Текст книги "Бронелетчики. Кровь на снегу"

Автор книги: Игорь Карде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава седьмая

Над замерзшим лесом лениво занимался мутный рассвет – серенький зимний день все никак не хотел разгораться. Из кабины бронелета, потягиваясь и зевая, вылез Матвей Молохов – с утра заняться зарядкой и размять затекшие мышцы.

Ему, при немалом росте, приходилось в бронелете особенно тяжело: в салоне спали сразу четыре человека – майор Злобин, капитан Лепс, он, Матвей Молохов, и еще Пан Профессор – Герман Градский. Ложились поочередно то на сиденья-диваны, то прямо на пол, на ящики и коробки с продуктами, подстелив под себя байковые армейские одеяла и завернувшись в спальники.

Сергей Самоделов, как и полагается, ночевал в кабине, и ему было удобнее всех – более-менее свободно, а вот остальным приходилось тесниться. Матвей, как мог, поджимал под себя длинные ноги, чтобы уместиться, но удавалось это с трудом. Поэтому по утрам он еле-еле разгибался и, полусогнутый, вылезал из машины. Требовалось не менее десяти-пятнадцати минут, чтобы привести себя в порядок и войти в форму – надо было побегать, поприседать, попрыгать, размять затекшие мышцы…

Этим Матвей и занялся – стал делать гимнастику, отрабатывать привычный комплекс в стиле старого, доброго ушу. И полезно, и приятно – позволяет сразу проснуться и получить заряд бодрости на весь день.

За этими упражнениями его и застал командир 3-го батальона капитан Лапшов. Он минут пять с удивлением наблюдал, как полуголый здоровяк-старлей (майка, трусы, на ногах – сапоги) машет руками, приседает, прыгает, принимает странные позы и выкрикивает непонятные, чужие слова. От разгоряченного тела валил пар, что делало это зрелище еще более диковинным – надо же так разогреться на морозе!

Наконец Лапшов не выдержал и подошел:

– Здравия желаю! Что, зарядкой занимаетесь?

– Так точно, – поприветствовал капитана Молохов, – занимаюсь, а то мышцы за ночь затекли. А надо быть в хорошей форме…

– Правильно, – одобрительно кивнул комбат, – утренняя зарядка – это хорошо. А вот моих ни за что не заставишь ее делать, только из-под палки. Даже комсостав, не говоря уже о рядовых красноармейцах. А вот вы, смотрю, сами, добровольно, да еще удовольствием… Кстати, что у вас это за странные упражнения, товарищ старший лейтенант?

– Народная китайская гимнастика, – ответил, не переставая махать руками и ногами, Молохов, – научился, когда служил в Поднебесной…

– А, так вы, значит, помогали китайским товарищам, – понимающе протянул Лапшов. – Как же, слышал! Нам на политзанятиях рассказывали… Ну, и как там, в Китае? Как люди живут?

– Бедно живут, – ответил, не отвлекаясь от упражнений, Молохов, – гораздо хуже, чем наши. Народу много, а пригодной для обработки земли – мало. Питаются в основном рисом, овощами и еще травами разными местными. Мясо едят редко, только по большим праздникам, и в основном – курятину и свинину.

– Понятно, – кивнул Лапшов, – вся земля небось у кулаков и помещиков, как у нас раньше было… Ну ничего, придет время, и мы им поможем, освободим от рабства. Здесь разберемся, установим в Финляндии советскую власть, и сразу туда. Так ведь?

Молохов кивнул и перешел к следующему упражнению. Капитан еще немного понаблюдал, а затем спросил:

– Ваши уже встали?

– Только проснулись, – махнул Матвей в сторону бронелета, где началось утреннее шевеление, – одеваются, скоро выйдут. Я сегодня за дневального, потому встал пораньше, завтрак приготовить. Присоединяйтесь к нам, товарищ капитан, поедим вместе.

