Текст книги "Особое озарение - Как суфии используют юмор"

Автор книги: Идрис Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Шах Идрис
Особое озарение – Как суфии используют юмор

Шах Идрис

Особое озарение: Как суфии используют юмор

Х.Б. Номадов, перевод

Идрис Шах, Великий Шейх суфиев, писатель и ученый, родился в Симле (Индия) в 1924 году в выдающейся хашимитской семье, родословная и титулы которой восходят к Пророку Мухаммаду, что подтверждено и засвидетельствовано докторами исламского права в 1970 г. Шах – автор многих книг, изданных на двенадцати языках. Тематический материал этих книг охватывает путешествия, библиографию, литературу, юмор, философию и историю, но их автор наиболее известен своими работами в области суфийской мысли, в форме, применимой к культурам как Востока, так и Запада. Полный спектр его деятельности осветить невозможно: он был советником ряда монархов и глав государств, членом-основателем Римского клуба, директором по науке Института культурных исследований, членом правления Королевского гуманитарного общества, Королевского госпиталя и Дома неизлечимо больных, активно участвовал в ряде программ гуманитарного и научного направления. Он награжден Удостоверением заслуг Международного словаря биографий за Выдающееся Служение Человеческой Мысли.

Gar tajalli-i-Kbas Kbabi, surat-i-insan bebiu: Dhat-i-Haqqra asbkara andanmi kbandan bеbin.

Если ты ищешь особого озарения, вглядись в лицо человека: В смехе его ясно узри Сущность Абсолютной Истины.

Это важное утверждение Джалаледдина Руми, одного из величайших суфийских мастеров, полностью противоречит высказываниям тех многочисленных постнолицых святош всех вероисповеданий, которые считают, что юмор разрушает внушение, а это – все, что они обычно могут предложить.

Даже не будет преувеличением утверждать, что различие между вырожденными "суфийскими" культами и реальным посланием содержится в ответе на вопрос, обладает ли претендент на звание мистика чувством юмора и использует ли он юмор.

Хотя в современном мире, из-за растущего числа фанатиков, такая позиция едва ли приемлема для их многочисленных жертв, так было не всегда. Платон, если вы помните, сказал:

Серьезные вещи не понять без смешных,

Противоположности – друг без друга.

Его высказывание, безусловно, подтвердится, если взглянуть на даже относительно поверхностные аспекты шестидесяти шуток, приведенных ниже.

Легкость, с которой лишенный чувства юмора стращатель, придав лицу подобающее выражение, посредством необходимой терминологии может убедить неразмышляющую публику, что веселость – почти что богохульство, одна из причин этой ситуации. Но это совсем не означает, что такая нелепица верна.

Недавно у одного известного прелата я наткнулся на "оправдание" отсутствия юмора в религии: он считает, что его аудитория столь тупа, что поверит, будто к христианству надо приходить через страдание хотя бы потому, что "не сохранилось записей о том, что Иисус когда-либо смеялся". Это заблуждение, известное как доказательство на основе нелепых предположении, действительно не оспаривалось его аудиторией. Но вошедший в поговорку мальчик из толпы вполне мог бы поинтересоваться, почему бы прелату не делать все, что, как записано, делал Иисус, в том числе и проклинать...

К счастью, в более современных и, следовательно, лучше документированных системах информации достаточно:

– Я никогда не видел, чтобы кто-то улыбался больше, чем Посланник Аллаха, – говорил Абдуллах, сын Хариса, один из спутников Пророка. Известно, что Пророк Мухаммад обладал хорошим чувством юмора [Caravan of Dreams. London, 1968, p. 23.].

Неизвестно какую религию исповедовал Роберт Дж. Ингерсолл, но в 1884 году он заявил: "Никогда человек с чувством юмора не основывал религии" [Prose-poems and Selection, 1889.]. Как вообще он пришел к такому заключению? Возможно, так же, как и прелат. В таком случае, его способ рассуждений – это действительно "доказательство на основе нелепых предположений".

Давайте рассмотрим некоторые духовные и психологические традиции юмора и отметим, как они работают. При этом, полагаю, мы обнаружим, что истинная причина, заставляющая некоторых лишенных чувства юмора индивидуумов препятствовать исследованию юмора в религии, заявляя, что его там нет или что он с ней несовместим, является их неуверенность в себе: они не осмеливаются вступать в область смеха...

