Текст книги "Хроники дальних дорог"

Автор книги: Иар Эльтеррус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

В иных пространствах Шестой Авари впервые заинтересовался членами Клана мальчишки, до того они были ему интересны не более, чем лай подзаборной собачонки. Точнее, его заинтересовали слова Эрх-Ар о биониках. Странник просканировал корабль и от изумления зашипел, как змея, такого он не ждал и ждать не мог. Искин супердредноута действительно оказался из биоников, причем не простых, а их той самой, давно загнанной в пределы минивселенной и прочно забытой ветви. Их полагали перешедшими еще миллионы лет назад, но вот поди ж ты – один из них в наличии, и мало того, сумел найти общий язык с мальчишкой. Как?! Это же невозможно!

Но как будто мало бионика, одним из клановых оказалась перевертыш. Да что ж это такое? Мальчишка совсем с ума сошел?! Да этих тварей давить надо, где только заметишь! Только гадить и способны! Хотя стоп, а не поддался ли он сам стереотипам? Очень может быть. Надо для начала поглядеть, что из всего этого выйдет, а потом только судить.

Да, наблюдение за сопляком, похоже, будет значительно интереснее, чем он предполагал. И это хорошо. Пусть побыстрее вырастает. Восьмому Авари дел в мироздании хватит, они всемером давно уже зашиваются. Тем более Авари, на которого обратил внимание сам Судия.

Глава V

Ниэрла задумчиво смотрела на закрытую дверь каюты Артема, не зная, стоит ли сообщать о своем приходе или тихо развернуться и уйти. Она снова приняла облик черноволосой девушки, так понравившейся молодому Страннику. Ему явно нужна поддержка, да она и сама не отказалась бы от секса. Перевертыш вслушалась в ментал и поняла, что Артем спит. Будить смертельно уставшего капитана не стоило. Поэтому, похоже, в другой раз. Ниэрла тихо вздохнула и повернулась, запнувшись от неожиданности – перед ней стояла Ти-Лирха, с хмурым выражением лица глядящая на соперницу.

– Ну и чего ты тут делаешь?.. – чуть ли не прошипела она.

– А то ты не понимаешь! – хихикнула Ниэрла. – Но он спит, нельзя тревожить. Пусть отдохнет.

– У него есть я! – агрессивно выдохнула лонгарка, обнажив боковые зубы в агрессивной гримаске. – Ты не нужна!

– Мда… – растерянно посмотрела на нее перевертыш. – Знаешь, ты, похоже, многих вещей просто не понимаешь. Давай поговорим, я немного больше тебя знаю о Странниках.

– Ну давай… – несколько сбавила тон Ти-Лирха.

Ее страшно раздражало, что все усилия оказаться в постели сюзерена оказались тщетными, он ускользал от девушки, словно намазанный жиром. А ей срочно нужно забеременеть от него! Она обязана выполнить свой долг перед кланом! Но как это сделать лонгарка понятия не имела. А тут еще эта дрянь под ногами мешается.

Найдя небольшую свободную каюту, девушки через импланты заказали напитки, которые буквально через минуту принес небольшой юркий дроид. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Ниэрла негромко сказала:

– Зачем тебе это? Вы же с ним физически не совместимы, ни ты, ни он удовольствия от секса не получите. Если классическим займетесь. Выход, конечно, найти можно, если фантазию применить, но ты же слишком правильная, насколько я знаю. У вас же даже оральный секс унижением считается…

Вздохнув, Ти-Лирха поведала зачем ей обязательно нужно переспать с Артемом. И что такое принесенный ею тор-ор-нахт.

– Да уж… – поежилась перевертыш. – Не хотела бы я оказаться на твоем месте. Но тут есть парочка проблем. Если бы мы были дома, в вашей вселенной, то и беременей себе на здоровье. Но сейчас? Тебе не кажется глупостью становиться вместо помощницы обузой, когда мы все в беде? Ты знаешь как и когда нам удастся добраться до империи? Ты уверена, что кораблю не будет вскоре угрожать какая-нибудь опасность? По-моему, маленьким детям на нем совсем не место. Сама подумай.

