Текст книги "Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами. Том II. Моя наполеониада"
Автор книги: Игорь Литвинцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
А вот у плодовитого Сергея Нечаева, который личность Императора не очень позитивно оценивает (но тему эту активно эксплуатирует), вы найдете целую серию взглядов на его жизнь с разных сторон. И не только на фигуру Императора, тут вас ждет целый букет: и его маршалы, и Жозефина с Каролиной, и все другие женщины, и даже «серый кардинал Императора» – Жан Жак Режи де Камбасерес. Попробуйте сами почитать и свое мнение составить. Троицкий этого автора не очень привечал (если мягко выражаться).
Хочу добавить, что меня абсолютно не пугали и не пугают многочисленные обвинения его в эгоизме, тщеславии, непомерной властности, презрительном отношении ко всем окружающим и т. д и т. п. (Загляните в Том 5 Ипполита Тэна в «Русской исторической библиотеке» – очень похоже, что там определения такого плана специально собраны.)
Я уже давно научился понимать, что сочетание гениальности, харизмы и способности претворять свои планы в реальность с полным набором добродетелей в одном человеке в жизни может и случаются, но для выполнения задачи нашего масштаба совершенно не требуются. Зато его необыкновенная работоспособность, великолепная, практически абсолютная память и уже продемонстрированные на практике способности меняться самому в зависимости от изменения объективных условий, а также и сами условия трансформировать, полностью отвечали тому, что бы мне хотелось в нем видеть.
И тем более меня совершенно не интересовали мнения тех людей, которые считали его садистом, палачом, тираном, агрессором и т. п. и сравнивали чаще с Гитлером, а иногда и со Сталиным. Я такие творения внимательно просто не читал, достаточно было их полистать, чтобы понять их примитивнейший уровень, но наши издатели послеперестроечных лет переводили и печатали без разбора. Пожалуй, самым гнусным примером является роман англичанина Фрэнка Кеньона «Мой брат Наполеон».
Главный герой в нем современный европеец, то есть гей. Ну а также трус, дурак и уродливый пустой фанфарон. Книга была настолько идиотская, что я ее даже всю прочитал. Редкая мерзость, выдаваемая за памфлет, якобы написанный «от лица его сестры Каролины – обычной шлюхи»33
Не хочу даже содержание этого «фельетона» разбирать, только показать полное незнание автором того, о чем пишет. Он даже с выбором главной героини (из трех сестер Наполеона) промахнулся. Каролина в своей светской жизни, конечно, ангелом не была, но за своего недалекого мужа Мюрата вышла замуж по любви. И только уже после поражения Наполеона изменила ему с коллекционером известных светских львиц Клементом Меттернихом, якобы исключительно для того, чтобы спасти супругу жизнь. Тот вроде действительно старался это сделать, аж целых 100 дней, но тупой Фердинанд IV, на трон которого Мюрата Наполеон посадил, был непреклонен. И лихого кавалериста расстреляли в октябре 1815 г. там же, где он правил – в Калабрии. По степени раскованности ( назовем это так, хотя термин «распущенность половая» больше подходит) честолюбивой и умной Каролине было очень и очень далеко до свой сестренки Полины, которая с юного возраста (считают, с 10 лет) огорчала брата и маму своими бесчисленными любовными приключениями. Как начала поиски наслаждений такого рода, так и не останавливалась до смерти. Но даже ее считать «обычной шлюхой» неправильно. Паганини, Дюма-дед, Тальма и еще десяток известных интеллектуальных личностей этого периода, осчастливленных ее интимным вниманием, были бы категорически против.
[Закрыть]. Но Кеньон даже тут промахнулся.
А вот когда Наполеона назвали «лучшим менеджером всех времен и народов» – заинтересовался (как, подумал я, разве это не Берия? Отбирают наш приоритет, и кто? Российский писатель – А. Никонов). Последний тоже очень Троицкого раздражал и не столько своей демонстративной апологией Наполеона, сколько таким же демонстративным поношением всех предшественников-наполеонистов, особенно Тарле (исполнителя заказов партии), и якобы отсутствием исторического кругозора. Но если представить, что его книга «Наполеон. Попытка № 2» – это просто эпатаж для привлечения к себе внимания (впрочем, как и его первая, с неординарным названием «Хуевая книга»), то все встает на свои места. И не мешает читателям вылавливать в ней отдельные интересные и здравые мыслей, даже при вульгаризации истории, в чем его Троицкий тоже обвиняет.