Говорят, что духовные занятия чересчур специализированны, чтобы отдавать их на откуп профессионалам. Это, несомненно, верно, если профессионалы – люди, превратившие эти занятия в отвратительные шарады.

Традиционно, как отмечают подлинные мистики, таких профессионалов, у которых мало понимания, но много одержимости, легко распознать по отсутствию у них чувства юмора. Стоит отметить, что в данном случае под чувством юмора не подразумевается смешливость или смех, вызванный комедиями положения типа падений на арбузной корке. Именно эти две формы поведения чаще всего можно обнаружить у псевдомистиков.

Традиционно суфии используют юмор для шокотерапии, для снятия напряжения и как индикатор ложных ситуаций, он определенно является одним из наиболее эффективных инструментов и диагностических средств.

С тех пор, как мною опубликована серия материалов о мулле Насреддине, общепринято, что я ограничиваю суфийское учение о юморе исследованиями этого персонажа. Мы увидим далее, что адекватное использование шуток можно обнаружить не только в Насреддиновском собрании; с точки зрения юмора современная история эзотерической роли муллы интересна сама по себе.

Некоторые востоковеды, никогда не слышавшие о юморе как об обучающем средстве (хотя в английском, столетней давности, переводе нескольких историй о Насреддине тот упоминается как мастер, обладающий тайной мудростью), естественно, обвинили меня в попытке сфабриковать образ муллы в качестве обучающего персонажа. Конечно, все это "выдумал" я. Вскоре после этого один путешественник, который обосновался в Пакистане и принимал участие в суфийских занятиях по Насреддиновским историям, опубликовал статью об этом в одном межрелигиозном журнале. Когда какой-то журналист упрекнул моих критиков за поспешность выводов, их представитель сказал: "Эта статья, конечно, фальшивка, она, должно быть, написана и помещена сюда самим Идрисом Шахом!"

Сейчас маятник определенно качнулся в обратную сторону, и повсюду появляются люди, пытающиеся доказать, что шутки их собственного производства, на самом деле, содержат мудрость, и я почти каждую неделю принимаю их партиями; и усердно пишутся книги теми, кто пытается нажиться на этой тенденции. Такие люди мало что знают о предмете, но ряду ученых придется решать, как обращаться с этим фактом. Поступая таким образом, эти "писатели" попадут в ситуацию, аналогичную той, в которую попал Насреддин в шутке, где его поймали за кражей овощей.

Удивление

– Так, – сказал садовник, – что ты здесь делаешь? Ведь сад огорожен стеной.

– Меня занес сюда сильный ветер!

– А как морковь оказалась выдернутой?

– Вот так я падал.

– А в мешке что?

– Постой-ка, так и я этому удивляюсь!

Вот тут-то они и удивляются...

Действительно, одним из наиболее замечательных открытий в литературной подаче юмора является так называемое "волшебство фокуса". Каждому знакомо чувство замешательства и жгучего любопытства: "Как делается волшебный фокус? В чем его секрет?" Что ж, вам объясняют. Давление и напряжение тайны вдруг исчезают: нечто убирают, оставляя незаполненный промежуток. В этом основная причина, почему маги обычно отказываются "раскрывать свои секреты".

Когда на лекциях или в книгах объясняют, как работают шутки, для чего они используются или как с их помощью можно развить поразительно эффективные импульсы проникновения, и как они высоко ценятся в подлинных духовных кругах, этот эффект очень ясно заметен в реакциях критиков и публики. Рецензенты пишут, что "это вообще не шутки" или что "вы делаете из мухи слона", или чувствуют, что "объяснения несодержательны, поверхностны". Однако ж, если не поддаваться соблазну объяснять, шутки можно использовать так, что их оценят и одобрят, и оппозиции не возникнет. Почему же? Прежде всего, некоторые наблюдатели явно враждебны с самого начала – выискивая, что бы покритиковать. Но все это не должно нам мешать, так как они, согласно поговорке, потребовали бы "воды помокрее", если бы такое было возможно. Они страдают тем, что я называю "потребностью возражать".

Чувство разочарования, наступающее, когда обнаруживается, что объяснение не столь драматично, как ожидание, заставлявшее наблюдателя делать предположения, вызывает этот спад и последующие насмешки.

