Текст книги "Куриный художник"

Автор книги: Игорь Фарбажевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Железная Курица позировала Тоферу в кресле; через её плечо наискосок висела голубая лента, брен-чали боевые медали, одолженные у Марка.

– Это сколько ж вы на моем имени заграбастали? – поинтересовалась она как-то у Тофера.

– Не вертись! – сказал тот, накладывая последний мазок на холст.

– Если по справедливости, – продолжала она, – то – пятьдесят процентов – мои! А то и – семьдесят пять!

– Все претензии – к начальству! – сказал он.

– Начальство – это я! – грохнула крылом по ручке кресла Авис Беатитудо. Ручка треснула. – И с этого дня всю выручку будете сдавать мне!..

Ее глаза налились кровью, а железные перья загрохотали как железная кровля в бурю.

– Кое-кому перья пообрываю! – пригрозила она.

И вот столичные гости прибыли.

Гонец от специального поста на Большой Дороге прискакал на взмокшем коне:

– Едут!..

Едва успели расстелить перед крыльцом мэрии по тротуару ковровую дорожку, едва успели выставить на тротуаре развесистый рододендрон в кадке, как подъехал автомобиль заграничной марки.

Филимон степенно вышел навстречу. Кларисса ждала в кабинете.

Первым вышел из автомобиля и ступил на ковер Инспектор Тайной Канцелярии. Он был строг и подтянут, в темном костюме, мягкой шляпе, лишь черный зонт, странно болтавшийся на боку, словно сабля на портупее и армейская выправка – выдавали в нем человека военного.

Быстро оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, он кивнул головой Филимону и дал знак Главному Королевскому Зоологу, приглашая выйти из автомобиля. Зоолог кряхтя вышел. Это был старичок, похожий на журавля, в очках, с усами таракана. Вслед за ним выпорхнула из машины его Ассистентка – девица неопределенного возраста с тяжелым блокнотом.

– Прошу посетить мэрию! – поклонился им Филимон. – Надеюсь, ух-ух, что дальняя дорога разгуляла ваш аппетит.

– О, да! – энергично воскликнул Инспектор. – Я – голоден, как пес!

– А может вначале взглянем на замечательную птичку? – предложил Королевский Зоолог и обернул-ся к Ассистентке. – Дитя мое, подготовьте измерительную аппаратуру.

Девица достала из автомобиля складной метр.

– Птичка не улетит, – сказал Филимон. До начала торжества по-поводу новоселья надо было чуть-чуть потянуть время. – Вас ждет мэр города госпожа Кларисса. Женщина, так сказать...

– Безусловно! – согласился с ним Инспектор Тайной Канцелярии. – Мы не можем заставить ждать женщину.

Пока гости отдыхали с дороги – Кларисса расписывала успехи города. А к мастерской Тофера подошли войска местной гвардии и подвели разубранного страусовыми перьями белого коня для Авис. Тофер должен был по сценарию вести коня под узцы.

Филимон, извинившись перед гостями, бросился к мастерской Тофера.

Запыхавшись, он взбежал на второй этаж мастерской и рывком распахнул дверь.

– Приехали! – крикнул Филимон с порога.

– Кто? – спросила Курица.

– Королевская экспедиция!

– Наконец-то, – сказала она, пробуя встать, но каждый раз её зад поднимался вместе с креслом. – Помогите же! – недовольно закряхтела она.

Филимон с трудом оторвал её от сиденья.

– Ну и теснотища! – скривилась она. – Все перья помяла!

– Белый конь у порога! – сообщил Филимон.

– Что?!.. Верхом?!.. – возмутилась Авис. – Карету мне!

– Какую карету?! – удивился тот. – Нет у меня никакой кареты!.. Да и Дворец-то – напротив!..

– Ну, конечно! – хрипло усмехнулась Железная Курица. – Провинция! Того у них нет, этого – не бывает!.. Вот и живи после этого в таком вонючем городишке! А ведь я – Птица высокого полета! Мне – карету к подъезду!.. Иначе – ни шагу!..

– Да она – что, издевается?!.. – растерянно обернулся к Тоферу Филимон. – Или, ух-ух, чокнулась на радостях?

– Будет тебе карета, – пообещал ей Тофер: он уже понял, что спорить бесполезно. – Завтра же выпишем! – И не давая ей опомниться, снял холст с мольберта. – Ну, как? Похожа?..

С торжественного портрета глядела высокомерная и наглая морда Авис Беатитудо.

