Текст книги "Изложение Учения Православной Церкви О Божией Матери"

Автор книги: Игнатий Святитель (Брянчанинов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Святой Дух при первом наитии на пресвятую Деву соделал ее способной к такому высочайшему служению, достойной этого высочайшего служения. Во второй раз низшел Святой Дух на Деву в день Пятидесятницы, когда Он низшел на святых Апостолов, с которыми Богоматерь неразлучно пребывала по вознесении Господа на небо [67]. Тогда Святой Дух разрушил в ней владычество вечной смерти и первородного греха, возвел ее на высокую степень христианского совершенства, соделал ее новым человеком по образу Господа Иисуса Христа.

Господь, поправ смертию смерть и воскресив в себе и с Собою род человеческий, во-первых, даровал воскресение душой [68] Своей пречистой Матери и Своим Апостолам в день Пятидесятницы. Это воскресение душой святой Иоанн Богослов называет воскресением первым (из первого умерщвления, из умерщвления грехом), над которым смерть вторая, т. е. вечная погибель, уже не имеет власти [69]. Может быть, некоторым покажется непонятным, почему при первом наитии Святого Духа на Деву не совершилось разрушение в ней вечной смерти? Отвечаем: это разрушение вечной смерти было плодом искупления; прежде, нежели совершилось искупление, оно не могло иметь места. Так и святые Апостолы, хотя получили прежде обновления своего различные благодатные дары, как-то: исцеления недугов, изгнания бесов и воскрешения мертвых, но разрушение вечной смерти, переход от ветхого человека к новому, от состояния душевного к духовному совершился для них в день Пятидесятницы, был последствием искупления [70].

Из всего вышесказанною очевидна нелепость двух противоположных учений Запада, из которых учение папистов приписывает Божией Матери зачатие вне первородного греха, подобное зачатию Спасителя, а учение протестантов Деву не признает Приснодевой. Истина чужда всех преувеличений и умалений: она всему дает подобающую меру и подобающее место.

Не должно думать, что догмат о зачатии Божией Матери вне первородного греха (immaculata conceptio) есть современная новость у латинян. В настоящее время догмат только принят официально, провозглашен Папой. Бержье, писатель 18-го века, говорит: «По общему верованию католиков (папистов, латинян), Мария непричастна никакому греху. При слове conception immacule (нескверное зачатие) мы объяснили, что, хотя Церковь не решила формально того, чтоб Мария была непричастна первородному греху, однако это есть верование, основанное на Священном Писании и на постоянном Предании (церковном)» [71]. При слове conception immacule Бержье произносит то же учение еще решительнее. Он говорит: «По общему мнению католических богословов, святая Дева Мария, Матерь Божия, была предохранена от первородного греха, когда Она была зачата во утробе ее матери. Это верование основано на мнениях святых Отцов, достойнейших уважения». Каких же отцов приводит латинский писатель? – одних латинских, принадлежащих уже отпадшему Западу от Востока. Он приводит Тридентинский собор, определивший в 5-м заседании, что все дети Адама родятся оскверненными первородным грехом, но что это определение не распространяется на святую Деву; приводит собор Базельский в 1439-м году, собор Авиньонский в 1457-м году, которые признали это учение непогрешительным и принадлежащим Церкви.

Определение Базельского собора принято Парижским университетом, вследствие чего богословский факультет университета постановил в 1497-м году определение, по которому никто не мог быть удостоен степени доктора, если предварительно не обяжет себя клятвой исповедывать принятый догмат о Божией Матери.

Эти факты, нисколько не подтверждая учения папистов для сынов православной Церкви, показывают только то, что еретическое учение о Божией Матери вкралось, вслед за многими другими, в Западную Церковь более нежели за четыре столетия до нашего времени. Бержье в статьях своих для подтверждения нового догмата приводит двух писателей, принадлежащих первенствующей вселенской Церкви, Оригена и блаженного Августина, не сказавших, впрочем, ни слова о новом догмате.

