Текст книги "100 великих отечественных кинофильмов"
Автор книги: Игорь Мусский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)
«ОФИЦЕРЫ»
Киностудия им. М. Горького, 1971 г. Сценарий Б. Васильева и К. Рапопорта. Режиссёр В. Роговой. Оператор М. Кириллов. Художник М. Фишгойт. Композитор Р. Хозак. В ролях: Г. Юматов, А. Покровская, В. Лановой, Л. Воеводин, В. Дружников, Е. Весник, М. Крепкогорская и др.
Писатель Борис Васильев знал военную жизнь не понаслышке. Он ушёл на фронт добровольцем в семнадцать лет, а после войны окончил Академию бронетанковых войск. Но тяга к перу оказалась сильнее. Его повесть «А зори здесь тихие…» имела огромный успех.
Герои фильма – военные Иван Варавва и Алексей Трофимов, закадычные друзья – и тут же полюбили одну женщину Любу. Она предпочла Алексея. Но это не нарушило их дружбу. Лирическая история разворачивается на фоне больших исторических потрясений.
Многих удивила необычная фамилия героя «Офицеров» – Варавва. Фамилия эта не выдуманная. Настоящий Иван Варавва, поэт из Краснодара, учился в Москве в Литературном институте. На сценарных курсах он познакомился с Васильевым. «Борис увековечил в „Офицерах“ моего деда Тихона (у меня их два было – Тихон и Никита), вставил в сценарий, – рассказывал Варавва. – Мой дед Тихон бился в седле так яростно, что как-то у него по шву штаны разорвались. И Васильев включил этот эпизод в сценарий».
Режиссёр фильма Владимир Роговой детство провёл в Ижевске, о чём никогда не забывал, устраивая премьеры своих фильмов в родном городе. Фронтовик. После войны окончил экономический факультет ВГИКа, через несколько лет стал директором киностудии Горького. Затем он решил попробовать свои силы в режиссуре. В 1968 году Роговой поставил на «Беларусьфильме» картину «Годен к нестроевой». За свою жизнь он снял ещё несколько кинолент: «Баламут», «Горожане», «Женатый холостяк», «Несовершеннолетние», «У матросов нет вопросов», «Юнга Северного флота»…
Фильм «Офицеры» Роговой решил строить новеллами. Первая из них была посвящена событиям Гражданской войны. Режиссёр хотел наградить красного командира Алексея Трофимова орденом, но Васильев возразил ему: «Нет, нельзя его награждать орденом, в то время это было равно званию Героя Советского Союза, и даже выше по значению. Тут должна была быть заслуга невероятная». – «А чем награждали тогда?» – «Да чем хочешь, вплоть до красных шароваров». Роговой ухватился за эту идею: «Точно! Наградим его красными революционными шароварами».
«Офицеры» задумывались как цветной фильм. Но цветная плёнка была в дефиците, поэтому пришлось снимать фильм в чёрно-белом варианте. Так что красные шаровары на экране оказались серыми…
Позже отмечалось, что выбор актёров на роли в «Офицерах» был снайперским и во многом определил успех фильма.
В роли Вараввы Роговой хотел снимать Олега Ефремова (в то время мужа Алины Покровской). Но артист был занят в театре и на съёмках. Пробовались также А. Лазарев, Е. Киндинов, А. Белявский, В. Гафт… Второй режиссёр Владимир Златоустовский настойчиво рекомендовал Василия Ланового. Роговой поначалу возражал: «Турандот здесь не нужна». Но затем сам загорелся этой идеей.
Однако Лановой не хотел играть роль Вараввы:
«Не самая главная, не самая хорошая роль… Я не понимал, куда мне воткнуться. Я видел дивно написанную роль для Жоры Юматова, великолепную для Алины Покровской… И не очень понимал про себя. Тем более что всего четыре сцены у Ивана Вараввы. Самая маленькая роль. А ведь ещё вырезали китайские эпизоды (события на Халхин-Голе) – и она стала ещё меньше. Поэтому я отказался сниматься. Роговой мне даже грозил, что пожалуется в ЦК комсомола и там примут меры – приструнят Павку Корчагина. А ещё обещал денег в три раза больше, чем обычно платят актёрам за подобную роль. Я посоветовал ему лучше подумать о миссии этого характера в сценарии.
