Текст книги "Бронелетчики. Кровь на снегу"

Автор книги: Игорь Карде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Игорь Карде
Бронелетчики. Кровь на снегу

© Карде И., 2015

© ООО «Издательство «Яуза», 2015

© ООО «Издательство «Эксмо», 2015

В оформлении переплета использована иллюстрация художника П. Ильина

* * *

Часть первая. «Принимай нас, Суоми-красавица…»

Пролог

Колонна далеко растянулась по дороге. Устало брели красноармейцы, тащились повозки с нехитрым армейским имуществом, ехали тяжело груженные полуторки, проносились, поднимая снежную пыль, быстрые бронеавтомобили. Время от времени, сгоняя на обочину медлительную пехоту и неповоротливые обозы, пролетали легкие Т-26. Танкисты упорно не хотели идти по целине – боялись, что застрянут в глубоком снегу, поэтому гнали прямо по середине шоссе, задерживая и без того неспешное движение.

У моста через узкую заледенелую речку образовался затор – одна из полуторок встала прямо на дороге. Водитель не справился с управлением, и тяжелую машину со снарядами занесло на длинном скользком съезде. Она врезалась в гусеничный трактор впереди и заглохла. Похоже, надолго…

Шофер бешено крутил ручку стартера, пытаясь оживить мотор. Из-под капота слышались невнятные, сдавленные хрипы и сипы, но двигатель упорно не заводился. Сидевший в кабине полноватый техник-интендант заметно нервничал – за опоздание с доставкой боеприпасов по голове не погладят. Особенно в военное время…

– Ну, что же ты, Гаврилов, – нервно повторял он, – чего копаешься-то? Ехать давно пора, наши, наверное, уже далеко ушли, не догоним до ночи…

Взмыленный, потный Гаврилов зло сплюнул на снег:

– Не заводится, зараза! Говорил же, ремонтировать надо!

Незадачливого водилу костерили, кто как мог. И раньше-то переправлялись по мосту на тот берег с большим трудом, а теперь вообще стала беда. Чтобы перебраться по узкому обледенелому мосту, теперь приходилось осторожно, буквально по сантиметру протискиваться между кузовом грузовика и хлипкими перилами. Чуть оступишься – слетишь со скользкого настила прямо на лед…

Наконец, с помощью подоспевшего трудяги-трактора (слава рабочим Харьковского завода!) незадачливую полуторку оттащили в сторону, бросили на обочине. Пусть водитель сам разбирается или ждет подмоги, а нам некогда – вперед надо!

Пока колонна стояла у моста, красноармейцы заметно продрогли – зябко ежились в летних шинелишках и постукивали нога об ногу, пытаясь согреться. Прятали руки в карманах, дышали на ладони… Да куда там! Буденовки и тонкие шинели грели плохо, не говоря уже о хлипких брезентовых сапогах. И кто это придумал, чтобы идти в Финляндию зимой в осеннем обмундировании? Самих бы сюда этих умников, на мороз…

Шинели и буденовки стали белыми – с неба, почти не переставая, сыпала мелкая, колючая крупа. Лошади недовольно фыркали и низко опускали гривастые головы – им тоже не нравился здешний климат. Танки, броневики и пушки покрылись тонким инеем – к металлу невозможно было прикоснуться голой рукой, сразу прилипала. Даже сквозь рукавицы (у кого они имелись) чувствовался мертвящий холод железа…

Наконец двинулись дальше, с трудом преодолели мост. Протопали еще с полкилометра, слегка согрелись – и вдруг снова встали. Оказалось, что впереди – завал. Узкую лесную дорогу перегородили мохнатые темно-зеленые ели. Ни обойти, ни объехать, надо разбирать упавшие деревья. Завал устроили недавно, пока колонна стояла у моста: спилы на елях еще даже не покрылись снегом…

