Текст книги "Сарти"

Автор книги: Игорь Алимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

6

В маленькой комнате без каких-либо признаков окон стояла скромная мебель: несколько позолоченных кресел, китайская ширма (которую я датировал бы XVII веком) с изображением восьми бессмертных, массивный стол с инкрустированной перламутром крышкой и два шкафа с книгами. За столом, в свете свечей, торчавших из золотых подсвечников, сидел князь Тамура и пил чай из чашки с крышкой. В кресле рядом со столом задумчиво сидел господин шериф и курил трубку. При нашем появлении оба подняли глаза и переглянулись.

– Присаживайтесь, Сэмивэл, – изрек князь. – А мисс Энмайстер пусть соблаговолит пройти за ширму и переодеться в более удобную для работы одежду.

Не задавая лишних вопросов, Лиззи ушла за ширму и зашелестела там, а я сел в кресло напротив Дройта. Тот придвинул ко мне чашку. Я отрицательно помотал головой. Тогда Дройт нагнулся и вытащил из-под кресла литровую пластмассовую емкость с пивом «Асахи», открыл и придвинул ко мне вместе со стаканом. Я наполнил объем и сунул было руку в карман за сушкой, но ничего не нашел, потому что был в смокинге по случаю приема. Тогда я стал пить пиво без сушек.

Отшуршав, вышла Лиззи: в джинсовом костюмчике, с пистолетом на бедре, челкой на глазу. Села в кресло рядом со мной.

– Мы находимся в одном из кабинетов князя Тамура, – снизошел пояснить г. Дройт. – Это место отличается тем, что оборудовано системами, нейтрализующими любое подслушивающее устройство, поэтому тут можно спокойно разговаривать. Мисс, расскажите нам, что вам стало известно по Клокарду.

Вместо ответа Лиззи извлекла из кармана мини-диск и протянула г. Дройту. Тот развернулся к столу, сунул диск в ноутбук, прошелся рукой про клавишам и взглянул на экран. Потом пододвинул компьютер к г. Тамура, и князь прочитал тоже.

– Очень мило, – изрек он и посмотрел на Лиззи.

– Все одно к одному ложится, – вяло усмехнулся князь.

– Да, действительно… – протянул Дройт, размышляя над прочитанным. – Ты, Тайдзо, прав – нашей государственности угрожает самая серьезная опасность.

– Может, господа, например, сочтут возможным разъяснить что-нибудь? – поинтересовался я. – Я конечно чувствую буквально все про опасность, нависшую над государственностью, но хотелось бы подробностей.

– Да, конечно, – молвил г. шериф, пуская затейливые клубы дыма. – Дело в том, что этот «И Пэн» – крайне не простая фирма.

Высказав эту удивительную по информативности мысль, Дройт на некоторое время погрузился в молчание: размышлял. Затем заговорил снова:

– Я как-то упоминал о бумагах, найденных после перестрелки на шоссе в Сарти, после чего на меня совершили тридцать одно покушение. Тридцать одно покушение за такой короткий срок – это более чем достаточно. И потому надо полагать, что документы, найденные на шоссе, подлинные и не являются фальшивкой, специально подсунутой нам. Документы дают основания считать, что между событиями в Клокарде, Тумпстауне и Сарти и появлением Арторикса есть какая-то связь. Не все так просто…

Снова наступило молчание. Лишь мы с Тамура пили: я – пиво, он – чай. Лиззи от напитков отказалась.

Нельзя сказать, чтобы я начинал сердиться. Нет. Но вот такой способ выражать мысли – он вдруг начал меня задевать. В самом деле – что-то происходит, так скажи толком, что именно. Кабинет же изолирован от прослушивания, Маэда со своим арсеналом перед входом топчется. Да и я не последний человек в городе, у меня сердце надрывается на происки Вайпера глядеть.