– Черный отщепенец мне на голову! – спала с лица Ти-Лирха. – А ведь точно, я зациклилась на одной мысли и не подумала, что сейчас не время…

– Плюс, ты совершенно неправильно себя с ним вела, – хихикнула Ниэрла. – Понимаешь, Артем из тех мужчин, которые никогда не будут добиваться женщины, да и малоинтересная им одна женщина. Им нужно много разных, причем таких, которые придут сами и возьмут инициативу в свои руки. Выяснят его предпочтения, даже самые необычные, и, если они им подходят, опять же сами проделают с парнем все то, что он хочет, насколько бы дикими эти вещи ни были. А он с радостью включится и будет невероятно благодарен. Но сразу пойми и прими – он никогда не будет принадлежать только тебе! Это невозможно по определению. Любая, кто попробует подгрести Артема под себя, тут же получит отставку. Ты, как вассал, останешься рядом, но надежду на какие-либо близкие отношения потеряешь навсегда.

– А любовь?.. – растерянно спросила лонгарка.

– А кто тебе сказал, что секс и любовь – это одно и то же? – устало посмотрела на нее Ниэрла. – Наоборот, если любишь, то сама притащишь в его постель тех женщин, которые ему понравятся, хоть за шкирку. Меня поражает, что очень многие люди эти два понятия путают.

– Я не человек!

– Ой, оставь! Общих детей с людьми иметь можешь? Можешь. Значит, человек, только немного отличающийся от других. Судя по всему, лонгары и торны – это подвиды человеческой расы, кем-то и когда-то генетически измененные, но оставшиеся совместимыми с основной ветвью.

– Ну, наверное… – неуверенно протянула Ти-Лирха.

– Это, в конце концов, неважно, – отмахнулась Ниэрла. – Другое имеет значение. Пока на борту две женщины, которые ему интересны. Я, когда в этом теле, и ты. Не раз ловила на себе его заинтересованные взгляды. Ему нужно – молодой мужчина в расцвете сил, желание порой нестерпимое. Но пойми, сам он первого шага навстречу никогда не сделает! Тебе придется. Я вообще не уверена, что он захочет быть со мной, поскольку я уж точно не человек, хоть и могу выглядеть, как угодно.

– Заметила я его взгляды, – проворчала лонгарка. – Потому и не понимала, что происходит, почему он только смотрит. Кстати, он не только на нас с тобой поглядывает, даже на Марфу иногда, но тут же отводит взгляд и краснеет, словно стыдится своих мыслей. И вот этого я тоже не понимаю.

– А не надо понимать! – хихикнула перевертыш. – Просто прими и осознай – он такой, какой есть, и другим не станет. Марфа, говорить? Это проблема, она же дите совсем, наивное и глупое, с мозгами забитыми предрассудками наподобие, что, мол, только с мужем, единственным и неповторимым, можно. Так что ее побоку, я перевоспитывать дурочку не возьмусь, неинтересно мне это.

– А я – тем более! Хотя понять ее могу. У нас тоже считается, что только с мужем…

– Это ваше дело. Я тебе сказала все, что хотела. Одно только еще. Могу предложить залезть к нему в постель вдвоем, ему в прошлый раз сразу с тремя девчонками очень понравилось. Да что там, Артем просто в восторге был. Да и я не прочь повторить этот приятный опыт…

Весело захихикав, Ниэрла полюбовалась ошарашенной физиономией Ти-Лирхи, залпом допила свой напиток и упорхнула, оставил лонгарку размышлять над странным и совершенно неприемлемым для нее предложением. Или приемлемым? Девушка не знала, она то краснела, то бледнела и никак не могла решить, что же ей делать.

* * *

Молодой капитан, судя всему, вымотался конкретно. Остальной экипаж успел и напиться, и протрезветь, а Артем все еще спал. Впервые с момента провала неизвестно куда выдалось свободное время, и его следовало употребить с толком. Вот и собрались офицеры «Петрограда» в каюте Инголина, пригласив также новичка, майора Ростовцева. Следовало обсудить, как и что делать дальше.

Налив всем легкого вина, на сей раз решили обойтись им, Карл фон Бревен отпил глоток и задумчиво произнес:

– А ведь слова Артема о Клане – это не просто слова, это декларация намерений, господа и товарищи.

– Простите, пожалуйста, – вмешался Ростовцев, – вопрос немного не в тему, но что у вас за странное выражение – господа и товарищи? Что оно означает? Вы что-то говорили по этому поводу, но я, простите уж, не запомнил, слишком удивлен был всем случившимся.

– Понимаете, – ответил полковник, – во многих вариантах истории России в начале двадцатого столетия произошла революция, власть после которой взяли марксисты.