Командир передового взвода приказал встать и на всякий случай выслал вперед несколько человек – разведать, что к чему. Осторожность на войне никогда не помешает. И оказался прав: едва красноармейцы приблизились к завалу, как из-за толстых елей по ним ударили выстрелы. Засада! Двое или трое сразу упали на снег, остальные пригнулись и рассыпались. Но укрыться на дороге было особо негде – видно же всех как на ладони, бей на выбор…

Выяснилось, что это не просто засада, а хорошо спланированное нападение. Из-за елей на обочине по колонне ударили пулеметы – густо и сочно. Среди красноармейцев началась паника, они забегали, пытаясь найти хоть какое-то укрытие. Прятались, кто где мог, – за машинами, повозками, фургонами, полевыми кухнями…

Наконец, преодолев растерянность, начали оказывать сопротивление. Раздался приказ – открыть огонь по противнику, отбить атаку! Стали было стрелять, да вот беда – на морозе ружейная смазка замерзла, загустела, и затворы «прилипли» намертво. Винтовки превратились в обычные дубины – тяжелые и неудобные. Хорошо, что удалось развернуть «максим» и дать очередь в сторону нападавших… Может, они испугаются и отойдут?

Но финны, плотно засев за вековыми деревьями, отступать не спешили, а наоборот, начали стрелять чаще и точнее. Старались выбивать в первую очередь тягловую силу – лошадей. Бедные кобылки валились на снег одна за другой. Бились в агонии, дергались, пытаясь подняться на ноги, ржали от боли и ужаса… Мертвые тела перегородили дорогу, ни вперед, ни назад! Да еще двуколки, как на грех, зацепились одна за другую, сбились в одну кучу. И сдвинуть их, чтобы освободить проезд, было никак нельзя – тяжелые очень. Если только трактором… Но все гусеничные машины, к сожалению, были уже впереди, ушли с артполком. На помощь не придут…

Командир танковой роты, шедшей за стрелковым батальоном, принял решение – надо пробиться по обочине и прикрыть пехоту. А то перестреляют, как уток на охоте… Четыре Т-26 один за другим сошли с шоссе и двинулись по целине – на помощь залегшим на дороге бойцам. «Гремя огнем, сверкая блеском стали…»

Да вот беда – предусмотрительные финны установили на обочине мины. Грянули взрывы, и танки встали. Из первого повалил густой черный дым – очевидно, загорелся мотор, еще у двух разорвало гусеницы. Четвертая машина налетела на самый мощный заряд, и ее даже перевернуло…

К счастью, экипажи остались живы. Танкисты начали спешно покидать свои стальные ящики. Но едва их черные шлемы показались из люков, как по ним ударили меткие выстрелы. Как будто ждали. Вот повалился один танкист, вот – второй, третий…

Экипаж первого танка, правильно оценив обстановку, решил остаться под прикрытием брони – все-таки надежней, более того – собрался дать бой. Танкисты развернули башню в сторону леса и стали осыпать финнов снарядами. Да куда там! Противник отлично замаскировался – стрелков почти не было заметно из-за белых маскхалатов. Снаряды рвались за елями, срезая мохнатые лапы, но финны продолжали упорно делать свое дело – расстреливать красноармейцев и танкистов. Их выбивали одного за другим…

Положение усугублялось также тем, что нападение на колонну оказалось абсолютно неожиданным. Да сразу с трех сторон! А ведь разведка сообщала, что противника в округе нет, что финские части спешно отходят… Что называется, не ждали. И даже боевого охранения не выставили…

Финнов на хуторах и в поселках действительно не было – все ушли с отступающей армией. Мертвые, покинутые селения, пустые дома… Советские части двигались быстро (насколько это было возможно в зимних условиях), спешили выполнить приказ. А Раатская дорога, по которой они шли, оказалась очень узкой, извилистой, да еще занесена снегом. Не развернуться, не разъехаться. Полки и батальоны растянулись на двадцать с лишним километров…

