Текст книги "Белый крейсер"

Автор книги: Иар Эльтеррус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Имена и портреты… – задумчиво повторил Алексей, опускаясь в кресло. – А знаешь что? Покажи-ка мне их!

– Как прикажете, мой капитан.

На стене, превратившейся в голоэкран, возникла даже на первый взгляд древняя картина, написанная маслом и покрытая каким-то лаком. На ней был изображен суровый воин в кольчуге, с мечом, в остроконечном шлеме.

– Ярослав Мудрый, – прокомментировал искин. – Годы правления и деяния неизвестны.

– Кто?! – схватился за горло от такого известия Алексей. – Ярослав Мудрый?!

– Да.

Капитан медленно встал, глядя в холодные глаза воина. Совпадение? Или нет? Если это тот самый Ярослав Мудрый, то все ясно. Росс – тоже Россия. Неважно, где и когда, но Россия. Пусть даже ее колония, забывшая о своих корнях. Это не имеет особого значения.

– Дальше! – выдохнул он.

Ярослава Мудрого сменило изображение другого воина в похожем одеянии.

– Дмитарий Данской, – сообщил искин.

Алексей уже не удивился, он сел на край кровати – ноги не держали – и вытер холодную испарину со лба. Весело получается… Выходит, прав был Виктор? Ох ты ж, Господи… И что теперь делать ему? Он ведь больше не имеет права сказать: "Росс – чужая страна, не моя, поэтому пусть живет, как хочет…" В том-то и дело, что страна – его! От этого никуда не уйти, уж себя-то обманывать не нужно. Присяга, данная Алексеем, распространяется и на Росскую Империю…

Следующим оказался двухметровый детина по имени Петер Кораблестроитель. Не узнать его выкаченные глаза и кошачьи усики было невозможно – Петр, Петр Первый, он же – Великий. Не спутаешь. У капитана поплыло перед глазами, в ушах застучало, дыхание стало хриплым. Следующей на экране возникла Катинка Великая. Ясно, Екатерина. Скорее всего. Затем – Никлас I.

– Ясно, что это не все императоры, – продолжил искин. – Память, по всей видимости, сохранили только о самых выдающихся. Последний из таких – Иосайф Железный. Победитель в великой войне. Какой именно и с кем – осталось неизвестным.

А это еще кто? Алексей уставился на экран, где появился очередной портрет. Когда он понял, кто изображен там, капитану показалось, что на него рухнул потолок. С портрета гневно смотрели хорошо знакомые тигриные глаза товарища Сталина. И в этих глазах явственно читалось: "Что, мальчишка, струсил? А ну-ка быстро взял себя в руки, встал и пошел делать дело!"

– Я же не справлюсь, товарищ Сталин… – Алексей, пошатываясь, встал. – Я не потяну…

Больше доказательств того, что Росс – его родина, не требовалось. Казалось бы, радоваться надо, но так плохо капитан никогда еще себя не чувствовал. В глазах было темно, руки и ноги тряслись, дыхание перехватывало. Неужели ему действительно придется становиться императором?.. Да разве обычный пехотный офицер справится с такой задачей?! Алексей прекрасно понимал, что нет. Да еще и когда страна разорвана на куски. Как ее собирать? Как заставить людей поверить себе? Как повести за собой? А главное – куда их вести? Капитан не знал. Ни опыта ведь, ни образования. Да и возраст всего двадцать два года – мальчишка еще.

Внезапно перед внутренним взором появился приемный отец, Ефим Климко. Он с сочувствием посмотрел на едва не плачущего сына, а затем почти беззвучно сказал:

– Есть такое понятие, сынок, – долг. И неважно, можешь ты или нет, способен ли справиться. Иди и делай, не жалея себя, отдавая все силы и саму душу.

– Я же людей погублю… – простонал Алексей. – Понимаешь, папа? Людей! Живых людей!

– А чтобы не сделать этого, думать надо, а потом только делать, – возразил Ефим. – На то тебе, сынок, голова дадена. Главное – оставайся самим собой, не превращайся в безумного тирана – это самое простое: платить за все чужой кровью.