Ориген в беседе 6-й на Евангелиста Луку говорит, что выражение благодатная в Писании употреблено только однажды по отношению к одной Марии. Но это нисколько не касается нового догмата папистов! это признано всей Церковью. Благодать Божия, как выше нами изложено и объяснено, полученная Приснодевой, несравненно превосходит и по качеству и по обилию ту благодать, которой удостоены прочие снятые человеку и которую имеют святые Ангелы.

Блаженный Августин (Liber de Natura et Gratia) говорит: «Мы знаем, что Она (Божия Матерь) получила обильную благодать к побеждению греха во всех его образах» [72]. И эти слова нисколько не подтверждают догмата папистов! Они противоречат ему: нуждается и может получить обильную благодатную силу к побеждению греха только тот, кто имеет внутри себя живущим и действующим грех.

Святая православная Церковь, как выше было изложено, всегда исповедывала и исповедует, что Святой Дух низшел на Деву чистую, низшел на невесту неневестную – так именует Церковь Божию Матерь, – соделал чистую пречистою, чистую по естеству соделал чистою превыше естества, благодатно-чистою, благодатною, получившей для питания своего и наслаждения благодать Святого Духа. Обильное вкушение Божественной благодати отчуждило Деву от плотской сладости, внушило к ней полное и решительное отвращение. Таковым подобало быть разумному храму Божию, духовному небу, престолу Божию, Его святая святых.

Ложная мысль обыкновенно влечет за собой цепь других ложных мыслей. Паписты, признав Божию Матерь чуждой первородного греха, признали ее чуждой всякого греха, вполне безгрешной [73], следовательно не нуждающейся ни в искуплении, ни в Искупителе. Заграждает уста слепотствующих умом еретиков и фанатиков сама благодатная Приснодева Богоматерь, исповедуя рожденного ею Бога Спасителем своим.

Паписты, приписывая Богоматери безгрешие, этим самым выказывают свое недоверие к всемогуществу Божию. Но православная Церковь прославляет всемогущество и величие Бога, соделавшего зачатую и рожденную во грехе несравненно высшею Херувимов и несравненно славнейшею Серафимов, никогда не познавших греха, постоянных в святости.

Величит душа моя Господа, и возрадовася дух мой о Бозе Спасе моем, произнесла благодатная Дева в ответ Елисавете, когда Елисавета по внушению Святого Духа провозгласила громким голосом, что Приснодева есть Матерь Бога [74]. Пресвятая Мария словами своими не только заграждает уста папистов, отнимающих для нее у Бога значение Спасителя, – заграждает уста протестантов, приписывающих ее духу услаждение не в Боге, а в плотском сладострастии.

В противоположность догмату папистов протестанты, заклятые враги новозаветного девства, утверждают, что святейший сосуд и храм Божий, Богоматерь, по рождении ею Богочеловека, нарушила девство свое, соделалась сосудом похоти человеческой, вступила с Иосифом в отношения жены, имела других детей. Мысль ужасная! Мысль вместе и скотская и демонская! Мысль богохульная! Она могла, родиться только в недре глубокого разврата! Ее мог произнести и может произносить только отчаянный и отверженный прелюбодей! Ее могут принять и усвоить себе одни те, которые столько низошли от образа и подобия Божиих к подобию скотов, что имеют и могут иметь понятие о естестве человеческом единственно в его униженном, скотоподобном состоянии. Для подтверждения этой чудовищной мысли невежественные и несчастные хулители ссылаются на Евангелие.

