Текст книги "Чужая школа (СИ)"

Автор книги: Иар Эльтеррус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Конечно, – кивнул Иван Афанасьевич. – Проверьте все, что можно, профессор должен быть полностью здоров, когда проснется.

Он сам удивлялся своему ледяному спокойствию, но так было лучше всего. Удивляться, переживать и даже плакать он станет, когда останется наедине с собой, когда никто этого не увидит. А пока он обязан быть сильным, ведь от него зависят дети, их жизни и их благополучие.

Тем временем две капсулы открылись, в одной из них сел высокий краснокожий гуманоид с сильно выступающими нижними клыками, в котором однозначно угадывался сказочный орк. А вот во второй… Во второй оказалась красивая, даже очень красивая женщина, при виде которой у директора подкосились ноги. Господи, этого не может быть! Лена, вылитая Лена в молодости! Он с трудом избавился от наваждения, прекрасно понимая, что это не его покойная жена. Эта женщина просто похожа.

– Госпожа Эмрис? – надменным тоном поинтересовалась последняя, выбравшись наружу, своей наготы она ничуть не стеснялась, а фигурой она обладала потрясающей, радующей взгляд любого мужчины. – Что происходит? Последнее, что я помню, взрыв… Было объявление о нападении кланов Райторна, но так ли это?..

– Насколько мне известно, именно так, – брезгливо процедила медик, из чего стало ясно, что эти две женщины на ножах. – Согласно записи искина, вас доставили сюда без обеих рук и ноги. И с кучей других ранений, от позвоночника вообще остались одни осколки. Вот только затем станция подверглась смертельной опасности, и весь персонал вместе с учащимися был эвакуирован древней системой. Кроме тех, кто находился в стазисе. Айтос, спасаясь от гибели, увел «Тархи Ла» в блуждающую червоточину. Вот только с того момента прошло шесть миллионов лет. Можете сами запросить дату у искина, если не верите мне.

Леди Хебонель широко распахнула свои красивые зеленые глаза, застонала и села на пол там, где стояла. Некоторое время она раскачивалась, обхватив голову руками и явно пребывая в отчаянии, однако затем взяла себя в руки. Еще немного посидела, размеренно дыша, и встала, воспользовавшись помощью протянувшего ей руку Николая Ивановича.

– Кто эти люди? – надменно спросила она. – И на каком языке мы сейчас говорим? Я его раньше не слышала.

– Язык именуется русским, – насмешливо бросила госпожа Эмрис. – По распоряжению нового директора, Ивана Афанасьевича Нестерова, стоящего перед вами, он с сегодняшнего дня является официальным языком школы. Второй мужчина, помоложе – наш новый капитан, Николай Иванович Сафронов. И прикройте, наконец, срам, сударыня, вы в школе, а не в элитном борделе среди своих любовников.

Медик швырнула стихийнице запаянный пакет с комбинезоном. Та молча поймала его, вскрыла и быстро оделась. После чего вежливо поприветствовала новое начальство, не став прекословить. Видимо ее слишком поразил срок, проведенный в стазисе.

Орк тоже успел одеться, после чего подошел к Николаю Ивановичу и представился:

– Кайе-Орхай, первый помощник главного инженера, господин капитан! К вашим услугам! Я готов приступить к своим обязанностям.

– Очень хорошо, что готовы, – кивнул тот. – Поскольку вы единственный инженер на борту, то становитесь главным инженером.

– Зафиксировано! – провозгласил Айтос. – Это правильное решение, Николай Иванович. Никто лучше Кайе-Орхая не знает станцию. С его помощью восстановление пойдет намного быстрее.

– А правда, что прошло шесть миллионов лет? – поинтересовался урук-хай.

– Правда, – заверил искин. – Станция в страшном состоянии. Я, конечно, сделал, что мог, но возможностей у меня было маловато. Основные ремонтные дроиды в стазис-складе, а добраться до него без капитана и директора я никак не мог. Во время нападения почти все имевшиеся были уничтожены.