Подразделения смешались, перепутались – танки, пехота, артиллерия, обозы… Не разберешь, кто и где. Все думали только об одном: скорее бы проскочить это опасное, неприятное место, выйти на оперативный простор, пробиться к озерам. Спешили к финскому селу Суомуссалми, где, по данным советского командования, попала в окружение 163-я дивизия. Ей приходилось очень трудно, держалась буквально из последних сил. Вот и послали ей на выручку 44-ю стрелковую. А та сама угодила в ловушку…

Наконец к завалу подошла артиллерия. Третий дивизион 122-го артполка успел проскочить опасное место, но потом получил приказ срочно вернуться – поддержать попавших в беду товарищей. Да вот проблема – наводчики брали значительно выше завала (стрелять неудобно – орудия не развернешь на заснеженной дороге) и попадали не по финнам, а в основном по своим. Снаряды стали рваться в колонне, усугубляя и без того непростое положение красноармейцев. Число убитых и раненых стремительно росло…

Тут еще какой-то чудак лейтенант решил проявить личный героизм – выхватил из кобуры пистолет и с криком «За мной, в атаку!» бросился на противника. Думал, наверное, что красноармейцы дружно поддержат его, поднимутся в атаку… Ага, как же. Героизм – это, конечно, хорошо, но не в такой гиблой ситуации. Каждый думал, как бы самому уцелеть, и лезть под пули, на верную смерть, никто не хотел…

Результат атаки оказался вполне предсказуемым – не успел лейтенант пробежать и десяти метров, как упал мертвый. Финская пуля попала ему точно в лоб… Нелепая, никому не нужная смерть. А сколько их еще будет?

Глава первая

– Вот такие дела, товарищи. Кстати, привыкайте к такому обращению – по крайне мере, в ближайшие несколько недель вы будете обращаться друг к другу только так. И никак иначе. Никаких тебе «друже», «брате» и уж тем более – «господин поручик». Ясно?

Генерал-майор Бородин, начальник отряда Спасателей времени, крепко потер ладонью затылок (опять давление – погода, что ли, меняется?) и строго посмотрел на подчиненных:

– Вам поручается чрезвычайно сложное и опасное задание – спасти от разгрома 44-ю советскую дивизию, полностью уничтоженную в начале января 1940 года у деревни Раате. Но не только спасти, но и помочь ей осуществить поставленную задачу. Вы видели, – генерал кивнул на экран, – что там делалось, какая была обстановка. Тяжелая, прямо скажем, фактически мясорубка. Так что, как понимаете…

Командир оперативной группы, майор Злобин, сидевший напротив генерала, кивнул – да, понимаем. Все в принципе ясно: задача невыполнима. Как всегда. И, как всегда, они ее выполнят.

Майор едва улыбнулся – ничего нового: для Спасателей времени легких задач не бывает. Это стало уже традицией…

Генерал, заметив полуулыбку Злобина, слегка нахмурился.

– Я понимаю, о чем вы сейчас подумали, товарищ Злобин, – серьезно произнес Бородин, – мол, мы и не в таких передрягах бывали, однако всегда справлялись, стало быть, справимся, и сейчас. Верно, бывали, и даже не один раз. Но в данном случае операция предстоит более сложная и серьезная, чем все те, с которыми вы уже имели дело. Все-таки у вашего противника будет современное огнестрельное оружие: и винтовки, и автоматы, и пулеметы, и орудия, и даже кое-какая бронетехника, включая легкие танки. Это вам не луки с копьями, как под Козельском, отношение понадобится совсем иное. Как и экипировка, кстати. А пока вот что я хочу сказать…

Генерал внимательно посмотрел на группу Спасателей времени. Командир, майор Владимир Злобин, 45 лет, настоящий офицер. Умный, спокойный, уверенный в себе. Может мгновенно принимать важные решения, серьезный, очень ответственный человек. С подчиненными строг, но всегда справедлив. Для него не бывает невыполнимых задач, лишь трудные и очень трудные. Ребята из группы уважительно называют его Батя. Понятно – он же им почти как отец родной…

