Текст книги "Одна ночь в пустыне Святой Горы"

Автор книги: Иерофей Митрополит (Влахос)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

По словам святого Григория Синаита, псалмопение – для начинающих и неопытных, в то время как Иисусова молитва – для вкусивших Божественную благодать, для исихастов: Ты же не часто пой псалмы, ибо они рассеивают… это занятие начинающих – по их неведению и тяжелым трудам, но не исихастов, подвизающихся единственно в сердечной молитве к Богу и избегающих углубляться в смысловые значения… Как говорят отцы, вкусивший благодати должен меньше петь и больше предаваться Иисусовой молитве; малое пение или чтение псалмов – дело отцов.

– Обычно, отец мой, – продолжал он, – псалмопение сопровождается приподнятостью, незаметно проскальзывает эгоизм и превозношение в силу прекрасного голоса и впечатлений, выраженных другими, в то время как у произносящего в своей келлии помилуй мя не существует внешних факторов для возникновения превозношения. Поэтому исихасты в основном упражняются в этом виде молитвы, преподанной нам отцами, и совершают утреню и вечерню, произнося ее по четкам.

– Молитва эта достаточно узкая и очень маленькая. Не сковывается ли в ней ум?

– Ум особенно сосредотачивается на небольших фразах. Но, кроме того, Иисусова молитва имеет огромную глубину, внешне не проявляющуюся. Ум имеет свойство погружаться в то, на чем останавливается; туда он направляет любовь и желание. Об этом говорит святой Максим: Обычно ум, на каких делах задерживается, в те и углубляется; куда он углубляется, к тому он будет питать желание и любовь – или к божественному и созерцательному, или же к делам плотским и страстям. Так, впрочем, происходит и со знанием. Простое, на первый взгляд, обстоятельство можно изучать и обдумывать в течение многих лет. Тем более сладчайшее имя Иисуса. Над ним можно размышлять всю жизнь.

– Если Иисусова молитва обладает такой силой, позвольте мне, отче, спросить, как это происходит? Как можно воспользоваться ею? Знаю, что стесню Вас, поскольку Вы видите перед собой человека невежественного и несведущего в таких вопросах, но, если ответите, Вы весьма мне поможете.

– Иисусова молитва – величайшее знание, чадо мое. Ее невозможно ни описать, ни определить точно, ибо существует опасность быть неправильно понятым теми, у кого нет даже малого опыта. Это действительно тяжелый труд. Можно сказать еще, что она является совершенной формой, благодаря которой мы и имеем богословие или, лучше, – боговидение. Богословие – порождение и результат чистой молитвы, ее желанный и благословенный плод. Среда ее развития и жизнеспособности – безмолвие сладчайшей пустыни (со всем ее динамичным содержанием) и очищение от страстей.

– Я прочитал, отче, несколько книг и статей об этом благодатном труде – труде безмолвия ума, непрестанного призывания имени Иисусова. Мне хотелось бы, чтобы Вы показали достоинство Иисусовой молитвы, поделились бы мыслями из своего личного опыта и знания отцов по этому вопросу. Я стремлюсь узнать об этом не из любопытства, но из намерения войти, насколько смогу, в это благословенное состояние. Не откажите мне в моем желании.

2. Этапы обучения Иисусовой молитвы

О чем-то я уже говорил ранее. Умная молитва заставляет монаха, главным образом, уклоняться от мира, повиноваться старцу, жить на чужбине и все время хранить заповеди Христовы. Поначалу наше внимание сосредотачивается на исполнении заповедей Христовых и на аскетических подвигах воздержания и послушания. Из учения святых отцов мы знаем, что добродетели еще не соединяют окончательно человека с Господом, но создают соответствующие условия для прихода молитвы, которая и соединяет человека с Триипостасным Святым Богом. Добродетель – предпосылка обильной благодати; вместе с тем она доставляет эту благодать. Следовательно, старец, имеющий опыт Иисусовой молитвы, только в том случае решает ввести в нее своего ученика, когда убеждается, что тот отсекает собственные пожелания и очищается от грубых страстей. Однако и тогда он не говорит ему всего, но лишь сколько тот может понести и осуществить. Он ведет его постепенно, шаг за шагом, поскольку возможны разочарование и соблазн.

– Каковы эти этапы? Каковы мистические ступеньки, приводящие к совершенному единению со Христом и насыщению Божественной благодатью?