– Спасибо, – поблагодарил Лапшов, – но я уже позавтракал вместе со своими…

– Так можно еще раз, – улыбнулся Матвей, – место для чая и бутерброда с колбасой всегда найдется…

Капитан печально вздохнул – который уже день питался одной лишь пшенкой (как и все его бойцы), но признаваться в этом не хотел: еще подумают, что его красноармейцы голодают, что плохое снабжение…

– Я вот зачем пришел, – перевел разговор на другую тему Лапшов, – нам бы разведать ситуацию у северного берега, понять, где у финнов какая оборона. Ваша машина идеально для этого подойдет. Можно даже провести легкую разведку боем…

– А почему не сами? – удивился Молохов. – У вас же есть разведчики?

– Маловато их, – огорченно признался Лапшов, – потери слишком большие. Если бросить всех сейчас на разведку, боюсь, потом не останется. А нам без разведки никак – напоремся на финнов, попадем в ловушку…

– Ладно, – кивнул Молохов, – командир выйдет, доложу ему. Может быть, мы даже к вам после завтрака заглянем. Майор вчера говорил – надо поговорить с комбатом, согласовать план действий…

– Вот и отлично, – обрадовался Лапшов, – заходите, поговорим. Надо же друг другу помогать! Одного врага бьем…

– Точно! – важно произнес Молохов. – Боевое взаимодействие – это первое дело…

Капитан удовлетворенно кивнул и пошел в батальон, а Матвей еще минут пять позанимался, а затем растер тело жестким, колючим снегом и побежал в бронелет (мороз-то какой!). Холодно, но хорошо!

С утра такая зарядка бодрит, тонизирует, мобилизует. Правы были мудрые китайцы – утренняя гимнастика в сочетании с водными процедурами (даже снежными) дает жизненную энергию. Но пора и завтрак готовить, а то ребята проснулись, потребуют чая и кофе…

Матвей набрал полный котелок снега (растопим на плитке) и понесся к бронелету.

С холодным котелком он ввалился в машину, где потихоньку одевались члены экипажа.

– Закрывай дверь, холодно! – закричал на Матвея главный специалист по древним языкам и мировой истории Герман Градский.

Он, как никто другой, боялся мороза – был чувствителен к холоду. За это его величали Неморозкой – в шутку, конечно. Герман Михайлович морщился, показывал свое якобы неодобрение (что за фамильярность!), но в душе ему было приятно. Радовало, что остальные члены команды, люди сугубо военные и по определению лишенные всяких сантиментов, относятся к нему тепло, по-дружески, принимают за своего. А это дорого стоило.

Вот и сейчас Градский внутренне был доволен, что не его назначили дневальным – терпеть не мог вставать рано и заниматься готовкой, уборкой и прочими скучными, но крайне необходимыми в армии вещами. Майор Злобин, зная нелюбовь своего спеца к подобным делам, старался Градского от этих обязанностей по возможности освобождать. Все-таки мозги и знания (тем более такие глубокие) должны цениться выше, чем грубая физическая сила и умение стрелять…

Злобин решил, что сегодня поручит Градскому важное дело – воздушную разведку. В комплект военного оборудования бронелета входили легкие беспилотники, управляемые дистанционно, с помощью небольшого ручного пульта. По размерам эти вертолетики были почти как детские игрушки, но несли на себе по три мини-камеры и позволяли видеть на земле буквально каждую мелочь. Причем давали картинку как в обычном, так и в инфракрасном режиме – можно работать и ночью. А при необходимости к ним подвешивались небольшие бомбы…

За озером у противника наверняка есть мощные укрепления, прекрасно оборудованные и отлично замаскированные. Финны умело прятали свои доты и огневые точки среди деревьев, скал и гранитных валунов. Попробуй найди их! С обычного самолета не получится (одна тайга да камни), а пешая разведка не всегда давала надежные результаты. Можно было пройти всего в метре от заваленного снегом дота и ничего не заметить. А потом нарваться на мощный огонь…

