Текст книги "Черный путь"

Автор книги: Иар Эльтеррус

Соавторы: Влад Вегашин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Как скажете, Саллан, – вежливо улыбнулся вар Дарнас, скрывая за этой вежливостью глубочайшее омерзение к собеседнику. – Скажите, зачем эта… двойственность в отношении к рабам? Там, наверху, все красиво и картинно, отдельные комнатки и мягкие кровати, неплохо кормят и есть возможность погулять в саду… а здесь – пытки и издевательства. Ладно, я понимаю ритуал магического клеймения или наказание строптивых рабов. Но зачем, например, эти жуткие приспособления для, гм… осмотра женщин? Помимо всего прочего, это еще и незаконно. Излишние издевательства над невольниками запрещены.

Вар Айренал рассмеялся.

– Сразу видно, друг мой, что вы далеки от науки, именуемой психология. И, увы, никогда не станете чем-то большим, чем капитаном охотничьей галеры, пусть даже и лицензированным. Дело в отношении. Понимаете ли, до меня Дом невольников принадлежал другому магу, который придерживался известной мягкости по отношению к товару. И что получалось? Наглые, непослушные, а то и попросту никуда не годные рабы! Тварь должна знать свое место, друг мой, а место ее – у ног хозяина, и никак иначе. Я все надеюсь добиться запрета на размножение рабов, за исключением особых случаев. Так вот, если твари позволять слишком многое – она, чего доброго, возомнит себя равной Магу! А этого допускать нельзя. То, что вы сейчас видите, называется первичной обработкой. Посмотрите, вон стоит человек в синей форме, который распоряжается, что и с кем сделать. Он, если можно так сказать, главный в этом месте. Маг, специализирующийся на эмпато-телепатии. Редкий экземпляр, надо сказать… На самом деле, давно хочу сделать так, чтобы эту школу запретили – слишком уж никчемными являются ее выпускники. Они, видите ли, не желают иметь рабов, например, и даже пытаются добиться искоренения рабства – видите ли, рабам тоже больно! Да какая разница, каково рабам? Они же твари, предназначенные для того, чтобы делать нашу с вами, мой дорогой друг, жизнь ярче и проще! Так вот, этот маг – он довольно редкий экземпляр. Садист и мазохист одновременно. Ему очень нравится и причинять, и испытывать боль. Но парню не повезло – редкий генетический сбой, очень восприимчив к физической боли, и даже от простого удара хлыстом теряет сознание. А тут ему хорошо – он обрабатывает рабов, удовлетворяя свои потребности садиста, и тут же ощущает все, что ощущают они, тем самым удовлетворяя свои потребности мазохиста…

Крайнат почувствовал, что его начинает тошнить. Саллан с таким удовольствием рассказывал все это, что сразу становилось ясно – маг и сам садист, и наивысшее наслаждение для него – замучить кого-нибудь до полусмерти.

«Все-таки я ублюдок, – задумчиво констатировал вар Дарнас. – На что я обрек этих несчастных эльфов? Свет и Сила, ну что за паршивый мир вокруг?»

– Так вот, задача моего дорогого эмпата – считать мысли и ощущения рабов, и выяснить, кто из них чего боится больше всего на свете. А потом… хотите посмотреть?

– Нет-нет, спасибо! – поспешно отказался капитан, продолжая чувствовать себя последней тварью.

– Ну, не хотите, как хотите. В общем, с его помощью специально обученные заплечных дел мастера ломают рабов, превращая их в покорных, послушных, и довольно полезных животных.

– Благодарю за ответ, Саллан, – торопливо проговорил Крайнат. – Простите, но мне, пожалуй, пора. Давайте поднимемся наверх, и решим финансовый вопрос.

– Куда же вы все торопитесь, друг мой? Может, все же задержитесь? Поверьте, здесь есть на что посмотреть! – маг выглядел огорченным.

– Простите, но нет, – голос вар Дарнаса почти не дрожал, но кто бы знал, чего ему это стоило! – Мне и правда нужно спешить.