– Основная цель Иисусовой молитвы – воссоединение раздробленного человека…

– Простите за вмешательство. Что значит воссоединение человека?

– Человек, по словам Писания, создан по образу Божиему. Бог триипостасен, т. е. имеет одну сущность в трех Ипостасях (Отец, Сын и Святой Дух). То же происходит и с душой, поскольку она, как мы знаем, – образ Божий. Она нераздельна, но в ней несколько сил. Она имеет три силы – ум, желание и волю. Все они должны находиться в единстве и устремляться к Богу. По святому Максиму, естественное состояние трех сил заключается в том, чтобы уму познавать Бога, желанию желать и любить только Бога и воле осуществлять волю Господа. В этом состоит заповедь: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею. Когда ум пребывает в Боге, он побуждает желание любить Его и волю бороться против злых духов ради достижения очищения. Итак, единство существует, поскольку есть движение к Богу. Но, увы. Грех раскалывает это единство трех сил души. Ум не знает Бога, желание больше любит творение, а не Творца, воля испытывает муки от страстей. Полное рабство души. Святой Григорий Палама замечательно описывает это состояние. Во-первых, ум удаляется и обращается к творению: Как только мы открываем дверь страстям, ум тотчас рассеивается, блуждая все время по тленному и бренному, по многообразным удовольствиям и пристрастным помыслам. Во-вторых, удалившийся от Бога ум отвращает желание от заповедей Господних: Необузданный, он совращает и его в блуд и безрассудство… Когда ум расслабляется, сила истинной любви в душе приходит в упадок и, раздробленная на разнообразные сладострастные влечения, устремляется к желанию то нечистот непотребных, то дел срамных, то денег неправедных, то пустого и бесславного почета. В-третьих, страсти угнетают и тиранят волю, т. е. она сама звереет: Человек уподобляется не просто неразумным тварям, но животным пресмыкающимся и ядовитым – скорпиону, змее, порождениям ехидниным. Итак, три силы далеко уходят от Бога и утрачивают единство между собой. Так, например, бывает, что желание хотело бы вернуться к Богу, но не отпускает его воля. Или хочет желание, но не хочет ум по своему неверию и нелюбви к Богу. Это мы и устраняем с помощью Иисусовой молитвы. Возвращение начинается с сосредоточения ума. Цель – оторваться от окружающих предметов, вернуться в самого себя и затем подчинить желание Богу.

– Мне кажется, что Вы образно все изложили и я понял.

– Не я, чадо мое, но отцы так излагают.

– После моего вопроса и последовавшего объяснения расскажите мне, пожалуйста, более обстоятельно об этапах обучения молитве. С чего оно начинается и как продолжается?

– В основном выделяются пять этапов. Первый. Произнесение Иисусовой молитвы устами. Повторяя молитву вслух, мы одновременно стремимся сосредоточить внимание на ее словах. Второй. Затем молитву принимает ум и произносит ее в себе; это и есть умная молитва. Вся она вновь заключается в слова, но сосредотачивается в уме. Когда он утомляется, тогда мы проговариваем молитву устами. Разумеется, такой образ или же использование четок является младенчеством молитвы. Однако отсюда следует начинать, а когда придет более совершенное, тогда оставлять (но с рассуждением) менее совершенное. Когда ум отдохнет, вновь начинаем сосредотачивать внимание. Преподобный Нил советует всегда держать в памяти Бога, и Небо станет твоим помышлением. Третий. Затем молитва сходит в сердце. Сердце и ум объединяются и сливаются. Теперь внимание сосредотачивается на сердце и опять погружается в слова молитвы, главным же образом в имя Иисусово, которое является глубиной необозримой. Четвертый. Молитва все более становится самодействующей. Она совершается, в то время как подвижник трудится, или же ест, или беседует, или находится в храме, или спит. Я сплю, а сердце мое бдит (Песн. 5, 2), – говорит Священное Писание. Пятый. Затем в душе ощущается божественный тихий огонь, который зажигает и веселит. В сердце вселяется благодать Христова. Устраивает обитель Святая Троица. И вот что такое жилище Божие: в стяжавшем в себе память о Боге вселяется Бог. Мы тогда становимся Его храмом, когда мысль не прерывается земными попечениями, ум не тревожат неожиданные страсти, но всех их удаляется боголюбец, обращающий ум ко Господу; он изгоняет страсти, которые влекут его к невоздержанию, и усердно прилежит добродетели (святитель Василий Великий). Наконец, он чувствует в себе божественное присутствие, благодать охватывает тело, умершее и распявшееся миру. Это и является последним этапом, который иногда соединяется с созерцанием Нетварного Света. Таков путь развития Иисусовой молитвы. Каждый этап имеет соответствующую благодать.

