Текст книги "Эгида Х"

Автор книги: Игорь Дикало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Пролог.

Камера замигала красным огоньком, фиксируя и записывая всё в лаборатории. Учёные волновались, пытаясь стать чуть ближе к саркофагу. Никто из них не обращал внимания на то, что входная дверь в секцию щёлкнула, блокируясь.

Один из них поднял бокал.

– Сегодня величайший день, коллеги. Мы долго шли к тому, чтобы расшифровать загадку прошлого, но ни разу не подходили так близко, – пожилой мужчина волновался. – Сегодня мы узнаем, что за люди жили в прошлом.

– Сергей, не переживай так, мы все волнуемся. Завтра уже мы представим отчёт в Научный комитет и, быть может, откроем новую веху в наших Секторах.

– Да, да, верно. Давайте приступим, – пожилой учёный залпом выпил содержимое бокала и отставил его в сторону. – Джон, инструменты готовы?

– Конечно, – мужчина помахал чем-то, напоминающим разводной ключ. – Приступаю. Подвиньтесь, мне нужно место для манёвра.

Учёные расступились, и мужчина встал рядом с саркофагом. Сделать он ничего не успел, дверь открылась и в неё влетели люди в комбинезонах Военного Комитета. Камера увеличила зум, фиксируя лица прибывших.

– Всем лицом в пол! – заорал один из военных в офицерской одежде. – Сопротивление будет жёстко караться.

– Постойте, но ведь наши исследования проходят через Научный комитет, – пролепетал пожилой учёный, которого один из коллег называл Сергеем. – Вы не имеете…

– Молчать! – снова заорал офицер и ударил мужчину по лицу прикладом автомата. – Говорить, только когда я скажу!

Учёный повалился на пол без сознания. Остальные торопливо упали на пол, закладывая руки за затылок.

– Мы на месте, – сказал в коммуникатор офицер и добавил, обращаясь уже к бойцам. – Рассредоточиться по лаборатории, заблокировать вход, патруль из двух человек, вдруг кто ещё здесь остался.

Камера двинулась, уходя в сторону. Сработал зум, наводясь на человека, который прятался за саркофагом. Это был тот самый мужчина, который должен был открыть саркофаг. Видимо, в общей суматохе он остался незамеченным. Мужчина крепко сжимал в руках инструмент, видимо, пытаясь решиться на что-то.

Наконец, он выглянул из-за саркофага, офицер трепался по рации и стоял к нему спиной. Мужчина крепко сжал инструмент в руке и начал красться к офицеру сзади, пытаясь издавать как можно меньше звуков. Кто-то из учёных вдруг испуганно вскрикнул, когда Джон случайно наступил ему на руку. Дальше всё завертелось очень быстро. Офицер стал поворачиваться, вскидывая оружие, мужчина бил ключом в замахе.

Камера зафиксировала, как ключ врезался в шлем офицера, сминая тот, как фольгу. Брызнула кровь, тот не успел даже нажать на курок. Фигура в офицерской форме рухнула на пол. Мужчина подхватил автомат и прижался к стене, ожидая, что сейчас появятся солдаты, но никого не было. Судя по всему, он был напуган, дыхание сбивалось, Джон постоянно утирал пот рукавом. Но уже сделан роковой шаг, поэтому шанса на ошибку не было. В открытую выступить против бойцов Военного комитета, это каким же смельчаком нужно было быть.

Наконец, он выдохнул и дёрнул рубильник, открывая дверь. Та зашипела и открылась, открывая доступ в коридор. Учёные зашевелились, но вставать боялись, только наблюдали во все глаза за мужчиной, который выскользнул в коридор. Снова заработал зум, но камера уже не могла увидеть происходящее в коридоре. Микрофон записывал только звуки выстрелов и крики раненых людей.

Позже, камера записала, как военные забрали учёных. Потом, как убрали саркофаг, поместив на его место аналогичный контейнер. Последним, что видела камера, были четыре тела, которые лежали возле саркофага. Процесс наблюдения был завершён, экран погас.