Они с Рапопортом думали-думали, затем пришли и сказали, что это романтика наших офицеров, которые воевали в Испании, на Халхин-Голе, в Маньчжурии, в других «горячих точках». Романтика людей, которые безоговорочно верили в свою страну. Иван Варавва выражает романтическую сторону русского офицерского авангарда. Это то самое «честь имею», та правда, присущая и русскому, и советскому офицеру, и сегодняшним мальчишкам в офицерской форме…»
Василию Лановому такая трактовка роли понравилась, и он согласился сниматься.
На роль Алексея Трофимова претендовало более сорока актёров. Среди них: Н. Рыбников, М. Ножкин, Е. Жариков, С. Любшин, Ю. Соломин, А. Ромашин, Г. Бурков… Остановили выбор на Георгии Юматове, чья судьба идеально легла на роль. В «Офицерах» у него был очень сложный грим. Юматову делали «подтяжки» – клеили вокруг лица ленту и затягивали кожу сзади под парик или фуражку. Так из сорокалетнего мужчины получался восемнадцатилетний парень.
Прототипом Алексея Трофимова послужил отец Бориса Васильева – бывший кадровый военный царской армии, перешедший к красным. Юматов многое у него перенял – жесты, интонации, походку.
В роли Любы Трофимовой начинала сниматься актриса Театра имени Вахтангова Елена Добронравова. Но она хотела, чтобы её героиня была тайно влюблена в Варавву. Роговому это не понравилось, и от услуг Добронравовой, женщины властной, пришлось отказаться. Её заменила Алина Покровская.
«Как-то случайно Володя Роговой увидел меня с Володей Сошальским в троллейбусе, – вспоминает Алина Покровская. – И он ещё как-то по-особенному посмотрел на меня… Потом пришёл в театр. Увидел спектакли с моим участием… И наконец предложил сценарий, который мне невероятно понравился: мне безумно захотелось сыграть эту роль – от девушки до бабушки… Тогда были ещё худсоветы, пробы… Много было претендентов. Тем не менее я надеялась. И выбрали меня».
Не сразу нашли исполнителя на роль суворовца Вани Трофимова. Наконец Владимир Златоустовский вспомнил, что у Фрэза в «Приключениях жёлтого чемоданчика» снимался замечательный ушастый мальчишка. Так нашли Андрюшу Громова, которого прозвали Локатор. Кстати, впоследствии он выучился на дипломата и работал за рубежом.
Первый съёмочный день «Офицеров» надолго запомнился Алине Покровской:
«Я очень переживала, готовилась, думала о том, какое у меня будет лицо… Почти не спала ночью. Прибежала в гримерную – а мне протягивают седую накладочку. В этот день снималась финальная сцена – я начинала сразу с бабушки Любы.
А Жора Юматов с наслаждением играл в семью. Он ведь мечтал о детях и, видимо, немножко проецировал свою мечту на роль моего мужа. Он по-особенному нежно относился ко мне и даже ревновал к Васе, хотя Вася не давал ни малейшего к этому повода. А Жора был безумно обаятельным человеком. Женщине всегда приятна открытая влюблённость. Я это не поощряла, но было все равно приятно. Наверное, это помогло роли. Хотя романа как такового не было. И Муза Крепкогорская (супруга Юматова) была здесь…»
Популярную песню «О героях былых времён», звучащую за кадром, сначала предлагали спеть именно Лановому, но он отказался – не было времени. Попробовал спеть Владимир Златоустовский. Получилось неплохо. Так что за кадром звучит его голос.
После съёмок московской натуры киногруппа отправилась в Рузу. Там, рядом с деревней Волково снимался эпизод «китайская переправа», где Трофимов случайно встречает Варавву. Китайцев в этом эпизоде играли настоящие китайцы из торгпредства. Вода в озере была ледяная (съёмки шли ночью), а дублей было несколько. Однако китайцы не роптали и при команде «Мотор» лезли в воду. После съёмок киношники выставили им несколько ящиков водки.
В начале октября 1970 года съёмочная группа вновь отправилась в экспедицию. На этот раз путь киношников лежал в Севастополь, где должны были снимать любовный роман сына Трофимовых (А. Воеводин) с одноклассницей Машей Белкиной (Н. Рычагова). Съёмки начались 9 октября, однако уже через пару дней остановились – внезапно «ушёл в запой» Георгий Юматов. Срочно вызвали в Севастополь его супругу Музу Крепкогорскую. А чтобы этот приезд был оправдан творчески, специально для Крепкогорской была написана эпизодическая роль мамы Маши Белкиной.
