Текст книги "К ВОПРОСУ О ДУХОВНОСТИ И ЕЕ СУЩНОСТИ В ОПЫТЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ АДВЕНТИЗМА В РОССИИ"
Автор книги: Игорь Малин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Игорь Малин
К ВОПРОСУ О ДУХОВНОСТИ И ЕЕ СУЩНОСТИ В ОПЫТЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ АДВЕНТИЗМА В РОССИИ[1]1
Доклад, прочитанный на Заокских чтениях 2001 г. «Призвание к служению есть прежде всего призвание к духовности». (Руководство для служителя Церкви Адвентистов Седьмого Дня. – Заокский: Источник жизни, 1997, с. 17).
[Закрыть]
Одна из черт подлинной духовности – это соответствие и учения, и веры, и жизни с учением Спасителя Христа.
Митр. Антоний Сурожский
За последние десять лет (1991–2001 гг.) внутри русского адвентизма происходит не только переосмысление роли Церкви в современном обществе, но и пересмотр методов благовествования и раскрытия основ веры для человека, впервые переступившего церковный порог.
Однако нельзя не заметить, что некоторые сферы церковной жизни оказались практически незатронутыми этими процессами. Сферы, которые и по сей день остаются в тени по причине «случайного недоразумения». Причем поражает тот факт, что в стороне остается зачастую главное, требующее первичного рассмотрения и разъяснения. В частности, для многих из нас petra scandaliявляется вопрос: «В чем заключается сущность христианской духовности, и каковы ее критерии?» Предвидя некий скепсис в отношении обозначенной темы хотелось бы процитировать прот. Михаила Дронова: «Термин «духовность» широк до такой степени, что им практически невозможно пользоваться. В любом, даже самом поверхностном разговоре, если вдруг промелькнет это слово, каждый раз приходится выяснять, что под ним понимается в данном случае. Духовность может иметь тысячи разных оттенков, вплоть до противоположного понимания»[2]2
Дронов Михаил. Христос – жизнь наша. Разговор о православной духовности // Православная беседа. 1993, Май-Июнь, № 3, с. 6.
[Закрыть]. Тем не менее, перед лицом этого многообразия нам необходимо помнить о том, почему для нас это важно. По справедливому замечанию профессора А. И. Осипова, «вопрос о духовности, – это по существу вопрос о том окончательном и высшем смысле жизни, который каждый живой человек должен был бы искать»[3]3
Осипов А. И., «Беседа о духовности; Смирение, как сущность православной духовности; Духовность и псевдодуховность». Аудиозапись.
[Закрыть].
«Духовность» (как уже было сказано выше) является довольно–таки распространенным понятием. И это еще больше осложняет разговор о данном предмете, поскольку понятие «духовность» не принадлежит одному христианству. В настоящее время о духовности говорят все. Мы слышим призывы к духовности из уст проповедников различных религиозных и псевдорелигиозных движений. Начиная от исторически устоявших и заканчивая бело–черными магами, призывающими оккультными путями достичь «высокой духовности». Более того, данный термин получил широкое распространение не только в пределах религиозного или околорелигиозного сознания. Понятие «духовность» являлось и является непременным атрибутом секулярной мысли. Нередко мы можем услышать примерно следующее: «Какой образованный, культурный человек, одним словом одухотворенная личность». А порою еще интереснее: «Голосуйте за Акакия Афиногеновича, он гарантирует возвращение во власть духовности, морали и нравственности». Как видите, под духовностью в секулярном обществе понимаются, прежде всего, «культурность» и «образованность», да, пожалуй, еще в это понятие включают начатки нравственности.
По причине такого смыслового разнообразия, нельзя говорить «просто о духовности»[4]4
«Не бывает духовности «вообще». Нерелигиозный гуманизм подменяет духовность эстетикой, искусством, «культурой». Искусство является формой душевности в человеческой деятельности». Ничипоров Б. В. Введение в христианскую психологию М: Школа–Пресс, 1994, с. 185.
[Закрыть]. Нужны уточнения. В данной статье мы попытаемся, с одной стороны, рассмотреть вопрос о христианской духовности в целом и, с другой стороны, осмыслить это явление в контексте того, как оно понимается Церковью христиан адвентистов.
