Текст книги "Черная книга"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

13

Он только заскочил на Сент-Леонардс взять кое-что из своего стола, но дежурный сержант остановил его:

– Тут вас дожидается один джентльмен. Кажется, он немного нервничает.

Означенный джентльмен до этого стоял в углу, но теперь приблизился вплотную к Ребусу:

– Вы меня не узнаете?

Ребус еще несколько мгновений разглядывал человека, чувствуя, как внутри поднимается былое отвращение.

– Да-да, – сказал он, – очень даже узнаю.

– Вы не получили моего послания?

Именно это послание Ребусу и передали, когда он звонил в отделение с Горги-роуд. Он кивнул.

– Ну и что вы собираетесь делать?

– А что вы хотите, чтобы я сделал, мистер Макфейл?

– Вы должны его остановить!

– Кого именно? И что такого он собирается сделать, чтобы его останавливать?

– Вы же говорите, что получили мое сообщение.

– Мне сказали только, что некто по имени Эндрю Макфейл звонил и сказал, что желает со мной поговорить.

– Мне нужна защита, черт возьми!

– Успокойтесь. – Ребус увидел, что дежурный сержант готов действовать, но понимал: необходимость в этом вряд ли возникнет.

– Что мне делать? – спросил Макфейл. – Вы хотите, чтобы я вас ударил? Тогда я проведу ночь в камере – по крайней мере, в безопасности.

Ребус кивнул:

– Ну да. Пока мы не сообщим вашим сокамерникам о ваших прошлых художествах.

Это предостережение, словно холодный душ, отрезвило Макфейла. Может быть, он припомнил некоторые эпизоды своего пребывания в канадской тюрьме. А может быть, его просто одолевали страхи. В любом случае слова Ребуса подействовали. Тон Макфейла стал заискивающе-жалобным.

– Но он меня убьет.

– Кто?

– Перестаньте притворяться! Я знаю, это вы его на меня натравили. Никто, кроме вас, не мог.

– Просветите меня, – попросил Ребус.

– Маклин, – сказал Макфейл. – Алекс Маклин.

– А кто такой Алекс Маклин?

Макфейл посмотрел на него с ненавистью.

– Отчим той малышки. Отчим Мелани, – пояснил он приглушенно.

– Вот оно что.

Ребус понимающе закивал. Он сразу же понял, что сделал Джек Мортон, хитрый сукин сын. Неудивительно, что Макфейл побежал искать защиты. И поскольку Ребус заезжал к миссис Маккензи, Макфейл решил, что за кулисами всей этой истории он, Ребус, и стоит.

– Он вам угрожал?

Макфейл кивнул.

– Каким образом?

– Он пришел в дом. Меня не было. Он сказал миссис Маккензи, что вернется и прикончит меня. Бедная женщина в ужасе.

– Вы всегда можете уехать из Эдинбурга.

– Господи боже, так вот чего вы добиваетесь? Вы для этого напустили на меня Маклина? Так вот, я никуда не уеду.

– Героическое решение, мистер Макфейл.

– Слушайте, я знаю, что виноват, но это в прошлом.

Ребус кивнул:

– И все, что вам теперь осталось, – это вид из окна вашей спальни.

– Да господи, я понятия не имел, что дом миссис Маккензи через дорогу от школы!

– Вот я и говорю, вы можете переехать. Такое место жительства будет действовать на мистера Маклина как красная тряпка на быка.

Макфейл посмотрел на Ребуса:

– Вы отвратительны. Что бы я ни совершил в жизни, готов биться об заклад, за вами грехи еще более тяжкие. Забудьте о моей просьбе, я сам о себе позабочусь.

Макфейл демонстративно продефилировал мимо Ребуса к двери.

– Не споткнитесь, мистер Макфейл! – крикнул ему вслед Ребус.

– Боже, – сказал дежурный сержант, – кто это такой?

– Это человек, – изрек Ребус, – который начинает понимать, что такое быть жертвой.

И тем не менее он чувствовал себя немного виноватым. Что, если Макфейл исправился, а Маклин и в самом деле сотворит с ним что-нибудь? Макфейл испуган, а в таком состоянии он может решиться нанести превентивный удар. Впрочем, у Ребуса сейчас были более неотложные задачи.

В кабинете Ребус внимательно рассмотрел единственные имевшиеся фотографии Тэма и Эка Робертсонов, анфас и в профиль, пятилетней давности. Он попросил констебля сделать ему копии, но потом передумал. Полицейского художника под рукой не было, но это не беда. Ребус знал, где всегда можно найти художника.

