177

 
Чуждый суете, вдали от шума,
сам себе непризнанный предтеча,
счастлив я все время что-то думать,
яростно себе противореча.
 

178

 
Не люблю вылезать я наружу,
я и дома ничуть не скучаю,
и в душевную общую стужу
я заочно тепло источаю.
 

179

 
За лютой деловой людской рекой
с холодным наблюдаю восхищением;
у замыслов моих размах такой,
что глупо опошлять их воплощением.
 

180

 
В шумихе жизненного пира
чужой не знавшая руки,
моя участвовала лира
всем дирижерам вопреки.
 

181

 
Последнее время во всем неудача,
за что бы ни взялся – попытка пустая,
и льется урон, убедительно знача,
что скоро повалит удача густая.
 

182

 
Хоть за собой слежу не строго,
но часто за руку ловлю:
меня во мне излишне много,
и я себя в себе давлю.
 

183

 
Я пока из общества не изгнан,
только ни во что с ним не играю,
ибо лужу чувствую по брызгам
и брезгливо капли отираю.
 

184

 
Душевным пенится вином
и служит жизненным оплотом
святой восторг своим умом,
от Бога данный идиотам.
 

185

 
Высокое, разумное, могучее
для пьянства я имею основание:
при каждом подвернувшемся мне случае
я праздную свое существование.
 

186

 
Усталость, праздность, лень и вялость,
упадок сил и дух в упадке...
А бодряков – мешает жалость —
я пострелял бы из рогатки.
 

187

 
Я все хочу успеть за срок земной —
живу, тоску по времени тая:
вон женщина обласкана не мной,
а вон из бочки пиво пью не я.
 

188

 
Я себя расходую и трачу,
фарта не прося мольбой и плачем;
я имею право на удачу,
ибо я готов и к неудачам.
 

189

 
Из деятелей самых разноликих,
чей лик запечатлен в миниатюрах,
люблю я видеть образы великих
на крупных по возможности купюрах.
 

190

 
Где душевные холод и мрак
роль ума исполняют на сцене,
я смотрюсь как последний дурак,
но никто во мне это не ценит.
 

191

 
Свой разум я молчанием лечу,
болея недержания пороком,
и даже сам с собой теперь молчу,
чтоб глупость не сморозить ненароком.
 

192

 
Интимных радостей ценитель,
толпе не друг и глух к идеям,
я в зале жить мечтал как зритель,
а жил – отпетым лицедеем.
 

193

 
Я живу в утешительной вере,
что мое не напрасно сгорание,
а уроны, утраты, потери —
я в расчеты включаю заранее.
 

194

 
Есть ответ у любого вопроса,
только надо гоняться за зайцем,
много мыслей я вынул из носа,
размышляя задумчивым пальцем.
 

195

 
Когда я пьянствовать сажусь,
душа моя полна привета,
и я нисколько не стыжусь
того, что счастлив делать это.
 

196

 
Как застоявшийся скакун
азартно землю бьет копытом,
так я, улегшись на боку,
опять ленивым тешусь бытом.
 

197

 
Мы живы, здоровы, мы едем встречать
друзей, прилетающих в гости,
на временном жребии – счастья печать,
удачные кинулись кости.
 

198

 
Я к мысли глубокой пришел:
на свете такая эпоха,
что может быть все хорошо,
а может быть все очень плохо.
 

199

 
В гармонии божественных начал
копаюсь я, изъяны уловляя:
похоже, что Творец не различал
добро и зло, меня изготовляя.
 

200

 
Гнев гоню, гашу ожесточение,
радуюсь, ногой ступив на землю,
я за этой жизни приключение
все как есть заведомо приемлю.
 

201

 
А если что читал Ты, паче чаянья
(слова лишь, а не мысли я меняю),
то правильно пойми мое отчаянье —
Тебя я в нем почти не обвиняю.
 

202

 
Живя в пространстве музыки и света,
купаюсь в удовольствиях и быте,
и дико мне, что кончится все это
с вульгарностью естественных событий.
 