Глава первая. Неожиданная находка.

– Иксу восемьсот лет. Ты сума сошёл? Ведь такого не может быть, – седоволосый мужчина утирал платком лицо и кричал на своего ассистента. – Первые упоминания об иксах датированы третьим веком после катастрофы. Это же наверняка фальсификат.

– Андрей Афанасьевич, но все находки, которые были найдены рядом с искомым объектом указывают на то, что этот икс – один из первых на планете, – худощавый юноша в лабораторном халате поправил очки и добавил. – Если не верите, я снова запущу машину и проверю искомый материал.

– Да верю я машине, Семён, – профессор ещё раз заглянул в бумаги, которые держал в руках. – Этого просто не может быть. Научное сообщество нас раздавит, если мы вынесем эти данные на суд Консилиума.

– У меня есть идея, Андрей Афанасьевич, – юноша снова нервно поправил очки. – Мы можем…

– Даже не думай упоминать об этом, – снова воспылал гневом профессор. – Запускать икса нельзя. Разве ты не помнишь, чем закончился последний опыт в Лаборатории – 18?

– Но он разительно отличается от поздних находок, – парировал Семён. – В его конструкции нет орудий убийства и мне кажется…

– Кажется ему! – седоволосый мужчина хлопнул ладонью по столу, от чего часть бумаг разлетелась в разные стороны. – Юн ещё для подобных суждений. Нашим предкам тоже казалось, что имея в руках такое оружие, они смогут построить мир на планете. Что из этого вышло?

Дверь в кабинет открылась и на пороге показалась женщина средних лет, кареглазая, светловолосая. Во взгляде читалась обеспокоенность тем, что происходило в лаборатории.

– Андрей Афанасьевич, у вас всё в порядке? – женщина поправила причёску и робко улыбнулась.

– Мы снова сильно шумим? – смутился профессор. – Я не хотел…Мы будем потише себя вести.

– Здравствуйте, уважаемая Сильвия, – поздоровался юноша. – Это всецело моя вина. Впредь, буду вести себя спокойнее.

– Знаю я, чья это вина, – женщина посмотрела на профессора и добавила. – Если хотите, принесу вам бессонник или что-нибудь из традиционного набора.

– Из традиционного на две персоны, – сказал профессор. – Лучше всего кофе.

Женщина исчезла за дверью, а оба научных работника переглянулись и снова принялись за работу в сотый раз перепроверяя данные. Идентификация икса не должна была завершиться провалом. От того, насколько тщательно они проанализируют этот саркофаг, зависела карьера профессора и дальнейшая жизнь ассистента в научном сообществе. Учёные в нескольких лабораториях работали с саркофагами, но подобраться так близко не удавалось ещё почти никому.

Когда Сильвия вернулась в кабинет, оба были поглощены расшифровкой данных, поступивших от анализатора материала, поэтому не заметили женщину и никак не отреагировали. Та не удивилась, тихо вышла из кабинета и прикрыла за собой дверь. Сегодня можно даже спокойно уйти пораньше, они даже не заметят.

Резкий сигнал отвлёк Семёна от работы. Он взглянул на визор на запястье, близилось время завершения работы. Задерживаться было некогда. За каждую минуту, которую они проводили в лаборатории вне рабочего времени, копился долг Лаборатории-12 перед Трудовым комитетом. А что будет после того, как комитет придёт собирать долги, все знали. Андрей Афанасьевич был видной фигурой в сообществе Консилиума, его бы никто трогать не стал, а вот он, простой научный сотрудник был не так популярен и защищён. В конце концов, Семён мог и пострадать, если бы остался на переработку.

