Текст книги "Личность и социум: от эзотерики-диалектики к синергии преображения (на основе системного анализа личного опыта многих десятилетий, сжатого в интенсивном времени)"

Автор книги: Игорь Ларионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

1.3. Краткое описание опыта, которое в силу этических принципов не может быть пространным

Личный опыт взаимоотношений мужчины и женщины достаточно большой у автора данной книги, в силу этических принципов, не только укорененных в Духе и Истине, но и вошедших в «плоть и кровь», не может излагаться, за редкими исключениями, связанными с «необычными совпадениями» встреч, потому что каждое взаимоотношение, тем более взаимодействие между данным мужчиной и данной женщиной – это ОТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ДВУМЯ, А ВСЯКИЙ ТРЕТИЙ – ЛИШНИЙ, даже если это сам уважаемый читатель. Разумеется, сказанное не относится к групповому опыту, но у автора он начисто отсутствует по причине его категорической неприемлемости.

Взаимоотношение мужчины и женщины, в том числе с задействованием секса и без него, имеет исключительно важное значение для космической эволюции человека, особенно для того ее этапа, когда внутри биологического организма индивидуальное «я», воплощенное в нем, САМО-ВЫРАЩИВАЕТ БЕССМЕРТНОЕ ЖИВОЕ СУЩЕСТВО, призванное заменить биологический организм, используемый в качестве аналога строительных лесов или формы для отливки сложного предмета.

С позиции религии, а также эзотерических наук, наблюдается два диаметрально противоположных подхода к взаимодействию полов и сексу. Подчеркнем, что практический опыт важен в русле обоих подходов. Один из них – полное отрицание взаимоотношения между мужчиной и женщиной на земле и секса в принципе (религиозная аскеза). Другой подход, он характерен для Тантры (особой ветви эзотеризма), заключается в использовании взаимодействия между мужчиной и женщиной для достижения космического сознания.

Автор имеет опыт в отношении обоих подходов. В конечном итоге он подошел к синергии обоих подходов. До 23 лет я категорически отрицал для себя лично и отношения с женщиной как таковой, и сам секс как физиологический акт, препятствующий накоплению жизненной энергии. И такой подход реализовывался совсем легко, без надрыва, как бы естественно. Видимо, это было связано с прошлым кармическим опытом.

Но в 23 года произошел крутой поворот. В это время автор изучал книгу В.А. Шмакова «Основы пневматологии, теоретическая механика становления духа» (Сергиев Посад, 1922). Из изучения этой книги, автор сделал вывод: для космической эволюции индивида необходимо творчески-созидательное взаимодействие мужского и женского начал. И вот после этого вывода, автор стал приобретать соответствующий опыт.

Как я уже объяснил, его изложение возможно только в той части, которая не связана с интимными отношениями. Но и здесь ограничусь лишь несколькими эпизодами.

Эпизод 1. В возрасте 25 лет автор мог, в зависимости от настроения, набрать первый попавшийся номер, и если голос женщины импонировал, поговорить о жизни. Однажды, набрав номер телефона наугад, я с ней поговорил минут 15. Потом встречаю одну свою знакомую. Она меня «огорошила»: «Ты звонил? Говорил то и то?..» «Да, звонил и говорил», – отвечаю. «А ты на меня напал, я в тот день ночевала у родственников». Но удивительность сочетания обстоятельств не только в этом. Важно, как я познакомился с этой женщиной. В интервале примерно в одну неделю я встречал ее три раза подряд. На третий раз подошел и познакомился. «Вот это судьба!» – может сказать читатель. Ничего подобного, с этой женщиной у меня никогда не было, даже на короткое время, ничего серьезного.

Что же касается судьбоносной встречи, то дело было так. Я встретил ее случайно на Смоленской площади. Она проходила в отдалении. На следующий день она мне встретилась на Охотному ряду. Я подошел и познакомился. Она проживала тогда в г. Казани, а в Москву приехала всего на 2 дня. Некоторое время спустя я видел ее во сне. На лбу у нее была прозрачная полусфера, а в ней переливалось чудесными огнями отражение Живого Космоса. Вскоре мы поженились.