– Я нападения не застал, – вздохнул Кайе-Орхай. – Пострадал во время ремонта вспомогательных двигателей, взорвался недавно приобретенный пространственный инжектор, какая-то сволочь заложила в него мину. Похоже его в таком виде и доставили на «Тархи Ла». Думаю, наш снабженец в сговоре с кем-то, без его ведома провернуть такой фокус было невозможно. Найти бы паскуду, я бы ему сердце вырвал за все хорошее…

– Он мертв уже миллионы лет, – с грустным смешком ответил Айтос. – Скидываю тебе на имплант отчет по состоянию станции, как разберешься во всем, связывайся, будем решать, что делать в первую очередь.

– Хорошо, – кивнул инженер.

Госпожа Эмрис тем временем колдовала над капсулой профессора, по поверхности той прокатывались световые волны и потоки различных символов, формируя из себя целые картины. Иван Афанасьевич с любопытством наблюдал за происходящим, понимая, что видит работу профессионала. Очень хорошо, что эта женщина здесь, квалифицированный медик очень пригодится.

– Господин директор! – подошла к нему леди Хебонель. – Прошу срочно запросить у искина медцентра, нет ли скрытых стазис-помещений.

– Зачем? – поинтересовался Иван Афанасьевич.

– Дело в том, что незадолго перед моим ранением были ранены несколько учеников. Их переправили в медцентр и положили в стазис, я это точно знаю. Но детей здесь не вижу! Нужно выяснить, где они.

– Так обратитесь к медику, – с недоумением посмотрел на стихийницу директор. – Это ее епархия.

– Мы с ней в очень плохих отношениях, – вздохнула та. – Не буду скрывать, что большей частью по моей вине, но это не отменяет того факта, что слушать меня она просто не пожелает.

– Понял, – кивнул Иван Афанасьевич и двинулся к госпоже Эмрис, как раз отошедшей от капсулы, снова засветившейся ровным бежевым свечением. – Извините, но леди Хебонель утверждает, что перед ее ранением сюда отправили раненых учеников и положили в стазис. Это значит, что они должны быть где-то здесь.

– Да что может утверждать эта сука! – вспыхнула негодованием медик.

– Стоп! – поднял ладонь директор. – Вы сначала вдумайтесь в смысл слов, не обращая внимания на то, кто их сказал. Речь идет о жизни детей!

– Да что это я… – опомнилась госпожа Эмрис. – Извините. Слишком не люблю… эту. Но дети? Говорите, несколько учеников?

– Да.

– Сейчас запрошу искина.

Примерно через минуту молчания медик тяжело вздохнула и явной неохотой сказала:

– Мне очень не хочется признавать правоту этой дамы, но не признать тоже не могу. Здесь действительно имеется скрытый отсек, в нем сейчас шестеро детей, два мальчика и четыре девочки, возраст от тринадцати до пятнадцати лет. Не знаю, почему мои коллеги решили поместить их туда. Хотя…

– Как вы думаете, детей следует разбудить сейчас? – спросил Иван Афанасьевич.

– Думаю, да, столь долгое нахождение в стазисе никому не идет на пользу, – кивнула госпожа Эмрис. – Судя по отчетам аппаратуры капсул, дети здоровы, проведено полное восстановление. Расовая принадлежность – три человека, аллиара, урук-хай и кайсар.

– Аллиара и кайсар? – приподнял брови директор. – Кто это?

– Аллиара? – на мгновением задумалась медик. – Самое близкое понятие в вашем языке – эльфийка, но эта раса, в отличие от сказочных эльфов, не бессмертна, живет примерно до восьмисот лет. Но столь же красива. Кайсар – гуманоид, кожа коричневая, уши заостренные, небольшие, два ряда зубов, небольшие рога. Все три расы генетически совместимы с людьми.

– Значит, это подвиды людей, – констатировал Иван Афанасьевич.

– Естественно, просто долго жили в других условиях, вот и изменились, – подтвердила госпожа Эмрис. – Общее происхождение большинства рас от Кер’Эб Вр’Ан давно доказано. Хотя это не объясняет появление у моего народа дополнительной пары рук и кое-каких других органов. Видимо, предки увлекались генетическими экспериментами. Но вернемся к делу. Я отдала приказ на закачку детям инфопакета русского языка и их последующее пробуждение. Идемте туда, нельзя, чтобы они никого не увидели, проснувшись. Перепугаются.

