Текст книги "Фиолетовый меч"

Автор книги: Иар Эльтеррус

Соавторы: Дмитрий Морозов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Он… Он не выдал нашего секрета. И мы его больше не увидим. Никогда.

Все вокруг вздохнули и опустили головы.

– Но… Это не враги! – Грея уже час лежала на небольшом уступе, наблюдая за жизнью маленькой деревушки раконцев, скрытой высоко в горах.

– Сколько таких деревушек мы прошли? Пять? Десять? И там так же играли детишки, и заботливые матери криком не разрешали им отходить далеко от дома, и седовласые старцы так же мирно сидели на завалинке, разговаривая о самых обычных вещах – погоде, урожае, ценах на устрицы, скорых свадьбах и прочих важных для них новостях. Где тут кровавые повстанцы, своим видом пугающие целый народ?

– Подожди, Великая. – Ракх-инти опасливо прикоснулся к руке драконессы, призывая к терпению. – Обычно их выводят на закате.

– Я подожду, но если это какие-то политические игры, о жрец народа Вар-Раконо, коготь клана Бьющих прямо, то я прямо тебе скажу: я их не перевариваю – зато легко могу переварить тех, кто пытается управлять мной, как марионеткой, хитростью заставляя меня….

– Великая… Смотри.

Их вытащили откуда-то из ямы или глубокого подвала. Изможденные узники шли, пошатываясь, опираясь друг на друга. Несколько раконцев – таких же, как и жители деревни, только грязных и уставших – с трудом плелись через деревенскую улочку, еле переставляя ноги. Они были в глазах наблюдателей чужеродным пятном, неестественной краской в картине мирной деревушки, но местные жители не замечали ничего необычного. Подумаешь, несколько рабов. Ребенок, пробегая мимо, хлестнул прутом по одному из пленников. Тот испуганно вздрогнул, но не посмел сказать что-либо, покосившись на невозмутимого конвоира с копьем. Один из мирно сидевших на завалинке стариков рассмеялся, что-то одобрительно крикнул вслед убежавшему парнишке. Тот немедленно вернулся и с наслаждением вновь огрел здорового дядьку, не смеющего возразить и лишь вздрагивающего от ударов. Сонная женщина с тазом помоев выглянула на улицу и плеснула вязкую жижу в канал, под ноги рабам, обдав их зловонными брызгами. Те лишь втянули головы в плечи, зато мальчонка начал ругаться, отскочив в сторону. Женщина визгливо расхохоталась, зашла в дом, прикрыв за собой дверь. А рабы понуро поплелись дальше по узкой улочке.

– Хорошо. Я поняла. Но…. Почему они стали такими?

– Это тоже вина правящего клана. Когда-то все эти люди были отличными воинами, – Ракх-инти махнул рукой в сторону деревни. – Они и воспитывались с детства как воины, защищавшие наши границы в мирное время и стоявшие в первых рядах в годы войны. Так было до тех пор, пока к власти не пришли торгаши. Они махнули рукой на армию, и лучшие из воинов вдруг поняли, что не могут прокормить свои семьи, получая нищенские пособия вместо достойной оплаты. Нет, я не оправдываю их – немало отличных воинов из других кланов смирились с положением вещей, сумев приспособиться или незаметно уйти. Эти – не смогли. Или не захотели. Или их кто-то умело подтолкнул в сторону бесчестья. Теперь у них есть деньги. Их рабы – состоятельные люди, готовые заплатить за свою свободу. Или враги, которые платят своим унижением… Вот только они перестали быть воинами и стали палачами.

Грея прикрыла глаза и замерла. Что она представляла себе в этот момент? Себя – без денег, без надежды, с семьей, которая вынуждена делиться последними крохами еды.

– Как воин, я понимаю их. Как дракон, я понимаю их тоже. Это не самый лучший путь, но это путь воина, не способного изменить себе, наблюдая, как голодают твои дети. Вот только за каждый наш шаг, за каждое решение неминуемо наступает расплата. Они знали, на что шли, выбирая этот путь, и не будут на меня в обиде. Оставайтесь здесь.

Драконесса обнажила клинок и, зажав его обратным хватом, от запястья к локтю, медленно пошла к деревне.