Эпизод 2. Он имел место примерно за год до моей женитьбы. Я пригласил к себе на день рождения сразу трех девушек, не говоря о том, какой это был день, чтобы не получать подарки, йогам не рекомендуется получать дары, чтобы избежать зависимостей. В этот вечер все трое приглашенных стали выражать в скрытой форме недовольство тем, что помимо нее, приглашены еще и другие женщины. По прошествии пары часов, приглашенные стали расходится, сначала одна, потом другая, когда третья осталась в одиночестве, то стала разговаривать со мной в тоне, воспринятом мною как оскорбление. Тогда я предельно спокойным голосом произнес: «Сейчас тебе лучше уйти». Она в ответ: «А ты мне не груби». «Я тебе не грублю. И чтобы доказать тебе это, я сейчас выпровожу тебя из дома действительно грубым способом. Убирайся вон – свинья!» – сказал я. Примечательно, что потом мне позвонили все трое. Каждая извинялась за свое поведение в тот вечер.

Будучи весьма скупым на описание своего личного опыта в вопросах взаимоотношений мужчины и женщины, автор довольно подробно излагает науку этого взаимоотношения. Примечательно, что книга, посвященная этому, получила наибольшее распространение среди публикаций автора. Правда, в начале, книга «Арканы Таро, эрос сквозь призму восточного эзотеризма» была издана тиражом всего 10 тыс. экземпляров, в то время как две другие книги автора по эзотерике имели тираж 10+40 тыс. экземпляров[7]7
  См.: Ларионов И.К. Арканы Таро. Эрос сквозь призму восточного эзотеризма. М.: Прометей, 1992; Ларионов И.К. Сфинкс, алхимия человеческого духа. М.: Прометей, 1992; Ларионов И.К. Интра йога. М.: Прометей, 1992.


[Закрыть]. Но затем книга о Таро и Эросе была переиздана в составе сборника «Утро Богов»[8]8
  Утро богов, фантастика, чудеса, тайны. М.: Молодая гвардия, 1992.


[Закрыть] тиражом 100 тыс. экземпляров, а после этого ж-л «Наука и религия» в 5-ти номерах опубликовал отрывки из данной книги автора с тиражом порядка 85–95 тысяч экземпляров. Когда в гости к редакции ж-ла «Наука и религия» пришло центральное ТВ, меня первого пригласили на интервью с тележурналисткой, которое длилось примерно полчаса. В 2019 году автор издал фундаментальный труд, в котором весьма значительное внимание уделяется синергии мужского и женского начал мироздания[9]9
  Ларионов И.К. Интралогия. Код вечной жизни Син Ян Инь. Синергия мужского и женского начал жизнедеятельности. М.: ИТК «Дашков и К°», 2019.


[Закрыть]

1.4. Эзотерическая (интровертная) подоплека карьерно-профессионального роста

В данном подразделе речь идет о личном опыте не вообще карьерного роста, а карьерно-профессионального продвижения. Здесь нет никакой эквилибристики словами. Имеются в виду принципиально разные направления личного роста.

Одно направление – это чисто непосредственный карьерный рост, выражающийся либо в достижении возможно более высокой руководящей должности (в открытой или тайной системе власти[10]10
  О системе тайной власти см. роман: Игорь и Ирина Ларионовы. Вывих времени. Роман опубликован в одноименном сб-ке «Вывих времени», г. Душанбе, 1990 г. Редактор-составитель А.И. Руденко всему сборнику дал имя нашего романа. В постсоветской России роман не публиковался, но его текст широко предлагается в Интернете на многих сайтах для бесплатного прочтения. Вообще в Интернете 5 или 6 страниц посвящены перечням сайтов, с которых можно бесплатно скачивать десятки книг И.К. Ларионова. Сделано это без ведома автора, но он не возражает.


