Текст книги "Молодость древней науки"
Автор книги: Игорь Забелин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Кристаллические чаши морей и океанов, выстланные илами, населенные различными живыми организмами, образуют еще один природный комплекс – донно-океанический. Под влиянием химических реакций, протекающих в илах (местами илы обладают радиоактивностью), химический состав воды в придонных областях изменяется и, кроме того, наряду с обычной водой там скапливается так называемая тяжелая вода – химическое соединение, очень сильно отличающееся от обычной воды и способное оказывать отрицательное воздействие на жизнь.
В придонных горизонтах океана живут рыбы, в процессе своей жизнедеятельности непосредственно связанные с дном; на поверхности илов обитают своеобразные животные – бесцветные, с приспособлениями для того, чтобы удерживаться на жидких и вязких илах. Толща илов населена животными-илоедами и бактериями. Все животные, населяющие глубины более двух километров, живут в осмосе с внешней средой, то есть имеют проницаемую кожу и давления для них как бы не существует. На глубинах, даже превышающих 10 000 метров, обнаружены голотурии, актинии, морские анемоны, многощетинковые черви (полихеты), некоторые виды моллюсков, ракообразные, погонофоры – недавно открытые, близкие к хордовым. На тех же глубинах в Филиппинской впадине, например, в одном грамме сырого грунта содержатся сотни тысяч и миллионы бактерий! Это позволяет думать, что при незначительной общей массе животных (вероятно, около грамма на квадратный метр) бактерии грунта являются для них значительной кормовой базой.
Дно океанов, разумеется, неоднородно, и по целому ряду признаков можно произвести его районирование. Например, в связи с изменением природных условий в океанах выделяются три глубинные зоны:
1) сублиторальная (материковая отмель, до 200 метров),
2) батиальная (материковый склон, до 2000 метров),
3) абиссальная (до максимальных глубин океана).
При районировании дна океанов учитывается донная морская фация. Наш крупный океанолог М. В. Кленова определяет фацию как «участок морского дна с одинаковыми физико-географическими условиями, исторически сложившимися в процессе геологического развития водоема, и с одинаковым составом флоры и фауны».
Донно-океанический комплекс играет важную роль в круговороте веществ и занимает своеобразное положение среди других комплексов биогеносферы. Дело в том, что в его пределах органические остатки переводятся в неорганические. Это объясняется особенностями донно-океанического комплекса, в верхних горизонтах которого преобладают окислительные реакции (слой, имеющий кислород), а в нижних – восстановительные (слои, лишенные кислорода). Попадающие в анаэробные условия органические остатки не сгнивают; в этих своеобразных условиях продуктами биохимических процессов являются твердые или коллоидальные тела. В результате перемешивания грунта различными животными граница между окислительной и восстановительной средой нарушается, и поэтому образуются тела, богатые свободной химической энергией. В масштабе всего земного шара процессы, идущие в донно-океаническом комплексе, приводят к накоплению минералов. По словам выдающегося естествоиспытателя В. И. Вернадского, там ежегодно отлагаются миллионы тонн карбонатов кальция и магния, кремнезема, водных окислов марганца, сложных фосфатов кальция (фосфориты) и т. п.
Едва только ученые наладили подводное фотографирование дна океана, как были обнаружены скопления железомарганцевых конкреций. И не какие-нибудь случайные скопления, а огромные участки дна Тихого, Атлантического, Индийского океанов оказались покрытыми сплошными россыпями руд! Их запасы только на поверхности дна определены в 300–350 миллиардов тонн. Содержание железа и марганца в этих рудах достигает 40–60 %, и, кроме того, в них содержится кобальт, никель, медь, радиоактивные и различные редкие элементы. Безусловно, что уже сравнительно недалеко то время, когда эти подводные залежи руды приобретут большое практическое значение (США приступили уже к их добыче в Тихом океане).
Итак, море полно тайн. И море зовет – зовет отважных исследователей.
Это произошло здесь…
Мы с вами уже твердо установили, что биогеносфера – это очаг жизни, что жизнь – это лишь этап (огромной важности, конечно!) в развитии биогеносферы, что именно в пределах биогеносферы жизнь развилась от самых простейших форм, от одноклеточных организмов, кусочков протоплазмы, до самых высших, до существ, способных мыслить, до человека; люди венчают этот бесконечно длинный ряд.
Но где именно в пределах биогеносферы возникли высшие формы жизни, возникли мыслящие существа? Можно ли установить?