Лютер, свергший с себя монашество и взявший себе в наложницу монахиню, свергшую монашество, – союз Лютера с Екатериной де Борре иначе не может быть понимаем, так как не видно, чтоб обеты девства, данные ими Богу, были им возвращены, – вопиют против христианского девства. Вопиют против него вместе с Лютером все протестанты. Они называют девство противоестественным, противным воле, благословению, повелению Бога, Который по сотворении первых двух человеков немедленно сказал им: Раститеся и множитеся и наполните землю [75]. Протестантам можно отвечать словами Спасителя, сказанными Им Саддукеям: Прельщаетеся, неведуще Писания, ни силы Божия [76]. Протестанты, ссылаясь на вышеприведенные слова, не заметили, что вслед за ними в Бытейской книге описано девство первых двух человеков, в котором они пребывали до падения, не понимая даже наготы своей, что они поняли эту наготу и ощутили стыд, признак явившегося вожделения, по падении, что настоящие отношения жены к мужу и ее болезни при чадорождении изречены как казнь за преступление Божией заповеди [77].

Православная Церковь признает девство естественным человечеству [78], признавая собственно естеством человеческим то естество, в котором он был сотворен. Состояние падения, в котором ныне находится все человечество, есть состояние неестественное, нижеестественное, противоестественное. Но так как все человечество объято недугом падения, то это состояние общего недуга можно называть естественным падшему человечеству. Так свойства недуга естественны состоянию в недуге: они неестественны состоянию здравия. В таком случае – мы согласны – девство уже неестественно человечеству. По этой причине весьма, весьма немного девственников между праведниками Ветхого Завета: и патриархи и большая часть Пророков должны были подчиниться игу супружества.

Господь наш Иисус Христос, восставив падшее человеческое естество, восстановил и девство. Сам Он был, по человечеству, всесвятым девственником; Его Матерь была благодатною, Пречистою Девою. Девство, естественное естеству человеческому в первобытном состоянии естества, неестественное естеству падшему, возвращено, как дар, естеству, обновленному Спасителем. Дарование Божие о Христе Иисусе Господе нашем все, чем составляется вечное наше спасение, наше достоинство, наше совершенство, что все называется общим именем живота вечного [79]. И новозаветное девство есть дар Божий, даруемый Господом, как Сам Господь сказал о девстве: Не вси вмещают словесе сего, но имже дано есть [80]. Дается дар преподобия (т. е. нравственного состояния, наиболее сходственного с тем, которое явил собой Господь наш Иисус Христос) тем, которые желают его всем сердцем, и испрашивают у Господа теплейшими молитвами [81].

Неестественно девство падшему человечеству, а потому оно никак не может быть получено одними собственными усилиями: собственные усилия укрощают плоть, а истинное девство дар Божий, вследствие постоянной, усерднейшей, часто весьма долговременной молитвы. Истинное девство заключается не в одной телесной чистоте; но преимущественно оно заключается в отчуждении ума от сладострастных помыслов и мечтаний. Ум неспособен сам собой совершить отречения от греха, если не осенит его Божественная сила [82]. Борьба ума со грехом составляет тот величайший труд, при котором подвижник проливает множество слез горьких, испускает множество глубоких и тяжких воздыхании, умоляя о помощи и заступлении Свыше. Когда сердце вкусит сладость духовную, тогда только оно может отторгнуться от услаждения плотской сластью; без наслаждения оно быть не может. «Любовь отражается любовью, и огнь угашается огнем невещественным», сказал Святой Иоанн Лествичник [83].

Бесчислен лик девственников и дев в Новозаветной Церкви милостью и щедротами Спасителя нашего; но они перешли к состоянию девства, доказав постоянной, тяжкой и продолжительной борьбой с вожделениями плоти свое искреннее желание девства. Это можно видеть из жизнеописаний преподобного Антония Великого, Пахомия Великого, Симеона Христа ради юродивого и многих других величайших угодников Божиих. Но Божия Матерь борьбы с плотскими пожеланиями не вкусила и не познала: прежде, нежели подействовало в ней вожделение, низшел на нее Святой Дух, запечатлел ее чистоту, даровал ей благодатную чистоту, даровал ей духовное наслаждение, к которому прилепилось ее сердце и от которого оно уже никогда не отторгалось. Святая Церковь называет Богоматерь Христовой одушевленной книгой, которую запечатлел Дух [84].