Короче, терпение мое на глазах заканчивалось. В конце концов, меня за последние несколько дней тоже чуть не ухлопали. В меня стреляли, меня били по голове, меня связывали и собирались показать дантисту, а роботы женского пола пытались навязать мне свои электрические чувства и сексуальные услуги. У меня из-под носа украли любимую девушку, наконец! И еще я собственноручно расстрелял своих двойников из очень большого пулемета. Мало?

И вот теперь этот замечательный человек, господин Аллен Дик Дройт сидит, дымит трубкой, смотрит на меня задумчиво и мнется: говорить? не говорить? Потому что ему, видите ли, сдается, что не все так просто.

Ну и пожалуйста.

Я достал из внутреннего кармана магнитофонную кассету и спросил безразличным голосом:

– Нет ли магнитофона?

Магнитофон нашелся.

Я вставил кассету и, прежде чем нажать «плэй», пояснил:

– На эту кассету я записывал показания Вайпера в подземелье Арторикса, потом спрятал ее в ствол пальмы, а позже добыл оттуда. Тайник был не тронут – запись покажется вам любопытной. – И я включил воспроизведение. Может, хоть это прибавит господину шерифу живости.

Некоторое время что-то шипело, и все присутствовавшие внимательно прислушивались к этому шипению, пытаясь его как-то истолковать, а потом металлический голос с усмешкой произнес: «Господин Дройт, трудно искать черную кошку в темной комнате. Особенно если ее там нет. Не правда ли? Предоставьте же кошке – кошково. Ибо кто приведет вас посмотреть на то, что будет после вас?» – И голос мерзко засмеялся.

Надо ли говорить, что ничего похожего на допрос Вайпера на пленке не было!

– Гм… – заметил из своего кресла японский князь Тамура. – Гм… Очень, я бы сказал, информативно. Сколько я успел узнать об этом Вайпере, он вовсе не дурак. Но какая же чушь у него в голове!

– На момент разговора у него в голове была не только чушь, – уточнил я. – Потому что стоило мне коснуться неких важных тем, как Вайпер этак покорчился-покорчился да и дал дуба. Что-то у него в башке было предусмотрено для подобного случая.

– То есть ты хочешь сказать, дружочек, что Вайпер, с которым ты беседовал, был вполне живой? – поднял бровь г. Дройт. – Не механический?

– Ну… умер он вполне натурально, – развел я руками. – Что не помешало мне несколько позднее встретиться с ним опять. И мы даже попили вина и поели мяса, обсуждая, как я перейду на его сторону… То есть он меня всячески вербовал. Соблазнял женщинами и все такое. – Я быстро взглянул на Лиззи, но она безмятежно разглядывала свои ногти.

– Господин инспектор, – негромко обратился ко мне Тамура, – я уже не раз отдавал дань вашей сообразительности. Так вот скажите нам теперь: что это за важные темы, от обсуждения которых сей Вайпер так талантливо, гм, уклонился?

– Вайпер откинул кони, как только я стал его спрашивать, кто такой И Пэн, но перед этим успел сказать про какие-то подземные тоннели, которые строятся, причем важно – не куда, а откуда. Он, как я помню, сказал, что предприятие имеет характер международный и нас вскоре объединенными усилиями непременно сметут с лица земли. Что-то в таком роде я и записал на пленку.

Дройт и Тамура многозначительно переглянулись.

– Прелестно, – протянул Тамура и приложился к чаю. – Великолепно. Аллен?

Дройт кивнул.

– Итак, что мы имеем… – Начал он задумчиво. (Видимо, мои показания все же сыграли свою положительную роль). – Необъяснимое пока усиление рахиминистической активности – раз. – Дройт загнул палец. – С особым акцентом на меня. Арторикс, который по замыслу его создателей должен был выполнить функцию места массированной замены значащих тумпстаунских граждан на их человекоподобных двойников, – два. – Второй палец. – Высокий промышленный потенциал выступающих против нас неизвестных, которые производят буквально все, от зубочисток и до боевых роботов, – три. – Пальцы продолжали загибаться. – Бумаги, о которых я упоминал, найденные на дороге в Сарти, – четыре. И все это так или иначе – пока неясно, как, – связано с именем или названием «И Пэн», каковое клеймо мы встречаем повсюду. Ничего не забыл?

