Текст книги "Сектор обстрела"

Автор книги: Игорь Моисеенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава тридцатая

Последние двести метров до КПП они не могли проехать уже минут двадцать. Толпы пьяных вдребезги и слегка хмельных провожающих запрудили узенькую улочку, ведущую к тяжелым воротам с коваными звездами на створках. На капот уже трижды наваливались малолетки, а в багажник еще полквартала назад вцепился какой-то рыжий придурок. Лебедев едва справлялся с раздражением: «И с какой радости это население так надирается?»

И все же, до КПП они так и не доехали. Как джин из бутылки из-за поворота вывалился Икарус с табличкой «Дети» под лобовым стеклом. Водителю автобуса, видимо, тоже нервы изрядно потрепали: он остановил своего монстра в полуметре от бампера «Москвича». «Икарус» недвусмысленно чихнул компрессором и застыл на дороге как скала. С той лишь разницей, что скалы не орут пьяными глотками на всю округу как шальные и изо всех щелей у них не машут ладошками как ненормальные. Разминуться с ним, казалось, было невозможно.

– А, мать твою… – выругался Лебедев и тут же спохватился: вспомнил, кого везет.

Алексей ничего не видел кроме таблички «Дети» под лобовым стеклом «Икаруса». Психологический шок – тоже защитное свойство организма. До сих пор он не плакал. Но сейчас глаза начала заволакивать непрошенная влага. Он хлопнул дверью и начал пробираться к военкомату самостоятельно.

– Куда ты?.. – только и успел процедить Лебедев. Ему ничего не оставалось, кроме как искать способ разминуться с автобусом.

Провожать всю эту ораву военком уже не стал – никаких эмоций не хватало. Связь ему так и не наладили. За последние дни майору настолько растрепали нервы, что он решил сам поковыряться в аппарате – успокаивает. Получалось не очень. Прямо на соленоид с сигареты сорвался столбик пепла. От неожиданности рука дрогнула – болтик из-под отвертки полетел в известном ему одному направлении.

– Куда ты?.. – крякнул ему вслед майор.

В его столе можно было откопать все, что угодно. Уж подобный болтик – точно. Он дернул за ручку ящик – отвертка покатилась под стол. Дотянуться до нее он так и не смог: пуговица рукава зацепилась за провод – аппарат, грохоча всеми своими потрохами, полетел на пол. Собрать все это теперь можно было только промышленным компрессором.

– Та, што цэ такое!? – зарычал майор.

Дверь отворилась без стука. Военком вспыхнул как сухая солома:

– О! Явление Христа народу! И кто к нам пришел?! Сам товарищ Белоград пришел… Или ты уже господин у нас?

Алексей застыл у порога, не сказав ни слова. Майор не удержался от искушения подойти поближе и заглянуть Белограду-старшему в глаза:

– Сам пришел… Без конвоя?.. Или конвой ща подтянется? А? А я уже сутки конвой жду? Просто, извелся уже. Аж похудел в ожидании!

Майор выглянул в коридор:

– Конво…ой!? Где конвой?

В дверном проеме появился крайне «взъерошенный» Лебедев. А военком продолжал паясничать:

– О! Про вовка промовка. Ты че, телепат, что ли?

Лебедев переступил через телефонный аппарат и уселся на единственный в кабинете стул для посетителей.

– А у меня тут гости. Знаешь, кто этот типчик?

– Знаю. Успокойся. – Лебедев не знал с чего начать.

– Успокойся? Ты говоришь, успокойся? Он мне дело состряпал, а я успокойся? А чья подпись на телеграмме стоит… твоя, или военкома? С кого погоны слетят? И это, если еще докажу, что я не причем. А этот… папаша… стоит… губки кусает. Ты думаешь, он признается, что я тут не причем? Только хрена тебе, пап…паша, мы уже в часть сообщили.

Только при этих словах Алексей начал подавать признаки осмысления. Только сейчас он начал воспринимать происходящее. В его глазах нарастал ужас:

– Что?.. Что ты сказал?