– Идемте! – решительно заявил директор, когда речь шла о детях, он забывал обо всем.

Медик двинулась к боковой стене, приложила к ней руку. Открылся проход, он словно протаял, как протаивает льдинка, если приложить к ней горячий паяльник. Леди Хебонель двинулась за ними. Госпожа Эмрис недовольно покосилась на нее, но ничего не сказала, помня, что по отношению к детям эта стерва очень заботлива. Николай Иванович остался в основном зале обсуждать с инженером предстоящий ремонт станции. Он снова ощущал себя при деле, на службе, и испытывал немалый подъем духа. Бывшему офицеру в мирной жизни было неуютно, не хватало драйва, поэтому он совершенно не переживал о Земле и оставшихся там. Родных у физрука не осталось, не о ком беспокоиться. Помимо того, ему очень понравилась четыхрукая медик, невзирая на ее экзотический вид. Была в этой женщине что-то основательное, правильное, настоящее.

В относительно небольшом отсеке, бывшем на самом деле больше земного спортзала, стояло двенадцать капсул, несколько отличающихся по виду от остальных, они были более вытянутыми и серебристыми. Иван Афанасьевич обратил на это внимание госпожи Эмрис.

– Все верно, – кивнула она. – Это так называемые обучающие капсулы. Они куда более совершенны, имеют множество дополнительных функций помимо лечения и стазиса. Я и сама бы положила раненых детей именно в них. Правильно коллеги поступили.

Шесть капсул с легким шелестом открылись. Около минуты ничего не происходило, а затем в одной из них села человеческая фигура. Точнее, не совсем человеческая – красная кожа и выступающие нижние клыки говорили о ее принадлежности к тому же народу, что и Кайе-Орхай.

– Здравствуй, Лия-Дорай, – ступила вперед стихийница. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, госпожа Хебонель, – ломким баском ответила урук-хай. – А что случилось? Я помню, мы бежали к эвакуационным капсулам, потом вспышка и… все. Открыла глаза здесь…

– Ты была сильно ранена, поэтому тебя переместили в медцентр и поместили в стазис для восстановления, – пояснила женщина. – Но так случилось, что станция оказалась заброшена после эвакуации, и о нас забыли. Прошло очень много времени. Но все равно надо жить. Позволь представить тебе нового директора школы, представителя народа Кер’Эб Вр’Ан, Ивана Афанасьевича Нестерова. Сразу предупреждаю во избежание. Он темный одаренный со всеми достоинствами и недостатками таковых. Язык, на котором мы сейчас, говорим, называется русским и отныне является официальным языком «Тархи Ла». Дальнейшее обучение будет проходить на нем.

– Добрый день, господин директор! – раздался хор детских голосов. – Желаем вам здравия!

Как оказалось, остальные дети тоже сели в капсулах и сейчас с интересом и явной опаской смотрели на старого учителя. Похоже, известие о том, что он темный, изрядно напугало их. Иван Афанасьевич тоже пристально изучал их. Вот та невероятно красивая девочка с огромными глазами и острыми подвижными ушками наверное пресловутая аллиара, эльфийка. Вон тот угрюмый паренек с шестью почти не видными рожками на голове, маленькими, почти незаметными заостренными ушами, плотно прилегающими к коже, и коричневой кожей скорее всего кайсар. Остальные трое практически ничем не отличались от земных ребят, разве что хорошо тренированными телами. Мальчик и две девочки. Лет четырнадцати-пятнадцати.

Госпожа Эмрис между тем раздала детям пакеты с комбинезонами, те выбрались из капсул и оделись. Наготы никто не стеснялся, и Иван Афанасьевич отметил это про себя. Видимо, моральные нормы здесь отличались от привычных. Затем ученики вежливо поклонились учителям и медику.

– Лия-Дорай, урук-хай, клан Майхар с планеты Даурум, система Кайхон, – представилась краснокожая крупная девушка.

