355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Игорь Дравин » Маски сброшены » Текст книги (страница 2)
Маски сброшены
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 02:33

Текст книги " Маски сброшены"


Автор книги: Игорь Дравин


Жанр:

   

Попаданцы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Хм, и сказать тут нечего, расслабился я в непривычных городских условиях и не заметил слежки за собой. Укол для моего самолюбия. От моих вампиров вообще не стоило ожидать чудес, они же лесовики. А вот Жучила получит волшебный пинок по заднице, а не премию. Как можно так беспокоиться о моей безопасности? Я ему что, падающая от вида крови институтка из Смольного? А о том случае я слышал, меньше надо было пить этому недоумку. Кстати, Жук и куратору этого кандидата в мои подчиненные вынес смертельное предупреждение. Ответственности головой за новых вербуемых сотрудников в мою ночную гильдию внешней разведки еще никто не отменял. И кстати, это предложил не я, хотя подумывал о нечто подобном, а Зетр. Мол, если у нас ночная гильдия образуется, то и правила в ней должны быть похожи на правила обычных ночников. Болтунов и прочий сброд отправлять под пирсы, под землю или к Проклятому, короче, куда они попадут, – пусть другим наука будет, всем другим, новичкам и уже набранному составу.

– Хватит, – остановил я целеустремленного фанатика, – мне и отсюда будет все хорошо видно.

– Как скажете, господин Хантер. – Нирк в последний раз пнул какого-то загораживающего мне обзор бедолагу и успокоился.

Прелестная картина: под наспех сколоченным помостом, окруженным редкой цепочкой местной стражи, валяются политые земляным маслом дрова, а над самой конструкцией возвышаются три столба. А вот и темные.

– Кто они такие? – поинтересовался я у Нирка.

– Приезжие: дед, внук и внучка.

Да, есть в их лицах что-то общее. Один дедок, симпатичная девчонка лет двадцати и сопляк-подросток. Что-то темные начали мельчать. Приговор уже зачитан, и инквизиторы привязывают безвольные тела осужденных – наверняка чем-то их опоили – к месту их скорого умерщвления. Все обычно – для Крайса, а не для Белгора. В моем родном городе если и казнят темных на главной площади, то только ночью и без зрителей. Нечего на такую смерть смотреть зевакам разного рода, нечем здесь любоваться. А что-то в происходящем мне не нравится, я выпустил бахрому. Не помогает. А если щупальцемпроникнуть в головы осужденных? Только надо сделать это осторожно: мне неприятности именно здесь и сейчас с инквизиторами не нужны. Вот так, легонько касаемся головы, а теперь залезаем в их мозги. А это что такое, метка? [3]3
  Бахрома, щупальце, метка – плетения.


[Закрыть]
Хрен с ним, сканируем троицу быстро и жестко. Четвертый гордился бы мной: инквизиторы ничего не заметили. А зря, им бы… Вот сволочь, вот сволочи!

– Господин Хантер, что с вами? – Нирк заслонил меня своей спиной от окружающих. – Вам плохо?

– Уже хорошо. – Я со злой улыбкой смотрел на белый свет, окруживший трех осужденных, на их корчившиеся тела. Что он делает? Молодчина!

– Они виновны, – огласил вердикт главный инквизитор этого действа. – Создатель силой своей это подтвердил. Приступайте к казни без пролития крови. – Сразу несколько факелов упали на политые горючей смесью дрова.

– Пойдем отсюда, Нирк, все, чего я хотел, я уже увидел. Надеюсь, что ты мне забронировал хороший номер в гостинице.

– Самый лучший, – клятвенно заверил меня фанатик. – Пошел прочь, – отвесил Нирк плюху какому-то бродяге. – Не видишь, что господину стало плохо от смрада сгорающих тел?!

Если бы, мне стало мысленно нехорошо от осознания того, что некоторых вещей никто не может изменить, никто.

– Мэтр, – Нирк попытался заглянуть мне в глаза, – вы недовольны качеством принесенного вам ужина или вина?