На картине «Офицеры» работал оператор Михаил Кириллов. Актёры называли его кудесником. В «китайском» эпизоде, который то вырезали из картины, то вставляли – в зависимости от отношений с Китаем, – он запечатлел в павильоне восход луны. Без всяких компьютерных технологий!
Однажды Михаил Николаевич, стремясь снять эффектные кадры, попросил привязать его к ступенькам паровоза. Однако в тот момент, когда поезд замедлил ход, верёвки развязались и оператор упал на рельсы. Кириллов угодил в больницу, а место за камерой временно занял его сын Андрей, который тогда заканчивал ВГИК.
Во время экспедиции в Туркмению едва не пострадала Покровская. Для съёмок эпизода погони басмачей за героями фильма актрисе подвели жеребца по кличке Адлер. Сцена снималась рядом со рвом. Адлер не захотел видеть перед собой чей-то круп и рванул в сторону рва. Первым среагировал Юматов, который направил своего жеребца наперерез Адлеру. На помощь ему поспешил Лановой. Они догнали беглеца и спасли Покровскую от неминуемого падения в ров.
Туркменская экспедиция продлилась до 23 марта 1971 года, после чего съёмочная группа вернулась в Москву, где начался монтаж фильма. Он продолжался недолго, поскольку большая часть монтажно-тонировочных работ была уже проведена в процессе съёмок.
Картина стала событием на советском экране – особенно после невероятной «двойной» премьеры. Сначала «Офицеров» пустили на экран «России» во время летних отпусков. Зал был полупустой. Однако на том просмотре оказалась жена министра обороны СССР Андрея Гречко, которой фильм очень понравился. Было принято беспрецедентное решение – повторить премьеру «Офицеров» в сентябре. Буквально за считанные недели картина стала лидером проката, собрав на своих просмотрах 53, 4 миллиона зрителей. Василий Лановой был назван читателями журнала «Советский экран» лучшим актёром 1971 года.
А вот кинокритики с самого начала невзлюбили эту банальную, с их точки зрения, картину.
«В кинематографических кругах к этому фильму отнеслись сложно, неоднозначно, – подтверждает известный сценарист Виктор Мережко. – Смущала тема, такая ретроиллюстрация, что не всегда бывает хорошо. Но спустя годы выяснилось, что это одна из немногих картин, которых ждала вечность. Володя Роговой снял классическую вечную картину. Не случайно он выбрал актёров-героев. Жора Юматов ушёл на фронт юнгой. Имел редчайшие ордена и награды. Презирал неправду, замыкаясь в себе. Самородок, блистательный актёр, он стал символом русского мужчины… Клочок нервов, силы. Он знал, что такое хорошо, что такое плохо – он в душе был офицером… И для Ланового, совсем другого по характеру, тоже было свято офицерское братство – когда Юматов болел, он приходил его навещать в клинику, хлопотал о нём…
Посудите сами: и у Ланового, и у Покровской, и у Юматова уйма картин. Но ведь все, говоря о них, почему-то вспоминают «Офицеров». И так будет всегда».
«ДЯДЯ ВАНЯ»
«Мосфильм», 1972 г. Сценарий А. Михалкова-Кончаловского по пьесе А. Чехова. Режиссёр А. Михалков-Кончаловский. Оператор Г. Рерберг. Художник Н. Двигубский. Композитор А. Шнитке. В ролях: И. Смоктуновский, С. Бондарчук, И. Купченко, В. Зельдин, И. Мирошниченко, Н. Пастухов, И. Анисимова-Вульф.
Иногда решение, какой фильм снимать, приходит к режиссёру совершенно неожиданно. Андрей Михалков-Кончаловский в своей книге «Возвышающий обман» рассказал именно о таком случае.
«Летом 70-го года я шёл по улице Горького, повстречал Кешу Смоктуновского, с которым нас уже связывали и дружба, и ссоры, и ревность к Марьяне Вертинской, и обида, что он отказался играть Рублёва. Я был свободен как птица, никаких творческих планов. Зашли в кафе „Мороженое“ на углу Горького и Пушкинской площади. Там подавали лучшее в мире крем-брюле.