– Позвольте мне задать несколько вопросов, отче, возникших в то время как Вы говорили об этапах молитвы. Что Вы подразумеваете под сердцем?

– Сердце, по учению отцов, является центром духовного мира. Среди многочисленных высказываний отцов по этому вопросу приведу характерную мысль святого Епифания, епископа Констанции Кипрской: Впрочем, не следует определять и выискивать, в какой части находится образ Божий; нужно просто признать его существование в человеке, чтобы не оскорблять благодать и веровать Богу. Ибо все, что говорит Господь, истинно, хотя бы от нас и ускользал смысл. Подобно тому, как луч, падающий на призму, преломляется и виден со всех сторон, так и душа выражается во всем человеческом существе. Однако во время молитвы мы концентрируем внимание на телесном органе – сердце, чтобы отвлечься от внешних предметов и обратить его в глубь себя. Когда внимание обретено, ум, одна из сил души, возвращается в свое жилище и там соединяется с остальными силами.

– Еще один вопрос. Все ли, желающие упокоения в Боге, следуют описанным путем?

– В основном, да. Однако есть некоторые, стремящиеся уже с самого начала соединить ум и сердце. Они пытаются достичь этого с помощью вдоха и выдоха. Делая вдох, произносят: Господи Иисусе Христе; выдыхают на словах: помилуй мя. Они следят также за тем, чтобы воздух из носовой полости достиг сердца и там немного задерживался.

Разумеется, это осуществляется для того, чтобы приковать ум. Отцы оставили нам и другой метод. На вдохе мы произносим всю Иисусову молитву и на выдохе вновь повторяем ее. Такая практика дает успех. Однако дыхательный метод может вызвать и большие трудности, массу проблем, поэтому без наблюдения старца он запрещен. Его можно использовать просто для сосредоточенности ума на словах. Чтобы тот не рассеивался. Но, повторяю, метод требует особого благословения старца послушнику.

– Ранее Вы сказали, отче, что цель Иисусовой молитвы – восстановить согласие ума с сердцем, действия – с природой. Это мы особенно переживаем на третьем этапе святого пути. Однако, описывая пятый этап, Вы процитировали святителя Василия Великого:…Всех их удаляется боголюбец, обращающий ум ко Господу. Каким образом ум сходит в сердце и обращается к Богу? Нет ли здесь противоречия?

– Нет, – ответил святой пустынник. – Как учат святые и богоносные отцы, существуют разные ступени для подвизающихся в молитве. Есть молитвенники новоначальные и преуспевающие. Или, лучше сказать в соответствии с учением отцов, – деятели и созерцатели. У деятелей молитва совершается от страха Божиего и благой надежды, в то время как у созерцателей – из любви к Богу и совершеннейшей чистоты. Характерный признак первой ступени (практической) – сосредоточенность ума в сердце, когда ум, не отвлекаясь, обращается к Богу. Признак второй ступени (созерцательной) – схваченность ума Божественным Светом, когда ничего из мира не чувствуется, даже собственное я. Это и есть выход (экстаз) ума. О таком состоянии мы говорим, что он (ум) обращается к Богу. Божественный экстаз описывают богоносные отцы, пережившие это благословенное состояние: экстаз представляет собой захват ума божественным и бесконечным светом, когда не ощущается ничто иное из бытия, но только Тот, Который Своей любовью произвел это просвещение (святой Максим).

– Позвольте задать еще один вопрос. Я не могу понять процитированное Вами место: Я сплю, а сердце мое бдит. Окажите любовь, объясните мне его. Как можно, чтобы кто-то спал, а сердце его продолжало молиться Богу?