Зато в этой характеристике с ним и француз Сюше солидарен, ссылающийся и на мнение Ницше, для которого Наполеон был «великим художником управления», и на реальные факты его деятельности.
(Французская экономика, несмотря на огромные военные расходы, при нем процветала. В 1812 г. внешнеторговый баланс был сведен с профицитом в 126 млн франков (с этим показателем, конечно, можно поспорить, война приносила и немалые доходы, но тут надо быть специалистом). Были и иные примеры: выплавка стали увеличилась вдвое, добыча угля в пять раз.
Прочитайте, что Наполеон говорил в 1805 г. министру финансов Годэну: «Жизнь, которую я веду, очень огорчает: унося в лагеря и походы, она отрывает меня от главного предмета моих забот: хорошей организации, относящейся к банкам, мануфактуре и торговле» (а то некоторые могли бы подумать, что его волновали только вопросы заботы о семье и приближенных – кого на какой пост воткнуть и каким титулом одарить – попытка автора пошутить.) Только список шоссейных дорог, портов, мостов и каналов, построенных или модернизированных за 14 лет его правления, занимает две с половиной страницы. Количество бесплатных мест в учебных заведениях удвоилось. Многие нововведения того времени, от Банка Франции до ордена Почетного Легиона, работают и сегодня. Гражданский кодекс, созданный под его контролем и с личном участием за четыре месяца (с некоторыми изменениями действующий во Франции и поныне), он сам считал лучшим памятником себе. Щедро финансировал точные науки и изобретательство, утверждая, что «Самое благородное и полезное занятие – способствовать утверждению новых знаний и идей».
«Если и существует область человеческой деятельности, в которой никто не смог превзойти Наполеона, то это умение управлять, то есть менеджмент» – утверждал Сюше. И с этим выводом можно во многом согласиться.
Но еще раз повторюсь: в своей работе я детально рассматривал в основном только те этапы его жизни, которые (с моей точки зрения, конечно) определили его становление как личности. Как ни странно, таких книг совсем не много: на русском отметил бы роман «Юность Наполеона» А. Ушакова (2018 г., но это больше беллетристика). На французском ассортимент побогаче, назову три самые информативные: «Наполеон в юности» (Napoleon dans sa jeunesse) Фредерика Массона и под одинаковым названием «Юность Наполеона» двухтомник Артура Шюке, однотомник Франсуа Паоли и еще обзор работ более узкого плана: «Корсиканское детство Наполеона» (Napoleon – une enfence corse) Мишеля Верж-Франчески.
И обязательно надо добавить одну английскую работу: «Наполеон и его родители. На пороге истории» (Napoleon And His Parents. On The Threshold of History) Дороти Каррингтон (1988 г.) Я мог бы еще некоторые отметить, но сравните сами: дюжина – про юность и несколько сотен тысяч – про его взрослую жизнь.
Первую группу я изучил со всем старанием (переводов для большинства нет), из остальных прочитанных выписывал интересные для меня моменты, а потом, когда их собрал вместе вокруг интересующего меня сюжета, вроде что-то интересное получилось, особенно учитывая дефицит русскоязычной литературы о его юности. Но это для меня, а вот насколько для других, только вам судить. Добавлю только, что мне при этом открылось довольно много нового. Надеюсь, что и вам после ее прочтения удастся пополнить свои представления об этом совершенно неординарном человеке.
Подчеркиваю – я ее писал не в историческом плане, как тот же Троицкий, а скорее в психологическом, пытаясь представить (на основе очень скудных и противоречивых фактов), как менялось восприятие мира по мере взросления Наполеоне. Так что это только мое представление, полностью открытое для критики со стороны, своей я его уже подверг со всей строгостью.
Конечно, я прекрасно понимаю: сколько бы я не готовился, сотрудничать и договариваться с ним будет совсем не просто, но у нас уже нет выбора. Однозначно решено, что на первом этапе новой истории МК обязательно будет нужна сильная союзная личность, способная понять и проникнуться нашими идеями переустройства мира. Личность, которая хотя бы несколько десятилетий будет активно заниматься своей империей, не особенно нас отвлекая и напрягая, и даст возможность перенесенным странам заложить основы Мира Ковчега. А что будет дальше – надеюсь, наши потомки разберутся.