Военком не понимал, что делает:

– Хрена у тебя чего вышло. Твой выблядок до жидовской пасхи торчать там будет, пап…паша. А когда еще и бойцы узнают, как он из армии слинять пытается…

Алексей уже готов был в горло майору вцепиться:

– Что ты сказал, падло!?

Военком вскипел:

– Что…о? Ты еще тут…

– Да заткнешься ты, в конце концов?! – не выдержал Лебедев.

У Алексея подкосились ноги. Он прислонился спиной к стенке, но все равно начал сползать на пол. Лебедев бросился к нему. Ломая дрожащими руками спички, Военком попытался прикурить:

– Чё ты еще цацкаешься с ним?

– Заткнись!.. – рявкнул на майора Лебедев, помогая Алексею сесть на стул.

Особист налил Белограду воды и швырнул на стол новую справку:

– На вот! Я все проверил. Все там правильно.

Первым делом майор обратил внимание на подпись:

– Так это… Это начмед подписал?

– Начмед! – подтвердил Лебедев.

Военком совсем растерялся:

– Да, начмед. А чё ж ты вчера… вчера нельзя было этого сделать?.. Ну, тогда все нормально.

Взорвался Алексей:

– Нормально, говоришь?! Сука ты… Нормально у тебя теперь!?

– Ты содержание прочитай, – посоветовал майору Лебедев.

Военком снова принялся читать:

– Дана: для предьявления в военкомат… Белоград… умерла… Восьмого, ноль третьего… Умерла?.. Как это… умерла?.. А мы тут…

Майор не нашел телефона на столе. Не издав ни звука, он бросился к двери:

– Грищенко!.. Грищенко, мать твою!.. Начальника канцелярии, ко мне!..

Глава тридцать первая

…Похоже, пару секунд душман уговаривал себя сделать спасительный рывок. Белограду, чтобы послать следующую пулю, этого времени было вполне достаточно.

– Мочи его, Дан! – заорал Кузнецов…

– Получай, ссучара! – прошептал Белоград, нажимая на курок.

Через полсекунды он снова вернул прицел к точке прицеливания. Как в немом кино, он увидел на месте руки фонтан крови. От плеча оторвалась кисть и вместе с автоматом полетела вниз по крутому склону. Перекатываясь по камням, ствол изрыгнул короткую очередь и затерялся в какой-то расщелине. Видимо, во время попадания пули сухожилия рефлекторно сократились, и палец нажал на спусковой крючок.

У Богдана неожиданно промелькнуло удивление: "Зачем ему понадобилось при рывке палец на курке держать?"

– Есть! – констатировал старлей и дальше, совсем уж неприлично для командира роты, радостно закричал. – Ты ему руку срубил вместе с автоматом.

– Гильза, товарищ сержант! – заорал одновременно с ним Маслевич.

Белоград в азарте не заметил, что затвор замер, заклинив патрон в казенке. Он не мог оторваться от развернувшейся в фокусе прицела картины. Но ствол все равно нужно было заряжать. А душман, если еще раз и дернулся бы, то не скоро. Ему еще нужно было прийти в себя от шока и боли.

Богдан развернул винтовку к Маслевичу:

– Быстро!

– Теперь ему и отстреливаться не чем! – продолжал веселиться ротный.

Маслевич затолкал шомпол в ствол и резким ударом ладони попытался выбить гильзу. Безуспешно… Ничего, кроме боли в руке, он не добился. Дрожащими руками Маслевич схватил ближайший камень и засадил им по шомполу. Освобождая патронник для очередного патрона, гильза вылетела с тонким медным звоном.

Перенося винтовку обратно, Богдан дослал затвором следующий патрон. Его лицо сияло зловещей улыбкой: "Пока все идет, как положено".

В ту же секунду противоположная сторона взорвалась шквалом огня. Вопли раненого, очередь из ППШ лишь на короткое время ошеломили противника. Несомненно, кто-то еще наблюдал за шурави. И манипуляции Белограда с винтовкой тоже не осталось незамеченными. Поток пуль зашелестел над вершиной. Увесистые шлепки захлестали по склону. Ротный мгновенно пришел в себя:

– Белинский, координаты пушкарям! Белоград меняй позицию!