– Ух, ты! – в восторге пропела она. – До чего же хороша! Царица! – И добавила с ноткой зависти: – Везет тебе, художник! Любой музей этакий шедевр с руками оторвет! Молодец! Творчески растешь!

– Это как же? – не понял тот.

– А так, – ухмыльнулась Авис. – Ведь я – твое творчество! Расту я растешь и ты...

– Ну и дрянь, – шепнул Филимон Тоферу.

– О чем шепчетесь при даме?.. – кокетливо спросила она.

– Исключительно о том, ваша милость, – с ноткой подобострастия сказал Филимон, – как нам разрезать на открытии ленточку: вдоль или поперек... Прошу! – и он распахнул перед ней дверь.

– Портрет не забудь! – сурово напомнила она. – Пусть его несут впереди коня.

Все было готово к открытию Дворца: и тысячная толпа, и духовой оркестр, и корзины с яйцами и перьями из мастерской Тофера, и натянутая лента у дворцового подъезда. Из Дома Призрения были привезены все калеки и убогие, а из Дома Дитяти – матери с новорожденными – им по одному бесплатному перу счастья пообещала Кларисса.

Балкон, на котором должна была появиться сама Птица, был украшен гирляндами из бумажных цветов, а всю площадь полили дорогими духами.

Все с нетерпеньем ожидали начала праздника. Главный Королевский Зоолог бормотал одно и то же:

– Открытие Дворца – это просто открытие! Дворцовый переворот в зоологии! Я потрясен!

Ассистентка Зоолога с раскрытым блокнотом стояла рядом и фиксировала буквально каждое слово, вылетавшее из уст уважаемой и почитаемой личности. На словах "дворцовый переворот" Инспектор всякий раз грозно смотрел на Зоолога и зловеще шептал Ассистентке:

– Про это – не надо.

Филимон с трудом протиснулся сквозь толпу горожан и встал рядом с Инспектором, бросая иногда взгляды на столичную девицу.

Наконец по толпе пробежал долгожданный радостный гул: оркестранты взяли в руки свои инструменты. Звонкой медью грохнули трубы, ударили тарелки, застучал барабан. Хор, стоящий под балконом, раскрыл свой коллективный рот:

– Нам счастье душу рвет на части,

а тело просится в полет!

Все оттого, что Птица Счастья

лишь в нашем городе живет!

Мы все – счастливцы!

Пришла пора!

И нашей Птице

кричим: "Ура!"

– Ура-а-а!.. – подхватили все горожане на площади.

На балконе появилась Авис Беатитудо.

– Ура-а-а! Ура-а! Ура!

– Чьи стихи? – поинтересовался Инспектор у Клариссы.

– Что?! Не слышу!.. – прокричала она в ответ.

Тарелки ударили ещё звонче, ещё громче забухал барабан.

– Наступит время славной власти!

Придут признанье и почет.

Да будет так! Покуда Счастье

лишь в нашем городе живет!..

Что нам столица?!

Дырой дыра!

Мы нашей Птице

кричим: "Ура!"

– Ура-а-а!.. – вновь подхватили горожане.

Птица посылала всем воздушные поцелуи.

– Я спрашиваю: чьи это стихи?! – сурово прокричал Инспектор Клариссе прямо в ухо.

– Господина Филимона! – прокричала она тоже на ухо Инспектору.

– Очень смелые! – недовольно крикнул он ей.

– Господин Филимон – смелый человек!

Королевский Зоолог с восхищеньем взирал на Птицу Счастья.

– Неужели говорящая?!.. – спросил он у Клариссы.

Она поняла его только по жестам и радостно закивала.

Зоолог поднял вверх большой палец! Ассистентка тут же вписала в блокнот эмоции профессора. А Филимон под руки повел его и Клариссу к ленте открытия.

Самая красивая школьница города подала на подносе две пары ножниц, Филимон протянул их Зоологу и Клариссе. Оркестр грянул туш, и шелковая лента перед Дворцом была разрезана.

Всем, кому обещали, стали раздавать по одному бесплатному перу в руки, причем двое калек трижды отстояли очередь, тут же продали свои шесть перьев по золотому за штуку и купили на все деньги ящик с вином. Остальным горожанам – не убогим, в этот торжественный день счастливые перья продавали. Но, конечно, со скидкой. В общем, было весело.

А столичные гости тем временем направились во Дворец, чтобы поближе познакомиться с Птицей Удачи. Горожан туда временно не пускали гвардейцы.