– Чужак! – выкрикнул кто-то.

Это была первая деревня, где при этом крике никто не суетился. Женщины тут же деловито похватали детей, закрываясь в домах, а мужчины, разобрав копья, окружили полукругом непонятную пришелицу, кутавшуюся в старую тряпку. Все было сделано молча, почти с военной четкостью. Двое или трое тут же встали на наиболее удобных местах, изучая подступы к деревне. Один из них сразу же заметил наблюдавших со стороны холма и вскинул руку, привлекая внимание к этому остальных, а Грея решительно скинула тряпку, открывая свою человеческую ипостась.

Раконцы зашипели, самый молодой, не совладав с эмоциями, метнул в сторону драконессы небольшой дротик, та легко поймала его свободной рукой и неторопливо принялась ковыряться им в зубах, игнорируя враждебные крики.

Наконец вождь клана, мощный гигант с огромным копьем в руках, двигающийся на удивление легко и плавно, выступил перед настороженно замершим строем и произнес:

– Ты слабая девушка, а двигаешься как воин. Что привело тебя в клан Быстро стреляющих?

Драконесса улыбнулась.

– Желание видеть воинов.

Однако стоило раконцам вокруг расслабиться и довольно заулыбаться, добавила:

– Воинов, а не работорговцев. Здесь и сейчас я иду путем силы. Воин – это не только тот, кто победит сильного. Это еще и тот, кто не тронет слабого. Если он пугается сильных противников и изгаляется над слабыми – он не воин, он трус, поправший честное имя воина.

Раконцы зашумели.

– Кого это мы испугались? Клан Быстро стреляющих известен своим бесстрашием!

– Вы боитесь себя и своей судьбы. Вы не хотите идти навстречу злу – сперва в своей душе, потом на всей земле. Идите за мной – и вам не придется унижать других, чтобы ваши дети не голодали!

Шум стал сильнее, но гигант в центре поднял руку – и все затихло. Он долго и пристально вглядывался в тонкую девичью фигурку, но взгляд Греи был безмятежен. И неподвижен, как у змеи, замершей в стойке перед броском. Наконец раконец заговорил:

– Что-то в моей душе дрожит, признавая за тобой право на совет… Однако ты – женщина, и к тому же – не нашего рода. И потом, даже если бы ты была права… У нас есть обязательства, и мы их обязаны выполнить.

– Если вы колеблетесь между путем воина и обязательством перед кучкой жирных торгашей, богатеющих на страданиях народа, – вы не воины, вы наемники. Вы вряд ли сможете глядеть в глаза своим детям, когда они вырастут, и даже ваши женщины проклянут вас, увидев, к каким страданиям привел клан Быстро стреляющих выбранный вами путь.

Вождь нахмурился.

– Ты оскорбляешь нас, женщина. Мы докажем тебе свою силу и свою правоту, когда ты будешь стоять перед нами на коленях. Взять ее!

Толпа раконцев кинулась вперед, тыча перед собой копьями. Грея подпрыгнула, пропуская первый, самый опасный своей слаженностью удар – и в руке ее блеснул волнистый клинок…

Часом позже, вся в чужой крови, драконесса, с трудом переводя дыхание, поднималась по склону. Губы ее разомкнулись, и она только теперь ответила гиганту, бывшему самым сильным и могучим, а теперь ставшему безликим трупом, лежащим посреди деревни с застывшими огнями в остекленевших глазах:

– Сила никогда еще ничего не доказывала. Всегда найдется более сильный, более ловкий – и где она тогда, твоя правда? Ты умер воином, я готова это подтвердить перед всеми. Но ты никогда не жил воином – и это оборотная сторона твоей правды.

И закрытые ставни домов внимали ее словам…

– Проспали инициацию! – Кради`о`Лост возмущенно мерил шагами свой кабинет. Несколько иерархов рангом пониже смиренно стояли в стороне, не смея поднять голову. Глава местного отделения Церкви никогда не был столь разъярен.

– Еще бы немного – и он осознал бы себя адептом Предела! Чего бы стоили тогда все ваши предосторожности?