I
Сразу следует заметить, что проблема духовности и ее сущности неизменно вызывала интерес у исследователей. Что касается зарубежных исследователей, то наиболее интересными, на наш взгляд, являются труды, посвященные рассмотрению истории духовности в ранней Церкви. Прежде всего, это четырехтомный, классический труд P. Pourrat «Christian Spirituality». Упомянутый автор указывает на важную особенность раннехристианской духовности, ее христоцентричность. Вот что Pourrat пишет по этому поводу: «Наше понимание духовности этого периода было бы очень неполным, если бы мы не отметили ту безусловную господствующую роль, которую играет в ней Личность Христа… Иисус постоянно воспринимается верующими в качестве образца для христиан и идеала святости… Абсолютно реальное чувство Его присутствия в Церкви и прибывания в сердцах верующих проявлялось повсеместно»[5]5
Pourrat P. Christian Spirituality, tr. W. H. Mitchell and S. P. Jacques, Newman, Westminster, Md., 1953, Vol. I, p. 56.
[Закрыть]. Следующий автор, на которого хочется обратить внимание, это L. Bouyer и его книга «The Spirituality of the New Testament and the Fathers». L. Bouyer в частности, указывает на факт, что христианство восприняло тот духовный опыт, который был выражен в богослужебных формулах иудаизма. «Ничто так не раскрывает новизну христианства, – замечает Bouyer, – и его прочную укорененность в иудейской духовности, как исследование евхаристических формул, оставленных нам ранней Церковью, через сопоставление их с формулами иудаизма»[6]6
Bouyer L. The Spirituality ofthe New Testament and the Fathers, tr. M.P. Ryan, NY, 1960, p. 176
[Закрыть]. Суммировав многочисленные исследования по истории раннехристианской духовности, директор Института духовности Папского Университета св. Фомы Аквинского, Джордан Омэнн указывает на ее пять главных особенностей – христоцентричность, эсхатологичность[7]7
Сегодня эсхатологические чаяния, присуще адвентизму более чем кому–либо. Вот как эту мысль выражает К. Л. Чумаков: «Церковь адвентистов в своей эсхатологии особую роль отводит Второму пришествию Христа. Это – центральная тема учения Церкви АСД. Во–первых, само название движения говорит о Втором пришествии Христа. Во–вторых, вектор адвентистского богословия направлен на это событие. В–третьих, именно эта тема сплетена со всей эсхатологией АСД, и о ней пишут и говорят чаще, чем о каких–либо других вопросах эсхатологического характера».
Чумаков К. Л. Православная эсхатология: Обзор учения об антихристе. //Богословский Вестник. Заокский, 1999, № 2, с. 64.
[Закрыть], аскетичность (в смысле упражнения в добродетелях и их умножении[8]8
Ср.: «Ασκησις – y Святых Отцов, – пишет арх. Георгий (Тертышников), – употребляется в двояком значении: в общем смысле – «трудиться, упражняться.». В частности, именем ασκησις называется упражнение в добродетели. Другими словами, подаскетизмом, разумеют различные способы приобретения праведности, благочестия». Арх. Георгий (Тертышников). Аскетизм. //Альфа и Омега. 1999, №3 (21), с. 165.
[Закрыть]), литургичность, и,наконец[9]9
Джордан Омэнн, О. Р. Христианская духовность в католической традиции. Минск, 1994, с.37–44.
[Закрыть]. Конечно, существует множество трудов по данной теме, рассмотрение которых не входит в компетенцию данного доклада[10]10
Для дополнительной информации см.: Jossua J. P., Yves Congar. Theology in the Service of God's People, tr. M. Jocelyn, Priory Press, Chicago,1968. Grossouw W. K., Spirituality of the New Testament, tr. M. W. Schoenberg, B. Herder, St. Louis, Mo., 1964., и др.
[Закрыть].
Предлагаю обратиться к краткому обзору отечественных мыслителей, которые так или иначе затрагивали интересующую нас тему. Существует точка зрения, согласно которой слово «духовность», проникло «в среду русской культурной интеллигенции в 80–е годы XX века с Запада. В Европе термином «духовность» начали пользоваться всего двумя десятилетиями раньше»[11]11
Православная беседа. 1993, Май–Июнь, № 3, с. 6.