203

 
Быть выше, чище и блюсти
меня зовут со всех сторон;
таким я, Господи прости,
и стану после похорон.
 

204

 
Судьбу дальнейшую свою
не вижу я совсем пропащей,
ведь можно даже и в раю
найти котел смолы кипящей.
 

205

 
Я нелеп, недалек, бестолков,
да еще полыхаю, как пламя;
если выстроить всех мудаков,
мне б, наверно, доверили знамя.
 

206

 
Как раз потому, что не вечен
и тают песчинки в горсти,
я жизни медлительный вечер
со вкусом хочу провести.
 

207

 
Я в жизни так любил игру
и светлый хмель шальной идеи,
что я и там, когда умру,
найду загробные затеи.
 

Божественность любовного томления —
источник умноженья населения

208

 
Приснилась мне юность отпетая,
приятели – мусор эпохи,
и юная дева, одетая
в одни лишь любовные вздохи.
 

209

 
Любым любовным совмещениям
даны и дух, и содержание,
и к сексуальным извращениям
я отношу лишь воздержание.
 

210

 
В те благословенные года
жили неразборчиво и шало,
с пылкостью любили мы тогда
все, что шевелилось и дышало.
 

211

 
Даже тех я любить был не прочь,
на кого посмотреть без смущения
можно только в безлунную ночь
при отсутствии освещения.
 

212

 
Она была задумчива, бледна,
и волосы текли, как жаркий шелк;
ко мне она была так холодна,
что с насморком я вышел и ушел.
 

213

 
Красотки в жизни лишь одно
всегда считали унижением:
когда мужчины к ним давно
не лезли с гнусным предложением
 

214

 
С таинственной женской натурой
не справиться мысли сухой,
но дама с хорошей фигурой —
понятней, чем дама с плохой.
 

215

 
Храни вас Бог, любовницы мои!
Я помню лишь обрывки каждой ленты,
а полностью кино былой любви
хранят пускай скопцы и импотенты.
 

216

 
Теряешь разум, девку встретив,
и увлекаешься познанием;
что от любви бывают дети,
соображаешь с опозданием.
 

217

 
В моей судьбе мелькнула ты,
как воспаленное видение,
как тень обманутой мечты,
как мимолетное введение.
 

218

 
Люблю я дев еврейских вид вальяжный,
они любить и чувствовать умеют,
один лишь у евреек минус важный:
они после замужества умнеют.
 

219

 
Чтобы мерцал души кристалл огнем и драмой,
беседы я предпочитал с одетой дамой.
Поскольку женщина нагая —
уже другая.
 

220

 
Волнуя разум, льет луна
свет мироздания таинственный,
и лишь философа жена
спокойно спит в обнимку с истиной.
 

221

 
Если дама в гневе и обиде
на коварных пакостниц и сучек
плачет, на холодном камне сидя, —
у нее не будет даже внучек.
 

222

 
Вселяются души умерших людей —
в родившихся, к ним не причастных,
и души монахинь, попавши в блядей,
замужеством сушат несчастных.
 

223

 
Вот дама вся дымится от затей,
она не ищет выгод или власти,
а просто изливает на людей
запасы невостребованной страсти.
 

224

 
Я знание собрал из ветхих книг
(поэтому чуть пыльное оно),
а в женскую натуру я проник
в часы, когда читать уже темно.
 

225

 
Обманчив женский внешний вид,
поскольку в нежной плоти хрупкой
натура женская таит
единство арфы с мясорубкой.
 

226

 
Во сне пришла ко мне намедни
соседка юная нагая;
ты наяву приди, не медли,
не то приснится мне другая.
 

227

 
Дуэт любви – два слитных соло,
и в этой песне интересной
девица пряного посола
вокально выше девы пресной.
 

228

 
Как женской прелести пример,
в ее глазах такой интим,
как будто где-то вставлен хер
и ей отрадно ощутим.
 