– Если позволите… – напомнила о себе Лиззи. – Еще происшествие в Клокарде.

– Точно. Спасибо, мисс Энмайстер, – кивнул Дройт. – Это пять. Против нас ведутся действия по всем направлениям. С Арториксом мы разобрались, но это была просто проверка боем. Проба пера, так сказать. А вот с Клокардом… Тут дело другое.

– Совершенно верно, Аллен, – вставил Тамура. – Что до Клокарда, то мы имеем там результат покушения противника на основу тумпстаунской экономики, на компанию «Шэлд». Неплохо было бы выяснить, как они сумели спровоцировать такой инцидент и чего этой провокацией добивались.

– Выясним, – согласился Дройт. – Непременно выясним. Но сейчас важнее другое. В бумагах, о которых я говорил, – он глубоко затянулся, – слишком многое свидетельствует о связи «И Пэна» с Сарти. Каковую связь нужно установить. И еще: злоумышленники хотят устранить Дройта во что бы то ни стало. Боюсь, я пока не готов к устранению меня.

– Правда, – согласился глубокомысленно Тамура. – Это было бы преждевременно.

– Что ж, – тяжело вздохнул Дройт и поднял на меня глаза. – Теперь ты понимаешь, дружочек, что тебе придется поехать в Сарти? Да и вам, прекрасная мисс Энмайстер.

7

Несмотря на то, что от Сарти до Тумпстауна было что!то около суток пути на машине, мы мало что знали об этом государстве. В общем-то, плевать мы на него хотели. Но однажды гуманное правительство Тумпстауна в припадке прекраснодушия заключило с королевством Сарти соглашение о постройке скоростной дороги (именуемой в просторечии автобан), дабы не только нашим машины, но и их транспортные средства (телеги) могли свободно курсировать туда-сюда.

Это был реальный и сравнительно дешевый проект, ибо будоражившую предпринимательские умы тумпстаунцев идею строительства в Сарти аэропорта местный монарх Стагнаций 56-ой отверг начисто, не вдаваясь в объяснения. Наше правительство развело руками и пожало плечами, имея в виду, что король – он и в Африке король. Аэродром был бы, конечно, перспективнее, но и автобан против жалкой дороги, соединявшей Тумпстаун и Сарти, стал бы большим достижением.

Строить автобан поручили тумпстаунской компании «Шэлд», поскольку отсталое королевство Сарти не было в состоянии построить не то что автобан, но даже пукнуть как следует не могло без посторонней помощи (частное мнение С. Дэдлиба). Президент О'Рейли великодушно субсидировал компанию «Шэлд» из государственного кармана, и глава «Шэлда», господин Моркан, с энтузиазмом приступил к руководству работами. Он повел дело с размахом, что налогоплательщики почувствовали незамедлительно: автобан сооружался по последнему слову техники, через каждые пятьдесят километров возводились шикарные мотели, придорожные рестораны, удобные бензозаправочные станции. Один из таких пунктов – в ста пятидесяти километрах от Тумпстауна – со временем вырос в город-спутник Заар, известный грандиозным восстанием, жестоко, впрочем, подавленным г. Дройтом при моем скромном участии.