– Простите, о высочайший, слава Всевышнему, ничего страшного не случилось. Ваша державная рука, без сомнения, направляемая нашим божеством, прервала столь опасное для нас превращение в самом начале, не дав свершиться непоправимому…

– Оставьте лесть! Все наши планы отправились под хвост Дракону Триединого! Если он так отреагировал на самый обычный обряд, как мы можем продолжать?! В следующий раз он окончательно пройдет инициацию, и что тогда будет со всеми нами?

– Нужно его уничтожить!

– Он стал опасен!

Хор голосов прервался, стоило поднять руку незаметному старичку, скромно сидевшему в уголке, почти сливаясь с запыленными портьерами. Маленький, сухонький, сам будто покрытый пылью веков, он производил впечатление необычайно древнего человека. Да и человека ли? Стоило ему пошевелить пальцами, как собрание иерархов тут же прервало обсуждение самого важного из вопросов, обсуждаемых за века существования Церкви, и склонилось, чтобы услышать – пожелание? Волю?

– Он был нам угрозой всегда, с самого своего появления на свет. Мы знали это, затевая эту игру. Он стал, несомненно, сильней, а значит, и опасней – правда, и ценность его возросла. Возможно, нам не удастся его сломить, но воспользоваться им… Если он пройдет инициацию за обеденным столом Кавншуга, вся его сила достанется нашему подопечному. Это будет достойный конец для жалкого Хранителя. Вы знаете, как поступать с магами, так почему сейчас не пойти проторенным путем?

Сухонький старичок сморщился, будто отведал чего-то кислого, но тут же улыбнулся, глядя на просветлевшие лица иерархов.

Монастырский двор гудел, напоминая пчелиный улей. Священнослужители заполонили все свободные места, жадными глазами уставившись на жертвенник перед алтарем. Сегодня им обещали рождение нового бога, они должны были лицезреть великого Кавншуга воочию! Наконец-то их труды увенчаются успехом и они увидят того, кому были посвящены их души, кто существовал лишь благодаря их усилиям, их молитвам и проповедям. Тот, чьи тайные алтари были установлены в каждом храме, в каждом приходе, тот, о ком мечтали и кому поклонялись. Кавншуг грядет!

На жертвеннике, прикованная цепями вместо обычных ремней, неподвижно покоилась тщедушная фигурка. Монахи глядели – и шепотом пересказывали друг другу, как «вот этот вчера едва не разорвал пополам чугунную плиту…» Незнающие верили и удивлялись, жадными глазами наблюдая за последними приготовлениями.

Элан, как зачарованный, сидел на узком, залитом подсохшей кровью сиденье. Неужели это происходит с ним? Неужели вся эта толпа с радостным улюлюканьем будет наблюдать, как рвут и поджаривают его тело, одобрительными возгласами подбадривая палачей? Утром старший из магов, словно предчувствуя что-то, долго теребил свой ус, потом нехотя обронил:

– Может, и правда… Давайте попробуем прорваться?

– Вы же сами говорили, что шансы есть, только если уйти незаметно.

Ир`краг вздохнул, нервно провел пальцами по земле, будто рисовал какую-то одному ему видимую картину.

– Старости свойственно осторожничать. Не мне идти завтра под пытки, не мне платить за спокойный уход. Я с удовольствием поменялся бы с вами, юноша, но завтра это никак не получится. Лучше попробовать прорваться!

– Нет! – Хранитель сам удивился рассудительности, прозвучавшей в его голосе. – Наверху собралось слишком много народа, чтобы такой план имел шансы на успех. Вам нужно положиться на меня – я не подведу. В крайнем случае, я и так прожил на несколько месяцев дольше, чем планировал, и у меня появилась цель в ранее пустой и безрадостной жизни. А значит, игра стоила свеч.

Теперь же, при свете дня, прикованный к магическому агрегату, созданному, чтобы уничтожать не тела – души людские, он испугался. Даже не боли, а того, что, не выдержав, сломается и сделает что-то мелкое и постыдное, чего потом, покинув свое измученное тело, будет стыдиться.

– Начинайте! – Кради`о`Лост величественно взмахнул рукой, и огромный хор монахов запел, вставая на колени.

