Текст книги "Прописные истины (сборник)"

Автор книги: Игорь Росоховатский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

IV

Валерий услышал за дверью своей каюты шум, голоса, топот ног. Он вышел в коридор и наткнулся на Славу и Тукало. Слава понял его выразительный жест и ответил:

– Подлодка обыскала всю бухту – контейнера нет. На всякий случай попробуем снова поискать. Если хочешь, давай спустимся с тобой в батискафе. Ты помнишь место, где мы видели контейнер?

– Конечно, помню, – сказал Валерий. – Там недалеко есть характерный выступ скалы.

– Пошли! – загорелся Слава, не замечая протестующего выражения лица Никифора Арсентьевича.

Они вышли на палубу. На талях, готовый к спуску, висел батискаф. Невдалеке, будто спина металлического кита, выступала из воды длинная подводная лодка-вездеход. Она была начинена столькими механизмами, что во время движения у пульта управления дежурило по три человека одновременно. Они едва успевали управляться с десятками кнопок и ручек, следить за лампочками – сигнальными, контрольными, обратной связи, аварийными. Зато подлодка могла выполнять самые различные операции. Она имела танковые гусеницы, ползала, если требовалось, по дну океана, вскарабкивалась на скалы, выбиралась на берег и там развивала скорость до сорока километров в час. Она была оснащена радарами, аппаратами ультразвуковой связи под водой, приборами инфракрасного видения.

К Валерию и Славе подошел широкоскулый коренастый человек с расплюснутым носом – командир подлодки. Он отозвал Славу в сторону, тихо сказал:

– Только что получил шифровку. Недалеко отсюда замечена иностранная подлодка. Правда, наблюдатели утверждают, что она не останавливаясь проследовала мимо, но они могли и ошибиться…

– Думаете, она могла утащить контейнер? – встрепенулся Слава. – Но зачем?

– Если это контейнер с отходами, то вроде бы и незачем. А если там только оболочка контейнера, для маскировки, а начинка совсем иная?

– Начинка должна быть радиоактивная. Могут подвести наши глаза, наша смекалка, но не счетчики Гейгера.

– Радиоактивность еще не доказывает, что там отходы, – сказал командир и поджал губы. Видно было, что он не привык к долгим спорам.

Зато Слава мог их продолжать бесконечно. Особенно он любил перебирать всевозможные варианты.

– Погодите, но и по отходам можно кое-что узнать о проделанной работе, – сказал он, увлекаясь. – Это похоже на мусорную корзину, попавшую к сыщику. Может быть, они предпочитают, чтобы их контейнер не попал в наши руки?

– Вот именно, – многозначительно сказал командир.

Слава засмеялся и махнул рукой:

– Э, чего там гадать, скорей всего он лежит в этом же самом месте, а вы его не заметили. Уж очень– громадна ваша лодка. Контейнер для нее – песчинка. Спустимся в батискафе и посмотрим. Как говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…

По лицу командира было ясно видно, как он относится к человеку, который сомневается в его подводной лодке и тщательности проделанной им работы. Неудивительно, что такой вот ученый способен легкомысленно шутить в ответственные минуты.

– Я пойду с вами, – сказал командир.

– Троим в батискафе будет тесновато, – заметил Слава. – Третий – лишний, как в любви.

– Я пойду третьим, – сказал командир и еще больше поджал губы.

Батискаф плюхнулся в воду. Слава открыл иллюминаторы и для страховки включил экраны обзора.

– Наблюдайте, пожалуйста, за экранами, – предложил он командиру, – а на нашу долю останутся иллюминаторы. Так мы наверняка ничего не упустим.

– Слушаюсь, – сказал командир, прикипая взглядом к экрану. Только теперь Валерий заметил, что он совсем молоденький, вряд ли ему больше двадцати пяти.

Слава вел батискаф медленно, манипулируя прожекторами, то усиливая, то уменьшая свет. Он освещал дно под разными углами.