229

 
Все, что женщине делать негоже,
можно выразить кратко и просто:
не ложись на прохвостово ложе,
бабу портит объятье прохвоста.
 

230

 
У зрелых женщин вкус отменно точен
и ловкая во всем у них сноровка:
духовные невидимые очи —
и те они подкрашивают ловко.
 

231

 
Когда года, как ловкий вор,
уносят пыл из наших чресел,
в постели с дамой – разговор
нам делается интересен.
 

232

 
Когда я был тугой, худой, упругий
и круто все проблемы укрощались,
под утро уходившие подруги
тогда совсем не так со мной прощались.
 

233

 
Люблю я этих, и вон тех,
и прочих тоже,
и сладок Богу сок утех
на нашем ложе.
 

234

 
Не в силах дамы побороть
ни коньяком, ни папиросами
свою сентябрьскую плоть
с ее апрельскими запросами.
 

235

 
Чем угрюмей своды мрачные,
тем сильней мечта о свете;
чем теснее узы брачные,
тем дырявей эти сети.
 

236

 
Супруг у добродетельной особы,
разумно с ней живя на склоне дней,
не пил я в полночь водку, спал давно бы,
уже блаженно спал бы. Но не с ней.
 

237

 
Как утлый в землю дом осел,
я в быт осел и в нем сижу,
а на отхожий нежный промысел
уже почти что не хожу.
 

238

 
Не всуе жизнь моя текла,
мне стало вовремя известно,
что для душевного тепла
должны два тела спать совместно.
 

239

 
Всегда готов я в новый путь
на легкий свет надежды шалой
найти отзывчивую грудь
и к ней прильнуть душой усталой.
 

240

 
Женщину полночной и дневной
вижу я столь разной неизменно,
что пугаюсь часто, как со мной
эти две живут одновременно.
 

241

 
Есть явное птичье в супружеской речи
звучание чувств обнаженных:
воркуют, курлычат, кукуют, щебечут,
кудахчут и крякают жены.
 

242

 
Про то, как друг на друга поглядели,
пока забудь;
мир тесен, повстречаемся в постели
когда-нибудь.
 

243

 
У той – глаза, у этой – дивный стан,
а та была гурман любовной позы,
и тихо прошептал старик Натан:
«Как хороши, как свежи были Розы!»
 

244

 
Ту мудрость, что не требует ума, —
способность проницательности вещей
и чуткость в распознании дерьма —
Создатель поместил зачем-то в женщин.
 

245

 
Хотя мы очень похотливы,
зато весьма неприхотливы.
 

246

 
А жаль, что жизнь без репетиций
течет единожды сквозь факт:
сегодня я с одной певицей
сыграл бы лучше первый акт.
 

247

 
Когда к нам дама на кровать
сама сигает в чем придется,
нам не дано предугадать,
во что нам это обойдется.
 

248

 
Не будоражу память грезами,
в былое взор не обращаю
и камасутровыми позами
уже подруг не восхищаю.
 

249

 
Я с дамами тактичен и внимателен;
усердно расточая дифирамбы,
я делаюсь настолько обаятелен,
что сам перед собой не устоял бы.
 

250

 
Не видя прелести в скульптуре,
люблю ходить к живой натуре.
 

251

 
Когда я не спешу залечь с девицей,
себя я ощущаю с умилением
хранителем возвышенных традиций,
забытых торопливым поколением.
 

252

 
Глупо – врать о страсти, падать ниц,
нынче дам не ловят на уловку,
время наплодило тучу птиц,
жадных на случайную поклевку.
 

253

 
Забав имел я в молодости массу,
в несчетных интерьерах и пейзажах
на девок я смотрел, как вор – на кассу
и кассы соучаствовали в кражах.
 

254

 
Когда еще я мог и успевал
иметь биографические факты,
я с дамами охотно затевал
поверхностно-интимные контакты.
 

255

 
В разъездах, путешествиях, кочевьях
я часто предавался сладкой неге;
на генеалогических деревьях
на многих могут быть мои побеги.
 

