Текст книги "Одна ночь в пустыне Святой Горы"

Автор книги: Иерофей Митрополит (Влахос)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Восхождение на мой Фавор

Вечер на горе. В то время как солнце заходило, я поднимался на вершину горы. Закат застал меня, когда я с усилием шел по узкой и трудно проходимой тропинке на восток. С моей малой верой я чрезвычайно утомился от такого восхождения, радостного для верующих, воплотивших на практике мужественное решение отречься от мира со всеми его прелестями и соблазнами и возлюбивших аскетическую жизнь. Наконец, я кое-как поднялся на северную сторону Горы. Вспомнились слова святителя Иоанна Златоуста: Горячая любовь к Тебе и горячее желание Тебя охватили этих ангелов, и еще больше возгорелись в них желание и любовь. Ибо не может возжечь так слово, как созерцание дел.

Справа и слева возвышались неприступные горы с острыми вершинами, подобно голосу и жизни обитателей Горы, как бы пронзавшими небо. Я шел с опущенной головой, с молитвой на устах, в сердце и уме, ибо так подобает посещать Священную Гору – с чувствами простого паломника. На горах на небольшом расстоянии видны жилища; это келлии пустынных отцов-монахов. Одна – в пещере, другая – поодаль; глядя на нее, кажется, что она упадет в море. В этих небольших пещерах живут пчелы духовные, собирающие сладчайший мед – безмолвие. Мне вспомнилось Славословие, составленное святым Никодимом для отцов-агиоритов, и я начал петь: О пчельник. Богом собранный в расщелинах и пещерах Горы, как в умопостигаемых сотах, изготавливающий сладчайший мед – безмолвие. Подобные келлии есть и на южной стороне Горы. Там вид несравненно более вдохновляющий. По красноватой поверхности гор, будто смазанных ржавчиной, ползет на страшную высоту вплоть до вершины множество жилищ. Такие же жилища находятся в пещерах, вход в которые загражден стенами, оставляющими лишь подобие небольшой двери. В ином месте на маленьком выступе скалы некоему мужественному пустыннику удалось построить настоящую церквушку с куполом, одну или две келлии и разбить садик на принесенной почве, где растет удивительный букет из ярко-зеленых кустарников, придающих местности чрезвычайно экзотический вид. Все это напоминает гнезда ласточек. Подвижники общаются между собой, используя малоприметные, неразличимые с моря тропы. Но взбираться – решение весьма смелое. Многие годами не покидают свой тесный угол. Поэтому при наиболее крупных жилищах аскетов есть небольшие захоронения, а внутри пещер – кладбища, где хранятся кости братии; на лбу каждого черепа – надпись с именем и датой успения (Фотис Кондоглос). Справа и слева рассеяны эти духовные чайки, голуби небесные, живущие в Боге и восходящие до третьего Неба. Это зрелище наблюдает всякий, кто, подобно мне в тот вечер, поднимался по узкой тропинке на северной стороне Горы. Оно потрясает его. Чувствуешь благодать Божию, которая освежает и одновременно пылает в тебе, как в горящем и несгораемом кусте Моисея. Вспоминаются предшествующие отцы, покинувшие это место и ныне спокойно и безмятежно почивающие в ожидании архангельского гласа и прихода Жениха, с Которым они обручились, решительно отвратив свое сердце от мира со всеми его благами. В здешней жизни они боролись, чтобы обрести мир души, и обрели его. Ныне они покоятся на лоне Авраамовом. Глас Христов: Не умер, но спит – с силой раздается в этих отдаленных местах.

С такими чувствами и мыслями поднимался я вверх. Безмолвие! Здесь оно – закон. Иногда лишь слышно, как летят и кричат дикие птицы и поют соловьи. Афон питает многих чудесных соловьев (святой Никодим). Иногда раздается сильный удар. Продвигаясь, я достиг жилища и увидел, как какой-то тихий на вид пустынник старается разбить большой камень.