[Закрыть], иначе говоря максимума власти в пределах достижимого и даже более того, либо в приобретении широкой известности, популярности, имиджа, престижа, в конечном итоге всемирной славы, причем в веках. Предельно кратко, карьера этого вида – это удовлетворение страсти властолюбия или славолюбия, либо того и другого одновременно. Данный тип карьеры присущ личности паразитарно-вампирического типа.

Другое направление личного карьерного роста – это достижение возможно более высокого уровня мастерства в любимом деле, при признании достигнутого обществом и государством. Такой характер карьеры, иначе говоря, согласно определению автора, карьерно-профессионального роста, соответствует личности творчески-созидательного типа.

Автор книги, в силу стечения жизненных обстоятельств (защита докторской диссертации в 37 лет, связи отца в высших кругах власти, целеустремленность, работоспособность, блестящая анкетная характеристика[11]11
  В 1974 году автор устроился на работу в Шестой отдел Госплана СССР. Накануне на это место претендовал один специалист, только что вернувшийся из Японии. Чтобы там работать, нужно было иметь очень хорошие анкетные данные. Но они оказались недостаточно хороши для Шестого отдела. Анкета автора книги этому отделу, занимающемуся деликатными международными вопросами, соответствовала. Я пошел в этот отдел не для того, чтобы выбиваться в большие начальники, а для сопричастия заграничной работе. В то время честный человек, не повязанный в коррупции, не берущий взяток и т. п., мог обеспечить себе приличный материальный комфорт только за счет заграничных командировок.


[Закрыть] имел все возможности для карьеры по стезе власти и известности. Без всякой инициативы со стороны автора, ему предлагали должности: а) ответственного сотрудника в отделе плановых и финансовых органов ЦК КПСС; б) директора Научно-исследовательского института Министерства финансов СССР (на этой должности академик Ситорян С.А. получил трамплин, сделавший его Зам. Председателя Совета Министров СССР); в) должность в редакции газеты «Правда», с задачей один раз в месяц готовить статью того или иного видного ученого по экономической проблематике для главного печатного органа ЦК КПСС (высшей публичной инстанции в стране, с газетой «Правдой» в советский период) истории спорить было запрещено, под страхом потери работы или даже уголовной ответственности за антисоветскую агитацию и пропаганду), с правом раз в год публиковать свою собственную статью[12]12
  Автор однажды опубликовал свою статью в газете «Правда» уже во времена ельцинистской РФ. Мне дали на экспертизу «Закон о разделе продукции», принятый Госдумой РФ в результате лоббирования фракцией «Яблоко», но еще не утвержденный Советом Федерации РФ. Этот закон открывал дорогу разграблению природных богатств России. Согласно ему, любой губернатор имел право заключить с иностранным лицом соглашение о добыче полезных ископаемых и их вывозе из нашей страны. Согласно договору, одна доля поступала иностранцу, а другая оставалась в стране. Все спорные вопросы решались в иностранных судах и арбитражах. Я написал разгромный отзыв, а его ксерокопии разнес по всем отделам Совета Федерации РФ. В итоге проект закона утвержден не был. Его вернули в Госдуму РФ. Она приняла важное дополнение. Всякое соглашение о разделе продукции должно утверждаться отдельным Законодательным актом. Экспертизу Закона я превратил в статью, которую опубликовала газета «Правда». До этого она уже была в верстке «Российской газеты». Но когда главред увидел эту статью в «Правде», он удалил её из вёрстки вот-вот готовой выйти газеты.