Моркан так расстарался, что стали поговаривать даже о скором награждении его высшими правительственными наградами и о причислении к числу спасителей отечества. Но ни автобан, ни ордена и медали Моркана так и не состоялись, потому что на границе Сарти строительство неожиданно наткнулось на некоторое количество (говорят, что на целых два) танков «тигр» времен второй мировой войны, нацеливших на инженеров, рабочих и технику свои видавшие виды пушки. Рядом прыгали от возбуждения неопрятного вида солдаты. Некий жутко разукрашенный тип через жестяной мятый рупор предложил энтузиастам автобана немедленно воздержаться от пересечения государственной границы. («Вы, собачье дерьмо, куда прете, а не пошли бы вы в задницу!» и т. д.) С некоторым трудом был даже произведен предупредительный выстрел куда-то вбок, после чего один из танков приказал долго жить себе и половине личного состава сартиевских воинов.

Несколько опешив от подобного приема, тумпстаунские строители замедлили выдвижение вперед. Кто знает, сколь катастрофические последствия для воинства и боевой техники Сарти имел бы второй предупредительный выстрел.

Моркан стал наводить справки и выяснил, что в Сарти произошел очередной государственный переворот, в результате которого король Стагнаций 56-ой благополучно закончил жизнь в подземелье одного из своих замков, а освободившееся место занял его племянник Мандухай. Публично назвав дядюшку кретином и недоумком, Мандухай Первый объявил, что употребляет данную ему свыше власть на то, чтобы наплевать на автобан, строительство и обязательства перед Морканом одновременно.

Не зная, метко ли плюет Мандухай, Моркан помчался в Тумпстаун, где явился к О'Рейли и поставил того в известность, куда Мандухай посоветовал им всем отправляться и куда провести автобан. О'Рэйли в гневе разбил чернильницу, два окна, стал рвать и метать государственные бумаги и кричать что-то про мобилизацию, войну до победного конца, «я им покажу», и т. д., но тут в кабинет вошел г. шериф, вник в курс дела и мудро посоветовал не предпринимать против бесчинств Мандухая никаких мер, а только выслать на границу усиленные наряды войск.

С тех самых пор автобан Тумпстаун – Сарти неожиданно прерывается в чистом поле и переходит в жалкую раздолбанную дорогу, а мы в Тумпстауне о событиях в Сарти ничего не знаем. И знать не хотим.

Впрочем, иногда взбредет кому-нибудь из развеселых наших сограждан устроить пикничок в конце автобана, там, где все еще стоят потерявшие от времени всякий цвет «тигры» и бродят дикого вида воины в рваных ватниках без рукавов и с тусклыми кирасами на грудях.

Развеселые тумпстаунцы, вкусив от окорока и угостившись вином, а то и чем покрепче, любили одно время разогнаться на автомобиле по гладкому бетону автобана, вылететь пулей в запретные зоны, вздымая пылищу, сделать шикарный круг по степи, а потом, провожаемые злобным ревом охраны и выстрелами в воздух, лихо вернуться на свою территорию, выкрикивая всякие обидные слова в адрес грязных солдафонов в рогатых касках, больше похожих на ночные горшки без ручек.

Такие увеселения продолжались бы и дальше (при полном попустительстве наших десантников, удобно проживающих по соседству с автобаном в милых алюминиевых домиках, вокруг которых толпились танки), если бы однажды откуда-то из степи не налетела целая ватага на «тиграх» и не начала палить по очередным шутникам из всех орудий. Не ожидавшие такого оборота тумпстаунцы в ярости остановили машину, что, видимо, спасло их от гибели – в пяти метрах по ходу машины разорвался очередной снаряд – повытаскивали наличное оружие и забросали два передовых танка случайно оказавшимися в их дорожных сумках гранатами. Вылезших танкистов они хладнокровно отстреляли из случившихся под рукой ружей.

Однако враг наседал: танков было много, а гранат запасено – мало. Кто же знал! Поэтому очень кстати оказалось вмешательство тумпстаунских военных, которые повскакивали с коек, прервав свой послеобеденный сон, и позалезали в стоящие вокруг домиков «леопарды».

Этому предшествовал короткий разговор между капитаном Дакстером и сержантом Скоттом: в отличие от десантников, предававшихся сиесте, их достойные начальники пили ром в тени навеса, неспешно беседуя о судьбах отечества.