– Давай сделаем что-нибудь вместе, – сказал я. – Чтоб не откладывая можно было поставить.
– Давай, – говорит он. – Я сейчас царя Федора репетирую. Может, его и снимем?
– А что ещё?
– Можно «Дядю Ваню».
– Давай «Дядю Ваню».
Выпили шампанского. Я вышел из кафе, свернул направо в Гнездниковский, зашёл в Госкино. Не помню уже к кому. Кажется, к Кокоревой. Сказал, что хочу ставить Чехова.
– Что?
– "Дядю Ваню".
– Замечательно!
Неужели так можно было решать?! Может быть, это было совсем не так. Но сейчас мне кажется, что было именно такое лёгкое решение, какого ни прежде, ни потом у меня уже не было».
Вообще картина шла легко. Сценарий Михалков-Кончаловский написал за две недели. Потом начались актёрские пробы. Роль Астрова была предложена Бондарчуку, который в то время снимал в Италии «Ватерлоо». Он быстро перечитал пьесу и согласился.
На роль Серебрякова режиссёр пригласил прославленного Бориса Бабочкина. Начали репетировать. Михалков-Кончаловский пишет: «Я по ходу дела пытался ему что-то деликатно подсказывать – со всем почтением к его таланту и возрасту. „Молодой человек, – отрубил он. – Вы мне не подсвистывайте. Я со свиста не играю. Я сам“. На этом наша совместная работа кончилась. Роль Серебрякова досталась Зельдину, замечательному артисту и очаровательной личности».
Елену Андреевну согласилась играть Ирина Мирошниченко, а вот на Соню долго никого не могли найти. Начали снимать молодую актрису из Ленинграда. Но её непрофессионализм бросался в глаза. Пришлось Кончаловскому просить Купченко: «Ира, выручай!» Это была большая удача. Один из критиков точно заметил: «Ирина Купченко – не просто молодая актриса огромного обаяния и глубочайшей правды – в её творчестве различимо поистине драгоценное качество: пересечение актёрского дара с личными человеческими данными, которые мысленно мы соединяем с представлениями о высшей духовной красоте».
Михалков-Кончаловский сразу отказался от механического «перенесения» пьесы Чехова на экран. Он постарался передать возникшее у него представление об усадьбе Войницкого и её обитателях – постоянных и временных. Постановщик старался увидеть героев не такими, как их интерпретировал МХАТ, а такими, какими их понимал автор. «Астров мне виделся человеком опустившимся, ходящим в мятом пиджаке. Недаром в пьесе говорится о неудачной операции, которую он сделал, о больных, лежащих на полу вместе с телятами. Елена Андреевна говорит об Астрове: „Талантливый человек в России не может быть чистеньким и трезвым“. А Станиславский делал из Астрова чистенького и трезвого борца за народное будущее».
В фильме нет столь обычных для постановок пьес Чехова расслабленных, вялых, безвольных людей. Даже Войницкий, дядя Ваня, необыкновенно активен. Добрый, безобидный, стеснительный, он доходит до того, что стреляет в профессора, которого до недавних пор считал чуть ли не выдающимся талантом.
Изумительному Смоктуновскому сильно облегчает задачу исполнение роли профессора Серебрякова В. Зельдиным. С полным совершенством изображён самовлюблённый и бездарный, недалёкий, пошлый человек, претендующий на право быть учителем жизни. Чего стоит такая поразительная деталь, найденная Кончаловским: профессор настолько убеждён в неприкосновенности своей личности, что сразу после произведённого в него выстрела начинает небрежно листать какие-то ноты, желая занять время, пока другие будут волноваться и хлопотать по поводу случившегося.
В то время Михалков-Кончаловский находился под большим впечатлением от Ингмара Бергмана, и «Дядя Ваня» – в большой степени дань этому влиянию. Особенно его удивляло, насколько по-театральному шведский режиссёр пользуется светом. Только что свет был реальный и вдруг из дневного стал ночным. Этот приём Михалков-Кончаловский успешно использовал в «Дяде Ване». Когда Елена Андреевна и Соня стоят, обнявшись, свет необъяснимо начинает гаснуть, и вместо лиц на экране – два силуэта.