Проплывали темные расщелины, уходящие в сумеречную мглу подводные плато, скалы с красно-сине-зелеными мозаичными панно. Переливались пастельными тонами раскрывшиеся анемоны. Некоторые места были относительно пустынными, в других попадались стада рыб. Из темноты прямо на луч света выплывала зеленая змееподобная мурена. Открывая и закрывая пасть, усеянную острыми зубами, она шла прямо на батискаф, будто собиралась попробовать на зуб его обшивку.

– Вот это хищница! – восхищенно сказал Слава. – Идет на свет и ничего не боится, хоть «добыча» слегка великовата. Наше счастье, что металл ей не по зубам…

Показалась знакомая скала.

– Здесь, – почти одновременно сказали Слава и Валерий.

Да, это был тот же выступ, та же скала, у подножия которой ничего не росло. Заметались лучи прожекторов, освещая белые меловые камни, песчаные островки…

Контейнера не было.

Словно кусок веревки, чуть приподнялся над камнями обрывок рыжей водоросли с какими-то пестрыми крапинками, занесенный сюда течением.

– Чтобы утащить контейнер, течение должно быть очень сильным, а приборы этого не показывают, – бормотал Слава.

– Либо такое течение существует, либо подводная лодка просто проследовала мимо, – сказал молоденький командир.

– Либо ни то, ни другое, – поддразнил его Слава.

– Вы на военной службе были? – будто невзначай спросил командир.

– Хотите сказать, что там бы из меня сделали человека, – засмеялся Слава. – Но это сейчас делу не поможет.

Он повернул носовой прожектор чуточку влево.

– Смотрите! – воскликнул Слава. – Видите след? Как будто кто-то и в самом деле тащил контейнер. Впрочем, это могло быть и течение, особенно если сила его не постоянна. Тут нужно поставить автоматы и замерять движение воды.

– Не мешало бы предварительно провести разведку и тщательный осмотр местности, используя водолазов и дельфинов, – заметил командир.

– Правильно! – неожиданно похвалил его Слава. – Здесь неподалеку есть учебная база биоников, где они дрессируют дельфинов. Вызовем Людочку с ее друзьями.

Он улыбнулся, вспомнил что-то приятное. Валерий прильнул к боковому иллюминатору, послышался его возглас:

– Опять он!

К батискафу подплывал осьминог. В луче света было видно темное пятно там, где билось одно из трех сердец моллюска. Осьминог нисколько не маскировался, наоборот – окрасился в черный цвет с продольными белыми полосами, словно хотел, чтобы его поскорее заметили. Похоже было, что это их давнишний знакомец, так как он уж очень уверенно заглянул в окошко и вперил в них глаза, с любопытством останавливая взгляд на командире.

Командир видел его впервые. Он пережил изумление, которое в свое время испытали Слава с Валерием. Впрочем, и на них опять подействовали эти огромные, почти человеческие по выразительности глаза.

– Возможно, настоящие глаза у него значительно меньше, – попытался разрядить обстановку Слава. – Но вокруг них расположены кольцами ряды красящих клеток – хроматофор. Он может расширять их, пугая врагов.

– Какого бы размера ни были у октопуса глаза, они очень зоркие, – вспомнил не к месту Валерий. Как всякий дилетант, он очень любил употреблять специальные, латинские названия. – С ними могут сравниться, кроме человечьих, только глаза кошки и совы.

– Вы тоже ученый? – спросил у него командир.

Валерий предпочел промолчать. Пожалуй, он бы теперь и сам не мог точно определить свою профессию. Филолог по образованию, он почти не бывал на лекциях по истории языка и вскоре забыл за ненадобностью даже те жалкие сведения, которыми запасался перед экзаменами. Зато его память была напичкана самыми разнообразными знаниями по кибернетике и биологии, медицине и международному праву, криминалистике и йоге, различным религиям и геологии, космоплаванию и столярному делу. Он владел приемами джиу-джитсу и имел первый разряд по лыжам, занимался слаломом и подводной охотой, считался лучшим специалистом в городе по почтовым маркам Австралии. Он стенографировал быстрее любой стенографистки, имел права шофера первого класса, ходил с альпинистами на Памир.