– Нирк, не суетись под клиентом, есть такая поговорка у меня на родине. Я приму у тебя клятву на крови, не беспокойся. Только помни о том, о чем мы с тобой утром договаривались. Никакого обожания ко мне и прочего ты не должен испытывать. А я такой хмурый только потому, что впервые в жизни увидел честных инквизиторов в моем понимании этого слова, а не в чьем-то другом. Придется мне расстаться с некими устоявшимися взглядами на жизнь. Тяжеловато мне будет слегка перестроить свое отношение к ордену Слуг Создателя. Между нами кровь, Нирк.

– Кровь?!

– Да, а теперь, если хочешь, приноси мне клятву на крови – и только тогда ты узнаешь обо мне столько же, сколько знают все командиры групп, сколько знают Зетр и Жук.

– Я согласен! – Фанатик вынул нож из-за пояса.

– Не спеши, продумай, ведь тогда ты не только удовлетворишь свое любопытство: ты выйдешь на новый уровень в нашей организации, но и возрастет твоя мера ответственности. Мало того, как только ты по любой причине начнешь болтать обо мне, о моей личности, будь то пытки или хвастовство в ближайшем трактире, – ты умрешь. Умрешь при любом способе осветить правду обо мне и о моих делах. Ты все понял?

– Все, а клятва меня не страшит, мэтр. Я давно уже для себя все решил. – Нирк резанул свою ладонь. – Еще когда я давал клятву верности Зетру.

«Ог, ты ничего на этот раз мне не скажешь». – Я смотрел на приносившего в упрощенной форме, эх, алтаря замка Стоки под рукой нет, одну из самых страшных клятв Арланда разумного. Одно дело клятва на словах Зетру, а ведь это совсем другое.

«А что тут говорить? Если это для него в радость, то зачем ему мешать или отказываться от нее?»

– Клятва принесена, клятву принимаю и возлагаю на себя ответственность за все совершенное тобой, – буднично заметил я и, резанув свое предплечье, смешал свою кровь с кровью ошарашенного моим поступком Нирка. – Да, я как-то забыл тебе сказать перед тем, как ты дал мне клятву: отныне ты за все совершенное тобой отвечаешь лично передо мной. За все, Нирк, наша взаимная клятва принята. Видишь, как засветилась некая жидкость рубинового цвета?

– Взаимная?!

– Да, теперь ты подлежишь только моему суду, и поверь мне – он будет для тебя гораздо строже, чем обычное правосудие любого суда любого королевства Арланда. Взамен ты получаешь небольшой бонус: если с тобой что-то случится, то я буду обязан отомстить за все происшедшее с тобой. Поздравляю, командир одиннадцатой группы волков Зетра. А как ты думал, разве Зетр или Жук принесли бы мне клятву на крови, если бы не было такой процедуры с моей стороны? Кстати о птичках, так хорошо знакомый тебе Жук отныне может исполнить тебя только с моего разрешения. Вдруг ты, Нирк, когда-нибудь зарвешься или, наоборот, проявишь преступную медлительность и ничего не сделаешь в рамках своих обязанностей? Все понятно? Вижу, что все, а теперь спрашивай меня о своих полномочиях, обязанностях и прочем.

– Почему, мэтр, между вами и инквизиторами стоит кровь?

– Это не тот вопрос, который я хотел бы услышать от тебя в первую очередь, но отвечу, Нирк. У меня есть несколько имен, в одном городе на севере Сатума меня знают как мастера-охотника Влада Молнию. Ты налей себе вина, а то вон как слюной поперхнулся. Доволен моим ответом?

– А они знают об этом? – покосился Нирк на весело проводящих время в соседней комнате за столом, уставленным едой и выпивкой, вампиров.

– Конечно знают, – усмехнулся я. – Ребята, снимите иллюзию с ваших мордочек, а то клиент чего-то не догоняет, – громко попросил я и так подслушивающих наш разговор, конечно же в целях моей безопасности, а не чего-то еще, клыкастиков, хм, так я в это и поверил. – Теперь видишь, кем они являются на самом деле? Ты пей вино, пей, Нирк. Кроме того, я еще являюсь мастером-рейнджером Далвом Шутником. Не смей поперхиваться, вино денег стоит, а также я бывший граф эл Артуа. А чего ты так побледнел? Я ведь не хвастаюсь перед тобой, тебе, командир одиннадцатой группы волков, нужно знать эту информацию, в отличие от собственных подчиненных. А то вдруг ты однажды примешь неправильное решение и мне придется отправить за тобой Жука или самому явиться? Тебе это надо, оно мне надо?