Но Богдан вместе с Маслевичем и без команды уже поползли вниз. Чтобы занять не менее удобную позицию, им пришлось спуститься по склону метров на десять.

Первые снаряды прошуршали над ротой. Маслевич инстинктивно прижал голову к камням и обхватил ее руками. Через полсекунды противоположная вершина отозвалась серией разрывов.

Богдан поддержал его добродушной улыбкой:

– Не боись, Мишаня! Это не по нам. Это им подарки летят. Теперь мы им сраки рвать будем.

Если остальные не высовывали головы и ждали, пока душманов загрузит артиллерия, то Белограду выпускать из вида Равиля, если это был он, никак нельзя. Богдан помнил: моджахед не должен был уйти, ни при каких обстоятельствах. Сержант опять выкарабкался на рубеж и принялся искать цель. "Опять повезло. Не заметили. Духи стреляют по прежней позиции", – отметил Богдан про себя серию метких выстрелов душманов в «молоко».

Тем временем Белинский уточнил координаты, и снаряды посыпались целыми сериями. Вершина, занимаемая противником, превратилась в пекло. Огонь оттуда поутратил интенсивность. Похоже, броня отозвалась всеми имеющимися в наличии стволами. Рота не успела отойти и пяти километров. Богдан различил даже вой стодвадцатимиллиметровых мин. Никто из духов по горе не заметался. Но рота все равно открыла беспорядочный огонь в сторону противоположной высоты.

"Только его не заденьте. Только бы он живой был. Хоть бы не зацепили…" – твердил Богдан, как заклинание.

Несмотря на шквал огня в сторону душманов, парочка пуль метрах в трех от Белограда о камни все же шлепнулась. Но ему прятаться было никак нельзя. "Значит, где-то сидят еще, суки", – отметил про себя Богдан, не отрываясь от окуляра.

Противник оставался на месте. Со своей новой позиции Белоград отчётливо, до колена, видел его ногу, неподвижно торчавшую из-за валуна. В другое время сержант, не задумываясь, всадил бы ему еще одну пулю. Но только не сейчас. Теперь его нужно было беречь. Была бы у Белограда возможность, он бы по воздуху перенесся к моджахеду, чтобы перевязать его и остановить кровь.

Тем временем к артобстрелу подключилась авиация. Белограду показалось, что эти два вертолета материализовались прямо из воздуха. До сих пор они «работали» где-то в конце ущелья. Если душманы скрылись от снарядов за вершиной, то теперь им деваться было просто некуда. Протяжный вой ракет заставил сержанта отвлечься от окуляра. Летчики за один заход на цель успевали выпустить, как минимум, по шесть-семь НУРСов* (неуправляемый реактивный снаряд) и сделать несколько выстрелов из пушки. Но стена огня и дыма встала на невидимой стороне совсем другой вершины. Вертолеты сделали один заход и скрылись.

"Может, скалы не дают на вираж выйти. А зря…", – провожая вертолеты взглядом, подумал Богдан и вернулся к наблюдению. И как раз вовремя. Из-за гребня к истекающему кровью моджахеду метнулся еще один душман. Белоград не успел отреагировать. Впрочем, спешить было и незачем. Душман не смог бы спрятаться в укрытии. Для двоих там определенно не хватало места. Богдан наблюдал за ними в прицел и ждал удобного момента, когда противник прекратит резкие движения и подставится под пулю. Душман явно пытался осторожно, не причиняя боли, поднять товарища, чтобы вытащить его из-под обстрела. Наконец, он подхватил раненого под талию и, пачкаясь кровью, потащил его к гребню. Тот, согнувшись от боли, едва передвигал ногами.

"Теперь он сковал себя. Ай, молодец! Дергаться уже не будешь. Зря ты так…" – прошептал Богдан, нажимая на спусковой крючок.