Верховный иерарх улыбнулся своим послушникам, при этом его пальцы, сжимавшие посох, побелели от напряжения, а на лбу выступили капельки пота.

«Почему он так нервничает?» – додумать эту мысль Элан не успел. Тонкий визг ворвался в разум, заставив заскрежетать зубами от головной боли – и тут же над головой возник шар белесой мути, начавший свое бесконечное вращение. Из специальных пазов выдвинулись штыри и начали нарочито медленно приближаться к замершему в страхе человеку.

Один надрез на плече, другой… Струйка крови потекла по коже, но тут же впиталась в странную дымку, которая спустилась ниже, окутав тело человека, словно саваном.

«Странно, вчера ничего подобного не было…» И тут пришла боль. Древние мастера пытки знали свое дело. Как будто тысячи мельчайших игл вонзились в нервные окончания Хранителя, заставив его тело забиться в пароксизме мук, натягивая удерживающие его цепи. Боль превосходила все, что мог выдержать человек, и продолжала увеличиваться.

Глубоко под землей, в тесной камере белые маги остановились, бросив свою работу. Им всем послышался крик – тонкий и бессильный крик попавшего в ловушку существа.

– Что это, учитель?

– Ничего. Лучше копайте, – Ир`краг бессильно опустился у стены, лицо его стало белее мела.

– Сила Хранителя – в нем самом, а Дух его крепче тела… – Губы его шептали еще что-то, но тут голова старого мага запрокинулась, и он потерял сознание.

Волны боли накатывали на Элана одна за другой, порождая муки, которые он никогда раньше и представить себе не мог. Он стонал, рвался – но цепи удерживали крепко, и белесый туман стекал по телу тонкими струйками, облизывая свежие раны.

– Что-то не так, – Кради`о`Лост внимательно наблюдал за юношей, которого отправил на мучительную смерть. – Он не кричит – по крайне мере мы его не слышим – и не пытается сотворить заклинание! Даже для того, чтобы уменьшить собственную боль!

– Скорее всего, он не умеет. Сила и знания – это разные вещи. Не стоит полагаться на него в этом вопросе, лучше утройте усилия. Когда начнется инициация, все станет на свои места.

Верховный иерарх вздрогнул и поклонился фигуре в сером балахоне, неслышно возникшей сзади. Торопливый взмах руки – и…

Огонь! Внезапно каждая, даже самая мелкая ранка словно зажглась, заставляя кипеть кровь. Боль превысила все мыслимые пределы, но сознание и не думало оставлять Хранителя – строители станка пыток предусмотрели и это. Разум, запертый внутри корчившегося от судорог тела, безуспешно метался в поисках выхода.

День клонился к закату, бросая кровавые тени на плиты церковного двора. Хор давно охрип, и служители Триединого сгрудились в кучу, бросая робкие взгляды то на хмурящихся иерархов, то на алтарь, за которым ярился голодный бог. Реже кто-нибудь смелый решался посмотреть на пыточный стол, где умирал и никак не мог умереть странный юноша, так ни разу и не крикнувший.

– Это бесполезно, – хмуро заключил верховный иерарх. – Давно нужно было догадаться – ради себя он и пальцем не шевельнет, только ради других. У вас есть дети для жертвоприношений?

Серая фигура отделилась от стены:

– Конечно, высочайший. Мы всегда держим несколько на случай…

– Увольте от ваших случаев. Остановите станок – все равно это бесполезно, только держите все наготове, и пусть кто-нибудь из палачей займется девчонкой посмазливее перед глазами этого выродка, который не хочет заботиться даже о собственной безопасности.

Океан боли схлынул, оставив лишь щемящие искры пришлых огней на воспаленных ранах, и Элан позволил себе поднять тяжелые веки и оглядеться. Ужас, написанный на лицах монахов, заставил его лицо растянуться в гримасе улыбки, от которой самые смелые из священнослужителей прижались к стене, а остальные начали торопливо покидать двор, просачиваясь сквозь узкие двери.

«Над чем ты смеешься, они ведь ужасаются твоему виду», – Хранитель вздрогнул от собственных мыслей. На кого он стал похож, если даже привыкшие и получающие удовольствие от вида пыток монахи предпочитают не смотреть?