Это место находится в книге Ветхого Завета, которая называется Песнь песней. Его нетрудно объяснить. Пророк Давид где-то пишет, что сердце человека глубоко. Все события, все впечатления дня и заботы ума оседают в сердце, в подсознании, как мы говорим сегодня. Обычно то, что занимает человека днем, заполняет его сердце ночью, когда ум безмолвствует и человеческие силы отдыхают. Это ясно проявляется в снах, которые мы видим. Святитель Василий Великий отмечает, что большей частью видения во сне представляют собой отзвуки дневных размышлений. То есть в основном такие образные представления (сновидения) – результат умственной деятельности в период бодрствования. Злые заботы и злые мысли днем вызывают злые сны. То же происходит и с добрыми делами. Подвижник и вообще человек Божий все время общается в молитве с Богом. В памяти о Боге и многократно повторяемой Иисусовой молитве – его наслаждение. Даже при других делах – ест ли он, пьет, делает ли что-либо во славу Божию, по слову Апостола. Поэтому естественно, что в короткие часы ночного отдыха его сердце размышляет и молится Богу. Оно бодрствует.

3. Пути к стяжанию Иисусовой молитвы

– Премного благодарен Вам, отче, за эти убедительные разъяснения. До сих пор я старался следовать за Вашей мыслью. Старался понять этапы Иисусовой молитвы, т. е. как развивается этот священный труд. Но мне хотелось бы спросить. Легко ли она дается? Или нужны борьба и усилие? Если Царство Божие нудится и нуждницы восхищают его (Мф. 11, 12), то, наверно, и в молитве Иисусовой необходимо понуждение, ведь с помощью ее одной можно стать причастником Царства Божия, ибо созерцание Нетварного Света, как я читал у святого Григория Паламы, и есть Царство Небесное. Каким образом осуществляется борьба?

– Разумеется, борьба нужна, – отвечал мудрый святогорец, – и много крови должен пролить подвижник. Изречение отцов: Дай кровь – приими дух – замечательно подтверждает это. Без борьбы и Адам потерял рай, хотя и созерцал Бога. Тем более она требуется от нас для стяжания Божественной благодати. Проповедующие, что борьба не нужна, заблуждаются. Святой Максим говорит: Знание без практики – демоническое богословие. До грехопадения молитва совершалась легко, подобно неумолкающему славословию Ангелов. Однако после падения требуются борьба и труд, посредством которых праведники в Царствии Божием возвращаются в былое состояние.

– Мне очень хотелось бы, чтобы Вы описали эту борьбу.

– Первая и напряженная борьба – собрать человеку ум. Отказаться от окружающих предметов, обстоятельств, событий, состояний, мыслей – не только дурных, но и благих. Ибо удаляющийся от Бога ум умирает и разлагается, подобно рыбе, выброшенной из моря, из воды. Об этом говорит и святой Исаак Сирин: Как случается с рыбой, лишенной воды, так и с умом, лишенным памяти о Боге и парящим в памяти о мире. Ум после грехопадения напоминает собаку, которая стремится все время бежать и необычайно проворна в беге. Он напоминает блудного сына в притче, захотевшего уйти из отцовского дома, взявшего свое имущество (желание – волю) и расточившего и промотавшего его, беспутно живуще. Так говорят отцы и прежде всего святой Григорий Палама (о чем упоминалось ранее), подвизавшиеся во внутреннем делании.

– Замечательная мысль! – воскликнул я. – Однако каким же образом можно сосредоточиться?

– Точно так, как это произошло с блудным сыном. Что мы читаем в соответствующем отрывке? Пришед же в себя, сказал: Сколько наемников у отца моего избыточествует хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему. Встал и пошел к отцу своему… А отец сказал рабам своим:…Приведите откормленного теленка и заколите: станем есть и веселиться. Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться (Лк. 15, 17–24). И блудному уму требуется прийти в себя от своей рассеянности. Почувствовать сладость и счастье в отцовском доме и возвратиться в него, и будет там праздник великий. И услышит он голос: Сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся; и оживет мертвый ум. Только тогда, когда ум возвратится в сердце, наступит радость – такая, как у бывшего на чужбине и пришедшего в дом свой, о чем пишет Никифор Монах. Как муж, находившийся вне дома, когда возвращается, не знает, что с ним происходит от радости при виде детей и жены, так и ум, соединившийся с душой, исполняется блаженством невыразимым и веселием. Сосредоточенность ума бывает при возгревании сердца. Приснопамятный мой старец с заходом солнца испытывал свое внутреннее состояние и созерцал образы природы, а затем, когда сердце возгревалось, начинал Иисусову молитву и продолжал ее до рассвета, когда совершается Божественная литургия. Тогда…

– Отче, простите меня за то, что перебиваю. Я не совсем Вас понял. Что значит возгревать сердце?