– Калатиэль Олиханниэ из Дома Белых Звезд, – последовала ее примеру «эльфийка». – Космостанция «Сияние Белых Звезд», система Таналис.

– Марика лон Даас, Гейта лон Карос, – присели беловолосая красивая девушка и пухленькая брюнетка. – Планета Алария, система Шерадо-Онис.

– Гастар Ди Фариад, – хмуро пробурчал кайсар. – Торговая станция «Барахай», система Леорад.

– Лиас Горарди из рода Хойто, – опять поклонился последний из учеников, среднего роста улыбчивый шатен, довольно симпатичный, но не красавец. – Наследник рода. Планена Аллания, система Байхар.

– Иван Афанасьевич Нестеров, – улыбнулся детям старый учитель. – Планета Земля, Солнечная система.

– Простите, господин директор, а как мне связаться с домом? – спросил Лиас. – У меня больной отец, ему даже аллиарские целители помочь не могут, я за него очень волнуюсь…

– Боюсь, что никак… – Иван Афанасьевич понял, что скрывать случившееся нельзя. – Слишком много лет вы провели в стазисе, ваших родных, простите за печальное известие, давно нет в живых.

– Много – это сколько? – решительно спросила Марика.

– Шесть миллионов, – с тяжелым вздохом сообщила леди Хебонель.

Шесть пар расширенных до предела глаз скрестились на ней. Поначалу дети просто не поверили в страшное известие, но постепенно до них начало доходить, что им не солгали. По щекам девочек побежали дорожки слез. Мальчики сжали зубы и набычились.

Воцарилось тяжелое молчание.

Глава 4

– Я понимаю ваше горе, дети, и сочувствую ему, – негромко сказал Иван Афанасьевич, – мы тоже оказались здесь после срабатывания древней системы без всякой надежды вернуться домой. Но надо жить дальше.

– То есть меня теперь никто не заставит выйти замуж за грэнна Холатаса? – несколько невпопад спросила Калатиэль. – Святые боги, спасибо вам!

– Те, кто мог это сделать, давным давно истлели, – с улыбкой заверила ее леди Хебонель, вызвав слабую ответную улыбку «эльфийки». – Но наших семей, родов и кланов тоже нет, возвращаться нам некуда, дети, так что у этой медали две стороны.

– Да и демоны с ними, со всеми! – резко махнула рукой Марика. – Мне, например, особо возвращаться было некуда. Я же колдунья, отрезанный ломоть. Такой в добропорядочной дворянской семье не место! Да я даже каникулы в школе проводила, лишь бы их кислые морды не видеть!

– Я тоже, – поддержала землячку Гейта. – На нашей планете одаренных очень не любили и всеми силами это показывали, так что для меня разницы нет – меня даже родная мать дочерью не признавала, говорила через губу, с презрением, как со служанкой. Так что я вижу одни только плюсы – теперь не придется отрабатывать плату за обучение там, где семья определит.

– Я вообще сирота, – пожал плечами Гастар, – поступил по квоте, сдав экзамены на отлично. Спасибо учителям из приютской школы, без их помощи не справился бы. Поэтому мне тоже безразлично в каком я времени. Все равно пришлось бы заново устраиваться.

– Я – вольная охотница урук-хай, и никому ничем не обязана, – оскалила нижние клыки Лия-Дорай. – Кроме нашедшего и отправившего меня сюда за свой счет шамана клана. Но он давно мертв, убит на второй год моего обучения, с его убийцами мне не по пути.

– А меня ждал дома больной отец… – закусил губу Лиас, явно с трудом сдерживая слезы. – Я был единственной его отрадой в жизни… Он не дождался и умер в одиночестве… И нищете… На мое обучение все наши деньги ушли, последние земли продали… Я так надеялся вернуться и изменить ситуацию, маги в нашем мире очень хорошо зарабатывают…

– Поплачь, малыш, не держи горе в себе, – Иван Афанасьевич подошел и обнял его.