Вопрос с оплатой решили быстро – капитан понимал, что соглашается на меньшую сумму, чем мог бы рассчитывать, но очень уж сильно было желание поскорее убраться из этого кошмарного места. Теперь-то он понимал, насколько смешной и нелепой была его уверенность в том, что уж он-то знает, что здесь происходит на самом деле.

Выйдя на улицу, Крайнат даже не стал призывать керлата – его руки дрожали, и напутать с заклинанием сейчас ничего не стоило, а последствия это могло иметь весьма печальные. Так что едва за капитаном захлопнулась калитка, как он самым быстрым шагом, каким только мог, двинулся прочь, подальше от ужасного дома. Крик слепой эльфы до сих пор жутким эхом звенел в голове.

В этот вечер Крайнат позволил себе то, что давно уже самому себе запретил – он напился до полной потери сознания. Но и это не помогло – всю ночь вар Дарнаса, скованного тягостным хмельным сном, преследовали крики жертв и холодная, змеиная усмешка палача-эмпата.

Глубокое забытье отхлынуло тяжелой волной, словно вода, в который раз разбившись о камни, разочарованно скользнула обратно в море, готовясь к новой атаке неприступного берега. Марийа резко села на кровати, давя крик – слишком свежи были воспоминания о том, что происходило после того, как ее доставили в этот тысячу раз проклятый Дом невольников. Яркие, четкие, тошнотворно-подробные картины того, что делали с ее телом вспыхнули перед внутренним взором, девушку затрясло…

Ведьма сжала зубы, и вонзила ногти в ладони. Нет уж, она не будет молить о пощаде! Черта с два у них получится! Хотя… Если надо будет – станет и просить, и делать все, что прикажут – но только для того, чтобы выбраться отсюда! А вот когда выберется – каждый из этих проклятых палачей будет молить о пощаде, и каждый захочет оказаться на месте своих жертв, лишь бы не…

Что заключалось в этом «не», Марийа пока что не знала. Зато она была уверена в том, что чтобы это ни было, оно будет по-настоящему страшно. А пока что надо изображать покорную и сломленную рабыню, готовую на все, лишь бы не отправляли снова к этому жуткому человеку, во взгляде которого пугающим образом смешались желание сделать как можно больнее, и собственное наслаждение ощущаемой болью.

Открыв глаза, Марийа огляделась. Она находилась в крохотной комнатке, в которой из мебели был лишь невысокий комод с зеркалом над ним, кровать, на которой девушка лежала, стол у окна, и стул возле него. За окном виднелись раскидистые деревья – комната располагалась не ниже, чем на третьем этаже.

Внезапно она замерла, поймав странное ощущение. Что-то было не так. Непонятно, непривычно – но очень, очень приятно. Только спустя несколько томительно долгих секунд девушка поняла – она видела обстановку комнаты!

Боясь поверить, ведьма коснулась пальцами лица. Шрамов не было, и она снова видела! Вскочив с кровати, и уже мимоходом удивившись тому, что после всего, что с ней сделали, она еще может ходить, Марийа кинулась к зеркалу. Все верно! Глаза были на месте, и она прекрасно видела! Да и жуткие рубцы, уродовавшие бок, живот, и бедра, бесследно исчезли.

«Что ж, спасибо вам, господа палачи! Вот только не думайте, что это облегчит вашу участь!» – мысленно расхохоталась Хранительница.

Тщательно осмотрев себя, она убедилась, что на теле нет не только следов пережитого в подвале, но и всех застарелых шрамов, даже оставшегося с детства рубца под коленом. Ее тело выглядело идеально… и что-то в этом было пугающее.

Но самое обидное, что треклятый ошейник до сих пор плотно охватывал горло. Марийа в который уже раз попыталась его расстегнуть, порвать, сломать – но все без толку…

Вдруг дверь бесшумно отворилась. Эльфа – а она теперь ассоциировала себя только с этой расой – мгновенно отпрыгнула в сторону, принимая боевую стойку, и только после этого бросила взгляд на вошедшего.

Вернее, вошедшую. На пороге комнаты стояла красивая брюнетка с коротко подстриженными волосами, в облегающих лосинах, высоких сапогах, рубашке, шнуровка которой была чрезмерно откровенно распущена. В правой руке девушка сжимала длинный черный стек.