Молчание.

– Я многое понял, мэтр, – разродился наконец-то Нирк. – А почему вы захотели изменить свое отношение к клирикам из ордена Слуг Создателя? Ведь после того, что произошло с волчицами, даже здесь, на острове Крайс, на них стали косо посматривать, когда узнали обо всем происшедшем. Более того, через несколько дней после убийства волчиц инквизиторы официально заявили, что прелат Санр просто сошел с ума и весь орден Слуг Создателя скорбит о происшествии.

– Скорбит – может быть, но не весь орден, – пожал я плечами. – А только его отдельные представители. Нескольких из них я увидел сегодня, остальным просто безразлично, а некоторые еще и злорадствуют. Ты вообще знаешь, что произошло во время казни, а точнее – до того, как запылал помост с осужденными?

– Все это знают. Вся эта семейка занималась колдовством, их поймали после наложения проклятия на одного из благородных купцов, и…

– Благородных купцов! – прервал я Нирка. – Таких я очень мало встречал в своей жизни. Купец по определению не может быть кристально честным и благородным, иначе он не был бы купцом. Там купи, там продай, да и слегка обмануть во время сделки – это святое. Я знаю только нескольких разумных, которых можно частично назвать благородными купцами, и, как ни странно, они постоянно появляются в Белгоре после очередного вздоха. А теперь запомни на будущее, командир одиннадцатой группы: когда мне говорят слова «все это знают», я прихожу в бешенство. Все не могут хоть что-то знать – вот я, например, не знаю, а значит – это ложное утверждение. Более того, это опиум для народа, это клише, используемое для оболванивания разумных. Все это знают, заявляет один в споре с другим, – и все, теперь любые аргументы беспочвенны: как вообще можно идти против прописных истин, известных каждому? Только кто их назвал этими самыми прописными истинами? Кто их вообще внедрил в сознание разумных при помощи средств массовой информации и создания определенного имиджа всеми видами и способами пропаганды в глазах пока еще живых? Кто?

– Мэтр, я не совсем понял вас, – осторожно заметил Нирк.

– Не беспокойся, это меня занесло, но в будущем подобных слов в общении со мной не употребляй. А теперь я объясню тебе на пальцах, что же именно произошло на площади. Подавляющее большинство видело казнь без пролития крови трех темных: дедка, его внука и внучки. А вот некоторые разумные знают правду, а совсем некоторые вроде меня могли увидеть истину. Дедок сейчас был не при делах, но в молодости явно изредка баловался колдовством. Ты знаешь разницу между магией и колдовством, Нирк?

– Маги пользуются своей силой, а колдуны заемной, это всем из… то есть я хотел сказать, что многие это знают.

– В принципе определение грубое, но верное. Есть там свои нюансы. Колдун может быть магом и наоборот, но не суть важно. Важно другое: колдовство всегда оставляет отпечаток на разумном. Без разницы – он применял его или на нем проводили эксперименты. Во втором случае эта меткаможет со временем слабеть и даже полностью исчезнуть, а вот в первом – нет. На мне сейчас находится нечто подобное, привет из погани с пятнадцатого уровня оно называется. Очень часто неопытные клирики и подавляющее большинство магов, не нюхавших пороха Белгора, путают их между собой, но это их проблемы, а также того, кто не удосужился эту меткускрыть под защитой. Черт, опять меня занесло не туда. Так вот, на дедке была такая метка, он был слабеньким колдуном, но похоже, что уже несколько десятков лет как завязал со своими прегрешениями молодости. И жил бы он спокойно и счастливо, хрен бы кто его обнаружил при поверхностном сканировании – замучаешься лезть в душу каждому разумному. Да вот беда: внучку свою дедок успел кое-чему научить. Не знаю, зачем он это сделал. Может быть, все началось с легких наговоров от больного зуба, или корова клевером на поле отравилась, не знаю и знать не хочу.