Наиболее частая форма, которую принимает разочарование, – это громкие фразы типа: "как шутка может быть духовной?", "по-моему, это не очень глубоко..." На самом же деле, сбитый с толку, если не сказать расстроенный, комментатор оказывается в таком же положении, как и мальчик с мухой. Однажды один мальчик поймал муху и расчленил ее. От мухи остались головка, тело, крылышки и лапки – сама же муха исчезла! Он не заметил, что отдельные части, лежавшие у него на ладони, когда они были вместе и действовали, и назывались мухой. Они действовали как муха, и их нельзя не считать мухой. Муха летала. Полет мухи, вопреки замешательству мальчика, был проявлением, по крайней мере, одной из ее функций. Подобным же образом, действие шутки, пока ее не начнут критически анализировать, конечно, неоспоримо. И не вина мухи, что мальчик не может понять, как и почему она летает, или почему части мухи не выглядят как целая муха. Поэтому, когда мы имеем дело с наблюдателем такой же степени поверхностности, мы, конечно, не обязаны скрывать, до чего же, на самом деле, доходит его глупость.

Однажды мы поставили специальный иллюстративный эксперимент, чтобы продемонстрировать, сколь ограничен насмешник. Четыре филистера, считавшихся, однако, людьми интеллектуально развитыми, отрицали возможность психологического, не говоря уж о духовном, воздействия юмора, заявляя, что они могут "делать то же самое". Когда же их попросили показать это, двое отказались продемонстрировать свое понимание шуток. Двое других, принявших предложение из спортивного интереса, оказались совершенно не способны провести структурный анализ историй. Возможно, немилосердный зритель заметит здесь, что это была иллюстрация неспособности людей, приученных к власти без ответственности: нет нужды мочь делать что-то, если можно привести достаточно правдоподобные доводы, что этого делать не стоит. Но эти хвастуны являются подтверждением высказывания профессора Роберта Орнстейна: "У того, кто заявляет, что у него голова на плечах, чаще всего просто язык длинный".

Вы обнаружите, что люди, обусловленные идеологией и приученные к мелким догмам, часто скрывают это под маской разумности или же настолько обманывают себя, что ведут своего рода двойную жизнь. Они могут выглядеть в высшей степени разумными, но скрывать под этим недостаток гибкости и набор ограниченных взглядов, которые их приучили прятать. С помощью такого камуфляжа они побуждают людей принимать их убеждения; им также недоступны глубокие чувства. Способ отпугнуть их – проверить, могут ли они выдерживать юмор.

Это одна из причин, почему суфии используют юмор...

Шутки – это конструкции, и когда их используют суфии, они могут выполнять множество различных функций. Точно так, как мы можем извлечь из шутки юмор в виде питательного содержимого, из нее можно воспринять различные измерения в зависимости от обстоятельств: у шутки нет стандартного смысла. Разные люди увидят в ней разное содержание, и указание на некоторые из ее возможных употреблений, если мы привыкли к этому методу, не лишит ее эффективности. Один и тот же человек может увидеть различные стороны одной и той же шутки в соответствии с меняющимся состоянием понимания или даже с настроением. Эти шутки, как и не юмористические обучающие истории, преподносят нам, таким образом, отменный инструмент для иллюстрации и действия. То, как человек реагирует на шутку, также покажет нам, а возможно и ему самому, его блоки и предположения, поможет растворить их на пользу всем.

Огонь

Говорят, эта история, возможно и недостоверная, ходит в Японии. Одному американскому туристу показывали место традиционного поклонения. Вместе со своим гидом он подошел к огню, горящему на алтаре.

– Это пламя, – дрожащим голосом сказал престарелый хранитель, – горит уже тысячу лет...

Американец наклонился и задул его.

– Ну, вот оно и погасло, не правда ли?

Я слышал эту историю, наверное, в пяти разных странах. Когда турист англичанин, подразумевается, что он все презирает, когда француз, – что он чувствует свое превосходство, когда американец, – что он нечувствителен. В последний раз я упомянул этот случай в почти королевском обществе, и мне сделали внушение за то, что у меня настолько неважно с чувством юмора, что я даже хочу отравить другим удовольствие от шутки, анализируя ее или пытаясь выжать смысл там, где разумным путем получить нельзя ничего.