Лиас сперва дернулся, а затем, осознав, что ему действительно сочувствуют, уткнулся директору в подмышку и принялся всхлипывать. Он по-настоящему любил отца, и потеря рвала душу в клочья. Однако долго плакать дворянин себе не позволил, а он, невзирая на то, что род разорился, все равно считал себя дворянином. Парнишка был благодарен новому директору за сочувствие, но должен был держать себя в руках. Отец всегда так учил.

– Идемте, дети, надо поселить вас, – позвала леди Хебонель. – Познакомитесь со своими новыми соучениками. Прошу не удивляться разрухе, станцию придется восстанавливать, поэтому все сейчас будут поселены в жилом комплексе медцентра. Однако уроки мы вскоре начнем, здесь также архимагистр Маор, он поможет выстроить учебный процесс, как должно.

– Да, леди права, – поддержала ее медик. – Господин директор, давайте разберемся с расселением, аппаратура сообщила, что профессора можно выпускать из капсулы, все неточности восстановления купированы. А затем вам с господином капитаном следует лечь в капсулы на внедрение имплантов и обучение, чтобы вы могли пройти сертификацию. Нам нужно, чтобы вы как можно быстрее вступили в должности по всем правилам. Иначе по-настоящему начать ремонт будет невозможно.

Архимагистр Маор оказался высоким, пожилым, полностью лысым мужчиной, почти не отличавшимся от человека, разве что кожа сиреневая и вместо ушей складки кожи. Молча выслушав медика, он ненадолго задумался, затем поприветствовал новых директора и капитана, тоже не выказав сомнений в их компетентности. Однако сообщил, что сразу после внедрения имплантов займется их обучением в ускоренном режиме, темный дар следовало как можно быстрее брать под контроль, пока он не пошел вразнос.

Из стазисного зала все переместились в жилое крыло, где продолжалась суматоха расселения. Кают хватало с большим запасом, поэтому земляне заняли ближайшие к телепорту. Причем некоторые дети предпочли поселиться по двое и даже по трое, не желая оставаться в одиночестве на новом месте. Валя Семенова, например, выбрала в соседки флегматичную Владу Коротенко. Правда, в каютах у каждого жильца все равно имелась отдельная спальня, а помимо спален небольшая гостиная, подобие кухни и удобства, включая ионный душ. К сожалению, не водный. Маша Старцева, Галя Дурново и Зина Горяева предпочли поселиться в одиночестве. Старшие мальчики – Сергей Хрущ, Гена Койтов и Витя Хмуров – предпочли одну каюту на троих. Младшие тоже решили жить с друзьями, разбившись на пары, а вот девочки, наоборот, обрадовались возможности стать полноправными хозяйками в своем жилище. Двух самых маленьких учеников забрали в свои каюты учителя – Аню Кайнеберг взяла Мария Степановна, а Колю Дугаря – Ефим Наумович. Остальные взрослые расселились поодиночке.

В каютах имелось все нужное для жизни, причем предназначение многих вещей было совершенно неясно, приходилось чуть ли не каждую мелочь спрашивать у искинов. Особенно порадовали стоящие в каждых апартаментах малые пищевые синтезаторы. Огорчен был только Булыга – синтезатор не выдавал спиртного, сообщая, что оно в школе под строгим запретом.

– Прошу всех покинуть каюты и собраться в коридоре, – объявил через подобие интеркома Иван Афанасьевич.

Дождавшись, пока земные учителя и ученики собрались в большой, уютной кают-компании, каковых в жилом комплексе имелось около десятка, он представил им местных коллег и соучеников, вызвав негромкий шум и переглядывания. Потом назвал имена землян. Немного помолчав, предложил шести новым ученикам выбрать себе каюты.

Марика и Гейта, как землячки, поселились вместе, рядом с каютой Зины Горяевой. Остальные четверо решили жить в одиночестве. Точнее, трое. Калатиэль сначала было направилась к одной из пустых кают, но прошла мимо Гали Дурново и резко остановилась. Ее тонкий нюх сразу уловил, что прошлой ночью эта хмурая девушка спала, как минимум, с тремя мужчинами, а значит, она, скорее всего, такая же, как и сама аллиара. Посмотрев на землянку аурным зрением, Калатиэль поняла, что полностью права. Тоже целительница! Только темная, а это еще опаснее и тяжелее дается носительнице дара.