А вот потом внучка начала шалить более серьезно. Она стала малефиком, слабеньким, но от этого ее жертвам не легче. Малефики тоже полезны, проклясть там саранчу на поле или клопов в гостинице, они полезны, но стараются не особо светиться своими навыками и умениями. Наверняка девушка изначально пользовалась помощью природных духов, это тоже колдовство, но никакой черноты в нем нет. Только, Нирк, не вздумай вступать по этому поводу в пререкания с клириками или кого-то просвещать. У разумных Арланда слово «колдовство» прочно и по заслугам давно ассоциируется с чернотой. Так вот, внучка однажды начала шалить в темную сторону, наверняка сначала своей злейшей подруге внешность подправила в «лучшую» сторону, потом парня приворожила, так далее и всему подобное. Только вот закончились шалости внучки кровью, причем не ее. Она что думала, на Крайсе можно вести себя так же, как и в родной глухомани?

А ее дед, похоже, вообще в маразм впал, если так сильно любил свою внучку, что потакал ей во всем. Единственный, кого мне жалко, – так это парень. Он вообще был не при делах. Все, что я прочел в его голове, – это удивление, недоумение, отчаяние и мольба о помощи. В последние мгновения своей жизни этот парень молился Ему, он ждал чуда, ждал заступничества от Него. Не дождался. Вот такая печальная история. А самое поганое, – я налил себе вина и выпил, – что я ничем не мог помочь бедолаге. Здесь не Белгор, здесь даже не одно из королевств севера Сатума, здесь Крайс. Если бы я назвал свое имя и потребовал провести дополнительную проверку парня, то никто бы меня не послушал. Его все равно прикончили бы. Его уже приговорили, толпа жаждала зрелища, и не рядовым исполнителям из ордена Слуг Создателя срывать это действо, наслушавшись бреда залетного охотника. Да кто он такой? Влад Молния, так иди отсюда в свой Белгор и там геройствуй, не лезь туда, где ничего не понимаешь. Да и не хотел я рисковать своими делами ради первого встречного. Даже если бы у меня был шанс спасти его от костра, я все равно не открылся бы инквизиторам и толпе зевак. И теперь я думаю: а чего во мне было больше – первого знания или второго желания? Черт, как хреново на душе, зря я захотел посмотреть на это представление.

Молчание.

– Мэтр, – решился нарушить тишину Нирк, – но ведь всю семью проверил клирик, обладающий силой Его, и…

– И ничего это не значит. Голая сила ничего не показывает и ничего не доказывает. Это было представление, Нирк. Да и не обладал клирик силой Создателя. Он был обычным погодником, правда, к тому же искусным иллюзионистом. Что так на меня уставился? Сейчас я тебе раскрою один небольшой, один малюсенький секретик матери-церкви. Ничего серьезного в нем нет, но об этом стараются не болтать даже клирики самого высокого ранга. Ты должен осознать, Нирк, на какой уровень ты выходишь, какими играми теперь ты будешь заниматься. Осознать полностью и бесповоротно, всей своей требухой. Когда у меня еще был свой замок, когда я еще был обычным вольным бароном, однажды я прижал к стенке одного юного клирика и потребовал от него объяснений непонятностей различного рода. В числе всего остального я выжал из него один очень интересный рассказик.

Разумных, имеющих возможность овладеть силой Его, рождается на Арнанде на порядок меньше, чем всех потенциальных магов, вместе взятых. При подозрении на эту возможность ребенка обследуют не обычные деревенские святоши, а специальная команда из городка под названием Бирана, расположенного в королевстве Нарина. Да-да, Нирк, из самой резиденции Наместника Создателя, вот уж точно этот человек никогда не умрет от скромности, называя себя так. И если самые худшие подозрения подтверждаются, церковь старается всеми силами заполучить будущего неофита себе. В ход идет все, но только есть одно условие: ребенок сам должен пожелать стать клириком, иначе ни хрена не выйдет.