Протестанты видят основание своему учению в Евангелии. Евангелист Матфей, полагают они, повествуя об отношениях Богоматери и Иосифа обручника Богоматери, говорит об Иосифе, что он не совокуплялся с Девой только до рождения ею Богочеловека, а это служит указанием на совокупление впоследствии. Подлинные слова Евангелиста, приводимые протестантами к подкреплению их мнения, суть следующая: И (Иосиф) не знаяше ее (Марии), дондеже роди Сына Своего первенца [85]. Хулители основывают свое заключение на слове дондеже, выражающем по мнению их срочное воздержание от соития и мысль о соитии, последовавшем по рождении первенца, – также на слове первенец, подающем мысль о дальнейшем деторождении; по свойству русского языка вышеприведенный стих Евангелия со всей точностью может быть переведен так: Иосиф же не знал ее, и Она родила сына своего первенца. Очевидно, что слова: Иосиф же не знал ее – относятся ко всему времени пребывания Божией Матери в доме Иосифа.

Если рассмотреть внимательно повествование Евангелиста Матфея о рождении Господа нашего Иисуса Христа [86], то делается тотчас очевидным, что Евангелист употребил все тщание на то, чтоб показать с ясностью и точностью рождения Богочеловека от Девы, без мужеского семени. Для этого Евангелист объясняет, что Дева, обрученная мужу, не познав мужа, оказалась имеющей во чреве от Святого Духа; для этого Евангелист приводит свидетельство Ангела, явившегося во сне Иосифу и удостоверившего, что плод во чреве Девы от Святого духа; для этого Евангелист приводит Пророка, предвозвестившего, что Дева зачнет и Дева родит Сына, Спасителя миру; для этого, говоря уже о самом рождестве Богочеловека, Евангелист показывает, что Мария родила Его, будучи Девой, как и зачала, будучи Девой. Обстоятельства, касавшиеся собственно лица Богоматери и не составлявшие главного предмета, который был описываем Евангелистом, оставлены им без отчетливого объяснения.

Такой же характер имеет и повествование Евангелиста Луки о рождении Христовом. Умалчивая о недоумении Иосифа, о явлении ему Ангела во сне, святой Лука поведает о пришествии Архангела Гавриила к Божией Матери с радостнейшим благовестием от Бога о зачатии и рождении ею Сына Божия, повествует о том, что Елисавета от действия Святого Духа узнала в Марии Матерь Божию. Святой Лука, также, как и Матфей, называет Марию Девой, обрученной мужу [87], а рожденного ею Богочеловека ее Сыном – Первенцем [88]. Подробного изложения обстоятельств, касавшихся собственно Девы, святым Лукой не сделано; только косвенным образом явствует из его поведения, как выше было сказано, безболезненность Девы при рождении Богочеловека. Итак, тщетно ищут протестанты опоры хуле своей в Евангелии!

Святые Отцы православной Церкви видят в вышеприведенных словах Евангелиста Матфея мысль совершенно противоположную мысли протестантов, – видят свидетельство, что Богоматерь, зачав Богочеловека Девой, пребыла по зачатии Девой, родила Девой, по рождестве пребыла Девой, осталась навсегда Девой [89]. Приснодева, говорит святой Иоанн Дамаскин, и по рождестве пребывает Девой, не имев до смерти никакого общения с мужем. Хотя и написано: И не знаяше Ея (Иосиф), дондеже роди Сына своего первенца, однакож должно знать, что первенцем называется перворожденный, хотя бы он был и единородный. Имя первенец означает того, кто первый родился, и не указывает необходимо на рождение других. А слово дондеже хотя и означает срок определенного времени, однакож не исключает и последующего за тем времени. Так слова Господни: И се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века [90], не означают того, будто Господь по скончании века разлучится с нами, потому что божественный Апостол говорит: «и тако всегда с Господем будем [91], т. е. после воскресения». Здесь слово дондеже, хотя само по себе означающее определенный срок, имеет совершенно противоположное значение по обычному употреблению этого слова Священным Писанием. Господь сказал: Не изыдеши оттуду (из адской темницы), дондеже воздаси последний кодрант [92].