[Закрыть]. И действительно, современный православный богослов, Василий (Кривошеий) в 1960 году в одном из периодических изданий задавался вопросом: «Как перевести по–русски «spirituality»? – духовное учение или просто духовность»[12]12
Вестник Русского Западно–Европейского Экзархата, №35, с.54–56
[Закрыть]. А упомянутый выше Дронов в статье «Христос Жизнь наша. Разговор о православной духовности» даже называет термин «духовность» неологизмом, т. е. словом недавно пришедшем в язык[13]13
Православная беседа. 1993, Май–Июнь, № 3, с. 6.
[Закрыть].
Но такое утверждение не совсем верно, поскольку понятие «духовность» и производные от него употреблялись уже в русской религиозной мысли конца XIX середины XX века. Приведу ряд примеров. Так, Н. А. Бердяев писал в своем известном труде «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого»: «Человечность связана с духовностью»[14]14
Бердяев Н. А., О назначении человека. М.: «Республика», 1993, с.320
[Закрыть]. И далее: «Христианская духовность есть не только восхождение, но и нисхождение, и только такая духовность человечна»[15]15
Там же, с. 322.
[Закрыть]. В другой работе – «Дух и реальность. Основы богочеловеческой духовности» – он категорично заявляет, что духовность есть неотделимая данность человеческой личности: «Отрицание духовности есть отрицание человека, как образа Божьего в человеке»[16]16
Бердяев Н. А., Философия свободного духа. М.: «Республика», 1994, с. 452.
[Закрыть].
Тему духовности затрагивал и священник Павел Флоренский. По его мнению, вершина уподобления Христу и есть духовность. Противоположность духовности – «прелестная страсть». «Как обычно страсть сознается слабостью, опасностью и грехом и, следовательно, смиряет, – замечает Флоренский, – прелестная страсть оценивается как достигнутая духовность… Когда грешит обыкновенный грешник, он знает, что отдаляется от Бога и прогневляет Его; прелестная же душа уходит от Бога с мнением, что она приходит к Нему, и прогневляет Его, думая обрадовать»[17]17
Флоренский П., Соч. в 4–х тт. Т. 2, М.: Мысль, 1996, с. 431.
[Закрыть]. Флоренский подчеркивает: «Духовный человек знает силу и ценность закона, его внутреннюю безусловность», закон для мирского человека «есть приличие… Но духовному требуется не приличие, а соблюдение закона в существе его…»[18]18
Там же, Т. П., с. 615.
[Закрыть]. Подлинная духовность, считает Флоренский, вполне может быть явленна в жизни христианина. Примером тому служит иеромонах Авва Исиодор, опыт жизни которого «для рассудка одно сплошное противоречие… Он был в мире – и не от мира. Не пренебрегал ничем; и всегда оставался в горнем месте. Он был духовным, духоносным, и на нем можно было уразуметь, что есть христианская духовность, что есть христианское „не от мира“»[19]19
Там же, Т.1, с.630.
[Закрыть].
В светской справочной литературе также присутствует определение того, что представляет собой духовность. Так, в «Толковом словаре русского языка» можно прочесть следующее: «Духовность – отрешенность от низменных, грубо чувственных интересов, стремление к внутреннему совершенствованию, высоте духа»[20]20
Толковый словарь русского языка Под ред. Ушакова Д. Н. Т. I, M.: Терра, 1996, с. 816.
[Закрыть].
Как видно, слово «духовность» не является новшеством в русской религиозной мысли. По правде сказать, нам от этого не легче. Наверное, уже при беглом ознакомлении с высказываниями того или иного мыслителя, можно было заметить, что невозможно вместить понятие «духовность» в одно, пусть даже самое развернутое, определение.