– Здравствуй, – повернулась она к Гале. – Меня зовут Калатиэль Олиханниэ из Дома Белых Звезд.

– Здравствуй, – пробурчала землянка. – Слышала. Ты что-то хотела?

– Просто ты такая же, как и я, и проблемы у нас схожие. В последнее желание жить не дает, хочется все время отдаться мужчине? Так ведь? Можешь не стесняться, у меня то же самое. И, как я уже говорила, причина одна.

– Ты ее знаешь? – оживилась Галя. – Я уж думала, что у меня бешенство матки, что с ума схожу, а ничего поделать не могу! Приходится все время ходить с… одной штукой… там…

– Мне бы такую, – позавидовала аллиара. – Только давай не будем здесь это обсуждать, не хочу, чтобы кто-то лишний услышал, еще шлюхами посчитают. Хотя сейчас все равно, наверное. Это раньше нельзя было репутацией рисковать, меня собирались сразу после школы выдать замуж за одного старого козла, он восемь молодых жен уморил, я была бы девятой. А если бы в Доме узнали, что я с кем-то переспала, то сразу же палача прислали бы, он бы меня и прирезал. Причем ритуальным способом. Прежняя администрация еще и ритуальный зад под это дело бы предоставила. Нынешний директор вроде не такой, не станет лебезить перед всякими высокопоставленными скотами?

– Иван Афанасьевич? – позволила себе слабую улыбку землянка. – Ни в жизнь! Он лично морду главному сутенеру города набил, когда тот прямо в школе начал заманивать девчонок в притоны, шлюхами. Но об этом дейтсвительно не здесь, пошли в ко мне в каюту.

Девушки направились туда, заперлись, заказали в синтезаторе сока и фруктов, сели напротив и поняли, что симпатичны друг другу, хоть и принадлежат к разным видам. Без всяких пошлых подоплек симпатичны.

– Я к сутенеру пошла только из-за этого треклятого желания, когда совсем уж невтерпеж стало, – продолжила рассказ Галя, которой давно хотелось поделиться с кем-то своей бедой, но она боялась реакции на это и молчала, держала все в себе. Понимала, что девушки сразу обзовут шлюхой, а парни воспользуются ее безотказностью и будут хвастаться этим на каждом углу. – Условием поставила, чтобы никто ничего не знал, ночами приходила, замаскировавшись. Потом, когда клиенты остались довольны, попросила всякие приспособления, чтобы иметь возможность… э-э-э… постоянно… ну…

– Я поняла, – улыбнулась Калатиэль. – У нас в Доме ни о чем подобном никогда не слышали. Да и вообще знали только одно. Женщина покорно и неподвижно лежит в ночной рубахе с дыркой, пока мужчина в темноте не сделает свое дело и не уйдет. Ничего более этого разрешено не было. Если ты хотя бы пошевелишься в процессе или застонешь, могли камнями забить. Или, того хуже, привязать к решетке над молодыми ростками сайтара, они за день проросли бы сквозь тело. Это, говорят, очень больно…

– Жуть! – содрогнулась землянка. – Нет, я бы так жить не смогла! А приспособления? Вот, гляди.

Она подняла с пола свою сумку, которую кто-то неизвестный переместил на станцию, за что ему стоило сказать отдельное спасибо, Галя понятия не имела, сумела бы справиться с собой без столь нужных ей вещей. Скорее всего, нет, пришлось бы идти отдаваться первому встречному, и будь что будет. Или вешаться. Выложив различные штуковины на стол, она объяснила для чего предназначена каждая, с интересом глядя, как глаза «эльфийки» делаются все более круглыми.

– Потрясающе! – выдохнула та. – Слухи ходили, что у взрослых целительниц что-то такое есть, но об этом говорили очень тихо и намеками, чтобы, не дай боги, мужчины не услышали. За такие разговоры можно было и розг, вымоченных в соленой воде, отхватить, мне однажды за длинный язык сорок ударов досталось, больше не хочу. Две декады пластом на животе лежала, от боли белого света не видя. Думала сдохну.