– Благословите, отче, – обратился я.

– Бог благословит, – ответил он.

Так приветствуют на Горе. Когда просишь благословения, тебе отвечают: Бог благословит. Они прекрасно знают значение Христа в духовной жизни. Знают и собственное бессилие. Господь – их желание и печаль. Его имя они часто повторяют, ибо живут ожиданием Его Пришествия. От призывания Духа Святого услаждаются и радуются сердца.

– Что Вы здесь делаете, отче?

– Да вот, чадо, пытаюсь расколоть этот камень, чтобы сделать небольшой резервуар, собирать дождевую воду и понемногу пить. В прошлом году я очень страдал от жажды.

– Но это чрезвычайно трудное занятие! Тем более без соответствующих инструментов.

– Что делать, если тело нуждается в воде? Бог поможет мне. Здесь, вдали от людей, ее вообще нет, но немного водички необходимо. Проходи в мою келлию и благослови ее.

Мне благословлять келлию благословенного? – подумал я. Оскверненному – очищенного?

Смиренно, с большим почтением вошел я в келлию. В келлию пустынника вступаешь со страхом, как в место освященное. Она была неубранной и заброшенной. Но это пустяки для духовного борца. Разве есть время для таких дел? Он принес мне немного воды и лукума – знаков своей любви. Поистине, здесь, в пустыне, обретаешь чистую и искреннюю любовь. На небольшом подносе с водой и сладостями – сердце монаха. Тебе он отдает все.

– Из мира пришел?

– Да.

– Что творится в миру?

Обычный вопрос, который слышишь на Горе. Но на этот раз он имеет глубокое значение. Пятьдесят лет назад спрашивающий монах бежал от мира с его дурной репутацией и более туда не возвращался. Подвижник прекрасно знает, что значит мир. Он – творение Божие, которое в настоящее время стало приманкой лукавого. Разве не с помощью творения соблазнил сатана Адама? Кто из нас не испытывает подобного?

– Мир, отче, чрезвычайно удалился от Бога, не помнит Его вообще и не живет богоугодно. Церкви запустели, а диавольские точки переполнились. Мир бежал от духовников и переполнил психиатрические больницы. Он целиком опутан земными заботами и хлопотами. Сегодня у нас – выборы, завтра – падение правительства, послезавтра – съезды и так далее. Лишь газеты читают люди и не знают Священного Писания. Все время следят за диавольскими картинками, которые их усыпляют, и не видят жизни святых…

– О несчастный мир! – сказал святой подвижник. – Тобой правит сатана. Ежедневно он приносит случаи и события, крадущие интерес и внимание к Христу, препятствующие увидеть себя и свои внутренние язвы. Объектом интереса становятся другие, а не сам ты. Это бегство создает путы, о которых Вы говорили. Адам согрешил, скрылся, бежал от Бога, и пришли беды. То же делают и люди. Я много молюсь о спасении всего мира. Господи Иисусе Христе, помилуй мя и мир Твой. Ночь напролет молюсь о том, чтобы пощадил его Бог. В этом состоит наша миссия в эту бурную эпоху. Нам выпал жребий быть мучениками.

Многое поведал мне тот подвижник. Такие мудрые изречения услышишь на каждом шагу, когда посетишь Гору. Я поблагодарил его, попросил не забывать в молитвах и в раздумье покинул келлию, которая ныне – гроб для него, но из которой он воскреснет в истинную жизнь.