P.S. На формирование личности Наполеона очень большое влияние оказывала и своеобразная история Корсики, и специфические черты, свойственные характеру его соплеменников и заложенные в его генах. В том варианте, который пропал, я эти разделы располагал непосредственно после введения. Но теперь перенес в раздел Дополнения – Приложения. Ночью меня посетила мысль, что так будет лучше, а теперь я к таким вещам прислушиваюсь.
Тем, кто с ним не согласен, ничего не мешает сначала прочитать эти дополнительные разделы, а уже потом приступать к знакомству с основным содержанием книги.
Наполеон Бонапарт – становление личности
Наполеоне Бонапарти, родители, детство
Я специально оставляю такое написание его имени, какое было при рождении. После получения из Италии подтверждения о дворянстве и стремительного карьерного взлета папа Карло изменил фамилию семьи на Буонопарте.
Начнем с банальности: «детские и юношеские годы, как правило, очень многое определяют в характере человека». А возраст до 10 лет вообще считается сенситивным периодом (временем максимальных возможностей) для его становления, то есть периодом, когда психика ребенка наиболее восприимчива к внешним воздействиям. Именно тогда возникает или закладывается некая базовая основа, на которой впоследствии и происходит строительство того, что называют личностью взрослого человека. Как правило, это происходит за следующее десятилетие его жизни, хотя ее дальнейшее совершенствование и развитие тоже, несомненно, имеют место. Но принципиального изменения заложенных основ, как правило, уже не случается.
Именно первые десятилетия жизни Наполеона мне и были наиболее интересны. Но когда я начал перерывать литературу, ему посвященную, неожиданно обнаружил: основные моменты именно этого периода освещены довольно слабо, по крайней мере, на порядок хуже, чем вся его остальная, богатая на события жизнь. При этом даже у авторитетных авторов встречается много противоречий и откровенных выдумок и о его детстве и юношестве, и о его родителях. И я не имею в виду интернет, где подобное наблюдается сплошь и рядом.
Приведу несколько таких примеров. Для начала – о его матери Марии Летиции Рамолино:
малограмотная, но житейски умная женщина из простой семьи шоссейного надзирателя;
аристократического происхождения по материнской линии, получившая прекрасное домашнее образование; родилась в семье банкиров и коммерсантов, поэтому рано научилась считать и вести экономный образ жизни (так и написано);
отец ее принадлежал к благородному семейству генуэзского происхождения, тогда как ее мать происходила из горного корсиканского клана, знаменитого своей свирепостью; поэтому в юности Летиция даже имела привычку постоянно носить за поясом стилет.
У меня еще несколько характеристик и ее и ее семьи выписано, иногда совсем странных, но, думаю, и вышеприведенных хватит.
А теперь – о его отце Карло Мария(а) Бонопарти (повторюсь, вариант семейной фамилии для времен рождения Наполеоне):
получил отличное образование, изучал юридические науки в Риме и Пизе, защитил ученую степень доктора прав и стал преуспевающим адвокатом. И во многих трудах Наполеониады можно найти разнообразные комплименты в его адрес: глубокий ум, широкая эрудиция, поэтичность натуры. Вольнодумец, вольтерьянец, острослов, в салоне которого собирались лучшие умы Корсики и т. д. и т. п.;
в 17 лет оставил обучение в Пизе (недоучился) и после смерти своего отца Джузеппе Бонапарти вернулся в Аяччо, опасаясь за наследство и свою роль в клане. Был поверхностным фанфароном, хорошо умевшим пускать пыль в глаза, прожигателем жизни и завзятым, но неудачливым картежником. До воспитания детей супругой практически не допускался;
с 14 лет учился в Университете Конте (организованном Паоли), где и познакомился с последним, в дальнейшем став одним из его ближайших соратников;
Я одно время собирал подобные перлы и сейчас их цитирую точно по тексту авторов. Продолжу это делать на тему их знакомства и женитьбы:
в брак вступили по сговору родителей (инициатором знакомства был брат отца Карло – дядюшка Люсьен), но потом она полюбила мужа всем сердцем; хотя ее семья была против, она влюбилась в Карло (сыграл свою роль его ореол борца за свободу острова, ну и вообще – красавец мужчина), и свадьба состоялась, хотя ей еще и 14 лет не было;
Паскаль Паоли (глава Корсики на тот момент) настоял на их свадьбе, надавив на своего помощника Карло уже в Конте – этот вариант мне не понятен, совсем экзотический для Корсики, но… существует;
Карло искал себе богатую невесту, а получив отказ в Италии, решил, что в данном случае это именно то, что ему нужно. Но «Акелла» промахнулся.