Заместитель Злобина, врач и специалист по лекарствам, всяким ядам, отравляющим и усыпляющим веществам, капитан Леонид Лепс, 38 лет. Отвечает за медобеспечение группы, но не только за это: на его плечах еще разведка и контрразведка. А также снабжение и финансы. Надо же кому-то и этим заниматься… Он опытный психолог, отлично владеет НЛП, способен запудрить мозги любому. С виду – вежливый, мягкий, интеллигентный прибалт, но внешность весьма обманчива. Под ней скрывается жесткий и холодный человек, привыкший тщательно все анализировать и просчитывать. Голова работает, как комп, держит в уме огромное количество информации. В группе его почтительно называют Доком, а еще иногда – Мозгоправом или Мозголомом. Но только за глаза, разумеется…

Старший лейтенант Сергей Самоделов, 26 лет. Тот самый случай, когда фамилия полностью соответствует личности человека. Сергей – мастер на все руки, может починить любую технику, даже едва живую, на «ты» практически с любым механизмом – от древних катапульт до современных экранопланов. Умеет водить все, что движется, от паровоза до истребителя, но особенно он любит и уважает автомобили. Настоящий фанат раритетных кабриолетов, находит старые, ржавые, полные развалюхи, и сам их восстанавливает. Не из-за денег, а только ради любви к делу. Отвечает в группе за связь и техническое обеспечение, а еще он главный водитель. Неторопливый, рассудительный, спокойный человек. Кличка – Самоделкин. Как же иначе?

Рядом с ним сидит 25-летний Матвей Молохов, тоже пока старлей. Пулеметчик, снайпер, специалист по оружию, основная ударная сила группы. Настоящий русский богатырь, почти великан (рост – под два метра), кулаки – что здоровенные кувалды. Ударит – точно не встанешь. Прозвище, понятное дело, Молох или Молот. Просто и ясно. Высокий, русоволосый, голубоглазый – красавец, девушки от него просто без ума, пачками вешаются. Не женат, и жениться, похоже, пока не собирается. Говорит, что и так хорошо…

И, наконец, Герман Градский, единственный в группе штатский. Известный ученый, доктор наук, профессор. Научные интересы – история, культурология, археология, сравнительное языкознание, этнография. Признанный эксперт по древним цивилизациям и палеолингвистике. Знает невероятное количество иностранных языков, в том числе два десятка «мертвых». Абсолютно незаменим при контакте с местным населением, особенно не слишком еще окультуренным. Помогает разобраться в обычаях и традициях, а то скажешь или сделаешь что-нибудь не так и попадешь прямо в «яму». А то и на дыбу… Прозвище – Пан Профессор. Это из-за польских корней, которыми Градский очень гордится: говорит, что его предки происходили из очень древнего и знатного шляхетского рода, восходящего чуть ли не к королю Сигизмунду Первому…

Каждый из членов группы – уникальный специалист, мастер своего дело. А все вместе – ударная группа майора Злобина. В составе отряда Спасателей времени…

– Так вот, – продолжил, чуть помолчав, генерал, – хочу еще раз подчеркнуть сложность задачи, с которой вы столкнетесь. Чтобы не думали, что все будет легко и просто. Как говорит капитан Лепс, – кивок в сторону Леонида, – «гладко было на бумаге, да забыли про овраги».

Все чуть улыбнулись – есть такое, любит он все просчитывать. Впрочем, всегда лучше предусмотреть заранее трудности…

– Время операции, – уже серьезно сказал Бородин, – конец декабря 1939 года, место высадки – Финляндия, Раатская дорога. Двигаетесь по направлению к селу Суомуссалми…

Генерал кивнул на экран, на котором высветилась подробная карта окрестностей.