Было пять часов, когда он добрался до бара «Макшейнс» у начала Королевской Мили. Этот бар был прибежищем почитателей фолк-музыки – все при бородах и в шерстяных свитерах. Наверху всегда кто-то играл – иногда профессионал, иногда кто-нибудь из посетителей, который поднимался на подмостки, чтобы прогорланить «Придешь ли ты, придешь, подружка» или «На берегах Твида».

Миджи Макнейр неплохо зарабатывал в «Макшейнсе», рисуя портреты, имеющие лестное сходство с клиентами, которые были согласны платить за это удовольствие, а нередко и ставили Миджи стаканчик.

В столь ранний час Миджи находился внизу, читал дешевенькую книжку за угловым столиком. Его этюдник вместе с полудюжиной карандашей лежал рядом. Ребус поставил на стол две пинты, потом сел и вытащил фотографии Брюголовых братьев.

– На Бутча и Санденса [34]34
  Бутч Кэссидии  Санденс Кид– гангстеры, герои одноименного американского кинофильма (1969), в котором главные роли сыграли обаятельные актеры Пол Ньюмен и Роберт Редфорд.


[Закрыть] не очень похожи, да? – сказал Миджи Макнейр.

– Не очень, – согласился Ребус.

14

Когда-то Джон Ребус очень хорошо знал Кауденбит, потому что ходил там в школу. Это был один из шахтерских поселков, которые выросли на месте деревушек в конце девятнадцатого – начале двадцатого века, когда велика была потребность в угле, настолько велика, что стоимость его добычи практически не имела значения. Однако угольные поля Файфа скоро истощились. Под землей все еще оставалось много угля, но добывать эти тонкие корявые пласты было нелегко, а потому и дорого. Наверное, открытая добыча где-то еще ведется. Было время, когда на западе Центрального Файфа имелась достопримечательность в виде глубочайшей открытой шахты Европы, но потом все глубокие карьеры засыпали. Во времена юности Ребуса перед пятнадцатилетним мальчишкой стоял очевидный выбор: угольные карьеры, верфи Розита [35]35
  Розит– небольшой город на побережье залива Ферт-оф-Форт, в прошлом известен своими судостроительными верфями, в настоящее время – база ВМФ Великобритании.


[Закрыть] или армия. Ребус выбрал последнее. Теперь, пожалуй, только этот вариант и оставался.

Как и другие городки и деревни вокруг, Кауденбит выглядел и был городком депрессивным: закрытые магазины, жители в унылой одежде из сетевых магазинов. Но он знал, что люди сильнее, чем это может показаться, если судить по условиям их жизни. Нелегкая жизнь рождала горький юмор, быструю реакцию и жизнестойкость. Он не хотел слишком глубоко задумываться об этом, но в душе чувствовал, что «вернулся домой». Да, Эдинбург вот уже двадцать лет был его домом, но корнями Ребус уходил в Файф. «Хваткий файфец» – так про них говорили. Некоторым из наиболее хватких Ребус был готов набить морду.

Вечер понедельника в пабах по всей Шотландии был самым тихим. Недельное жалованье или пособие по безработице за уик-энд исчезали. В понедельник все сидели по домам. Хотя этого и нельзя было сказать, судя по картинке, которую увидел Ребус, открыв дверь «Миддена». Интерьер был ничуть не хуже, чем во многих барах Эдинбурга. Да, здесь имелось все то, без чего не обходится ни один паб: красный линолеум пола, в сотне мест прожженный окурками, удобные столы и стулья. И хотя бар не мог похвастаться большими размерами, нашлось место и для бильярдного стола, и для дротиков. Когда Ребус вошел, игра в дротики была в полном разгаре, а вокруг бильярдного стола расхаживал молодой парень и, прицелившись сквозь дым от сигареты в губах, один за другим клал в лузы шары. За угловым столиком сидели три старика, все в плоских беретах, и азартно играли в домино. За другими столиками сидели выпивохи.

Так что у Ребуса не осталось выбора – только встать рядом со стойкой. Туда можно было втиснуться лишь одному человеку, и он приветственно кивнул направо и налево. Но на его приветствие никто не ответил.

– Пинту «Специального», пожалуйста, – сказал он бармену с зализанными волосами.

– Значит, «Специальное», сынок. Сейчас сделаем.