Помимо всего прочего, он неплохо пел, аккомпанируя себе на гитаре, и даже сам сочинял песенки. И при всем этом он служил разъездным корреспондентом в областной комсомольской газете и только два раза ему удалось выступить в союзной прессе. Валерий, как и каждый журналист, очень надеялся, что когда-нибудь ему встретится настоящий материал и он сможет написать книгу…

И вот теперь казалось, что его мечта близка к осуществлению. Он заклинал судьбу, чтобы контейнер унесло не просто течением и чтобы осьминоги оказались представителями нового, совершенно неизвестного науке вида…

Между тем восьмирукий не отходил от иллюминатора. Казалось, он внимательно наблюдает за всеми действиями людей. Командир, видимо, интересовал его уже меньше. Чаще всего осьминог останавливал взгляд на Славе, когда тот включал приборы и управлял кораблем. В такие моменты моллюск расцветал радугой красок, переходя от черного к пепельно-серому, от зеленого к салатовому, желтому, оранжевому, розовому, красному; он покрывался пятнами, становился полосатым…

– Жаль, что в этих условиях мы не можем наблюдать всех тончайших оттенков, – сказал Слава. – А их – сотни. Но система прожекторов, даже у нашего батискафа, еще далека от совершенства, а пластмасса иллюминаторов не идеально прозрачна. Зато она имеет большой запас прочности и выдерживает такое давление, где стекло превращается в порошок.

Прочность пластмассы все трое вскоре оценили по достоинству. Осьминог на минуту исчез из поля зрения, а затем послышались сильные удары по корпусу корабля. Прежде чем люди опомнились, в иллюминаторе показалось щупальце, размахивающее большим камнем. С методичностью и быстротой пневматического молота камень забарабанил в окошко.

Слава потянул ручку управления на себя, бросая батискаф круто вверх, вправо, влево. У Валерия неприятно засосало под ложечкой. Но осьминог не отставал. Он, видно, плотно присосался к кораблю и совершал виражи вместе с ним, не прерывая своего занятия.

– Он хочет познакомиться с нами поближе, – проговорил Валерий.

– Выключите свет в салоне! – приказал командир. Он решил, что настала такая минута, когда следует быть решительным.

На Славу это не произвело впечатления. Он даже пошутил:

– Берете власть в свои руки?

Однако спорить не стал. Салон погрузился в темноту. Но это ничего не дало. Осьминог продолжал барабанить с короткими интервалами, заглядывал в иллюминатор.

– Может быть, он видит нас и в темноте? – предположил Валерий.

– Вполне вероятно, – ответил Слава. – Термоскопические глаза, инфракрасное зрение. Глубоководные кальмары видят тепловое излучение. Почему бы и этим упрямым тварям…

Он осекся, подумал, что все-таки гидробиолог не должен так отзываться о тех, кого исследует.

Осьминог убедился в невозможности пробить окно. Он перестал барабанить, в последний раз посмотрел в темный иллюминатор и исчез.

– Фу! – с облегчением вздохнул Валерий. – Все же лучше, что близкое знакомство не состоялось.

– Еще состоится, – пообещал Слава. – Поскорей бы приняться за них! Может быть, мы найдем ответы на некоторые загадки.

– Ты имеешь в виду то, как он пытался ворваться к нам? – спросил Валерий.

– Нет, – ответил Слава. – Все осьминоги умеют обращаться с камнями. Еще две тысячи лет тому назад римский ученый Кай Плиний Старший описывал, как восьмирукие врываются в раковины моллюсков. Осьминог несет пост у раковины, стоически ожидая, пока она откроется. А затем, улучив момент, бросает в нее камень – и готово: раковина уже не сомкнётся. Празднуя победу, захватчик в первую очередь поедает хозяина.

– Так он принял батискаф за раковину? – съехидничал Валерий.

На этот раз Слава не ответил шуткой.

– Вот о его намерениях мы ровно ничего не знаем. А жаль, – сказал он, оставаясь серьезным и сосредоточенным.