– Эти маргиналы?! – изумился майор. – Удивительно… У нас никаких революций не было. Только несколько войн. К счастью, Николай II, правивший тогда, выбрал правильную сторону и стал союзником кайзера Вильгельма. Войну с величайшим трудом, но выиграли.

– Вот основная разница, похоже! – с горящими глазами подхватился на ноги Инголин. – В истории почти всех известных нам вариантов было наоборот – Николай стал союзником Антанты и воевал с Вильгельмом. В результате чего и Российская, и Германская империи оказались разрушены и унижены. В Антанте, кстати, а конкретно в Великобритании, после этого заявили, что основная цель войны достигнута… Но не учли, что уже через двадцать лет на месте слабой империи Романовых встанет могучая Красная империя, первой вышедшая в космос, победившая во второй Отечественной войне, когда погибло больше двадцати миллионов человек, и достигнувшая многого другого. Но англосаксы принялись разлагать новую империю изнутри. И преуспели, к сожалению. В начале девяностых годов Красная империя распалась на пятнадцать частей. Так вот, возвращаясь к вашему вопросу, майор, в ней как раз и было принято обращение «товарищи», а не «дамы и господа». А поскольку в Таору попали люди из разных времен и вселенных, то, чтобы никого не обижать, и было принято упомянутое вами обращение.

– Благодарю вас, я понял, – наклонил голову Ростовцев. – Еще раз простите, полковник, что вы говорили о Клане?

– Думаю, все уже поняли, что наш капитан – это не человек, а нечто значительно большее, – продолжил тот. – И так уж вышло, что мы все оказались намертво связаны с ним. Думаю, Артем найдет дорогу домой, в Таору, может, нескоро, но найдет. Вот только сам он вряд ли успокоится и осядет на одном месте. Он как-то озвучивал свою мечту – заниматься исследованиями новых уголков неизведанного космоса. Этим мы сейчас, в общем-то, и заняты, если разобраться. Да, в поисках дороги в Таорскую империю. Но… – полковник усмехнулся. – Но даже если вскоре вернемся, я предпочту остаться на «Петрограде» – никогда еще я не жил такой интересной жизнью, как рядом с этим мальчишкой.

– Не ты один! – хохотнул Леонид Петрович. – Мне больше твоего повидать довелось, да и в том знаменитом бою поучаствовать. И это когда «Петроград» еще не стал таким монстром, как сейчас. Потому сразу говорю, что я остаюсь здесь. Надо вступить в Клан? Без проблем, вступлю.

– Как и я, – согласился с ним Кирилл Владимирович.

– Обо мне и говорить нечего, – усмехнулся Михаил Иванович, прищурив свои и без того узкие глаза совсем уж до щелочек.

– Думаю, все на нашем корабле не откажутся от этого, – хмыкнул Моисей Соломонович. – Даже я, если меня, конечно, возьмут, учитывая службу, к которой я принадлежу. Дома меня ничего не держит, если честно, жена умерла, дети, внуки и даже правнуки давно выросли и разлетелись из гнезда кто куда. А что твои десантники?

– Им тоже интересно, что будет дальше, – заверил фон Бревен. – Я спрашивал у ребят, готовы служить на «Петрограде» сколько понадобится. Думаю, ты прав, старый наглец, никто из экипажа не откажется. Кроме, разве что, новичков. Мы с ними пока еще пуда соли вместе не съели.

Он покосился на Ростовцева, который кивнул, молчаливо подтверждая, что сначала надо послужить вместе, а потом уже решать, что и как.

– Господа и товарищи, – вопрос вы, конечно, обсуждаете интересный, – раздался непонятно откуда голос Дархона, – но у нас незваные гости. В систему прибыл чей-то флот и принялся настойчиво нас вызывать. Судя по всему, он принадлежит местным демократам, но их сопровождают корабли США и ОЕ.

– ОЕ? – не понял полковник.

– Объединенной Европы.

– Ясно. Так что там?

– Ничего пока, вызывают. Артем спит и будить его я не хочу, вымотался бедный парень, – уведомил искин. – Так что решать, что делать с этим флотом, вам. Я бы просто прыгнул в соседнюю систему, с этими идиотами не о чем говорить, но, повторяю, решать вам.

– А почему бы не развлечься? – широко улыбнулся фон Бревен, посмотрев на Ростовцева, которому явно очень хотелось посмотреть, кто это прилетел. – Сейчас антураж подготовим, и связывай с ними, я через имплант дам знать, когда пора.