Известно, что адские муки вечны: срочное слово дондеже, здесь употребленное, значит, что заключенный в адскую темницу никогда не выйдет из нее, не имея возможности отдать долга греховного, уплата которого производится только во время земной жизни добрыми делами во Христе и очищением согрешений посредством покаяния. О вороне, которого выпустил Ной из ковчега, сказано: И изшед не возвратися, дондеже изсяче вода от земли [93]; ворон вовсе не возвращался в ковчег. Священное Писание говорит: Рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих [94]; здесь слово дондеже, означающее срок, опять употреблено для означения бессрочного, бесконечного времени.

Очевидно, что пребывание вочеловечившегося Сына одесную Отца по человечеству, чем означается высшее состояние славы, не ограничится тем временем, которое будет употреблено на низложение врагов Богочеловека, падших ангелов и нечестивых человеков, но будет продолжаться бесконечно во веки веков. Слово дондеже имеет по отношению к Деве то же значение, какое оно имеет по отношению к письменному закону, данному Богом. Йота едина, сказал Господь, или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут [95]. Закон запечатлеется исполнением его, и пребудет вечно запечатленным, как исполненный: Дева запечатлела свое девство рождением Бога-Слова, и осталась навсегда Девой, будучи запечатлена рождением Бога. И не знаяше Ея (Иосиф), дондеже роди Сына своего первенца: «это значит, говорит блаженный Феофилакт Болгарский, никогда не прикасался ей, ни прежде рождения, ни по рождении не познал ее».

Оба Евангелиста с очевидной особенной целью указывают на то, что Богочеловек был Первенец. Иудеи, которым обетован был Мессия, по этой причине особенно уважали чадорождение, а неплодство женщины презирали; по этой же причине они особенно уважали первенца между чадами, так как один из первенцев, по мнению их, долженствовал быть ожидаемым Мессией. Вот тот вожделенный и преславный Первенец, говорят Евангелисты, который удовлетворил желаниям и ожиданиям! После рождения Его уже нет причины бесплодию женщины быть ее бесчестием, а рождаемым отселе первенцам пользоваться особенным значением. Отселе слава переходит от супружества к девству, потому что ожиданный Первенец – Девственник, и родился от Девы, сохранив ее при рождении и по рождении Девой.

Святое Евангелие умалчивает о родителях Богоматери; оно представляет праведного Иосифа попечителем ее и младенца Богочеловека. Должно быть: родители Богоматери, произведши бесценный плод свой в самых преклонных летах, вскоре после того скончались.

«Бог, говорит святый Иоанн Дамаскин, устроил так, что Отроковица (Отроковицей названа Богоматерь по юности возраста своего) священниками обручается с Иосифом. Новая Книга вручается ведущему Писания [96]. Это обручение Деву охраняло [97]". Праведному Иосифу было восемьдесят лет [98], когда обручена была ему четырнадцатилетняя Дева. По закону иудейскому она была обручена ему, как лицу, принадлежащему к колену Иуды и племени Давида, к которым принадлежала и Божия Матерь. Пребыв у него в доме четыре месяца, она услышала благовестие из уст Архангела, и зачала Богочеловека.