И последний пример, уже из семейной жизни: после рождения Наполеоне в течение шести лет у них не было детей, поскольку Летиция полностью погрузилась в воспитание этого слабенького ребенка, да так серьезно, что мужа игнорировала; Наполеоне повторно крестили через три года после рождения, одновременно с его сестричкой Марианной, родившейся после.
Ну вот – разброд и шатание мнений я вам продемонстрировал, а теперь предлагаю перейти к моей версии, многократно выверенной. И сразу хочу подчеркнуть еще раз, я не профессиональный историк, работал с книгами о Наполеоне с определенной целью, которую вы уже знаете. Поэтому в тексте не будет ссылок (за редким исключением – когда я хотел бы привлечь внимание читателей – чаще в хорошем смысле этого слова – именно к данным книгам или к их авторам). Не будет персональных придирок к биографам (разве что в Приложении), только мое отношение к описываемым деталям и версиям. За реальность некоторых я могу поручиться просто потому, что перепроверял их не один раз по различным источникам, за реальность других – не могу. И тогда просто познакомлю вас с существующими вариантами.
Начнем с места рождения будущего «сотрясателя» Европы. Будучи на Корсике, я специально заехал в Аяччо, чтобы посетить музей Наполеона на площади Летиции в доме 1 (якобы их семейном, где он и родился). Не верьте гидам, тот дом был частично разрушен в 1793 г. корсиканскими паолистами (официальная трактовка – роялистами), а потом снесен полностью, и на его месте построено другое здание, ничем не похожее на старое (зато при непосредственном участии членов семьи Бонапарт, вернувшихся после изгнания англичан за наследством). А в момент рождения Наполеоне на его первом этаже проживала мать Карло – Саверия (девичья фамилия – Паравичини) и брат ее мужа – дядюшка Люсьен, архидьякон и настоятель кафедрального собора. Второй и третий были в распоряжении все время увеличивающегося в составе семейства Карло и Летиции, на 4-м обитали тетушка Гертруда (старшая сестра Карла) и ее муж – Николо Паравичини (ее кузен, сын брата Саверии Паравичини). А сейчас только месторасположение la Casa Buonaparte44
Четырехэтажный дом из желтого камня, расположенный неподалеку от собора на улице Малерба в старой и наиболее убогой части Аяччо, внешне скорее напоминавшего казарму. Часть его перешла в собственность их семьи еще в 1682 г. в качестве приданого Марии Колонны Боцци, ставшей супругой Джузеппе Мариа Бонапарти. Их потомки постепенно выкупили его полностью. В нем в 1683 г. и родился прапрадед Наполеоне – Себастьяно Николо. А затем и его дед, тоже получивший имя Джузеппе Мариа (в честь своего деда), юрист и делегат от Аяччо в Совете Корте с 1749 г. Он умер в декабре 1763 г., когда его единственному сыну Карло (отцу Наполеоне) еще не было 17 лет. После этого старшим в их семейном клане остался его дядя – Люц(ч)иано (Люсьен), фактически заменивший Наполеоне дедушку, которого он никогда не видел.
[Закрыть] осталось прежнее.
Согласно записям в церковной книге, мальчик родился 15 августа 1769 года именно в этом городе, тогдашнем административном центре острова. Схватки начались в церкви в праздник Вознесения Девы Марии (Успенья) на молитве, но роженицу успели довести до прихожей.
Я сознательно не хочу подробного обсуждения существующих спекуляций об ином месте и другой дате его рождения, связанных с предположением о том, что настоящим отцом мальчика являлся губернатор Корсики граф Марбеф. Отсылаю вас к творениям канадца Бена Вейдера – убежденного сторонника этой гипотезы. Или к мнению бретонца Эрвэ Ле Борна (Herve Le Borgne). Последний считает, что Наполеон вообще в Бретани родился, поэтому и крестили его в Аяччо много позже. Большинство биографов эту идею не поддерживает. Зато наш баснописец Крылов без колебаний назвал Наполеона «приплодом любви Марбефовой».