Картину начинали снимать на импортном «Кодаке», но его не хватало. Попытались использовать отечественный «Совколор» – цвет получился жуткий. Тогда Михалков-Кончаловский решил: «Лучше буду снимать на чёрно-белой плёнке, чем на „Совколоре“». И он стал отмечать для себя моменты, где чёрно-белый материал был бы уместен, например, в прологе фильма.
По совету Элема Климова сочинять музыку для картины был приглашён Альфред Шнитке. Композитор написал замечательную токкату, под которую в прологе идут сменяющие друг друга фотографии: пустая бесплодная земля, выгоревший лес, развалившиеся грязные избы; бабы, впряжённые в бурлацкую бечеву; голодные дети, холерные гробы – царская Россия, униженная, измученная своей нищетой. Кстати, среди них есть и снимок царя, что в те времена было крамолой. Были и фотографии, отразившие революционные события и экологические беды страны – уже Чехов провидчески писал: «Русские леса трещат под топором». И даже была фотография доктора, сидящего у постели больного тифом: профилем доктор очень походил на Чехова.
«Поскольку пьеса открывается медленными, тягучими сценами, с долгими паузами, я подумал, что хорошо было бы задать картине мощное ритмическое начало, – замечает Михалков-Кончаловский. – Россия была деятельным, активным, полным внутренних противоречий организмом – неурожаи, голод, волнения, зреющая ненависть низов, обманчивое благополучие верхов. Я решил в начале картины погрузить зрителя в этот мир, бурлящий событиями, и только потом привести его в сонную усадьбу Войницких с её медленными дремотными ритмами».
Этот монтажный кусок родился, когда картина уже сложилась. На музыку пролога режиссёр наложил шумы, гимн «Боже, царя храни», польку, колокола, пытаясь подчеркнуть сумбурность, хаотичность мира, окружающего островок, где живут герои.
Критики приняли «Дядю Ваню» хорошо. Один из старейших российских кинематографистов Александр Мачерет писал: «Своеобразие экранизаций А. Михалкова-Кончаловского состоит в том, что он не идёт в услужение пленившему его оригиналу, но обращает силу возникшего восторга в радостную увлечённость собственным творческим трудом… Чтобы суметь с такой уверенной самостоятельностью мыслить образами уже созданного произведения, надо обладать особым даром. Михалков-Кончаловский им обладает. Весь фильм увиден глазами подлинных художников. Я имею в виду не только режиссёра, но и все того же оператора Г. Рерберга и художника Н. Двигубского».
Картина ушла на фестиваль в испанский город Сан-Себастьян. Михалкова-Кончаловского оставили дома. Августовской ночью на Новослободской улице он подошёл к газетному щиту и прочитал в углу полосы маленькую заметку: «В Сан-Себастьяне советский фильм „Дядя Ваня“ удостоен „Серебряной раковины“»…
«ПРОВЕРКА НА ДОРОГАХ» («ОПЕРАЦИЯ „С НОВЫМ ГОДОМ“»)
«Ленфильм», 1971—1985. Сценарий Э. Володарского по мотивам военной прозы Юрия Германа. Режиссёр А. Герман. Оператор Я. Склянский. Художник В. Юркевич. Композитор И. Шварц. В ролях: Р. Быков, А. Солоницын, В. Заманский, О. Борисов, Ф. Одиноков, Анда Зайце, Г. Дюдяев и др.
В титрах «Проверки на дорогах» стоит год выпуска – 1985. Но картина была снята ещё в 1971-м и называлась тогда «Операция „С Новым годом“». Четырнадцать лет фильму пришлось ждать встречи со зрителем.
Алексей Герман впервые в советском кино заговорил о тех, кому выпало оказаться в фашистском плену. Почему он решил экранизировать повесть своего отца Юрия Германа? Режиссёр пожимал плечами: «Мне и самому трудно сказать. Книжка плохая, отец меня от неё отговаривал. „Операцию „С Новым годом“» он не любил. Уже написав её, он выяснил, что сведения, которыми пользовался в момент работы, были неполны. Он не знал про одного из самых главных исполнителей операции. Это был Владимир Иванович Никифоров, Герой Советского Союза, необыкновенного достоинства, скромности, мужества, благородства человек с трудной судьбой».
В годы войны Никифорова забрасывали во власовские части, где он вёл среди бывших советских людей опасную работу – уговаривал их перейти на сторону родины, обещая жизнь и прощение. Возвращаясь с ним, они получали оружие, вливались в наши части.