– Без проблем, – захихикал искин. – Развлечься действительно можно.

– Идемте в рубку, господа и товарищи, – встал полковник.

Оказавшись там, все расселись по своим местам. Остальных тоже вызвали, сообщив им о происходящем. Фон Бревен занял капитанское кресло – не так давно Артем предложил ему стать своим заместителем в ситуации, когда сам Странник отсутствует. Гигант привольно развалился в кресле и дал искину сигнал включить связь.

На голоэкране напротив медленно проявилось изображение толстого военного с надменной рожей в мундире с кучей золотого шитья. Окинув взглядом маленьких, свиных глазок рубку «Петрограда», он хрипло прокаркал:

– Кто вы такие и что здесь делаете? Отвечайте! Перед вами адмирал Русской Републики!

– Это что за птица, майор? – лениво поинтересовался полковник у Ростовцева, сидевшего неподалеку.

– Это? – присмотрелся тот. – А-а-а… Один из самых гнусных предателей. Контр-адмирал Константин Наливаев. Штабная крыса. Никогда не участвовал ни в одном бою, вон какой жирный. Сдал диспозицию нашего флота демократам. Свои тридцать серебреников он, вижу, получил, полного адмирала присвоили. Гнилой человечишко. Насквозь гнилой.

– Да как вы смеете?!! – побагровев, завизжал адмирал, заколотив пухлыми кулачишками по подлокотникам кресла, брызги слюны полетели от него во все стороны. – Что у вас на борту делает этот каторжник?! Немедленно расстреляйте его, это приказ! Слышите?! Это прика-а-аз!!!

– Пошел на х…р, гнида! – оскалился полковник, слегка наклонившись вперед. – Ты мне никто и звать никак. Понял? Лети отсюда, пока цел.

В это мгновение изображение адмирала сдвинулось в сторону, рядом с ним появилось второе, показывающего худого, длинного джентльмена в незнакомой форме.

– Ви не имель прав нападать на корабль наш корпораций! – на ломаном русском языке заявил он. – Ви обязан немедленно сдаться и возместить затрат! Это требоват великая Америка!

– Требовать? – в глазах фон Бревена загорелся гнев. – Америка? От русского имперского офицера?! Ах ты, мерзота англосаксонская! А х…р во рту тебе не мясо, паскуда?!

– Мясо не надо, – столь же надменно произнес американец. – Ви сдать свой корабль великая Америка.

– Да ты совсем ухи объелся, придурок! – рассмеялся полковник. – Дархон, эта тварь с какого корабля вещает?

– Вот с этого, – загорелась в воздухе тактическая сфера, показавшая диспозицию в системе, один огонек на ней зажегся синим светом.

Вражеский флот окружил «Петроград» с трех сторон, с четвертой была планета. Вот только эволюции демократов были какие-то странные, неуверенные, словно за пультами сидели неопытные новички. Фон Бревен с недоумением посмотрел на Ростоцева, тот понял его немой вопрос.

– Ни один из толковых русских офицеров не пошел служить демократической нелюди, – пояснил он. – Мы предпочитали расстрел, каторгу, да что угодно, но только не предательство. К сожалению, предали там, наверху…

– Ясно… – покивал полковник.

– Ви немедленно сдаваться! – взвизгнул американец, напомнив о себе.

– Ты не унялся, англосаксонская гнида? – резко развернулся к экрану фон Бревен. – Михаил Иванович, позаботьтесь, чтобы эта тварь больше никого не беспокоила.

– Будет сделано, Карл Генрихович! – радостно осклабился канонир, с ранней юности ненавидевший англосаксов, а особенно американцев, до трясущихся рук и зубовного скрежета.

Одна из прицельных антенн «Петрограда» налилась пульсирующим синим светом и мигнула. Американский корабль тут же превратился в перекрученную абстрактную конструкцию. Изображение длинного американца исчезло с голоэкрана, оставив адмирала в одиночестве. Когда ему доложили о случившемся, толстяк побелел, затем покраснел, покрылся от ужаса потом и приказал тут же отступить – ведь этот огромный корабль оказался опасен и угрожал его драгоценной персоне!

– Одну минуту, – заговорил Дархон. – Карл Генрихович, при сканировании флота на трех кораблях обнаружены техники-каторжники, демократы заставляют их работать пытками и избиениями, поскольку своих специалистов такого класса просто не имеют. На самом деле все трое квалифицированные корабельные инженеры!