– У тебя десять минут на то, чтобы привести себя в порядок и одеться, – сухо проговорила она. – Одежда в нижних ящиках комода, косметика, расчески, и побрякушки – в верхнем. Не успеешь – пеняй на себя. Быстро! – и брюнетка вышла, напоследок одарив Марийю взглядом, полным ледяного, высокомерного презрения.

Зло прошипев ей вслед проклятие, ведьма открыла комод, и быстро выбрала одежду. Пока что она будет покорной, да, будет! Но потом…

Когда черноволосая колдунья вошла в комнату второй раз, эльфа уже закончила. Из всех непристойных нарядов, что предлагались ей на выбор, девушка предпочла широкие штаны из полупрозрачной ткани с резинками на щиколотках, и довольно узкую ленту-лиф, едва скрывающую грудь – зато из плотного материала. Поверх этого откровенного лифа Марийа накинула длинную рубашку без застежек, сделанную из той же газовой ткани, что и штаны. Украшениями и косметикой она пренебрегла.

Брюнетка окинула ее придирчивым взглядом, хмыкнула, и велела идти следом за ней. Ведьма покорно подчинилась.

Провожатая отвела «рабыню» в просторное помещение с широкими, светлыми окнами, залитое солнечным светом. Там уже были почти все эльфы с «Ласточки», и еще двое темных, которых она не знала. Также в зале находился высокий молодой человек с непроницаемым лицом, затянутый, несмотря на то, что было достаточно жарко, в черный кожаный камзол с высоким воротником, сжимающий в руке такой же стек, как у брюнетки. Он быстро осмотрел всех и выстроил по какому-то принципу у стены. Справа от Марийи оказался Ларра'ти, на лице и теле которого не было уже следов страшных побоев, которым эльф подвергся на корабле, стоящего слева она не знала.

– Стоять ровно, не разговаривать, не совершать лишних движений, – коротко отчеканил человек в камзоле. – В глаза не смотреть, демонстрировать покорность. Все ясно? За невыполнение отправитесь в подвал.

Ларра'ти вздрогнул, но только крепче стиснул зубы. Второго эльфа затрясло. Ведьме же вдруг перестало быть страшно. То ли сил бояться уже не было, то ли подсказывала шанс верная интуиция…

В залу вошли двое – вчерашний пожилой маг с масляно-добрыми глазками и повадками мерзкой гадюки, и высокий, сухощавый человек. Недлинные, чуть ниже ушей, небрежно зачесанные назад светлые волосы, в которых местами пробивалась седина, слишком резкие, но аристократические черты некрасивого лица, и ослепительным контрастом – яркие глаза ультрамаринового оттенка, присущего, скорее, эльфам, нежели людям.

– Добрый день, господин вар Гаррех, – поклонился человек со стеком.

Тот небрежно кивнул, и перевел взгляд на эльфов.

– Я знаю, что правила запрещают вам смотреть свободным в глаза, но все же первым нарушу этот неписанный закон, – негромко проговорил вар Гаррех. – Прошу вас, посмотрите на меня. Я хочу видеть ваши глаза, а не только макушки смиренно склоненных голов.

Провокация – а Марийа ни на секунду не усомнилась в том, что маг просто провоцировал эльфов – сработала на сто процентов. Едва вар Гаррех договорил, как на него уставились, прожигая лютой ненавистью, десять пар вишневых глаз… то есть, девять – десятые были антрацитово-черные. И как раз в этих глазах не было ни ненависти, ни страха – спокойный интерес и естественная недоброжелательность, не более.

– Неплохая партия, Саллан, – удовлетворенно бросил маг. Вар Айренал расплылся в довольной улыбке. – Как давно они у тебя?

– Вон те трое – полторы декады, – владелец Дома невольников указал на троих эльфов – двух мужчин и женщину, наиболее спокойно отреагировавших и на появление покупателя, и на его приказ посмотреть в глаза. – А остальных привезли буквально вчера, так что я даже сомневался, показывать ли их тебе. Они, конечно, имеют некоторое представление о дисциплине, но все же еще довольно невоспитанны.