У Ребуса создалось впечатление, что этот бармен, которому перевалило за пятьдесят, даже игроков в домино называет «сынки». Пиво было налито с аккуратностью, подобающей ритуалу, который свято блюли в этой части света.

– «Специальное», сынок. Прошу.

Ребус заплатил за пиво. Он не помнил, когда в последний раз так дешево платил за пинту, и уже начал прикидывать, насколько затруднительны будут поездки на службу, если поселиться в Файфе…

– Пинту «Спеца», Дод.

– «Спец», сынок, понял. Сейчас сделаем.

Бильярдист стоял за спиной у Ребуса, который не почувствовал в его приближении ничего угрожающего. Парень поставил пустой стакан на стойку и теперь ждал, когда его наполнят. Ребус понимал, что тому любопытно и что он, наверное, ждет, не заговорит ли Ребус первым. Но Ребус молчал. Он только вытащил из кармана пиджака фотокопии двух рисунков и разложил их перед собой на стойке. В канцелярском магазине на Королевской Миле ему сделали десять копий. Оригиналы лежали в безопасности в бардачке его машины, хотя безопасность машины, стоящей на плохо освещенной улице, тоже была делом спорным.

Он увидел, что выпивохи по обе стороны от него скосились на рисунки, и не сомневался, что видны они и парню за его спиной. Но пока никто не проронил ни слова.

– «Спец», сынок. Прошу.

Бильярдист взял стакан, выплеснув немного пива на рисунки. Ребус повернулся к нему.

– Прошу прощения.

Ребус редко слышал такой неискренний голос.

– Ничего страшного, – сказал он в тон парню. – У меня куча копий.

– Да ну?

Парень взял сдачу у бармена и удалился к бильярдному столу, где принялся засовывать монетки в щель приемника. Шары посыпались на стол с глухим барабанным стуком, и парень, глядя на Ребуса, принялся собирать пирамиду.

– Вы что, немного рисуете?

Ребус, стряхнув пиво с бумаги, поднял взгляд на бармена Дода:

– Нет, я не рисую. Но неплохо получилось, правда? – Он медленно развернул копии, чтобы бармен разглядел получше.

– Да, неплохо. Хотя я в этом не специалист. У нас тут другая специализация – пенсии да пособия.

Это замечание вызвало смех.

– Еще косячки, – добавил один из выпивох. И хотя он произнес «кусачки», Ребус знал, что тот имеет в виду.

– Или сигареты, – предложил кто-то еще, но шутка была уже отыграна.

Бармен кивнул, показывая на рисунки:

– Это что, кто-то конкретный?

Ребус пожал плечами.

– Братья, что ли?

Ребус повернулся к выпивохе слева, который задал последний вопрос:

– С чего вы это решили?

Выпивоха дернулся и уставил взгляд на ряд дозаторов за стойкой:

– Похожи.

Ребус вгляделся в рисунки. Миджи, как его и попросил Ребус, состарил братьев лет на пять-шесть.

– Возможно, вы и правы.

– Или двоюродные, – сказал выпивоха справа.

– Во всяком случае, родственники, – задумчиво проговорил Ребус.

– Сам вижу, – буркнул бармен Дод.

– Посмотрите внимательнее, – попросил Ребус. Он провел пальцами по листам бумаги. – Одинаковые подбородки, глаза похожи. Может, все-таки братья.

– И кто же это такие? – спросил выпивоха справа, человек средних лет с квадратным небритым подбородком и живыми голубыми глазами.

Ребус в ответ опять пожал плечами. Один из игроков в домино подошел к бару заказать своим партнерам по стаканчику. Вид у него был такой, будто он выиграл партию в бридж. Человек потер ладони.

– Как дела, Джеймс? – спросил он выпивоху справа от Ребуса.

– Неплохо, Мэт. А у тебя?

– Да все по-старому. – Он улыбнулся Ребусу. – Что-то я тебя не видел здесь прежде, сынок.

Ребус покачал головой:

– Уезжал я надолго.

– Вот как?

Появились три пинты на металлическом подносе.

– Прошу, Мэт.

– Спасибо, Дод. – Мэт протянул бармену десятифунтовую бумажку и в ожидании сдачи уставился на рисунки. – Бутч и Санденс, а? – Он рассмеялся. Ребус дружески улыбнулся. – Или уж скорее как «Стептоу и сын» [36]36
  «Стептоу и сын»– английский ситком о двух лондонских старьевщиках (1962–1965).