– Несите!

Элан вздрогнул.

Прямо перед ним, около алтаря устанавливали еще один пыточный стол поменьше – а на нем в ужасе вырывалась из ремней девочка лет десяти, с огромными, полными отчаяния глазами. Хранитель дернулся, но сил уже не осталось – цепи даже не натянулись, лишь новая волна боли прокатилась по телу. Элан принялся ругаться – как ему казалось, громко и грозно, но на самом деле – еле слышным шепотом.

– Отлично! С этого и нужно было начинать! Давайте! – Приободрившийся иерарх, внимательно наблюдающий за Хранителем, махнул рукой – и тонкий детский крик завис над двором, а на алтарь Кавншуга брызнула алая кровь.

Палач взмахнул рукой еще раз – и крик взвился еще выше, поднимаясь над двором, но в диссонанс ему раздался еще один, низкий и гулкий рык пробудившегося ужаса. Древний, полный скрытого торжества крик зверя, готового рвать и крушить, разорвал станок, походя уничтожив белесую мглу, пытавшуюся остановить происходящее нитями вязкого тумана. Слишком поздно вспомнили служители Триединого, что Предел – это смесь добра и зла, тьмы и света. Слишком долго они измывались над светом. Будто сполох полоснул по двору, и тела монахов, оказавшихся на его пути, морщились и рассыпались прахом, не оставляя после себя ничего, кроме пепла. Алтарь Кавншуга посерел, рассыпался в песок, и налетевший непонятно откуда ветер разогнал песчинки по двору. Солнце окончательно село, и древняя тьма опустилась на монастырь.

Кради`о`Лост пытался бежать – но копье тьмы ударило ему в спину, и его собственное сердце, прорвав одежду, выскочило из груди. Он протянул руки в тщетной попытке его поймать – однако тело его уже рассыпалось прахом. Когда успевшие убежать монахи, возглавляемые странным незаметным человеком в неприметной серой рясе, осмелились выйти во двор, освещая себе путь фонарями, они не увидели никого и ничего – ни монахов, ни алтаря, лишь два тела неподвижно лежали на покрытом пеплом дворе: маленькой девочки и изуродованного парня, всего в запекшийся крови. В последнем еще теплилась жизнь.

Сухая фигура склонилась над бесчувственным Хранителем:

– Что, малыш, ты готов пойти темной стороной силы? Тогда ты ценнее, чем кажешься…

Замок камеры магов щелкнул, и показались фигуры стражников. Они аккуратно положили на пол бесчувственную массу, бывшую некогда Эланом.

– Высокочтимые! Велено передать – если приведете Хранителя в порядок, вас выпустят. Попробуйте, святоши так испуганы, что могут и сдержать слово.

Стражники давно ушли, оставив пару чадящих факелов, а маги потрясенно смотрели на бесформенное нечто, еще утром бывшее человеком.

Темнота… Мягкая и нежная, закрывающая собой весь мир, но дающая взамен уют и покой… Словно ты вновь оказался во чреве матери – тебе ничего не грозит и ты спокойно дремлешь в ожидании рождения… или смерти. Капйль тонких звуков стучит на краю сознания, звонко ударяя по прохладной пустоте. Что-то словно взламывается внутри тебя, как будто трещит схваченный первым морозом набирающий силу зимний лед. Капель будоражит сознание, мешая устроиться поудобнее и уснуть. Недовольный помехой, ты отвлекаешься от своих приготовлений – и слышишь голоса…

– Хранитель! Ты умираешь! То, что мы смогли достучаться до твоего сознания – уже чудо. Никто из нас не может помочь человеку в твоем состоянии, только маг Предела способен на подобное. И единственный маг Предела – это ты сам! Выйди из тела и попробуй привести его в порядок.

– Оставьте меня! Я слишком… устал.

– Элан! Это говорю я, Ир`краг, арестованный за то, что помог умирающей девочке, не получив на это лицензии служителей Триединого! Вспомни Эль`зага – неужели он умер напрасно! Ты позволишь и дальше мучить, калечить, убивать от твоего имени? Ты позволишь все это?