Филимон вел Королевскую экспедицию по широкой лестнице, покрытой ковром с изображенными на нем цыплятами. Повсюду на стенах висели картины лучших художников города, на которых были сплошь счастливые лица. Под каждой картиной висела табличка с почти одним и тем же названием: "Счастливое детство", "Счастливая юность", "Счастливое материнство", "Счастливая семья" и "Счастливая старость".

– Очень красиво! – восхищались гости.

Гостей ввели в Главный Зал.

Здесь по замыслу Клариссы должно было проходить самое торжественное мероприятие города: Посвящение в Удачливые и Безмерно Счастливые. Из всех углов зала золоченые крылья вентиляторов гнали в центр ветер удачи. Пахло курятником.

В центре Зала в Золотом Гнезде сидела сама Авис Беатитудо. Устав от торжеств, она спала – овеваемая счастьем, разукрашенная в пух и прах, разнаряженная лентами и позументами – и на редкость тихо похрапывала.

– Разбудите же ее! – яростно зашипела Филимону Кларисса. – Какой скандал!

Филимон направился было к Птице, но Королевский Зоолог его остановил:

– Не надо! Я хочу полюбоваться ею в сонном состоянии.

Он несколько раз обошел Золотое Гнездо, бормоча в совершеннейшем восторге:

– Чудо! Просто чудо!..

– Не все же чудеса для столицы, – с кокетливым укором произнесла Кларисса, набивая трубку табаком. – Оставьте что-нибудь и провинции!

– Именно об этом я и хотел поговорить с вами. Королевское Зоологическое Общество хорошо заплатит вашему городу за эту птицу.

– И не просите!.. – запротестовала Кларисса.

– Мы подарим вам взамен целый зоопарк самых редкостных экземпляров! продолжал горячо уговаривать её ученый. – Подумайте хорошенько, госпожа Кларисса! За одну птицу – вся фауна Земли!..

– Меня продать?!.. – раскрыла вдруг глаза Авис Беатитудо. – Ах, ты, ученая тетеря!

Инспектор вытаращил на неё изумленные глаза, у Ассистентки выпало из рук перо, а Зоолог, пропустив мимо ушей оскорбление, даже подпрыгнул от восторга:

– Она говорит!.. Уникально! Восхитительно! О, какой экземпляр! – и обратился к Ассистентке: – Инструмент!..

Та протянула ему складной метр, и профессор направился к Птице.

– Может, лучше чуть попозже... – шепнул ему Филимон, весь напрягшись от волнения. – Она сейчас очень раздражена.

– Полноте, господин секретарь! – беспечно махнул рукой ученый. – Я входил в клетку тигра и крокодила, и они были со мной, как шелковые!

– Я не шелковая, болван! – прохрипела с гневом Авис. – Я – Железная!.. – И громко захлопала металлическими крыльями.

Стекла на окнах затрещали.

– Осторожней! – крикнула в испуге Кларисса. – Берегитесь!

Птица поднялась во весь рост. За эти полчаса она стала ещё огромнее, словно росла не по дням, не по часам, а по минутам. Ее куриная голова в железном панцире уже упиралась в потолок зала, глаза налились кровью, она выпустила когти, напоминающие лезвия ножей, и мерзкий скрежещущий клекот разнесся по всему Дворцу:

– Меня?!!.. Измерить?!!!..

Все прикрыли руками уши.

– Я тебе не крокодил, плюгавый старикашка!.. И не какая-то там зоопарковская кошка в полоску!.. Я – Авис Беатитудо!.. Единственная и неповторимая! Понял?!

Дело принимало скверный оборот. Филимон выскочил на балкон, чтобы кликнуть гвардейцев, но протяжный вопль Ассистентки Зоолога тут же вернул его в зал. То, что он увидел, заставило и похолодеть, и содрогнуться: на полу зала валялись только шляпа и башмак Инспектора Тайной Канцелярии, а в клюве у Железной Курицы барахтались исчезающие ноги Королевского Зоолога. Ассистентка вопила, записывая:

– Если я погибну, – спасите блокнот!

Филимон схватил онемевшую от страха Клариссу за руку, и они бросились вон из зала. Лишь в дверях, на миг оглянувшись, чтобы крикнуть Ассистентке: "Беги, дура!" – он увидел, как и её сгребла в горсть мерзкая железная лапа.

– За Тофером! – крикнула в истерике Кларисса Филимону. – Только он ещё может что-либо сделать! Только он!