Но давайте мы все-таки вернемся к его официально признанным родителям, которые в небольшом тогдашнем мирке Аяччо55
Ajaccio – захудалый (даже по меркам 18 века) городок с маленькой и неудобной гаванью. По своему стратегическому положению явно проигрывал Бастии, куда впоследствии административный центр и был перемещен. Население – меньше 4 тыс. жителей, обитавших в невзрачных домах (пара сотен с небольшим), скучившихся вокруг Собора Вознесения Девы Марии (достроен в 1593 г.). Основная достопримечательность Аяччо – Цитадель, основанная в 1492 (собственно, и город возник вокруг нее). Достроена генуэзцами в 16 веке и модернизирована потом французами (максимальная численность ее гарнизона в военное время была сопоставима с количеством горожан). И вот в таком захолустье примерно в одно время вдруг рождаются двое детей, ставших мировыми знаменитостями: Наполеон Бонапарт и Карло Андреа Поццо ди Борго, лучшие друзья юности, судьбы которых потом драматически переплелись.
[Закрыть] были людьми достаточно заметными.
Карло
Его отец Карло Мария Бонапарти происходил из дворянской мелкопоместной семьи. Последующие изыскания подтвердили достоверность проживания минимум 10 поколений его предков (по мужской линии) именно в этом городе. А вот с их дворянством было посложнее – в семье хранились некие документы, полученные у генуэзцев еще в 17 веке (один из его предков, оказавший им ряд важных услуг, добился подтверждения дворянского происхождения их фамилии; потом аналогичную операцию повтори дядюшка Люсьен), но оказалось – для французов они были недостаточно обоснованными.
Как я уже отмечал выше, когда Джузеппе Мария скончался, его единственный сын, младший из трех детей в то время еще учился в университете (по одним данным – Корте, по другим – Пизы), пойдя по семейным стопам. Я выяснил точно: поступив в 14 лет в созданный Паоли университет в Корте, там и учился, а вот защищал диплом в Пизе в 1771 г. и уже 10 сентября Высший совет Корсики признал его право работать адвокатом.
После приобретения острова Францией наличие официальных документов о дворянстве, отвечающих ряду требований этого королевства66
В 1770 г. Людовик XV издал указ, согласно которому корсиканским дворянам, способным доказать свое благородное происхождение и чьи семейства жили на острове на протяжении не менее двухсот лет, даровались те же привилегии, что и французским. Всего в нем были перечислены 4 условия, и королевский прокурор лично проверял соответствие представленных документов требованиям и их достоверность.
[Закрыть], стало совершенно необходимо для дальнейшей карьеры Карло и роста его финансового благополучия (которое включало и получение возможности бесплатного обучения детей во Франции).
Вот их-то Карло и поехал добывать в Италию после рождения Наполеоне. И у него получилось, даже герб рода приложил – все согласно строгим французским требованиям. Даже перестарался: вместо необходимых четырех одиннадцать доказательств изложил, включая признание от тосканских Буонапарти, что корсиканские однофамильцы – ветвь их общего старинного рода. И, видно, не так просто это ему досталось, праздновал потом с таким размахом, какой Летиция не могла ему простить до смерти – говорила, что истратил семейный доход за два года. Но Карло знал, какое достижение отмечает – обещанные губернатором перспективы были на самом деле очень впечатляющими.
Как он это сделал? Подробностей мы уже не узнаем, но было нетрудно установить существование старого дворянского тосканского рода Буонапарте (подобного рода бумаги уже были в семье, и даже заверенные архиепископом Пизы) и от этого исторического факта и оттолкнуться. А чтобы все было по– взрослому, тут же по возвращении изменил свою исходную корсиканскую фамилию – Бонапарти на Буонопарте.
Да еще иногда и частичку «ди» перед ней добавлял. (Тем более что во время своих юношеских наездов в Италию он уже такой представительский вариант практиковал. Да еще начинающийся с приставки «Conte du». А чего мелочиться?)