Без пяти минут пять Семён уже был собран, костюм медленно сжимался, принимая форму фигуры. Шлем и кислородный баллон он подключит уже после того, как транспорт покинет комплекс лабораторий. Кислород в комплексе в достатке, поэтому будет экономить. Как раз перед тем, как вагонетка подойдёт к шлюзу, он включит аппарат. Даже если бы были лишние кредиты Консилиума, он бы всё равно экономил, запросто могла бы возникнуть ситуация с разгерметизацией вагона на монорельсе и вот тогда лишний галлон кислорода спасёт жизнь.

– Уже собрался? – профессор рассеянно посмотрел на юношу. – Забеги к нам в ячейку, передай, пожалуйста, Юленьке, что я задержусь. У нас проблемы с коммуникаторами, видимо ветер снова рвёт радары, поэтому я не смог с ней связаться. Сегодняшний код в сектор, хм…сейчас посмотрю.

Профессор достал из стола коммуникатор, покрутил панель задач и удовлетворённо хмыкнул.

– Сегодняшний код – 13258, – повторил он цифры вслух и добавил. – Совершенно не понимаю, зачем это всё. Усиления безопасности, так от кого? Кого боится внутренний комитет? Не обращайте на меня внимания, Семён, у вас транспорт. Возьмите вот, это ваша оплата на сегодня.

Профессор снова покрутил панель задач на устройстве, ввел цифры и визор Семёна блымкнул, принимая сообщение о кредитах, зачисленных на счёт. Он мельком заглянул на сообщение и обомлел. Тысяча кредитов. Это ему почти полгода пришлось бы пахать на ферме, или откапывать реликвии прошлого из песка.

– Андрей Афанасьевич, это слишком много… – начал было он, но профессор махнул рукой, прерывая любую попытку сопротивления. Семён увидел, как мужчина погружается в записи, переставая замечать всё вокруг, спорить сейчас с ним было совершенно бесполезно. Визор снова резко зажужжал, предупреждая о скором прибытии транспорта на станцию. У него оставалось ещё десять минут на то, чтобы уехать со своей платформы.

Когда он прибежал на станцию, уже собралось достаточно людей. Вагонетка должна была появиться через восемь минут, и он от нечего делать стал в миллионный раз изучать тоннель перед собой. Андрей Афанасьевич говорил, что много лет назад, у древних предков, было такое явление научной мысли, как метро. Подземная цепь коммуникаций, соединенная тоннелями, по которой ездили поезда, пережиток прошлого, и такая нелепица.

Люди спускались под землю каждый божий день, чтобы добраться до работы и вернуться с неё. Вот ведь, дураки. Нужно было бы наслаждаться каждой минутой на свежем воздухе, солнцем, которое не обжигало до смерти, а ласково гладило по коже. Эх, ему бы то время застать. У него дома был древний плакат в вакуумной оболочке. Фотография какого – то парка, парка в эпохе без войны. Он отогнал мрачные мысли о состоянии мира сейчас, когда можно о таком только мечтать.

– Семён! Искатель! – крикнул кто-то из толпы и помахал рукой. – Иди к нам!

Научный сотрудник покрутил головой и увидел аспирантов из Лаборатории – 11. Они занимались проектом возрождения Земли, поэтому у них было привилегированное положение в обществе. Начинали они все учиться одинаково, но сейчас были разбиты по разным отделам. Клички даже дали друг другу, успели по долгу службы. Аспиранты из Лаборатории-11 носили название Ботаников, его называли Искателем по долгу службы. Был парень, которого называли Гробокопателем, но это уже была совсем грустная история.

Семён наконец увидел того, кто ему махал рукой. Это был круглолицый смешливый парень, вечный зубоскал и один из самых талантливых людей на этой станции. Себя Семён относил к рангу пониже, потому что работал с артефактами из прошлого, а тот, он занимался насущным, делом, которое должно было бы помочь людям жить на поверхности.

– Привет, Джозеф, – он подошёл ближе и поздоровался. – Как продвигаются исследования?