– Я же ничего не понимаю в государственном управлении… Ну какой из меня император?!

– Уж какой есть. Раз Бог решил взвалить эту ношу именно на тебя – тащи. И не ной. Просто делай свое дело. Насколько сможешь хорошо. Ты – русский офицер. Вспомни о чести.

– Я помню… – глухо сказал Алексей. – Я просто боюсь не справиться…

– Один из древних римлян как-то сказал: "Делай, что должно. Свершится, чему суждено", – грустно усмехнулся Ефим. – Вот и делай. Тем более, что ты теперь за всю Россию в ответе…

Что ж, отец прав. Россия – она везде и всегда Россия, как бы она теперь ни называлась. Алексей давал присягу служить ей. Выходит, родина требует от него такой службы? Капитан сомневался в своей способности стать истинным императором, но вскоре осознал: сейчас он выйдет и скажет всем, что принимает корону. Иначе русский офицер, если у него еще оставалась честь, поступить не мог. А тут еще и устремленный на него требовательный, нечеловеческий взгляд товарища Сталина, которого капитан всегда воспринимал не как секретаря ЦК ВКПБ, а именно как императора. Пусть слишком жестокого порой, даже абсолютно безжалостного, кровавого, но все равно императора, который за шкирку поднял страну на дыбы и заставил ее во всеоружии встретить врага. Как же страшно он смотрит…

Да, раз Росс – та же Россия, только в будущем, то Алексей отвечает за ее судьбу. И обязан вытащить из ямы, в которой она оказалась. Любой ценой вытащить. Капитан снова покосился на портрет и поежился. А затем выпрямился, сцепил зубы и шагнул вперед, к двери.

Император Алексей I принял свою судьбу. Впрочем, нет, Алексей II – первым был отец Петра Великого, Алексей Тишайший. С этого момента ответственность за все в этом мире лежала на нем.

Глава 4

Придя в рубку, Алексей вспомнил о самом важном, что должен сообщить остальным.

– А ведь мы победили, ребята… – с грустной улыбкой сказал он.

– Колы? – удивился Мыкола. – Кого?

– В войне победили. Только что я попросил искина показать мне портреты древних императоров Росса. Одним из них оказался товарищ Сталин…

– Товарищ Сталин?! – пораженно выдохнули бойцы, переглянувшись.

– Именно он, – кивнул Алексей. – Еще искин сказал, что это – император, победивший в великой войне. Потому и говорю, что мы победили!

– Ура!!! – единогласный вопль радости сотряс рубку.

Слишком хорошо бойцы помнили страшную войну, гибель друзей и близких. Помнили, сколько крови пришлось пролить, чтобы сдержать немцев, а затем и потеснить. Значит, все же победили! Да, на это надеялись, об этом мечтали, этого страстно жаждали, но в сорок третьем до победы было еще далеко. Каждый испытывал смутную досаду, что обошлись без него. И одновременно понимал, какой ценой далась не только ему, а всей стране эта победа – сами видели, сами воевали. Да и не только они, все вокруг. Из последних сил советские люди сражались и работали, все отдавая во имя победы – одной на всех. Добились.

Не сразу до бойцов дошло, что значит наличие портрета Сталина в инфохранилище крейсера. А когда дошло, им стало сильно не по себе. Стало больно и страшно. Это что же значит, их родных и близких уже тысячи лет нет в живых? Верить в это не хотелось, такого просто не могло быть…

Мыкола Шелуденко закусил губу, вспоминая мать, младших братьев и сестер, старого одноногого деда и родную хату в Михайловке под Николаевом. Михаил Фельдман с трудом сдерживал слезы, перед глазами стояла комкающая в руках платочек и старающаяся не плакать слишком рано постаревшая мама – такой он ее запомнил на вокзале, уезжая на фронт. Только они вдвоем и выжили из большой и дружной семьи в блокаду. Иван Мурянин опустил голову, его губы раз за разом повторяли имена жены и двух детей, сына пяти и дочери трех лет. Ашот Каспарян растерянно смотрел на Алексея, не в силах поверить, что невеста так и не дождалась его с войны. Проще всего было Виктору Раскосову и Сергею Перкову. Один – странник по мирам, давно привыкший к расставаниям, а второй – детдомовец, у которого никого нет.