Встреча с пустынником

Я продолжал путь вверх, в гору моего преображения, и вскоре с большим трудом достиг жилья, которое стремился посетить. Ненадолго остановился для отдыха. Келлия пустынника – размышлял я – не только священное, но и небесное место. Живущий и подвизающийся там в безмолвии и молитве – апостол Христов. Так говорит святой Григорий Палама в гомилии, обращенной к фессалоникским христианам по поводу случая с апостолом Фомой, который не сподобился видеть восставшего из мертвых Христа, поскольку не был в воскресный день в собрании учеников. Находясь же по прошествии восьми дней с апостолами, он узрел Господа. Святой Григорий разъясняет, что подражает апостолам Христовым тот, кто, пребывая в сосредоточении, стремится молитвой в безмолвии и с псалмопением к Христу. Найдя такого подвижника, войди с верой в его келлию, которая как бы небесное место, поскольку в ней освящающая сила Всесвятого Духа. Будь там, сколько возможно, беседуя с ним о Боге, о божественном, в смирении прося вразумления и прося его помочь тебе своей молитвой. Тогда, как к Фоме, придет и к тебе невидимый Иисус Христос. Дословно святой Григорий говорит следующее: после Божественной литургии в воскресенье…усердно постарайся выяснить, кто подражает апостолам, затворившись и долгое время пребывая в нерассеянной молитве, псалмопении и других соответствующих подвигах. Приди к нему и войди с верой в его дом, как бы в некое небесное место, имея внутри освящающую силу Духа; предстой живущему там и оставайся подле него столько, сколько сможешь, сорадуясь Богу и божественному, вопрошая, в смирении поучаясь и прося, чтобы он помог тебе своей молитвой. Тогда окажет милость (я хорошо знаю это) тебе, как делающему, Незримый Христос и даст внутренний мир обращающейся к Нему душе, укрепит веру, поможет и со временем причислит к избранным в Царствии Небесном…

Согласно наставлению святого, я приблизился к подобной келлии, считая ее небесным местом. Во мне родилось чувство, что старец тот – апостол Христов, видевший воскресшего Христа и находящийся ныне в Небесном Иерусалиме. Он был обоженным, приобщился Нетварным и Божественным энергиям и, по словам святого Григория Паламы, имел все то, что имеет Бог, кроме Его сущности. Как могу я смотреть на него по-иному, если таковым называет его боговидец? У меня, подобно Фоме, было желание узреть Господа, поэтому с глубоким смирением и сокрушением я принял решение расспросить его и жить так, как он мне скажет. Читатель поймет, что, благодаря той беседе о Боге и божественном, я ощутил в душе моей глубокий покой…

Я постучал в наружную дверь каливы. Воцарилось бесконечное молчание, которое слегка меня пугало. Наконец, раздались медленные шаги. Бесшумно открылась дверь, и передо мной появился один из послушников старца. Я попросил:

– Благословите.

– Бог благословит.

– Нельзя ли мне видеть старца? Не занят ли он? Следует быть очень осторожным, когда посещаешь пустынника. Может быть, ты оторвешь его от молитвы. Может быть, его восхитила Божественная благодать на гору Фавор, а ты низведешь его на шумную землю. А это великое зло, которое ты причинишь ему. Не твои оскорбительные слова расстроят его, но просьба сойти с горы. Однако одновременно ты сделаешь великое добро для самого себя. Ибо тогда тебя наполнит божественное благоухание. Ты как бы ослепнешь от света, который он стяжал. Из молитвы выходят в огне (святой Григорий Палама), подобно тому, как сиял Моисей, когда сошел с Синая, и не в силах были смотреть на него израильтяне; он был, как раскаленное железо, когда вынимают его из огня. Ты почувствуешь запах бессмертия.

– Я спрошу, – ответил послушник. Он вернулся через несколько минут.

– Старец болен, но поднимется, чтобы видеть Вас. Если хотите, можем пройти внутрь.

Я немного посидел вместе с этим молодым монахом. Его пребывание в дикой местности, жизнь, юность, проводимая в таком суровом районе, меня тронули. Хотя я его и не знал, во мне заговорило чувство удивления.

– Вас здесь много? – спросил я.

– Старец и три его послушника.

– Я хотел бы выяснить некоторые обстоятельства, которые меня волнуют; поэтому я и пришел сюда, в это пустынное место.