Темнота дала трещины, отозвавшиеся пробуждающейся болью во всем теле. Словно лопнули начавшие подживать раны и оттуда хлынула темная кровь. Боль едва не вышвырнула начавшее просыпаться сознание Хранителя обратно в беспамятство, но старый маг держал крепко.

– Ты уже выходил из тела, тебе это привычно. Сосредоточься! Вспомни, как ты делал это в прошлый раз…

«Так… дыхание очень редкое и мягкое, как ветерок от крыльев порхающей бабочки… Да я вообще почти не дышу… Убрать страхи и волнения, о чем беспокоиться шагнувшему одной ногой за грань? Очистить сознание… Оно и было пустым и спокойным. Да, тут разница! Смерть сознание не очищает, оставляя все суетные мысли как наказание за неправильно прожитую жизнь – поэтому и нет покоя душам людским. Успокоить разум, давая ему возможность для сотворения внутренней гармонии…»

Хранитель притих, ожидая грез наяву, и не заметил, как сознание его стало совершенно чистым, как будто кто-то провел по нему тряпкой, сметая неуклюжие и неловкие мысли, мешающие внутреннему состоянию покоя и какой-то странной, неземной белизны…. Удары сердца стали медленней… Еще медленней… Приходилось ждать, дожидаясь его очередного удара: стук… Тишина… Кажется прошла целая вечность, и тишина так и останется. Тишина, не нарушаемая уже ничем… Стук…

– Боже! Это мое тело! – Элан с ужасом смотрел на кровавое месиво под собой. – И я еще жив?

– У тебя сильная воля – и неоконченный долг. А сейчас займись собой, я сделал все, что мог.

Хранитель увидел призрачное тело Ир`крага. Поклонившись, он начал растворяться в воздухе, а маги внизу выпрямились над телом старшего из магов, в бессилии кусая губы. И вдруг раздался знакомый голос:

– Нет, он нам еще понадобится… Элан, что стоишь! Ты вполне в состоянии впрыснуть в его тело порцию энергии, не давая ему уйти, а лечением его займемся попозже, когда закончим наводить марафет на твоей шкуре. Вообще, и пару месяцев покемарить нельзя! Хранитель тут же оказывается черт знает в каком состоянии да еще безутешно смотрит, как его покидают самые преданные из сторонников. Что застыл? Действуй!

Элан машинально подлетел поближе к телу старого мага и направил на него поток энергии, пропуская его через собственный дух. Тот застонал, все тут же столпились вокруг него, что-то делая, помогая, поправляя…

– Ну а пока все заняты стариком, пора заняться собственными ножнами. В таком виде меня на улицах засмеют!

До Элана дошло, чей голос он слышит.

– Ты, железка ржавая! Где ты шлялся все это время?

– Что значит шлялся? И потом, разве ты видел на мне хоть пятнышко ржавчины? Мало ли что говорили эти лохи в рясах! Им глаза отвести – большого ума не надо. Слишком привыкли верить в сверхъестественное и не верить собственным глазам.

– Ты не мог объявиться раньше? И как ты со мной разговариваешь? Ты же не можешь этого делать, пока ты не во мне?

– В любом правиле есть исключения – например, смертельная опасность. Ладно, хватит болтать. Время слишком ценно, потому что его осталось мало. Пора тебе научиться подключаться непосредственно к Пределу. Можно сказать, для тебя это жизненная необходимость, – ухмыльнулся Меч.

– Я не знаю, что это такое!

– Узнаешь со временем. А сейчас – представь огромную чашу, полную священной манны, той энергии, которую можно было зачерпнуть лишь Граалем, той, которую называли амброзией сами боги, той…

Меч что-то еще монотонно бормотал, но Элан его уже не слушал. Внезапно перед ним появилось озеро, заполненное веселым, пузырящимся туманом, хмельным и озорным, кипучим, полным какой-то внутренней силы. Он осторожно опустил туда руки – странная дымка послушно устроилась на них, легко перетекая по ладоням. Хранитель поднял руки выше – и тонкие струйки, слегка покалывая, потекли вниз, напитывая астральное тело силой, открывая новые возможности…

– Отлично… – Голос Меча внезапно стал серьезным и спокойным, куда-то исчезли ерничанье и суетливость, казалось, суровый воин обнажил перед Хранителем истинное лицо, сняв иссеченный в боях шлем. – Теперь, когда сил вполне достаточно, пора заняться твоим телом. Нет, черпать больше не нужно, а то сгоришь. Того, что ты уже смог взять, хватит на гораздо большее. Для начала – посмотри на тела твоих сокамерников.