Тем не менее, в докладе будет затронута не только тема о сущности духовности, но и рассмотрены, по меньшей мере, четыре критерия, которые, на мой взгляд, очерчивают понятие «адвентистская духовность»[21]21
Конечно же, данные критерии не исчерпывают понятие духовность, тем не менее, они указывают на существенное отличие подлинной духовности от псевдодуховности. В докладе также не дается описание и последующий анализ необходимых составных христианской жизни, которые помогают человеку в его духовном становлении: молитва, пост, чтение Священного Писания, благовествование и т.п. Для сравнения приведу то, что помогает достигнуть духовных высот в Православии: «Достижению православной духовности, – говорит митр. Сергий, – способствуют многие вещи. Прежде всего это молитва, это послушание, обязательное для каждого человека, где бы он ни трудился… Целомудренное поведение человека, соблюдение постов, которые ведут к духовному очищению, также служат стяжанию духовности… происходит чудо: чем больше человек отдает, тем богаче он становится». Смысл духовничества – облегчить жизнь человека // Церковь и время. М.: ОВЦС Московского Патриархата, 1999, № 2 (9), сс. 21 – 22.
[Закрыть]. В настоящем докладе хотелось бы высказать некоторые мысли, взятые из многовекового наследия христианской Церкви, которые непосредственно затрагивают обозначенную тему.
II
По справедливому замечанию одного из католических богословов, именно в Священном Писании «следует искать вневременной, непреходящий, актуальный образец духовности для всех везде и в любую эпоху, будь это двадцатый век, средние века, или ранняя Церковь»[22]22
Джордан Омэнн О. Р. Христианская духовность в католической традиции, с.22.
[Закрыть], потому что «не основы евангельской духовности меняются в зависимости от эпохи, но каждая историческая ситуация и каждая культура откликается на требования Евангелия в соответствии с присущими ей потребностями и возможностями. Духовность Евангелия, таким образом, динамически эволюционирует, и этот процесс невозможно ограничить никаким конкретным веком и никаким каждый раз по новому определенным историческим контекстом»[23]23
Там же, с.32.
[Закрыть]. Иными словами, именно в пределах Священного Писания, мы можем выявлять критерии и вести разговор об адвентистской духовности. De facto, речь идет о столь близком нашей Церкви принципе – Sola Scriptura. Действительно, «чтобы истины Евангелия стали внутренним законом жизни человека, чтобы Евангелие стало источником, из которого человек черпал бы глаголы жизни вечной»[24]24
Смысл духовничества – облегчить жизнь человека // Церковь и время. М.: ОВЦС Московского Патриархата, 1999, № 2 (9), с. 21.
[Закрыть].
Духовность, по существу, для религиозного человека определяется понятием о Боге, в которого он верует. По свидетельству Писания, «Бог есть дух» (Иоанн. 4:24). Вероятно, поэтому митр. Антоний Сурожский, говоря о духовности, со всей определенностью указывает на ее источник: «Духовная жизнь вся сосредоточена не в человеке, а в Боге, в Нем имеет свой источник, Им определяется, к Нему направлена»[25]25
Митр. Антоний Сурожский. Человек перед Богом. – М.: «Центр по изучению религий», 1995, с. 158.
[Закрыть]. В другом интервью он продолжает свою мысль: «Духовность заключается в том, что в нас совершает действие Святой Дух. И то что мы называем духовностью, обычно – это таинственное проявление действия Духа Святого»[26]26
Ступени. Беседы митр. Антония Сурожского. Макариево–Решемская обитель, 1998, с. 49. Далее владыка продолжает свою мысль: «Духовность заключается в том, что Святой Дух действует в нас, потому что мы Христовы, и в силу этого мы постепенно возрастаем действием Святого Духа». Там же, с.80.
[Закрыть].
С приведенными словами вполне созвучно и высказывание проф. Платона (Игумнова): «Духовность – это утверждение человеческой бытийности в Боге… Бытийность человеческой личности есть категория нерушимая, хотя и становящаяся. Она есть постоянное творчество и непрерывный процесс. Она имеет свое основание в Боге, и только в Нем находит свое подлинное становление»[27]27
Катехизис. Киев.: Изд. Украинской Православной Церкви. 1991, с.379–380.
[Закрыть]. В словах Платона (Игумнова), выражена важная мысль: «духовность – есть постоянное творчество и непрерываемый процесс». Такой точки зрения, придерживаются многие христианские авторы[28]28
«Духовная жизнь человека, – пишет С. Белорусов, – издревле мыслится как путь. Это путь к достижению святости, путь ко спасению, путь к единению с Творцом». Белорусов С Смирение и достоинство в духовной жизни личности //Альфа и Омега. М., 1997, №1 (12), с.296. Об этом же говорит и митр. Антоний Сурожский: «Духовность – это не достижение, а путь». Ступени. Беседы митр. Антония Сурожского, с. 80.