Статуи птиц, стоящие там и тут, вдруг дернулись и опрокинулись, разлетелись на десятки кусков; закачались из стороны в сторону полотна от "Счастливого детства" до "Счастливой старости". Это Авис топала ногами. Дворец содрогался и трещал под её мощное кудахтанье.

ГОРОД В ОПАСНОСТИ

Еще полчаса назад Тофер твердо решил не ходить на открытие Дворца. "Что я там забыл?.. – думал он. – Железную Курицу, которую ненавижу? Клариссу, которую не уважаю? Или Филимона, которого боюсь столько лет?.."

Хотя он сам играл в их нечестную игру, принужден был принимать в ней участие, – веселиться вместе с ними ему было противно.

Он отказался вести под узцы белого коня, сославшись на то, что не достоин такой чести.

Проводив взглядом из окна Филимона и Авис Беатитудо с гвардией, он плотно закрыл окно и, отойдя вглубь мастерской, вдруг вспомнил слова зеленщицы, сказанные ему с грустью и сожалением:

– Ты хочешь знать, Крис, отчего не ожила ни одна реклама? Оттого, что твоя кисть забыла Законы Волшебства!

– Неправда! – сказал сам себе Тофер. – Я просто ужасно устал...

Он поставил на мольберт свежий холст, сел в кресло и стал думать о Нелли. Так и заснул в кресле. И приснился ему сон, что написал он портрет Нелли.

– Ну-ка, оживи! – сказал он портрету. – Отделись от холста!.. Здесь невысоко! Ну! Спрыгивай!..

И как будто ответил ему знакомый голос:

– Не буду!..

– Это сказала... ты?! – как будто спросил он её.

– Я, – ответила вторая Нелли.

– Какое счастье! – выдохнул от радости Тофер во сне. – Выходит, я ничего не позабыл!.. Только зачем ты сказала: "Не буду"?

– Одна Нелли уже есть. Какой смысл жить другой? – ответил во сне портрет.

– Какой смысл? – во сне усмехнулся он. – А может, я хочу, чтобы не одна, а сто... тысяча Нелли жили в этом городе?!

– Но зачем? – недоуменно спросила приснившаяся девушка с портрета.

– Да потому, что хорошего должно быть больше, чем плохого! Если оживешь ты – Филину придется туго. А ведь его не закрасить и не сжечь! Он уже есть! Он живет!

– Глупый! – рассмеялся голос девушки. – Если бы все это было так просто!..

– Проще простого! – заверил её Тофер. – Теперь я знаю, что делать! Каждый день будут сходить с моего холста хорошие люди! Я заселю ими весь город! И Филин улетит отсюда навсегда!..

– Вспомни, как он предлагал тебе то же самое. Он тоже хотел, чтобы ты оживил для города несколько вурдалаков, парочку стройных ведьм и дюжину кривых гномов, что жизнь, дескать, – это борьба Доброго и Злого, поэтому все надо уравновесить...

– Но ведь я отказался! – поспешно ответил Тофер. – Хоть он и был прав: победят те, кого больше!..

– Дело не в количестве! Пиши новые картины! Другие сюжеты! Ты Творец! Ты волен сочинять все, что захочешь! Так – сочиняй! Но только хорошее! Не поддавайся печали! Не окунай мысли в злость! Будь светел, художник!..

И Тофер проснулся.

За окном на площади играл духовой оркестр. Наступил счастливый миг открытия Дворца. Тофер уставился на прямоугольник свежего холста.

На лестнице раздались шаги, и зазвучала знакомая "Охотничья песня":

– Обойдусь без ружья

и в лесу, и в поле:

дерну ниточку я

попадется кролик!

Или жирный фазан,

или куропатка.

В это утро у меня

будет все в порядке!..

Что поймаю я в лесу

все на рынок отнесу!..

Дверь распахнулась, и в мастерскую без стука вошел Марк. Он только что отобедал в харчевне "Хорош Гусь!" и как всегда держался навеселе.

– Ччесть имею, господин... художник! – качнулся Марк и, подойдя к столу, налил из кувшина без спросу стакан вина. Выпив его с жадностью до дна, он плюхнулся в соседнее кресло: – Ага-а!.. И тебе противно смотреть на веселящихся дураков!

Тофер cмолчал.

– А мне противно!.. И на ту тварь, укравшую мои награды, и на горожан, физиономии которых слезливы и слюнявы от умиления и восторга!

– Чего ты хочешь? – спросил его Тофер.