Такое, к сожалению, уже случалось, и не раз: финны пропускали мимо себя разведку и выкашивали идущих следом бойцов. Укрыться же от смертельного огня было негде – пулеметчики били с близкого расстояния, простреливая все пространство. После такого побоища на снегу оставались десятки убитых и раненых. И никто им помочь не мог – финны не подпускали. Бойцы корчились на снегу, оглашали замерший в ужасе лес долгими, мучительными стонами, а потом их мертвые, застывшие тела с белыми, неподвижным лицами лежали на земле и служили немым укором тем, кто послал их на бессмысленную бойню…

Вот и требовалось все разведать, в этом капитан Лапшов был абсолютно прав. Прежде чем идти вперед, надо понять, что тебя ждет. Умный командир не полезет на противника, пока не выведает все слабые места в его обороне.

Тем более что у финнов, по некоторым данным, на том берегу Куома-ярви была скрытая орудийная батарея. И не какая-то мелкокалиберная, а хорошая – три 76-мм орудия, оставшихся еще от царской армии. Несмотря на почти сорокалетний возраст, они находились в прекрасном состоянии и представляли серьезную угрозу для наступающих. И для пехоты, и для танков, и для легкого бронелета…

Решили сделать так: Сергей Самоделов, как главный умелец в команде, соберет вертолетик и направит его на финнов. А Пан Профессор будет им управлять и смотреть по монитору, где какие укрепления. И наносить на карту. Тогда, может быть, при атаке не будет таких серьезных потерь…

Сразу после завтрака Злобин приказал перебраться поближе к лесу (и, соответственно, подальше от бойцов 3-го батальона) и заняться подготовкой к разведке. Сергей Самоделов с помощью Молохова извлек летательный аппарат, проверил его и подготовил к запуску.

В это время Злобин и капитан Лепс бдительно следили, чтобы никто посторонний не подошел слишком близко к машине. Не для этой войны такая техника. Майор даже попросил капитана Лапшова выставить на опушке дополнительное оцепление – чтобы красноармейцы не мешали работать. Объяснил свою просьбу просто: бронелет нуждается в ремонте, будем его разбирать, чинить, и никто не должен видеть его внутренности. Мол, все совершенно секретно…

Капитан понимающе кивнул и обещал помочь. И очень вовремя: поглядеть на необычный аппарат собралось много желающих: с самого утра красноармейцы под тем или иным предлогом заглядывали к бронелетчикам, любопытствовали, удивлялись, благодарили за помощь: «Если бы не вы, товарищи, мы бы ни за что не выбили белофиннов с той высотки!»

Злобину это порядком надоело (что за массовые экскурсии!), и он попросил Лапшова обеспечить охрану. Капитан Лепс лично расставил выделенных бойцов длинной цепочкой вдоль опушки и строго приказал: никого не подпускать, даже командующего армией, самая секретная тайна! Вражеские шпионы повсюду, нужно проявлять бдительность!

И только после этого приступили к работе. Вертолетик легко поднялся в воздух и понесся в сторону озера. Самоделов управлял им, а Градский следил за картинкой и чиркал карандашом по карте – отмечал узлы обороны. Благо погода стояла отличная, солнечная, вся местность была как на ладони. И, главное, ничто не мешало разведке – финны не обращали на летательный аппарат никакого внимания, очевидно, принимали его за какую-то странную лесную птицу. Легкое жужжание моторчика почти не было слышно из-за звуков близкого боя – на окраине села Суомуссалми шла перестрелка.

Это отступившие вчера ополченцы предпринимали попытку отбить свои позиции. Им, очевидно, стало стыдно, что они так трусливо и поспешно убежали, вот и решили реабилитироваться. Но все их попытки прорваться заканчивались ничем – красноармейцы дружно отбивали атаки. В конце концов, финны устали и отошли в лес, где и залегли за елями. И стали уже оттуда нерешительно постреливать. Скорее для очистки совести, чем для пользы дела…

Сергей Самоделов опустил летательный аппарат пониже, чтобы все хорошо видеть, и повел над позициями. Вертолетик завис над деревьями и начал передавать четкую, яркую, детальную картинку.