V

Валерий перетаскал в свою каюту все книги по гидробиологии из судовой библиотеки, а также из кают участников экспедиции. Помимо того, он приставал с бесконечными вопросами к Славе, Тукало, ихтиологам. В основном эти вопросы касались головоногих моллюсков.

– Очередная переквалификация? – интересовался Слава. Уж он-то знал, сколько таких переквалификаций было в жизни Валерия.

– Вы что, всерьез решили стать гидробиологом? – недоумевал Тукало. Ведь чтобы написать любой репортаж в любую газету, достаточно было и сотой доли тех сведений, которыми располагал к этому времени Валерий.

Журналист отмалчивался. Ему не хотелось объяснять Никифору Арсентьевичу, что он просто увлекся, как увлекался много раз, знакомясь с новым для него делом.

За эти дни бухту исследовали и водолазы, и подводная лодка, и батискаф. Ничего нового не открыли, контейнера не нашли. Водолазы установили, что радиоактивность на разных участках дна меняется. Как ни странно, ее уровень был наиболее высоким не там, где лежал контейнер, а метрах в пятидесяти, у входа в подводное ущелье. Водолазы проникли в ущелье, но попали в такой лабиринт, что исследовать его не решились, оставив эту задачу на долю дрессированных дельфинов.

Спустя еще два дня прибыла и Людмила Николаевна со своими дельфинами Пилотом и Актрисой, уже успевшими снискать громкую известность в научных кругах. Дельфины и здесь сразу же стали всеобщими любимцами. Даже суровый командир подлодки играл с Актрисой и Пилотом в мяч и угощал их рыбой. При этом он иногда забывался и заливисто хохотал, а дельфины раскрывали свои пасти, и их глаза лучились от удовольствия. Иногда Актриса от избытка чувств позволяла себе легонько ущипнуть командира, зато потом говорила: «Извините». Это было одно из сорока пяти слов, которые она умела произносить дыхалом – ноздрей, снабженной сильной мускулатурой. Когда дельфин погружался в воду, мускулы плотно закрывали ноздрю.

Валерий подходил к ним, любуясь игрой, и тогда командир смущался. Однажды он восхищенно сказал Валерию:

– А она очень красивая!

– Кто? – спросил Валерий, глядя на Людмилу Николаевну, которая давала указания рабочим, собирающим блоки подводного дома – «колокола». Молодая женщина стояла у борта в темно-синем спортивном костюме. Она наклонилась, вытянула руку, указывая на что-то слесарю. Ее густые волосы шевелил ветер.

– Я говорю о дельфинке, – отчего-то насупился командир.

– А я так и подумал, – сказал Валерий. Он изобразил на лице озабоченность и словно невзначай обронил: – Мне, наверное, придется познакомиться с этими животными поближе… Слава хочет, чтобы я провел несколько дней в «колоколе», помог Людмиле Николаевне…

Он приврал совсем немного. На самом деле, ссылаясь на интересы газеты и читателей, он выпросил у Славы разрешение помогать в работе с дельфинами первые дни. Учитывая его первый разряд по подводному спорту, а главное, то, что сам он был очень занят, Слава разрешил. Так он убил нескольких зайцев, избавившись, помимо всего прочего, от бесконечных вопросов Валерия.

Прежде чем опускать сам «колокол», водолазы воздвигали на дне бухты подсобные сооружения: закрытый бассейн для дельфинов и два склада. Среди водолазов был и Валерий. В глубоководном костюме он чувствовал себя превосходно. Шлем, сделанный из специальной пластмассы, обеспечивал хороший обзор. Даже на изгибах, где сквозь стекло в воде ничего нельзя было бы рассмотреть, пластмасса лишь слегка затемняла изображение, делала его дымчатым. Ультразвуковой аппарат обеспечивал связь с товарищами, а водометный двигатель позволял передвигаться достаточно быстро.