Однако отношение бойцов к Россу сразу изменилось – родина. Пусть сильно изменившаяся за тысячелетия, пусть совсем иная по общественному устройству, но все равно – родина. А они ей присягу давали. И если она в беде…

– Итак, ребята, мы в будущем, – глухо сказал Алексей. – Виктор был полностью прав. Росс – тоже Россия. А раз так, сами понимаете…

– Що ж тут не зрозумиты, товарышу капитан? – тяжело вздохнул Мыкола. – Батькивщина – вона всюды батькивщина. У майбутньому? Що ж поробыш, будемо жыты тут…

– Просто жить? – пристально посмотрел на него Алексей. – Уверен? Сможешь спокойно смотреть на кошмар вокруг, зная, что мог помочь избежать его, мог предотвратить? Я не смогу. Ведь не зря же на меня свалилось капитанство на этом крейсере. Да еще и тогда, когда Росс в большой беде. Похоже, хочется того или нет, а придется мне становиться императором и делать все, чтобы спасти страну. Во взгляде товарища Сталина я прочел: "Что, струсил?" Он бы не струсил! И я не имею на это права.

– Императором?.. – растерянно пролепетал Фельдман. – Но мы же коммунисты, товарищ капитан…

– Меня мало интересует идеология, – холодно посмотрел на него Алексей. – Главное – чтобы страна сильной была, чтобы людям в ней хорошо жилось, а не принципы. Да и принципы социализма мы обязательно позже используем. Сейчас, как мне кажется, народ Росса не примет таких идей.

– Научен горьким опытом, по уши наелся красивых слов, – подтвердил Виктор, успевший за время отсутствия императора подробно распросить Умара о жизни в Федерации. – Нынешние "демократы" тоже соловьем заливаются о счастье народа, обещают золотые горы. Только народ им давно не верит, хорошо знает, чего от них ждать.

Немного помолчав, он добавил:

– Надо бы попросить искина перехватить росские передачи головидения, до Гонхаса гиперстанции кое-как дотягиваются. Сами тогда увидим, что происходит.

– Это так, искин? – поинтересовался Алексей.

– Да, мой капитан, – подтвердил тот.

– Перехвати и отследи политические передачи и новости.

– Есть!

Не прошло и десяти минут, на загоревшемся напротив голоэкране появился сидящий за столом молодой светловолосый мужчина в строгого покроя сюртуке. Он вежливо поздоровался с аудиторией и заговорил хорошо поставленным баритоном:

– Уважаемые дамы и господа, к вашему вниманию новости второго государственного канала Федерации Росс. Третий день продолжаются беспорядки на материках Тиркана и Лагос. Разогнать мятежников пока не удается – несмотря на приказ, правительственные войска используют только следоточивый газ, отказываясь стрелять в людей, скандирующих имя императора Алесия. Чтобы хоть немного навести порядок в столице, Санкт-Владибурге, правительству пришлось задействовать президентскую гвардию. Потери столичных мятежников на данный момент составили полторы тысячи человек, однако они не сдаются. Основные их требования таковы: роспуск парламента, отставка президента и немедленная передача всей власти его величеству. Однако ни одна известная политическая сила за ними не стоит, договариваться просто не с кем, поэтому внеочередная сессия объединенного парламента четырех материков без обсуждений отвергла эти требования. Президент поставил мятежникам ультиматум: немедленно разойтись по домам, или будут приняты жесткие меры.

– Брешет, как плешивый пес! – со злостью выплюнул вошедший в рубку Умар. – У него, кроме президентской гвардии, никого нет! А армия стрелять в безоружных людей не станет. Надеюсь, не станет…

– Хорошо, что вы появились, – повернулся к нему Алексей. – Случилось кое-что важное, после чего я решил принять корону.