[Закрыть].

– Стептоу и брат, – предложил уточненный вариант Ребус.

– Братья? – Мэт пригляделся к рисункам. Потом, не отрывая от них взгляда, спросил: – Так ты из полиции, сынок?

– Я похож на полицейского?

– Не очень.

– Для начала у тебя нет пуза, – сказал Дод. – Верно, сынок?

– Бывают и тощие полицейские, – возразил Джеймс. – Вот возьми Стеки Джеймисона.

– И то верно, – согласился Дод. – Этот хрен за фонарным столбом может спрятаться.

Мэт взял поднос с пивом. Остальные игроки в домино кричали ему из-за стола, что сейчас помрут, как рыба на берегу. Мэт кивнул в сторону рисунков.

– Видел я этих жуков прежде, – сказал он, перед тем как уйти.

Ребус допил стакан и заказал еще. Выпивоха слева от него допил свой стаканчик, надел берет и начал прощаться:

– Ну, пока, Дод.

– Счастливо.

– Счастливо, Джеймс. – Их долгое прощание затянулось на несколько минут.

Ребус сложил листы с картинками и сунул их в карман. Вторую пинту он пил не спеша. Вокруг говорили о футболе, о внебрачных связях, о несуществующем рынке труда. Ребусу только оставалось удивляться, что при таком количестве любовных историй у кого-то еще остается время и энергия для работы.

– Знаешь, во что превратилась эта часть Файфа? – спросил Джеймс. – В гипермаркет «Сделай сам». Ты либо работаешь в нем, либо там отовариваешься. Вот и все дела.

– Это ты верно сказал, – проговорил Дод, хотя как-то неуверенно.

Ребус закончил вторую пинту и отправился в туалет. Вонища там стояла жуткая, а граффити на стенах не отличались изобретательностью. Никто не зашел за ним, чтобы шепнуть словечко, хотя он на это и не рассчитывал. По пути из туалета к бару он остановился у игроков в домино.

– Мэт, – сказал он, – извините, что прерываю. Вы не сказали, где, по-вашему, видели Бутча и Санденса.

– Пожалуй, только одного из них, – сказал Мэт.

Костяшки перемешали, и он взял семь штук – три в одну руку, четыре в другую.

– Но это не здесь было. Может, в Лохгелли. Кажется, что в Лохгелли.

Он положил костяшки домино лицевой стороной вниз, вытащил одну и сходил ею. Сидевший рядом с ним человек задумался.

– Плохой знак, Тэм, задумываться в самом начале игры.

Действительно, плохой знак. Придется Ребусу отправиться в Лохгелли. Он вернулся к бару и без лишних разговоров попрощался.

– Кто долго сидит-рассиживается, в того чаще попадают, – пошутил кто-то у стойки, вспомнив шутку с бородой.

Чтобы из Кауденбита добраться в Лохгелли, нужно было проехать через Ламфиннанс. Его отец вечно отпускал шутки о Ламфиннансе. Ребус не помнил, с чем это было связано, и, конечно, не помнил ни одной из них. В его детстве небо было затянуто дымом – в гостиных всех домов имелись камины, отапливаемые углем. Из труб в вечернее небо устремлялись облачка дыма. Теперь времена изменились. Вместо старого доброго уголька появилось центральное отопление и газ.

Это печалило Ребуса.

Печалило его и то, что ему придется повторять представление с рисунками. Он надеялся, что «Мидден» будет началом и концом его поисков. Конечно, не исключалось, что Эдди пытался сбить его со следа. Если так, то Ребус угостит его заслуженным десертом, и уж никак не «Синим замшевым суфле».

Он повторил свой номер в трех пабах, в каждом выпив по полупинте, и не получил никакого результата, кроме обычных дурных шуток. Но в четвертом баре – дешевом заведении, ютившемся в привокзальном сарае, – Ребус привлек к себе внимание остроглазого старичка, который выклянчивал выпивку у всех подряд посетителей. В этот момент Ребус показывал рисунки компании строителей и маляров, сидевших в углу L-образной барной стойки. Он знал, что они маляры, потому что они спросили, не нужно ли ему сделать какую работенку.

– По-быстрому и дешево.

Ребус отрицательно покачал головой и показал им рисунки.

Старик протиснулся к столику, оглядел сидевших вокруг и сказал:

– Привет, ребятки. Так вот, я это, тоже вроде маляр – подхватил малярию на войне. – Он рассмеялся собственной шутке.