– Тебе поможет пример блудного сына. Пришед же в себя, сказал: Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему… Т. е. он вспомнил о блаженстве в отцовском доме и одновременно о собственной нищете и решил вернуться к отцу. Требуется значительное усилие для понуждения воли и желания к возвращению. Для этого мы и совершаем Иисусову молитву. Стараемся увидеть собственную греховность и нищету. Вспоминаем дневные падения. Испытываем различные события и грехи (однако едва касаясь их, т. е. внешне) и ведем себя так, словно находимся на судилище и идет суд. Господь – на престоле, а мы – на скамье подсудимых. Почувствовав это, начинаем вопить: Помилуй мя. В данном случае нужно плакать, поскольку в плаче совершается правильная молитва. Отцы говорят, что тот, кто стремится к глубокой молитве и глубокому монашескому житию, должен научиться плакать и жить в непрестанном самоосуждении, самоукорении, считать себя худшим всех остальных, относиться к себе, как к грязному животному, находящемуся во мраке заблуждения и неведения. Он должен первым осудить себя, ибо таковой сподобляется благодати, как говорит святитель Василий Великий: Тот, кто осуждает себя в своих прегрешениях и не ждет обличении от других, то есть тот, кто осуждает себя прежде приговора, получит оправдание. Осудивший себя первым, – говорится в притчах Соломоновых, – подготавливается таким образом к молитве. Святой Исаак где-то пишет: Прежде молитвы упадем на колени, заломим руки и будем считать себя осужденными. Тогда придут мысли самоукорения. Каждый раз они могут быть новыми. Рассматривая эти мысли, нельзя представлять их в образах. И истинно кающийся ум сойдет в сердце, и мы станем плакать и начнется непрерывная молитва. Поясню на примере из мирской жизни. Молодой человек, запомнивший обидную мысль, брошенную кем-либо в его сторону, и раздумывающий над ней, ощущает боль в сердце и тотчас начинает печалиться. То же наблюдается и с подвизающимися в молитве; но их мотивы, разумеется, не мирские и эгоистичные. Подвизающийся говорит в себе: Я причинил скорбь Христу, удалился от Божественной благодати – и так далее. От таких мыслей сердце глубоко сокрушается. Сокрушенное в чувстве покаяния (не под внешним давлением) сердце уязвляется и скорбит больше, когда тело страдает. Это сокрушение непрерывно держит ум в памяти о Боге, и сокрушенный не в состоянии спать даже ночью, чувствуя себя так, словно находится среди раскаленных углей. Следовательно, наступает четвертый, интенсивный, этап Иисусовой молитвы, когда сокрушенное сердце денно и нощно помышляет о Боге; это и называется непрерывной молитвой. Она достигается, повторяю, после нескольких минут напряженной молитвы со слезами, и потом ее действие в течение многих дней ощущается внутри. Нужно подчеркнуть, что чувство недостоинства абсолютно необходимо для совершения Иисусовой молитвы. Наибольший успех определяется наибольшим осознанием своей греховности. Без такого осознания истинной молитвы нет. Стало быть, молитва должна соединиться со скорбью. И действительно, отцы учат, что восшествие на Небо тесно связано с нисшествием в себя. Насколько мы сосредоточим внимание на глубинах души, настолько откроем ее тайны; вместе с покаянием приходит Царство Небесное в сердце, и оно преобразуется в рай и Небо. Только с покаянием мы обретаем зрение Царствия.

– Бывают ли случаи, когда человек, понявший свою греховность, разочаровывается и отказывается от борьбы?

– Разумеется, бывают. Если так происходит, это означает, что диавол подбросил мысль о греховности, чтобы ввести в отчаяние. Когда же мы, почувствовав греховность, обращаемся к Богу и в молитве просим Его благодати – это знак дара Божиего, действия благодати Христовой.