– Ваше величество! – упал на одно колено просиявший синтарец. – Благодарю!

– Не меня благодарить надо, – помрачнел император. – Выяснилось, что Росс – моя родина в далеком будущем. По крайней мере, среди древних императоров Росса я увидел портрет нашего нынешнего императора, называющего себя, правда, иначе – товарищ Сталин. А значит, моя присяга служить родине распространяется и на Империю. После расказанного вами не считаю себя вправе остаться в стороне. Я – русский офицер, и знаю, что такое честь!

– Все равно спасибо!

– Не знаю только с чего начинать…

Однако судьба сама сделала первый шаг навстречу. Не успел Алексей договорить, как в рубке взревела сирена боевой тревоги.

– Внимание! – ударил по нервам голос искина. – К крейсеру приближается неизвестное флотское соединение. Судя по мощности двигателей и наличию гиперорудий – боевое. На сигнал "свой-чужой" ответа не получено. Соединение на форсаже преследует росский линкор, ответивший на запрос, как положено. Согласно сообщению с линкора, на нем находится начальник флотской разведки метрополии генерал Таркович. Он просит аудиенции у императора. Прикажете идти на помощь, мой капитан?

– Погоди, – поднял руку Алексей, повернувшись к Умару. – Вы что-нибудь слышали об этом самом Тарковиче?

– Очень мало, – пожал плечами синтарец. – Только слухи, что он – человек чести. Человек далеко не публичный – должность обязывает.

– Мирко Таркович, что-то я о нем слышал, вернее, читал… – про себя добавил Виктор. – Вспомнить бы еще что…

Однако вспомнить он не смог. Не слишком интересовался во время учебы периодом восстановления Империи.

– Искин, вызови генерала, – по некоторому размышлению приказал император.

Вскоре на голоэкране появилось изображение одетого в темно-синий мундир с одной золотой звездой на погонах седого человека, похожего на постаревшего ворона. При виде капитана он поклонился и хрипло спросил:

– Ваше величество?

– Капитан Белого Крейсера Алексей Коршунов, – уточнил Алексей.

– Вы не хотите принимать корону?.. – сразу уловил этот нюанс насторожившийся Таркович.

– Не хотел… – вздохнул капитан. – Но вынужден. О причинах позже. Кто вы и почему вас преследуют?

Генерал облегченно улыбнулся, снова поклонился, представился по всей форме и принялся четко, обстоятельно докладывать о своих действиях после того, как узнал о коронации нового императора. Капитану стало не по себе от холодной жестокости и не менее холодного цинизма этого пожилого человека. Таркович не жалел себя, подробно раскладывая по полочкам каждую операцию по устранению противников монархии. Но одновременно у Алексея возникло впечатление, что генерал искренне верит в Империю и мечтает, чтобы его страна снова стала сильной, встала с колен, не развалилась на части. И ради этого готов проливать свою и чужую кровь, творить любые преступления. Лишь бы родина жила. Как военный, капитан понимал такой подход, но повторения на Россе того, что творилось в СССР в 1937-38 годах, не хотел. А значит, придется хорошо подумать, прежде чем начинать действовать. И генерала немного придержать, а то он слишком резво начал.

Алексей смотрел на Тарковича и не знал, что с ним делать. Да, человек чести, слухи правдивы, тут даже доказательств не требуется, видно. Однако руки в крови не по локоть, а по плечи. Абсолютно безжалостен, ему даже Лаврентий Павлович Берия, похоже, в подметки не годится. Страшный человек, в общем. Но одновременно генералу можно доверять в неких пределах – не предаст ради выгоды, поможет в любом деле, но никогда не простит слабости, трусости и беспечности. Сам устранит, если что. И правильно – император не имеет права быть слабым. Иначе это не император, а тряпка. Такого лучше прибить вовремя, чтобы страну не погубил.