[Закрыть].
А вот как мысль о духовности, выражается в протестантизме. В «Евангельском Словаре Библейского Богословия» можно прочесть следующее: «Подлинная духовность… это не программа самопомощи для человека и не средство для оправдания (Гал. 2:15–21). Она начинается с Божественного призвания, рождения свыше и обращения в веру… когда мы признаем, что беспомощны и не можем сами освободиться от нашего рабства греху и прийти к примирению с Богом (Рим.5:6–11)»[29]29
Евангельский словарь библейского богословия под ред. Уолтера Элуэлла. СПб.: Библия для всех, 2000, с. 293
[Закрыть].
Наконец, мне хотелось бы процитировать одного из современных адвентистских богословов: «Духовность, – пишет Яков Коман, – это наш труд, наше желание и наша воля быть святыми во Христе… Духовность есть жизнь, единение с Богом, как результат собственного усилия, усилия, которое берет свое начало в Боге»[30]30
Coman Jacob. Theo–Doxa–Logia, p.214 – 215
[Закрыть]. И в этом смысле он созвучен с церковным пониманием духовности, нашедшим свое выражение в следующих словах: «Духовность – это ответ на побуждение, исходящее от Бога, но никак не то, что мы получаем в результате собственной активности. Духовность побуждает нас сделать центром нашей жизни Христа»[31]31
Руководство для служителя Церкви адвентистов седьмого дня, с. 17.
[Закрыть].
Итак, мы выявили несколько составных понятия «духовность». Во–первых, источником подлинной духовности является только Бог (это проистекает из персоналистической особенности христианства – вера в Живого, Личностного Бога). Во– вторых, духовность – это процесс, а не свершившийся факт.
Выше, вскользь упоминалась идея о сотворчестве Бога и человека. Позволю себе немного остановиться на этой мысли. По меткому высказыванию Бердяева: «Есть нужда человека в Боге, и есть нужда Бога в человеке». Почему? Потому что в христианстве есть вера Бога в человека. Нам с вами известно древнее присловье: «Человек спасается верой Бога в человека, на которую он откликнулся». И в этом случае справедливо звучат слова Н. А. Бердяева: «Духовность есть богочеловеческое состояние»[32]32
Бердяев Н. А., О назначении человека, с.322.
[Закрыть]. Именно христианству присуще понятие соучастия Творца и твари в деле спасения человека. B. C. Соловьев в одной из своих речей, справедливо указывает на этот факт: «Из всех религий одно христианство рядом с совершенным Богом ставит совершенного человека»[33]33
Соловьев B. C., Собрание сочинений и писем в 15–ти томах: Т. 3, М.: Логос, 1993, с.204.
[Закрыть]. Причем совершенство последнего обусловлено Богом: «Все могу в укрепляющем меня (Иисусе) Христе» (Флп.4:13). У нашего современника, поэта Юрия Лощица, есть красивые поэтические строки:
Действительно, идея взаимоотношений Бога и человека пронизывает все Священное Писание. Более того, эта мысль неразрывно связана с понятием духовности. Так Деннис Л. Окхольм, давая определение «еврейской духовности», пишет: «Здесь нашла свое отражение концепция Бога, Который вступает в отношения диалога со Своим народом… В еврейской духовности многое связано с присутствием Бога в этой жизни»[35]35
Евангельский словарь библейского богословия., с.292.
[Закрыть]. Эти слова в равной мере могут быть отнесены и к понятию «христианской духовности», поскольку и в Ветхом и в Новом Завете говорит один и тот же Бог. Вот что по этому поводу писал Джордан Омэнн: «Если попытаться свести духовность Нового Завета к формуле, то она выразится следующим образом: обращение к Богу через веру, крещение Святым Духом и любовь к Богу и. к ближнему при неотъемлемом участии Иисуса Христа»[36]36
Джордан Омэнн, О. Р., Христианская духовность в католической традиции, с. 32.
[Закрыть].