Да, можно. Давайте действовать методом исключения.
Тропосфера. Воздушные массы. Не подходят ли они? Ответить на этот вопрос не хитро: разумеется, нет, потому что вообще не существует животных и растений, свойственных только воздушной среде, живущих только в воздухе и никак не связанных с землей или водой. Так называемая аэрофауна, летающие животные практически живут на земле, а в воздух поднимаются лишь в поисках пищи или в случае опасности.
Абиссальная толща океана – область множества неразгаданных тайн. Уж не скрывается ли там ответ на наш вопрос?.. Увы, снова можно с уверенностью ответить, что нет, не скрывается. В условиях вечного мрака, при постоянных низких температурах (а температура воды там, как вы помните, всего 2–4° тепла), бедная количеством особей, да и не очень богатая количеством видов, глубоководная фауна никогда не смогла бы развиться до высокоорганизованных мыслящих существ. Более того, сама глубоководная фауна вторичного происхождения, она сложилась из видов животных, которые опустились в глубину из верхних горизонтов морей и сумели приспособиться к жизни в новых условиях.
Но, может быть, мыслящие существа или хотя бы многие высокоорганизованные животные возникли в прибрежных частях морей и океанов?..
Тут мы уже ближе к истине. Разумеется, человек возник не в море – мы «сухопутные животные» и далеко не все из нас умеют плавать. Но, быть может, не столь отдаленные предки человека, существа уже высокоразвитые, способные сознательно реагировать на многие явления, все-таки вышли из моря? Ведь море, как-никак, колыбель жизни!
Да, море колыбель жизни. Но все-таки водная среда не способна породить существ с очень развитым интеллектом.
Вы спросите – почему?
Потому что она слишком однообразна.
Но здесь я вынужден сделать отступление и рассказать о пространственных фазах эволюции жизни.
В главе «Очаг жизни» говорилось о едином процессе развития биогеносферы как особого явления природы. Однако признание за биогеносферой единого процесса развития не означает, что она развивалась, так сказать, «единым потоком», что процесс развития в равной мере охватывал ее всю, от нижней границы до верхней. Когда говорят о едином процессе развития биогеносферы, то имеют в виду, что все ее составные части как бы обеспечивают возможность этого процесса и все испытывают на себе его влияние. Самый же процесс развития биогеносферы всегда был локализован в пространстве, приурочен к тем или иным ее отдельным частям; иначе говоря, в биогеносфере отчетливо выделяются пространственные фазы эволюции.
После возникновения жизни именно органическая материя стала наиболее полным выразителем эволюционного процесса биогеносферы.
Колыбель жизни, как уже отмечалось, – море, точнее – его прибрежная часть, где осуществлялись самые сложные взаимодействия вещества. Там возникли и существовали первичные организмы, питавшиеся простейшими органическими соединениями, которые как раз и сосредоточивались преимущественно в прибрежных частях морей и океанов. Но живые организмы поглощали органические соединения быстрее, чем они образовывались вновь, и жизнь должна была либо погибнуть, либо освоить иные способы питания. Первой пространственной фазой эволюции и явились прибрежные участки морей и океанов, где жизнь возникла, существовала за счет органических соединений, исчерпала их и перешла к иным способам питания – овладела фотосинтезом.
Овладевшие фотосинтезом живые существа – водоросли – уже не были привязаны к узкой прибрежной зоне и быстро заселили всю поверхность океана; следом за ними покинули прибрежную зону бактерии и животные. Океан в целом стал второй пространственной фазой эволюции; именно там с наибольшим напряжением протекал на ранних этапах истории Земли процесс развития.
Если решающим фактором для первой пространственной фазы эволюции были сложность и многообразие протекавших там процессов, что и обеспечивало возникновение и существование жизни, то для морской или океанической пространственной фазы решающим фактором явилось относительное однообразие внешних условий в водной среде, позволившее организмам захватить огромные жизненные пространства. Не случайно в море возникли все типы животных, вплоть до хордовых, к которым относится и человек. Но противоречивость морской фазы эволюции заключалась в том, что те самые относительно однообразные условия, которые позволили жизни бурно развиться и окрепнуть, в дальнейшем стали тормозить эволюцию, «балуя» жизнь, приучая организмы к относительно легким условиям существования. Примерно к девонскому периоду палеозойской эры морская пространственная фаза эволюции изжила себя. Для дальнейшего быстрого и разнообразного развития жизни требовались и разнообразные природные условия. И тогда наступила материковая, или ландшафтная, фаза эволюции.