До капитана постепенно начало доходить, что действовать ему придется едва ли не жестче, чем действовал в СССР Сталин. От этого у него даже руки затряслись. Но есть ли иной выход? Есть ли другой способ остановить жадную сволочь, способную на все, чтобы набить свои карманы? Нет. Как ни страшно это осознавать – нет. А значит, не ему судить Тарковича. Наоборот, генерала следует приблизить и поручить то, что он умеет делать лучше всего – разведку и внутреннюю безопасность.

"Поздравляю, товарищ капитан, вот у тебя и появился собственный Берия…" – с горькой иронией сказал себе Алексей.

– Поручаю вам, господин генерал, возглавить Департамент Имперской Безопасности, – произнес он уже вслух. – И создавать этот департамент придется практически с нуля. Однако предварительно вы принесете мне клятву личного вассалитета. Переходите на борт Белого Крейсера.

– Как прикажете, ваше величество, – в который раз поклонился Таркович, в глазах генерала мелькнуло не замеченное императором удивление – он явно не ждал, что ему так быстро поверят. – Однако я не уверен, что смогу. Наш линкор почти догнали, эскадра пристреливается, скоро нас накроют…

– Искин! – рявкнул Алексей. – Принять меры по защите союзного корабля!

– Есть, мой капитан!

Стены рубки затряслись – впервые за много лет на полную мощность запустились вариаторы, энерговоды двигательной системы наполнились плазмой, и Белый Крейсер резко прыгнул вперед, выходя из астеродного поля, в котором скрывался после принятия на борт терпящих бедствие. Одновременно заработали генераторы защитных полей, выдвинулись антенны гиперорудий, открылись торпедные и ракетные люки, активизировались лазеры. Если бы на борту присутствовали пилоты, то из выходных аппарелей вылетели бы истребительные эскадрильи, но пилотов не было.

* * *

Потрясенные офицеры в рубках кораблей эскадры преследования с открытыми ртами смотрели на картину, которую до сих пор видели только в исторических хрониках – атакующий врага Белый Крейсер. Покрытый светящимися сетями защитных полей огромный корабль неожиданно вырвался из пояса астероидов и, наращивая скорость, понесся вперед. Сканеры и гравирадары сообщили, что его орудийные, торпедные и ракетные порты открыты. И атакует Белый Крейсер не кого-нибудь, а их самих! Без предупреждения атакует, что допускалось только по отношению к врагам престола или изменникам.

– Огонь! – рявкнул побелевший командущий эскадрой, адмирал Винговит. – Да стреляйте же в него, черт вас раздери! Он нас сейчас накроет!

– Мы не будем стрелять в императорскую резиденцию, – ледяным тоном заявил старший канонир флагмана, майор Ранковский. – Даже если крейсер взорвет нас – он в своем праве. На нем – император!

– Да нет никакого императора! – яростно взревел адмирал, хватаясь за кобуру табельного бластера. – Это самозванец, мать вашу так и разэдак! Мятежа не допущу! Огонь, или я вас лично расстреляю!

Однако майор успел выстрелить первым. С бедра. Его примеру последовали другие офицеры невысокого ранга, они быстро справились с не ждавшими такого "демократами". А затем по эскадре прошел заранее оговоренный сигнал "Белое лето", и то же самое произошло на остальных кораблях. Капитанов и старпомов просто перебили без предупреждения, как бешеных собак, не разбираясь в их мотивах. Некоторое время кое-где еще вспыхивали короткие перестрелки, но быстро прекратились – сторонников "демократии" на флоте было очень мало. И относились к ним соответствующе.

– Вызывай крейсер по старым имперским протоколам! – повернулся к офицеру связи Ранковский. – На всех известных волнах! Пока не поздно!

– Готово! – вскоре отозвался тот.

– Ваше величество! – заговорил в микрофон майор. – Не стреляйте! Мы не будем сопротивляться! Эскадра восстала, предатели уничтожены, власть взяли ваши сторонники! Мы готовы принести вам клятву верности!

Сперва ничего не изменилось, а затем Белый Крейсер начал замедлять ход. Однако защитных полей не опустил, на что Ранковский одобрительно кивнул – правильно, на эскадре вполне мог найтись идиот, способный выпустить несколько торпед. Не нашелся, правда, и слава Создателю.