И вот привозят мальчика или девочку в одно специализированное для воспитания такого вкусного подрастающего поколения заведение. Кстати, оно тоже находится в Биране, а там начинается обработка, то есть учеба. Ученик мало того что должен осознать свою возможность овладеть силой Его – он еще должен искренне верить в себя, в свои помыслы и поступки, верить в то, что они правильны и служат во благо Его. Большая часть учеников во время обучения отсеивается – и, как ни странно, это в основном мальчики. Отсев тут же забирает себе орден Длани Создателя – мол, не совсем получилось у вас, прохиндеи, наверняка все мысли во время полового созревания были только об этом, – так на здоровье. Будете паладинами и можете сколько угодно пить вино, играть в карты и бегать по девкам в свободное от службы время. А вот за закончивших свое обучение с красным дипломом остальных послушников и послушниц начинается самая настоящая свара. Но тут опять есть своя тонкость: клирик должен сам искренне выбрать свой вариант работы на Создателя. Большая часть парней предпочитают свободу. Им на хутор не уперлись различные церковные ордены – эти организмы сразу становятся викариями, и их радостно забирают себе митрополиты различных королевств – с согласия ребят, естественно. Большая часть девчонок становятся ауновками. Остаток частично идет дланцам, за что все их громко ненавидят – мол, вы совсем охренели, у вас морда скоро треснет от жадности. Также не остается в обиде и орден Знающих, его почему-то выбирают большинство неофитов, обладающих аналитическим складом ума, – знатоков остальные покупатели ненавидят еще сильнее: сливки снимают, сволочи, – но ненавидят молча: кому надо ссориться с церковной службой собственной безопасности? И лишь жалкий ручеек одаренных достается инквизиции.

А вот совсем недавно, столетий семь или восемь назад, все было иначе. Остальные ордены и белое духовенство сосали лапу, с завистью глядя на инквизиторов. Тогда их слава борцов с порождениями Темного была на высоте. Но шло время, у разумных память короткая и так далее. А потом случилась одна некрасивая история с обретением своего дара святой Ауной. А еще раз потом ее внучок, святой Ирдис еще больше подпортил имидж слуговикам – и теперь они в свою очередь хрен грызут и бесятся, но ничего не могут поделать, почти ничего. Им нужна новая святая или святой и очередной крестовый поход за зипунами темных – только тогда они могут восстановить свою былую славу и влияние. Теперь тебе все ясно?

– Да, мэтр. У инквизиторов просто не хватает разумных, обладающих силой Его, для тщательной проверки на лояльность Создателю всех подозреваемых, но они не хотят, чтобы об этом знали обычные обыватели. А тот парень, вы уж меня извините, мэтр, но он все равно был виноват. Наверняка, даже не зная об этом, он помогал своей сестре. Корешки ей из лесу носил, иголку подавал, когда она протыкала измазанную кровью куклу, насылая очередное проклятие, многое можно предположить. Пусть он не заслуживал костра, но на каменоломни его все равно бы отправили, и по заслугам. А там он через год или два наверняка бы умер.

– Ты понял меня правильно. И на будущее: ты вышел на другой уровень, и поэтому не стоит называть меня на «вы».

– Благодарю, мэтр, а почему вы, то есть ты сказал, что стал лучше относиться к инквизиторам?

– Помнишь этот якобы свет Создателя, окруживший пока еще живые тела? Так вот, погодник почти мгновенно выкачал воздух из легких старика и пацана. Он даровал им легкую смерть. Ты думаешь, что остальные принимавшие участие в казни инквизиторы не заметили этого, не знали об этом? Погодник наверняка нарушил распоряжение своего высшего руководства, и остальные слуговики поддерживали его решение. А вот девушка во время того, когда погодник убивал ее родственников, от его магии испытала такую сильнейшую боль, что, по-моему, пламя костра стало для нее милосердием. Наверняка у этого мага есть свои личные счеты к темным, но он не озверел, он не стал сукой. Теперь ты понял меня?