– Ничего! Ни денег, ни славы! – Он приложил палец к губам: – Тсс!.. Только вернуть свое. Мою дочь!

– Она может и не вернуться, Марк.

– Что, никогда?!.. – спросил тот с испугом.

– Может, и никогда!

– Нет! – замахал руками чучельник. – Не сможет! И потом, ведь ты обещал!

– Я переоценил себя, старик! Девчонка поняла, что значит быть "бегущей по небу".

– К черту небо, прости, Господи! – взвился в кресле Марк. – Хотя... он пьяно хихикнул, – может ты и мне подрисуешь крылья?.. Валяй, Тофи! Должна же, наконец, восторжествовать справедливость: всю жизнь возиться с птицами – и не знать, что же такое полет!

– Такие, как ты, не летают! – угрюмо ответил ему Тофер.

– Это почему же? – плаксиво спросил Марк. – Воробью, выходит, можно? И комару – можно? И платяной моли?! Обидно... Господи! – простонал он, обливаясь слезами. – Зачем ты позволил мне поймать Птицу Счастья? Ты же знаешь, что я – азартен, но не зол! Я – птицелов, Господи! Я всегда боялся одиночества! Хоть кто-нибудь – да рядом: птица или собака! В какую историю влез!

– Ты – дикий человек, тебе простительно, – сказал Тофер. – Мне не простится.

Тут за окном раздался страшный грохот и дикое кудахтанье.

– Что это?! – в испуге произнес Марк.

Со звоном распахнулось окно.

Тофер выглянул на площадь.

– Не может быть! – ошеломленно произнес он.

– Что там?! Что?! – подбежал к окну Марк.

– Там... рухнул Дворец, – не веря своим глазам, сказал художник.

– Какой ужас!.. – прошептал вмиг протрезвевший чучельник.

Над городом, огромная, словно туча, металась Авис Беатитудо. Она то взмывала вверх, то со свирепым клекотом падала вниз, вырывая с корнями деревья и срывая с домов крыши.

Дверь мастерской рывком распахнулась. На пороге стоял напуганный Филимон. Его костюм был разорван и в грязи.

– Она взбесилась! – тяжело дышал он. – Она, ух-ух, сожрала всю королевскую экспедицию... Снесла железное яйцо! Разнесла Дворец! Украла дворцовые вентиляторы! Ее носит по небу Ветер Удачи в четыре мотора! Город в опасности!

– На площадь! – поднялся во весь рост Марк. – Старый гвардеец не может сидеть в окопах! За мной, господа!

– Погибнем! – вдруг заныл Филимон. – Чую, ух-ух, что погибнем!.. – Он привалился к дверному косяку, трясущийся и бледный, и выпученные глаза его, казалось, вот-вот выкатятся из глазниц.

– Смелее, господин секретарь! – приободрил его Марк.

– Что мы сможем?.. – лепетал Филимон. – Я видел её острые, как ножи, когти, её шпоры, её железные перья, о них сплющиваются пули!..

– Вперед! – хмуро подтолкнул его Тофер.

– Нет-нет! – дрожащим голосом повторял Филимон, вцепившись в дверную ручку своими пухлыми руками.

Тофер и Марк выбежали на площадь, которую уже с трудом можно было узнать. Словно смерч огромной силы налетел на город, смял, разорвал, перевернул, сокрушил все, что было на его пути – столбы, киоски, крыши домов!

А в небесах грохотала железными крыльями непобедимая Курица.

СРАЖЕНИЕ

Когда Нелли осталась жить в лесу, травница сразу начала учить её готовить целительные отвары из кореньев, толочь грибы и орехи для порошков, находить лечебные травы и цветы.

– Это – пустырник, – говорила она. – Он – от нервов. А это – девясил от кашля. А если что заболит – сваришь мяту. Жмет сердце – не забудь про полынь. А весной – сорви ландыш... А вот специально для твоего отца: баранец называется... Меньше Марк по харчевням шататься будет... И ещё запомни: сушить траву нужно не на солнце, а только в тени! – так ежедневно раскрывались Нелли все новые секреты и тайны.

– Как интересно! – говорила Нелли.

Однажды со стороны города донеслись грохот и выстрелы.

– Не пойму я, – сказала бабушка Божена, – то ли идет гроза, то ли какое-то сражение.

– Сейчас посмотрю! – сорвалась с места Нелли и поднялась над лесом.

– Ну, чего там?!.. – задрала голову зеленщица.