– Не самое удобное место, – скептически заметил майор Злобин, – как раз меж двух озер. Ни влево, ни вправо не возьмешь, практически никакого маневра. Кругом – сплошные леса и озера…

– Все правильно, – согласился генерал, – не самая лучшая позиция, но выбирать не приходится. Общая же ситуация такова: незадолго до событий, 30 ноября 1939 года, перед 163-й стрелковой дивизией, входящей в состав 9-й армии РККА, поставили задачу – нанести удар со стороны советской границы, города Ухты, в сторону финского Оулу. Надо преодолеть быстрым походным маршем 235 километров и через восемнадцать-двадцать дней выйти к Ботническому заливу, разрезав, таким образом, территорию страны надвое.

Генерал показал на экране, все кивнули – все вполне логично: разрезать армию противника надвое и уничтожить по частям.

– В принципе замысел был правильный, – продолжил Бородин, – расчленить сухопутные силы Финляндии на две группировки, окружить и уничтожить по отдельности. Но опасность маневра понимали и сами финны, а потому бросили на защиту села Суомуссалми, ключевого населенного пункта на данном направлении, все силы. Против 163-й стрелковой дивизии выступил 27-й финский пехотный полк и еще несколько отдельных батальонов. Плюс, конечно, местные ополченцы. Вроде бы по совокупности получалось значительно меньше, чем советских бойцов, но не надо думать, что превосходство РККА было подавляющим. Фактически под Суомуссалми сражались лишь два полка 163-й дивизии, остальные подойти не успели – застряли на дороге.

Кивок на монитор, и все увидели: обычная наша ситуация – гнать людей вперед, не просчитав как следует маршруты. Лишь бы скорее выполнить приказ… А о том, как такая масса военной техники, орудий и пехоты (да еще с конными обозами!) пройдет по узким лесным дорогам, даже не подумали. Действительно, «гладко было на бумаге»…

– К началу декабря 1939 года, – продолжил генерал, – 81-му горнострелковому и 759-му стрелковым полкам 163-й дивизии удалось быстро, не встречая серьезного сопротивления, выйти к селу Суомуссалми и с боем занять его. Местные ополченцы тут же отошли. Но продвинуться дальше и выйти к Оулу не получилось – финны подтянули резервы и организовали крепкую оборону, а затем предприняли смелый маневр и окружили советские полки, отрезав от основных сил. Бойцы лишились боеприпасов, продовольствия и медикаментов. Командир дивизии, комбриг Зеленцов, понимая сложность и опасность положения, запросил подмоги, и она была оказана. На деблокаду 163-й дивизии выдвинули 44-ю стрелковую, усиленную еще 312-м отдельным танковым батальоном. Но и она также попала в окружение. Даже еще хуже – оказалась разрезанной на несколько частей…

Бородин показал на экране:

– Вот смотрите, 44-ю дивизию атаковали в очень неудобном месте, на Раатской дороге, узком перешейке между озерами Куйвас-ярви и Куоми-ярви. Возможности для маневра и проведения контратак, как видите, не было. Грузовики и конные повозки, на которых везли армейское имущество, продовольствие и боеприпасы, забили все шоссе, применить танки и артиллерию не получалось – развернуться негде. Таким образом, дивизия лишилась своего главного преимущества – брони и огня. Что толку от танка, если он стоит намертво и не может даже сдвинуться с места? Груда металла и мишень для противника… А по глубокому снегу легкий Т-26 проходил с большим трудом. И еще холода тогда были такие, что вся техника замерзла, и завести ее получалось далеко не всегда. Плюс ко всему – обычная неразбериха и общий бардак. А вот финны действовали очень умело и уже через несколько дней расчленили дивизию на группы. Из-за отвратительной организации и толчеи на шоссе части 44-й оказались сильно растянуты – на двадцать километров, боевое взаимодействие между ними не было налажено. Финны воспользовались этим – начали уничтожать дивизию по частям. И весьма в этом преуспели! Они, заметьте, использовали старую, проверенную тактику партизанской войны – перекрывали дорогу завалами и нападали из засады. Обстреливали колонны, минировали обочины, устраивали ловушки, убивали лошадей, поражали автомобили… Через несколько дней бойцы 44-й оказались без патронов, лекарств и еды, даже хлеба не было – автопекарня застряла где-то. Люди грызли сухари, если удавалось, варили конину. Это, сами понимаете, не лучшим образом отразилось на их физическом состоянии и боеспособности. Командование 9-й армии попыталось помочь 44-й дивизии, организовало «воздушный мост»: сбрасывали с самолетов мешки с продовольствием и боеприпасами, но большинство посылок попадало в руки тех же финнов – они, как правило, первыми успевали добраться. Они же лучше знали местность и были на лыжах… Но все же красноармейцы не сдавались и даже пытались выполнить поставленную задачу – прорваться в Суомуссалми, спасти 163-ю дивизию. Но не удалось – атаки наталкивались на хорошо организованную оборону и захлебывались, а роты откатывались назад с большими потерями. Командующий 163-й дивизией комбриг Зеленцов, не дождавшись деблокады, приказал своим полкам пробиваться на север, в сторону границы. Чтобы спасти хоть кого-то… После трехдневного блуждания по тайге к границе вышла лишь половина людей, пришлось бросить почти всю технику, тяжелое вооружение, включая пулеметы…