– Целительниц? – уловила незнакомый термин Галя. – То есть, мы целительницы?

– Да, – подтвердила аллиара. – Я светлая, а ты – темная. Тебе еще веселее, чем мне, придется. У темных становление очень тяжело дается. И наставницы нет, придется по книгам все осваивать, а это ой как трудно! Пойдем к госпоже Эмрис, нельзя от нее скрывать, что ты темная целительница, она немного поможет. Желание сможет уменьшить, по крайней мере. Полностью убрать нет, но уменьшит точно.

– Да я за это все готова отдать! – всплеснула руками землянка. – Меня и сейчас потряхивает, так хочу, только штуковина там немного помогает, без нее бы уже на стенку дралась и выла.

– Так идем быстрее! – встала Калатиэль.

– Погоди, – подвинула к ней одну из штуковин Галя. – Возьми, тебе поможет. Только трусики нужно носить широкие. Могу поделиться, я себе десятка три специальных для этого дела купила. Вот.

– Благодарю, – слегка покраснела аллиара, взяла подарки и скрылась в душевой.

Выйдя она выглядела уже не напряженной, как струна, и чему-то мечтательно улыбалась. Еще раз поблагодарив землянку, «эльфийка» повела ту в коридор, нашла госпожу Эмрис говорящей с Марией Стапановной и остановилась, подав принятый среди целителей знак крайней срочности.

– Что случилось, девочка? – встревоженно повернулась к ней медик. – Извините, Мария Степановна, но дело срочное.

– Я нашла темную целительницу, – решительно заявила Калатиэль. – В самом разгаре инициации.

– Бедная девочка! – всплеснула передней парой рук госпожа Эмрис. – Какой ужас! Идем со мной, милая, – приобняла она всхлипнувшую Галю, не привыкшую получать участие от взрослых, с раннего детства она была никому не нужна, единственная родственница терпеть ее не могла, попрекая каждым куском хлеба, – я помогу немного облегчить состояние. Полностью, прости, не смогу, способ только один, но хоть облегчу.

– Что произошло? – требовательно спросила завуч.

Медик вздохнула и кратко объяснила ей, что такое дар целительницы, а тем более – темной целительницы, и с какими издержками он связан.

– И что, это желание невозможно вытерпеть? – недоверчиво спросила Мария Степановна.

– Многие пытались, – грустно вздохнула госпожа Эмрис. – Все попытки заканчивались одинаково – безумием. Хуже всего, если девочка пойдет вразнос, темный целитель равно способен как лечить, так и калечить. Последний известный мне случай, когда этот дар достался очень скромной, очень набожной, строго воспитанной девочке, для которой что-либо до замужества было физически невозможно. Она терпела, считая невинность чем-то святым. Сколько могла терпела. Потом сошла с ума и выморила целый город, несколько миллионов человек, создав на его месте некрополь, а сама превратилась в лича. Чтобы с ней справиться понадобилось полтора десятка магистров и три архимагистра. Причем специализировавшихся на некромантии. На месте того города образовалось пепелище.

– Жуть! – с сочувствием посмотрела на Галю завуч. – То-то ты, Дурново, в последние месяцы была все время бледная и с синяками под глазами. А почему за помощью не обратилась?..

– Да кто бы мне поверил, что хочется так, что терпеть невозможно? – прошелестела Галя, уже не скрывая потекших по щекам слез. – Простите, Мария Степановна, но вы первая обозвали бы меня шлюхой…

Та хотела возразить, но умолкла, поняв, что девушка права. Обозвала бы. И была бы полностью уверена в своей правоте. Кто же мог знать, что это не просто так, не девичья блажь, а последствия начавшего раскрываться дара. Представив, что ей самой достался такой, завуч содрогнулась. Ужас же! Да нет, хуже, самый настоящий кошмар!

– Леди Хебонель! – с недовольным видом позвала ту госпожа Эмрис, видно, что ей очень не хочется говорить со старой недоброжелательницей, но иного выхода она не видит. – Подойдите сюда, пожалуйста.

– Это что же в лесу сдохло, что вы ко мне обратились? – удивилась стихийница, подходя.