Однако я отношусь к шуткам так же, как иные люди относятся, скажем, к апельсинам: которые и вкусны, и питательны. Восхитительный вкус апельсина вовсе не означает, что для еды апельсин ценностью не обладает. Если я наслаждаюсь запахом яблока, то это не означает, что питательная ценность яблока пропадет, если я его съем. Правда, против этого аргумента возражали: "Когда вы вдыхаете аромат розы, вам она нравится, но если вы попробуете съесть розовый куст, то вас ждет разочарование". К счастью, для несогласных с этим доводом, его легко опровергнуть так: хотя вряд ли найдется человек, питающийся розовыми кустами, число людей, как получающих удовольствие от шуток, так и воспринимающих их смысл, весьма значительно.

Я предпочел бы отметить, что тип человека, представляемый американцем в нашей истории с огнем, если принять, что этот американец таков же, как и другие американцы, с которыми мы сталкиваемся, склонен скорее к экспериментированию, чем к рефлексии, более стремится к действию, чем к зарабатыванию очков одними разговорами. И эта общая характерная черта заставляет меня думать, что большой интерес к суфийским занятиям, проявляемый самыми разными американцами, включая людей, по общему мнению, рациональных, здравомыслящих и преуспевающих, гораздо более конструктивен, чем "зарабатывание очков" или потребление. Многие не согласятся с этим. В ответ могу лишь привести замечательную, хотя, возможно, и не совсем грамматически верную фразу: "Я говорю, как понимаю, и честнее не скажешь".

Конечно, у людей, которые неприязненно относятся к духовным вопросам, может быть чувство юмора, хотя оно не обязательно будет полностью эффективно. Иногда шутки таких людей проявляют скорее их самих, чем других, – но иногда они могут дать нам критерии для оценки некоторых авантюристов, коих эти антирелигиозные люди принимают за что-то настоящее.

Доллар

Когда обустраивали этот мир, прародителям разных народов и школ было предложено выбрать себе дары.

Японец, попросил дзэнский коан, чтобы привязать людей энергией недоумения.

Индийский гуру попросил мантру и утверждение, что все выведено из его философии. Наконец очередь дошла и до будущего американца. Поскольку он появился одним из последних, почти все заманчивые вещи были разобраны. Не долго думая, он сказал:

– Дайте мне доллар – и они все рано или поздно придут ко мне!

Здесь можно найти объяснение, почему каждый культ и религия, каждая теория и система посылает своих представителей в Соединенные Штаты, – и, с другой стороны, присутствие в США наемных представителей оных из-за границы.

Рецепт

У суфиев есть история о человеке, прочитавшем, что некоторые дервиши, следуя указаниям своих учителей, никогда не притрагиваются к мясу и не курят. Поскольку это согласовывалось с некоторыми широко распространенными убеждениями, особенно на Западе, этот человек отправился в завийю (место собраний) просветленных, а всем им было за девяносто, чтобы стать их учеником.

Убежденный, что в месте, где они находились, нет ни капли никотина, ни частицы животного белка, наш герой задыхался от восторга от одной только мысли, что он сидит, упиваясь незагрязненным воздухом, и вкушает поданный фасолево-творожный суп. Жить он надеялся, по меньшей мере, до ста лет.

Внезапно один из них прошептал: "Вот идет Великий Учитель," – и все поднялись, когда появился почтенный мудрец. Он приветливо им улыбнулся и вошел в дом, направляясь в свои покои. На вид ему было не больше пятидесяти лет.

– Чем он питается и сколько ему лет? – спросил восхищенный посетитель.

– Ему сто пятьдесят – и я не думаю, что кто-нибудь из нас достигнет такого почтенного возраста и положения, – прошамкал один из старцев, – но ему, конечно, позволительно двадцать сигарет и три бифштекса в день, ведь его сейчас не трогают никакие пустяки и соблазны!

Прежде чем в высшей религиозной учебе прогресс станет возможным, необходимо разрушить ограниченные представления о религиозной жизни, которые сформировались в результате определенных процессов и воздержания, практикуемых ограниченное время и для специальных занятий, принятых впоследствии за священные. Я совершенно убежден, что функция многих антирелигиозных, по общему мнению, шуток и на Востоке, и на Западе заключается именно в этом, и придуманы они были специально для этой цели. Они – дело рук не зубоскалов, а просветленных.

В настоящее время у нас даже есть истории, рассказываемые на Востоке, которые якобы дошли до нас в результате взаимодействия культур, происходящего ныне на Западе.