Итак, налицо непрекращающийся диалог человека и Бога. Причем именно настоящий диалог никогда не может быть исчерпан. Подлинный диалог всегда имеет некую незавершенность, тем самым оставляя надежду на новую встречу…
Преподаватель ЗДА Ю. Н. Друми так определяет краеугольный камень христианского благовествования: «Цель благовестия – вернуть человека человеку»[37]37
Подобная идея, хотя и в несколько ином смысле, встречается у многих классиков, в частности у Ф. М. Достоевского: «При полном реализме найти в человеке человека, – это русская черта по преимуществу». Цит. по: Лосский И. О. Бог и мировое зло. М.: Республика, 1994, с. 227.
[Закрыть]. Если эту мысль попытаться осмыслить в контексте нашего доклада, то ее можно будет развить словами свящ. Ничипорова: «Одна из главных тайн бытия, тайна личности, заключается в том, что чем ближе человек к Богу, тем он с каждым днем, месяцем и годом обретает себя, возвращается к себе, становится самим собой»[38]38
Ничипоров Б. В. Введение в христианскую психологию, с.79.
[Закрыть]. Тем самым мы подошли к еще одной составной понятия «духовность», а именно: это обретение человеком самого себя. Следующая часть доклада как раз и будет посвящена тому, как это происходит.
III
Я уже упоминал, что в светском обществе такие, как понятия «духовность» и «образованность», часто используются вместе. «Духовная жизнь, – замечает член–корреспондент РАН, проф. Ж. Т. Тощенко, – особый тип производства, потребления и распределения культурных ценностей, характеризующих степень возвышения человека, его интеллектуальное богатство, используемое в интересах гуманизма»[39]39
Тощенко Ж. Т. Социология. Общий курс. М.: Прометей, Юрайт, 2000, с.311.
[Закрыть]. С христианской точки зрения, это не совсем так. У проф. Осипова есть замечательная мысль по этому поводу: «Духовен не тот, кто много знает, а тот, кто себя видит». Причем, подобная мысль неоднократно упоминается в трудах христианских мыслителей эпохи неразделенной Церкви[40]40
Так, преп. Максим Исповедник говорит, что для христианина «важнее быть чем знать». Преп. Максим Исповедник. Творения. М., 1993, Книга I, с. 203. А вот что говорится в «Лествице»: «Познавший себя достиг разума страха Господня, и ходя в оном, достигает врат любви». Лествица. Сергиев Посад, 1908, Слово 25. параграф 30. с. 168. «Признак духовной жизни, – поучает преп. Серафим Саровский, – есть погружение человека внутрь себя и сокровенное делание в сердце своем». Наставления отца нашего преподобного Серафима Саровского чудотворца. Издание Курско-Белгородской епархии РПЦ, 1990, с.4. Подобная мысль встречается и у известного религиозного философа Льва Шестова: «Нужно отказаться от самолюбования, нужно отказаться от всезнания и это откроет заказанные нам теперь пути к постижению хотя бы малых тайн жизни». Лев Шестов: Соч в 2–х тт.. Т. 1. М.: Наука, 1993, сс. 72–73.
[Закрыть]. Теперь мы подошли к теме о покаянии, которая неизбежно сопрягается с опытом нашей жизни. «Покаяние, – пишет Григорий Палама, – является началом, и серединой, и концом христианского образа жизни»[41]41
Святитель Григорий Палама, Беседы /Омилии/, М.: Паломник, 1993, Ч. 3, с.189.
[Закрыть]. Действительно, покаяние – это начало христианского пути, начало духовной жизни. К покаянию человека ведет Господь (Рим 2:4, 2 Тим. 2:25). Покаяние предшествует обращению (Деян. 3:19) и крещению (Деян. 2:38). Вера также берет свое начало в покаянии (Мк. 1:15). Посредством покаяния врачуются раны, нанесенные болезнью греха (Евр. 6:6). Поэтому мне хотелось бы, всего в нескольких словах, попытаться показать связь между понятиями «покаяние» и «духовность».
По справедливой мысли Трубецкого, «покаяние имеет источник свой в Боге, который наполняя мысль и сердце человека, возрождает его, дает новый смысл и содержание его жизни. Но от воли человека требуется усилие, чтобы принять и усвоить волю Божию»[42]42
Трубецкой, Соч., – М.: «Мысль», 1994, с. 437.