– Очень хорошо сделали. С такими чувствами и надо приходить паломникам. Некоторые же являются просто из поверхностного любопытства. Чтобы поглазеть на старца и потом хвалиться этим. Они чрезвычайно утомляют его. Он воспринимает их как посетителей зоопарка, как туристов. Хорошо, что Вы собираетесь задать вопросы на духовные темы и проблемы, которые Вас волнуют. Знайте же, что здесь вы не услышите отвлеченных теорий. То, что говорится, является опытом жизни. Его приобрел старец, и от этого опыта он говорит на пользу посетителям…

Он не успел закончить, как передо мной возник старец. Подобный солнцу, которое внезапно взошло! Подобный весне, которая источает радость! Подобный молнии в ночи! Его длинная белая борода ниспадала с лица, как водопад. Глаза – проникновенные, лучезарные, ясные. Редко я видел такие преображенные глаза. Святой Григорий Палама говорит, что на горе Фавор апостолы узрели Нетварный Свет после того, как их глаза силой Святого Духа преобразились и стали способны воспринять его. Дословно он говорит: Видишь ли, что для такого света слепыми являются по природе видящие глаза? Итак, тот Свет не чувственный и видят его не чувственным зрением, но приуготованные силой Духа Божия. Они изменились и таким образом видели изменение, не только что возникшее, но происшедшее от того, что наша закваска (т. е. человеческая природа) стала обоженной от соединения с Богом Словом. И у старца от многого зрения Фаворского Света глаза были преображенные и ясно свидетельствующие об этом благодатнейшем изменении.

– Благословите, – сказал я и одновременно склонился, желая поцеловать его освященную руку, изъязвленную от бесчисленных коленопреклонении. Однако он наклонился еще ниже и первым поцеловал мою руку.

Я был в замешательстве.

– Что делаете Вы, отче, со мной, недостойным рабом Божиим, простой овцой стада Христова?

– Ты – иерей и имеешь благодать Божию. Разве я больше, чем ты?

– Мы, живущие в беззаконном мире, исполнены греха, в то время как вы в пустыне, которую облагодатствует присутствие Божие, стали храмом Божиим, престолом всезлатым Царя, огненным Херувимом. Вы запечатлели Писание троекратно на скрижалях сердца, так что имеете ум Христов, явившись живой обителью Христовой в духе (святитель Григорий Богослов). Что же Вы так со мной поступаете?

Я сказал жалобно, как бы потерпев поражение. И действительно, я был побежден святостью и смирением.

Смирение другого всегда убеждает лучше слов. Любовь поражает более обличения.

– Вы, наверное, не знаете характера пустыни, – опустив голову, ответил старец. – Одна из особенностей безмолвия – ощущение греховности. Ежедневно наблюдая за собой, замечаешь такие греховные состояния, такие движения ко злу, что поистине считаешь себя худшим грешником. Поверь, отец мой, что любой, входящий в мою келлию, лучше меня. Он – Ангел Божий.

…Я ничего не ответил. Старец взял меня за руку и повел в церковь. Я чувствовал себя в тот момент лишенным зрения рядом с ослепительным светом солнца, немощным – подле гиганта, малым дитятей – перед мудрым старцем. Это действие было вступлением к другому руководству, которое он оказал для меня немного спустя. О! Возле него обретаешь уверенность. Невыразимую радость! Его теплую руку я ощущаю и поныне!

Мы прошли через две небольшие двери, для чего нам пришлось согнуться. Все указывало на смирение. В келлию пустынника всегда следует входить согбенным. Надо забыть, чем ты был и что ты есть. Туда нет пути высокомерным и эгоистам. Мы попали в маленькую церковь. Он оставил меня, чтобы я приложился к иконам в храме и к святому престолу в алтаре, в то время как сам стал зажигать лампады и одновременно петь тропарь храмовому святому. В каком бы монастыре или келлии ты ни оказался, первое, что тебе скажут сделать – поклониться иконам храма, и первым благодеянием, которое тебе окажут, будет предоставление возможности приложиться к мощам. Они – самое важное в бедной каливе. Они – то, что делает ее богатой. Святые мощи, которые хранят с таким благоговением, указывают на благодатное присутствие почивших святых в мире. После исхода души святого из тела и достижения ею совершенства оно также сподобляется Божественной благодати; вот почему святые мощи чудодействуют и источают благоухание (преподобный Симеон Новый Богослов). В этой церкви старец и его послушники чувствуют милость Господню и участвуют в Тайной вечере.