Согласно одному из вариантов этой истории, некий Джованни ди Буонопарте, принадлежащий к этому старинному и знатному роду, принял участие в неудачном покушении на самого Лоренцо Медичи и был вынужден скрыться из Флоренции. Спрятался в Лигурии, в небольшом городке Сарцане (возможно, у родственников, живущих в нем с 12 века) и, наверно, для полной маскировки стал там нотариусом. Уже оттуда два его внука (или правнука), поддавшись уговорам дяди-авантюриста и наемного солдата удачи, подались с ним на Корсику. Им показалось скучно всю жизнь чужие подписи заверять, как это делали их дед и отец. За два года приключений всякого рода кондотьеры денег много не заработали, но жизни сохранили. А когда дядя принял решение вернуться на родину, остались на острове. Один из них умер бездетным, а второй и стал основателем корсиканского рода Бонапарти, звезд с неба не хватавшего, но на фоне общественной жизни Аяччо заметного.
Как всегда, есть и вторая версия, лично у меня вызывающая побольше доверия. Действительно, существовал такой старинный род – Буона-Парте (Buona-Parte), корни которого относят к 11-12 векам. Один из его представителей Гульельмо Буонапарте был объявлен мятежником (в ходе противостояния гвельфов и гибеллинов это было обычное дело), и вся его семья переселилась в Сарцану, маленький генуэзский городок, где в течение нескольких веков ее потомки и проживали. Но по каким-то причинам род их потом захирел и пропал.
Являлся ли Франческо Бонапарти, объявившийся на Корсике (да еще в компании с двумя носителями такой же фамилии, Анджело и Агостиньо) именно его представителем или нет – данные отсутствуют. Откуда взялись все эти варианты – не очень понятно, даже на сегодняшний день подтверждены только некоторые факты. Я только два самых приземленных привел, а их потом много появилось, самых экзотических. Льстили Наполеону, как могли, даже от Карла V, Юлия Цезаря и т. д. его генеалогию выводили. Его самого больше всего веселила версия собственного происхождения от «Железной маски» и дочери губернатора островов Сен-Маргерит господина де Бонпара.
Согласно самому распространенному варианту, в Сарцане в средние века проживало семейство Б(у)онапарте, представители которого были священниками, офицерами, нотариями, членами городского совета, а один – главой города. Но уже в 18 веке такой фамилии в списках его жителей больше не значилось.
А в конце 15 – начале 16 веков зафиксировано присутствие некого Франческо Бонапарти (известного под прозвищем Мавр (Il Moro)) в составе военного формирования местного представительства генуэзского банка Святого Георгия в Аяччо. Был он кондотьером, кавалеристом-арбалетчиком. Объявился в 1490 г. и почти сразу женился на дочери одного из служащих этого банка – Катеринаде Кастеллето. Выйдя в отставку в 1510 г., тут и укоренился с семьей, поскольку уже успел обзавестись детьми, в том числе и сыном Габриэлем (он умер в 1589 г.), продолжившим занятие отца. А вот его сын Жеронимо (или Джироламо) уже сменил род занятий и первым среди корсиканских Бонапарти стал юристом (нотариусом?) и постоянным членом совета Аяччо. И это его потомки с тех пор, как правило, так и продолжали эту юридическую традицию, практически постоянно избираясь членами городского, а то и обще корсиканского советов. Правда, его сын Франческо (1570-1633 гг.) пошел по стопам основателя корсиканского рода Бонапарти, в честь которого и был назван, и служил Генуе, возглавляя свой военный отряд, но одновременно был и постоянным членом совета Аяччо. Но уже Себастьяно (продолжатель рода, даты жизни: 1603-1642 гг.), в честь которого потом назвали и прапрадеда Наполеоне (про него вы уже читали выше), опять вернулся к мирной профессии, долго был членом совета и даже стал канцлером (Сhancellier) Аяччо в 1633 г. (не сильно представляю функции последнего, но явно большой местный начальник). И этот перечень закончу его сыном – Карло Мариа (вот, в честь кого был назван отец Наполеоне), жившем в 1637-1692 гг., женившемся в 1657 г. на Вирджинии Одоне, дочке купца Одоне и дворянки Констанцы Поццо ди Борго. И это у них в 1683 г. и родился Себастьяно Николо. Про которого вы тоже уже читали выше – дед Карло Бонапарте и прапрадед Наполеоне.
Зачем я вам их перечисляю? Чтобы вам стало понятно, откуда потом появлялась путаница всякого рода из-за повторяющихся имен предков Наполеоне по отцовской линии. Потом мы к ней еще вернемся, а пока хочу отметить, что все они жили в основном на доходы с принадлежащих им земельных участков, которые, однако, дробились по мере роста членов клана Бонапарти, что накоплению капитала у отдельных его представителей совсем не способствовало и заставляло искать дополнительные заработки.