Ландшафтная?.. А что такое ландшафты? – вправе спросить вы. Уж не те ли пейзажи, которые всем нам приходится частенько видеть? Если так, то при чем тут эволюция жизни, возникновение высокоразвитого интеллекта?
Вот это нам и предстоит уяснить в первую очередь. Но не будем спешить и начнем с весьма прозаического вопроса.
Приходилось ли вам копать землю? Наверное, приходилось, а если так. то мы живо уясним, что такое ландшафт и почему в развитии жизни на Земле существует ландшафтный период.
На поверхности Земли, как вы сами великолепно знаете, растут травы, кусты, деревья, по полям и лесам бегают различные животные, птицы перелетают с дерева на дерево, над цветами порхают бабочки, пчелы собирают пыльцу. Жизнь буквально кишит вокруг нас. От поверхности почвы до макушек самых высоких сосен все насыщено жизнью. Выше ее значительно меньше.
Ну, а ниже поверхности почвы? Что делается под пестрым, благоухающим ковром из цветущих трав?
Вот тут и пригодится умение рыть ямы. Сначала лопата с трудом входит в плотный, переплетенный корнями грунт. Это почва. В отвалах земли вы без труда заметите дождевых червей, жуков-чернотелок, белых или желтых личинок. А если вы возьмете щепотку земли, изучите ее, рассмотрите под микроскопом, то убедитесь, что в ней огромное количество бактерий и еще не разложившихся частичек отмерших растений. Почва кишит жизнью, подобно тому, как кишат жизнью верхние горизонты воды в зоне фотосинтеза.
Но если мы начнем рыть дальше, выроем яму глубиной метра в два, то такого количества жизни мы там уже не обнаружим. А если мы рассмотрим склон карьера, глубиною в несколько десятков метров, то убедимся, что корни даже самых высоких и могучих деревьев не проникают в грунт глубже чем на 30 метров. Да и самый грунт там изменяется: все больше и больше попадается твердых, не растрескавшихся, не испытавших на себе влияния зноя и мороза горных пород. Там кончается кора выветривания, то есть слой горных пород, испытывающий на себе влияние внешних условий.
Что же представляет собой этот тонкий слой, тонкая пленка у поверхности материков, мощность которой едва достигает 70–80 метров?
Это – слой максимальной концентрации жизни на суше, и называют его в физической географии ландшафтным слоем, или, точнее, ландшафтным природным комплексом. Изучает его географическая наука – ландшафтоведение.
В настоящее время ландшафтный природный комплекс – это самая сложная часть биогеносферы. Описывая ее другие части, мы всегда упоминали компоненты, их слагающие. Можете перевернуть несколько страничек назад, просмотреть соответствующие места книги, и вы убедитесь, что природные комплексы включали далеко не все компоненты, которые вообще принимают участие в строении биогеносферы. Например, зону фотосинтеза в океанах слагают шесть компонентов: вода, солнечная радиация, воздух, растительность, животные и бактерии. А ландшафтный комплекс слагают все восемь компонентов: горные породы, солнечная радиация, вода, воздух, растительность, почвы, животные и бактерии.
Итак, ландшафтный комплекс – слой максимальной концентрации жизни на суше; практически почти вся жизнь сосредоточена в его пределах. Особенно велика масса растительности: она в сотни и даже тысячи раз превышает массу животного вещества в море. Корнями растений переплетен буквально весь ландшафтный комплекс. Вы убедитесь в этом, если я приведу вам почти фантастические, на первый взгляд невероятные, цифры: ученые подсчитали, что у одной особи ржи общая длина корней и корневых волосков может достигать 11 000 километров! Не подумайте, что тут описка. Четырех экземпляров ржи достаточно, чтобы корнями и корневыми волосками опоясать весь земной шар по экватору.
Но каковы условия существования жизни на суше, в пределах ландшафтного комплекса? Надо признать, что они очень суровы (если взять всю Землю в целом) и, главное, крайне разнообразны.