…Старец провел меня в соседнее помещение, сказав, что это его приемная. Несколько табуретов, у одной из стен – несколько святоотеческих книг: Добротолюбие, Отечник, сочинения преподобных Исаака Сирина, Ефрема Сирина, Григория Паламы и др. Мы сели на табуреты. Он сказал, чтобы я сел возле него, а сам погрузился в молчание. По-видимому, он молился о том, чтобы Господь просветил меня, чтобы я увидел себя и чтобы Бог просветил и его сказать то, что необходимо.

Беседа со старцем о молитве

– Святой отец, – начал я тихим голосом, – сейчас мной очень сильно овладело одно желание. Верую, что оно от Господа. Хочу очиститься. Вижу, как во мне неистовствуют страсти. Чувствую, что сердце – джунгли, где водятся многие дикие звери, а во главе их – диавол, который делает, что ему хочется. Стремлюсь избавиться от этого ужасного состояния, предать свою душу Богу, чтобы Он просветил ее, чтобы она была Его. Достаточно ее обкрадывал диавол-льстец. Теперь же хочу очиститься, но не знаю как. Услышьте, отче: ХОЧУ ОЧИСТИТЬСЯ. Укажите мне пути. Готов их принять и слепо следовать всему, что Вы мне скажете.

…Я начал тихим голосом, а закончил вопия и плача. Словно гром, прозвучали мои последние слова для пустынника. Столь горячими они были. Он немного помолчал. Взглянул на меня с великой любовью; такую любовь могут проявлять только монахи. Он дал мне понять, что не следует унывать по поводу этой тревоги, поскольку она благословенна.

– Когда мы переживаем подобные состоянии, – сказал он, – ясно, что Святой Дух есть и действует в нас. Мы начинаем проходить путь познания Бога. Это первый этап. Если совершенное созерцание Нетварного Света – свет, пленяющий душу, то покаяние и чувство своей греховности – огонь, возжигающий ее. Следовательно, покаяние и желание очистить душу от страстей – время посещения благодати. Только когда она сходит на нас, мы можем видеть свое запустение, печалиться о Боге и стремиться соединиться с Ним. Мы никогда не имели бы таких мыслей и желаний, если бы не благодать Божия.

Мудрый руководитель, опытный духовник, поистине благодатный человек! Сведущий врач, он знает, как смягчить боль, умиротворить, дать лекарство не для упокоения нашего самолюбия, но для возможности оперативного вмешательства и исцеления.

– Уяснив это, – продолжал он, – следует указать некоторые пути или, лучше, один, простейший. Не ожидай, что я наложу на тебя тяжкие труды. Лишь молитва Иисусова (Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя) очищает душу, т. е. непрестанный вопль к Богу, Спасителю нашему. В призывании и единении с Иисусом заключается все наше спасение. Возопиим, чтобы Он пришел и исцелил нас. Являясь больными, будем стенать, и Он, как врач, исполненный любви, поспешит на помощь. Мы, подобно впавшему в руки разбойников, восплачем, и Добрый Самарянин придет, очистит наши раны, приведет в гостиницу, то есть к созерцанию Света, Который зажигает все наше существо. Когда Бог в сердце нашем, тогда побеждается диавол и очищается нечистота, им создаваемая. Следовательно, победа над диаволом является победой Христа через нас. Мы сделаем человеческое (воззовем ко Христу), а Он сделает божественное (победит диавола и очистит нас). Следовательно, не следует стремиться самим делать дело Бога, а Богу оставлять дело человека. Нужно хорошо понять, что от нас зависит человеческое (молитва), а от Бога – божественное (спасение). Все, что совершается в Церкви, есть дело богочеловеческое.