Досье

Первые восточные мистики проникли в Америку лет семьдесят назад, и прошло достаточно времени, чтобы в их родных странах появилось множество историй об их похождениях.

Одна из таких историй рассказывает о некоем расчетливом гуру, который не хотел тратить много времени на развитие людей, не обладающих достаточным престижем или не обеспеченных. Рассказывают, что однажды его представили вдове-американке, считавшейся очень богатой. Кое-что узнав о том, как ведутся дела на Западе, он решил с помощью детективного агентства навести о ней справки.

Отчет агентства гласил: "У нее есть миллион долларов в банке, но, по-видимому, ненадолго, так как ходят слухи, что один жулик с Востока пытается прибрать их к рукам".

Одна из характерных черт многих действительно метафизических шуток (т. е. историй и смешных высказываний, предназначенных, чтобы встряхнуть сознание) состоит в том, что они действенны в нескольких различных смысловых диапазонах. Как я везде отмечал, таково также одно из требований культуры к хорошей истории. Для того чтобы учебная история была долговечной, она должна быть настолько хороша, чтобы ее рассказывали и пересказывали даже люди, не имеющие ни малейшего понятия о ее внутренних значениях, тем самым сохраняя ее для последующих поколений...

Вот история, которую можно принять за антисуфийскую шутку, тогда как она также демонстрирует, что "лечить отвращением" успешно могут только те, кто знает, как это делать.

Школа

Как-то раз один дервиш отправился в некую страну, чтобы основать там "школу". По прошествии нескольких месяцев он обнаружил, что поблизости есть другой мистический учитель, убедивший людей на многие мили вокруг, что слащавая сентиментальность – это и есть духовность. Поэтому большинство людей, приходивших учиться у нашего дервиша, находилось под влиянием этой идеи. Он осознал, что ему следует от них избавиться. Поэтому он отправился в паломничество, оставив послание:

– Я решил – тот дервиш столь хорош, чист и свят, что я должен уйти, а вас, мои дорогие ученики, прошу следовать за ним, ибо он гораздо лучше меня...

Когда он вернулся, то обнаружил, что второй дервиш вместе со всеми своими учениками, услышав об этом замечательном акте самопожертвования и честности, пришел присоединиться к нему...

Непреднамеренный юмор временами так же хорош, как и тот, что и планировали сделать смешным. Таковы многие шутки об обитателях "Страны Дураков", и некоторые из них возникают из взаимодействия с людьми, полагающими, что они могут думать, чувствовать или что-то делать, тогда как на самом деле они всего лишь внутренне преследуют навязчивую идею или настойчиво требуют внимания. Я довольно часто прихожу к этому выводу, анализируя реакции людей на книги.

Люди в своих письмах постоянно отмечают мои слова, что суфизму не учатся по книгам. Меня не спрашивают– во всяком случае, пока не спрашивали почему я пишу книги на эту тему; они лишь спрашивают, как можно учиться без книг. Люди, мыслящие подобным образом (спрашивающие человека, который пишет книги, как учиться без них), вряд ли вообще способны учиться. Обычно я, если располагаю временем, знакомлю их с меньшим, но, тем не менее, значительным числом людей, понимающих, что литература а) подготовительна; б) способна вызывать переживания; в) способна объяснять переживания; г) вероятно, поможет людям избежать проблем, мешающих им учиться, – и многое еще помимо указанного. Интересно отметить, что этот автоматический отклик, эта реакция полупонимания сама по себе есть знак – такому человеку следует более внимательно взглянуть на книги, прежде чем он сможет делать что-то еще.

Хотя должен сказать, что самый забавный отклик такого рода я получил от человека, написавшего: "Вы так много писали о сбивающем с толку воздействии неправильной литературы, производимой бестолковыми учеными и самозванными "учителями", что я решил вообще перестать читать".

Некоторые из лучших шуток возникают непроизвольно.

Иногда психологическую ценность религиозных занятий можно проиллюстрировать, помещая религиозные идеи в мирское окружение – это инструментальный или действенный вариант суфийского обучения и более высокий эквивалент способа, с помощью которого религиозные деятели используют обыденные параллели для иллюстрации якобы божественных истин – об их подходе один школьник выразился так: "Божественная история без всякого обычного смысла".

Одна такая история касается стойкого убеждения, что не следует платить за знание, хотя каждый знает, что люди не ценят того, что получили даром.