– Именно они меня и интересуют, – вар Гаррех продолжал со спокойным интересом разглядывать «товар». – А те трое… я возьму самого здорового из них, пол не имеет значения. Двух других можно увести, меня они не интересуют.

– Вангейт, ты хочешь меня обидеть? – совершенно искренне возмутился вар Айренал. – Они все абсолютно здоровы!

– Я имел в виду, самого крепкого, сильного и выносливого, – поморщился покупатель.

– А, тогда ладно.

Саллан отдал распоряжение почтительно замершему за его спиной второму помощнику, и тот увел троих эльфов. Один из них уже стал собственностью вар Гарреха, который продолжал разглядывать оставшихся семерых.

Спустя несколько минут увели еще двоих, которых он забраковал.

– Саллан, скажи мне, сколько стоит вот эта девочка? – внезапно поинтересовался Вангейт, указывая на Марийю.

– Я тобой восхищаюсь, друг мой, – работорговец заулыбался еще шире. – Ты выбрал самый дорогой товар! Для тебя, конечно, будет дешевле, но все равно… сто кристаллов!

Брови потенциального владельца ведьмы изумленно взлетели вверх.

– Ты издеваешься? У тебя еще ни разу не было раба стоимостью больше пятидесяти кристаллов, хотя случались и воистину редкие экземпляры. Я понимаю, будь она легендарной высокой эльфийкой, но…

– Ай-яй-яй, Вангейт, как можно быть таким невнимательным? – Саллан шутливо пригрозил пальцем. – Посмотри, что за украшение на шейке у этой красотки?

Вар Гаррех присмотрелся.

– Ошейник, блокирующий магию? Ты хочешь сказать, что она – маг?

– Нет, друг мой, она не маг! Мой маг-сканер не обнаружил в этой девочке ни капли магии! Но она почему-то в ошейнике, больше того – как рассказал мне охотник, привезший всю эту партию, архатис шхуны, с которой они все, была готова – дальше я цитирую дословно: «отдаться ему прямо здесь и сейчас так, как он захочет, а потом до конца жизни ублажать весь его экипаж», лишь бы только эту малышку уничтожили, и ни в коем случае не снимали с нее ошейник!

Реакция у вар Гарреха оказалась отменной. И только эта реакция спасла Саллану жизнь. Ведь архатис «Ласточки» была воистину великолепным бойцом, и запоздай покупатель на полсекунды – лежать бы работорговцу со сломанной шеей. А так эльфа оказалась распластана на полу, к которому ее прижимал оказавшийся таким неприятно быстрым человек, ее руки были заломаны за спину, а колено Вангейта упиралось в позвоночник так, что надави он чуть сильнее – и кости не выдержат.

– Саллан, я тебе поражаюсь, – с тихим смехом проговорил вар Гаррех. – Это же надо быть таким идиотом! В присутствии темной эльфийки – капитана пиратской шхуны, говорить о ней такое, да еще и в присутствии членов ее команды! Я поражаюсь, как ты жив до сих пор! – и добавил на неплохом темноэльфийском, обращаясь к Тирэн'лай: – Если вы пообещаете мне не пытаться убить этого старого ублюдка пока я здесь – я вас отпущу. Хорошо?

Эльфа мрачно кивнула – в следующий момент Вангейт выпустил ее, мгновенно оказавшись на ногах, а потом, к всеобщему изумлению, помог встать невольнице, подав ей руку!

Впрочем, эльфов больше удивило то, что Тирэн'лай эту помощь приняла.

Белый от ярости вар Айренал попытался было прохрипеть приказ отправить наглую тварь в подвал, но светловолосый маг остановил его.

– Я ее покупаю, – сухим, деловым тоном бросил он. – И еще вот этих двоих… и девочку в ошейнике. Плюс тот, которого уже увели. За всех – двести кристаллов. Большей цены ты не получишь ни от кого, Саллан, и ты это знаешь.

– По рукам! – вмиг повеселел работорговец.

– Тогда пойдем, уладим финансовые и прочие дела. Пусть твои люди пока что подготовят тех, кого я выбрал, к отправке, и займутся доставкой в мой особняк.