256

 
Мы даже в распутстве убоги,
и грустно от секса рутинного,
читая, что делали боги,
покуда не слились в Единого.
 

257

 
Наши бранные крики и хрипы
Бог не слышит, без устали слушая
только нежные стоны и всхлипы,
утешенье Его благодушия.
 

258

 
Люблю житейские уроки
без посторонних и свидетелей,
мне в дамах темные пороки
милее светлых добродетелей.
 

259

 
Меж волнами любовного прилива
в наплыве нежных чувств изнемогая,
вдруг делается женщина болтлива,
как будто проглотила попугая.
 

260

 
Наука описала мир как данность,
на всем теперь названия прибиты,
и прячется за словом «полигамность»
тот факт, что мы ужасно блядовиты.
 

261

 
Опять весной мечты стесняют грудь,
весна для жизни – свежая страница;
и хочется любить кого-нибудь,
но без необходимости жениться.
 

262

 
Душевной не ведая драмы,
лишь те могут жить и любить,
кто прежние раны и шрамы
умел не чесать, а забыть.
 

263

 
С лицом кота, не чуждого сметане,
на дам я устремляю легкий взор
и вычурно текучих очертаний
вкушаю искусительный узор.
 

264

 
Спектаклей на веку моем не густо,
зато, насколько в жизни было сил,
я жрицам театрального искусства
себя охотно в жертву приносил.
 

265

 
В меня вперяют взор циничный
то дама пик, то туз крестей,
и я лечу, цветок тепличный,
в пучину гибельных страстей.
 

266

 
Вовсе не был по складу души
я монахом-аскетом-философом;
да, Господь, я немало грешил,
но учти, что естественным способом.
 

267

 
Молит Бога, потупясь немного,
о любви молодая вдовица;
зря, бедняжка, тревожишь ты Бога,
с этим лучше ко мне обратиться.
 

268

 
Не знаю выше интереса,
чем вечных слов исполнить гамму
и вывести на путь прогресса
замшело нравственную даму.
 

269

 
Кто в карьере успехом богат,
очень часто еще и рогат.
 

270

 
Встречая скованность и мнительность,
уже я вижу в отдаленности
восторженность и раздражительность
хронической неутоленности.
 

271

 
Когда внезапное событие
заветный замысел калечит,
нам лишь любовное соитие
всего надежней душу лечит
 

272

 
В дела интимные, двуспальные
партийный дух закрался тоже:
есть дамы столь принципиальные,
что со врага берут дороже.
 

273

 
Петух ведет себя павлином,
от индюка в нем дух и спесь,
он как орел с умом куриным,
но куры любят эту смесь.
 

274

 
Подушку мнет во мраке ночи,
вертясь, как зяблик на суку,
и замуж выплеснуться хочет
девица в собственном соку.
 

275

 
Какие дамы нам не раз
шептали: «Дорогой!
Конечно да! Но не сейчас,
не здесь и не с тобой!»
 

276

 
На старости у наших изголовий
незримое сияние клубится
и отблесками канувших Любовей
высвечивает замкнутые лица.
 

277

 
Любви теперь боюсь я, как заразы,
смешна мне эта легкая атлетика,
зато люблю мои о ней рассказы
и славу Дон Жуана – теоретика.
 

278

 
Затем из рая нас изгнали,
чтоб на земле, а не в утопии
плодили мы в оригинале
свои божественные копии.
 

279

 
Семья, являясь жизни главной школой,
изучена сама довольно слабо,
семья бывает даже однополой,
когда себя мужик ведет как баба.
 

280

 
Увы, но верная жена,
избегнув низменной пучины,
всегда слегка раздражена
или уныла без причины.
 

281

 
Семьи уклад и канитель
душа возносит до святыни,
когда семейная постель —
оазис в жизненной пустыне
 

282

 
Чтобы души своей безбрежность
художник выразил сполна,
нужны две мелочи: прилежность
и работящая жена.
 