В первый же день, как только водолазы приступили к работе, к ним подплыли осьминоги. Их заметили не сразу. Очевидно, октопусы приняли цвет дна и сделали это, как обычно, превосходно. Людям все время казалось, что за ними кто-то наблюдает, они не могли выяснить кто и нервничали. Однако по-своему нервничали и восьмирукие. По вспышкам полос и ослепительно белых пятен люди сначала заметили одного, потом и другого незваного гостя. Осьминоги находились метрах в пяти, не подходили ближе. Когда Валерий, начитавшийся книг об октопусах, решил поиграть с одним из них и протянул к нему руку, моллюск напыжился, «надел» угрожающую маску – каждое из трех передних пар щупалец образовало большую дугу вокруг мертвенно-бледного тела, окаймленного темно-красной линией, стали видны основания присосок. Расширились глаза, устремились куда-то вверх, будто восьмирукий призывал на помощь. Весь вид его говорил: уходи, смотри, какой я страшный. Валерий и в самом деле вначале испугался, но на него смотрели другие водолазы. Он заставил себя подойти к осьминогу еще ближе, и тот отплыл, обратив «маску» в сторону человека, а когда не помогло и это, выпустил маскировочное чернильное облако и поспешно ретировался.

Валерию показалось, что после этого случая он был отмечен особым вниманием осьминогов – двое или трое из них постоянно крутились вблизи него. Он потратил немало времени, наблюдая за ними, и заметил немало интересного. Оказалось, например, что у каждой пары щупалец есть свои обязанности: одни, самые длинные, служили ходулями для передвижения по дну, ощупывала предметы другая пара. Имелась еще одна пара гибких рук, которой осьминог будто бы подавал сигналы.

– Вот это уже работа воображения, – сказал Тукало, когда Валерий поделился с ним своими наблюдениями. – Скорее всего вы видели «сторожевые» щупальца. Они бодрствуют во время сна и охраняют животное.

– Но мне показалось… – упрямо начал Валерий.

– А то, что показалось, изложите в статье для вашей газеты… Так сказать, для занимательности. В прессе это, возможно, и принято… Но в науке недопустимо, юный друг мой…

Он демонстративно отвернулся от Валерия, еще раз напоминая, что не одобряет выбор руководителя экспедиции.

VI

Людмила Николаевна и Валерий потратили немало времени, чтобы удобно устроиться в «колоколе». Нужно было так расположить аппаратуру, чтобы она занимала как можно меньше места, но чтобы доступ ко всем приборам был свободен. Много хлопот доставляла мебель, Валерий удивлялся, что вместо легких складных стульчиков здесь были пластмассовые кресла с настоящими деревянными ручками. Оказалось, что это сделано не случайно и не по женской прихоти. Такие кресла включили в меблировку подводного дома специалисты-психологи. Они говорили о так называемом «человеческом факторе» в конструировании вещей и полагали, что, опустив руки на деревянные, а не пластмассовые подлокотники, человек почувствует себя уютнее и – что самое главное – не таким оторванным от других людей на берегу. Кресла меняли форму, приспосабливаясь к фигуре и позе человека. Так же были устроены и откидные койки. Среди прочих имелся громоздкий секретер с многочисленными ящиками. Психологи считали его очень важным предметом в создании привычной атмосферы «одушевленности».

Салон был соединен трубой-коридором с закрытым бассейном-дельфинарием. Люди часто навещали животных.

– Потерпите, маленькие, скоро выпущу, – ласково уговаривала дельфинов Людмила Николаевна.

– Скоро, скоро! – трещала Актриса.

– Скоро, скоро? – спрашивал Пилот, молотя хвостом и становясь вертикально в воде.

Несколько раз к подводному дому приплывали осьминоги, рассматривали людей, водили щупальцами по пластмассе и уходили во мрак. Валерию казалось, что и тогда, когда их не было видно, они наблюдали за людьми. Он постоянно чувствовал себя скованным.

Людмила Николаевна очень заинтересовалась осьминогами. Она рассказала Валерию, что октопусы легко поддаются дрессировке, и предложила:

– Давайте попробуем на этих. Только сначала вам придется наловить для них крабов.