[Закрыть] (в то время любой академик АН СССР, с пожизненной выплатой за свое звание 600 руб. в месяц, помимо своего основного оклада, когда профессор имел оклад в 450 руб., а ректор вуза и Министр союзного правительства 600 руб., считал для себя за честь каждую публикацию в «Правде»)[13]13
  В бытность моей работы в Шестом отделе, один из его сотрудников опубликовал статью в «Правде» и все время опасался, не сболтнул ли он в ней чего лишнего. Я решил над ним подшутить. Предупредив Заведующего отделом и всех других сотрудников о том, чтобы они не принимали никаких мер, я связался с автором статьи по телефону, делая при этом искусственный армянский акцент: «Товарищ Адреосян Рубен Наполеонович? Майор Азнуварян, Комитет Государственной Безопасности. Товарищ Свиридов хотел бы с вами побеседовать. Не могли бы вы в понедельник, в 10⁰⁰ быть в Приемной Комитета, пропуск будет заказан».


[Закрыть]; г) проректора по науке Московского кооперативного института; д) другие престижные должности, например, заведующего кафедрой политэкономии Академии Внешней торговли и др. От всех перечисленных выше должностей я категорически отказывался с порога, как с полуслова оборвал разговор с родителями о возможной женитьбе, которая обеспечивала бы не покровительство самого Л.И. Брежнева.

В советский период истории я относился к работе как к средству обеспечения более-менее достойного материального благосостояния, но при наличии возможно большего свободного времени для занятия любимым делом, которым после отказа от н/тенниса для меня стала Интралогия (тогда я ещё не употреблял этого термина), а любая карьера власти и славы меня абсолютно не интересовала. Предложи мне кто тогда пост главы государства, я бы сходу, не задумываясь, отказался. Что касается настоящего времени, то тем более. Если в советский период истории, в результате господства в стране тоталитарной идеологии марксизма-ленинизма я мог работать в области Интралогии только в одиночку, без шансов опубликовать свои наработки, то в настоящее время ситуация кардинально изменилась. Но если бы кто предложил мне работу с заработной платой, даже сверхвысокой, в области Интралогии, как в государственном секторе, так и в частном, я бы не задумываясь, безапелляционно отказался. Я занимаюсь Интралогией в силу внутреннего призвания, никому не давая отчета в своей работе и свободно публикуя свои разработки. А на жизнь я зарабатываю себе экономикой, пытаясь, по мере возможности внедрить в экономическую науку принципы Интралогии.

В период правления В.И. Сталина (1937–1953 гг.) в СССР открывались каналы карьерно-профессионального роста для личностей творчески-созидательного типа. Весь остальной период советской истории, а также в постсоветский период, включая и настоящее время, личности, стремящиеся раскрыть свое творчески-созидательное начало в соответствии с глубинным внутренним призванием, буквально выдавливаются из всех ячеек общественного разделения и кооперации труда системой бюрократизма и коррупции, которые являются двумя сторонами одной медали[14]14
  Механизм взаимопереплетения бюрократии и коррупции был раскрыт в художественной форме в романе «Бюрократ», написанном мною в соавторстве с женой. Журнал «Наш современник» (в то время тираж 250 тыс. экземпляров) готов был опубликовать роман (после публикации журналом моей статьи «Деньги, цены и зарплаты), но не в отделе прозы (тогда мы с женой еще не были членами Союза Писателей), а в отделе Публицистики. Я, по глупости, отказался от публикации в журнале, ожидая выхода романа в одной из союзных республик, с которой была договоренность. Но распад СССР нарушил эти планы.


[Закрыть].

Весь мой опыт карьерно-профессионального роста является, помимо прочего, опытом борьбы с системой бюрократизма-коррупции, но не на предмет уничтожения этой системы, а в качестве САМОВЫЖИВАНИЯ ТВОРЧЕСКИ-СОЗИДАТЕЛЬНОЙ ЕДИНИЦЫ, ВОПРЕКИ ИЗОЩРЕННЫМ МЕХАНИЗМАМ ЕЁ УДУШЕНИЯ.