– Помимо чувства греховности, – продолжал старец, – есть и другие пути к возгреванию сердца. Память о смерти. Я помышляю, что это последние часы, которые я доживаю, и вскоре появятся бесы и заберут мою душу. Эта мысль, идущая без образов, вызывает страх и подвигает к молитве. Так советует авва Феофил; в Отечнике записано, как примерно мы можем помышлять: Какой страх, и ужас, и трепет охватят нас, когда душа отделится от тела! Придет к нам тогда великое множество противных сил – властители тьмы, начальники зла, начала и власти, духи греха. И возьмут душу, заслуживающую наказания, и представят ей все ее согрешения, соделанные ведением и неведением от юности вплоть до теперешнего часа. И обвинят ее во всем том, что она сотворила. Какой ужас овладеет душой в тот момент, когда будет вынесено решение и она покинет тело! Это будет час насилия над ней, когда она увидит, что ей уготовано. Однако божественные силы противостанут бесовским и покажут и добрые ее дела. И выйдет решение от Праведного Судии, и тогда-то предстоящая душа почувствует, какой страх и ужас охватывают ее. И, если она окажется достойной, демоны будут посрамлены и ее отнимут у них. И она, утешенная, возвеселится премного в жительстве своем, по реченному слову: И отыде болезнь, печаль и воздыхание (Ис. 35, 10). И, спасенная, отправится в место неизглаголанной радости и славы и водворится там. Если же найдут, что душа жила беспечно, она услышит страшные слова: Да удалится нечестивый и да не узрит славы Господней. Тогда внезапно наступит День гнева, день скорби и насилия, день мрака и тьмы. Она будет брошена в преисподнюю, осуждена на вечный огонь и примет кару на бесконечные времена. Где ее военная слава? Где пустые почести? Где довольство? Где покой? Где блестящая жизнь? Где наслаждения? Где гордость? Где богатство? Где светский успех? Где отец? Где мать? Где брат? Кто сможет освободить душу, когда ее будет жечь огонь и она так горько будет страдать?

Противоположные мысли равным образом уместны – о сладости рая, славе святых и великой любви Божией. Особенно в тот день, когда совершалась Божественная литургия и ты приобщался Святых Тайн.

– Отче, мир, слыша такие рассуждения, выражает сомнение и неверие. Существует множество богословов и даже лиц духовного звания, не соглашающихся с ними, утверждающих, что они не для мира и при этом ссылающихся на святых отцов. Они разделяют отцов на постников и социальных служителей и предпочитают в мирской жизни последних, поскольку их учение более приземлено, в то время как учение первых (постников) пригодно для монастырей. Не знаю, насколько такие рассуждения истинны.

– Вы затронули огромную тему, имеющую много разных сторон и аспектов и, следовательно, требующую значительного времени. Однако я не могу не предложить нескольких общих ответов. Прежде всего, отец мой, невозможно разделять отцов на постников (или мистиков) и социальных служителей, так же, как нельзя разделять богословие на мистическое и немистическое и духовную жизнь на монашескую и мирскую (иными словами, одни учения даны, мол, для мира, другие – для монахов). Все богословие Православной Восточной Церкви является мистическим и вся духовная жизнь – аскетической. Следовательно, все святые отцы имеют одни мысли, одно житие, одно учение. Все обрели блаженное состояние боговедения, все облеклись во Христа и во всех них живет и действует Святой Дух. Стало быть, отцы-постники всегда являются социальными служителями и так называемые социальные служители – непременно постники. Общественная деятельность отцов – безусловно результат подвига. Все те, кто занимается общественными делами, представляют собой не просто социологов, или же психологов, или моралистов, или педагогов, но богословов в полном смысле этого слова. Они живут прежде всего для Бога и затем пытаются помочь человеку жить для Него. Итак, их социальное служение – вид богословия, жизнь во Христе, жизнь во Святом Духе и жизнь в Церкви. Поистине Церковь – место православного богословия и богословие – голос Церкви. Все отцы обладали одними и теми же чертами. Для них характерно было православное богословие, церковное сознание и священническое и монашеское служение. Следовательно, большая ошибка состоит в том, чтобы разделять их непременно на постников и общественных деятелей, поскольку такое членение имеет огромные последствия в духовной жизни и приводит к хуле на Святого Духа.

– Не считаете ли Вы, что некоторые отцы, как, например, святители Василий Великий и Иоанн Златоуст, которые часто говорили проповеди на социальные темы, находились намного ближе к народу?