– Сколько можно, Джок.

– Каждый вечер нам мозги пудришь.

– Хоть бы раз пропустил!

– Виноват, ребята, – извинился Джок. Он ткнул толстым пальцем в один из рисунков. – Вроде знакомый.

– Тогда это наверняка какой-нибудь жокей. – Маляр подмигнул Ребусу. – Я не шучу, мистер. Джок скаковую лошадь узнает по заднице скорее, чем человека по физиономии.

– Иди ты куда подальше, – сказал обиженно Джок. Потом повернулся к Ребусу. – Уверены, что не остались должны мне пинту с прошлой недели?..

Пять минут спустя, после того как мрачный Ребус вышел из последнего паба, там появился молодой человек. На то, чтобы посетить все бары между «Мидденом» и этим, у него ушло немало времени, и всюду он спрашивал, не заходил ли сюда один тип с рисунками. Он был ко всему прочему зол – ведь ему пришлось раньше времени бросить свой бильярд. А шары гонял он не просто так – нужно было оттачивать мастерство. В воскресенье предполагались соревнования, и он был полон решимости выиграть приз в сто фунтов. Если не выиграет, то его ждут неприятности. Но в то же время он знал, что может оказать кое-кому услугу, выследив этого якобы не полицейского. Он знал, что его услугу оценят, потому что сразу позвонил из «Миддена».

– Ты окажешь мне услугу, – сказал человек на другом конце провода, когда с ним соединили наконец бильярдиста, которому перед этим пришлось рассказать, зачем он звонит, сперва какому-то одному типу, потом другому.

Полезно иметь человека, обязанного тебе услугой, поэтому он из «Миддена» направился в Лохгелли, по следам человека с рисунками. Но вот теперь он уже дошел до самого дальнего угла городка, и больше до самого Лохора никаких пабов не будет. А человек исчез. И тогда бильярдист сделал еще один звонок и отчитался. Он понимал, что предъявить ему особо нечего, но времени все равно угрохал немало.

– С меня причитается, Шарки, – сказал голос.

Шарки, садясь в свой ржавый «датсун», пребывал в приподнятом настроении. Если повезет, у него до закрытия бара еще останется время погонять шары.

Джон Ребус ехал в Эдинбург, размышляя о подходящих названиях для десертов. И об Эндрю Макфейле, и о Майкле с его транквилизаторами, и о Пейшенс, и об операции «Толстосумы», и о многих других вещах.

Когда Ребус добрался до дому, Майкл спал крепким сном. Он заглянул к студентам – те беспокоились, не подсел ли его брат на какой-то наркотик. Он заверил их, что Майкл принимает предписанное ему лекарство. Потом он позвонил домой Шивон Кларк:

– Как сегодня прошел денек?

– Жаль, что вас там не было, сэр… я могла бы написать целый трактат про скуку. За весь день у Дугари было пять посетителей. В обед ему доставили пиццу. В пять тридцать он уехал домой.

– Посетители интересные?

– Увидите сами на фотографии. Может быть, клиенты. Но вышли на своих двоих, как и вошли. Вы к нам присоединитесь завтра?

– Возможно.

– Мы могли бы поговорить об отеле «Сентрал».

– Брайана видели?

– Заглянула после работы. Выглядит прекрасно. – Она помолчала. – У вас усталый голос. Работали?

– Да.

– По «Сентралу»?

– Бог его знает. Видимо, да. – Ребус потер затылок. Чувствовался похмельный синдром.

– Пришлось поставить несколько порций? – догадалась Шивон.

– Да.

– А заодно самому пропустить?

– Опять в точку, Шерлок.

Она рассмеялась, потом цокнула языком:

– И вы после этого сели за руль. Могу поработать у вас шофером, если позволите.

Ребусу показалось, что она предложила свою помощь искренне.

– Спасибо, Кларк. Буду иметь в виду. – Он помолчал. – Знаешь, что я хотел бы получить в подарок на Рождество?

– До Рождества еще далеко.

– Как сказать. Я хотел бы получить доказательство, что обгоревшее тело принадлежит одному из Брюголовых братьев.

– У этого человека был перелом руки…

– Знаю, проверял. Больницы уже слюной брызжут. – Он снова помолчал. – Ладно, это моя проблема, – сказал он. – Увидимся завтра.

– Доброй ночи, сэр.