Способности осьминогов превзошли все ожидания. После нескольких сеансов моллюски безошибочно узнавали геометрические фигуры. Стоило им показать квадрат, как они мчались к окошку, чтобы получить еду. Ромб же означал, что сейчас включат сильный прожектор, и восьмирукие поспешно уходили с того места, куда должен был ударить луч.

– Не думала, что они так быстро усвоят, – удивленно говорила Людмила Николаевна. – Пожалуй, они могут соперничать с дельфинами. – В ее устах это был наивысший комплимент.

Однако осьминогам дрессировка не очень нравилась. Выполнив несколько упражнений, они уплывали.

– Надо всерьез заняться ими. Для начала поймаем одного, – сказала женщина.

Вдвоем они приготовили аквариум, обеспечив будущему пленнику постоянную подачу воды. Валерий вызвался осуществить операцию, шутливо закодированную ими «НК» – новая квартира. Он связался по телефону со Славой и попросил спустить в грузовом контейнере несколько пустых бочек и мелкую сетку. Когда контейнер был получен, Валерий надел водолазный костюм и расставил бочки вокруг «колокола».

Ждать пришлось долго. Спруты почему-то не хотели селиться в бочках, хотя все книги – и специальные, и популярные – в один голос утверждали, что стоит осьминогу увидеть пустой сосуд, как он со всех восьми ног спешит к нему. Только спустя больше двадцати часов один спрут наконец-то появился у ближайшей к «колоколу» бочке. Он исследовал ее, затем подплыл к «колоколу», стал шарить щупальцами по пластмассе, будто сравнивая ее на ощупь с материалом бочки.

Людмила Николаевна увлеченно следила за его манипуляциями и наконец произнесла:

– Он действует так, будто у него есть разум.

Валерий вспомнил определение «октопус сапиенс» и улыбнулся.

Осьминог так и не полез в бочку. Но людям – во всяком случае так им тогда казалось – помогло почти невероятное стечение обстоятельств. Спрут оказался одним из старых знакомых, и когда Людмила Николаевна взяла в руки квадрат из осьминожьей «азбуки», он решил, что сейчас его будут кормить. Спрут подплыл к окошку шлюз-камеры. Но для того, чтобы угостить его через окошко, нужно было сначала установить давление воздуха в камере, равное давлению за стенами «колокола», и последовательно включить механизмы. Обычно все это готовилось заранее, но сейчас Людмила Николаевна поспешила открыть шлюз-камеру. Она ошиблась совсем ненамного, но этого было достаточно, чтобы струя морской воды ворвалась в воздушный отсек, втащив туда и осьминога. Включилась автоматическая система безопасности, отсек блокировался, и осьминог оказался в плену.

Как ни удивительно, но он не пыжился, не угрожал, не раздувался и не щелкал клювом. Он был почти спокоен.

Пленника перенесли в аквариум, и это оказалось делом весьма нелегким. Осьминог не сопротивлялся, был не очень велик – два с половиной метра в длину, но весил не менее шестидесяти килограммов. Такие же по размерам осьминоги Дофлейна весят двадцать-двадцать пять килограммов, причем щупальца у них толще. Пленник был мускулист, как все октопусы, но почти не имел обычных для них бородавок. Его глаза все время были устремлены куда-то вниз, щупальца переплетались, и в такие минуты он напоминал Людмиле Николаевне восточную статуэтку многорукого мудреца. Это и решило выбор имени для пленника. Его назвали Мудрецом. Удивительней всего была кожа осьминога, довольно упругая, «резиновая», похожая на кожу дельфинов, только слизи на ней было больше.

– Никогда не слышала о таких созданиях, – сказала Людмила Николаевна.

– Может быть, и в самом деле новый вид? – откликнулся Валерий, стараясь не выдать радостного предчувствия.

Пленник оправдывал свое имя: он сразу же освоился, исследовал аквариум и ощупал его стенки. Он безошибочно реагировал на фигуры осьминожьей «азбуки» и с удовольствием играл с людьми в мяч. Он запоминал предметы и по первому требованию протягивал палку или пластмассовый кораблик.