[Закрыть]. «Необходимо собственное усилие, – замечает адвентистский богослов Яков Коман, – аскетическая жизнь, в нашем старании прийти в единение с Богом во Христе, чтобы быть Ему отрадными»[43]43
Coman Jacob. Theo–Doxa–Logia, p. 215.
[Закрыть]. Итак, с нашей стороны необходимо «усилие». В чем оно заключается? В евангельской притче «О блудном сыне» есть удивительная по своей глубине фраза, которая говорит нам о той внутренней тоске по отчему дому, которая проснулась в этом человеке: «Пришед же в себя» (Лк. 15:17). Вот тот первый шаг человека к Богу, который так хорошо знаком каждому из нас, когда в один из моментов нашей жизни мы вдруг «пришли в себя», очнувшись от земной дремоты, услышав внутренний зов веры, почувствовав собственное одиночество, ощутив духовный голод. Прийти в себя… Это значит не только осознать свое сиротство и духовную нищету, но и принести покаяние. У Надежды Александровны Павлович есть стихотворение, описывающее это удивительное качество души:
Горький дар покаяния,
Всех он слаще даров.
Пусть несет он молчание,
Став границею слов.
Пусть явил он ничтожество
Нашей меры земной
И грехов моих множество
Положил предо мной.
Даже самое белое
До конца не бело.
Все, что в жизни я сделала,
Не алмаз, а стекло.
Но приходит Спасающий
Не к Небесным Святым,
Этот Свет немерцающий
Сходит к людям простым.
И когда Он спускается
В скудный мир маяты,
То душа откликается
У последней черты.[44]44
Альфа и Омега, 2000, № 2 (24), с.319.
[Закрыть]
«Душа откликается у последней черты…» Необходим наш отклик. Потому что мало знать о болезни Духа, нужно еще оставить то, что препятствует нашему выздоровлению. Нередко, «покаяние» ошибочно приравнивается к такому понятию как «угрызение совести». Но здесь можно увидеть лишь видимое сходство. «Знать свои грехи, это еще не значит – каяться в них»[45]45
Свящ. А. Ельчанинов. Записи. М.: «Русский Путь», 1992, с. 122. Те же самые слова можно прочесть и у схиигуменна Саввы. См.: Схиигумен Савва, Плоды истинного покаяния. Великий пост, 1974, с.25.
[Закрыть]. В произведении Ф. М. Достоевского «Бесы» Ставрогин после многочисленных злодеяний чувствует угрызения совести, мучается ими и пишет своеобразную исповедь епископу Тихону. Священнослужитель Тихон, в свою очередь, очень четко разграничивает теперешнее состояние Ставрогина от истинного покаяния: «Не стыдясь признаться в преступлении, зачем стыдитесь вы покаяния?» Очень хорошо об этом говорит митр. Антоний Сурожский: «Угрызения совести – это еще не покаяние, можно всю жизнь упрекать себя в дурных поступках и злом слове, и в темных чувствах, и мыслях – и не исправиться. Угрызение совести действительно может из нашей жизни сделать сплошной ад, но угрызение совести не открывает нам Царствия Небесного»[46]46
Митр. Антоний /Сурожский/. Любовь всепобеждающая. Проповеди, произнесенные в России. СПб.: «САТИСЪ», 1994, с.108.
[Закрыть]. Кстати, в случае со Ставрогиным, он кончает жизнь самоубийством. Однако «верный признак свершившегося и искреннего покаяния, по которому грешник может узнать, что грехи его действительно прощены Богом, есть чувство ненависти и отвращения от всех грехов… к тому же у него появляется чувство всепрощения, легкости, чистоты, неизъяснимой радости, глубокого мира, желание делать все лишь во славу Божию… И наоборот, недостойное покаяние, после которого грехи остаются, вызывает чувство неудовлетворенности, ложится сугубой тяжестью на сердце, каким–то тяжелым, смутным, неясным чувством горечи»[47]47
Схиигумен Савва. Плоды истинного покаяния, Великий пост, 1974, с.27.
[Закрыть].