Смиренная Мария не решилась поведать обручнику, что ей явился великий Архангел, что она сделалась чудным Божиим храмом. Когда Иосиф узнал от Ангела, явившегося ему во сне, великое значение обрученной ему Девы, – он понял все значение обязанности своей относительно ее, сделался ее служителем, совершая святое служение свое с благоговением и страхом, как говорит блаженный Феофилакт Болгарский. Он получил к ней чувство глубокого уважения, подобное тому, какое ощутила и выразила святая Елисавета, удостоившись посещения Богоматери. Откуда мне сие, воскликнула она, откуда мне эта величайшая почесть, это величайшее счастье, да приидет Мати Господа моего ко мне? [99] Не только праведные человеки исполнились благоговения к Богоматери, – самый Архангел Гавриил, произнося благовестие, предстоял ей с благоговением. Совершенно иначе он обошелся со святым Захариею, возвещая ему рождение Иоанна, величайшего между пророками. Так! Святые Ангелы и святые человеки благоговеют пред Приснодевой; дерзкие и хульные суждения о ней свойственны только духам отверженным, огласившим и небо и рай богохульством, – свойственны растленным человекам, вступившим в единение с духами отверженными.

Весьма справедливо замечает святой Иоанн Дамаскин, что не только дело, одна мысль о растлении девства Приснодевой может принадлежать лишь самому безнравственному, растленному уму. Как мог праведный Иосиф, услышавши от Ангела великое свидетельство о Богоматери, видевший дивные чудеса, совершившиеся при рождении Богочеловека, покуситься на грубое беззаконие, на преступление ужасное, приписываемое ему протестантами! как мог праведный восьмидесятилетний старец увлечься юношеской похотью, и в очах Богочеловека растлить Его Матерь! Нет, нет! такое ужасное распутство и злодеяние для святого старца невозможно.

Праведный Иосиф постоянно сподоблялся Божественных откровений, которых удостаиваются только одни чистые сердцем и телом. Когда он недоумевал о Богоматери, – Ангел явился ему во сне, и сказал: Иосифе, сыне Давидов, не убойся прияти Мариам, жены твоея [100]. Ангел отвечает прямо на помышления Иосифа. Иосиф, подозревая Марию, хотел тайно отпустить ее от себя: Ангел, свидетельствуя о ее целомудрии, повелевает иметь ее при себе, без всякого сомнения, как не нарушившую супружеского долга; затем открывает, что она зачала от Святого Духа. – Когда же надлежало Сыну Божию удалиться в Египет от убийственной руки Ирода: тогда Ангел опять является Иосифу, и уже не называет Марии женою его, но Матерью Отрока. Еще дважды повествует Евангелие о явлении Ангела Иосифу. При явлении, более подробно описанном, при котором повелевалось возвращение в землю Израильскую, Ангел опять называет Марию единственно Матерью Отрока [101].

Евангелие упоминает о братиях Богочеловека [102] на это обстоятельство указывают хулители Приснодевы, как на подтверждение своего мнения. Но достоверное предание православной Церкви объясняет, что название братьев Господа носили сыновья праведного Иосифа, обручника Божией Матери, от первой жены его. Они носили название братьев Господа точно в таком же отношении, в каком Иосиф назывался Его отцом. Сама Богоматерь именовала так Иосифа. Нашедши двенадцатилетнего Господа в храме иерусалимском, она сказала Ему: Чадо, что сотвори нама тако? се отец Твой и аз боляще искахом Тебе [103]. Современные Иудеи, не знавшие зачатия от Святого Духа и рождения от Девы, признавали Богочеловека сыном Иосифа [104], а Божия Матерь, ученики и ближние Господа скрывали великое таинство от ожесточенных Иудеев, не останавливавшихся хулить очевидные знамения. Какой богохульный вопль подняли бы они, если б им было открыто зачатие от Духа и рождение от Девы? Это осталось для них неизвестным, и, по народному мнению, считался и назывался Иосиф отцом, следовательно, сыновья его считались и назывались братьями Господа. Они по годам были гораздо старше Богочеловека, Который, следовательно, по отношению к ним не мог быть первенцем.