Марийа до самой последней секунды не могла поверить, что ее купили, что она теперь кому-то принадлежит! Только когда за запястье защелкнулись больше похожие на оковы широкие стальные браслеты, на внешних сторонах которых было выбито имя «Вангейт вар Гаррех», она внезапно осознала, что произошло.

На корабле она была пленницей – но была свободна. А теперь она – вещь. Собственность этого светловолосого мага, который движется со скоростью темноэльфийского воина. Мага с ярко-синими глазами, в которых явственно читается: «Это мой мир, просто вы пока что этого еще не знаете».

Новая страница в книге жизни юной целительницы из Темной Иерархии, юнги пиратской шхуны и Черной Ведьмы начиналась с нерадостных строк.

Третья глава

Аенгрост, Империя Христесар, Третий город Атан, резиденция Инквизиции

Этьен де Каррадо, граф Нисселет, Носитель Духа Предела

6-ая декада лета, 2904-ый год Восьмой эпохи

Под высокими сводами коридора, ведущего в казематы, разносилось гулкое эхо чеканых шагов Инквизитора. Случайные встречные служки и Стражи низкого ранга вспугнутыми тенями бросались к стенам, моля Сияющего, чтобы отвел беду, и властный, тяжелый взгляд экзекутора не пал на них. Даже другой Инквизитор, случайно попавшийся ему на пути, предпочел как можно быстрее исчезнуть из поля зрения своего грозного коллеги.

Его боялись все – от стражников подземных камер до старшего Инквизитора Атана. Он прибыл в Третий город Империи четыре декады назад и буквально за несколько дней довел до панического ужаса всех, кому пришлось с ним встретиться. Он жесткой рукой навел порядок в резиденции, построил по стойке «смирно!» даже самых влиятельных служителей Церкви и столь рьяно принялся искоренять ересь среди самих церковников, считавших себя надежно защищенными от подобного преследования, что те взвыли. Кое-кто из старших Инквизиторов пытался от него избавиться, подослав убийц – но ассасины потерпели сокрушительное поражение и были торжественно сожжены на площади, а их наниматель, так и не сумевший сохранить инкогнито, обвинен в отступничестве, покушении на жизнь брата божьего, и сослан в какой-то захолустный городок… до которого, впрочем, не добрался – в пути карету остановили разбойники из так называемого Тайного Ордена, и с превеликим удовольствием посадили церковника на кол.

Больше никто не рискнул подсылать к опасному противнику убийц. Но мешал он влиятельным Инквизиторам ничуть не меньше, поэтому с ним решили справиться иным способом – подловить на небрежном отношении к обязанностям, на незнании некоторых пунктов Божьего Закона, и недостаточной компетентности в пыточном деле. Эта попытка провалилась с еще большим треском, нежели первая. После того, как троих обвинителей тихо удавили в подвалах резиденции, согласно какому-то древнему закону, о котором никто и не помнил-то уже – он не использовался более тысячи лет – никто больше не рисковал в открытую играть против жуткого посланника из столицы Империи.

Себастиан едва заметно кивнул склонившемуся чуть ли не до пола Стражу, и начал спускаться по узой лестнице, ведущей в подвалы. Тонкие, бледные губы Инквизитора второго ранга кривились в довольной ухмылке, а в выцветших синих глазах плясало адское пламя. Очередной план вступил в завершающую стадию.

Сойдя с лестницы, он на несколько секунд задержался возле двух охранников, пристально вглядевшись в глаза каждому, от чего те смертельно побледнели, и пошел дальше. Миновав два коридора, Инквизитор остановился возле неприметной деревянной двери, на миг замер, прислушиваясь, затем удовлетворенно кивнул собственным мыслям и толкнул дверь, даже не постучав.

На нем мгновенно скрестились несколько возмущенных взглядов – но едва церковники поняли, кто осмелился вломиться к ним без стука, как слова замерли у них на губах, и каждый молча возблагодарил Христеса за то, что успел промолчать – Себастиан не церемонился с теми, кто осмеливался ему возражать или, тем более, его в чем-либо упрекать.