– Смотрите-ка, сэр, – заметил сержант Скотт, выливая ром себе в пасть и кидая следом кусок ветчины, – а наших-то сейчас подавят гусеницами.

На что капитан Дакстер лениво ответил:

– Да, вижу. Сейчас допьем эту бутылку и поедем. Куда торопиться?

Он рассудил верно: когда «леопарды» подъезжали к месту сражения, уже три вражеских танка яростно дымили – и это безо всякого вмешательства со стороны регулярных войск Тумпстауна! Зачем зря тратить снаряды, если в магазинах еще продаются гранаты, и горожане беспрепятственно ездят на пикники?..

После этого пограничного инцидента капитан Дакстер получил строгий приказ от генерала Льяно пресекать такого рода выходки и не допускать хулиганства с нашей стороны. Лично мне кажется, что Льяно распорядился подобным образом исключительно из сочувствия к жителям Сарти: после того, как эта история попала в газеты, в Тумпстауне тут же организовался клуб «Любители пикников», который закупил целый вагон противотанковых гранат, минометы и даже одну пушку. Понятно, что могло из этого получиться.

Еще я думаю, что Льяно заботился о сохранности сартиевских танков и прочей техники, которую их военачальники по глупости могли послать на нашу границу, что с его стороны очень дальновидно. Ведь представьте себе, ежели бы наши сограждане изничтожили всю тамошнюю армию, что бы мы ответили на недоумение общественности, почему до сих пор не захвачена эта хамская территория и не наведен порядок, если в Сарти даже и танков не осталось? Слава Богу, мы не Гераклы, чтобы чистить их конюшни, да и потом: должно же быть хоть где-то хоть одно дремучее королевство, в котором стреляют из замшелых пистолетов-пулеметов системы «Стэн МК3» (порождение злобного гения, которому в одно неблагополучное для желудка утро пришла мысль, что магазин в автомат должен вставляться сбоку), а во главе всего этого великолепия стоит господин по имени Мандухай!

Однако теперь, когда воля судьбы и господина шерифа вели меня в гости к Мандухаю Первому, я пожалел, что мы так мало знаем про Сарти и про то, что у них происходит.

Из Лиззи я выудил скудные сведения, касающиеся, главным образом, всяких бытовых подробностей: там ходят доллары, фунты стерлингов и какая-то загадочная валюта под названием кентавры, существующая не иначе, как в металлическом виде, т. е. в форме монет (а бумажки не выпускаются). Еще известно, что в этом замечательном Сарти всюду свинюшник, ничего нет во всех смыслах, процветает работорговля и проституция. («Ну это и у нас процветает!» – заметил я, имея в виду исключительно последнее, и Лиззи сделала мне глазки.) Вот собственно и все.

Отягощенный столь богатыми сведениями, я, уже откровенно злясь на господина Дройта, собрал под покровом ночи необходимые мне для работы в сложных условиях вещи, загрузился пивом и долларами, уложил дремлющую Лиззи вместе с ее рюкзаком на заднее сиденье «сааба», после чего, выключив фары, выехал из города узкими переулками тупмстаунских задворок.

На двенадцатом километре автобана Тумпстаун – Сарти уже стоял в ожидании личный бронированный автобус г. шерифа. Эта машина обладает массой явных и скрытых достоинств: потрясающей скоростью и маневренностью при значительном весе и вместительности, а уж чего там только не напихано внутри!