Из аквариума Мудреца выпускали ненадолго, боялись, что он повредит аппаратуру. Валерий научил его приносить туфли, снаряжение, одежду и таким образом ввел в роль комнатной собаки. Но как ни странно, Мудрец отказывался брать плату за услуги и, когда ему протягивали краба, демонстративно отворачивался.

– Гордый, – говорил Валерий.

– Можно было бы сказать «гордый, как дельфин», если бы в этом отношении он не превосходил их, – призналась Людмила Николаевна. – А вообще-то людям не верится, что у животных бывает собственная гордость и ее хоть изредка следует щадить. Дрессировщики это хорошо знают. Грубый нажим сломит гордость животного, и тогда сильный и красивый зверь превращается в бездарное тупое создание, не годное ни на что. Особенно это относится к дельфинам. А ведь мы хотим с их помощью осваивать и обживать океаны. Возможно, дельфин в этом новом расселении человека будет так же постоянно идти впереди него, рискуя жизнью, чтобы разведать новую тропу, охранять своего хозяина, как собака на суше.

– А Мудреца и его сородичей почему обижаете? – спросил Валерий и указал на осьминога. – Вот ведь еще одна морская собака.

Он встретился с глазами Мудреца и умолк. Ему показалось, что в них светились понимание и ненависть, как будто восьмирукий пленник прислушивался к их разговору и не одобрял его. Валерий еще раз взглянул на Мудреца, но тот даже не смотрел в его сторону.

«Почудилось», – подумал Валерий.

Людмила Николаевна начала выпускать дельфинов в море. Они кружили вблизи «колокола» и, как казалось и ей, и Валерию, с удовольствием возвращались в бассейн.

– Не понимаю, что с ними творится. Такое впечатление, как будто они боятся моря, – беспокоилась женщина.

Она попробовала поговорить с ними.

– Вы себя плохо чувствуете в море? Что-то болит? – спрашивала Людмила Николаевна.

– Нет, – ответил Пилот.

– Акулы?

– Нет.

– Другие животные?

– Нет, – опередила ответ самца Актриса.

– Не знаю, – просвистел Пилот.

– Значит, животные не исключаются?

– Не знаю.

– Они могут быть опасны и для человека?

– Не знаю.

Людмила Николаевна вспомнила предостережение командира подлодки, спросила:

– Возможно, там были люди? Другие люди, кроме нас? Похожие на нас? Люди?

– Не знаю.

Она задала еще несколько десятков вопросов, но ничего не добилась. Людмила Николаевна объяснила себе поведение дельфинов какой-нибудь их хандрой, ссорой. Во всяком случае лучше было бы не посылать животных в таком состоянии на разведку в ущелье, где была отмечена повышенная радиация. Приходилось ждать, пока их настроение изменится.

Валерий с удовольствием помогал Людмиле Николаевне кормить дельфинов. Это было одним из развлечений в условиях подводного дома. В самый первый раз, принеся рыбу, он выпустил ее сразу всю в бассейн. Небольшие рыбки не кинулись врассыпную, а образовали кольцо и плавали по кругу хвост в хвост друг другу. Пилот тотчас подплыл к ним и замер с открытой пастью, словно завороженный.

– Надо пускать рыб по одной. А так; как видите, он не решается разомкнуть кольцо, – засмеялась Людмила Николаевна.

– Не знает, с какой начать? – пошутил Валерий.

– Представьте себе, вы почти угадали. Но тут есть еще кое-что. Дельфин намечает себе жертву в этом хороводе, но она тут же ускользает и на ее месте появляется другая. А пока он решает, не схватить ли другую, появляется третья, четвертая, затем опять первая… Неразрешимость задачи завораживает хищника, приводит его мозг в состояние торможения. Но стоит нарушить это колесо жизни, – она взяла длинный шест, опустила его в бассейн, – и смотрите!

Послышался низкий хрюкающий звук, и рыбы одна за другой стали исчезать в пасти дельфина.

– Интересно! – воскликнул Валерий.