Эпизод проверки на дорогах рассказал также Никифоров. Бывших власовцев проверяли обычно группами, человек по двадцать. Они останавливали немецкую машину, расстреливали всех, кто в ней был, а кого-нибудь одного отпускали, чтобы немцы знали, чья это работа, и ходу назад уже никому не было.
Сценарий Алексей Герман начинал писать с отцом, который был болен раком. Но вскоре по понятным причинам от этой идеи пришлось отказаться.
Алексей Герман снял вместе с Григорием Ароновым фильм «Седьмой спутник». И всё-таки мысль поставить «Операцию» не оставляла его. По просьбе Германа драматург Эдуард Володарский написал сценарий, который на студии приняли без всяких сложностей.
Герои фильма – командир партизанского отряда старший лейтенант Локотков (Р. Быков) и его комиссар майор Петушков (А. Солоницын). Два антипода. Пробным для их столкновения камнем оказывается судьба Лазарева (В. Заманский), младшего сержанта Красной армии, оказавшегося в немецком плену, служившего в полицаях. Лазарев судит себя судом собственной совести и одержим одной страстью – искупить вину. В финале Лазарев погибает, прикрывая отход партизан.
Рассказывает актёр Владимир Заманский: «Я снялся почти в шестидесяти картинах, но „Проверка“ – самая дорогая для меня, а роль в ней – самая любимая. В фильме – правда жизни и в бытовых деталях, и, самое главное, в философских и нравственных позициях героев. Почему, например, герой Анатолия Солоницына, майор Петушков, не верит моему герою, добровольно пришедшему в партизанский отряд с покаянием? Потому что у Петушкова погиб сын – он как герой повёл на таран свой самолёт. Боль утраты сжигает Петушкова, он заряжён ненавистью ко всем немцам сразу. И к моему герою тоже. Иное отношение к этому же человеку у командира отряда, которого сыграл Ролан Быков. Душа его мудрее, она в состоянии отделить добро от зла во всяком человеке. Правильно писали, что в герое Быкова много от толстовского капитана Тушина. В тех эпизодах, где происходит столкновение командира отряда и Петушкова, Солоницын и Быков создают такое мощное эмоциональное поле, что волнение не может не передаться зрителю. Фильм, я думаю, получился потому, что всем главным героям дано было сыграть серьёзную, психологически достоверную драму. А у моего героя финал трагический».
Есть в «Проверке на дорогах» ключевая сцена. Партизаны заминировали железнодорожный мост, по которому должен пройти фашистский эшелон с оружием. Но когда приходит время давать команду, Локотков медлит: под мостом идёт баржа с пленными красноармейцами, ценой их жизней будет оплачен отнятый у врага эшелон. Иван Егорович пропускает баржу и только после этого, когда мост уже пуст, нажимает кнопку. Комиссар Петушков в ярости (актёрскому темпераменту Солоницына сродни эти фанатические ноты в характере своего героя): для него каждый, кто оказался в плену, предатель, жалеть его нечего. Но Локотков уверен в своей правоте: на барже – наши люди.
Алексей Герман стремился во всём добиться документальной правды. Работу над фильмом он начал с отсмотра хроники в Госфильмофонде. В его группе тщательно готовили материал по каждому эпизоду фильма, выклеивали огромные щиты фотографий, с которыми сверяли каждого актёра на любую самую маленькую роль.
Актёрские пробы Герман проводил непривычно. Посреди студийного двора соорудили лес, а в нём – телега, стог сена, шалаш. Здесь и снимали, иногда под дождём, добиваясь ощущения настоящей природы. Пробы были высоко оценены студией, но от ряда актёров предлагали отказаться. Вызывали возражение и Быков на роль Локоткова (руководству больше нравился Глазырин), и Заманский – Лазарев, слишком уж трагичными казались его глаза, и Одиноков на роль Ерофеича; с такой внешностью принято было играть героев положительных. Но пробы были убедительные, и Герману разрешили взять тех актёров, которых он хотел.
Часть съёмок должна была происходить в Калинине (ныне – Тверь), но туда пришла ранняя зима. А по сценарию нужна осень. Если переводить все на зиму, то что делать с началом, уже отснятым?
Герман придумал перенести уже снятую «осеннюю» сцену с отравлением картошки в пролог, которого в сценарии не было. И получилось даже лучше: выкопали, перетравили картошку – и тут же сразу зима. Группа перестроилась на зиму, сняли первый эпизод и… все опять растаяло.