Обвинение святого Иосифа в покушении на растление девства Богоматери оказывается чуждым смысла: еще несообразнее такое обвинение по отношению к Божией Матери. Тысяча тысяч дев уневестились Христу, сохранили печати девства неразрешенными: неужели не сделала этого величайшая из дев, Невеста и вкупе Матерь Божия? Тысяча тысяч дев сохранили свое девство, при содействии благодати Святого Духа, от услаждения, даруемого благодатью: неужели не возмогла этого сделать величайшая из дев, в утробу которой вселился не благодатным действием, но существом Своим всемогущий Бог? неужели этого не сделала та, которая постоянна была в ближайшем общении с Богом? Если Херувимы и Серафимы, по близости своей к Богу, имеют непрестанно к Нему устремленными ум и сердце, не могут их отторгнуть от Него: неужели несравненно высшая Херувимов и Серафимов, неужели та, которая во утробе своей зачала и носила Бога, которая питала Его сосцами, носила в объятиях, которая всю жизнь земную проводила с Ним, не имела прилепленных к Нему ума и сердца? неужели низошла к плотскому сладострастию? Нет! такая мысль может родиться и быть принятой только теми, которые всегда пресмыкались и пресмыкаются в плотском сладострастии, никогда не возникали из него! Да удалится от нас эта мысль богохульная в темный ад и во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелам его! Мы исповедуем Владычицу нашу, Матерь Бога нашего, до рождества Девою, в рождестве Девою, по рождестве Девою, Приснодевою. Ведая и исповедуя величие Божией Матери, мы устремляем к ней сердца наши с несомненной верой, с глубочайшим благоговением, и, по преемству от святых Апостолов, молитвенно взываем к ней: Пресвятая Богородица, помогай нам! [105].

Из некоторых мест Евангелия видно, что Господь ответствует Богоматери, по человеческому суждению, холодно и сурово: это опять служит предметом претыкания для плотских умов. Несправедливость претыкания обличается духовным рассматриванием действий и слов Господа нашего. О духовном надо судить духовно, сказал святой апостол Павел [106]. Дела и слова Господа Дух суть и Живот суть [107]. Как ветхий Адам увлекся нежностью к ветхой Еве, и в этом увлечении преступил заповедь Божию: так Новый Адам – Господь – являет Себя имеющим в виду одно исполнение воли Божией, и потому не обнаруживает никакого увлечения при заботливой о Нем нежности Новозаветной Евы. Он не обнаруживает даже никакого сочувствия к этой нежности! Действуя так, Он искупает Своим бесстрастием увлечение праотца, искупает приятие нежности, введшей в грех, отверженцем нежности безгрешной и естественной, научает нас храниться увлечений и водительства чувствами даже по поводам самым благовидным. Светильником и руководителем нашим на поприще нашей деятельности должен быть закон Божий [108].

Родители Господа – так называет Евангелие Божию Матерь и Иосифа, говоря в этом случае по обычаю современного общества – имели благочестивый обычай ежегодно приходить в Иерусалим на праздник Пасхи. Когда Господу было двенадцать лет, они пришли в Иерусалим, взяв с собой и Отрока-Богочеловека. Проведши дни праздника в святом граде, Мария и Иосиф отправились обратно в место жительства своего, Назарет, а Отрок-Господь остался в Иерусалиме. Этого сначала не заметила Богоматерь, не заметил и Иосиф: они полагали, что Господь идет с другими поклонниками. Проведши уже целый день в дороге, достигши вероятно, ночлега, они начали искать Его между родственниками и знакомыми, но не нашли, и возвратились в Иерусалим. Здесь, по прошествии трех дней, они обрели Господа в храме посреди законоучителей, приведенных в недоумение и ужас словом Божиим, исходящим из уст Отрока-Бога. Приснодева, увидев Его, произнесла уже приведенные нами, исполненные нежности слова: Чадо, что сотвори нама тако? се отец Твой и аз боляще искахом Тебе. На это Господь отвечал: Что яко искасте Мене? не весте ли, яко в тех, яже суть Отца Моего, подобает быти Ми? [109]

В ответе Господа видно, что обязанности относительно Бога посвящается всецело и мысль, и воля, и любовь; обязанностям относительно человеков дано свое место, как видно из событий, последовавших за ответом [110]. Когда человек не разместит должным образом своих обязанностей, не даст каждой из них должной меры: тогда исполнение их не может иметь плодом добродетель; плодом будут согрешения и ошибки, тем более опасные, что наружное облачение их благовидно.