– Как, как. Успешно. Такие успехи тебе и не снились, – тот с нарочито напыщенным видом начал произносить эту речь, но в середине сдулся и рассмеялся. – Ну ты же знаешь, Семён. Растения устойчивые синтезируем, чтоб пустыню задержать, пытаемся на основе вашего материала воссоздавать животных. У нас пять экспериментальных зон за пределами комплексов с разными условиями и добровольцами.

– Ого! – заинтересовался Семён. – Ты не рассказывал.

– Да в последнее время работы навалилось, – вздохнул Джозеф. – Я даже не знаю, когда буду спокойно спать. Ты сам как?

Семён ощутил лёгкое беспокойство. С одной стороны, Джозефа он знал давно, и ему нужно было бы поделиться с кем-нибудь соображениями о находке последнего Х. С другой – давление правления Консилиума. Каждая находка в Лаборатории-12 и в аналогичных ей 18, 25, 30 была тайной, тайной, которую раскрывали в нужное время и в нужном месте. Но сегодня они среди хлама нашли нечто. Нечто серьёзное, как ему казалось, и Семён имел право поделиться с человеком, который был ему почти другом.

– Хорошо, – Семён подумал и добавил. – Заходи часов в семь ко мне, поболтаем.

– Договорились! – толстяк хлопнул его по плечу и добавил шёпотом. – Мы тут такую штуку с ребятами синтезировали, обязательно принесу попробовать.

– Сектор четыре, лаборатории с десятой по двадцатую приготовиться к быстрой посадке, – прогремел голос из динамиков. – Соблюдайте меры предосторожности, пассажиры с высадкой перед шлюзом пройдите в последний транспортный модуль.

– Наша посадка, пойдем, Джозеф, – Семён схватил аспиранта за рукав костюма. – Задавят сейчас. Конец недели, все как будто сума посходили.

– Меня раздавишь, – с ехидством произнёс толстяк, на ходу критично взглянув на себя. – Хотел бы я посмотреть на того, у кого получится.

К платформе, шипя тормозами, приближалась железная конструкция, похожая на древнюю машину из метро. Правда она была предназначена не для путешествий под землёй, а над поверхностью заражённой и бесплодной земли, поэтому конструкция из древних времён обросла множеством модификаций. Единственное, чего не хватало в обеспечении машины – это кислородного запаса, поэтому приходилось путешествовать со стационарными механизмами защиты. Семён расслабился и задремал. Его спутник рядом что – то рассказывал, но на юношу из Лаборатории-12 уже напала дрёма.

Глава вторая. Сомнения и страх.

Смотри. В небе большая светлая луна. О чём она говорит. О том, что настала ночь и солнце, нещадно сжигавшее всё живое, что ещё не адаптировалось к его излучению, уже ушло с горизонта. Плутоний, профессор говорил про чистый плутоний, про то, что натворили предки. Луна, какая луна, день же!

– Семён, очнись, шлюз! – кто-то потряс аспиранта за плечо и тот с непониманием осмотрелся вокруг. Шлюз, какой шлюз? Точно! Угораздило же его оказаться в дурацком положении.

– Спасибо, мистер Тобиас, – Семён быстро надел шлем и пощелкал по датчикам, те иногда барахлили и показывали всё, что угодно, но не уровень кислорода, затем надел “Consilium gloves”, стандартный набор перчаток к костюму.

Те прильнули к манжетам и затянулись без проблем. Снаряжение у аспиранта было старым, но профессор поспособствовал, чтобы ему дали лучшее, что было на тот момент. Военный комитет, для него работали все службы разом, чтобы должным образом можно было служить и защищать простых людей от опасностей нападения. Интересно вот только было, от кого. Фанатики с нижних уровней появились, потому что людей разбили на касты, и уж точно недовольство их сдерживать нужно было не оружием полуавтоматического типа.

Тобиас Зорго был водителем данного механизма всю свою жизнь. Не раз они с Семёном встречались на приёме в разных секторах. Водитель – очень старый и весьма добродушный человек, немного рассеянный, но с этой работой справлялся лучше любого другого. Да и если честно не было особенно желающих идти работать на подвесной монорельс. Боялись, что радиация и отрава в воздухе превратит любого проводника в больную развалину, несмотря на любую химическую защиту.