283

 
Чего весь век хотим, изнемогая
и мучаясь томлением шальным?
Чтоб женщина – и та же, но другая
жила с тобою, тоже чуть иным.
 

284

 
Логикой жену не победить,
будет лишь кипеть она и злиться;
чтобы бабу переубедить,
надо с ней немедля согласиться.
 

285

 
Проблемы и тягости множа,
душевным дыша суховеем,
мы даже семейное ложе —
прокрустовым делать умеем
 

286

 
Забавно, что ведьма и фурия
сперва были фея и гурия.
 

287

 
А та, с кем спала вся округа,
не успевая вынимать,
была прилежная супруга
и добродетельная мать.
 

288

 
Зов самых лучших побуждений
по бабам тайно водит нас:
от посторонних похождений
семья милей во много раз.
 

289

 
Любви блаженные страницы
коплю для Страшного суда,
ибо флейтистки и блудницы
меня любили-таки – да.
 

290

 
В семье мужик обычно первый
бывает хворостью сражен;
у бедных вдов сохранней нервы,
ибо у женщин нету жен.
 

291

 
Стал я склонен во сне к наважденьям:
девы нежные каждую ночь
подвергают меня наслажденьям,
и с утра мне трудиться невмочь.
 

292

 
Глаза еще скользят по женской талии,
а мысли очень странные плывут:
что я уже вот-вот куплю сандалии,
которые меня переживут.
 

293

 
Нет, любовной неги не тая,
жизнь моя по-прежнему греховна,
только столь бесплотна плоть моя,
что и в тесной близости духовна.
 

294

 
Когда умру, и тут же слава
меня овеет взмахом крыл,
начнется дикая облава
на тех старух, с кем я курил.
 

295

 
Думаю угрюмо всякий раз,
глядя на угасшие светильники:
будут равнодушно жить без нас
бабы, города и собутыльники.
 

296

 
Я готовлюсь к отлету души,
подбивая житейский итог;
не жалею, что столько грешил,
а жалею, что больше не мог.
 

297

 
Я тебя люблю, и не беда,
что недалека пора проститься,
ибо две дороги в никуда
могут еще где-то совместиться.
 

Наш дух бывает в жизни искушен
не раньше, чем невинности лишен

298

 
Творец нас в мир однажды бросил
и дал бессмысленную прыть,
нас по судьбе несет без весел,
но мучит мысль, куда нам плыть.
 

299

 
С возрастом яснеет Божий мир,
делается больно и обидно,
ибо жизнь изношена до дыр
и сквозь них былое наше видно.
 

300

 
Настолько время быстротечно
и столько стен оно сломало,
что можно жить вполне беспечно,
от нас зависит очень мало.
 

301

 
Совсем не реки постной шелухи
карающую сдерживают руку,
а просто Бог нас любит за грехи,
которыми развеивает скуку.
 

302

 
Не постичь ни душе, ни уму,
что мечта хороша вдалеке,
ибо счастье – дорога к нему,
а настигнешь – и пусто в руке.
 

303

 
Живу среди своих, а с остальными
общаюсь, молчаливо признавая,
что можно жить печалями иными,
иную боль и грусть переживая.
 

304

 
Чтоб нам не изнемочь в тоске и плаче,
судьба нас утешает из пространства
то радостью от завтрашней удачи,
то хмелем послезавтрашнего пьянства.
 

305

 
Идея прямо в душу проникает,
идея – это праздник искушения,
идея – это то, что возникает
в уме, который жаждет орошения.
 

306

 
И детские грезы греховные,
и мудрая горечь облезлых —
куют нам те цепи духовные,
которые крепче железных.
 

307

 
Дав дух и свет любой бездарности,
Бог молча сверху смотрит гневно,
как черный грех неблагодарности
мы источаем ежедневно.
 

308

 
Масштабность и значительность задач,
огромность затевающихся дел —
заметней по размаху неудач,
которые в итоге потерпел.
 

309

 
В толкучке, хаосе и шуме,
в хитросплетенье отношений
любая длительность раздумий
чревата глупостью решений.
 