На «Операции» много времени и сил ушло на поиски натуры – брошенной деревни, которую можно было бы сжечь в сцене нападения карателей на партизан. Герман и его помощники проехали тысячи километров – и никаких результатов. В одной из деревень группа восстала: «Хватит! Сколько можно! Мы устали». И отправилась обедать. Герман, вспылив, от обеда отказался.
Расхаживая возле деревенской столовой, он спросил у куривших рядом мужиков, нет ли поблизости брошенной деревни. «Как же! Есть, – отвечали мужики, – два километра отсюда». Алексей Герман успел сходить туда и вернуться как раз, когда его спутники выходили из столовой. «Это был миг моего торжества! – восклицает режиссёр. – Случается же такое! Деревня оказалась просто идеальной для нас: если бы специально её строили, и то сделать бы так не получилось».
Для сцены сожжения нашли настоящих плакальщиц. Ту бабу, которая голосит над убитым мальчонкой, сняли незаметно для неё: поднесли стопочку, и как она заголосила, завыла! Этот её плач сделали потом музыкальным сопровождением к сцене сожжения деревни.
В Госкино готовую картину встретили враждебно. Курировавший редактор орал на Германа: «Как вы могли это сделать! Кто вам разрешил!» Рассказывали, что он даже забрал своё заявление в партию, сочтя себя после такой ошибки недостойным звания коммуниста.
Вдохновителем кампании против «Операции „С Новым годом“» был тогдашний начальник главка Борис Владимирович Павленок, заявивший: «Многие военные картины имеют разные ошибки. Эта уникальна тем, что собрала все ошибки, какие только возможно было допустить».
Возражения были концептуальными. Картина не раскрывает темы партизанской борьбы с оккупантами, дегероизирует это великое народное движение. Герои-партизаны предстают людьми надломленными, подавленными… Картина перенасыщена натуралистическими деталями…
«Я смотрел фильм в новой редакции: принять его невозможно», – 28 марта 1972 года вынес вердикт председатель Кинокомитета СССР А. Романов.
Среди тех, кто принял картину, был Герой Советского Союза, генерал-майор в отставке А. Сабуров. Он писал худсовету киностудии «Ленфильм»: «Режиссёр А. Герман не обманул мои надежды. Я увидел серьёзную картину о первых труднейших днях становления партизанского движения. Поверьте мне как бывшему командиру партизанского соединения, что мы не сразу стали теми, кем нас узнали по сводкам Совинформбюро. Вначале было много разрозненных мелких отрядов и „отрядиков“, некоторые из них позже распались или погибли, а другие окрепли, обросли людьми и стали цементироваться в большие и грозные боевые единицы. А первые дни, месяцы войны изобиловали трагическими эпизодами, столь достоверно показанными в фильме (бегство населения от карателей, сожжённые деревни, мучительные раздумья партизанских командиров)…»
Хвалебный отзыв написал и полковник К. Карицкий, Герой Советского Союза, бывший командующий 5-й Ленинградской партизанской бригадой.
Находились все новые друзья. Картина понравилась Григорию Козинцеву и Георгию Товстоногову. Позвонил Герману Сергей Герасимов: «Это шедевр, здесь нельзя трогать ни метра». По совету Александра Штейна фильм показали Константину Симонову. Писатель сказал: «Очень хорошая картина, принципиально важно её выпустить».
В конце концов фильм был отправлен на пресловутую полку. «Операция „С Новым годом“» была не просто запрещена, а списана в убытки. «Ленфильму» из своих доходов надо было компенсировать её стоимость. Люди подолгу не получали премий.
На экран картина вышла в 1985 году уже под названием «Проверка на дорогах». Алексей Герман говорил в интервью киноведу А. Липкову: «Эта картина – дань нашей любви к людям, о которых мы взялись рассказать, наша признательность их подвигу, наш им памятник. Это наша любовь к России, наша вера и понимание того, что страну эту завоевать нельзя; какие бы орды на неё ни обрушились, всё равно не им быть хозяевами этой земли. И ещё, как говорит старая мудрость, не стоит село без праведника. У нас такой праведник есть – Иван Егорович Локотков. Он, конечно, всякий, не безгрешный, земной и всё же в финале вырастает до фигуры большого человеческого масштаба».