В автобусе сидел Маэда и мрачно пил кофе. Рядом с ним сидя спал Сыма Гэн-цзянь – достойный сын своего отца, носитель прозвища «господин Кэ-и», что значит «можно», «ничего» и даже отчасти «ладно». («Кэ-и», – так он еще год назад любил отвечать на всякие вопросы. «Что вы скажете насчет биллиарда и девочек?» – «Кэ-и»; «С вас сто долларов за разбитый сервиз». – «Кэ-и». – И так далее.) Маэда, по обыкновению, был обнажен до пояса, если не считать кирасы тонкой работы с золотой отделкой, точно повторяющей все изгибы груди достойного Тодзио. Он кивнул мне, я внес Лиззи и уложил ее на полку, каковых в автобусе было предусмотрено четыре, на манер вагонного купе. После чего запер «сааб» (завтра г. Дройт обещал перегнать машину в гараж) и залез в кабину автобуса. Маэда уже сидел за рулем.

– Трогайте, сэр, – я открыл пиво. Маэда включил мотор и автобус плавно тронулся. Раздался грохот: от легкого толчка свалился с ящика со взрывчаткой господин Кэ-и и уронил свой любимый меч. Он вскочил, протирая глаза, увидел меня и заулыбался.

– Спи! – разрешил я и стал пить пиво.

8

Солнышко неторопливо выбралось из-за горизонта и полезло вверх, в чистое, прозрачно-голубое небо, дабы занять там позицию для прогревания лежащего внизу и достаточного во всем мира. Слабый полуветерок задевал степную выгоревшую травку, ерошил ее слегка, то утихая ненадолго, то возобновляя свое движение. Прохлады ветерок не нес. Солнце поспешало вверх, и от этого становилось ощутимо жарко. Впрочем, когда у нас было холодно?..

Вместе с капитаном Дакстером я сидел за алюминиевым столом под тентом у его домика и пил утренний кофе.

За ночь непрерывной езды по автобану наш броневик достиг последней заставы на границе с Сарти: рано утром мы спешились в расположении подразделения капитана Дакстера. Маэда оторвался от руля, вышел и сломал пару трофейных сартиевских кирпичей, чтобы разогнать кровь в затекших кистях, после чего все пошли к пограничникам хоть немного вздремнуть в нормальных условиях: через пару часов был назначен прорыв на территорию сопредельного государства.

– Какое хорошее утро… – размыслительно заметил Дакстер, включая магнитофон. – Так и хочется перейти границу… – Он поднес ко рту чашечку с кофе, мечтательно глядя в небо. – Вы посмотрите, сэр, какое сегодня чистое небо!

Я посмотрел туда, куда так нежно вглядывался этот громила с авторитетной челюстью, и увидел косяк сверхзвуковых истребителей, стремительно пронесшихся вдоль границы куда-то на восток. Истребители были наши. Потом я опустил взор и направил его в степь.

Там, метрах в двухстах стояли кучно, пушками к нам, пять «тигров», перед ними горел грандиозный костер, и невероятно одетые люди, на головах которых красовались ночные горшки без ручек, жарили в пламени этого адского огня свое утреннее мясо. Потом, под одобрительный рев, из-за танков появился еще один тип, обнаженный по пояс, но в неизменной каске, державший над головой деревянный бочонок. Рука капитана непроизвольно потянулась к прислоненной к столу автоматической винтовке.

– Ну что вы, право, – заметил я, – там же пиво. Пусть себе попьют пива. Оно у них, наверное, ужасное на вкус.

– Да, как моча, – подтвердил Дакстер, оставив намерение прострелить бочку. – Их пиво, черт возьми, совсем как лошадиная моча.

И мы налили себе еще по чашечке кофе.

– Кстати, капитан, как вы думаете, к ним не подъедет подкрепление размером, скажем, в танковый полк? Не было бы много возни…

– И что с того? – невозмутимо ответствовал Дакстер, прикуривая от изящной французской зажигалки в виде голой женщины. – Пусть их приедет хоть два полка и все на танках. Мы славно разомнемся.

Убедившись в высоте боевого духа командира пограничников, я тоже закурил и пошел за домик, где, сокрытый от глаз сопредельных держав, стоял наш автобус. Перед автобусом прыгали господин Маэда и господин Кэ-и. Они упражнялись в рубке на мечах. Клинки блистали, со свистом разрезая воздух.