Начнем с того общеизвестного факта, что Земля имеет шарообразную форму и, следовательно, солнечные лучи подходят к ее поверхности под разным углом: у экватора падают отвесно, а у полюса скользят по поверхности, и поэтому одни участки Земли в течение года получают больше тепла, другие меньше. В этом и заключается главная причина того, что на земном шаре возникли ландшафтные зоны, обширные территории со сходными природными условиями. Возникновение зон зависит и от количества влаги, рельефа и других условий, но первопричина все-таки заключается в широтном перераспределении солнечного тепла по земной поверхности.
Я думаю сейчас, как мне написать о зонах. Я видел земной шар примерно от 71° с. ш. до 18° ю. ш. и, таким образом, побывал во многих ландшафтных зонах. Вероятно, поэтому стоит совместить строгие научные данные с личными впечатлениями.
К великому моему сожалению, я до сих пор не был непосредственно в зоне арктических пустынь, или в ледяной зоне, как ее еще называют, но все-таки могу судить о ней, потому что в тундровой зоне поднимался на горные вершины (читайте ниже!) – и видел, например, птичьи базары, столь характерные и для зоны арктических пустынь.
Итак, несколько строгих фактов. Зона арктических пустынь занимает большинство крупных островов Северного Ледовитого океана, а на материке – район мыса Челюскин на полуострове Таймыр. Там царят очень суровые природные условия. Климат холодный, арктический. Даже в летние месяцы выпадает снег, а температура самого теплого месяца близка к 0° и, как правило, не превышает 2–3° тепла. На многих островах есть ледники. Осадков выпадает немного – каких-нибудь 200–250 миллиметров в год, но и они не успевают испариться. Из-за низких температур очень скудна растительность, но зато представлена она видами, способными жить и цвести рядом с вечным льдом! Нет там ни деревьев, ни кустов; встречаются лишайники, мхи, а из цветов – камнеломки, лютики, полярный мак и некоторые другие. Почвы в зоне арктических пустынь маломощные, а грунт скован вечной мерзлотой. Водятся в зоне арктических пустынь песцы, лемминги, пеструшки, встречаются северные олени, много птиц, добывающих пищу в море.
…Много птиц, добывающих пищу в море, – только что написал я. Мне все-таки довелось видеть птичьи базары на Чукотке. Ну, как бы поточнее их представить? По-моему, положение дел на птичьем базаре точнее всего можно выразить весьма и весьма бытовым словом «не протолкнуться». Освоен каждый крохотный выступ скалы, самки сидят на гнездах чуть ли не вплотную. Энтузиаст-орнитолог, попавший на птичий базар в черном костюме, возвращается в белом – дождь помета вносит свои коррективы… Но мне особенно запомнился птичий базар, освещенный лучами низкого полярного солнца: как мириады пылинок носятся в солнечном луче, ворвавшемся в квартиру, так и мириады птиц мельтешили в косых полярных лучах у отвесных скал.
Я только что оговорился, что видел птичьи базары не в арктической зоне. Я видел их в тундровой зоне, которая расположена южнее. Если бы я стремился только к контрастному описанию природных условий на суше, то фантазия перенесла бы меня сейчас куда-нибудь в тропики… В тропиках мы еще побываем, но я хочу показать и постепенность перехода в природе. Впрочем, начну с лирической картинки.
…Дальний Восток. Чукотка. Район бухты Угольной. Начало лета в тундре, и я иду в глубь материка. Повсюду вокруг цветы распластанной по земле куропаточьей травы. Небольшие кожистые кустики рододендронов выбросили кисти нежных желтых, похожих на орхидеи, цветов. На склонах – черная ольха. На карликовых ивах и березках серебрятся и зеленеют сережки. В низинах, на болотах, легкий ветерок колышет ватные головки зацветшей пушицы… Итак, уже не только лишайники и камнеломки (а их тоже много в тундре), но и кустарники.
Впрочем, перейдем от лирики к более строгому описанию. Что же такое тундровая зона? Прежде всего, где она расположена? Занимает тундра преимущественно побережье Северного Ледовитого океана, хотя выходит и на побережье Тихого, а в Америке и Атлантического. Климат ее несколько теплее, чем в арктической зоне, и средние температуры самого теплого месяца колеблются от +5 до +10°, а местами поднимаются и до +12°. Количество осадков изменяется от 400 миллиметров в Европейской части до 200–450 в Восточной Сибири и 300–500 миллиметров на Дальнем Востоке. Широко распространены болота, и почти повсюду встречается вечная мерзлота. Древесной растительности почти нет, но все-таки кое-где по долинам рек встречаются лесные участки. Наиболее типичны мохово-лишайниковые растительные ассоциации, а также кустарниковые (карликовые березы, ивы, на востоке – кедровый стланик) и болотные (пушица, осока). Характерны глеевые почвы. Водятся песцы, пеструшки, лемминги, северные олени, волк, заяц-беляк. И конечно, многочисленны перелетные водоплавающие птицы, а также встречаются тундряная и белая куропатки, полярная сова. Исключительно много (так же как и в лесотундре, и в тайге) кровососущих насекомых – комаров, мошек, оводов.