Бородин немного помолчал, давая возможность представить масштаб поражения, затем продолжал:

– После разгрома 163-й дивизии финны кинули все силы против 44-й, которая к этому времени была уже в не лучшем состоянии. Красноармейцы ослабли, не получали горячего уже несколько дней, много убитых, раненых и обмороженных… Через неделю, 8 января, 44-я дивизия была фактически уничтожена, к границе прорвались лишь жалкие остатки. Финнам достались 37 танков, 20 бронемашин, 160 грузовиков, 350 пулеметов, 97 орудий, несколько тысяч винтовок. Разгром полнейший и очень тяжелый. И позор для Красной армии… Естественно, последовали жесткие меры. Комбрига Зеленцова и комиссара 163-й отстранили от руководства, а полковника Шарова, командира 662-го стрелкового полка, понесшего особо тяжелые потери, а также его полкового комиссара Подхомутова расстреляли. Чуть позже перед строем были казнены командующий 44-й дивизией комбриг Виноградов, полковой комиссар Пахоменко и начальник штаба полковник Волков…

На экране высветились молодые, мужественные лица: командиры, погибшие в общем-то не по своей вине…

– Вот такие дела, товарищи, – закончил генерал. – На Раатской дороге и в ближайших лесах пропали, погибли от ран, голода и замерзли почти семь тысяч человек, еще более 1300 угодили в плен. Но главное – победа при Суомуссалми имела большое моральное и политическое значение для противника, позволила ему затянуть зимнюю кампанию. Что привело к новым и многочисленным потерям… Разгром двух стрелковых дивизий настолько ослабил 9-ю армию РККА, что на этом участке фронта она не предпринимала больше никаких действий до самого конца войны. Ей так и не удалось выйти к Ботническому заливу и выполнить поставленную задачу. О политическом значении же поражения даже говорить не приходится: враги Советского Союза увидели воочию, что страна не готова к большой войне, что грозная Красная армия – колосс на глиняных ногах. Именно тогда руководство Германии приняло решение напасть на СССР летом 1941 года…

Майор Злобин внимательно слушал генерала и лишь время от времени делал пометки в блокноте. Бородин помолчал и продолжил:

– Перед вашей группой, товарищи, стоит задача: добраться до 44-й дивизии, организовать ее прорыв к 163-й, оттеснить с Раатской дороги 27-й финский полк и выйти к Ботническому заливу. Надо помочь советским частям взять Оулу и разрезать Суоми на две части. Тем самым вы создадите благоприятные условия для поражения финской армии и победы РККА. А затем вам надо будет помочь советским дивизиям, штурмующим линию Маннергейма с юга и юго-востока, им тоже несладко приходится… Но это уже вторая часть задания, после первой. Все понятно?