– Да, а почему…

Ну наконец-то, я с легкой улыбкой смотрел на командира одиннадцатой группы волков Зетра: мне не особо нравятся фанатики. Мне нужны толковые, обладающие информацией, грамотные люди. Жучила, так и быть, получишь ты премию за вербовку этого кадра, но от волшебного пинка по пятой точке избавиться не надейся. Вечер наконец-то стал томным. Я так чувствую, что с этим Нирком, который так напоминает мне своим характером, своей упертостью одного моего несостоявшегося темного друга Норка, мы сработаемся.

Отступление первое

– Чего еще плохого ты мне скажешь? – поинтересовался моложавый мужчина у вошедшего в его кабинет сотрудника, если так можно было бы назвать посетителя.

– Наливай коньяк, – предложил седовласый человек. – Помянем Герасима Лаптева. Все-таки девять дней сегодня. Жень, я ненавижу этого «ангела».

– А что ты можешь сделать?

– В том-то и дело, что почти ничего. Вот ведь скотина! – Мужчина осушил рюмку. – Ничего я сделать не могу. Жень, ты бы знал, как меня это бесит.

– Знаю.

– Не в той степени ты это себе представляешь. Помнишь, как тебя, молодого и слишком умного сотрудника, прикомандировали к моей команде? А потом мы пережили одну очень увлекательную ночь в одном заброшенном со времен конкистадоров городе? Помнишь, как ты наутро клялся всеми святыми, что никогда больше и ни за что не будешь работать в поле?

– Помню, а также я помню и то, что с твоей командой я постоянно работал, я требовал этого.

– А я сейчас требую у тебя разрешения на…

– Нет, даже не заикайся об этом. Мы оба знаем, чем все это закончится. Ты, хренов терминатор, можешь не заботиться о собственной жизни, а о моей? Кто кого должен защищать?

– Я тебя, Женя. Но видит бог, как я хочу попытаться свести с этим «ангелом» счеты. Жень, Герасим Лаптев, Герыч, как его называл Влад, – он поверил мне, он все бросил. Продал свою фирму, прекратил искать Влада, уехал за границу, а его все равно там достали. Банальное ограбление на улице, четыре трупа, а один из них был телом Герыча.

– Успокойся! Нельзя так все принимать близко к душе!

– Тот город, Женя, тот разрушенный город. Ты думаешь, что мы, увидевшие это, ни капли не изменились? Не ври себе сам. Мы стали другими. А теперь усядься плотнее в кресло. Помнишь, что я решил узнать…

– Да помню я все! Ну и какой результат, ты ведь не зря меня вызвал?

– Вызвал, ты теперь так это называешь? Жень, у меня есть один сотрудник, прозвище у него Бульдог. Сам он особым интеллектом не отличается, но, если дать ему цель, если направить его в нужную сторону, он может горы свернуть. Я решил поинтересоваться, что именно связывало Влада Истрина, Анатолия Громова и Герасима Лаптева. Ты знаешь, сиди в кресле плотно.

– А Виктория Истрина?

– А ее убили просто за компанию: слишком она ментов теребила. Ты знаешь, Жень, если бы она была мужчиной, у нас бы появился второй Влад. Ее описание, ее привычки, ее отношения с людьми…

– Отношения Влада с людьми я знаю. Он был жесткий парень, Влад не умел прощать, и я позволял это ему делать. Он никогда не задевал наших интересов.

– Влад очень не умел прощать и наказывал только подонков наподобие тех, кто убил жену его друга. Сколько акций он провел почти без нашего контроля – и почти все в интересах своих друзей? Влад был мозговым центром этой банды трех мушкетеров. Если бы не он, то Анатолий Громов и Герасим Лаптев никогда не достигли бы своего еще недавнего уровня. Ты сидишь хорошо, Жень? Так сиди еще крепче в своем кресле. Влад познакомился с Анатолием еще в армии, а с Герычем – во время уличной заварушки. Только они были его друзьями, а остальные – просто знакомые. Сидишь хорошо, не пей, а то поперхнешься. У Влада, Анатолия и Герыча был один прапрадед. Они дальние родственники, и они не знали об этом.

Рюмка выпала из руки моложавого мужчины.

– Что?!

– То, что слышал, Жень.

– Тогда ведь получается…

– Ага, получается такое, что я даже не хочу об этом думать, а ведь придется.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю