Текст книги "Жития святых в земле российской просиявших. Новомученики и исповедники XX века. Жития, чудеса,поучения. Том 2"
Автор книги: Игнатий Малышев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Преподобный Диодор Юрьегорский
(27 ноября 1633 г.)
Преподобный Диодор, уроженец Турчасовского прихода, отправился на 19-м году жизни в Соловецкий монастырь поклониться святым угодникам, пожелал остаться там и принять иночество. Укрепившись в иноческих подвигах, Диодор пожелал видеть соловецких отшельников и ушел на пустынный остров, не взяв с собой ни пищи, ни питья. Сорок дней ходил он по острову и крайне изнемог. Некоторые из иноков нашли его лежащим под деревом, едва живым, и отнесли на монастырское подворье. Укрепившись в силах, он поселился на пустынном острове при двух отшельниках, но иногда отыскивал и других отшельников, стараясь пользоваться их наставлениями и служить им, доставляя им необходимое для жизни. Некоторые братия обители стали роптать, что хлеб обители расходуется на тех, кто не трудится для обители. Игумен вынужден был принять строгие меры, чтобы возвратить отшельников в монастырь, и Диодор был заключен в оковы, чтобы удержать его, но через три месяца он снова ушел на остров и, решившись расстаться с Соловецким монастырем, удалился на Онегу и в пустынном лесу на Юрьевой горе над озером Водло поставил себе келью и предался подвигам отшельнической жизни. К нему стали собираться ревнители благочестивой жизни, и таким образом устроилась обитель. Царь Михаил пожаловал старцу грамоту, царица Марфа Ивановна и другие благотворители собрали ему церковную утварь и деньгами 500 рублей. В обители воздвигнуты две церкви. Хлебопашества своего еще не было, обитель была вдали от поселений, а потому случалась нужда в хлебе. Поднялся ропот на старца, но он не ослабевал в молитвах, и явился ему светлый старец и сказал, что он Александр Ошевенский и чтобы не скорбел игумен, а утверждал бы братию в уповании на Господа и приказал бы им ловить рыбу в озере. Доверчиво послушался Диодор небесного вестника, и братия столько наловили рыбы, что остатки от своих потребностей продали и купили хлеба.
В монастырь прислан был патриархом один безпокойный инок Феодосий, который так озлобился на старца Диодора, что хотел убить его и, считая его умершим от жестоких ударов, бросил под деревом. Но старец пришел в себя и добрался до монастыря. Феодосий прежде всех увидел его, испугался и просил прощения, а старец сказал: «Бог да простит тебя, чадо, это не твое дело, а дело врага». Много и других скорбей видел преподобный Диодор, но все переносил терпеливо и за все благодарил Бога. Собираясь ехать в Каргополь по нуждам обители, старец простился с братией и в последний раз наставлял их, чтобы проводили жизнь, достойную иноческого звания, а старцу Прохору, сподвижнику своему, разделявшему все труды его отшельнической жизни, сказал: «Нам с тобой не видаться уже здесь; если Богу будет угодно, увидимся в будущем веке». По приезде в Каргополь старец заболел, приобщился Святых Таин и мирно скончался 27 ноября 1633 года. Ученик его Прохор перенес нетленное тело его в обитель, устроенную его трудами и молитвами.
Преподобный Никодим Кожеезерский
(3 июля 1640 г.)
Близ города Ростова, в селе Ивановке, родился преподобный Никодим; мирское имя его было Никита, родители его были честные земледельцы. Он пас стадо отцовское и однажды услышал тайный голос, звавший его: «Никодим, Никодим!» Он ужаснулся и сказал о том родителям, они его успокоили и сказали: «Верно, быть тебе монахом». После смерти их Никита переселился в Ярославль, обучился кузнечному мастерству и перешел на житье в Москву, где жил трудами рук своих, часто ходил в церковь и не забывал нищих. В одном с ним доме проживал другой кузнец, у которого была злая безнравственная жена. Она всыпала яда в пищу, чтобы отравить мужа, а тот, ничего не подозревая, пригласил с собой отобедать Никиту. Муж умер, а Никита остался жив, но с сильной болью в желудке. Василий блаженный явился ему и исцелил его от болезни.
Однажды, проходя место Кулишки, Никита остановился у землянки, где спасался юродивый Илия. Увидев Никиту, он закричал: «Откуда пришел, Хозьюгский пустынник?» Никита принял эти слова, как и свое чудесное исцеление, за указание бежать из суетного мира. Он продал свое имущество, пришел к архимандриту Чудова монастыря Пафнутию и со слезами просил принять его в число иноков. Видя его смирение и искреннее желание спасти душу свою, архимандрит принял его и назвал Никодимом. Одиннадцать лет провел он в Чудовской обители в полном послушании, научился грамоте, усердно исполнял все службы монастырские, прилежал пению и чтению церковному, никогда не выказывая ни малейшего гнева или нетерпения, потому что постоянно помнил воздаяние Страшного Суда за грехи наши.
Архимандрит Пафнутий был возведен в сан Сарского митрополита и взял с собой на Крутицы любимого ученика своего Никодима. Никодим провел тут один год, давно уже он жаждал пустынного безмолвия и открыл душу свою владыке, который благословил его в путь Владимирской иконою Божией Матери.
Никодим направился в пределы Каргопольские, близ северного океана, на остров озера Кожи, называемый Лобским, в Кожеозерский монастырь. Там около двух лет он трудился в хлебне и поварне, подавая собой пример глубокого смирения и послушания. Убегая молвы человеческой, Никодим удалился во внутреннюю пустыню, на реку Хозьюгу, где посреди болот поставил себе хижину и прожил тут безвыходно 35 лет. Таким образом исполнилось над ним слово прозорливого Илии, назвавшего его Хозьюгским пустынником.
Около хижины он развел огород, удочкой ловил рыбу на реке Хозьюге и все, чем Бог благословлял его труды, посылал в обитель, воду носил из реки за версту от хижины и всю дорогу творил молитву, чтобы не впасть во искушение, ночь проводил в молитве и только сидя позволял себе задремать. Дикие олени так привыкли к кроткому пустыннику, что мирно около него паслись.
Случилось, что вода в реке Хозьюге сильно поднялась и затопила келью до самой кровли. Преподобный взял икону Владимирской Божией Матери, поднялся на крышу и здесь оставался на молитве, пока вода не отступила. В другой раз вся его келья была объята огнем, но он и тогда не вышел из нее, продолжая усердно молиться, и по молитве его пролился сильный дождь и внезапно угасил пламя. Приходили и разбойники ограбить его, но ничего не нашли, кроме небольших запасов, и заблудившись в пустыне, сами вернулись к хижине и положили на пороге все похищенное ими. Однажды в зимнее время настоятель послал ему хлебный запас, посланные монахи с трудом отыскали его келью, которую совсем занесло снежной бурей. Нои под глыбами снега, как в пещере, спасался преподобный в спокойном ожидании, когда растают погребшие его снега. Молва о его богоугодной жизни привлекала к нему православных, желавших пользоваться его духовной беседой. Услышали о нем и в Москве. Иоасаф, патриарх Московский, возблагодарил о нем Господа и послал ему в дар свою дорогую шубу. Преподобный помолился за патриарха и тут же отослал шубу в монастырь, сказав: «Для моей худости довольно и рубища».
За семь дней до его кончины святитель Алексий и Дионисий, архимандрит Сергиевой Лавры, явились ему, когда он стоял на молитве, и сказали ему о скорой его кончине. Преподобный Никодим сильно изнемог от старости и только по усиленным просьбам игумена Ионы и всей братии переселился из пустынной кельи в обитель. Приобщившись Святых Таин, он мирно предал дух свой Богу 3 июля 1640 года, прожив в монашестве 50 лет. Мощи его покоятся в храме святого Николая, лик его изображен на гробнице, обитой медью, клобук и епитрахиль его целы.
Житие преподобного Никодима и чудеса его, записанные в Кожеозерском монастыре, описал ученик его иеромонах Иаков Дятлев, который после усердной молитвы Господу Иисусу, Пречистой Его Матери и угоднику их преподобному Никодиму принялся за этот труд.
Во дни патриаршества Никона причтен Никодим к лику святых. Пришельцы Сербской земли Макарий, митрополит Гревский и авва Феодосий написали ему стихиры и канон, которые поются 3 июля, когда назначено творить ему память.
Преподобномученик Симон Устюжский
(12 июля 1642 г.)
Основатель Воломской Крестовоздвиженской пустыни в Устюжском уезде родился в отчине монастыря Иосифа Волоколамского, при крещении назван Симеоном. По смерти благочестивых родителей он пошел в Москву и занимался ремеслом ризошвейным.
Спустя несколько времени он отправился в Соловецкий монастырь для поклонения преподобным Зосиме и Савватию. Там научился он грамоте и церковному пению. Чтение Божественных книг и беседа с благочестивыми отцами о спасении души были для него величайшим утешением. Оставив многолюдную Соловецкую обитель, он перешел в область Двинскую на реку Пинегу в обитель Богоматери, называемой Грузинской, и там пострижен в иночество и наречен Симоном. С полным усердием он исполнял все монастырские послушания, безропотно принимался за самые тяжкие работы, имея всегда в сердце память смертную и непрестанно повторяя слова пророка Давида: «Виждь, Господи, смирение мое и труд мой и остави вся грехи моя!» Пожелав пустынного безмолвия, он, с благословения игумена, удалился за 80 верст от Устюга и поселился на реке Кичменге в непроходимой дебри, называемой Волма. Здесь он прожил пять лет один, не знаемый людьми, в тесной хижине, устроенной его руками. Он начал возделывать землю и питался овощами, которые сам садил, а иногда хлебом, который собирал в окрестных селениях. Никто не знал дороги в его уединенную хижину, огражденную дремучим бором, когда же окрестные жители узнали о нем, то по зависти старались вытеснить его, он претерпел сильные гонения, но остался на избранном месте.
Мало-помалу стали собираться к нему ученики, искавшие спасения в безмолвных лесах. Преподобный Симон ходил в Москву просить у царя Михаила Феодоровича жалованной грамоты на избранное им место, где он желал устроить обитель. С разрешения царя и по благословению Ростовского митрополита Варлаама он построил церковь во имя Воздвижения Честного Креста, но пришли злые люди и сожгли церковь. Симон не упал духом, построил новый храм и сам ходил в Ростов испросить все потребное для устройства храма у митрополита Варлаама, который тогда же посвятил его в настоятеля обители.
Окрестные крестьяне враждебно смотрели на соседство монастыря и желали завладеть его землей. Строгий подвижник, служивший для всех примером трудолюбия, простоты и смирения, рубил лес в пустынном месте, когда подошли к нему три крестьянина и с угрозами потребовали, чтобы он отдал им царскую грамоту на землю обители. Они навалили на него колоду и грозили смертью. Едва упросил их Симон отпустить его в обитель за грамотой. Монастырские люди бросились искать злодеев, но не могли их найти. Когда приблизился праздник блаженного Прокопия Устюжского, народ устремился в Устюг на поклонение святому, большая часть из братий, живших на Волмах, отправилась туда же. Злодеи узнали о том и воспользовались благоприятной минутой. Ночью напали они на Симона, одинокого в пустыне, стали терзать и мучить его железом и огнем, требуя царской грамоты, потом отпустили его в церковь отыскать грамоту. Преподобный пришел в церковь и пал ниц пред иконою Божией Матери. Со слезами помолился он, благодаря Владычицу, водворившую его в сей пустыне и поручая ей свое стадо и самого себя в час смертный, молил Господа Иисуса послать Ангела мира принять душу его и причесть его к своему избранному стаду.
Укрепившись молитвой и приобщившись в алтаре запасными Дарами, он вышел к злодеям и сказал: «Теперь делайте со мной, что хотите». Они осыпали его ругательствами и ударами, отсекли ему голову и бросили тело близ кельи. Это случилось 12 июля 1642 года. Несколько дней лежало тело невредимое ни зверями, ни птицами и с свежими ранами. Возвратившись из Устюга, иноки увидели своего отца и учителя мертвым и с знаками жестокого мучения. Искренно оплакивая его, они с честью похоронили его тело по левую сторону воздвигнутой им церкви. Преподобный Симон был пятидесяти лет, когда принял мученическую смерть. Над его могилой выросло высокое дерево и широко осенило ее своими ветвями; память же праведного с похвалами сохранилась на Волмах и в окрестных местах. После многих чудес, совершившихся при его мощах, началось почитание его в 1626 году 20 марта и составлена служба ему с описанием жизни и чудес его. Ныне монастырская церковь обращена в приходскую Воломского погоста.
Преподобный Симеон Верхотурский
(12 сентября 1642 г.)
Блаженный Симеон был родом из великороссийских дворян, но удалился к пределам сибирским, из смирения скрыл свою знатность и вел жизнь бедняка. Как странник, он не имел постоянного пристанища, но переходил из деревни в деревню, шил шубы с нашивками, как сказано в житии его, и преимущественно для бедных людей. По окончании работы он уходил из дома рано поутру, чтобы избежать даже благодарного слова, не то что платы. Чаще всего он проживал в погосте в Меркушах, в 50-ти верстах от Верхотурья Пермской губернии. Он любил в безмолвии и уединении наслаждаться природою и хвалить Творца. Когда не было работы, он садился на берегу реки и ловил рыбу, сколько надо было для дневного пропитания. И теперь еще сохранилась ель, под которой он любил сидеть, когда ловил рыбу в реке Туре.
Вогуличи и другие инородцы края тогда были новыми христианами. При помощи благодати Божией и собственного терпения и милосердия к ближним, преподобный Симеон поучал их благочестию кротким словом и добродетельной жизнью и всех укреплял в вере во Христа. Милосердие его привлекало к нему бедных и скорбных, и сердца их были открыты для принятия наставлений его, а он усердно сеял в их сердцах правила страха Божия. Чистая смиренная жизнь, полное самоотвержение и упование на Бога служили примером для всех, а такой пример есть единственно благотворный для успешной проповеди в диком крае.
Он преставился в 1642 году 12 сентября, имея от роду 35 лет, и погребен на погосте Меркушинском, при церкви архистратига Михаила. Нетленные мощи его обретены в 1692 году при митрополите Тобольском Игнатии, который на себе испытал силу благодати, разливавшей чудеса. По желанию края мощи перенесены в 1704 году в Серпуховский Никольский монастырь, где совершается память праведного 12 сентября в день перенесения мощей. К этому дню много богомольцев собирается не только из окрестностей, но и из далеких мест.
Праведный Симеон совершал много чудес и с исцелением телесных страданий исцелял и душевные болезни.
Преподобномученик Афанасий, игумен Брестского Симонова монастыря
(5 сентября 1648 г.)
Блаженный Афанасий Филипович, воспитанный благородными и благочестивыми родителями в духе Православия, получил высокое образование и основательно изучил русский, польский и латинский языки. По воле короля Сигизмунда гетман Сапега в 1622 году отдал ему на воспитание шляхтича Лубу, мнимого сына Марины Мнишек, который прожил с наставником своим семь лет в Брестском монастыре и потом для окончательного воспитания передан в иезуитский монастырь.
В 1627 году Афанасий принял монашество в Вильне и как ревностный и образованный защитник Православия поставлен наместником Дубовской обители, что под Пинском. В 1636 году, по распоряжению канцлера Радзивилла, Дубовский монастырь отдан был иезуитам и православные монахи были выгнаны из своего монастыря. В 1637 году Афанасий отправился для сбора милостыни в Белоруссию и оттуда в Москву. Он представился царю Михаилу Феодоровичу, объяснил ему свою печальную судьбу и советовал изобразить на военных хоругвях образ Божией Матери в кресте, по его видению. По возвращении из Москвы он был назначен игуменом Брестского Симоновского монастыря и по долгу звания своего защищал права обители против папистов, обличия их в жадности и хитрых происках. Это навлекло на него много неприятностей, и только митрополит Петр Могила защитил его.
Преподобный Афанасий проводил жизнь свою в страхе Господнем, тому же учил и братию, и строго внушал не слушать учений людей, отступивших от древнего Православия. Дни и ночи проводил он в молитве и, окруженный опасностями и напастями, все надежды возлагал на благодать Божию. Каждую субботу он положил себе за правило читать акафист Матери Божией, и Царица Небесная утешила его явлением своим и словами: «Иди, слуга мой, смело говори сенату и королю, чтобы не тревожили святой православной веры, иначе навлекут они на себя Суд Божий и преданы будут во власть сильного царя и народа». Повинуясь Матери Божией, он объявил сенаторам, чего поляки должны ожидать за кровавые притеснения православия, и открыл послам русского царя в Варшаве, что иезуиты приготовляют опасного врага для России, мнимого сына Марии Мнишек, и в доказательство представил несколько писем, в которых шляхтич Луба называет себя царевичем.
Послы потребовали выдачи самозванца, но иезуиты скрыли его. Афанасий смело повторял сенаторам, что злые люди только себе во вред преследуют Православие и злоумышляют против православного царства. Поляки заковали его и заключили в тюрьму в Варшаве и условием свободы его положили свободу Лубы. Иезуиты употребляли все усилия, чтобы мстить Афанасию, из варшавской тюрьмы перевели его в краковскую, при чем он претерпел многие раны, брань, голод и вериги в темницах. Русские послы сильно заботились о спасении невинной жертвы, и в конце 1645 года его выпустили из темницы. В Киеве он окончил записки своей печальной жизни в 1646 году.
Когда Богдан Хмельницкий восстал на защиту Православия, преподобный Афанасий открыто проповедовал о вреде унии, и за несогласие его признать законность унии и потворствовать произволу человеческому, его заключили в брестскую подземную темницу и заковали в кандалы. Не склоняясь ни на происки, ни на угрозы, он смело провозглашал гнев Божий польскому правительству за оскорбление прав человечества и за защиту тех, кто нагло оскорблял откровение Божие для прихотей человеческих. Когда ему было объявлено, что решено предать его позорной смерти, он безбоязненно объявил: «Конечно, отступники от святой веры, надменные ложным просвещением, еще немалое время будут преследовать исповедников истины небесной, но будет время, когда в Бресте и во всей окрестной стране процветет Православие и слава его уже не померкнет. Там, где будет лежать мое тело, козни врагов, отступников от святой веры, будут безсильны». Святой исповедник был обезглавлен 5 сентября 1648 года. Мощи его почивают открыто в соборном храме Симонова монастыря в Брест-Литовске.
Современники его писали, что «имать церковь Христова малороссийская в Брест-Литовском граде прежде лет 40 веры ради страдавшего иеромонаха Афанасия, которого и доселе мощи нетленны пребывают». Георгий Конисский в свое время радостно говорил в слух православных и неправославных, что к числу нетленно почивающих святых надобно отнести преподобномученика нашей церкви Афанасия Филиповича, убиенного римскими католиками за веру и в нашем православном загородном Брестском монастыре уже более полутораста лет Божиею силою цело и невредимо почивающего.