Что можно сказать о финансовой ситуации Карло на момент рождения Наполеоне? Он только вернулся в Аяччо из Корте и предполагал заниматься адвокатской практикой, продолжая линию отца. Но, естественно, достаточного для содержания семьи заработка сразу это ему принести не могло, да и с документами пока еще были проблемы. Хорошо оплачиваемым чиновником верхушки республиканцев он быть перестал, а с французами только начинал предпринимать попытки задружиться, но пока в их администрацию еще не вписался, надеялся, что все впереди. Доходов от наследств на скромное существование семьи хватало, но жить без блеска и шика – это был не его уровень!
Разбогатеть Карло постоянно мечтал, но о текущих финансовых проблемах семьи никогда сильно не задумывался, как и о количестве детей. Он очень легко относился к жизни, просто хотел наслаждаться доступными удовольствиями и размножаться, как кролик (извините за сравнение, но оно отражает действительность: Летиция за 18 лет их совместной жизни рожала 13 раз). А как могло быть иначе, если он привык так жить? Повторюсь – до французской оккупации (случилась за три месяца до рождения Наполеоне) он был достаточно заметной персоной в масштабе всего острова, исполнял обязанности личного секретаря и доверенного лица при Паскуале Паоли, первом лице независимой Республики (по некоторым данным участвовал в написании Конституции, совершенно точно сочинил потом призыв к корсиканцам всем браться за оружие и идти сражаться не на жизнь, а насмерть!)
Выполнял государственные поручения и даже успел побывать в Риме (у самого папы Климента ХIII) и в Париже, поскольку грамотных людей, умеющих не только говорить и писать на двух языках, но еще и знающих правила этикета, в окружении Паоли было не много. И это была яркая жизнь с несомненными перспективами (почести, привилегии, блеск приемов, в общем, все, как он любил). Повторю еще раз – уже тогда в Италии представлял себя в образе графа: «Conte du Buonaparte».
Но после того, как остров захватили французы и Паоли был вынужден эмигрировать сначала в Италию, а потом и в Лондон, Карло, оставшись почти ни с чем (если не считать семейного дома в Аяччо, небольших доходов от наследственной недвижимости и земельных участков, мельницы и молодой супруги с двумя детьми, которых теперь надо было хотя бы прокормить), одним из первых откликнулся на призыв губернатора к республиканцам – сложить оружие и признать новую власть. Губернатор с уважением отнесся к группе бывших и достаточно близких сторонников Паоли, явившихся к нему на прием, и пообещал им свое покровительство, подчеркнув заинтересованность короля Франции в налаживании тесного сотрудничества с представителями знати Корсики. Их было не так много, но и Бонопарти, и Лоренцо Джиубега входили в их число.
Получил полную амнистию и начал искать возможности сотрудничества с французами, тем более, что языковой проблемы у него не было (и это был очень сильный козырь, администрация искала корсиканцев, умеющих грамотно писать по-французски). А для этого в процессе добывания необходимых документов о дворянстве оформил в университете Пизы сдачу экстерном экзамена на статус доктора юриспруденции. Обе эти предпосылки и открыли для него теоретическую возможность резко улучшить свое финансовое состояние, да и повысить статус в местном высшем обществе. Но теперь оставалось превратить теорию в практику. И все получилось. У Карло началась новая жизнь – он стал чуть ли не самой заметной фигурой при французском генерал-губернаторе – графе де Марбефе. И пошел быстро подниматься по ступенькам своей карьеры. В феврале 1771 г. получил место асессора в местном королевском суде с годовым окладом в 9 тыс. фр. (для Корсики это было очень много). А еще до этого был включен в утвержденный губернатором список 400 местных нобилей. И это было только начало – вскоре личным решением губернатора назначен представлять Аяччо в масштабе острова, а когда в 1772 г. впервые созванные Генеральные штаты Корсики собрались на свое первое заседание, Карло оказался и в составе дворянского Совета Двенадцати. Вот уж с этого момента он именовал себя не иначе как Карло ди Буонапарте. И, наконец, стал представителем всего корсиканского дворянства при французском королевском дворе в Версале. Выше расти в местной иерархии было уже некуда. В целом, стараниями генерал-губернатора вполне достойная жизнь его семье была обеспечена77
Так бы оно и было, если бы не постоянное транжирство и еще более стремительный рост его личных расходов. В лучшие годы Карло с супругой имели годовой доход в 13 тысяч ливров (франков), включающий его оклад и средства, получаемые от аренды недвижимости, виноградников, земельных угодий, производства оливкового масла и других сельскохозяйственных продуктов. Кроме того, они владели мельницей, и за определенную мзду крестьяне перемалывали на ней зерно. Однако гуляка, модник и картежник Карло нередко просаживал деньги, играя слишком азартно. А тем временем постоянно увеличивающееся семейство требовало все новых расходов.