Сказанное выше, отчетливо проявилось уже во время спортивной карьеры. Под разными предлогами меня отстраняли или не допускали на ряд ответственных соревнований, но фактически в порядке наказания за то, что «я такой негодный человек, отказавшийся защитить честь родного города на спартакиаде школьников, предпочтя спортивным сборам корыстное намерение готовиться к вступительным экзаменам в вуз». В конце концов, под надуманным предлогом меня дисквалифицировали на год – я не мог участвовать ни в одном спортивном соревновании, и вдруг, каким-то чудом, все руководство секцией н/тенниса отправили в отставку, а новое руководство сняло с меня дисквалификацию. В оставшиеся полгода, я сумел выполнить норму мастера спорта СССР. Примечательно, что два других мастера спорта по н/теннису в г. Ленинграде (Евгений Бергман и Валентин Морозов) также были подвергнуты дисквалификации, при том, что в г. Ленинграде после 1945 г. до середины 60-х годов включительно было только три мастера спорта по н/теннису (в дальнейшем норматив получения этого звания был значительно снижен).

Неожиданную смену руководства секцией н/тенниса города я определил как чудо, которое компенсировало мою травлю. Два аналогичных случая имели место значительно позже, уже в сфере научно-педагогической деятельности: а) в 1986 г. я уволился по собственному желанию из-за конфликта с руководством из Московского кооперативного института, а буквально через несколько месяцев ректора сняли с должности, а в газете опубликовали статью под называнием: «Коллектив обсудил работу ректора и выразил ему недоверие; б) аналогичная ситуация произошла и в другом вузе, но без шумного скандала, как я узнал позже, когда группа сотрудниц написала жалобу в райком КПСС на предмет сексуальных домогательств, ректор по собственной инициативе покинул свой пост.

Я посчитал нецелесообразным описывать все подобные истории подробно. Однако, в качестве примера, ниже приводится история, имевшая место в период моего преподавания по линии международного отдела ЦК КПСС в Южном Йемене.

Автор работал в составе небольшой группы преподавателей, в которую, помимо него входили: профессор Александров В.В. (руководитель группы, специалист по международному революционному движению), из Академии Общественных наук при ЦК КПСС), Соловьев В.И., арабист, читавший курс партийного строительства на арабском, доцент Б.Г.М., читавший курс марксистско-ленинской философии, а также двое переводчиков, М.Б. Пиотровский (сын тогдашнего директора Эрмитажа в г. Ленинграде, впоследствии сам ставший директором этого музея, доверенным человеком В.В. Путина на выборах), а также некий Д[15]15
  Автор не назвал фамилий 2-х человек, обозначив их инициалами Б.Г.М. и Д. Это сделано по аналогии с Древним Египтом, где имена некоторых людей стирали из памяти. Видимо, антагонизм с этими людьми был взаимным. После возвращения из загранкомандировки я случайно встретился на Невском проспекте с Б.Г.М. При виде меня он машинально произнёс: «Фу ты, черт!»


[Закрыть] по прозвищу «Звезда востока», перспективный арабист, обучаемый бабушкой арабскому языку с раннего детства.