– Гвардейцы стреляют по какому-то летающему страшилищу! – кружа над соснами крикнула ей Нелли.

– Бежим в город! – махнула рукой бабушка Божена.

На площади было пусто, как, впрочем, и во всем городе.

– Ни одного гвардейца! – возмущался Марк. – Вот так защитники города!.. Испугаться какой-то курицы!

– Странно, что опустел город, – ответил Тофер.

– Да ничего он не опустел! Сидят по домам и дрожат от страха.

– Именно это – и странно... – с горечью сказал художник.

Марк вдруг принюхался: до его ноздрей долетел запах табачного дыма.

Из-за кучи камней поднялась странная фигура. Мужчина это или женщина невозможно было определить. Странное существо было в разорванной одежде и с белым лицом, как у клоуна в цирке. В руках оно держало уцелевший блокнот столичной Ассистентки, а в зубах – курительную трубку.

– Привет! – сказало существо голосом Клариссы.

– Ваша светлость! – изумился Марк. – Боже ж ты мой! Что это с вами?!..

– Со мной все в порядке, – бодро ответила Кларисса. – А вот что со всеми нами – это просто ужас!.. Вот, полюбуйтесь: эта птеродактилиха сожрала всю Королевскую Комиссию!..

– О, Господи! – перекрестился Марк.

– Конец карьере! – вздохнула Кларисса.

– О какой карьере вы говорите?! – возмутился Марк. – Это – конец всему городу!

Внезапно огромная черная тень надвинулась на площадь.

– Она летит сюда! – схватилась за сердце Кларисса.

Железная птица застыла в небе, словно примерялась, на кого же ей пасть.

Кларисса пошатнулась и, присев на кучу камней, закрыла глаза руками.

– Ваше превосходительство! – раздался неподалеку чей-то пронзительный голос. – Мадам! Сударыня!

Бледная Кларисса обернулась.

Из окна мастерской Тофера махал белым платком Филин. Но махал не ей законному мэру – а Железной Курице:

– Мадам! – кричал он. – С вашей крылатой силой и моими крылатыми идеями мы живо наведем порядок в городе!.. Мадам! По всей стране! Вы меня слышите?! В целом мире!

– Он свихнулся! – воскликнул Тофер.

– Предатель! – сплюнул Марк. – Чтоб не сказать хуже!

А Филимон орал все громче:

– О вас должна узнать вся страна! Чтобы через триста, ух-ух, нет! через пятьсот лет благодарные потомки помнили "Время Авис Беатитудо", при которой все были, ух-ух, как счастливы! Мы добьемся всеобщего блага и справедливости! Слава Авис Беатитудо!.. Эй, куда же вы?!.. Мадам! Возьмите меня с собой!..

Курица с шипящим свистом исчезла за горизонтом.

– Э-эй!.. Ваше величество! И я с вами!.. – Филимон вскарабкался на подоконник, замахал руками, желая взлететь, и – шагнул в пустоту!..

Он упал на булыжную мостовую и уже не шевелился.

– Убился... – прошептала Кларисса.

Все на площади потрясенно молчали. А тело Филимона стало вдруг быстро уменьшаться и у всех на глазах превращаться в живую растрепанную ночную птицу. Протяжно ухая, Филин полетел в сторону леса.

– Туда тебе и дорога, – сказал Марк, перекрестившись.

– Нужен герой! – пришла в себя Кларисса. – Именно героя нам не хватает!.. Надо немедленно объявить конкурс! За крупное вознаграждение герой должен явиться!

– Пока дождемся героя – пропадем совсем, – покачал головой Марк, и вдруг, резко развернувшись, сорвался с места.

– Куда ты?!.. – крикнул ему Тофер.

– За оружием! Как-никак, я был награжден тремя медалями за отвагу!

И, высоко держа голову, он заспешил домой.

– Славный старик! – умилилась Кларисса.

Бабушка Божена и Нелли обошли полгорода и наконец вышли к руинам Дворца. Под державшейся на одном гвозде вывеской

"ДВОРЕЦ СЧАСТЬЯ

имени

КЛАРИССЫ"

сидела в крайней растерянности сама госпожа Кларисса и попыхивала трубкой.

Рядом с ней стоял Тофер, молчаливо уставившись в небо.

– Вот где ты! – обрадовалась зеленщица.

Тофер вздрогнул и обернулся:

– Крис, мой мальчик! Победи Птицу! Кто же, кроме тебя?!..