Прошло два часа, и экран связи засветился мягким светом. Майор поежился и встал по стойке смирно, глядя на на него. Неужели сейчас он увидит императора? Сколько лет Ранковский мечтал об этом, с отчаянием глядя, как власть имущие рвут страну на куски…

* * *

Сдача эскадры стала для Алексея немалой неожиданностью, однако он успел отдать приказ не атаковать. Хотелось только надеяться, что это не ловушка. Но не стрелять же в возможных союзников? Тем более что искин заверил: Белому Крейсеру залпы этой эскадры – что слону дробина.

Как вскоре выяснилось, эскадра действительно сдалась. Но почему? Капитан никак не мог этого понять. С какой стати офицеры, служащие Федерации Росс, не пожелали сражаться с тем, кто самозванно объявил себя росским императором? Ведь уж кто-кто, а демократы императора точно не признают. Они не могли поставить во главе эскадры нелояльных себе людей. То что же тогда, черт возьми, происходит? Нет, лучше дождаться прибытия Тарковича – пусть объяснит.

– Мой капитан! – внезапно заговорил искин. – Согласно протоколу, новых вассалов следует встречать в парадном императорском мундире. Не желаете переодеться?

– В парадном мундире? – переспросил Алексей, переводя взгляд на Виктора.

Тот кивнул, подтверждая. Обреченно махнув рукой, капитан отправился к себе – раз уж согласился на эту неблагодарную роль, то негоже встречать местных в поношенной полевой форме командира Красной Армии. Она здесь не слишком уместна. Оказавшись в своей каюте, Алексей сразу заметил двух киберов и черный мундир, лежащий на кровати. В первый момент он даже показался похожим на эсесовский, однако вскоре капитан понял, что это не так – только цвет совпадает, покрой совершенно иной. С тяжелым вздохом он разделся, передав старую форму киберам и наказав беречь ее, как зеницу ока. А затем натянул на себя императорский мундир – по словам искина, такой имели право носить только сам император и наследник престола. Пришлось прибегнуть к помощи кибера, застежки оказались абсолютно незнакомыми – края одежды просто слипались.

Мундир сидел как влитой, словно на него и шили. Странно. Хотя от искина всего можно ждать, мог и пошить на всякий случай – киберов на крейсере хватает. Капитан так и не сумел понять разумен этот самый искин или нет. По многим признакам, да – не раз язвил, но тут же спохватывался и снова притворялся обычной машиной, умеющей только то, на что запрограммировали. Снова вздохнув, Алексей подошел к зеркалу и внимательно осмотрел себя. Торжественно выглядит, даже слишком торжественно – черный цвет мундира подчеркивал стройность фигуры, человек в нем казался воплощением силы и властности. Однако какой-то детали явно недоставало, образ был незавершен.

– Мой капитан! – привлек внимание голос искина.

Алексей обернулся и замер. Перед ним стоял кибер, держащий на небольшой бархатной подушке тонкий серебряный обруч с утолщением спереди. В виде прозрачного пятигранного кристалла. Голографическое изображение этого обруча висело над троном. Значит?.. Да, корона Росской Империи. Очень простая на вид, в отличие от той же шапки Мономаха. Но в этом ли дело? Корона – всего лишь символ. Символ власти. Дрожащими руками капитан снял обруч с подушки и опустил себе на голову. И только когда тот коснулся волос, Алексей осознал, что окончательный выбор сделан. Вот в этот самый момент. Обратной дороги у него больше нет. Император. И этим все сказано.

Когда Алексей появился в рубке, там воцарилось потрясенное молчание. Россы тут же опустились на одно колено, а земляне застыли на месте с раскрытыми ртами. Хорошо знакомый товарищ капитан, с которым вместе пуд соли съели, сейчас выглядел совсем иным. Ему хотелось поклониться, от его фигуры веяло чем-то непонятным, но таким, что дрожь пробирала.