Прежде чем рассказывать об интриге нашей работы в Южном Йемене, опишу два эпизода, характеризующих личности Б.Г.М. и Д. Однажды, я случайно услышал наставление, которое пожилой Б.Г.М. давал юному Д. Это не было подслушивание. Мы жили в анфиладе комнат бывшего банка. Получилось так, что я, совсем не подслушивая, слышал монолог Б.Г.М., который говорил следующее: «У меня есть друг, психолог, профессор Бодалев, из Ленинградского госуниверситета. Он проводил такой эксперимент. Двум группам испытуемых показывали один и тот же портрет незнакомого человека и просили описать свое представление о нем по его внешности. При этом одной группе давали косвенный намек на то, что на портрете изображен выдающийся мыслитель, а другой намекали на образ негодяя, коварного подлеца. Одна группа, все как один, трактовали черты лица, его выражение, взгляд и т. п. как отражение возвышенного, глубокого ума, проникновенность, вдумчивость, благородство и прочее. В другой группе все, без исключения, те же самые характерные свойства внешности человека, изображенного на портрете, трактовали как признак подлости, низости, нравственного уродства и т. д.» «Надо дать первоначальный толчок, а дальше события начнут развертываться сами собой», – подытожил Б.Г.М. Несколько ниже, я опишу тот толчок, который они дали в мой адрес. Второй эпизод такой. Б.Г.М. и Д. обитали в одной общей для них комнате, когда к Д. приехала жена, они накануне её приезда раздвинули кровати. По этому поводу пошли смешки и шутки. К сказанному добавлю четыре детали: а) Повар Ахмед, служивший еще при власти англичан в этом доме, презрительно называл Б.Г.М. и Д. «два мальчика», по-английски звучит как «ту бойс»; 2) они оба ходили по улицам города в белых трусах и сандалиях на босу ногу[16]16
  Однажды во время контрольного посещения лекции по философии, которую читал Б.Г.М., а переводил Д. (лекция проходила в тронном зале султана, во дворце на берегу залива), я, сидя на заднем ряду рядом с директором филиала Высшей школы общественных наук Макфузом, еще очень молодым человеком, нарисовал два силуэта, оба в трусах, один тощий, а другой с толстым задом и женоподобными ногами. Максруз стал неудержимо хохотать – он узнал в этих силуэтах Б.Г.М. и Д. Примечательно, что арабская культура запрещает рисовать и фотографировать человека.


[Закрыть] (автор, например, не позволял себе появляться на людях, не будучи облачен в брюки, а ноги обязательно были облачены в носки; 3) однажды Б.Г.М. прямо из окна своей комнаты удил рыбу в заливе индийского океана (вода плескалась под окнами, там плавали на вид крупные «бычки», но это были новорожденные акулята, а потом появились две рыбы-иглы, которые снимали приманку с крючка и уходили с добычей), как вдруг сверху раздался голос Владимира Викторовича Александрова («А вы почему не на лекции?!»); 4) как-то раз я, совместно с В.В. Александровым проводил беседу с активистами Народного фронта НДРИ, и тому задали вопрос, при этом, посмеиваясь: «Расскажите, как произошел человек?», я тут же наклонился к уху Владимира Викторовича и посоветовал сказать, что у нас есть большой специалист по этому вопросу, Б.Г.М., он и ответит на него, после чего Александров повторил эти слова в микрофон (у йеменцев марксистское учение о происхождении человека от обезьяны, о чем учил Б.Г.М., вызывало недоумение и вполне оправданные насмешки, в связи с чем тот не пользовался ни малейшим авторитетом у своих слушателей). Когда я читал лекции, мне переводил М.Б. Пиотровский, В.В. Александров приходил к моей жене и допытывался, что представляет собой на деле ее супруг в качестве специалиста, испытывая большие сомнения по поводу моей профессиональной пригодности, серьезно опасаясь того, что я могу завалить порученное мне дело. Тем более что йеменцы, если преподаватель их не устраивал, прямо говорили ему об этом в лицо, донося далее свою оценку до руководства. И таких случаев было уже довольно много. Страх за провал дела с моей стороны у В.В. Александрова посеяли рассказы Б.Г.М. Из них (вспомним его монолог, приведенный несколько ранее) вытекало ВПЕЧАТЛЕНИЕ, будто диссертацию мне писали родители, а я сам суть полное ничтожество. Это впечатление усиливалось моим поведением в том отношении, что я, в отличие от других преподавателей, часами сидел над конспектами своих лекций[17]17
  К тому времени я уже был достаточно подготовленным преподавателем, уже 6 лет как защитившим кандидатскую, читавшим лекции в ведущих вузах СССР. Но преподавание в Южном Йемене меня напугало вот в каком отношении. Со слов Б.М. Полякова, руководителя группы в Адене (столице), арабы столь малоразвиты, что им нужно объяснять, что такое трактор и т. п., и у меня возникла проблема: как объяснить политэкономию людям, находящимся на очень низкой ступени интеллекта. Затем, когда я с ними познакомился, то понял, что многие из них по интеллектуальному развитию выше Б.М. Полякова. Мои лекции проходили как по маслу.