В то время, как Господь уже проповедывал Евангелие, в Кане, небольшом городе Галилейском, совершался брак, на который приглашены были Господь с учениками и Богоматерь [111]. Господь освятил пришествием Своим брак и пиршество брака. Посреди пиршества оказался недостаток в вине. Богоматерь сказала Господу: вина не имут. Господь отвечал ей: что есть Мне и тебе, жено? не у прииде час Мой. Чудный ответ по поводу плода лозного, имеющего такое сильное влияние на человеков! Это – тот ответ, который следовало бы Адаму дать Еве, когда она предлагала ему вкушение плода, воспрещенного Богом, вкушение смертоносное, заразившее род человеческий ядом вечной смерти. «Что мне и тебе, жено? – таковы могли быть слова Адама – ты сотворена мне помощницей: не будь наветницей. Я соединен с тобой союзом супружества во едину плоть; но если ты преслушала Бога, – я отделяюсь от тебя, как соединенный с тобой для служения Богу, а не для противодействия Ему».

Вторая половина ответа Господа заключает в себе глубокий, таинственный смысл. Божия Матерь милосердствует о пирующем обществе, у которого посреди пира недостало вина, и желает уничтожить этот недостаток Божественной силой Сына своего: Бог-Слово, по неизреченному милосердию Своему низшедший во образе человека к падшему человечеству, гибнущему на земле от недостатка пищи и пития духовных, принесший человечеству хлеб насущный и питие новое – Свои тело и кровь, Себя, готовый по любви своей к человечеству немедленно даровать это питание, намекает на трапезу, уготованную Богом и уже весьма близкую, говорит: не у прииде час Мой. Не у прииде час Мой! не пришел час спасительных страданий, час пролития животочной крови, долженствующей исцелить человечество от упоения вечной смертью. Сего часа желал Господь, как часа спасительного для человеков, как часа, в который Он явит все обилие Своей любви, как часа, для которого Он пришел в мир [112].

Прошение Богоматери, само по себе, не заключало в себе ничего предосудительного, и было исполнено; из этого видно, что первоначальным отверженцем человеколюбивого ходатайства Ново-Заветной Евы заглаждалось только согласие Адама на греховное предложение Ветхозаветной Евы. Смысл слов Господа может быть истолкован так: «ты заботишься о тленной пище человеков, а Я возлюбил их непостижимой Божественной любовью. Руководимый этой любовью, Я готов и желаю преподать им в пищу и питие самое тело Мое и самую кровь Мою; но и это совершится в свой час, т. е. в свое время, установленное и определенное непостижимым советом Божиим».

Святой Евангелист Матфей повествует, что однажды Господь поучал народ в доме; Богоматерь с сыновьями Иосифа, именовавшимися братьями Богочеловека, пришла и ожидала Его вне дома, желая поговорить с Ним о чем-то. Об этом доложено Господу; но Он отвечал: кто есть Мати Моя и кто суть братия Моя? потом, указав рукой на учеников Своих, присовокупил: се мати Моя и братия Моя: иже бо аще сотворит волю Отца Моего, иже есть на небесех, той брат Мой и сестра и мати Ми есть [113]. Подобно этому, когда некоторая женщина, слыша чудное учение Господа, сказала ему: блаженно чрево, носившее Тя, и сосца яже еси сосал, – Господь отвечал: блаженни слышщии слово Божие и хранящии е [114].