Как и предполагал капитан Лапшов, на северной стороне озера финны закрепились основательно. Вдоль берега вырыли траншеи, оборудовали пулеметные точки, приготовили площадки для минометов. Пан Профессор насчитал не менее трех пулеметных капониров и два серьезных дота – пушечных, оборудованных скорострельными 57-мм орудиями. Стало ясно, что противник серьезно готовится к отражению советского наступления…

Еще увидели, что перед траншеями финны натянули тройные проволочные заграждения. «Колючка», как всегда, была установлена очень низко и закидана снегом. Если не знать, почти не заметно. Помимо этого, нашли несколько хорошо оборудованных снайперских позиций, где засели знаменитые «кукушки». Против же танков и прочей бронетехники финны установили конусообразные железобетонные надолбы – тоже серьезное препятствие, сразу не преодолеть.

Но самую большую опасность для всех представляли 57-мм скорострельные орудия. Они не были очень уж мощными, но их калибра вполне хватало, чтобы пробить лобовую броню легкого Т-26. А уж бронелета – и подавно… В лесу же финны спрятали артиллерию – Градский насчитал четыре 76-мм орудия. Очевидно, одно трофейное – то самое, что украли у артиллеристов 122-го артполка. Час от часу не легче…

Место для пушек выбрали очень грамотно – чтобы держать под обстрелом все озеро и подступы к нему. Как только советские батальоны выйдут на лед, их тотчас же накроют плотным орудийным огнем…

Как же взломать такую оборону? Если атаковать через озеро – значит, понести большие потери. Сколько людей погибнет, прежде чем красноармейцы доберутся до траншей? Половина, больше? В обход же – болота и тайга, тоже не пройдешь.

Надо бы повременить с наступлением, решил майор Злобин, пока не прибудут полковые пушки и гаубицы. При их поддержке атака станет не такой болезненной – можно подавить вражескую батарею, уничтожить доты, разорвать колючую проволоку перед траншеями, заставить замолчать тяжелые пулеметы…

Но артиллерии все не было. 3-й батальон с нетерпением ожидал прибытия 122-го артполка, но тот все никак не шел. Бойцы недоумевали: куда же он делся? Не застряли же навечно на Раатской дороге! Тем более что она была уже свободна и даже расчищена, ничто не мешало быстрому продвижению. Кроме, конечно, нашей вечной неразберихи, глупости и бестолковости…

Своими соображениями по поводу атаки майор Злобин поделился с капитаном Лапшовым, когда они встретились и устроили совещание. Показал на карте, где и как финны организовали свои позиции, где находятся доты и основные огневые точки. Каким образом были получены эти важные сведения, он уточнять не стал, лишь заметил, что они совершенно точные, свежие, в перепроверке не нуждаются. Однако если товарищ капитан хочет, то может послать собственных разведчиков…

Лапшов, разумеется, не хотел – людей и так не хватало. Он долго рассматривал карту, переспрашивал, уточнял и все никак не мог поверить, что вражеские объекты нанесены так точно и подробно. А вдруг это дезинформация? Мы пойдем в атаку, а они нас…

Пришлось раскрыть «тайну» – эти данные получены от финского рабочего-коммуниста, который сегодня утром перешел на нашу сторону. Он, мол, и нарисовал этот план. В это капитан Лапшов охотно поверил: почему бы нет? Такие случаи уже бывали, о них не раз писали в советских газетах. Вот в «Правде», например, приводили пример, когда сразу несколько финских трудящихся, насильственно загнанных в буржуазную армию, покинули ее ряды и примкнули к освободительным советским войскам…

* * *

Но долго рассуждать на тему сознательности финских рабочих капитану Лапшову не дали – надо решать, что же делать с наступлением. Пытаться самим пробить финскую оборону или подождать, пока подойдет полковая артиллерия? В первом случае – неизбежные потери, во втором – утрата инициативы и затягивание боевых действий. Что, понятно, на руку только противнику. Финнам выгодно тянуть кота за хвост…