– Ваше величество! – выдохнул Умар, в его глазах стояли слезы. – Ваше величество…

– Оставьте! – скривился Алексей. – Вы лучше скажите мне другое. Ваш Синтар действительно можно быстро поднять? Сумеете, если станете моим личным вассалом?

– Сумею! – подтвердил синтарец. – Беда в другом. У Синтара почти нет собственных космических кораблей. Наши гвардейские дивизии на многое способны, оружие тоже имеется, но людей надо на чем-то вывезти с планеты.

– Значит, для начала поговорим с генералом. А вот и он, кстати.

Искин объявил о прибытии Тарковича, и тот появился на пороге. При виде императора в парадном мундире и короне глаза генерала слегка расширились, и он низко поклонился. Однако выпрямившись ничего не сказал, как-то странно глядя Алексея. Тот сразу понял, чего от него ждут, со вздохом поднялся на возвышение и сел на трон. Императора охватило белое сияние и металлический голос приветствовал его обычными словами:

– Правь и славься в веках!

– Ваше величество! – опустился на одно колено Таркович.

– К делу, генерал! – отмахнулся Алексей, которого страшно раздражали все эти церемонии. – Как я уже говорил, вы становитесь моим личным вассалом и возглавляете Имперский Департамент Безопасности. Согласны?

– Как я ему быть не согласен, если мне приказывает император? – притворился удивленным Таркович.

– Не смешите меня. Росс, насколько мне известно, двести лет живет без императора. Поэтому преклонению перед оным взяться неоткуда. Каковы ваши истинные мотивы? Только не надо лгать, искин сообщит мне, если вы солжете.

– Не стану… – тяжело вздохнул генерал. – Понимаете, ваше величество, я издавна монархист. Считал и считаю, что только сильный император способен навести в Россе порядок.

– Вот! – поднял палец Алексей. – Вот этим мы с вами и займемся в первую очередь. Хочу сообщить, что преследовавшаяся вас эскадра сдалась мне. Впрочем, вы, наверное, в курсе. Я только не могу понять почему она сдалась.

– Чего же тут непонятного, Ваше величество? – позволил себе едва заметную усмешку Таркович. – Флотские офицеры в большинстве своем всей душой презирают "демократов". Особенно офицеры младшего звена. При этом в Федерации капитаном корабля человек не "демократических" взглядов стать не может, в результате чего все двести лет после распада Империи существует жесткое противостояние между командирами кораблей, их прихлебателями и остальным экипажем. Видимо, адмирал отдал приказ атаковать Белый Крейсер и получил в ответ мятеж. Мятежники и сдали вам эскадру.

– Ясно… – задумчиво посмотрел на него император. – Что ж, приносите клятву. А затем поговорим более предметно. Нужно определить с чего начинать. Я в немалой растерянности. Да! Чуть попозже обязательно опишите мне состав бывшей Империи. Какие есть страны, чем они дышат и так далее. Искин имеет данные двухсотлетней давности, а мне нужно знать, что происходит сейчас.

Таркович опустился на одно колено и принес императору Алесию II личную вассальную клятву. Тот в который раз вдохнул, осознав – россы, похоже, все равно будут называть его Алесием, а не Алексеем. Что ж, придется привыкать. По мнению остальных землян, клятва генерала звучала пафосно-нелепо, но они понимали, что со своим уставом в чужой монастырь лучше не соваться, поэтому промолчали, хотя Сергей Перков и Михаил Фельдман не сдержали ироничных ухмылок. После чего покосились на Тарковича – не заметил ли? Каким-то подсознательным чутьем они ощутили, что с этим человеком лучше не шутить – шутки он вряд ли понимает. А если и понимает, то по-своему – вполне способен в ответ пошутить в стиле незабвенного Лаврентия Палыча. Тем более, что должность у него такая же.