Ребус минуты две сидел тихо. Что-то в разговоре с Шивон Кларк вызвало у него желание позвонить Пейшенс. Он снял трубку и набрал номер.

– Слушаю?

Слава богу, не автоответчик.

– Привет, Пейшенс.

– Джон.

– Мне нужно с тобой поговорить. Ты готова?

После некоторого молчания она ответила:

– Да, пожалуй. Давай поговорим.

Джон Ребус лег на диван, закинув руку под голову. Тем вечером воспользоваться телефоном больше никто не смог.

15

Утром во вторник Джон Ребус пребывал в хорошем настроении по той простой причине, что чуть ли не полночи проговорил по телефону с Пейшенс. Они договорились встретиться где-нибудь, посидеть за стаканчиком; ему придется подождать немного: она перезвонит и назначит время и место. Он все еще пребывал в хорошем настроении, когда открыл дверь и направился по лестнице в наблюдательный центр операции «Толстосумы» на Горги-роуд.

Еще на лестнице он услышал голоса, в чем, собственно, не было ничего необычного. Но чем выше он поднимался, тем на более высокие тона они переходили, а открыв дверь, он увидел, как какой-то человек бросился на констебля Петри и боднул его в нос. Петри отлетел к окну, свалив треногу с камерой. Из носа у него хлынула кровь. Ребус только успел отметить, что за этой сценой вместе с Шивон Кларк и Эльзой-Бет Джардин наблюдали двое мальчишек. Человек пытался заставить Петри подняться, когда Ребус сзади взял его в захват. Тот рванулся вправо, потом влево, пытаясь сбросить с себя Ребуса, и вопил при этом так, что странно было, почему их не слышат на улице.

Ребус швырнул человека назад с разворотом, отчего тот потерял равновесие и упал, а Ребус уселся на него верхом. Петри двинулся было вперед, но человек лягнул его, отчего Петри снова отлетел к окну, выбив локтем стекло. Ребус сделал то, что должен был сделать. Он ударил незнакомца по горлу.

– Что тут происходит, черт побери? – выкрикнул Ребус. Человек хватал ртом воздух, но продолжал сопротивляться. – Прекрати! – И тут Ребуса чем-то шарахнули по затылку. Один из мальчиков врезал ему кулаком точно по обожженному месту. Ребус зажмурился от боли и приступа тошноты, поднимавшейся как раз оттуда, где так уютно расположились мюсли и чай с медом.

– Отпустите моего папу!

Шивон Кларк схватила мальчика и оттащила его от Ребуса.

– Арестуй этого маленького паршивца, – распорядился Ребус, а потом, обращаясь к отцу мальчика, добавил: – Я серьезно. Если ты не успокоишься, я предъявлю ему обвинение в нападении на полицейского. Как тебе это понравится?

– Он слишком мал, – выдохнул человек.

– Неужели? – спросил Ребус. – Ты уверен?

Человек подумал немного и успокоился.

– Так-то лучше, – сказал Ребус, поднимаясь с его груди. – Мне кто-нибудь объяснит наконец, что здесь происходит?

Объяснилось все довольно быстро. Но сначала Петри отправили к доктору (разбираться с носом), а мальчиков – домой. Человека звали Билл Чилтон. И Билл Чилтон терпеть не мог сквоттеров [37]37
  Сквоттер– бездомный, самовольно поселившийся в пустующем доме.


[Закрыть].

– Сквоттеров?

– Так сказал малыш Нили.

– Сквоттеров? – Ребус повернулся к Шивон Кларк.

Она уже сходила вниз проверить, не поранило ли кого-нибудь выбитыми стеклами, и, главное, объяснить «досадную неприятность».

– Сюда заявились два мальчика, – сообщила она. – Они сказали, что играют тут иногда.

Ребус остановил ее и повернулся к Чилтону:

– Почему Нил не в школе?

– Его временно исключили за драку.

Ребус кивнул.

– Справедливое наказание:

Затылок у него жгло. Ребус снова повернулся к Шивон.

– Они спросили, что мы здесь делаем, и мисс Джардин, – (в этот момент Эльза-Бет Джардин опустила голову), – сказала им, что мы сквоттеры.

– Я пошутила, – сочла необходимым добавить Джардин. Она снова опустила глаза, щеки у нее вспыхнули.

– Тут вмешался констебль Петри, мальчишки убежали, и мы все посмеялись над этим происшествием.