– Имена! – потребовал полковник.

– Самуил Никонович Тимошин, находится на крейсере первого ранга «Неясыть»; Геннадий Илларионович Москитин, находится на линкоре «Республика»; и Константин Михайлович Добрынин, находится на авианосце «Президент Молчанов».

– Ты слышал, толстая сволочь? – снова посмотрел на покрытое потом, белое лицо адмирала фон Бревен. – Я даю тебе полчаса на то, чтобы пленные имперские офицеры оказались на челноке, идущем к нашему кораблю. Если этого не произойдет в указанное время, то я начну уничтожать твой флот. Сбежать ты не сможешь, глушилка гипера включена. Первым будет флагман. И ты, болезный.

Полковник настолько «по-доброму» улыбнулся, что господин адмирал тут же обделался – это стало понятно по скривившимся и зажавшим носы офицерам на заднем плане, стоящим за спиной недоделанного «флотоводца». Немного придя в себя, тот тоненьким, дрожащим голоском распорядился выполнить ультиматум, вызвав тем самым брезгливые гримаски у экспертов в рубке «Петрограда».

* * *

Когда Константина Михайловича, третий день безвылазно сидевшего в двигательном отсеке, где инженер понемногу калибровал генератор гиперполя, барахливший, наверное, с момента постройки этого крайне неудачного корабля, который грех было называть авианосцем, скорее просто неуклюжим корытом, оторвали от работы и вежливо попросили срочно проследовать к челноку в третий ангар, он прежде всего удивился именно непривычной вежливости охранников, смотрящих на него с откровенным страхом. Еще вчера прежде всего по шее бы дали – чего церемониться с каторжником? Значит, что-то случилось. Но что могло случиться? Имперский флот давно разгромлен. Точнее, захвачен посредством предательства адмиралитета. Бояться демократам нечего, они хозяева положения. Некому вступиться за имперского инженера. Но кто-то явно вступился, иначе не было бы такого ужаса в глазах охранников, которые явно боялись, что Константин Михайлович им все припомнит. Что же происходит?

Когда они, наконец, добрались до ангара, там ожидал челнок, причем приписанный к линкору «Республика», ранее называвшемуся «Александр V». Один из немногих линкоров, доставшихся демократам неповрежденными, на остальных экипажи, когда до них дошел масштаб предательства, взорвали двигатели и гипергенераторы. Восстановить их до сих пор не сумели – почти все имперские корабельные инженеры напрочь отказались сотрудничать с новой властью, а западные, готовые за деньги на любую мерзость, с русским секретным оборудованием никогда не работали, кто бы их к нему допустил, а там имелось множество незадокументированных хитростей, которые мастера передавали только из рук в руки, от учителя к ученику. В числе прочих отказался и Константин Михайлович, предпочтя пойти на каторгу, лишь бы не служить подонкам, рвущим на куски родную страну – Российская империя за несчастных два года правления демократов успела развалиться на сорок два государства, мало того, отделились все колонии. Причем несколько взяли под контроль бывшие имперские военные, они все это время лихорадочно готовились к обороне – западные «друзья» не собирались оставлять их в покое, им требовалась полная и окончательная гибель России, превращение ее в свою марионетку, нищую и слабую, уже никогда не способную снова подняться. Может, эти колонии каким-то образом надавили на бывшую метрополию, чтобы вытащить талантливого инженера? Нет, так думать было бы слишком самонадеянно.

– Тебе туда, – показал на челнок один из охранников.

Константин Михайлович пожал плечами и двинулся к опущенной аппарели. Оказавшись внутри, он осмотрелся и очень удивился. В челноке, кроме него, было только два человека, и обоих он прекрасно знал. Да что там, они его и учили когда-то! Самуил Никонович Тимошин и Геннадий Илларионович Москитин, лучшие корабельные инженеры империи в прошлом, давно ушедшие на преподавательскую работу в Академию Военного Флота, которую он в свое время заканчивал. Уже тогда бодрым старикам было за семьдесят, а сейчас ближе к ста. Что они делают здесь, да еще и в робах каторжников? Их тоже, невзирая на почтенный возраст, на каторгу сослали?! Впрочем, а чего еще ожидать от демократов? Мразь – она и есть мразь.