И, увы, он имел на это право – ранг выше, чем у него, был только у Первого Инквизитора города, а Первый поощрял действия посланца из столицы – ведь тот избавлял главного экзекутора Атана от не в меру властолюбивых соперников. Да и слишком страшны были имена тех, кто подписывал назначение Себастиана в Атан, и приказ о его широчайших полномочиях.

Инквизитор быстро пересек комнату и остановился у овального стола. Стянул с руки перчатку, извлек из кармана мантии незапечатанный свиток и бросил его на полированную столешницу.

– Подпишите, – отрывисто приказал он.

Брат Неррек первым протянул руку, и взял свиток. Развернул, начал читать…

По мере ознакомления с текстом приказа, на его лице проступало все большее и большее изумление, и даже возмущение.

– Брат Себастиан, я понимаю ваше служебное рвение, и благословляю вас и ваши действия в молитвах, но не кажется ли вам, что на этот раз вы слишком далеко зашли? – негромко поинтересовался он.

– Не кажется, – коротко оборвал его Себастиан. Однако Неррек не собирался сдаваться так легко.

– И все же, брат, арест лорда-коменданта города по обвинению в ереси и демонопоклонничестве – для этого нужны веские доказательства.

– Они у меня будут, – отрывисто проговорил Инквизитор. – От вас требуется только одно – поставить на этом свитке подписи. Пока в этом городе действуют все эти бюрократические… тонкости, я не хотел бы столь открыто нарушать еще существующие законы. Подпишите. Доказательства вины коменданта будут еще до наступления темноты.

– Следует ли понимать твои слова так, что ты отступишься от своего, если мы откажемся подписывать этот приказ? – вкрадчиво поинтересовался Инквизитор пятого ранга Дориан.

– Ты так плохо меня знаешь, брат Дориан? – от улыбки Себастиана даже повидавшему многое Нерреку стало не по себе. – Разумеется, придя к вам за подписями и потратив на это драгоценное время, я всего лишь хотел проявить уважение к вам, братья. Но вне зависимости от законов государственных, законы Сияющего должны быть выполнены, даже если ради этого мне придется разрушить бюрократию полностью.

Экзекуторы недовольно переглянулись. Каждый пытался судорожно придумать хоть какую-нибудь вескую причину, которая могла бы убедить неугомонного Себастиана отказаться от ареста коменданта, вполне устраивавшего всех остальных. Вот только каждый понимал, что уговорить камень не падать – задача на порядок проще, чем переубедить упрямого Инквизитора второго ранга.

Дориан сдался первым. Досадливо крякнув, он поставил на свитке размашистую подпись и швырнул перо на стол.

– Доволен? – зло поинтересовался он.

– Вполне, – по губам Себастиана вновь скользнула змеиная ухмылка.

Вслед за Дорианом приказ подписали и остальные. Инквизитор сухо поблагодарил братьев, забрал свиток и, не прощаясь, ушел.

Спустя стан две кареты с решетками на окнах, сопровождаемые верховыми, остановились у роскошного особняка лорда-коменданта Атана. Один из младших Стражей мгновенно спешился, подбежал к светло-серому жеребцу, и хотел было взяться за стремя, позволяя Инквизитору неспешно и величественно сойти с коня. Однако Себастиан и здесь проигнорировал неписанные законы – не дождавшись совершенно лишней «помощи» Стража, он бросил стремена и легко спрыгнул на землю. В свои сорок пять лет он отличался великолепным здоровьем и прекрасной физической формой, и, в отличие от собратьев-экзекуторов, предпочитал лишний час позаниматься фехтованием, чем наесться до отвала экзотических вкусностей, а потом предаться удовольствиям с какой-нибудь не менее экзотической красавицей – разумеется, потом позаботившись о том, чтобы эта самая красавица даже перед казнью не проболталась.

– Четверо – со мной, – пролаял приказ Инквизитор. – Двое – ждут у дверей. Остальные – остаются здесь. Все ясно?

– Да, святой отец! – нестройным хором отозвались стражи.

– Прекрасно. Идем!

Себастиан первым взбежал по ступеням на крыльцо, и требовательно постучал. Через несколько секунд тяжелая дверь отворилась, и на пороге появился престарелый управляющий лорда.