– Держи! – крикнул подоспевший Марк и протянул Тоферу старинный тяжелый меч.

– Вперед, господин художник! – ободряюще произнесла Кларисса.

– Крис, – повторила бабушка Божена. – Ты спасешь город!

– Нет... – с сомненьем ответил Тофер. – Вы сами сказали, что я позабыл Законы Волшебства.

– А вдруг?.. – с надеждой улыбнулась она. – Я верю в тебя!

– А я назначаю вас Главным Героем! – торжественно изрекла Кларисса.

Черная тень вновь накрыла площадь.

– Эй, вы, глупые людишки! – раздался хриплый клекот. – Да разве можно меня победить?! Я всех вас загоню обратно в рамки! Чтобы знали свое место!

– Ты, мерзкая тварь! – взбешенно крикнул ей Тофер и сжал меч в руке.

– Что, мальчишка? Ну, скажи, не бойся! – насмешливо ответила она.

– Я вступаю с тобой в бой!..

– Милости прошу! – расхохоталась Птица.

Она опустилась ниже и, когтистой лапой подобрав Тофера, резко взмыла с ним в небо.

Все застыли внизу в отчаянном ожидании. До земли доносился хохот Курицы:

– Так меня! Так! Ну-ка, ударь ещё разок! Посильнее, художник! Это тебе не кистью махать! Коли меня! Руби меня! – веселилась Птица. – Что, не получается?! То-то, мальчишка! Ну, все, довольно! – перестала смеяться она. – Меня ждут дела поважнее! – И ткнув его железным клювом прямо в сердце, швырнула окровавленное тело Тофера на землю.

Нелли вскрикнула и уткнулась в плечо Марку.

– Эй, людишки! – доносился сверху хриплый птичий клекот. – Кто ещё сразится со мной?!..

– Какая глупость!.. – промолвила наконец Кларисса. – Какое мальчишество – лезть на рожон!.. Какое безрассудство: так вот взять – и умереть!

– Ну, чего же вы?!.. – надрывалась Авис. – Кто следующий?!

– Я! – раздался вдруг рядом знакомый голос.

И тут донесся колокольный звон.

– ДОНН-ДОНН!.. ДИНЬ-ДОНН!.. – это ударил большой колокол церкви Воздвижения.

– Динь-динь!.. Динь-донн-динь!.. – зазвонили в церкви над рекой.

Колокольный звон разносился отовсюду, казалось, все колокола земли, большие и маленькие, отозвались на голос, крикнувший:

– Я!

И все обернулись на этот голос.

– Крис! – воскликнула бабушка Божена.

– Это он! – обрадовалась Нелли.

Это был Крис, безбородый и безоружный – только кисть и палитра в руках. На его плече сидела Синяя Птица Счастья, а рядом гордо шла крупноклетчатая Коза.

Крис поднял кисть, как меч, и вступил в бой с Железной Курицей.

– Остановите его! – крикнула Кларисса. – Еще один сумасшедший! Разве вы не видите, что драться с ней – бесполезно?! Разве кисть заменит меч, а палитра – щит?!

Но смельчак уже напал на Птицу. С каждым прикосновеньем волшебной кисти к её железному телу, с каждым мазком волшебной краски – на землю летели жестяные перья.

– Вот это – герой! – восхищенно прошептала Кларисса. – Есть все основания назначить этого юношу Главным Героем Города! Эх, ему бы ещё кого в помощь!.. – и нервно задымила трубкой.

Не говоря ни слова, Нелли сорвалась с места.

– Куда?!.. – только и успел крикнуть Марк.

А по камням уже бежала следом бабушка Божена.

– А ты-то чего?! – удивился он.

– Эта драка без меня не обойдется! – бойко ответила она, и в тот же миг взмыла над площадью.

– Гляди-ка, – восхищенно проговорил чучельник. – Взлетела!

А колокола продолжали звонить:

– Донн! Донн! Динь! Донн!..

Бой продолжался. Теперь уже Птица была в панике: Нелли что есть силы дергала её за хвост, а бабушка Божена ощипывала крылья – перо за пером и приговаривала:

– Это – на дверь... Это – на баню: крыша прохудилась... Это – на сарай...

А внизу в нетерпеньи пританцовывал Марк, следя за сражением:

– Так ее!.. Так!.. Залетай слева!.. Поберегись!.. Стукни хорошенько!.. Ну, я постараюсь, ну, я сделаю чучело на славу!.. Ну, это будет шедевр!.. Во всем мире не будет ничего подобного!.. Это будет чучело чучел! Всем чучелам – царица! Царь-Чучело! Ну, я расстараюсь!..