Голова душмана, заливая раненого кровью и мозгами, раскололась, как арбуз. Изуродованное тело швырнуло вперед, грудью на камни. Вместе с ним упал и раненый. Сейчас, лежа на открытом месте, он представлялся особенно удобной мишенью. Богдану стоило огромных усилий не добивать его. Чтобы побороть искушение, он даже палец со спускового крючка убрал. Но тут же спохватился. Моджахед поднялся на локти, явно пытаясь доползти до гребня.

"Лежать, тварь!" – Богдан уложил пулю в песок, прямо перед головой пытающегося скрыться «духа».

Тот полз из последних сил, как будто и не замечал обстрела. Богдан добавил еще одну. Раненый или ничего не чувствовал, или, обезумев от боли и ужаса, из последних сил полз напролом за спасительный горизонт склона. Белоград совсем запаниковал.

"Так ты собрался сделать ноги. Ну, получай!.." – последнюю пулю Богдан всадил в ягодицу.

Целился он в бедро, но волнение сорвало ритм дыхания. Ствол слегка дернулся, и пуля ушла чуть выше и вправо.

"Похоже, таз разворотил, – решил сержант, – Во всяком случае, больше не дергается. Ну, полежи, отдохни. Так даже лучше. Я ж обещал сраку порвать. Лишь бы ты кровью не истек…"

Душман уткнулся лицом в песок и застыл без движения. Больше никто к нему подойти не пытался. Замолчала броня. Замерло все и на вершине напротив.

– Кажись, готово. Маслевич! Остаешься здесь с Белоградым. Прикроете, пока мы высоту брать будем. По сигналу зеленой ракеты поднимаетесь следом. Думаю, часа два нам хватит. Время пошло, – заключил Кузнецов.

Командир отдал нужные распоряжения, и рота, сгибаясь под непомерной тяжестью, продолжила движение под прикрытием скалистого гребня – по левому склону.

Белограду предстояло сменить позицию так, чтобы можно было следить за тылами и не терять из виду Равиля. Оба направления просматривались только с вершины. Не самая удачная точка, но выбирать было особенно не из чего. Белоград отдал винтовку Маслевичу и принялся оборудовать огневые точки для пулеметчика и снайпера по трем направлениям. Масленку предстояло, вооружившись пулеметом, наблюдать за тылом и, если понадобится, поддерживать роту. Чтобы эти позиции можно было быстро менять, их следовало оборудовать рядом. Нужно было перетащить десятка три камней. Не теряя времени, Богдан приступил к работе.

– Товарищ сержант! Разрешите, я?

Доверить эту работу молодому сержант никак не мог.

– Ты за духом следи. Не дай божок, он слиняет, я тебя… – на очередном булыжнике Богдан запнулся. Метрах в семидесяти ниже того места, где их застал обстрел, из песка торчал серебристо-серый стабилизатор авиабомбы. Рота была еще в пределах видимости…

Глава тридцать вторая

«Твою дивизию…» – выругался про себя Кузнецов, когда рота одолела первую сопку. На это ушло не более получаса. Но за нею, вместо плавного перехода в следующую по скалистой гряде вершину, оказался обрыв, достигающий уровня подножия хребта. С высоты, на которой остался Белоград, этого спуска видно не было.

Подтянулся Белинский:

– Что?

– Этого провала и на карте нет, – пояснил ротный.

Оба осмотрелись. По левую руку, с юга, возвышалась не менее крутая гора, чем та, за которую начался бой. Издалека она напоминала ротному спящего медведя. До нее было всего ничего – метров пятьсот, и оттуда можно было бы контролировать подъем не менее успешно. И с нее просматривался весь путь, который они запланировали.

– На медведя похожа, – оценил ротный.

– А, по-моему, на шакала, – вставил замполит.

– Да пусть, хоть, на шайтана. Только оттуда они нам крепко на подъеме вставят.

– А отсюда – так просто в спину.

– Может, и здесь пост оставим?

Замполит возразил:

– А смысл? Высота с трех вершин как на ладони просматривается.