Выявить картину, очертания, тип ума, структуру обусловленности и предположений, которые и есть то, что представляет собой претендент в ученики, – один из главных видов деятельности суфийских учителей.

Классический, но, как обычно, в завуалированной форме, пример дан в следующей шутке.

Вера

Мастер подошел к кульминации своей речи:

– И если бы я рассказал вам что-нибудь из того, что я действительно глубоко знаю, вы бы мне не поверили. Если бы я даже просто намекнул на истины, которые понимают достигшие Истины, вы стали бы насмехаться. Если бы я дал вам какое-нибудь описание удивительных реальностей, находящихся за тем, что вы считаете реальностью, вы бы не стали этому доверять...

Кто-то из слушателей поднял руку:

– Вы что же, ждете, что этому кто-нибудь поверит?

Не обслужили, не заплатил

Один человек, почувствовав себя очень плохо, пришел к врачу.

– О... Вы должны делать то-то и не делать того-то; вы должны есть то и пить это... – все говорил и говорил доктор.

Вдруг пациент встал и направился к выходу.

– Постойте, вы ведь не заплатили за мои советы, – сказал лекарь.

– Так я же их не принял!

В высшей степени верно, что люди не ценят полученное даром. В равной степени верно и то, что они не будут платить за нечто стоящее, если считают, что им это не нужно.

Иногда шутка поможет ученику увидеть его подлинную ситуацию, правда не всегда в тот самый момент, когда ее рассказывают. Всякий, кто хоть чему-то учил, знает, что некоторые ученики не хотят учиться, но внутренне обвиняют учителя:

Больше старания

Некий ученик несколько лет посещал лекции одного учителя, не предпринимая при этом никаких попыток учиться. Наконец учитель пригласил его на личную беседу.

– На протяжении многих лет я давал вам упражнения и наставления, но не вижу, что вы сколько-нибудь изменились, и это начинает меня беспокоить.

– Рад, что вы, наконец, заметили, – сказал ученик, – потому что и сам я вот уже несколько месяцев чувствую, что вы плохо стараетесь!

Как я уже отмечал, в шутках, известных только как обычные остроты, можно увидеть психологические измерения, весьма впечатляющие, если перенести их в духовную область.

Веками они использовались как зеркало, чтобы люди определенным образом могли увидеть свое поведение, а по-другому это сделать действительно очень трудно.

Много совершенно неподходящих людей пытаются примкнуть к учителям и учениям. Их непригодность проистекает, по большей части, из того, что они хотят делать или думать в точности то, что они хотят делать или думать, – и хотят, чтобы им подтвердили, что это и есть "мистический путь".

Точно так же

Одна такая персона, в данном случае женщина, досаждала учителю, который в течение двадцати лет считал необходимым не давать ей разрешения искать "небеса" при помощи божественных карт, таинственных книг и мистических ритуалов, благовоний и "голосов". Он не позволял ей использовать восточные имена, одухотворять материальное и материализовывать духовное.

Наконец, когда она стала очень покорной, он осознал, что она лишь выжидает и вместо обучения снова начнет требовать тайн и деяний. И он решил поговорить с ней, раз и навсегда.

– Вот вам указания, – сказал он. – Пейте святую воду, поститесь три месяца и повторяйте это слово девяносто миллионов раз. Затем идите в Катманду, отмеряя путь своим телом, ни в коем случае не теряйте самообладания, напрягайте все фибры, чтобы услышать божественную музыку, и не произносите ни одного слова метафизики. Потом оставьте все это и вернитесь к своей обычной жизни!

– О, Учитель! – выдохнула она – И тогда я достигну состояния совершенной свободы?

– Нет, но почувствуете, что достигли!

Вероятно, многие знают эту шутку в известной версии про доктора и пациента, но отметьте ее уместность в контексте ученичества.

Повсюду есть много неосознаваемого юмора. Недавно мне удалось "проникнуть" в круг людей, мнящих себя (или, скорее, своего учителя) просветленными.

Тайна

Я посетил самодеятельных суфиев, которые оказались, в конце концов, по их собственным описаниям, не чем иным, как группой благочестивых обманщиков. Они утверждали, что у них есть "тайный учитель", который все знает, но встретить которого невозможно. Это, кстати, одна из последних уловок. Когда кому-то удалось все-таки до него добраться, произошел следующий разговор:

– Вы являетесь тайным учителем? – Да.