Увидев перед собой жуткого Инквизитора, дурная слава о котором гремела по всему Атану со дня его приезда в город, старик смертельно побледнел и схватился за сердце. Святой брат усмехнулся.

– Я не по твою душу… пока что, – бросил он. – Лорд у себя?

– Да, господин Инквизитор, – пролепетал управляющий, отступая на шаг. – Он в своем кабинете, работает. Мне сообщить о вашем…

– Нет. Собери всю прислугу в одной комнате и проследи, чтобы никто не ушел. Если кого-нибудь не досчитаюсь – пойдешь на плаху. Ясно?

– Да, конечно, господин Инквизитор, не извольте сомневаться…

Старик еще что-то лепетал, но Себастиан его уже не слушал. Он быстро прошел через холл, роскошно обставленную гостиную и поднялся по лестнице на второй этаж, где располагался кабинет лорда-коменданта. Четверо Стражей неотступно следовали за ним.

Разумеется, стучать экзекутор не стал – он просто с силой пнул дверь, распахнувшуюся от удара, и вошел.

– Какого демона… – вскочив, начал говорить полноватый лысеющий мужчина, до того спокойно сидевший за столом – и осекся, увидев, кто посмел столь нагло вторгнуться в его владения.

– Лорд-комендант Аскен де Векрет, вы арестованы по обвинению в демонопоклонничестве, колдовстве, ереси и сношении с нечеловеческими расами, – скучающим тоном проговорил Инквизитор.

Де Векрет, услышав самое страшное в Империи обвинение, побледнел и рухнул обратно в кресло.

– Но я ничего не делал! – воскликнул он, в глубине души понимая, что ему конец. Такие обвинения никогда не опровергались.

– Я не разрешал вам говорить, – все тем же скучающим тоном прервал его Себастиан. – Если вы желаете мне что-либо сказать, у вас будет возможность сделать это во время допроса в резиденции. А сейчас – помолчите и извольте спуститься вниз, возле дома вас ожидает карета. Проводите лорда-коменданта, – бросил он двоим стражам. – А вы конфискуйте все бумаги и вещи в этом кабинете, и оставайтесь ждать команду обыска. Все должно быть конфисковано и доставлено в резиденцию, в зал номер двенадцать.

Поклонившись, Стражи бросились выполнять приказы.

Разумеется, лорд-комендант попытался сбежать. В конце концов, хуже быть уже не могло, а если бы повезло – то у него появились бы шансы сохранить свою жизнь… Но побег, разумеется, не удался. Ему позволили отбежать шагов на сто, потом догнали, повалили на землю и немного попинали тяжелыми сапогами, после чего затащили в карету, не слушая жалобных стонов, перемежающихся соблазнительными предложениями крупных сумм и страшными проклятиями.

Себастиан же лично обыскал стол и тайник коменданта, забрал с собой некоторые бумаги и три небольших кожаных мешочка. Потом спустился вниз, заглянул в гостиную, где старик-управляющий послушно собрал семью лорда и слуг. Задал каждому несколько, казалось бы, отвлеченных вопросов, арестовал еще троих, и, вполне довольный собой, вернулся в резиденцию.

– Отпираться глупо. У меня достаточно доказательств вашей вины, – равнодушно сообщил Себастиан, едва войдя в допросную.

За большим столом, прикованный к специальному креслу, сидел Аскен де Векрет. Вообще-то, в комнате должен был находиться еще и специалист-допросчик, но беседы с некоторыми заключенными Инквизитор предпочитал проводить один на один – в конце концов, его собственного мастерства вполне хватало на то, чтобы заставить говорить даже самого упрямого обвиняемого. Так что сейчас, кроме него самого и лорда, в допросной не было никого.

Аскен сидел прямой и бледный, но в глазах его стояла решимость молчать. Уж кто-кто, а он прекрасно понимал, что так ему живым отсюда не выйти, а вот если промолчать, то возможно, кто-нибудь из Покровителей и снизойдет до своего верного слуги и, если даже не спасет, то, по крайней мере, избавит от мучительной смерти.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, святой отец, – он очень старался сдерживать дрожь, но получалось плохо.