Задача сильно усложнялась. Теперь предстояло максимально быстро скатиться в этот провал и, не теряя времени, начинать новый изнурительный подъем, градусов под шестьдесят и чуть ли не с нулевой отметки. При этом если Белоград и мог прикрыть роту, то только до этого спуска. Дальше для него была мертвая зона. Получалось, чтобы расстрелять всех, как куропаток, пока рота будет взбираться на высоту, противнику достаточно было занять позицию в этой зоне. И броня не поможет. Довольно крутой склон станет естественным прикрытием от артобстрела. Разве что вертолеты прикроют. Но возлагать надежды на летунов тоже было нельзя. Они совсем недавно уже продемонстрировали – сложный рельеф не позволяет им выйти на цель и вести прицельную стрельбу на боевом курсе. А зависать в сотне метров от противника – равносильно самоубийству. Оставалось надеяться, что рота успеет пройти этот путь раньше, чем моджахеды. И то, если это не западня, и противник не занял позиции заблаговременно на подступах к склонам этого каменного мешка.

Кузнецов оглянулся на позицию Белограда. Рядом рухнул на камни Цымбал. Потянулся за флягой… Разлеживаться было некогда. Выбора не оставалось. Ротный не дал времени на отдых:

– И с позиции Белограда тоже… Мы должны пройти раньше, чем они сюда поднимутся. Вперед, и быстро.

Цымбал боролся с желанием хлебнуть еще хотя бы глоточек. Но времени ротный не оставил – догонять запаришься. Он завернул крышку фляги, воткнул ее в карман вещмешка и, на ходу втискиваясь в лямки вещмешка, побежал, насколько это возможно с пятидесятикилограммовым грузом за плечами, следом за командиром. Новогодний талисман Цымбала, краснорожий и зубастый как кролик Дед Мороз, остался «жариться» на камнях…

…Провал нужно было пройти, пока моджахеды не очнулись после обстрела и не опередили роту. Сюда, похоже, солнце заглядывало не так часто. Невысокий кустарник придавал рельефу более щадящие условия. А на самом дне провала роту порадовал неожиданный сюрприз в виде родника с обжигающе холодной водой. Они еще не видели, что возле источника уже ждали…

…Вахед с Мирзаханом уже второй час ждали отряд Низари. Тропа в Тахтэ-Архат была не такой уже и сложной. Но спуститься в каменный мешок без проводника группе Низари не удастся. Провести этих людей на подготовленные позиции сейчас могли только Мирзахан и Вахед.

Почти год они не виделись. Тогда, в Тура Буре Вахеду досталось больше всех. Он своей спиной закрыл тогда проход. У Вахеда заныли старые шрамы от ожогов. Год с небольшим слишком малый срок, чтобы такие раны перестали беспокоить. А ему досталось тогда больше всех. Никто не верил, что с такими ожогами можно выжить. Но Низари с Тахиром оставили его у калашей. Как им удалось вернуть его к жизни, он и до сих пор понять не мог.

Треск веток и шум камней срывающихся из-под ног неосторожных путников отвлек его от воспоминаний: "Хвала Аллаху, они пришли". Вахед поднялся, чтобы встретить старого друга и соратника. Он не придал значения: к источнику приближались со стороны тропы…

…Ротный, как обычно, шел впереди. Но чалму у источника первым заметил Старый. От неожиданности он упал спиной на склон и быстро, как только мог, направил ствол в сторону противника.

Вахеду хватило времени только чтобы сориентироваться. Но скрыться из поля зрения шурави он уже не смог бы…

…Ударная группа уже достигла подножия. Но отправить кого нибудь к источнику, Низари так и не успел. Отдаленный грохот автоматных очередей заставил весь отряд вжаться в камни. Дольше всех искал укрытие Тэрлан. Низари в который раз пожалел: "Зачем я взял с собой этого мальчишку?" Тэрлан выронил станину ДШК и заметался в поисках подходящего валуна. Бросился к ближайшему, за которым в обнимку с черным цилиндром уже лежали моджахеды. "Мошолла рядом с грузом", – отметил про себя Низари. Но успокаиваться было рано. У Низари задергалась в местах ожогов кожа на ладонях – Тэрлан готовил к стрельбе свою винтовку(!).