Ответ пришел с вестовым из штаба 44-й дивизии: 305-му стрелковому полку приказывали немедленно наступать на северный берег Куома-ярви. Командование обрадовалось успешной атаке на село Суомуссалми и решило развить успех. Раз удача на нашей стороне, надо ковать, пока горячо. И отдало приказ – гнать противника дальше, до самого Ботнического залива. Чтобы взять город Оулу и разрезать Суоми на две части…

Командир 305-го полка, майор Легкодух, получив приказ, только матюгнулся: он прекрасно понимал, что красноармейцы, уставшие после трудного боя, не смогут его выполнить. Тем более без артиллерийской поддержки. Но приказ есть приказ, и он спустил его дальше – капитану Лапшову.

Тот снова пригласил на совещание майора Злобина, чтобы вместе обмозговать ситуацию. После небольшой дискуссии решили атаковать через озеро, но по-хитрому. В темноте, перед самым рассветом, ползком. Если идти в обход – то долго и ненадежно, можно нарваться на финскую засаду или застрять в болоте. Как уже было… А тут – удар напрямую, надо только быстро и скрытно преодолеть открытое пространство…

Данные о финской обороне имелись (спасибо «перебежчику»), значит, атакуем так, чтобы сразу прорвать оборону. Цель – одним броском преодолеть озеро и закрепиться на том берегу, захватить плацдарм. Пусть одной ротой, одним взводом, но зацепиться за скалистый, обледенелый кусочек финской земли…

Тогда можно будет наступать дальше. А пока чуть приоткроем финскую оборону и всунем в щель носок сапога. А там, дай бог, и вся нога влезет. И дверь в Суоми благополучно распахнется! Тем более что у батальона имелись два своих орудия (прибывшие «сорокапятки») и кое-какая техника – секретный бронелет. Значит, были и шансы на успех. А настроение после недавней победы у красноармейцев заметно повысилось, что также было немаловажно.

Решили атаковать в пять часов утра, пока финны не проснулись. План в основном был такой: в темноте подбираемся к вражеским позициям, делаем проходы в минных полях и режем колючую проволоку. Затем разом, по команде, поднимаемся и одним броском достигаем окопов. Закидываем их гранатами, врываемся и добиваем не успевших очухаться финнов в рукопашной схватке. Просто и сердито.

Затем занимаем круговую оборону и держимся до тех пор, пока не подойдут основные силы дивизии. Стиснув зубы, через любое «не могу». И отражаем контратаки финнов. Днем, если все будет нормально, артиллеристы подтащат свои «сорокапятки», тогда появится и огневая поддержка. А там, глядишь, и 122-й артполк подойдет, и наша славная бронетехника. Командование дивизии обещало помочь – и живой силой, и танками, ведь понимает, что от этого наступления зависит очень многое. Будем надеяться, что оно бросит на плацдарм все имеющиеся силы…

А когда подойдут резервы, можно развернуть наступление по всей форме. Сил у белофиннов уже останется мало, сопротивляться долго не смогут. Воздушная разведка доносила, что дальше, до самого Ботнического залива, серьезных укреплений у них нет, одни только хилые заставы и гарнизоны. Значит, препятствий для быстрого продвижения дивизии не будет. Прорвемся к заливу, возьмем (желательно – с ходу) Оулу и завершим поход. Или, по крайней мере, первую его часть…

– Вы только нам немного помогите, – попросил майора Злобина капитан Лапшов. – У вас же такая боевая машина…

– Не выйдет, – уверенно произнес майор. – Шум от мотора пойдет такой, что за десять километров будет слышно. Это все равно что сказать финнам: «Мы едем, встречайте…»

– Да, – почесал в затылке комбат, – об этом я и не подумал. А что, если вы днем ударите? Поддержите, так сказать, огнем и маневром, пока «сорокапятки» не подтащат…

– Это можно, – согласился Злобин, – но все зависит от ситуации. Точнее, от того, удастся ли вам с ходу захватить плацдарм…

– Мы постараемся, – тяжело вздохнул капитан, – хотя будет непросто. Там же такие укрепления! И когда возьмем, надо будет удерживать… Белофинны, как пить дать, в контратаку полезут. Появятся из леса, словно лешие…

– Почему – лешие? – не понял Злобин.