– Посмеялись? – повторил за ней Ребус. – Это не смешно. Это вопиющее нарушение режима безопасности.

Голос у него был не менее свирепый, чем вид, так что даже Шивон отвела глаза. Теперь он повернулся к Биллу Чилтону.

– Ну так вот, – продолжил Чилтон, – Нил прибежал домой и сказал, что здесь поселились сквоттеры. В последние год-два тут таких ой-ой сколько перебывало – взламывают пустующие квартиры и используют их бог знает для чего. Торгуют наркотиками, и все такое. Так что некоторые тут у нас сами принимают меры.

– Мы тут о чем говорим, мистер Чилтон? О самосуде? Битой по голове в темноте?

На Чилтона это не произвело впечатления.

– Это вы виноваты. Ни хрена не делаете!

– Значит, вы пришли сюда, собираясь прогнать сквоттеров?

– Пока они тут не обосновались.

– Дальше что?

Чилтон молчал.

– А дальше, – ответил за него Ребус, – вы принялись качать права, орать на констебля Петри. Он вам объяснил, что он полицейский и вам лучше убраться подобру-поздорову. Только вы к этому моменту вошли в раж и уйти не пожелали. Вы, я смотрю, чересчур вспыльчивый, мистер Чилтон. Может, у Нили ваш характер? Вы сами-то в школе много дрались?

– Школа тут при чем? – Чилтон снова начал закипать.

Ребус остерегающе поднял руку:

– Нападение на полицейского – серьезное преступление.

– Я не знал, кто он такой, – сказал Чилтон.

– Даже после того, как он представился?

Чилтон пожал плечами:

– Он не предъявил документов.

Ребус поднял бровь:

– А вы, оказывается, знакомы с формальностями. Может, уже попадали в переделки? – (Вопрос заставил Чилтона прикусить язык.) – Может быть, если я в отделении включу компьютер… то это что у нас будет? Второе нападение? Третье? Может быть, тут у нас речь идет о небольшой отсидке в тюрьме Саутон?

Чилтон явно чувствовал себя не в своей тарелке – именно этого Ребус и добивался.

– Но мы, конечно, можем и закрыть на это глаза, – сказал Ребус. Чилтон с надеждой посмотрел на него. – Но только если, – строго предупредил Ребус, – вы будете помалкивать об этой истории. И заставите Нила с его приятелем забыть все, что они тут видели.

Чилтон кивнул на камеру:

– Ведете за кем-то наблюдение? Здесь засада?

– Лучше вам этого не знать, мистер Чилтон. Так договорились?

Чилтон подумал, потом кивнул.

– Хорошо, – сказал Ребус. – А теперь выметайся отсюда к черту.

Чилтон понимал, когда ему делают выгодное предложение. Он убрался к черту. Ребус покачал головой.

– Сэр…

– Помолчи и послушай меня, – сказал Ребус, глядя на Шивон Кларк. – Это могло погубить всю операцию. Может, уже погубило. День-два, и мы об этом узнаем. А пока поставьте на место камеру, и за работу. Позвоните в отделение, пусть пришлют кого-нибудь заколотить окно, но так, чтобы осталась дырка для объектива. Либо дырка, либо новое стекло. И послушайте меня обе. – Он предостерегающе поднял палец. – Об этом никто не должен знать. Никто. С этого момента вся история забыта. Ясно?

Им было ясно. Не ясно было, вероятно, другое: почему Ребус хотел замять эту историю. Дело было не в том, что он боялся преждевременного завершения операции «Толстосумы», – на его взгляд, вся эта затея с самого начала была обречена на неудачу. Нет, он опасался совсем другого – того, что инспектор Алистер Флауэр, удобно устроившийся в пабе «Ферт» со своей группой наблюдения, прознает про эту историю. Вот тогда-то и начнутся неприятности, да такие, о каких Ребус даже думать не хотел.

К несчастью, он не успел предупредить констебля Питера Петри, который отправился на Сент-Леонардс переодеться. Кровь на рубашке вполне могла бы сойти за томатный сок или крепкий чай, хотя причину появления у него на лице марлевой нашлепки так просто было не объяснить. И когда ему стали задавать вопросы, Питер Петри с удовольствием все выложил, приукрасив историю разве что на самую малость, чуть преувеличив размеры нападавшего, а также технику и скорость атаки. Ему сочувственно улыбались, кивали, и многие из коллег говорили при этом почти одну и ту же фразу:

– Погоди, вот Флауэр узнает.