310

 
Все в жизни потаенно, что всерьез,
а наша суета судеб случайных —
лишь пена волн и пыль из-под колес,
лишь искры от костра процессов тайных.
 

311

 
Я плавал в море, знаю сушу,
я видел свет и трогал тьму;
не грех уродует нам душу,
а вожделение к нему.
 

312

 
Размазни, разгильдяи, тетери —
безусловно любезны Творцу:
их уроны, утраты, потери
им на пользу идут и к лицу.
 

313

 
Вера быть профессией не может,
ласточке не родственен петух,
ибо правят должность клерки Божьи,
а в конторе – служба, а не дух.
 

314

 
В извилистых изгибах бытия
я часто лбом на стену клал печать,
всегда чуть не хватало мне чутья,
чтоб ангела от беса отличать.
 

315

 
Нрав у Творца, конечно, крут,
но полон блага дух Господний,
и нас не он обрек на труд,
а педагог из преисподней.
 

316

 
Увы, рассудком не постичь,
но всем дано познать в итоге,
какую чушь, фуфло и дичь
несли при жизни мы о Боге.
 

317

 
Сметая наши судьбы, словно сор,
не думая о тех, кто обречен,
безумный гениальный режиссер
все время новой пьесой увлечен.
 

318

 
Я вдруг почувствовал сегодня —
и почернело небо синее, —
как тяжела рука Господня,
когда карает за уныние.
 

319

 
Три фрукта варятся в компоте,
где плещет жизни кутерьма:
судьба души, фортуна плоти
и приключения ума.
 

320

 
Наш век успел довольно много,
он мир прозрением потряс:
мы – зря надеялись на Бога,
а Бог – напрасно верил в нас.
 

321

 
Печальный зритель жутких сцен,
то лживо-ханжеских, то честных,
Бог бесконечно выше стен
вокруг земных религий местных.
 

322

 
Недюжинного юмора запас
использовав на замыслы лихие,
Бог вылепил Вселенную и нас
из хаоса, абсурда и стихии.
 

323

 
А жить порой невмоготу —
от угрызений, от сомнений,
от боли видеть наготу
своих ничтожных вожделений.
 

324

 
Сурово относясь к деяньям грешным
(и женщины к ним падки, и мужчины),
суди, Господь, по признакам не внешним
а взвешивай мотивы и причины.
 

325

 
Когда азарт и упоение
трясут меня лихой горячкой,
я слышу сиплое сопение
чертей, любующихся скачкой.
 

326

 
А если во что я и верю,
пока мое время течет,
то только в утрату, потерю,
ошибку, урон и просчет.
 

327

 
Кивнули, сойдясь поневоле,
и вновь разошлись по аллее,
и каждый подумал без боли,
что вместе им было светлее.
 

328

 
Под осень чуть не с каждого сука,
окрестности брезгливо озирая,
глядят на нас вороны свысока,
за труд и суету нас презирая.
 

329

 
Наши духа горние вершины —
вовсе не фантом и не обман,
а напрягший хилые пружины
ветхий и залежанный диван.
 

330

 
Всему на свете истинную цену
отменно знает время – лишь оно
сметает шелуху, сдувает пену
и сцеживает в амфоры вино.
 

331

 
Не для литья пустой воды
Бог дал нам дух и речь,
а чтобы даже из беды
могли мы соль извлечь.
 

332

 
Я жил во тьме и мгле,
потом я к свету вышел;
нет рая на земле,
но рая нет и выше.
 

333

 
Я очень рад, что мы научно
постичь не в силах мира сложность;
без Бога жить на свете скучно
и тяжелее безнадежность.
 

334

 
Я жив: я весел и грущу,
я сон едой перемежаю,
и душу в мыслях полощу,
и чувством разум освежаю.
 

335

 
Увы, но никакие улучшения
в обилии законов и преград
не справятся с тем духом разрушения,
который духу творческому брат.
 