– Разумеется, так. Однако, как сказано ранее, следует сделать несколько необходимых уточнений. Во-первых, это не означает, что они не жили в слезах, молитве и посте. Т. е. их общественное учение неотделимо от их внутренней жизни. Нельзя расчленять святого отца по причине того, что иногда его можно рассматривать как социолога, а иногда как моралиста. Существует огромная разница между социологом и богословом. Ими движут различные причины и мотивы. Их антропология сильно отличается. Во-вторых, если некоторые из отцов говорили проповеди в основном на социальные темы, они делали это потому, что получили от Бога вразумление так говорить с конкретным человеком, жившим в конкретной стране. Мы не должны забывать о том, что слово пророка, апостола и святого произносится по мере зрелости и духовности народа, к которому обращено. Если слово имеет некоторое несовершенство, это объясняется не особенностями подходов и образом мыслей святого отца, но неспособностью мира вместить что-либо большее; не тем, что этого не знает отец, но тем, что это не может понять стадо. Подчеркну, что во многих социальных делах ясно проявляется дух исихазма.

Чтобы быть более конкретным остановлюсь на случае со святителем Иоанном Златоустом, о котором ты упоминал немного ранее. Святитель Иоанн Златоуст считается общественным деятелем, его творения могут читать все. Многие связывают его учение с различными социальными и этическими проблемами, однако не знают того, что он проводил безмолвную подвижническую жизнь в посте, слезах, скорби, непрерывной молитве, памятований о смерти и т. д. Если кто-нибудь из монахов-безмолвников прочитает его труды, он тотчас распознает отца-исихаста. Процитирую Вам отрывок из его святого учения и затем сделаю несколько комментариев. Он говорит о молитве (общее учение о молитве), ее достоинстве, о том, что для стяжания плодов нужно иметь ум собранный в сердце, сокрушенное в чувстве покаяния. Великое оружие – молитва, сокровище безупречное, богатство, никогда не растрачиваемое, пристань безмятежная, основание тишины, корень, источник и мать бесчисленных благ – вот что такое молитва, более крепкая, нежели само царство… Молитва же, говорю я, не представляет собой нечто вялое и исполненное нерадения; она совершается с воздетыми горе руками, скорбящей душой, собранным умом. Ибо, будучи таковой, она восходит на Небо… Итак, будем возгревать совесть, скорбеть душой, помня о согрешениях, скорбеть не для того, чтобы расстраиваться, но чтобы подготовиться и быть услышанными, чтобы поститься и бодрствовать и достигнуть самих небес. Ничто так не отгоняет нерадение и рассеянность, как скорбь и печаль, со всех сторон сжимающие ум и возвращающие его внутрь себя. Подвизающийся так и много молящийся такой молитвой сможет стяжать в своей душе радость. Далее он говорит о том, что только тогда человек получит дерзновение в молитве, когда понудится считать себя хуже всех.

– Вот что, отец мой, говорил величайший исихаст, – продолжал пустынник. – Отметим несколько моментов. Во-первых, Златоуст тесно связывает молитву со скорбью душевной и собранным умом. Для совершенства молитвы ум нужно вернуть в самое себя от рассеянности. Во-вторых, чтобы эффективным было действие внутренней молитвы, необходима вначале теплота сердечная, о чем говорилось ранее. Сердце возгревается, ум возвращается, и мы предаемся молитве. В-третьих, эта теплота сердечная приходит вместе с памятью о грехах, с самоукорением, с чувством, что мы хуже всех остальных – ниже любого создания. Только когда мы живем в молитве, мы приобретаем духовную радость, благодать Христову. Узнаете отца-исихаста?

– Я поражен прочтением и анализом этого места из сочинения Златоуста. На меня произвела впечатление мысль святого отца.

– Можно мне внести ясность?

– Разумеется.

– Это не личное мнение святого Иоанна Златоуста, но учение Церкви через него. Мы не можем говорить о мыслях отцов таким образом, как если бы считали их философами, социологами, моралистами, но ведем речь об учении отцов как членов славного тела Христова, просвещенных Святым Духом. Живя в Церкви, мы уничтожаем безличностное и действием Святой Троицы становимся личностями. И ум просвещается и делается амвоном Святого Духа. Каждое великое дело в Церкви начинается с послушания. Отцы свободу свою подчинили Богу, изменились и стали орудиями Божиими. И жили и проповедовали для того, чтобы помочь и другим.

– Благодарю за поправку. Окажите любовь, объясните мне еще кое-что. Ранее мы сказали о том, что, если монах-пустынник прочитает сочинение, например, святителя Иоанна Златоуста, он узнает отца-подвижника. Почему мы не можем уловить этого, но считаем таких подвижников, как Златоуст, чисто общественными деятелями, далекими от внутреннего делания?