К ланчу Флауэр из нескольких разных источников узнал о гиганте, который учинил разгром в пункте наблюдения на Горги-роуд.

– Ай-ай-ай, – сказал Флауэр, попивая апельсиновый сок, разбавленный водкой «Смирнофф». – Кошмар. Интересно, знает ли уже об этом старший инспектор Лодердейл? Разумеется, знает. Ребус не стал бы скрывать от него такое чрезвычайное происшествие, верно?

И он одарил сидевшего рядом с ним констебля такой теплой улыбкой, что тот забеспокоился – всерьез забеспокоился за своего начальника…

Шивон подняла телефонную трубку:

– Да? – Она смотрела на Джона Ребуса, разглядывавшего улицу через выбитое стекло. Он вот уже полчаса изучал офис таксофирмы, так глубоко погрузившись в размышления, что она и Джардин если и говорили друг с другом, то лишь шепотом. – Это вас, сэр.

Ребус взял трубку. Звонили из отделения с сообщением для Ребуса.

– Слушаю.

– Вас искал некто Пэт Колдер. Он сказал, что мистер Ринган исчез.

– Исчез?

– Да. И Пэт Колдер хочет, чтобы вы знали об этом. Будут какие-нибудь распоряжения?

– Нет, спасибо, я сам съезжу. Спасибо, что сообщили. – Ребус повесил трубку.

– Кто исчез? – спросила Шивон.

– Эдди Ринган.

– Из «Кафе разбитых сердец»?

Ребус кивнул:

– Я только вчера говорил с ним. Он пытался огреть меня сковородкой с горячим сыром. – Шивон было заинтересовалась, но Ребус отрицательно покачал головой. – Нет, вы останетесь здесь, по крайней мере до возвращения Петри.

«Кафе разбитых сердец» было всего в пяти минутах езды. Ребус не знал, там ли Колдер. Ресторан остался без шеф-повара, в таком случае вряд ли стоило открывать заведение…

Однако, когда Ребус приехал, в зале было оживленно, как всегда в это время. Колдер, исполнявший роль метрдотеля, увидев Ребуса, помахал ему. Проходя мимо того же молодого бармена, который работал вчера, Ребус подмигнул. Вид у Колдера был встревоженный.

– Что это вы вчера наговорили Эдди?

– О чем вы?

– Бросьте. У вас тут вчера чуть до драки не дошло, разве нет? Я сразу понял – что-то случилось. Он весь вечер был нервный, и все его кулинарные изыски отправились в канализацию. – Колдер не видел в своих словах ничего смешного. – Вы, вероятно, что-то ему сказали.

– Кто вам доложил?

Колдер мотнул головой в сторону кухни:

– Уилли.

Ребус понимающе кивнул:

– Уилли получил шанс прославиться и разбогатеть.

– Он готовит ланч, если вы это имеете в виду.

– Когда пропал Эдди?

– Вчера, когда мы закрылись. Эдди поехал поискать какой-нибудь клуб. Ну, знаете, один из переходящих праздников, когда снимают помещение на один вечер в неделю.

– А вам затея не понравилась?

Колдер с отвращением наморщил нос.

– Имеете в виду мужской клуб, мистер Колдер?

– Именно, гей-клуб. Это не тайна, инспектор. Все совершенно легально.

– Не сомневаюсь. Мистер Ринган домой не вернулся?

– Нет.

– Может быть, он познакомился с кем-то, поехал с ним?..

– Это не в правилах Эдди.

– А что в его правилах?

– Преданность. Можете мне поверить. Он часто уезжает и напивается, но всегда ночует дома.

– До вчерашнего дня.

– Да.

Ребус задумался:

– Но пока еще рано открывать дело. Обычно мы начинаем поиски по истечении сорока восьми часов, если не появится каких-то других фактов.

– Каких фактов?

– Ну, например, мертвого тела.

Колдер отвернулся.

– Господи! – сказал он.

– Послушайте, я уверен, вам нечего беспокоиться.

– Я и не беспокоюсь.

Не беспокоился и Джон Ребус.

Колдер выдавил улыбку на лице, когда пара посетителей вошла в кафе. Он взял два меню и предложил провести их к столу. Посетители, едва за двадцать, были модно одеты; молодой человек словно сошел с экрана гангстерского боевика 1930-х годов, а женщина будто по ошибке надела юбку своей младшей сестры.