А теперь, чтоб не перегружать текст подробностями, могущими увести от основной темы, перейдем, минуя лесотундровую зону, сразу к лесной.
Совсем другие условия в лесной зоне. Климат там умеренный. Зима холодная, местами холоднее, чем в Арктике, но зато лето теплое, до +20° и больше. В отличие от предшествующих зон, растут здесь густые, нередко труднопроходимые леса из ели, лиственницы, пихты, березы, осины, а на юге – из дуба, липы, бука, граба и других древесных пород. Животный мир значительно разнообразнее. Тут водятся и таежные животные – бурый медведь, рысь, росомаха, соболь, бурундук, лось, марал, и животные широколиственных лесов – лесная куница, лесной кот, благородный олень; в смешанных лесах Дальнего Востока обитают тигр, черный медведь, барс, красный волк и многие другие.
А теперь – читайте и вслушивайтесь в музыку знакомых со школьной скамьи слов:
«Степь, чем далее, тем становилась прекраснее. Тогда весь юг, все то пространство, которое составляет нынешнюю Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою, девственною пустынею. Никогда плуг не проходил по неизмеримым волнам диких растений. Одни только кони, скрывавшиеся в них, как в лесу, вытаптывали их. Ничто в природе не могло быть лучше их. Вся поверхность земли представлялась зелено-золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов. Сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки; желтый дрок выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкою; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности, занесенный бог знает откуда, колос пшеницы наливался в гуще. Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шеи. Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли целою тучею ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву. Крик двигавшейся в стороне тучи диких гусей отдавался бог знает в каком дальнем озере: Из травы подымалась мерными взмахами чайка и роскошно купалась в синих волнах воздуха. Вон она пропала в вышине и только мелькает одною черною точкою. Вон она перевернулась крылами и блеснула перед солнцем. Черт вас возьми, степи, как вы хороши!»
Вот так представлял себе степь – степную зону наш великий писатель Гоголь. Не все правильно с точки зрения натуралиста в его описании, но картина в целом, безусловно, схвачена верно.
Между лесной и степной зонами есть еще переходная зона – лесостепь. Лесостепь мы, для краткости, пропустим, а теперь, перейдя от поэзии к прозе, охарактеризуем степную зону более точным и – увы! – более скучным образом.
Итак, степная зона отличается сухим континентальным климатом с жарким летом: средняя температура июля 21–23° тепла. Количество осадков уменьшается от 450 миллиметров в год на севере, до 250 миллиметров на юге. Кроме того, наблюдается уменьшение их и с запада на восток (в пределах Советского Союза). Растительность преобладает травянистая, состоящая главным образом из злаков (различные виды ковылей, типчак, тонконог). На севере к злакам примешивается луговое разнотравье, на юге – полынь. Нередки заросли степных кустарников (бобовник, чилига, степная вишня, терн). Разреженная древесная растительность приурочена к поймам рек, склонам речных долин, балкам. Почвы – черноземные и темно-каштановые, встречаются солонцы и солонцеватые почвы. Из животных водятся различные грызуны, антилопы; из птиц – дрофа, стрепет, степная пустельга, орлы; из хищных – лисица-корсак, барсук, хорек. Сравнительно многочисленны пресмыкающиеся и насекомые, особенно саранчовые.
Ныне на всем земном шаре степная (и лесостепная) зоны – самые освоенные, обжитые. Нарисованные выше картины скорее восстанавливают прошлое, чем воспроизводят настоящее с его бескрайними полями пшеницы, кукурузы, подсолнечника, бахчевых культур. Но такова в данном случае наша задача – показать разнообразие исходных природных условий на поверхности земного шара.