[Закрыть], в то время как другие свободно проводили время. В.В. Александров, словно цербер, пытался контролировать мою подготовку к лекциям. При этом он, будучи специалистом в международном революционном движении, в политической экономии разбирался хуже, чем я, на порядок. Но по ходу учебных занятий, видя, что никаких срывов не происходит, успокоился. Казалось бы, все вошло в нормальную колею.

Однако Б.Г.М. и Д. не успокоились. После того, как я получил письмо из Москвы, в котором сообщалась трагическая весть о том, что умерла моя мама и ее уже похоронили, Б.Г.М. и Д. провели с В.В. Александровым беседу, о содержании которой он поведал мне. Они заявили, что на лекции (ее тогда переводил не Пиотровский М.Б., а Д.) я привел сравнение 2-х проектов предприятия по переработке рыбы в Южном Йемене, один советский, а другой – шведский, заявив, что тот лучше, чем наш, отечественный, тем самым я совершил ПОЛИТИЧЕСКУЮ ОШИБКУ. За это меня надо отправить обратно в Союз, как провалившего работу, но не говорить мне об этом, а сказать, что отпускают меня домой по случаю смерти моей мамы. В.В. Александров спросил: «Говорил ли Ларионов прямо, что шведский проект лучше советского?» «Нет – прямо не говорил», – был ответ. Тогда В.В. Александров, здесь надо отдать ему должное, послал их подальше.

По окончании нашей работы Б.Г.М. в качестве партийного секретаря нашей группы готовил на каждого характеристику, которую должны были в дальнейшем утверждать на заседании парткома Посольства.

Когда Б.Г.М. зачитывал проект моей характеристики, в ней были такие слова: «И.К. Ларионов, в начале работы допускал недостатки, но в конце их исправил своим трудом».

«Я буду категорически возражать против этой записи. Она означает, что я работал из рук вон плохо, но, чтобы не обострять ситуацию, об этом прямо не говорится», – прервал я его чтение проекта характеристики.

Далее, между нами состоялся такой диалог.

– Да ты пойми, что лучше сказать о недостатках самим мягко, чем другие скажут об этом жестко.

– О каких недостатках идет речь?

– Ты создал о себе негативное мнение у Бориса Сергеевича[18]18
  Речь идет о руководителе столичной группы в Адене, Полякове Борисе Сергеевиче, доценте из Института общественных наук. Он приезжал в г. Мукаллу, где работала наша группа всего на несколько дней. При этом он захотел прочитать лекцию на моем потоке, предложив тему о социально-экономической структуре Южного Йемена. Я заметил, что по этой теме мною уже была прочитана лекция, лучше бы взять другую тему. Но он меня не послушал. Лекция провалилась. Слушатели вскакивали с мест, говоря: «Не согласны».


[Закрыть].

– Когда?

– В Адене.

– К вашему сведению, я начал работать не в Адене, а в Мукалле, там Б.С. Полякова не было. В Адене, в то время как вы ходили по магазинам, я все 10 дней сидел в нашем посольстве, изучая материалы по экономике Южного Йемена. В характеристике следует отметить такую мою работу: написание учебного пособия по экономике переходного периода стран третьего мира; разработку аналитической записки об экономической ситуации в Южном Йемене[19]19
  Мои письменные наработки общим объемом более 200 стр. машинописного текста не были переданы Б.С. Поляковым в международный отдел ЦК КПСС, так как подрывали выдумку о том, что в исключительно жаркой стране интенсивная работа невозможна. Между прочим, сам Б.С. Поляков так оценил мою аналитическую записку: «В посольстве нет существенно значимых материалов по экономике страны. Удивительно, как вы, из того, что имеется, смогли сделать буквально конфетку».