Себастиан усмехнулся, и бросил на стол лист бумаги, исписанный мелким, ровным почерком лорда. Тот побледнел, а Инквизитор продолжал выкладывать перед ним неопровержимые доказательства вины подозреваемого… а точнее – обвиняемого, и уже почти что приговоренного.

– Это все найдено в вашем столе. Черновик речи, которую вы собирались произнести перед птенцами вашего гнезда. Золотые монеты алеартской чеканки, под страхом смерти запрещенные в Христесаре. Три артефакта эльфийского производства. Книга магии, написанная на эльфийском же языке. Письмо от вашего собрата по Ковену. Статуэтка демона Тьмы, предназначенная для ритуала жертвоприношения. Мне продолжать?

– Я ничего не скажу, даже если вы станете меня пытать – а вы станете, я знаю, – вымученно пробормотал сраженный такими доказательствами его вины комендант.

– Скажете, – Себастиан улыбнулся. – Еще как скажете.

– Нет. Вы можете делать со мной все, что угодно, но вы не заставите меня говорить.

Инквизитор на секунду нахмурился. Сидевший перед ним человек не храбрился, нет – не та порода. Он до безумия боялся своего невольного собеседника, равно как и пыток – но чего-то он боялся больше, чем боли и жуткой смерти. Интуиция подсказывала, что де Векрет и вправду не скажет ничего даже под пытками.

Лорд же украдкой изучал экзекутора. Худое лицо аскета, седые волосы до лопаток, собранные в хвост, некогда ярко-сапфировые, а теперь выцветшие до бледно-синего глаза… чертовски умные глаза, в глубине которых таилась искристая хитринка.

Комендант опешил, поймав себя на этой мысли. А мысль продолжала издеваться над несчастным.

«Он не похож на фанатика, каким его принято считать. И, уж тем более, он не идиот. Не властолюбец, не прирожденный садист, как большинство экзекуторов. Просто делает то, что считает нужным. Похоже, человек слова. Так почему бы и не рискнуть?»

Аскен задрожал, прикусил губу, и попытался отогнать губительную и попросту глупую мыслишку – но где уж там! Вертлявой змейкой она обходила все спешно выставляемые логические доводы «против», и остро впивалась в сознание.

– Знаете, господин де Векрет, мне всегда было интересно проверить, чего человек может бояться больше, чем боли, – задумчиво проговорил Инквизитор. – Раньше я считал, что только еще большей боли. Потом понял, что не просто большей – другой. Для кого-то это боль психологическая, для кого-то – боль, вызываемая самим страхом боли, для отдельных индивидуумов, довольно редких – боль, причиняемая их близким. Но всегда – боль. Какой же боли так боитесь вы, господин Векрет? Нет, не отвечайте! Я сам хочу это узнать. Опытным путем.

«Не прирожденный садист, говоришь? – заорал голос разума на мыслишку. – Ну-ну! Да он хуже любого стандартного любителя помучить других!»

«А что ты теряешь, если попытаешься?» – вкрадчиво прошептала та, игнорируя очередной довод.

– Я не боюсь боли, – сохраняя внешнее спокойствие, отозвался Аскен.

Себастиан вновь окинул его долгим взглядом. И внезапно рассмеялся, став почему-то неуловимо похожим на друга детства и названного брата… сожженного семь лет назад.

– Вы не поверите, но вы мне чем-то симпатичны, – отсмеявшись, сказал он уже полумертвому от ужаса лорду. – И поэтому я даже пойду на нарушение некоторых своих привычек. Я предлагаю вам сделку, лорд.

Мыслишка, довольно захихикав, отшвырнула в сторону то, что осталось от голоса разума, и заняла все сознание де Векрета.

– Какую сделку?

– Самую обыкновенную. Вы выдадите мне своих покровителей из Инквизиции – а я… ну, например, позабочусь о том, чтобы не пострадала ваша семья, насколько это возможно, и позволю вам избежать пыток – более того, перед костром вам дадут яд, быстрый и безболезненный, – Инквизитор пристально вгляделся в лицо Аскена, пытаясь определить реакцию.