Совсем не похожа не предыдущие зоны ландшафтная зона пустынь, расположенная в нашей стране южнее степей. Климат там крайне засушливый, с холодной зимой и жарким, знойным летом. Осадков выпадает примерно столько же, сколько в зоне арктических пустынь, но о болотах и речи быть не может, потому что вся эта вода моментально испаряется: средние температуры июля достигают в пустынях 27–32° жары, а песок в иные дни раскаляется до 70°! Растительность пустынь скудна, но это объясняется не температурными условиями, как в арктических пустынях, а недостатком влаги. Растет там своеобразное дерево без листьев – саксаул, кустарники жузгун, песчаная акация, эфедра, различные полыни, злаки. Своеобразен животный мир. Из млекопитающих водятся антилопа джейран, барханный и пятнистый кот, песчанки, тушканчики. Но особенно характерны для пустынь различные пресмыкающиеся – змеи и ящерицы.
Пустыня… Это ведь от слова «пусто», то есть бедно, пусто в кармане, пусто в закромах – говорим мы или говорили наши предки. Что же, пустыня действительно «пуста», бедна?.. Все в мире, особенно в таких оценках, относительно. Говорим мы и об арктической пустыне, и об океанских пустынях где-нибудь в полосе экваториальных штилей, говорим и о лесной пустыне непроходимых влажных тропических лесов… В одном случае она бедна водою, в другом, наоборот, воды много, но не хватает чего-то еще, а в третьем – и воды, и тепла, и растений, и животных – всего в изобилии, но человеку там худо, людей там мало, и вот опять – пустыня.
Согласимся с условностью названия зоны. Но обращу внимание на тот факт, что наши среднеазиатские пустыни – роскошный сад по сравнению с пустынями тропическими. У меня есть счастливая возможность это утверждать, потому что видел я и Каракумы, и Кызылкум, и гипсовую – «кыр» – пустыню Устюрта в Азии, и, кроме того, Ливийскую и Аравийскую пустыни в Африке.
В первый свой очень кратковременный, к сожалению, приезд в Египет – в Асуан я использовал малейшую задержку в пути, чтобы убежать в сторону от шоссе и найти хотя бы одну живую былинку. Я не нашел ни одной, хотя знал, что они должны быть, что пустыня не мертва…
Примерно через полгода я вновь вернулся в Асуан. У здания нашего консульства мы встретили строителей, проработавших в Асуане года четыре и теперь собиравшихся возвращаться домой. Мы спросили, сколько дождей было в Асуане за время их работы, и строители заспорили – один утверждал, что три, другой – что четыре, но все весело вспоминали, как, спрятавшись под деревьями, вышли из-под них черными: дождь смыл на спрятавшихся многолетнюю пыль. И еще вспоминали панику заведующих складами: крыш, за отсутствием дождей, на складах в Асуане не делали, и вдруг – дождь!
Имея теперь в запасе больше времени, я совершил несколько коротких маршрутов в Ливийскую и Аравийскую пустыни, благо разделены они всего лишь Нилом. Я нашел растения и в той и в другой пустыне, я видел шакалов и фенеков, видел коршунов и более мелких хищных птиц, энергично атаковавших меня, когда я занял какое-то излюбленное ими место. Но мне приходилось именно искать растения, затрачивая на это много усилий, заранее определяя наиболее подходящие для поисков места. В Ливийской пустыне, в которой у Нила преобладают пески, я нашел даже тростник.
Совсем иное – наши пустыни. Они – как цветущий сад, и только глинистые участки – такыры – выглядят действительно пустыми, безжизненными, хотя последнее, очень принятое, выражение неточно (даже на такырах много водорослей, бактерий и т. п.).
А теперь перенесемся еще дальше на юг, в тропические леса, минуя обширные саваны… Я видел с самолета наши хвойные леса. Мне казалось, что множество темно-зеленых пирамидок тесно поставлено друг к другу; лиственные леса предстали курчавыми зелеными облаками, в них есть что-то легкое. Тропический лес с воздуха я увидел впервые, подлетая к городку Нзерекоре в Гвинейской Республике. Я долго смотрел вниз, пытаясь как-нибудь выразить в словах то, что видел, и не смог найти лучшего сравнения: под нами были как бы плотно уложенные тугие кочаны темно-зеленой цветной капусты, зеленью было буквально забито все.