Поздоровавшись, Константин Михайлович напомнил, в какие годы учился в Академии, и его вспомнили, а затем принялся расспрашивать, что вообще происходит. Однако старики только развели руками в ответ на вопрос, что происходит – их точно так же, как и его, усадили в челнок без всяких объяснений, велев следовать по указанным координатам, где их подберут.

– Ты, молодой человек, и поведешь, – проскрипел Самуил Никонович, поднимая дрожащие ладони, – у меня, как видишь, руки трясутся.

Ну да, в свои пятьдесят два он для этих зубров действительно молодой человек. Константин Михайлович прошел к пульту, сел в кресло пилота, закрыл аппарель и отправил в диспетчерскую авианосца запрос на старт. Силовое поле на выходе из ангара, не позволяющее воздуху покидать корабль, мигнуло желтым цветом три раза, сообщая, что его насыщенность понижена до уровня, позволяющего пропускать твердые предметы.

Покинув «Республику», Константин Михайлович повел челнок к указанным координатам, поглядывая на экран сканера пространства. А когда основные корабли флота остались позади, впереди появилось что-то очень массивное. Только подлетев ближе, инженер понял, что перед ним огромное, как бы не в километр длиной толстое зубило, на борту которого было по-русски написано «Петроград».

– Это что за дура здоровенная такая?.. – растерянно спросил Геннадий Илларионович. – Корабль?! Это корабль?!

Строить корабли такого размера после нескольких попыток не решался никто. Затраты астрономические, а толку – ноль. Однако один из них перед глазами, причем очень странной, непривычный формы, такой не использовали ни в одной из известных стран, она резала инженерам глаза. Причем, судя по надписи, корабль русский. Как это возможно? Кто и когда его строил? На какой верфи? По чьим разработкам?

Три инженера растерянно переглядывались, ничего не понимая. А затем увидели, как в борту «Петрограда» открывается аппарель, она словно протаяла, так протаивает льдина, если бросить на нее раскаленный камень. Константин Михайлович поежился, было во всем этом что-то потустороннее, и двинулся к шестигранному отверстию, окруженному светящейся рамкой. Оказавшись внутри, он пролетел через довольно длинный коридор, оценив толщину бортов гиганта – не менее сорока метров – и оказался в ангаре, где посадил челнок во вспыхивающий синим светом круг.

Инженеры двинулись к выходу из челнока, Константин Михайлович поддерживал под руку еле идущего, хромающего на обе ноги Самуила Никоновича, а Геннадий Илларионович довольно бодро шел сам. Оказавшись снаружи, они принялись осматриваться, и первые же увиденные устройства заставили всех троих сильно изумиться. Почти ничего знакомого! А остальное только выглядело знакомым, но таковым не являлось.

– А кораблик-то чужой… – уронил Самуил Никонович.

– Но надпись на борту – русская! – возразил Константин Михайлович.

– Надпись – русская, а корабль – чужой! – старик повел рукой вокруг. – Не наша цивилизация это создавала, совсем не наша, инженерные решения другие, да о чем речь – вообще другая инженерная школа, созданная на неизвестных нам принципах.

– Вы совершенно правы, уважаемый! – заставил их вздрогнуть чей-то гулкий бас. – Мы не отсюда. Даже не из вашей вселенной. Но, тем не менее, большинство из нас русские.

Инженеры резко обернулись и во все глаза уставились на двухметрового гиганта в незнакомого типа десантном скафандре, его сопровождали два пожилых человека, один из которых тоже однозначно был инженером, об этом говорили неуловимые глазу мелочи, понятные профессионалам. А вот второй, похоже, являлся то ли пилотом, то ли кем-то еще.

– Добрый день! – поздоровались недавние каторжники, после чего представились. – А зачем мы вам?

– Да просто вытащили с каторги хороших людей, верных присяге, – улыбнулся гигант. – Захотите, останетесь с нами, но мы вскоре вашу вселенную покинем. Не захотите – доставим, куда скажете. И да, позвольте тоже представиться. Полковник спецназа космодесанта Карл Генрихович фон Бревен, Таорская империя. Слева – наш корабельный инженер Кирилл Владимирович Инголин, а справа – щитовик Моисей Соломонович Шапиро. Он же безопасник. По вашей терминологии – жандарм.

– Другая вселенная… – зачарованно повторил Геннадий Илларионович, глаза старого, почти столетнего человека горели живым интересом. – Вы расскажете нам свою историю?

– Конечно, – подтвердил полковник. – Позвольте пригласить вас в столовую, поедите, а заодно и поговорим.