Элан опустился пониже. Все вокруг словно застыло – маги, капля воды, дрожащая на ладонях Ир`крага, даже пылинки в воздухе…

– Нет, со временем все в порядке – просто ты начал двигаться гораздо быстрее. Тебе нужно многое успеть сделать за несколько твоих последних ударов сердца, иначе ты больше никогда его не услышишь. Но все по порядку; вот твои друзья – изучай!

Элан присмотрелся и с изумлением увидел, что маги стали словно полупрозрачными – или что-то произошло с ним самим? Он видел, как работает сердце, как кровь струится по жилам, как натягиваются и набухают мышцы, посылая усилие костям. Самого движения не было, однако импульсы сил показывали, какое оно должно быть. Хранитель, как зачарованный, ходил от человека к человеку, рассматривая, изучая, пытаясь понять.

– Нет, этого мне так быстро не освоить, – виновато сказал он, чувствуя, как сложен и гибок человеческий организм, как необычайно просто и одновременно мудро устроены все органы…

– А все и не нужно. Общее представление получил – и то неплохо. Тебе, слава богу, не нужно создавать все с нуля, подобно Богу-Творцу. Твой организм пока еще жив – а значит, ты должен просто восстановить его, используя первоначальную матрицу, насыщая ее силой и восстанавливая старые потоки – но с учетом того, что ты видел. Действуй!

Элан нерешительно приблизился к собственному телу. Легко сказать – восстанавливай! Он начал накачивать тело энергией, чувствуя, как искры мини-разрядов бегут по искореженной массе там, внизу, что-то пробуя, примериваясь… Наконец он нырнул вглубь – и принялся что-то менять, ворочая части собственного тела, ставшие огромными и неподъемными, потеряв представление о картине в целом, руководствуясь скорее предчувствием и интуицией, чем разумом и здравым смыслом. Это было тяжело. Силы кончались, энергия своевольно капризничала, меняя что-то по своему усмотрению – и приходилось начинать сначала, работая уже на одних инстинктах, плохо понимая, что происходит; но действуя, изменяя, восстанавливая, где-то на грани сознания понимая – пока все правильно.

И когда основной каркас восстановленного тела был сформирован, он вновь потянулся к Пределу, напитался его энергией – и нырнул в глубь собственного творения.

Жар. Огромный жар растопленного меда, что-то меняющий, растекающийся по всему его телу, заставляющий кипеть кровь и плавиться кости. Боль. Тягучая и уверенная боль созидания – та, которую встречаешь, скрипя зубами, но с радостью, понимая, что она уйдет, а созданное ею – останется. На какой-то миг все вокруг растянулось, стало зыбким, грезоподобным, стены закачались, словно живые, по ним пробежала рябь, огромный всплеск агонии омыл все тело Хранителя, пробежавшись по каждой косточке, размяв все мышцы, – и все кончилось.

Элан потянулся, с удовольствием ощущая здоровое тело, полное сил и энергии, готовое служить ему не годы – века, и наткнулся на изумленные взгляды своих сокамерников. Их глаза стали одинаково круглыми, большими – еще немного, и все маги попадают на колени в изумлении перед новоявленным чудом.

Элан подмигнул им, легко вскочил, потянулся:

– Ну, все в порядке! – И остановился.

Его голос изменился, стал более низким и глухим. Да и сам он стал пониже – фигуры магов выглядели выше минимум на голову. Хранитель поднес руки к глазам: они стали толще, массивнее – но не за счет жира. В них, перекрученная жгутами мышц, притаилась сила, способная справиться и с камнем.

– Что со мной?

Один из потрясенных магов взмахнул рукой – и на противоположной стене заколыхалось зеркало, сотканное из мельчайших капелек воды. Элан неуверенно подошел к нему – и обессиленно опустился на пол. С другой стороны водной глади на него смотрел… гном.