336

 
Нет ни единого штриха
в любом рисунке поведения,
чтоб не таил в себе греха
для постороннего суждения.
 

337

 
У жизни есть мелодия, мотив,
гармония сюжетов и тональность,
а радуга случайных перспектив
укрыта в монотонную реальность.
 

338

 
Живешь, покоем дорожа,
путь безупречен, прям и прост...
Под хвост попавшая вожжа
пускает все коту под хвост.
 

339

 
В любой беде, любой превратности,
терпя любое сокрушение,
душа внезапные приятности
себе находит в утешение.
 

340

 
Перед выбором – что предпочесть,
я ни в грусть не впадал, ни в прострацию
я старался беречь только честь
и спокойно терял репутацию.
 

341

 
Цель нашей жизни столь бесспорна,
что зря не мучайся, приятель:
мы сеем будущего зерна,
а что взойдет – решит Создатель.
 

342

 
Я знаю, печальный еврей,
что в мире есть власть вездесущая,
что роль моя в жизни моей —
отнюдь и совсем не ведущая.
 

343

 
Столько силы и страсти потрачено
было в жизни слепой и отчаянной,
что сполна и с лихвою оплачена
мимолетность удачи нечаянной.
 

344

 
Я черной краской мир не крашу,
я для унынья слишком стар;
обогащая душу нашу,
потери – тоже Божий дар.
 

345

 
Мой разум точат будничные хлопоты
долги над головой густеют грозно,
а в душу тихо ангел шепчет: жопа ты
что к этому относишься серьезно.
 

346

 
Я врос и вжился в роль балды,
а те, кто был меня умней,
едят червивые плоды
змеиной мудрости своей.
 

347

 
События жизни во внешней среде
в душе отражаются сильно иначе,
и можно смеяться кромешной беде
и злую тоску ощущать от удачи.
 

348

 
Азартно дух и плоть вершат пиры,
азартны и гордыня и разбой,
Бог создал человека для игры
и тайно соучаствует в любой.
 

349

 
Когда еще не баржи мы, а лодки,
и ветром паруса не оскудели,
заметно даже просто по походке,
как музыка души играет в теле.
 

350

 
От Бога в наших душах раздвоение,
такой была задумана игра,
и зло в душе божественно не менее
играющего белыми добра.
 

351

 
Чуя близость печальных превратностей,
дух живой выцветает и вянет;
если ждать от судьбы неприятностей,
то судьба никогда не обманет.
 

352

 
Я редко сожалею, что не юн,
и часто – что в ту пору удалую
так мало я задел высоких струн,
а низкие – щипал напропалую.
 

353

 
Из-под поверхностных течений
речей, обманчиво несложных,
текут ручьи иных значений
и смыслов противоположных.
 

354

 
Забавен наш пожизненный удел
расписывать свой день и даже час,
как если бы теченье наших дел
действительно зависело от нас.
 

355

 
Хотя еще Творца не знаю лично,
но верю я, что есть и был такой:
все сделать так смешно и так трагично
возможно лишь Божественной рукой.
 

356

 
Редко нам дано понять успеть,
в чем таится Божья благодать,
ибо для души важней хотеть,
нежели иметь и обладать.
 

357

 
Комок живой разумной слизи
так покорил и даль, и высь,
что создал множество коллизий,
чтоб обратиться снова в слизь.
 

358

 
Мужество открытого неверия,
полное тревоги и метания, —
чище и достойней лицемерия
ханжеского богопочитания.
 

359

 
С азартом жить на свете так опасно,
любые так рискованны пути,
что понял я однажды очень ясно:
живым из этой жизни – не уйти.
 

360

 
В безумствах мира нет загадки,
Творцу смешны мольбы и просьбы:
ведь на земле, где все в порядке,
для жизни места не нашлось бы.
 

361

 
Я редко, но тревожу имя Бога:
материи Твоей худой лоскут,
умерить я прошу Тебя немного
мою непонимания тоску.
 

362

 
Живя с азартом и упорством
среди друзей, вина и смеха,
блажен, кто брезгует проворством,
необходимым для успеха.
 