В зоне влажных тропических лесов солнце, нагревая землю, гонит вверх все новые и новые массы воздуха, вызывая почти ежедневно зенитальные дожди. Там всегда много влаги, в год в среднем выпадает 2000–3000 миллиметров осадков, много там тепла. Температура круглый год держится около 25–27° жары. Поэтому леса чрезвычайно богаты видами – их такое количество, что почти невозможно встретить рядом два одинаковых дерева. Деревья перевиты лианами, которые, так же как кроны деревьев, жадно тянутся вверх, к солнцу, а внизу, у земли, царит влажный душный полумрак. Растут в экваториальных лесах такие, например, не свойственные нашим краям деревья, как пальмы; водятся обезьяны, в том числе человекообразные, и многие другие животные, о которых мы только читали.
Видите, как контрастны земные условия! Мы с вами очень коротко познакомились лишь с несколькими зонами, а их на суше значительно больше. Крупный советский ученый Лев Семенович Берг выделял на земном шаре тринадцать зон. Вот они:
1) влажных тропических лесов;
2) тропического лесостепья;
3) тропических степей;
4) тропических пустынь;
5) субтропических лесов;
6) пустынь умеренного климата;
7) полупустынь;
8) средиземноморская;
9) степей;
10) лесостепья;
11) лесов (умеренного климата);
12) тундры; 13) арктических пустынь (или ледяная).
Сейчас в научной литературе наметилась определенная тенденция к увеличению, так сказать, количества зон (например, влажные тропические леса и леса с сухим и дождливым сезонами – это разные ландшафтные зоны, не учтенные Л. С. Бергом, и т. п.). Выделяются природные зоны и в океане. Но бесспорным остается положение: по разнообразию природных условий ландшафтный комплекс занимает первое место среди прочих частей биогеносферы.
…Одно из моих самых ярких по контрастности впечатлений, вынесенных из путешествия по Восточной Африке, – это снега Килиманджаро над саванной. Вечером минувшего дня мы ездили по этой самой саванне. Львы неохотно уступали дорогу машине, жирафы, вытягивая и без того длинные шеи, издалека подозрительно посматривали на нас, зебры, сердито размахивая хвостами, отбегали подальше от шоссе, а удивительно грациозные и красивые антилопы импалу, не обращая на машину никакого внимания, продолжали спокойно пастись среди редких колючих акаций.
Короче говоря, все было как во «всамделишной», словно из географических учебников, Африке.
Но вот самолет, поднявшись с аэродрома в Найроби, столице Кении, взял курс на Момбасу, к берегу Индийского океана, и почти тотчас впереди возник синий, с резкой белой полосой поверху, конус Килиманджаро – высочайшей вершины Африканского континента. А внизу все тянулась саванна, и чуть приподнимались над нею дымки пожаров, и бродили там львы и антилопы. Ждала нас жаркая влажная Момбаса с густыми мангровыми лесами, с рощами кокосовых пальм. А сейчас на уровне глаз – ледяная шапка Килиманджаро и ледники-сосульки, спускающиеся по синему склону. Ну не чудо ли?
Не чудо, разумеется. Природные условия на суше изменяются не только с севера на юг, но и с увеличением высоты местности. Не всем, конечно, довелось видеть снега Килиманджаро или хотя бы розоватые в утренних лучах, чуть отливающие голубизною в дневные часы ледники Тянь-Шаня, Памира… Но что с высотой в горах становится холоднее, слышали, очевидно, все. Во всяком случае, никого не удивит при описании гор рассказ о лесах у подножья и альпийских лугах на высоте в 2000–3000 метров. И все-таки очень немногие могут правильно ответить на вопрос: почему, собственно, чем выше, тем холоднее? Меньше греет солнце?
Наоборот, с высотой возрастает интенсивность солнечной радиации и горное солнце обжигает кожу, как тропическое, даже сильнее. И все-таки – внизу леса, наверху – ледники…
Прежде чем разбираться в этой странности, произведем небольшую математическую – правда, на словах – прикидку. Представьте себе равнину размером, скажем, в один квадратный километр (размер роли не играет). Теперь мысленно разместите на этой равнине, не выходя за ее пределы, горы с крутыми склонами, ущельями. Основание этой горной страны будет, естественно, равновелико равнине, но площадь поверхности гораздо больше, и, чем расчлененнее рельеф, тем больше эта разница. А поток солнечной энергии, который раньше падал на равнину, остался прежним. Только распределяется он теперь на значительно большую площадь. Значит, каждая единица поверхности на равнине получала тепла больше, чем такая же единица поверхности в горах. Ну, а ночью с большей площади и теряется больше тепла путем излучения. Вот почему в горах в принципе всегда прохладнее, чем на равнине.