1. Достоинства Иисусовой молитвы

– Если я правильно понял, очищение достигается, главным образом, через подвиг, пост и Иисусову молитву. Позвольте мне задать вопрос не потому, что я не верую, но потому, что часто слышу от разных людей нашего времени возражения против благодатной молитвы. Они говорят, будто молитва и способ, которым она совершается, – христианская йога и связана с восточными религиями. Что сказали бы Вы по этому поводу?

– Говорящие так находятся, по-видимому, в полном неведении относительно харизматического состояния Православной Церкви, ибо молитвой мы обретаем Божественную благодать. Не пережившие же действий благодати не могут знать этого, и им никогда не следует порицать тех, кто имеет такой опыт. Они злословят даже святых отцов. Многие отцы боролись за стяжание благодати и убедительно говорили о се ценности. Неужели они заблуждались? Неужели гнал в ошибку святой Григорий Палама? Утверждающие так не знают Священного Писания. Сыне Давидов, помилуй нас! (т. е. Иисусе, помилуй нас) – говорили слепые и обретали свет, прокаженные и исцелялись от проказы и т. п. Молитва Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя включает два центральных момента: догматический (признание Божественности Христа) и молитвенный (воззвание о нашем спасении). Таким образом, исповедание веры в Богочеловека связано с признанием невозможности спасения собственными силами. Этим сказано все, и на этих двух положениях основывается все христианское подвижничество: на вере в Богочеловека и на чувстве своей греховности. Итак, в немногих словах выражаются устремления верующего и суммируется догматика Православной Церкви.

С помощью молитвы мы обретаем двойное знание. Святой Максим говорит, что страсть гордости происходит от двух незнаний – божественной силы и человеческой слабости. Это двойное незнание формирует расстроенное сознание. В конце концов человек гордый несведущ, в то время как смиренный обладает двойным знанием. Он знает собственное бессилие и силу Христову. Следовательно, в Иисусовой молитве мы исповедуем силу Христову (Господи Иисусе Христе, Сыне Божий) и наше бессилие (помилуй мя). И приходим в блаженное состояние смирения. Где смирение – там благодать Христова, которая есть Царство Небесное. Видите ли достоинство молитвы? Видите ли, как ее действием мы можем стяжать Царствие Божие?

– Я знаю, отче, что необходимый признак православного верующего – никогда не отделять Христа от остальных Лиц Святой Троицы. И в Божественной литургии мы призываем и славим Святую Троицу, например, в ектениях и при заключительном благословении: Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне, и присно, и во веки веков", благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа буди со всеми вами и т. д. Может ли молитва, обращенная только ко Второму Лицу Святой Троицы, извращать православное учение?

– Разумеется, нет; я скажу более того. Слово молитва подразумевает молитву Иисусову, но имеет триадологическую основу. Ибо Христос (одно из Лиц Святой Троицы) не существует без Отца и Святого Духа и составляет вместе с остальными Лицами Троицу единосущную и нераздельную. Христология связана с триадологией. Но вернемся к теме Молитва. Отец Небесный через Ангела велел Иосифу дать имя Христу Иисус:…И наречешь Ему имя Иисус… (Мф. 1, 21) Иосиф, оказывая послушание Отцу, назвал Сына Девы Иисусом. Кроме того, у Апостола Павла, просвещенного благодатью Духа Святого, читаем: Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (I Кор. 12, 3). Итак, творя молитву: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, – мы призываем Отца и повинуемся Ему; более того, мы чувствуем действие и причастие Духа Святого. Отцы, Им просвещенные, сказали: Отец через Сына в Духе Святом все творит. Святая Троица создала мир и сотворила человека. Она же возродила мир и обновила человека. Отец благоволил, чтобы Слово стало плотию. И стало плотию от Духа Святого. То есть Христос вочеловечился по благоволению Отца и содействием Святого Духа. Поэтому мы и говорим, что спасение человека и обретение Божественной благодати является общим действием Всесвятой Троицы. Изложу вам два характерных учения святых отцов.