– Незаметные они в своих белых балахонах, – пояснил Лапшов, – не знаешь, откуда ударят. И быстрые очень – на лыжах. Налетят – очухаться не успеешь. А потом смотришь – и нет их уже, пропали. Вот я и говорю – лешие…

– Понятно, – кивнул Злобин. – По поводу финнов вы правы – они наверняка постараются выбить вас с позиций, отбросить на лед. И у них есть для этого силы. И пехота, и минометы, и артиллерия… Я имею в виду ту самую батарею, что спрятана в лесу.

Капитан Лапшов вспомнил о «трехдюймовках» и совсем загрустил – противопоставить было нечего. Разве его «сорокапятки» потянут против таких орудий? Нет, конечно. Подавят их в два счета, разнесут в клочки. Вместе с расчетами…

Майор Злобин решил немного поддержать капитана – чтобы совсем не раскисал.

– Хоть и трудно будет, но другого выхода у вас нет, надо держаться. Ладно, мы вам поможем, раз такое дело. Хотя нам самим светиться нельзя…

– Конечно, – кивнул Лапшов, – это ясно. У вас же, бронелетчиков, свои задачи, у нас – свои…

– Верно, – улыбнулся Злобин, – каждому – свое. Но действовать все равно будем вместе. Тем более что вам без нас не обойтись. Полагаю, финны приготовили для вас какую-нибудь хитрую ловушку, они большие мастера на такие штуки. Ждали долго, и было время приготовиться…

– Меня очень беспокоят мины и колючая проволока, – вступил в разговор капитан Лепс (он тоже принимал участие в совещании), – ловко поставлены. Возьмем, например, «колючку». Под снегом ее не видно, а запутаться – пара пустяков. И на ней еще висят колокольчики – обычные коровьи балаболки, с какими буренки ходят. Как только их заденешь, звон поднимется такой, что даже глухой услышит. И это только одна из их ловушек, наверняка есть и другие. Подобраться тихо и незаметно будет очень сложно. А еще мины – противотанковые, противопехотные…

– Как же нам быть? – спросил капитан Лапшов. – По воздуху, что ли, перелетать?

– Нет, – улыбнулся майор Злобин, – по льду. Я же сказал, мы вам поможем: мои ребята сделают проход в минном поле и порежут проволоку. А вы первыми ворветесь на позиции…

– Пошлем Молохова и Самоделова, – предложил капитан Лепс, – они минное дело хорошо знают. Разберутся на раз-два… Я с ними тоже пойду, для подмоги. Ну, и прикрою, если что…

Злобин нахмурился: ему не хотелось посылать сразу троих своих людей в атаку, практически – всю главную силу. Действительно: если что, с кем он останется? Пан Профессор, конечно, специалист хороший, но только в науках, а боец он никакой. Значит, помощи особой от него не жди. А один, как известно, в поле не воин. Даже с самым современным оружием…

Но подсобить красноармейцам надо: саперы Лапшова еще не имеют опыта подобных операций, не могут по-тихому, скрытно сделать проход в «колючке» и обезвредить мины, да еще зимой, в темноте. Такие навыки появятся у них гораздо позднее, во время Великой Отечественной. У Сергея Самоделова и Матвея Молохова такой опыт имеется – получили во время одной недавней операции… Сергей – так тот мог вообще обезвредить любую мину, причем с закрытыми глазами и на ощупь. Главное – найти ее. Слава богу, они захватили с собой портативные миноискатели. Маленькие, но очень мощные, позволяющие обнаружить мину на расстоянии в несколько метров…