Спустившись с тронного возвышения, Алексей положил Тарковичу руку на плечо и негромко сказал:

– Я, император Алесий II, принимаю вашу клятву, генерал. И в ответ клянусь сделать все, чтобы Империя была сильной, чтобы людям в ней жилось хорошо, чтобы каждый ее подданный имел уверенность в завтрашнем дне. Обещаю прислушиваться к разумным советам и никогда не обижать вассалов без уважительной причины. Однако все и всегда буду решать сам! Сделать меня чьей-либо марионеткой, хотя бы и вашей, простите уж, не позволю. Спрашивать за порученное тоже буду строго. А теперь вставайте.

Во взгляде Тарковича читались задумчивость и вопрос:

"А справишься ли ты, паренек? Ты же еще так молод…".

Император невесело усмехнулся в ответ, как бы говоря:

"Куда же мне деваться? Придется…".

Генерал понял его молчаливый ответ, наклонил голову и поднялся на ноги.

– Перед тем, как мы начнем обсуждение общих вопросов, надо решить два других, – негромко сказал Алексей. – Первый – просьба Умара ос Хро-Грара о личном вассалитете и его обещание поднять в этом случае Синтар.

– Ос Хро-Грар? – Таркович безошибочно нашел взглядом среди остальных смуглого синтарца, хотя поначалу и остановился было на Ашоте Каспаряне. – Известный в прошлом род. Всегда был верным. Уверены, что сможете?

– Уверен! – заявил синтарец. – Вы знаете, как относятся у нас к императору и как презирают "демократов". Синтар чтит клятву крови и подчинится личному вассалу, тем более принадлежащему к одному из старейших родов планеты. Проблема в транспортных кораблях для вывоза десантных дивизий.

– Да разве это проблема? – хитро усмехнулся генерал. – Так, проблемка. Очень легко решаемая. Небезызвестные транспортные компании "Две Линии" и "Горбынь" через подставных лиц принадлежат флотской разведке. Во главе обеих стоят сто раз проверенные люди. Убежденные имперцы.

– То-то больно на их кораблях дисциплина хороша… – рассмеялся синтарец. – Доводилось пару рейсов хаживать на "Знамени Росса", помню. Все удивлялся, что ребята там больше на военных, чем на торговцев смахивают.

– Так что корабли будут, – во взгляде Тарковича читались веселье и злой азарт. – Через две недели транспортный флот выйдет на орбиту Синтара. Успеете собрать войска?

– Сделаю все возможное и невозможное, – подтянулся Умар. – Но мне нужно максимально быстро оказаться дома.

– Вы забыли, что личные вассалы его величества получают альфа-корветы. Искин, они целы?

– Естественно, – отозвался тот. – Один уже расконсервирован, в память его управляющего кибернавигатора занесен ваш генетический код, господин генерал. Как только господин ос Хро-Грар станет вассалом моего капитана, я расконсервирую второй.

– А что такое альфа-корветы? – поинтересовался Алексей.

– Самые скоростные корабли из всех известных. Они даже до самой дальней системы Империи, Ларата, добираются всего за три дня, тогда как флотские курьеры, сейчас считающиеся самыми быстрыми на Россе, затрачивают на то же самое шесть дней. Помимо этого альфа-корветы неплохо вооружены и обладают генераторами защитного поля первого класса. Уничтожить их непросто, после первой же атаки уйдут в гипер – и ищи-свищи. В прошлом личные вассалы использовали эти корабли, чтобы с максимально возможной скоростью исполнять поручения его величества. Любой чиновник любого ранга обязан был оказывать им помощь. Как только вассал появлялся на какой-либо планете, он становился там на время своего пребывания верховной властью. Голосом императора. Неподчинение голосу императора каралось смертью на месте.

– А серые крейсера?

– Их капитаны – также личные вассалы. Кстати, ваше величество, вы сейчас можете вызвать сюда все девять серых крейсеров и назначить им капитанов. Для этого вам достаточно отдать приказ искину.

– Гоподин генерал полностью прав, – подтвердил тот.

– Для того, чтобы назначить капитанов, их нужно иметь… – скривился Алексей.

– У вас рядом эскадра, на которой хватает опытных навигаторов, – возразил Таркович.