– Мошолла!

Низари в который раз отметил про себя: немой явно слышал. Мошолла поднял глаза на командира. Низари кивнул головой в сторону Тэрлана.

Методы воспитания у Мошоллы не отличались особой оригинальностью. Без размаха он отпустил узбеку такую оплеуху, что тот чуть в камень не впечатался.

– Не стрелять! – прокомментировал Низари.

Давясь слезами, Тэрлан вытер разбитые губы рукавом…

…Белоград укладывал в бруствер последние булыжники:

– Мася!..

Маслевич ответил мгновенно:

– Я!

– Ты ничего не слышал?

– Не-а, а что?

– Кажись, стреляют?

Маслевич ненадолго прислушался:

– …Та, не, товарищ сержант. Я услышал бы.

Звуки в горах распределяются самым непостижимым образом. Осматривая сектор обстрела, Белоград пробормотал еле слышно:

– Черт его знает. В этих горах чего только не померещится.

…Старостенок с перепугу переключил предохранитель на очередь…

…Вахед не успел испугаться: пуля прошила грудь как иголка. Еще не чувствуя боли, он упал под кусты. Мирзахана не задело…

…Рота подключилась к Старостенку почти сразу же.

Шквал огня обрушился на источник. Времени на размышления не оставалось, но Мирзахан сообразил: уходить нужно в южную сторону. В ущелье их достали бы. В ущелье если бронеколонна не расстреляет, то найдет при прочесывании пехота. Он помог Вахеду подняться на колени. Тот еще мог бежать. Между валунами еще можно было прорваться по склону и уйти на юг. Нужно было только сместиться незамеченными подальше от источника. И следовало поторопиться. Плотность огня, как будто, немного снизилась. Мирзахан решил, что шурави рассредоточиваются по склону. "Сейчас!" – скомандовал он себе. Похоже, что Вахед тоже решился. На его лице ни одна морщинка не дрогнула:

– Да поможет нам Аллах…

Под прикрытием валунов и жиденького кустарника оба моджахеда ринулись прочь от Хаары, в сторону ущелья Халчаян…

Странное дело – противник не отстреливался. Со стороны источника не прозвучало ни одного выстрела. И рота постепенно прекратила стрельбу. "Может, там и нет никого? – засомневался, было, ротный. – У страха глаза велики…"

– Старостенок, мать твою!

Спину убегающего душмана заметили уже почти на горизонте. Заметил замполит:

– Мочи его! – и тут же открыл огонь…

…Они почти уже ушли. Но душераздирающий кашель свалил Вахеда на полушаге. Мирзахан уложил его под первый попавшийся камень. Они уже не пытались прятаться. Это был последний валун в поле зрения шурави. Дальше был путь в ущелье Халчаян. Но уйти мог только один.

Мирзахан приложил ладонь к ране на плече товарища и заглянул в ему глаза. Вахед утвердительно опустил веки.

– Пусть Всевышний бережет тебя… – прошептал Мирзахан.

Провести группу Низари теперь мог только один…

…Рота рассредоточилась, не прекращая огня. Команду обойти позицию противника Кузнецов отдал Старостенку. Старый избавился от вещмешка и кошачьими шагами отправился к валуну на горизонте…

…Вахеду удалось сменить позицию. Снова шурави не заметили. По-прежнему они обстреливали камень, за которым уже никого не было. Вахеду даже позволили выстрелить из нового укрытия. Всего одна его пуля вынудила их всех зарыться в камни. Но целей, при этом, открылось сразу несколько. Он мог бы держать их здесь, пока хватит сил, только бы еще раз сменить позицию. В голове мелькнула отчаянная надежда: "Что если, убив старшего, удастся посеять у них панику". Он поймал в разрезе прицела фигуру офицера. Тот явно был офицером: и выглядел старше, и ноша у него была поменьше. Он прижал приклад покрепче и уложил палец на спусковой крючок. Он мог бы держать их здесь, пока хватит сил. Но проклятый кашель едва не вырвал винтовку из рук. Вахед справился со спазмом и снова приложил приклад к простреленному плечу. Офицер не сменил укрытия. Вахед снова поймал его фигуру в прорезь прицела. Оставалось только сдлелать выдох и…

…Ладонь, будто раскаленным прессом прижало.