Людмила Николаевна осталась довольна его удивлением, поспешила подлить масла в огонь:

– Рыбы инстинктивно знают о силе оборонительного строя и часто используют его. Но вот что самое удивительное. Вспомните о волшебной силе хоровода в сказках. Его образуют девушки, чтобы злой дух, колдун или ведьма не могли выбрать жертву.

У Валерия собралось столько любопытных записей, что их должно было хватить на десятки заметок в рубрике «Из жизни животных». Он был очень доволен своим пребыванием в «колоколе» и чувствовал благодарность к Славе.

В подводном доме люди ложились спать по часам – в то же самое время, когда на поверхности наступала ночь. Но им не всегда хотелось спать именно в эти часы. Исчезло чувство времени. Опасаясь, чтобы это не отразилось вредно на их нервной системе, врачи предписали снабдить подводный дом миниатюрными аппаратами электросна, в которых использовались записи биотоков засыпающего человека. Достаточно было подключиться к аппарату – и люди мгновенно засыпали без всяких порошков. Аппарат можно было использовать и для изменения настроения, только тогда в него надо было вложить пленку с записью биотоков бодрого или веселящегося человека.

На «ночь» аквариум с осьминогом накрывали сетью с мелкими ячейками, чтобы Мудрец не путешествовал по «колоколу» сам.

Однажды Валерия разбудили громкие и тревожные свисты дельфинов. Он быстро встал, накинул халат. Дверь в коридор оказалась закрытой неплотно. Валерий удивился: обычно дверь закрывали до щелчка. Он бы не придал этому значения, если бы первая из дверей, ведущих в дельфинарий, тоже не была приоткрыта.

Валерий включил полный свет, прислушался. Из бассейна не доносилось ни звука.

Он распахнул дверь и увидел дельфинов. Они забились в угол, повернули к нему головы. В их глазах, позах – панический страх. Больше никого в бассейне не было.

Послышались быстрые шаги. Людмила Николаевна с самого порога задала вопрос:

– Почему вы здесь? Что случилось?

– Они тревожно свистели. Первая дверь бассейна и дверь в коридор были закрыты неплотно…

Женщина развела руками:

– Не может быть. – Несколько секунд подумала, добавила: – Значит, кто-то входил сюда после меня. Но кроме нас тут никого нет… Может быть, Мудрец?

Валерий пожал плечами:

– Проверим.

Ему уже приходила в голову такая версия. Она была малоправдоподобной: как мог осьминог выбраться из-под сетки? Да и вряд ли он осмелился бы войти к дельфинам, тем самым подвергая себя смертельной опасности. Но других объяснений не было…

Валерий и Людмила поспешили к аквариуму. Осьминог мирно спал под сеткой, закрепленной на все крючки. Чтобы окончательно убедиться, что Мудрец не имеет никакого отношения к происшедшему, Валерий проверил, не порвана ли сеть, не мог ли осьминог ее приподнять и пролезть в образовавшуюся щель. Когда от Мудреца были отведены подозрения, люди вернулись к бассейну.

– Попробуем что-то узнать у них, – сказала Людмила Николаевна. – Надежд у меня мало. Если бы дельфины хотели что-нибудь сообщить, они бы не ожидали вопросов.

Она подозвала к себе Пилота, погладила его по голове. Дельфин высунулся из воды и положил голову ей на колени.

– Пилот, тебя кто-то напугал?

– Не знаю.

– Тебя что-то напугало?

Он не ответил на этот вопрос.

– Кто-то, кроме нас двоих, кроме меня и его, – она показала пальцем на Валерия, – входил в бассейн?

– Не знаю, – ответил дельфин.

– Почему же вы свистели? Там, за стенами, что-то происходило, вы почуяли опасность?

– Опасность, – произнес дельфин. Он не мог выговорить полностью окончание, и получилось «опаснось».

– Опасность для вас? Или и для вас, и для нас?

– Опаснось.

– Там были люди?

Дельфин молчал.

– Животные?

Слышно было только тяжелое свистящее дыхание Пилота.

– Но ты ведь сказал «опасность»…

– Опаснось, – повторил дельфин.