363

 
Ты скорее, Господь, справедлив, чем жесток,
мне ясней это день ото дня,
и спасибо, что короток тот поводок,
на котором Ты держишь меня.
 

364

 
Молитва и брань одновременно
в живое сплетаются слово,
высокое с низким беременно
все время одно от другого.
 

365

 
В игры Бога как пешка включен,
сам навряд ли я что-нибудь значу;
кто судьбой на успех обречен,
с непременностью терпит удачу.
 

366

 
В лицо нам часто дышит бездна,
и тонкий дух ее зияния
нам обещает безвозмездно
восторг полета и слияния.
 

367

 
То главное, что нам необходимо, —
не знает исторических помех,
поэтому всегда и невредимо
пребудут на земле любовь и смех.
 

368

 
Нам чуть менее жить одиноко
в мираже, непостижном и лестном,
что следит неусыпное око
за любым нашим шагом и жестом.
 

369

 
Душа моя нисколько не грустит
о грешном словоблудии моем:
ей Бог мои все глупости простит,
поскольку говорил я их – о Нем.
 

370

 
Сполна сбылось, о чем мечтали
то вслух, то молча много лет;
за исключением детали,
что чувства счастья снова нет.
 

371

 
У мудрости расхожей – нету дна,
ищи хоть каждый день с утра до вечера;
в банальности таится глубина,
которая ее увековечила.
 

372

 
Ощущение высшей руки
в нас отнюдь не от воплей ревнителей
чувство Бога живет вопреки
виду многих священнослужителей.
 

373

 
Хотелось быть любимым и любить,
хотелось выбрать жребий и дорогу,
и теми я порой хотел бы быть,
кем не был и не стану, слава Богу.
 

374

 
Сейчас, когда постигла душу зрелость,
нам видится яснее из тумана
упругость, и пластичность, и умелость
целебного самих себя обмана.
 

375

 
Часами я валяюсь, как тюлень,
и делать неохота ничего,
в доставшихся мне генах спала лень
задолго до зачатья моего.
 

376

 
Цветение, зенит, апофеоз —
обычно забывают про истоки,
в которых непременно был навоз,
отдавший им живительные соки.
 

377

 
Товарищ верь: взойдет она,
и будет свет в небесной выси;
какое счастье, что луна
от человеков не зависит!
 

378

 
О, как смущен бывает разум
лихим соблазном расквитаться
со всеми трудностями сразу,
уйдя без писем и квитанций.
 

379

 
В сумерках закатного сознания
гаснет испаряющийся день,
бережно хранят воспоминания
эхо, отражение и тень.
 

380

 
Жил на ветру или теплично,
жил как бурьян или полезно —
к земным заслугам безразлична
всеуравнительная бездна.
 

381

 
Когда последняя усталость
мой день разрежет поперек,
я ощутить успею жалость
ко всем, кто зря себя берег.
 

382

 
Сегодня настроение осеннее,
как будто истощился дух мой весь,
но если после смерти воскресение
не сказка, то хочу очнуться здесь.
 

383

 
В этой жизни, шальной и летящей,
мало пил я с друзьями в пивных,
но надеюсь, что видеться чаще
нам достанется в жизнях иных.
 

384

 
Решит, конечно, высшая инстанция —
куда я после смерти попаду,
но книги – безусловная квитанция
на личную в аду сковороду.
 

385

 
А жаль, что на моей печальной тризне,
припомнив легкомыслие мое,
все станут говорить об оптимизме,
и молча буду слушать я вранье.
 

386

 
Струны натянувши на гитары,
чувствуя горенье и напор,
обо мне напишут мемуары
те, кого не видел я в упор.
 

387

 
От воздуха помолодев,
как ожидала и хотела,
душа взлетает, похудев
на вес оставленного тела.
 

388

 
Нам после смерти было б весело
поговорить о днях текущих,
но будем только мхом и плесенью,
всего скорей, мы в райских кущах.