[Закрыть]; регулярное консультирование органов власти провинции по созданию в ней плановых и финансовых органов; многочисленные общественные лекции, помимо плановых занятий.

Б.Г.М. был вынужден согласиться со мной полностью. Пункт о недостатках и их исправлении был удален, а взамен добавлены другие пункты, конкретно характеризующие мою работу.

Уже в столице, в Адене, перед заседанием Парткома Посольства, Б.Г.М. высказал мне следующее пожелание: «Как сказал Борис Сергеевич, нельзя возвращаться в Союз, не очистившись от всей той грязи, которая связана с Александровым. Надо все поставить на свои места, всему дать оценку. Когда будешь выступать, ты огласи факты о деятельности Александрова, а я, в заключительном слове, разовью сказанное тобою и сделаю выводы».

В ответ он услышал: «Не знаю, буду ли я молчать или говорить об Александрове, а если, что и скажу, то пока не знаю, что именно. Но вам могу дать гарантию, что лично о вас не скажу ничего плохого».

Когда на заседании Парткома Посольства Б.Г.М. зачитал проект моей характеристики, встал один из членов Парткома и сказал: «Какой молодец! Он нам прочел блестящую лекцию об экономике страны». Накануне я читал лекцию нашим военным, все были в гражданском, слушателей было около четырехсот человек. Были заданы многочисленные вопросы. Проект моей характеристики утвердили сразу.

Б.Г.М. зачитывал проект характеристики на самого себя. Там были такие слова: «… пользовался заслуженным уважением и доверием у товарищей по работе». После этих слов, секретарь парткома его прервал: «Как вы считаете, действительно ли вы пользовались доверием и уважением в коллективе?»

«Мне неудобно давать оценку самому себе», – был ответ.

Далее последовал такой монолог Ульянова, секретаря парткома: «А мне удобно давать оценку. Ни доверием, ни уважением у своих коллег вы не пользовались. Более того, интригами вы разлагали коллектив. Вам надо давать отрицательную характеристику. Но мы не будем этого делать в письменном виде. Однако, учтите сказанное вам».

После зачтения проекта характеристики на Д., Ульянов сделал такое замечание: «Вы молодой человек, посланный на работу от международного отдела ЦК КПСС, вместо того чтобы упорно трудиться, считали каждый час нагрузки, чтобы не переработать. Вы погрязли в интригах и склоках».

По завершении заседания парткома, Б.Г.М. и Д. выходили из здания посольства, шатаясь. «Честь надо беречь смолоду», – заявил мне тогда Б.Г.М.

Для полноты картины, я должен упомянуть свое собственное выступление на заседании парткома посольства. Я говорил следующее.

Обстановка была сложная, климат в стране тяжелый, имели место недостатки и проблемы. Но за всем этим нужно видеть главное. Мы успешно справились с возложенным на нас заданием. Когда мы приехали в провинцию, где проходила наша работа, к нам долго никто не шел из руководства. А вот когда мы уезжали, нас торжественно провожали руководители провинции и это показатель успеха. В его достижении решающую роль сыграл наш руководитель Владимир Викторович Александров, отличающийся чрезвычайной целеустремленностью и упорством.

Ульянов, подытожив итог обсуждения, сказал: «Ларионов, молодой человек, а в отличие от вас многих дал правильную оценку проделанной работе. За все свои годы, я еще никогда не сталкивался со столь конфликтной группой, как ваша».

В Москве на таможне я забыл свои заграничные паспорта. Утром мне позвонил В.В. Александров и сказал, что он прихватил их с собой для меня. Потом мы неоднократно встречались в 90-е годы. В.В. Александров работал консультантом во фракции ЛДПР в Госдуме РФ, а я подготовил для этой фракции проект Закона о государственном регулировании отношений собственности. Замечу, что и В.В. Александров, и я, приблизились к фракции ЛДПР по совсем разным каналам.