Святой Симеон Новый Богослов пишет в каком-то месте, что Сын и Слово Божие – дверь спасения, согласно Его проповеди: Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет и выйдет, и пажить найдет (Ин. 10, 9). Если Христос – дверь, то Отец – дом. В доме Отца Моего обителей много (Ин. 14, 2). Через Христа мы приходим к Отцу. Но, чтобы открылась дверь (Христос), необходим ключ – Дух Святой, поскольку Его действием мы познаем истину, которая есть Христос. Отец послал Сына Своего в мир, Сын и Слово Божие показывает нам Отца и Святого Духа, исходящего от Отца, посылаемого через Сына, запечатлевающего Христа в сердцах наших. Следовательно, мы познаем Отца через Сына в Духе Святом.

Также и святой Максим часто говорит в своих трудах о таинственном воплощении Слова. Он пишет, что как закон и пророки были предтечей Пришествия во плоти Слова, так и Сын и воплощенное Слово Божие стал предтечей Своего духовного Пришествия, подготавливая посредством логосов домостроительства души к принятию Его видимого Божественного Пришествия. Другими словами, среди нас должен был воплотиться Христос, иначе мы не сможем увидеть славу Его на Небесах. Однако воплощение Христа среди нас совершается по благоволению Отца и содействием Святого Духа. Видите, как выражается совместная деятельность Святой Троицы, почему мы призываем и исповедуем великое Таинство, которое явил Господь, когда вочеловечился? Итак, тот, кто отрицает молитву Иисусову, совершает огромную ошибку. Он оказывает непослушание Отцу, не признает Святого Духа и, таким образом, не состоит в действительном общении со Христом. Следовательно, можно усомниться, православный ли он христианин.

– Еще я хотел бы, отче, чтобы Вы объяснили мне подробнее и высказались по поводу того, о чем я упоминал ранее, – о различиях между молитвой и методом йоги, и показали бы мне преимущество христианской молитвы в сравнении с другими восточными религиями, поскольку, без сомнения, располагаете большим опытом.

– Тема эта, чадо мое, обширна, и многое можно сказать. Из моих предыдущих слов вытекает следующее.

Во-первых, в молитве решительно выражается вера в Бога, Который сотворил мир, управляет им и любит его. Он – нежный Отец, Который заботится о спасении Своего творения. Спасение совершается в Боге, поэтому в молитве мы просим Его: Помилуй мя. От делателя умной молитвы далеко отстоит самоспасение и самообожение, потому как это грех Адамов, грех падения. Он пожелал стать богом и выйти за пределы того, что определил ему Господь. Спасение совершается не в себе и через себя, как утверждают человеческие учения, но в Боге.

Во-вторых, в молитве мы стремимся встретиться не с безликим богом. Мы не ставим цель подняться до абсолютного ничто. Наша молитва сосредотачивается на личностном Боге – Богочеловеке Иисусе. Отсюда и молитва Господи Иисусе Христе, Сыне Божий. Во Христе соединены божественная и человеческая природы, т. е. Бог Слово – человек, в котором телесно пребывает вся полнота Божества. Следовательно, учение православного монашества о человеке и спасении тесно связано с учением о Христе. Мы любим Христа и храним Его заповеди. Мы подвизаемся в их осуществлении. Он сказал: Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди (Ин. 14, 15). Любя Христа и храня Его заповеди, мы соединяемся с Пресвятой Троицей.