Майор Злобин ответил за всю группу – так точно, товарищ генерал, понятно. Затем уточнил:

– Дата заброски?

– 22 декабря 1939 года, начало разгрома 44-й дивизии, – ответил Бородин. – Полагаю, это самый оптимальный вариант. Вы окажетесь в начале битвы за Суомуссалми и сможете коренным образом изменить всю ситуацию, создадите ее альтернативный вариант истории… Надеюсь, у вас получится.

– Конечно, – уверенно кивнул Злобин.

– Другого ответа от вас я и не ждал, – удовлетворено произнес Бородин. – Теперь что касается вашей экипировки…

Злобин поморщился, как от сильной зубной боли.

– Знаю, – понимающе усмехнулся генерал, – не любите вы нашего старшего прапорщика Михеенко. Но что поделать – другого завснаба у меня нет. Он выдаст, что необходимо.

– Так ведь, товарищ генерал-майор, – неожиданно встрял старший лейтенант Сергей Самоделов, – Михеенко – тот еще жук. У него зимой снега не выпросишь, а не то что снаряжения… Жмот, сквалыга!

– Не сквалыга, а бережливый, хозяйственный мужик, – строго поправил Бородин. – Михеенко заботится о сохранении вверенного ему имущества, чтобы зря не расходовали и попусту не разбазаривали. Как и положено ему и по Уставу, и по всем инструкциям. Сами знаете, какой сейчас напряг с финансированием, фонды опять сократили. Говорят, наша тема неактуальна, есть более перспективные направления. Приоритеты, мол, изменились…

Генерал тихо выругался, его подчиненные понимающе усмехнулись – вечная грызня между управлениями Института, каждый тянет финансовое одеяло на себя. Пока победу одерживали службы и отделы, занимающиеся изучением культурных памятников, а Спасателям времени доставались лишь объедки… Но это временно – даст бог, поймет руководство, что исследование военной истории и создание альтернативной реальности не менее интересно и перспективно, чем изучение каких-нибудь античных храмов и дворцов…

– Нам приходится экономить, урезаем по самое не балуй, – вздохнул Бородин. – Так что, ребята, вы поаккуратней, не особо шикуйте. А с Михеенко уж постарайтесь ласковей как-нибудь, глядишь, он вам и выдаст, что надо, без лишних проблем…

– Как же, выдаст, – скептически скривился Самоделов, – Михеенко в прошлый раз, когда мы в Козельск ехали, ни за что не хотел серебряные гривны выдавать. А как без них, если в то время иных денег, по сути, и не было? Сказал: вы, мол, хлопцы, обойдитесь как-нибудь сами, расплатитесь натурой, то есть мехом. Настреляйте, говорит, лисиц, волков да белок, сдерите с них шкурки, вот вам и деньги. Сорок белок – одна серебряная куна, на которую можно много чего выменять… Ага, делать нам нечего, как белок по деревьям гонять да за лисицами бегать! Еще бы предложил сходить на медведя! Завалить парочку-троечку косолапых и содрать шкуру… Тоже мне, экономист хренов!

Генерал слегка улыбнулся:

– Да, Михеенко – такой, немного прижимистый. Есть чуток…

– Плюшкин он, – скривился Матвей Молохов и продемонстрировал неплохое знание мировой литературы: – Гобсек, Скупой рыцарь, Скрудж…

– Ничего, договоритесь как-нибудь, – примирительно поднял ладони вверх Бородин, – не так ли, капитан Лепс?

– Так точно, – подыграл начальнику главный специалист по НЛП и запудриванию мозгов, – договоримся. Беру это на себя.

– Вот и отлично, – одобрительно кивнул генерал. – Вопрос решен.

Он встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен:

– Идите, товарищи, готовьтесь к заданию, получайте экипировку, а перед самой заброской мы еще раз встретимся, уточним детали.

Майор Злобин поднялся и, козырнув начальнику, направился к выходу. За ним потянулись и все остальные члены группы.