– Отец! – крикнула ему Нелли. – Лети к нам!

– Что значит – "лети"?!.. – растерялся он. – Поди, не воробей!.. Слыхали, госпожа Кларисса? – "лети"! Легко сказать!..

Кларисса, выпустив дым изо рта, пошутила:

– А вы помашите ручонками – авось выйдет.

– Это легко! – донесся с небес голос Криса.

– Давай, Марк! – крикнула бабушка Божена. – Нужно только захотеть!

– Я хочу! – в неистовстве прокричал им чучельник. – Я очень хочу!!!

И, перепрыгивая через камни, он внезапно взлетел над землей.

– Лечу-у! – восторженно завопил Марк. – Лечу на помощь!..

– И этот взлетел!.. – не поверила своим глазам, Кларисса. – Не город, а птичий остров!..

Ей вдруг стало жаль себя: ещё бы! – все – там, а она одна-одинешенька на руинах Дворца своего имени. Смешно и нелепо Кларисса подпрыгнула разок-другой, но осталась на месте, взмахнула руками, но они не подняли её.

– Безобразие! – с обидой сказала она. – Я тоже хочу летать! Эй, возьмите и меня с собой!.. Или нельзя?

А в городе отпирались засовы, откидывались цепочки, горожане заполняли улицы своего несчастного города. Кто – со страхом, кто – с удивленьем, а большинство – с восторгом следили за небесным боем.

Над ними громыхала жесть, сверкали пропеллеры вентиляторов, а перед всеми вместо Птицы Удачи уже кудахтала над городом просто большущая жирная курица.

А колокола не умолкали.

– Я ещё покажу вам! – хрипела курица из последних сил. – Вы у меня ещё наплачетесь!..

И тут из её клюва выпорхнула Ассистентка Королевского Зоолога.

– Держите меня! – завизжала она, и Нелли с бабушкой Боженой подхватили её за руки с двух сторон и опустили на площадь.

– Блокнот! – сказала девица, как только встала на ноги.

Вслед за девицей, кряхтя, не соображая, куда это он лезет, вылез сам Зоолог, и Марк сразу же посадил его себе на спину, они тоже благополучно приземлились.

Последним из клюва появился Инспектор Тайной Канцелярии.

Не теряя самообладания, он хотел было раскрыть над собой зонт и спуститься, как на парашюте, но зонт, ко всеобщему ужасу, не раскрывался: видимо, испортился от пребывания в желудке Птицы. Инспектор падал и мог бы разбиться насмерть, но тут, откуда ни возьмись, к нему на большой скорости подлетела Коза. Она подхватила его на спину: Инспектор оказался на Козе верхом.

– Однако!.. – промолвил он, слезая с Козы после того, как крупноклетчатая сделала вираж над площадью и приземлилась прямо перед Клариссой.

– Принесите Инспектору башмак и шляпу! – распорядилась Кларисса, поскольку тот неловко переминался в одном башмаке – второй он обронил во Дворце, когда Птица его заглатывала.

А курица стала стремительно уменьшаться в размерах, превращаться на глазах у всех в совершенно обычную курицу-хохлатку, пеструшку, курочку-рябу.

– Кудах-так-тах!.. Кудах-так-тах!.. – наконец завопила она, вываливаясь из постромков, на которых были прикреплены вентиляторы, и, шлепнувшись о землю, бросилась искать свой курятник.

– Вот вам и необыкновенное чучело! – захохотал старый Марк. – Эх, не сбылась моя мечта!.. Все, с чучельным делом покончено! – заявил он. – Разве это красиво: чучела?

Вентиляторы упали за лесом и взорвались.

Раздались четыре взрыва.

Первый – бухнул,

второй – ухнул,

третий – охнул,

а четвертый, – словно грохнул духовой оркестр!

– Городу не нужны летающие пожарники? – спросил Марк у Клариссы.

– Что?! – ответила Кларисса.

Бой был закончен. Умолкли колокола. Вот и Крис спустился с небес. Кларисса шла к нему навстречу с распростертыми объятьями. Горожане отовсюду сбегались на площадь, радостно приветствуя победителей. Вечерело.

Внезапно все услышали странный, настойчивый, негромкий стук. Все насторожились, как будто что-то вспомнили. Смех и разговоры смолкли. Стук тоже смолк. Но всем почему-то стало тревожно.