Видение того, в чем мы чужды Господу, а также стремление освободиться от духовного надлома силою Божией, – все это вмещается в одно единственное слово – покаяние. А покаяние, в свою очередь, является неотъемлемой частью нашей духовной жизни. Видение самого себя безо всяких прикрас – это, как вы уже понимаете, прерогатива следующей составной понятия «духовность», а именно: смирения.
IV
Итак, покаяние неразрывно связано со смирением. Сам Спаситель призывает нас к смирению: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11:29). В одном из номеров журнала «Альфа и Омега» за 1997 год есть интересная статья С. Белорусова «Смирение и достоинство в духовной жизни личности». В упомянутой статье автор говорит о смирении, как об одной из главных составных понятия духовность. Но прежде чем подойти к рассмотрению вопроса о том, что такое смирение, Белорусов замечает: «Если мы хотим встать на путь, ведущий к духовной зрелости, следует прежде присмотреться к детской духовности»[48]48
Белорусов С, Смирение и достоинство в духовной жизни личности //Альфа и Омега, М, 1997, №1 (12), с.298.
[Закрыть]. И далее он перечисляет ряд несомненных достоинств детской духовности, которых зачастую лишены взрослые.
Итак, что же это за признаки «повседневной духовности ребенка»? «Постоянное чувство собственной беспомощности»; «способность к удивлению»; «целостность образа существования ребенка (его внутреннее самоощущение тождественно его явлению миру)»; «постоянное состояние благодарности»; «детское чувство юмора, лишенное цинизма и принижения других»[49]49
Там же, с.298 – 299.
[Закрыть]. «Кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Мк. 10:15). Кажется, у Ф. М. Достоевского есть мысль, что «у человека до тех пор остается шанс на спасение, пока в нем остается хотя бы одно светлое детское воспоминание, пока жива память собственного детства». Именно с «детскости» необходимо начинать разговор о смирении.
Существует интересная этимологическая версия латинского слова «humilitas» – «смирение» – и его истолкование. Вот как эту интерпретацию представляет митр. Антоний Сурожский: «Слово «humilitas» происходит от лат. «humus», т. е. «плодородная земля» и просто «земля». И если взять землю как притчу, то вот она лежит безмолвная, открытая под небом; она принимает безропотно и дождь, и солнце, и семя; она принимает навоз и все, что мы выкидываем из нашей жизни… она все принимает и из всего приносит плод… смирение – это именно состояние человеческой души, человеческой жизни, которая безмолвно, безропотно готова принять все, что будет дано, и из всего принести плод»[50]50
Митр. Сурожский Антоний. Человек перед Богом. М: «Центр по изучению религий», 1995, с. 134. Ср.: Белорусов С, Смирение и достоинство в духовной жизни личности. Указ. ист., с.299.
[Закрыть]. Уже упомянутый выше исследователь Белорусов выдвигает следующую версию: «Возможно, что смирение соотносится с англ. humour «юмор». Это еще один мостик к детской духовности… Это замечательный дар – не принимать слишком всерьез свои подлинные, а чаще мнимые достижения… И, может быть, самое главное – это надежное предохранение от надмевания, от постного фарисейского угрюмства. Способность увидеть свои потуги, в том числе, и духовные амбиции, в комической перспективе может оказаться иммунизацией от само–восхваления, заносчивости, тщеславия и гордости»[51]51
Белорусов С, Смирение и достоинство в духовной жизни личности. Указ. ист., с. З00.
[Закрыть]. Александр Шмеман, высказывая мысль о смирении, выражает ее несколько иначе: «Смирение… прежде всего, – это чувство правды, и правды, в первую очередь, – о самом себе… Это отказ от всякого приукрашения самого себя, это отвращение от пыли, пускаемой в чужие глаза…. Смирение – это, наконец, знание своего места, своих возможностей и ограниченностей, это мужественное принятие себя таким, каков я есть»[52]52
Прот. Александр Шмеман. Воскресные беседы. М., 1993, с.166.
[Закрыть].
Таким образом то, о чем мы говорили до сих пор, умещается в рамки «христианской духовности». Пришло время начать разговор о том, что отличает понятие «адвентистская духовность» от схожих конфессионально окрашенных определений. Речь пойдет о Законе Божием. А вернее, о том педагогическом воздействии закона Божия, которое помогает становлению и поддержанию равновесия в нашей духовной жизни.