В-третьих, при умной непрестанной молитве мы не впадаем в состояние гордости. Учения, о которых ты говорил мне ранее, изобилуют гордостью. Нашей же молитвой приобретается блаженное состояние смирения. Помилуй мя – говорим мы и считаем себя хуже всех. Не превозносимся ни над каким братом. Любая гордость чужда делателю молитвы. Имеющий ее безумен.

В-четвертых, как уже отмечалось, спасение – не абстрактное состояние, но единение с Триипостасным Богом в лице Господа нашего Иисуса Христа. Но это единение не устраняет человеческого фактора. Мы не ассимилируемся, поскольку каждый из нас – особая личность.

В-пятых, при прохождении молитвы приобретается способность различать искушения. Мы видим и понимаем движения сатаны, но вместе с тем и действие Христово, т. е. распознаем дух лести, который столь часто преобразуется в Ангела света, отделяем добро от зла, нетварное от тварного.

В-шестых, борьба за молитву связана с очищением души и тела от разрушительного влияния страстей. Мы стремимся достичь бесстрастия не стоического, но динамического, то есть не умерщвления страсти, а преображения ее. Вне бесстрастной страсти нельзя любить Бога и спастись. Но, поскольку эта любовь извращена и испорчена, наша цель – преображение. Мы боремся за очищение от обезображенных состояний, которые создает диавол. Без этой личной борьбы, которая совершается по благодати Христовой, невозможно спастись. Знание вне практики – диавольское богословие, – говорит святой Максим.

В-седьмых, молитвой мы не стремимся привести ум к абсолютному ничто; мы хотим обратить его в сердце и стяжать благодать Божию в душе, откуда она распространяется и на тело. Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21). Тело, по учению нашей Церкви, – не зло; злом является плотской разум. Оно не одеяние души, как говорят философские учения, и его нужно стремиться не сбросить, но спасти. Ибо под спасением всего человека подразумевается и его душа и его тело. Следовательно, мы не стремимся к гибели тела, но воюем против служения ему. Не хотим гибели жизни. Не стремимся впасть в такое состояние, чтобы ради прекращения страданий не иметь желания жить. Мы упражняемся в молитве потому, что пьем от источника жизни и стремимся вечно пребывать с Богом.

В-восьмых, для нас не характерно безразличие к окружающему миру. Те учения, о которых ты упоминал, избегают углубляться в человеческие проблемы с целью сохранить свой мир и безмятежие. Мы же стремимся к иному – непрерывно молимся за всех. Плачем о всем мире. Хотя спасение – это единение со Христом, мы состоим в общении с другими людьми. Не можем спасаться сами по себе. Радость, которая существует только для нас, но не для мира, не является действительной радостью.

В-девятых, мы не придаем большого значения психотехническим методам, а также различным положениям тела, хотя и считаем, что некоторые из них помогают сосредоточить ум в сердце. Но, повторяю, мы стремимся не к апатии (это отрицательное состояние), а к стяжанию Божественной благодати.

– Благодарю Вас, отче, за эти просвещающие мысли. Они имеют большое значение, поскольку исходят от человека, опытно их пережившего. Позвольте еще один вопрос. Только ли молитвой Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя достигается очищение, спасение, и, таким образом, обожение? Другие молитвы не годятся? Они не помогают?

– В каждой молитве заключена огромная сила. Она – крик души. По вере и усердию приходит и помощь от Господа. Существуют разные молитвы – богослужебная, частная и т. д. Однако у молитвы Иисусовой великое достоинство, ибо, по словам преподобного Исаака Сирина, она является тем ключом, благодаря которому мы получаем возможность войти в таинство, которое око не видело, и ухо не слышало, и на сердце человеку не приходило (1 Кор. 2, 9). Т. е. она властвует над умом, и заставляет его молиться без мечтаний (без цвета, образа, формы), и в короткий промежуток времени подает обильную благодать. Особая благодать приходит от псалмопения, поскольку оно неразрывно связано со смирением и осознанием своей греховности. Так говорят отцы.