– Хай Гитлер, падлюко… – услышал сквозь невыносимую боль Вахед. Старостенок еще немного потоптался по руке душмана, покачал его по камням ногами и заставил подняться…

…Бойцы, наверное, только ботинки не вымыли. Родник обрамлялся кучей камней, образовывающих некую импровизированную купель. Солдаты просто переступали через камни, окунались в спасительную влагу с головой. Водой накачались, кому, сколько влезло. И фляги наполнили.

Кузнецов напялил на голову истекающую водой панаму, на секунду прикрыл глаза. Только-только он приготовился поймать кайф – к ногам упало тело. Вонючее, грязнючее и испачканное в крови.

– Какой гусь… Какой гусище… Вах! Ка…акой…

Белинский подыграл:

– Ага, целый индюк… Просто индюшара целый.

Ротный продолжал паясничать:

– Чидорасти, бача!.. Чей холоп будешь, бача?.. Бараев!

Старостенок утратил интерес к душману, как только увидел родник. На ватных ногах он подошел к источнику, опустился перед ним на колени и погрузив в голову по самые уши принялся «жрать» воду.

Бараев был рядом.

– Ну-ка, спроси у товарища: куда он в такую жару путешевствуют?

Бараев перевел на фарси:

– Шурави командир спрашивает, куда ты шел, собака?

Вахед еще не пришел в себя от страха. Перед ним стояли кяфиры – живые демоны из преисподней, живые – из крови и плоти, живые и жаждущие его крови. Он забыл о боли от страха. Но всем показалось, что «душара» злобно сверкнул глазами. Бараев размахнулся на пленного своей широкой как у молотобойца ладонью.

– Да я тебя…

Кузнецов вмешался:

– Отставить!.. Одного уже поспрошали, «Штирлицы» хреновы!

Белинский только сейчас заметил до сих пор пожирающего воду Старостенка. Оттащить за шиворот его не удалось.

– Во! Присосался!

Старый «отпал» от родника только после того, как замполит толкнул его ногой под ребра.

– Ты че, озверел? Забыл, как почки клинит? На гору еще с километр пилить.

Кузнецов поднял голову в сторону предполагаемой вершины. Времени на отдых не было:

– Рота, подъем!.. Бараев! – ротный указал на пленного. – Твоя скотинка. Только не заиграйся – шкуру спущу…

Шамиль впечатал в спину афганцу станину гранатомета и толкнул пленника стволом автомата в направлении вершины…

…Мирзахана заметили шагов за двести. Сломя голову он бежал между камнями, прямо на их позиции. Уже у самого укрытия, за которым прятался Низари, он потерял равновесие, и сполз вместе с осыпью прямо к его ногам. Чтобы оглядеться ему хватило и полсекунды:

– Ты Странник?

– Волею Аллаха… – ответил Низари.

– Вахед остался у источника. Иначе, я не дошел бы.

Стрельба со стороны источника закончилась четверть часа назад. Низари почернел на глазах:

– Они не уйдут так просто.

Низари указал Мошолле головой на вершину справа:

– ДШК и десять правоверных. Они должны успеть раньше, чем шурави пройдут половину пути…

Тэрлан уже еле тащился. Низари снова окликнул помощника:

– Мошолла!

Немой снова выдал себя. Опять Низари убедился – Мошолла слышал.

– Дай ему патроны! Иначе они и до вечернего намаза не поднимутся на вершину.

Станину подхватил Алихан.

А ударная группа понесла черный цилиндр дальше: вдоль подножия – к устью ущелья…