Я облокотился на автобус, выкрашенный в пакостный маскировочный цвет. Стороннему наблюдателю могло показаться, что эта развалюха не выдержит даже переключения коробки скоростей, однако, внешнее впечатление было обманчивым: под невзрачным покровом гадостного цвета крылась изрядная броня и масса хитрой электроники.

– А кстати, – заметил мне господин Кэ-и между двумя выпадами, – в Сарти расплачиваются исключительно металлическими деньгами. Могут возникнуть трудности.

– Знаю. Придется потерпеть, – ответил я, стряхивая пепел.

Мимо меня пролетел господин Маэда, стукнулся о домик, отскочил от него с легкостью каучуковой игрушки, застыл в сложной стойке с занесенным мечом, после чего сделал страшное лицо господину Кэ-и и поклонился. Из автобуса вышла джинсовая Лиззи, перекатывая на ладони три металлических сверкающих шара.

– Доброе утро, милый. Ты уже пил кофе? – спросила она меня.

– Спасибо, дорогая.

– Тогда подержи. – Лиззи передала мне свои шарики, встала на руки и пошла куда-то мимо господина Маэда и господина Кэ-и, которые, оставив мечи, тузили друг друга руками.

Тут меня тронули за плечо, я повернулся и увидел перед собой мускулистую рожу сержанта Джеральда Скотта. Голубые глаза сержанта сияли в предвкушении атаки.

– Сэр, – сказал Скотт, деликатно вставляя дымящуюся сигарету за ухо, торчащее как лопух на его бритой голове. – Сэр, личный состав готов. Капитан Дакстер пошел к танкистам.

Это означало, что момент для прорыва настал. Я бросил сигару и затолкал ее ногой в песок, махнул рукой Маэда и Сыма, свистнул удаляющейся на руках куда-то прочь Лиззи и полез в броневик.

Позади других домиков группировались повзводно десантники: загорелые парни в пятнистой форме, почему-то все светловолосые (или Льяно их таких специально подбирает?), с разным автоматическим оружием и с сигаретами в зубах. Они выглядывали из-за домиков, пялились на сборище ворогов у костра и щелкали затворами.

– Милый, где мои тени для век? – спросила меня Лиззи. Я указал молча на рюкзак с надписью «Люфт», и Лиззи принялась в нем рыться как барсук в норе.

Тем временем происходило следующее.

От лагеря тумпстаунских пограничников прогулочной походкой отделился капитан Дакстер в сопровождении сержанта Скотта и пятерых десантников. В руке Дакстера была открытая банка с пивом. В лошадиных зубах дымилась сигарета «Лаки страйк». Сержант Скотт также был с пивом, только сигарета дымилась у него за ухом. Десантники следовали за ними, с отсутствующим видом ковыряя штатными ароматизированными зубочистками в зубах.

Когда эта процессия оказалась напротив костра (мясо уже изжарилось, и хранители вражеских рубежей его с аппетитом пожирали), Дакстер остановился и поглядел на поглощающих мясо. Те, не прерывая своего занятия, мельком глянули на него. Обе группы разделяло метров пятнадцать-двадцать.

– Послушайте-ка, сержант, – громогласно обратился капитан Дакстер к сержанту Скотту, отхлебывавшему пиво из банки. – Чем это тут так противно воняет?

Сержант перестал пить пиво и во всеуслышание принюхался. Потом сморщил толстый нос и отвечал:

– Действительно, сэр, несет так, будто жидко оправился табун лошадей. У лошадей очень вонючая моча, сэр, – пояснил он.

Поглощение мяса у костра прекратилось.

– А это кто? – спросил тем временем капитан, указывая направление сигаретой. – Кто это вон там, рядом с грудой ржавого металлолома?

– Где, сэр? – спросил сержант, вглядываясь в солдат противника словно в пустое место.