– Но вы же ничего не знаете о суфийском учении.

– Верно, но это – тайна.

Они не ведают, что творят. Есть история о человеке, который действительно ведал, а вот наблюдатели не ведали...

Одно из наиболее трудных препятствий для обучения заключается в том, что суфии могут учить без возбуждения и привлечения внимания, без всяких внешних стимулов, которых люди желают и считают частью высших учений. Например, в Западном мире почти нет места для безмолвных суфиев.

Все же, на самом деле, есть как крутящиеся, танцующие, завывающие и скачущие, так и безмолвные дервиши.

Люди везде во многом похожи. Вот история, которая рассказывает о безмолвном дервише, поселившемся в деревне; её жители делали все возможное, чтобы заставить его заговорить и, таким образом, получить от него какие-либо наставления. Они были не в состоянии успокоить свое желание получить от него стимулы и в результате не могли ощутить, что он непрерывно излучал бараку и наставления, которые они, в ином случае, могли бы впитать.

Однажды, решив отправиться дальше, он подумал, что надо бы дать им намек на его функцию, поскольку, хоть он и был безмолвным дервишем, люди этому не верили.

Последняя соломинка

Каждый день люди приносили ему еду, и он всегда ее съедал. Однажды он не стал есть и, когда люди пришли в очередной раз, сказал:

– Можете это унести!

– Но почему же вы никогда раньше не произносили ни слова? – вскричали они.

– До сих нор еда была хороша!

Понадобилось примерно сто лет энергичной миссионерской работы Востока, особенно Индии, чтобы люди на Западе поняли то, что многие на Востоке понимали очень давно. Это, конечно, тот факт, что многие гуру не знают простейших вещей о человеческой психологии и даже физиологии.

Следующая шутка, повторяемая веками, впечатляюще иллюстрирует такое положение: современные миряне знают гуру лучше, чем гуру – мирян.

Что было нужно

Как-то раз беседовали двое мистиков. Первый сказал:

– Однажды у меня был ученик, но, несмотря на все усилия, я так и не смог дать ему просветление.

– А что вы делали ? – спросил второй мистик.

– Я заставлял его повторять мантры, созерцать символы, носить специальную одежду, прыгать на месте, вдыхать благовония, читать заклинания и подолгу не спать.

– Не говорил ли он что-нибудь, что могло бы дать ключ к пониманию почему же все это не принесло ему высшего сознания?

– Ничего такого он не говорил. Просто лег и умер. Все, что он сказал, к делу не относится: "Когда же мне дадут чего-нибудь поесть?"

Меня постоянно спрашивают, почему я так полагаюсь на метафизические знания Ближнего Востока и почему не отыскиваю фрагменты "западной традиции", которые указали бы, что в течение длительного времени осведомленность об уровнях духовного понимания существовала.

Что ж, вот один пример, который показывает, что каждый, кто пытается привить духовные упражнения (мы, конечно, заинтересованы в достижении высших восприятий) к невозрожденной личности, заблуждается. Я мог бы и не подчеркивать специально, что недавно было время, когда тысячи, а, может быть, миллионы людей на Западе пытались "штурмовать врата Небес" именно таким способом. Следующая шутка выставляет их в истинном свете, если осознать, что в ней именно они, я не африканцы, являются каннибалами.

Те, кто считает себя религиозным или, равно, "находящимся на высшем уровне восприятия или мистицизма", на самом деле подавляют свою реальную духовную сторону и обитают на профанном, поверхностном уровне.

Ритуал ради ритуала

Одного миссионера схватили каннибалы. Сидя в котле с быстро нагревающейся водой, он увидел, что каннибалы воздели руки в молитве. Он спросил ближайшего из них:

– Так ты благочестивый христианин?

– Я не только христианин, – ответил раздраженный каннибал, – но и не выношу, когда меня прерывают во время молитвы!

Продолжающееся проявление автоматических привычек, интеллектуальной софистики без изменений в личности, или проявление эмоциональной активности без глубоких восприятий, действующих на реальное "я", совсем не то, что жизненный опыт мистика.

Если эту историю рассматривать как притчу о попытке поднять человека до более высокого состояния, не преобразуя его более низкие стороны, то она также может служить классическим примером утверждения суфиев, что люди должны очистить свои личности, прежде чем смогут достичь желаемого уровня. Назовем это "несовместимостью одновременно существующих тенденций в индивидууме".