Злобин с сожалением вздохнул, но кивнул – пусть будет по-твоему. И обратился к капитану Лапшову:

– Итак, наш уговор: мои ребята делают проход, ваши – атакуют. Лаз, правда, будет совсем узкий, всего метра полтора, так что ползти придется по одному. И весьма шустро, пока финны не проснулись…

– Ничего, мои ползать умеют, научились уже, – улыбнулся капитан Лапшов. – Я вот что подумал: пошлю с вами разведчиков, они парни умелые, и у них есть все, что нужно: и маскхалаты, и ножницы для «колючки». Помогут… А затем по-тихому снимут часовых и первыми ворвутся в траншеи. А за ними – и все остальные…

– Надо все сделать с первого раза, – напомнил Злобин, – второго шанса вам не дадут. Когда финны опомнятся, откроют такую стрельбу, что мама не горюй. Отрежут ваших бойцов, прижмут ко льду. И укрыться будет негде, расстреляют, как на учениях…

– Да, – согласился Лапшов, – второго шанса не дадут, это я понял. Придется постараться. Ну, да ладно, не в первый раз, прорвемся. Как говорится, кто не рискует…

По дороге к бронелету Злобин спросил у Леонида Лепса:

– Слушай, зачем тебе рисковать? Я еще понимаю – Самоделов с Молоховым, они парни боевые, горячие, им не терпится повоевать, адреналин зашкаливает. И, в конце концов, это их дело, их специализация – мины снимать. А тебе к чему? Что и кому ты хочешь доказать? А вдруг тебя подстрелят? И кто у меня в начштабах останется, с кем я операцию доводить до конца буду? С товарищем Градским?

– Можно и с Паном Профессором, – улыбнулся Лепс. – Он человек умный, грамотный, поможет, если надо. И даже за пулеметом постоит. Вот с ним ты и доведешь дело до конца. А если я геройски паду – отомстишь врагу. Как положено – кровь за кровь, смерть за смерть!

И рассмеялся своей шутке.

– Да ну тебя! – рассердился майор Злобин. – Что за глупая, мальчишеская храбрость!

– «Безумству храбрых поем мы песню, безумство храбрость – вот мудрость жизни», – процитировал Леонид Лепс. – Это один хороший писатель сказал… А если серьезно, то мое присутствие поможет ребятам. Дело трудное, сам знаешь, и еще человек лишним не будет. К тому же я в минах тоже кое-что смыслю, подсоблю, если что… Да и всем так спокойней будет. А если ребят подстрелят, окажу им первую помощь и вытащу с поля боя. Я же медик, и это моя прямая обязанность!

– А кто вытащит тебя? – иронически заметил майор.

– Я везучий, ты знаешь, – ухмыльнулся Лепс, – из любой передряги целым и невредимым выхожу. И готов поделиться с вами своей удачливостью!

– Ладно, – сдался Злобин, – иди, но прошу тебя: напрасно не рискуй. Это, кстати, касается, всех… Если станет жарко, немедленно отходите и вызывайте меня. Мы с Профессором будем ждать в машине, в полной боевой готовности. Подскочим, вызовем огонь на себя, дадим возможность отползти. Пану Профессору, похоже, все же придется постоять за пулеметом.

Лепс представил себе картину – Герман Градский, высунувшись из люка бронелета, поливает финнов горячим свинцов. Картина получилась скорее комическая, чем героическая, и он весело рассмеялся. А за ним расхохотался и сам майор Злобин. В самом деле: Пан Профессор – и в роли отважного бойца, с пулеметом наперевес! Нарочно не придумаешь.

«Но лучше до такого не доводить, – подумал Злобин, – пусть Градский занимается своей работой – научными исследованиями и изысканиями. А стреляют другие – кто умеет это хорошо делать и, главное, любит. Каждый должен заниматься своим делом, не так ли?»