– Не до шуток тут, – хмуро ответила медик. – У нас темная целительница в разгаре инициации.

– Ой-йо! – отшатнулась леди Хебонель. – Калатиэль обнаружила?

– Да.

– Ну да, никто другой не заметил бы, а последствия потом расхлебывали бы все вместе. Это большое везение, что она вовремя заметила девочку.

До Гали только сейчас дошло, что ее дар – это не только постоянное желание, но и нечто намного более страшное. Она всхлипнула и зарыдала уже в голос, не сдерживаясь. Стихийница подошла, обняла ее и прижала к себе, принявшись утешать и приговаривая:

– Ничего, угомоним мы твой дар, милая. А он очень полезен, ты после обучения и полной инициации разорванного на куски человека одним прикосновением исцелить сможешь! Сейчас тяжело, но ты потерпи. А мы поможем, чем сможем.

– Правда, смогу? – удивилась Галя.

– Еще и не то сможешь, – заверила леди Хебонель, потом заметила вышедшего из своей каюты архимагистра Маора в компании Ивана Афанасьевича с Николаем Ивановичем и позвала их. – Профессор, у нас темная целительница в процессе инициации с почти пошедшим вразнос даром. Нужно срочно принимать меры.

– Минуту, – нахмурился тот, легким движением пальцев создал диагностирующее плетение, которое, завершив работу, нарисовало в воздухе иллюзию энергетического тела Гали. – Да, вы правы. Забирайте девочку в стазисный зал, капсула номер сорок шесть, она специализирована под темных целительниц, имеет особые программы. Я объясню коллегам в чем дело и подойду, без меня полноценное воздействие не начинайте, только купируйте вот эти и эти сгущения в ауре. Милая, – обратился он к изумленной землянке, – иди с врачом, она тебе поможет. Не буду скрывать, ситуация очень серьезная, тебя надо срочно лечить, пока не стало намного хуже. Но мы вовремя тебя обнаружили, так что все будет в порядке. Не нервничай.

– Спасибо, профессор… – пролепетала окончательно растерявшаяся Галя и покорно пошла за госпожой Эмрис к телепорту.

– Не могли бы вы мне объяснить, что все это значит? – несколько удивленно спросил директор.

Архимагистр и стихийница объяснили, что такое темная целительница, какие ее снедают желания и что происходит, если эти желания не удовлетворять. Рассказали об известных случаях и посоветовали не губить бедного ребенка по моральным соображениям. Также уведомили, что с Калатиэль, пусть и в более слабом варианте, происходит то же самое.

– Так вот в чем дело… – задумчиво протянул Иван Афанасьевич. – Я подозревал, что девочка подрабатывает проституткой, пахло от нее соответствующе, но не думал, что дело тут в открывшемся даре, считал, что она просто денег хочет. Но дело в том, что есть еще одна девочка, вызывающая подобные подозрения, она тоже… хм-м-м… этим вопросом слишком увлечена, но со сверстниками, хотя бы. Может она тоже целительница?

– Надо проверить. Позовите ее.

Вызвав Машу Старцеву, директор подождал, пока собравшаяся было поспать девушка оденется и выйдет. Объяснив в чем дело, Иван Афанасьевич отметил ее явное удивление. Похоже, о медицинской карьере Маша никогда не задумывалась. Профессор Маор создал еще одну иллюзию энергетического тела, изучил ее и задумчиво хмыкнул.

– Действительно, целительница, – констатировал он. – Но светлая, как и Калатиэль. Только как это возможно? Второй дар, некроманта, у нее однозначно темный! Такого просто не может быть! Однако я вижу это своими глазами. Светлая целительница и некромантка одновременно? Чудеса на постном масле и кобыльем молоке. Это что у вас там за источник такой был?..

– Понятия не имею, – развел руками Иван Афанасьевич. – По слухам, на Лысый холм, где построили нашу школу, даже дети не забирались, от него веяло потусторонней жутью. Но архитектор был атеистом, в ответ на предупреждения старожилов он только пальцем у виска покрутил. Кстати, после постройки ощущение жути исчезло.