Аспирант вернулся мыслями к профессору. Иногда Семёну казалось, что он очень важен для Андрея Афанасьевича. Из всех аспирантов, с которыми профессор общался, остался только он один. Из десятка положенных лаборатории младших научных сотрудников, Андрей Афанасьевич оставил только его одного – Семёна, у него были большие планы на молодого человека. Сам профессор был уже почтенного возраста и пытался всеми силами вырастить себе достойную замену.

Зашипели, образуя герметичную связку, оконные механизмы поезда, и те сдвинулись, плотно прилегая к оконным проемам, не давая воздуху извне попасть вовнутрь. Дальше, уже в шлюзе, началась обработка самой каретки защитным покрытием. Здесь рельсы под машиной заканчивались, и дальше поезд с вагонами двигался по мощной железной шпале, к которой был подвешен сверху. Потом раздался звук сирены и створки шлюза уже с другой стороны начали открываться, открывая их транспорт заражённым пустошам.

Через оконные проёмы было почти ничего не видно, но Семён совершенно не сожалел об этом. В секциях, которых они жили, и в лаборатории стояли импровизированные окна. И вот через них был виден отравленный мир, населённый животными, которых лаборатории восстановления адаптировали для жизни во внешней ядовитой среде. А вот материал для восстановления видов животных присылали они с Андреем Афанасьевичем. На них трудилась целая бригада разведчиков, вкупе с большим количеством копателей. Те отправлялись в далёкие рейды и возвращались через недели или месяцы с образцами для исследования.

Кстати, об образцах, нужно было думать. Когда копатели от их коллег нашли первый икс много лет назад, Лаборатория – 18 заявила, что вот – первое послание от предков, первое настоящее письмо из прошлого. Тогда в сети Консилиума появились первые записи о роботах, похожих на людей. Кибернетические механизмы, существующие и как люди и как механизированные роботы. Радиация или обработка от неё повредили кожные покровы и в руки научному сообществу попал уже объект, который имел весьма неприглядный вид.

Подключение к процессору «Объекта Х» ничего не дало. Нет, там были загружены стандартные данные о тактике, военных операциях. Но о личности «Объекта Х» ничего выяснить не удалось, как и о его создании и навыках. И как раз перед рассмотрением на Консилиуме данной находки, кто – то из Лаборатории – 18 запустил процессор киборга. Что там дальше происходило – неизвестно. Известно было только то, что прибыла защитная команда из оборонного комитета, много стреляли, кто-то был ранен. Лаборатории хорошо изолированы, поэтому вызвать бы заранее помощь никто бы не смог. Военные вмешались только тогда, когда один из учёных смог с ними связаться.

Киборг очнулся и решив, что он на враждебной территории, решил уничтожить биологические цели, угрожающие его «командованию». Все аспиранты и учёные погибли, но один из профессоров, незадолго до своей гибели, успел поднять тревогу и вызвал военных из комитета Консилиума. Те прибыли почти мгновенно, у них в Научном Секторе был свой аванпост, но спасти никого не успели. Единственное, что оставалось, уничтожить материал. Позднее, когда учёные работали с находками, уже были осторожнее, но всё же прецедент был создан.

Вагон сильно тряхнуло. Ветра такие сильные, что крушили мачты связи, а уж маленький поезд на ниточке рельс сверху, казалось было никак не устоит перед ними. Но держался крепко. Как же долго они разрабатывали эту защиту вагонетки, не могли они позаботиться об обзоре? Как будто в ловушке каждый раз посреди враждебного мира. Вагон тряхнуло ещё раз, сильнее, начиналась болтанка, ветер усиливался.

Семён осмотрелся. Кроме него, никто не рвался паниковать. Все сидели молча, кто – то читал новости с напульсника, кто – то дремал. Так чего он разнервничался, первый раз что – ли? Или тут что – то другое? Кстати, а куда подевался Джозеф? Они вдвоем ехали, вроде бы.