– Да вот же, неужели вы не видите? – Сержант бросил в сторону Сарти сигарету, но она не долетела метров семи и упала на песок. Сидевшие у костра воинственно вскочили, гремя «стэнами» и роняя магазины и прочее свое молодецкое вооружение.

– Но я там никого не вижу! – продолжал сержант, корча презрительные рожи и размахивая открытой банкой. – Там, сэр, только груда хлама.

Эта реплика вызвала в рядах вражеских пограничников неподдельное возмущение: они побросали обглоданные кости, вытерли руки о ватные безрукавки и двинулись с решительными лицами к границе.

– Смотрите-ка, сэр, кто-то идет! – сказал сержант, указывая на них пальцем.

– Я же говорил, что там кто-то есть, – ответил капитан. – Кто же это?

– Эй, вы, там! – подал голос выступавший впереди необъятного вида джентльмен в ватнике без рукавов, под которым на груди крылась кираса и по ней брякала внушительная золотая цепь. Джентльмен обладал рыжей шевелюрой, спутанной и давно не мытой, что было хорошо видно, поскольку свой горшок с рогами он привесил у пояса. – Эй, вы, там! – повторил он зычно. – Вы кого имеете в виду?

Капитан удивленно посмотрел на сержанта.

– Вы слышали?

– Да, сэр. Но не понял ни слова, – отвечал тот.

– Это говорю вам я, потомственный дворянин, лейтенант королевской стражи Коитус, слышите вы, ослиные задницы?! – грозно прорычал рыжий господин. – Какого черта вам тут надо, и не пошли бы вы в жопу? – горделиво предложил он.

– У меня создалось такое впечатление, что кто-то что-то сказал, – неуверенно произнес капитан.

– Ну да, и я слышал, сэр. Вот этот, – указал сержант.

– Какой?

– Да вон тот!

– Справа, что ли?

– Да нет, вот, я же показываю вам!

– Не понимаю!

– Ну так глядите. – Воспользовавшись тем, что горшконосцы приблизились почти вплотную, и от тумпстаунской территории (и от сержанта с капитаном) их отделяла только полутораметровая полоса ничейной земли, сержант швырнул рыжему лейтенанту Коитусу банкой в морду, и тот отшатнулся, обливаясь пивом.

– Ах ты!.. – проревел потомственный дворянин, вырывая из ножен громаднейших размеров палаш. Перехватив его над головой обеими руками, Коитус со всей силищей, с хаканьем обрушил палаш на голову сержанта Скотта, и только приобретенное во время службы под началом капитана Дакстера проворство спасло того от немедленного разрубления на две части.

Сержант в ответ нанес удар тяжеленным кованым ботинком прямо по лицу потомственного дворянина Коитуса и заорал:

– Господин капитан, теперь вы понимаете, откуда пахнет лошадиной мочой? Мочой пахнет от этого господина!

Повергнутый Коитус упал на траву, а собратья его со злобным ревом ринулись на капитана с сержантом, намереваясь их истребить.

– Сэр, они нарушают государственную границу! – взревел Скотт, поражая нападающих кулаками. – Сэр!.. – И он засвистел пронзительно и злобно.

Тут же из-за домиков молча побежали десантники, на ходу выкидывая недокуренные сигареты. Толпа мужей в горшках бежала и от танков. Около границы обе группы сцепились. С нашей стороны руководил побоищем сержант Скотт, со стороны Сарти – потомственный дворянин Коитус, нос которого теперь напоминал зрелый баклажан.

– Ну-с, через десять минут можно будет ехать, – заметил вернувшийся к нам капитан Дакстер.

– А почему они не стреляют? – поинтересовался я.

– Ну вот еще… Зачем? Мои люди получили приказ стрелять только в том случае, если будет стрелять противник. И этот ихний Коитус отдал, надо думать, аналогичное распоряжение. Ведь может война случиться, и мы их победим. А так – только маленько потузим…