[Закрыть].
Естественно, почти все авторы Наполеониады, касавшиеся этой темы, задавались вопросом – а в чем была причина такой стремительной карьеры? Меньшая их часть отвечала просто – сумел понравиться губернатору. Некоторые, особенно французы, писали, что такое благосклонное отношение к корсиканцам было просто характерно для де Марбефа, потому местные жители его и ценили. Большая – искала скрытые мотивы. Давайте вместе попробуем разобраться в этом вопросе ниже, в следующем разделе.
Понятно, что для начала карьеры Карло пришлось прибегнуть к такому ценному для выживания, хотя и не очень уважаемому на острове приему, – назовем его гибкостью. Взрослые жители Аяччо мрачно молчали, а мальчишки не стеснялись в выражениях и при виде его кричали: предатель, предатель! Тем более, что все знали, кто был одним из авторов пламенного текста, призывающего всех к сопротивлению французским захватчикам до последней капли крови. Не удивительно, что между ним и эмигрантом Паоли, который остался героем для большинства простого населения, после этого пробежала очень большая черная кошка, оборвавшая все их достаточно близкие отношения, продолжавшиеся до схватки при Порте-Нуово, фактически решившей исход сопротивления. Тогда Карло был еще кем-то типа его адъютанта, находясь в военном лагере республиканцев вместе с беременной Летицией. Возможно, именно последнее обстоятельство (необходимость спасения жизней и жены, и будущего ребенка) и позволил ему так относительно безболезненно выкрутиться из этой скользкой ситуации – быстренького переобувания на ходу и подлизывания к новым властям. На Корсике было принято платить кровью и за гораздо более мелкие грехи. Он еще мог бы объяснить окружающим, почему он остался, но такую быструю перемену мировоззрения и карьерный взлет – уже вряд ли.
А, главное, и не собирался оправдываться, судя по всему, эти нюансы его совсем не удручали. Характер у него был беззаботный и мягкий, некоторые считают, что его у Карло вообще не было. К тем характеристикам, что уже дал ему выше, можно добавить еще и следующие: краснобай (работа такая), бонвиван и ветреный мужчина. Одно время в молодости имел прозвище Карло Великолепный (местные злые языки утверждали – по аналогии с павлином). Одним словом – красавчик. Некоторые английские авторы потом намекали, что корсиканский лидер придерживался нетрадиционной ориентации, вот почему Бонопарти и был приглашен к нему в секретари. Может, что и рассмотрели англичане в лондонском тумане за время долгой эмиграции Паоли, но конкретных фактов на эту тему нет (впрочем, как и наличия у Паскуале женщин).
Как я уже упоминал выше, на Корсике было совсем не много юристов (даже не доучившихся), свободно владеющих двумя письменными языками и умевшими грамотно формулировать содержание государственных документов, так что и последнего довода вполне хватало. Однако надо отметить, что некоторые женские черты у Карло точно присутствовали. Очень любил модничать и тщательно следил за своим внешним видом и прической. Однажды с важным поручением от губернатора и с приличной суммой в три тысячи он был послан в Париж с важным заданием (подробности см. ниже). В Версале получил еще дополнительные деньги (4 тыс. на расходы, а потом еще и бонус), но в семью вернулся без единого су в кармане и без столичных подарков супруге и детям, зато с нарядами – привез с собой аж 12 костюмов, расшитых шелками и бархатом, ну и соответствующие им аксессуары, обувь, белье, украшения и т. п. (объяснил, что выступать перед королем в Версале надо было в чем-то модном и приличном, вот и пришлось потратиться; в общем – судите сами).