Блаженный Максим Тотемский
(16 января 1650 г.)
Блаженный Максим был приходским священником в Тотьме и, заботясь о спасении своей души, сорок пять лет юродствовал и все скорби и обиды претерпевал в безропотном терпении. Он скончался 16 января 1650 года. Мощи его почивают в городской Воскресенской церкви, что у варниц.
Блаженный Иов Железо, игумен Почаевский
(28 октября 1651 г.)
Святой Иов, во Святом Крещении Иоанн, родом был из земли Галицкой и происходил от православных родителей, прозываемых Железо. С десятилетнего возраста он пожелал служить Богу и просил игумена Угорницкого Карпатского монастыря принять его в число братии. Он усердно исполнял церковные послушания и старался услуживать каждому из братии с такой кротостью и с таким смирением, что по общему согласию был пострижен в монахи на 12-м году возраста. На него смотрели как на искусного монаха и как бы ангела, явившегося на пользу духовную всего монастыря.
Желая удалиться от молвы и отречься от всего мирского, Иов принял на себя великий ангельский образ, или схиму, но слава о его высокой подвижнической жизни разносилась по всем пределам Польши и Малороссии, народ и вельможи спешили со всех сторон воспользоваться его духовными наставлениями. Князь Константин Острожский и Дубенский, исполненный любви к православию и желая поддержать истинное благочестие в монастыре, просил игумена послать Иова в монастырь Животворящего Креста на Дубенском острове. Против своей воли блаженный Иов был избран в настоятели, и под его мудрым руководством в продолжение двадцати лет обитель процветала, и многочисленное братство, следуя его примеру, проводило благочестивую жизнь и занималось писанием церковных книг. В это время явилась уния, проводник пронырливого папизма. Униаты и наставники их иезуиты поступали с православными как палачи. Город Дубно попал во власть иезуитов. При таком положении дел Православия преподобному Иову приходилось много потерпеть, но он твердо боролся со скорбями и утешал других в скорбях. Жестокие страдания православных не уменьшили благочестия, но сильно укрепляли их.
Множество посетителей, искавших помощи и утешения в обители, сделалось тягостным блаженному Иову, и он тайно удалился в святую Почаевскую гору, прославленную чудесами от иконы Матери Божией, но и там не мог укрыться и вскоре был избран единодушно настоятелем Почаевской обители. Неутомимо заботился он об исполнении своих обязанностей как настоятеля, но не оставлял и монашеских подвигов: весь день трудился он в садах монастырских, сажал деревья, укреплял плотины около ограды, всю ночь проводил в молитве. Ученик его Досифей, потрудившийся над описанием его жития, говорит: «Если бы каменная пещера, в которой он жил, имела уста, то она поведала бы нам все тайные подвиги сего многострадального Иова».
Иногда на три дня, иногда на целую неделю затворялся он в своей пещере, проливая слезы не только о своих грехах, но и за бедствующее Православие и о всем мире, погруженном в бездну грехов. Однажды во время его усердной молитвы небесный свет осиял его пещеру и отразился на церковь. Свидетель чудесного света Досифей в ужасе пал на землю.
От великих подвигов отекли ноги Иова и покрылись ранами, которые и теперь можно видеть на нетленных его мощах. Все труды и страдания он выносил с удивительным терпением и кротостью, никто из братии не слыхал от него укоризны или тяжкого слова, в сердце и на устах его была непрестанная молитва: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного». Однажды он застал человека, крадущего пшеницу на гумне монастырском. Вор испугался и упал к ногам благолепного старца, умоляя его простить и не разглашать его злого дела, чтобы не потерпело его доброе имя. Старец не укорил его ни одним словом, но сам возложил на его плечи куль пшеницы и с миром отпустил, напомнив ему, что каждый человек должен дать ответ на Страшном Суде Божием.