Надо отвлечься. Это не первый раз, когда юноша паниковал в замкнутом пространстве. Вроде всё как всегда и каждый раз страшно. Семён снял рюкзак из-за спины и достал заметки, попытался прочитать хоть строчку, но стекло шлема запотевало быстрее, чем он его успевал протирать его, плюс болтанка усиливалась, и он совсем терял нить рассуждений на бумаге.

– Всем быть наготове! – раздался из динамиков голос Тобиаса Зорго. – Идёт радиоактивная буря, похоже нас зацепит. Держитесь крепче, все, кто не зафиксирован ремнями, время – это сделать. Закрываю щиты, часть пути проведёте в темноте.

Дальше последовала стандартная процедура, через которую Семён неоднократно проходил. Бури были частым явлением. По сути своей – просто очень сильный ветер, но он приносил с собой сполохи радиационного фона. Материал, которым обрабатывали вагоны не был панацеей, и вагоны при опасности обрастали сверху защитными щитами. Темнота накрыла вагон. Семён прошептал про себя формулу, которой его обучили в школе – «Тьма – порог света, она защищает и укрывает. Тьма и свет идут бок о бок и на каждой стороне некого бояться кроме самого себя.» Он повторил это ещё раз и ещё раз, в груди шевельнулся противный холодок. Что – то было не так.

Темнота отозвалась лязгом. Какая – то плохо прикрученная железка стучала и стучала, когда вагонетка раскачивалась. Он протёр стекло шлема, что же так плохо видно? Лязг всё ближе и ближе. Он резко обернулся и заорал от ужаса. Прямо на него из неоткуда вывалился горящий человек. Комбинезон военного покроя горел на том, пожирая ткань и разъедая плоть как кислотой. В нос ударила вонь палёного мяса. Человек вцепился в Семёна так сильно, что уронил того на пол.

– Помоги мне, – сипел человек, пытаясь добраться до лица юноши. – Помоги мне…

Семён орал так громко, что сам едва не оглох. Страх парализовал юношу, он пытался столкнуть горящее тело, которое повисло на нём мертвым грузом. Огонь обжигал, несмотря на то, что костюм был жаро– и огнестойким.

– Помоги… – человек кашлянул и на стекло шлема попал сгусток крови. – Помоги, Абрахам.

Семён почувствовал, как теряет сознание, в глазах потемнело, и горящий человек вдруг пропал из вида, как вдруг кто – то подхватил его за плечи и подняв, сразу же усадил на сиденье.

– Ты как, парень? – мужской голос пробивался через пелену страха. – Эй…Семён, верно? Ты из лабораторных секций?

Семён разлепил глаза, попытался что – то сказать, но не мог. Связки болели и отказывались подчиняться.

– Сейчас, – мужчина включил фонарь на шлеме, и аспирант зажмурился. – Я Кирк, электрик, начальник ремонтной бригады по совместительству. Я с нижних ярусов под Лабораториями 15 – 20. Мы не сильно знакомы, ездим с одной станции. Ты как?

– Нормально, – просипел Семён, хотелось снять шлем и выбросить к чертовой матери. – Спасибо, Кирк.

– Точно в порядке? – спросил мужчина, в шлеме старого образца и в тяжёлом костюме, он выглядел, как водолаз на старых картинках. – Ты тут напугал здорово народ.

– Я..я не знаю, что это было. Здесь был горящий человек, – Семён с ужасом вспомнил, что с ним произошло. – Он…он ещё здесь?

– Парень, с тобой точно всё в порядке? – спросил Кирк. – Здесь не было никого. Ты упал, начал кричать, я тебя поднял.

– Как? – Семён включил сдвоенные фонари на шлеме и посветил вниз, под ноги. Грязный, затоптанный пол со следами старой химобработки, пара потерянных листов, но на этом всё. Никаких следов горящего трупа, который так напугал его.